А над нами звёзды картами, кораблями облака

Юрий Матвеевский, 2021

Однажды к тебе придет один из предков с ружьем за спиной и задаст один-единственный вопрос: «Доволен?» Ты можешь сказать правду, а можешь соврать – ему все равно. Он знает, что творится в твоей душе. Он уже прошел через это. Так что выход один. Видишь цель – рвись к ней до потери сознания, через «не могу», через «не получается», закрывая уши от посторонних шумов и не обращая внимания на косые взгляды. Ведь даже если последние снежинки февраля, зная, что все равно упадут на землю растаявшими молекулами воды и растворятся в бесконечной цепи перерождений, шепчут: «Иди до конца и никогда не сдавайся», то что уж говорить о нас… Содержит нецензурную брань.

В поисках силы

— Ну, что тут можно еще добавить? Разве что взять, свернуть все в трубочку и выкинуть. Или сжечь. Я думаю, что сжечь будет даже лучше, чтобы никто этого бреда не видел.

— Ты обалдела что ли? Я два дня возле этого холста провозился!

— Лучше бы ты эти два дня на что-то полезное потратил. У тебя обои в коридоре скоро в рулоны сами начнут сворачиваться, а ты фигней страдаешь.

— Какой фигней? Я пытался написать картину. Мне стало это интересно и я захотел помотреть, что из этого получится. Я позвал тебя, чтобы ты просто выразила свое мнение по этому поводу, а не читала лекции, что мне делать.

— Я и выразила свое мнение.

— Ты считаешь, что оно, это мнение, выражается в такой вот форме?

— У меня получилось именно в такой форме. А если ты все так болезненно воспринимаешь, значит, у тебя проблемы с самооценкой.

— И?

— Что и?

— Продолжай. При чем здесь самооценка?

— При всем.

— Знаешь, если у меня и возникают проблемы с самооценкой, то благодаря именно тебе. Ты постоянно разносишь в пух и прах все мои начинания.

— Если бы ты занялся реально полезными вещами, я была бы только рада. А ты что?

— Что?

— Ты постоянно выдумываешь какую-то бредятину, просто страдаешь ерундой. Что у тебя вообще в голове происходит?

— Ну, и какая может быть у меня самооценка после всего выше услышанного?

— Нормальная! Займись чем-то дельным!

Вот так.

Это моя девушка Ирина, и она страх как не любит, когда я занимаюсь какими-то своими делами. Ну, хорошо. Типа делами. Назовем эти дела увлечениями. Она хочет, чтобы все свое свободное время я проводил рядом с ней, а если я уж и надумаю что-то творить или делать, так чтобы с этого занятия была какая-то польза или прибыль. Очень практичная девушка мне попалась. Я иногда подумываю, а не послать ли ее куда подальше. Если сейчас она устраивает такие козни, то что будет, когда мы поженимся. Уверен, что она тоже задумывается о целесообразности нашего с ней дальнейшего совместного проживания. Какой толк с этого балбеса, наверное, думает она.

— По-моему, ты перегибаешь палку, — продолжаю я наши с ней дебаты, — и пытаешься контролировать любое мое действие.

— Никто тебя не контролирует. Ты сам хотел узнать мое мнение. Пожалуйста.

— М-да? Неужели все так плачевно?

— Я тебе уже сказала. Что ты еще хочешь от меня услышать?

Наверное, я сделал уж слишком глупое выражение лица, потому что Ирина разозлилась не на шутку.

— Короче, я ушла. Спустишься на землю — звони.

И, действительно, ушла, на удивление даже не хлопнув дверью. Я, конечно, пытался ее остановить, но она девушка принципиальная.

Ну, и скатертью дорога, подумал я. Хотя где-то в потаенных уголках души, конечно же, расстроился. Совсем чуть-чуть. Потому что как только закрыл за Ириной дверь, сразу вернулся к своему холсту и взял в руку кисть. Надо бы кое-что завершить. А я в последнее время начал себя приучивать доделывать все до конца. Идти, так уж до победы.

Спускаться на землю я не собирался. Да и какой в этом был смысл? Все равно через какое-то время меня снова потянет в облака. Я себя знаю и поделать с этим ничего не могу.

Ирине я не звонил. Она мне тоже. Я даже конкретно надрался в один из дней во время нашего с ней такого вот печального штиля в отношениях.

В тот день я похвастался своему знакомому, с которым выпивал, своей картиной. У меня была ее фотография на смартфоне. Он тогда всего лишь сказал.

— Опа! Прикольно… Скинь мне.

Я скинул ему фотку на телефон, а он потом добавил.

— Закинь ее на какой-то сайт. Ну, есть же там всякие, для художников, где они свои картины продают.

— Ага, — ответил я и налил в рюмки еще водки.

Где-то недели через полторы мне позвонили. Номер неизвестный.

— Алло, — сказал я в трубку, теряясь в догадках, кто бы это мог быть.

— Мне ваш номер телефона дал Никита.

— Какой Никита?

Незнакомец назвал фамилию моего знакомого. Того самого, с которым я тогда выпивал.

— И? Чем обязан?

— Я хотел поговорить по поводу вашей картины.

— Опа! Даже так, — вырвалось тогда у меня.

На картине было изображено морское дно, на котором плавали скелеты рыб. Абсолютно ничего мрачного. Все в ярких цветах. Даже головешки у скелетов улыбаются. В общем, не смотря на всю унылость сюжета, смотрелась она весело, я бы даже сказал, жизнерадостно.

Мы договорились о встрече, и на следующий день я повез свое творение на смотрины.

Это был ресторан японской кухни, а человек, который мне звонил, был владельцем этого заведения. Короче, он забрал у меня картину за сто пятьдесят долларов. Ровно за ту цену, которую я озвучил, когда встал вопрос о продаже. Мало того, он попросил, чтобы я попробовал написать что-то еще в таком же стиле. У него в нашем городе было еще три ресторана и ему хотелось украсить интерьер чем-то необычным. И мою картину он нашел весьма интересной и подходящей для своих заведений.

Если вам когда-либо приходилось переживать настоящее воодушевление, вы знаете, какое это внеземное состояние. По дороге домой я парил. Все было ярким, цветным и насыщенным. Непередаваемое чувство.

После того, как я продал свою первую работу, то сразу позвонил Ирине.

— Надумался, наконец-то, — первое, что я от нее услышал.

— Что-то ты не очень рада моему звонку. Неужели не соскучилась?

— Представь себе. Я даже уже начала тебя забывать.

— С чего это?

— Потому что ты забыл обо мне.

— Нет. Я все это время о тебе думал и вспоминал. Каждый день по несколько раз.

— Чего тогда не звонил?

— Слишком долго витал в облаках. Я и сейчас еще там… Короче, давай встретимся. Я реально за тобой соскучился.

Ирина какое-то время еще повозмущалась, но все же согласилась прийти на встречу.

Я пригласил ее в тот самый ресторан, где теперь на одной из стен висела моя картина.

Я договорился с хозяином, чтобы столик, над которым висело мое творение, к определенному времени зарезервировали за мной.

— Я собираюсь прокутить все деньги, которые вы заплатили мне за картину, — сказал я ему.

Он рассмеялся и ответил.

— На покупку красок и холстов для новых картин, мы сделаем вам хорошую скидку. Но с одним условием. Если эти картины будут написаны для моих заведений.

— Это даже не оговаривается.

Вечером мы пришли в ресторан в назначенное время и… упс! Столик был уже накрыт и блюда ждали, когда их начнут уничтожать. Для меня это было так неожиданно, что я даже разнервничался, предположив, что может быть он накрыт и не для нас.

К нам подошел официант.

— Я резервировал тот столик, — сказал я ему, показывая в нужную сторону.

— Вы Денис?

— Да.

— Проходите, пожалуйста, — сказал он, улыбаясь, затем подошел ко мне ближе и сказал шепотом, — отдыхайте. Привет от Андрея Ивановича.

Я пытался что-то сказать, но он сделал такой жест, что я понял — расслабься, братишка.

Затем он добавил.

— Все нормально.

— Спасибо. И… передайте Андрею Ивановичу мои наилучшие пожелания, — ничего лучшего я придумать не смог, слишком уж разволновался.

— О чем вы там с официантом шептались, — спросила Ирина, когда мы садились за стол.

— Да, так, — ответил я.

— По какому поводу банкет, — Ира выразила на своем лице удивление и уставилась на меня.

— Если ты будешь очень внимательна, то догадаешься, — попытался я изобразить на своем лице загадочность.

— Хм… Заинтриговал. И все же?

— Ну… Посмотри вокруг… Может быть где-то ты увидишь что-то знакомое.

— У меня здесь знакомое не что-то, а кто-то. Это ты. Ну, а так, — Ирина принялась бегло смотреть по сторонам, — пока ничего не наблюдаю.

— Хорошо, даю подсказку. Оно над нашим столом.

— Лампа?

— Нет. Висит на стене.

— Картина?

— Да, — улыбнулся я, — и что? Разве ты ее не помнишь?

— Первый раз вижу. Хотя погоди… Что-то похожее ты мне показывал недели три назад. Ты свою картину с этой срисовывал?

Последней фразой она меня убила.

— Нет. Это и есть та самая картина, которую я тебе тогда показывал.

— Интересно. И?

Я ожидал от нее других эмоций.

— Владелец этого заведения у меня ее купил.

— Поздравляю, — сказала сухо Ирина, не особо обрадовавшись такой новости, — это твой маленький успех. Хотя может и большой.

— Ирка, ну разве это не круто — создать своими руками какую-то вещь, а потом получить за это вознаграждение. Полторы сотни зеленых, между прочим. И… он еще заказал у меня несколько картин. Еще, как минимум, три.

Я реально был воодушевлен таким поворотом событий в своей жизни и хотел поделиться с Ириной своими чувствами. Но ее это не особо обрадовало.

— Ну, что с тобой поделать, — вздохнула она, — наливай, что ли. Будем праздновать твою победу.

Мы просидели тогда в ресторане почти до его закрытия. Говорили, говорили, говорили. И в какой-то момент я понял, что она не нужна мне. Ну, хорошо. Может быть это высказывание будет слишком обидным для нее, тогда я выражусь более мягко. Мы не подходим друг другу.

В тот вечер мы и решили расстаться. Почему? Я все равно останусь со своими тараканами в голове. У нее свои взгляды на жизнь. А жить по ее правилам у меня не получится. Так же, как и она не сможет жить по моим принципам. И каждый из нас прав, потому что у каждого своя жизнь и своя правда.

Я, конечно же, не стал великим художником. Может быть, пока не стал. Для Андрея Ивановича я написал в общей сложности семнадцать картин. Я занимался ими в свободное от работы время и когда было подходящее настроение. На это ушло около двух лет. Теперь уже в пяти заведениях мои картины — часть интерьера.

Каждый раз Андрей Иванович покупал очередную картину за тех же сто пятьдесят долларов, хотя я с удовольствием подарил бы их ему просто так. За то, что этот человек мог воодушевить, зарядить энергией, а главное, находил такие слова, после которых я начинал верить в свои способности, в себя. И все у меня получалось.

Все вырученные деньги от продажи картин я складывал отдельно. Купил себе копилку в форме гнома и запихивал их туда. Как в детстве.

— Наверное, это моя последняя работа, — сказал я Андрею Ивановичу.

Мы сидели, как всегда, в его кабинете в одном из его заведений. Я принес очередную работу и, как решил несколько дней назад, последнюю.

— Почему, — он удивленно приподнял брови и внимательно посмотрел на меня.

— Я решил полностью завязать с картинами, со всем этим типа творчеством.

— Эй, дружище, что-то мне не нравится твое настроение. Что случилось?

— Да ничего не случилось. Просто… то ли надоело, то ли исписался уже. Не знаю. Эта картина как-то тяжело далась. Какая-то вымученная получилась.

— Я это заметил, — сказал Андрей Иванович, — она не такая, как все остальные. Скажу тебе откровенно, я не повешу ее в зал, но… но я куплю ее у тебя за двойную цену.

Я удивленно посмотрел на него.

— Повешу на ту стену. Я давно хочу заполнить там пустоту.

Затем он поставил картину на стол, обперев ее на монитор, отошел к окну и довольно долгое время смотрел на нее.

— Зря, — сказал Андрей Иванович.

— Что зря?

— Ты только начал писать серьезные вещи, и хочешь завязать с этим. Ну… Это твое решение… Так, что? Я думаю, ты согласен с моим предложением?

В ответ я только вяло улыбнулся и пожал плечами, мол, а куда мне деваться.

— Давай-ка тогда хорошенько обмоем мою покупку, — предложил он, открыл бар и достал бутылку коньяка.

Мы сидели долго и много говорили. Я никогда не рассказывал ему об Ирине. О том, что может быть из-за этих картин мы и расстались. Что может быть, если бы Никита не показал тогда ему фотографию моей первой картины, и он не купил бы ее, я бы плюнул на свое увлечение и мы с Ириной до сих пор были бы вместе. Может быть у нас все бы наладилось в отношениях и все было бы хорошо. Я рассказал ему о том, что мы растались два года назад, а я все никак не могу забыть ее. Я никого не обвинял. Просто, немного охмелев, начал высказывать свои мысли, которые в последнее время все чаще начали посещать меня. Он понял, о чем я пытаюсь ему рассказать.

— Знаешь, Денис, если бы ты реально хотел быть с ней, ты бы был с ней. То же самое это относится и к ней. При чем здесь твои увлечения или, как ты их называешь, тараканы в голове? Если бы, допустим, та же Ирина вышивала крестиком или обожала стрелять из лука и проводила за этими занятиями большую половину своего свободного времени, ты бы меньше ее любил, если бы твои чувства были настоящими?

— Это вряд ли…

— Вот видишь. При чем здесь твои картины? Ну… так у вас сложилось. Видно, не судьба, как говориться. Другая бы рада была, что пьяный под заборами через день не валяешься. Просто… все познается в сравнении. А может не такие уж и настоящие чувства у нее к тебе были? Кто знает…

Мы сидели и говорили. И вдруг мне захотелось задать ему вопрос, который в последнее время меня смущал.

— Андрей Иванович, а почему в ваших ресторанах висят только мои картины? Я думаю, что рынок живописи сейчас так насыщен, что можно было бы найти что-то и получше, если можно так выразиться. Или разнообразить работами других авторов.

Он улыбнулся.

— Давай-ка сначала выпьем, и я тебе кое о чем расскажу. Об этом о-о-очень мало кто знает из моего нынешнего окружения.

Мы выпили, закусили и Андрей Иванович рассказал мне свою историю.

— Твоя первая работа мне реально понравилась. Она и сейчас лучшая из всех. Я не профессионал в области живописи, но для меня она лучшая. Эта картина, — он показал на мое последнее творение, — лично меня зацепила тоже. Все остальное… Только не обижайся. Все остальное — картины для интьерьера. Они по-своему интересны, но эти две — лучшие. За два года ты достиг определенного мастерства — это очевидно. Что с ним делать дальше, это уже тебе решать.

Он на некоторое время замолчал, уставившись куда-то в пустоту, затем разлил в рюмки коньяк. Мы опять выпили.

— Это было еще в девяностых. Знаешь с чего мы начинали? С кексов.

Я учился в старших классах, сестра только закончина институт. На работу ей все никак не удавалось устроиться. Мать попала на своей фабрике под сокращение. В семье работал только один отец, да и у того зарплата была такая, что мы еле концы с концами сводили. В общем обстановка тогда была — жесть. Сестре пришла в голову идея печь кексы и продавать на рынке с лотка. Она любила выпекать всякие вкусняшки, но кексы у нее получались отменные.

Отец денег тогда не дал, он вообще не верил в ее задумку и только постоянно ворчал на нас. Сестра заняла немного у подруги и мы начали нашу деятельность. Она дома на кухне пекла кексы, я стоял на рынке. Торговля шла настолько вяло, что просто жуть. Выручки хватало только на то, чтобы купить ингредиенты для следующего дня. И тут стал к нам заходить один бандюган из нашего района. Возьмет молча пару кексов, откусит, пожует, одобрительно покивает головой и уходит. Денег, естественно, он не платил. Я, конечно же, помалкивал, потому что слухи о нем ходили жуткие, а жизнь у меня только начиналась. Сестре я ничего не говорил. Списывал на то, что это я их съел.

Как-то в один день сестра стояла на рынке вместе со мной. Тут опять этот бандюган появился, взял кексы и собрался уже уходить, а сестра ему.

— Молодой человек, вы ничего не забыли?

Тот обернулся, посмотрел с насмешкой такой звериной и стоит кекс наминает. Ну, думаю, крышка нам. Надо ноги уносить. Сестра опять.

— Вы ничего не забыли? Они ведь денег стоят. Я их не из воздуха делаю.

Тут этот парень в лице поменялся.

— Так это ты сама такие печешь, что ли, — спрашивает.

— Сама, — отвечает сестра.

— Угу, — промычал парень, — а че еще умеешь творить, — опять спрашивает.

— Крестиком вышивать.

— Я смотрю, ты борзая слишком.

Пока они там выясняли отношения, я думал в штаны наделаю. И тут этот бандюган говорит сестре.

— Ладно, угомонись! Сколько в сутки таких балабасов сможешь испечь и почем будешь оптом сдавать?

Короче, мы стали на него работать. Он распихивал наши кексы по магазинам. Потом пошли слойки, ватрушки, другая выпечка. Пекло на кухне стояло почти круглосуточно. Сестра купила еще вторую духовку. Деньги мы получали справно. Частные магазинчики он затоваривал нашей выпечкой по полной. С его авторитетом в районе отказать ему не могли. Потом он выбил для нас помещение в одной заводской столовой. Предприятие это уже на ладан дышало. Где-то через год у нас уже была полноценная пекарня с наемными работниками, с довольно приличным ассортиментом выпечки и с налаженным сбытом…

Они должны были пожениться… Игорь, так звали того бандюгана, и моя сестра. Где-то за неделю до свадьбы его машину разорвало в клочья. Во время взрыва в машине находился только один человек — Игорь… Хороший был парень…

Кстати, в тот день, когда они впервые увиделись на рынке, сестра собиралась завязывать со своими кексами. Но… Видишь, как судьба распорядилась…

После того, как не стало Игоря, нам пришлось не сладко. Ох, как не сладко… Всякое было. Но мы все же держались на плаву и прошел не один год, пока мы начали чувствовать себя уверенно. Ну, а дальше уже было легче. Развивались, пробовали новые направления. Сейчас сам видишь, чего я достиг. И кто знает, как бы сложилась моя жизнь, если бы не тот бандюган. Вот такая история.

Андрей Иванович закончил свой рассказ и мы какое-то время сидели молча.

— Похоже на сказку, но… это все было со мной в действительности, — сказал он, — и… можешь считать эту историю ответом на свой вопрос… Иногда без поддержки мы бросаем реально значимые вещи для себя, которые привели бы нас к чему-то новому и кто знает, может быть даже кардинально поменяли бы наши жизни… Сильных людей не так уж и много. Тех, которые идут своей дорогой в одиночку. Большинству нужна поддержка, понимание. Вот там они и находят силы, чтобы двигаться дальше… Кто знает, какие бы ты картины написал, если бы твоя Ирина поддержала тебя тогда.

— В моем случае великим мотиватором явились вы, — сказал я и как-то не к месту рассмеялся.

— Можешь называть это так, но если бы твоя первая картина меня не зацепила, поверь мне, я бы тебе тогда не позвонил.

Мы еще сидели и какое-то время говорили. Хотя, как говорили. Я просто сидел и слушал истории из жизни Андрея Ивановича. Слушал и думал. Неужели все так и обстоит на самом деле, что в одиночку, без поддержки так тяжело двигаться своим путем.

Где-то через неделю после этого разговора я уехал в Ялту. Написал на работе заявление на отпуск, разбил своего гнома, в котором хранились деньги за проданные картины и укатил отдыхать на моря.

По приезду я снял отдельную комнату, чтобы было место, где переночевать, и с утра до вечера там не появлялся. Целыми днями бродил по городу, подолгу сидел в кафешках, столовой или просто где-то в тени на скамейке. Просто сидел и размышлял о всяком разном. Утром и вечером ходил на пляж. Пару раз ездил на экскурсии. Но ничего меня почему-то не удивляло и в основном я был занят собственными мыслями.

Как-то в один из дней я бродил за городом. Немного устав, я сел на каменистый склон, чтобы отдохнуть, и стал смотреть на море. Я сидел и просто наблюдал. И вдруг увидел картину, которую мне захотелось написать. Я смотрел на волны, на линию горизонта вдалеке и видел свою картинку всего этого.

Вечером я вернулся в свою комнату, лег в кровать, но придуманный или увиденный сюжет никак не покидал меня и время от времени давал о себе знать яркими насыщенными видениями.

На следующее утро я отправился искать магазин, в котором можно было бы купить краски, холст и все необходимое для своей задумки. Расспросив около двух десятков человек, я все же нашел то, что искал. А вечером уже сидел на том самом месте и делал первые наброски.

Именно там, где я писал свою картину, я и познакомился с Кристиной. Это было на третий день работы над сюжетом, когда я уже почти все закончил. Она просто прогуливалась за чертой города, а когда проходила мимо меня и увидела почти законченную работу, не смогла пройти мимо и не прокомментировать.

— Если бы у этой рыбы были крылья, она бы, наверное, взлетела, — сказала тогда Кристина.

— Это очень хорошая мысль, — ответил я и удивился, как это мне сразу в голову не пришла такая интересная идея, — у нее обязательно появятся крылья в ближайшее время. Но только она все равно не взлетит, потому что ее стихия — вода. Она боится, что умрет в полете, хотя всю жизнь только и мечтает о небе.

— Хм… Ну, тогда можно придумать для нее специальный шлем или скафандр для полетов. Шлем, в котором была бы вода.

— К большому сожалению, таких шлемов в ее природе не существует. Да и… тогда содержание картины потеряет всякий смысл.

— Ну, да… Со шлемом слишком примитивно и легко, — сказала она после короткой паузы.

Так мы и познакомились.

Кристина тоже приехала в Ялту отдыхать. И тоже одна. В тот же вечер мы пошли вместе поужинать в одном из кафе, а потом долго бродили по вечернему городу, почти до самой полуночи.

На следующий день она составила мне компанию, когда я снова отправился на то место дописывать картину. Она присела невдалеке, включила принесенный ноутбук и занялась своими делами, а я доделывал в картине последние штрихи.

В тот день у рыбы появились крылья и работа была закончена. В тот день мы первый раз с Кристиной поцеловались и я остался у нее на ночь. В тот день я рассказал ей о своей жизни, а она о своей.

— Пять лет назад я работала медсестрой в городской больнице. Зарплата мизерная, денег постоянно не хватало. Все время ходила на какие-то подработки, уставала страшно. Не жизнь, а какая-то каторга. Встретила как-то свою одноклассницу, вся из себя такая, машина дорогая. Разговорились. Я ей немного поплакалась. И она предложила мне пойти риелтором к ней в агенство. Я согласилась. Работала в больнице, а после дежурства бегала по городу, клеила объявления. Первые месяцы вообще ни одного звонка, ни единого. Потом как-то стало веселее. Звонки, встречи… Ой, сколько их было… Но все без толку. Месяц шел за месяцем и ни одной заключенной сделки. Муж злился. Доходило до скандалов, что я только зря трачу время, что Оксана — моя одноклассница — обманивает меня, использует, как девочку на побегушках, что лучше бы я продавцом куда-то устроилась. Наслушалась я тогда. Но я продолжала заниматься тем же. Какая-то вера была, что все у меня получится, не смотря ни на что. Даже Оксана мне иногда говорила, что я какая-то нефартовая, может это, действительно, не мое. Но я и ее не слушала. Не помню точно, но прошло точно больше полугода с того момента, как я начала работать у нее. И вот в один день удача мне улыбнулась. Сразу две сделки купли-продажи. Сумма комиссионных была равна моей шестимесячной зарплате в больнице. Помню, ехала тогда домой и плакала. Знаешь, от чего? Что я смогла, что у меня получилось. А мой муж, с которым я собиралась прожить до конца своих дней, в меня не верил. Я хорошо запомнила тот вечер, когда пришла домой, показала ему содержимое конверта, в котором лежали комиссионные и сказала: «У меня получилось. Получилось.» Со стороны, наверное, я выглядела дурочкой, которая оправдывается за свое поведение. Знаешь, что он мне ответил? «Вот если бы у тебя так каждый месяц получалось, было бы нормально. А так, когда оно еще выстрелит?» Выстрелило через месяц. Сумма была не такой большой, но все же больше, чем месячный оклад медсестры в несколько раз. Я опять, как верная собачка, принесла деньги в зубах. На что я тогда надеялась? На какую-то радость, восхищение с его стороны. На то, что мы наконец-то сможем собрать на собственную квартиру, а не шататься по съемным углам… Он уговорил меня вложить деньги в бизнес, решил заняться автосервисом. Я обрадовалась. Наконец-то заживем, как нормальные люди. Все деньги ушли на съем помещения и закупку инструмента. Меж тем дела мои пошли вверх, я начала зарабатывать довольно приличные деньги. Львиная доля уходила на закупку какого-то дополнительного оборудования для СТО. Я в этом не разбиралась, поэтому доверяла мужу полностью. Он же все чаще приходил домой выпивший и уверял, что вот-вот дело пойдет. Но сердцем я чувствовала, что что-то здесь не так. Короче, я застала его с одной девицей. В чьей-то машине, голые, прямо в мастерской. Было так больно, думала, что с ума сойду. Ушла от него в тот же день. Слава Богу, детьми мы еще не успели обзавестись. Даже разбираться или требовать каких-то объяснений не стала. В такую депрессию ушла, страшно вспомнить. Апатия ко всему была. Но… как-то нашла в себе силы, взяла себя в руки и обратно к Оксане. Ну, а потом… Потом пошло все, как надо. На сегодняшний день не жалуюсь…

В ту ночь мне приснилась рыба. Она была с крыльями и плавала на поверхности маленького водоема. Она разгонялась, выпрыгивала из воды, расправляя крылья, пролетала не больше метра и опять ныряла в водоем.

— Она все таки поверила в себя и начала делать первые попытки, преодолев свой страх, — сказал я Кристине, когда мы проснулись.

— Ты о ком, — спросила она удивленно.

— О рыбке.

— А-а-а, — Кристина засмеялась и прижалась ко мне, — ты явно на ней зациклился. Можешь думать о чем-то другом?

— О чем-то нет. О ком-то да, — ответил я и обнял ее…

На следующий день я сфотографировал свое новое творение и отправил фотографию Андрею Ивановичу. Он не заставил себя долго ждать, позвонил буквально через пару минут.

— Не понял, — сказал Андрей Иванович даже не поздоровавшись, но судя по голосу настроение у него было хорошее, — ты же говорил мне, что завязал со своими картинами.

— Не выдержал, нашло что-то.

— Покупаю. Сколько?

— Андрей Иванович, я вам нарисую точно такую же, а эту я уже подарил одному хорошему человеку.

— Триста.

— Андрей Иванович…

— Четыреста пятьдесят.

— Андрей Иванович!

— Пятьсот! Денис, имей совесть. Пятьсот американских долларов!

Мы еще какое-то время торговались и смеялись, вдвоем понимая, что это была просто такая игра. В конце нашего разговора Андрей Иванович сказал мне.

— Знаешь, очень приятно, что ты прислал мне фотографию своей новой работы. Но теперь выслушай меня. Может быть тебе было нужно очередное одобрение, восхищение или поддержка. Это нормально и без этого очень тяжело что-то творить и куда-то двигаться. Без этого ты чувствуешь свою ненужность и чувство зря потраченного времени. Без этого ты чувствуешь какое-то бессилие. Но… настоящая сила в вере. В вере в себя. В искренней, стопроцентной вере в себя и свои возможности, в свои идеи. Ни в вере или поддержке кого-то другого, будь то твоя девушка или знакомый, или еще Бог знает кто. Если ты чувствуешь прилив энергии только тогда, когда тебя хвалят и поддерживают, то где же тогда твоя внутренняя, твоя настоящая сила? Где? Если ты опускаешь руки после первой же критики или насмешки, или трудности и бросаешь свою идею, то о какой внутренней силе можно говорить. Поддерджка со стороны — это хорошо и это как-то вдохновляет, придает силы, но это иллюзия. Ведь стоит кому-то в какой-то момент начать отговаривать тебя от твоей затеи и приводить какие-то свои доводы и… ты сдулся. Но это их жизни, их видения и их выводы. Не твои. Поэтому никогда не сдавайся. Верь в себя. Верь и иди до конца. Именно так ты и обретешь настоящую внутреннюю силу. Я думаю, все это ты и так уже понял. Ну, а если повезет и у тебя будет еще и поддержка извне, поддержка твоих родных или знакомых, тогда, как говориться, можно и горы свернуть. Так что, дерзай! И… позванивай иногда старику…

Из Ялты мы улетали с Кристиной вдвоем.

Через полтора года у нас родилась дочь.

Я продолжаю писать картины на морскую тематику и довольно успешно продаю их на выставках-аукционах. Мне нравится этим заниматься.

В последнее время я раздумываю над одной сумасшедшей идеей. Она не дает мне покоя ни днем, ни ночью. Что поделать, так я устроен. Идея действительно сумасшедшая, но мне кажется, что у меня все получится. Вчера я рассказал об этом Кристине.

Конец ознакомительного фрагмента.