Лестница бога. Ступень 5. Бегство в Эдем. Том 1

Юрий Львович Киселев, 2017

Юность, учёба, первая любовь… И неотвратимая гибель, которую несёт молодому капитану звездолёта из обычного имперского клана встреча с пиратской эскадрой. Что подарит ему благосклонность богини смерти? Приключения? Любовь? Вечную жизнь? А, быть может, ту самую смерть?ISBN: 978-5-6040580-5-3

Глава 2

До окончания первого курса мне удалось вывести Линнею на вечерние прогулки, совмещённые с ужинами, ещё семь раз. Чаще не получилось — приближалось время очередной сессии, и девушка всё свободное время посвятила подготовке к экзаменам. Однако после экзаменов я твёрдо рассчитывал наверстать упущенное — Линнея с каждой последующей встречей становилась всё более разговорчивой и раскрепощённой, а на последней прогулке даже позволила себе улыбаться и немного рассказать о себе. Информация о жизни Линнеи в её собственном изложении оказалась слишком скудной, чтобы я смог определить, в каком клане она родилась, но то, что девушка являлась клановой — не подлежало сомнению. В моей голове всё чаще стали рождаться планы на будущее, с которыми я пока опасался знакомить даже собственных родителей, чтобы не спугнуть осторожную птицу удачу — вероятность когда–нибудь назвать Линнею своей женой с каждой встречей становилась для меня всё более реальной.

Линнея оказалась необычайно эрудированной девушкой. Она в совершенстве знала этикет, со знанием дела могла обсудить практически любой вопрос и высказать компетентное мнение по любой проблеме. Я уже начинал подозревать, что моя избранница значительно старше, чем я представлял себе вначале и, возможно, прошла уже не одно омоложение — иначе откуда у неё могли появиться столь обширные и, главное, фундаментальные знания по столь широкому спектру обсуждаемых вопросов? В довершение ко всему Линнея оказалась очень умна, пусть и не старалась выставлять на всеобщее обозрение свои таланты — недаром моя избранница считалась лучшей ученицей пятого потока и обоснованно претендовала на привилегированный диплом с отличием. Завидная невеста для любого парня! А что касается шрама… Шрам с лица всегда можно убрать. Непонятно только, почему девушка, явно прошедшая не одно омоложение, так до сих пор этого не сделала. Определённо, в её прошлом кроется какая–то тайна! Кстати, несмотря на мои многочисленные просьбы, номер своего коммуникатора Линнея мне так и не дала, что только подтвердило мои подозрения — возможно, она от кого–то скрывается и поэтому не хочет сообщать о себе дополнительную информацию. Никому. Даже мне. Поэтому и о принадлежности к клану не сообщила. Впрочем, не настолько мы с ней близки, чтобы Линнея решила если не раскрыть передо мной душу, то, как минимум, сообщить адрес своей почты…

Ни капли не волнуясь за успеваемость девушки, я сосредоточился на своих собственных предметах, и пока мне удавалось сдавать экзамены исключительно на «отлично». Громом среди ясного неба оказался сданный Линней на «удовлетворительно» экзамен по боевой тактике. Она, как о чём–то само собой разумеющемся, спокойным ровным голосом рассказала мне об этом на одной из перемен. Однако внешняя невозмутимость обмануть меня не смогла — я всеми фибрами души чувствовал, что внутри девушка кипит от возмущения, а плохая оценка не имеет ничего общего с её реальными знаниями. Подобный вывод напрашивался сам собой — в течение всего срока обучения Линнея являлась бесспорным лидером не только своей группы, но и всего пятого потока, в том числе и по данному предмету. Понимая, что здесь что–то нечисто, я сначала выяснил имя преподавателя. Узнав, что преподавателя по боевой тактике зовут Сван Ойхо, полный нехороших предчувствий, я в тот же день улетел в резиденцию своего клана, где записался на беседу с начальником службы безопасности. Заявка от моего имени проходила с пометкой «очень срочно, высший приоритет», поэтому меня приняли в тот же день. Присвоение подобного приоритета налагало определённые обязанности и на меня, и на передаваемую мною информацию, поэтому поступил я так с большой опаской — в случае, если столь высокую срочность признают необоснованной, меня могут ждать крупные неприятности.

Дождавшись аудиенции, я изложил суть проблемы сидящему передо мной мужчине с добродушной улыбкой любящего родственника на моложавом лице, и взглядом матёрого рурха в стального цвета усталых глазах. Изложил также свои подозрения и свою личную заинтересованность в расследовании. Короче, я рассказал не только всё, что знал, но и то, о чём догадывался или только подозревал. Получив заверения, что информация будет проверена в максимально кратчайшие сроки, я, немного успокоенный, вернулся в академию, и тут же отправился на поиски Линнеи.

Девушку мне найти не удалось — её не было ни в общежитии, ни в библиотеке. Потратив на поиски остаток дня, я поужинал и завалился спать. Завтра меня ожидал тяжёлый день — сдача очередного экзамена, и от того, насколько отдохнувшим я на него приду, могла зависеть моя итоговая оценка.

Экзамен, как я и ожидал, прошёл без сюрпризов. Получив свою заслуженную «отлично», я вновь отправился на поиски Линнеи, однако был вынужден прерваться — меня срочно вызывали в клановую канцелярию. Воспользовавшись телепортом, я, не поев и не переодевшись, сразу же направился в приёмную. Узнав, что меня вызвал начальник службы безопасности, я проследовал в уже знакомый кабинет, и под бдительным взглядом секретарши открыл дверь в святая святых клана…

В кабинете меня уже ждали. Я, конечно же, надеялся, что, поступив в имперскую лётную академию, стал в клане далеко не последним человеком, однако не ожидал, что настолько — целый отдел клановой службы безопасности всю ночь работал, чтобы собрать сведения по моему вопросу. Окатив меня традиционным ласковым взглядом голодного рурха, к которому я уже начал постепенно привыкать, сидящий за столом уже известный мне мужчина предложил мне стул и, дождавшись, пока я сяду напротив, молча налил в чашку горячего чая, пододвинул её ко мне и сказал:

— Пейте чай, молодой человек. Разговор у нас будет долгий…

Молча забрав чашку, я отхлебнул от неё несколько глотков, после чего поставил чашку на блюдце и устремил на начальника внимательный взгляд, усилием воли уняв предательскую дрожь в пальцах и всем своим видом показывая, что готов слушать. Оценив мои порывы, мужчина начал говорить:

— Узнать про вашу девушку нам удалось немного. Зовут её действительно Линнея, она клановая. Точных данных по клану нет, но она точно не Лерой. Мнения наших аналитиков сходятся на том, что Линнея — Рэй.

— Клан торговцев? — удивился я.

— Не перебивайте, молодой человек. Рэй — не торговцы, хотя старательно поддерживают именно этот имидж. На самом деле Рэй — самый загадочный клан, который только существует в империи. Рэй — это государство в государстве. Формально клан подчиняется императору, но на самом деле им глубоко безразличны и император, и сама империя. Они старательно маскируют своё могущество, но имперский департамент по налогам и сборам считает их самым богатым кланом империи. Основателем клана является господин Рэй, которого ещё тысячу сол назад знала вся империя под именем Рура Лероя по прозвищу дикий рурх, вытащившего клан Лерой из всеми забытой двадцатой тысячи в первую сотню топ-кланов и являвшегося, по сведениям имперской контрразведки, тайным руководителем синдиката Камэни–Лерой. Этот же легендарный руководитель считается создателем знаменитой школы телохранителей Лерой и основателем клановой школы боевых искусств, где поначалу преподавал лично. Кстати, по косвенным данным, все члены клана Рэй являются его дальними потомками — родственная кровь налицо. Имперская безопасность не без основания полагает, что люди Рэй владеют той же школой рукопашного боя, что и Лерой, только значительно более смертоносной. К тому же, по непроверенным данным, все Рэй обладают паранормальными, или сверхъестественными способностями. В империи некоторые называют их колдунами, или магами. Информация непроверенная, но принимать её в расчёт всё–таки стоит — дыма без огня не бывает. Это что касается клана Рэй. Но мы слишком удалились от нашего вопроса…

Отхлебнув из своей чашки глоток порядком остывшего чая, мужчина продолжил:

— Данных по самой Линнее нам, как я уже говорил, удалось найти не слишком много. Первый раз её появление зафиксировали здесь, на Окане, примерно семьдесят пять сол назад, так что можно предположить, что девушке не менее девяноста сол и она уроженка Оканийского кластера клана Рэй. Предположение достаточно шаткое — каждый кластер Рэй оснащён межзвёздным порталом, позволяющим членам клана свободно перемещаться по империи и, по непроверенным данным, даже за её пределами. Девушка то появлялась, то исчезала из поля зрения имперских спецслужб. Ни в чём предосудительном не замечена. Клиники по омоложению, подконтрольные имперскому департаменту внутренней безопасности, не посещала. Основное занятие — учёба. За время учёбы с отличием закончила почти все известные в империи высшие учебные заведения, и вот теперь, как вы, молодой человек, уже знаете, добралась и до имперской лётной академии. Эдакий вечный студент… Так что ваше предположение о её хорошем образовании соответствует действительности.

— Десятки учебных заведений, и везде отличные оценки? — в моём горле пересохло от волнения…

— Совершенно верно, молодой человек. Причём уровень набранных девушкой баллов по любому из сданных ей предметов значительно превышает стандартный уровень отличных знаний и вплотную приближается к максимально возможному, тысячному показателю. Так что ваше предположение, что в полученной ей оценке «удовлетворительно» что–то нечисто, не лишено оснований. Она не сама получила столь низкую оценку, ей помогли.

— Но кто?

— И вот ответ на этот вопрос и является самым интересным. Вы помните тех молодых людей, которые хотели вас убить?

— Забудешь их, как же… — пробормотал я.

— Вашу жизнь фактически выкупила Линнея, казнив двоих ваших одногруппников. Вы крайне неосмотрительно поступили в последней дуэли, разозлив своего соперника, и он вас чуть было не убил.

— Но ведь я жив…

— В самый последний момент, когда ваш противник уже занёс руку для контрольного удара, неминуемо отправляющего вас с могилу, он неожиданно свалился с сердечным приступом и скончался, не приходя в сознание, на пути в больницу. Несчастный случай, бывает…

— Получается, что в последнем поединке мне просто необычайно повезло? Моя жизнь — это случайность?

— Врачи утверждают именно так — заранее угадать, что у вашего противника прямо во время поединка неожиданно откажет сердце, не мог никто.

— Но вы в это не верите?

— А вы, молодой человек? Сердце Алишана Ойхо было здорово настолько, насколько только может быть здорово сердце молодого, тренированного юноши. Не забывайте — все Ойхо не просто физически сильны, но и обладают отменным здоровьем. Такой вот клановый генетический признак…

— Но врачи ведь не могут ошибаться! Или могут?

— Помните, что я рассказал вам в самом начале о людях клана Рэй? Ходят слухи, что они — маги. Колдуны. А в нашем случае — ведьмы…

— Вы хотите сказать, что Линнея остановила у Алишана сердце?

— Это предположение наиболее правдоподобно, молодой человек. Предположить, что врачи при регулярных медицинских осмотрах не смогли заметить у юноши больного сердца, и оно отказало именно во время вашего поединка, да ещё и в самый удачный момент, я просто не имею права — не позволит теория вероятности. Алишан был убит, и в этом у меня сомнений нет. Убит незаметным воздействием на сердце, причём дистанционным — сами вы в это время лежали на полу без сознания и ничего своему противнику сделать не могли. Возникает логичный вопрос — кто, пусть даже теоретически, может воздействовать на сердце вашего противника дистанционно? Ответ — тот, кто обладает экстрасенсорными способностями. То есть — Рэй. Вы согласны с моими выводами?

— Похоже на правду…

— А как вы думаете, молодой человек, к подобным выводам смог прийти только я один, или в империи помимо меня имеются и другие люди, способные сложить два и два?

— Вы хотите сказать, что есть и другие люди, догадавшиеся, что Алишан не умер сам, а был убит?

— Пусть я и недаром занимаю пост главы клановой службы безопасности, но в империи имеются люди не глупее меня. Поэтому я предположил, что к аналогичным выводам пришёл кто–то ещё. Да, прямых улик нет, но определённые выводы можно сделать и не имея на руках соответствующих доказательств — просто перебрав варианты и выбрав из них наиболее вероятные, как это только что сделал я. Я просто сопоставил домыслы, слухи и факты.

— Хорошо, положим, кто–то догадался, что Алишана убили.

— И этот кто–то захотел отомстить — ведь если смерть Алишана Ойхо в дуэльном круге от твоей руки считалась бы несчастным случаем, то любая другая смерть законом Оканийской империи признаётся убийством.

— Если у обвинителя окажутся на руках неопровержимые доказательства.

— Совершенно верно, молодой человек, вы мыслите в правильном направлении. Итак, кто–то догадался об убийстве, но доказательств нет — даже врачи признали смерть Алишана Ойхо обычным несчастным случаем. Тогда этот кто–то начинает копать, находит истинного виновника убийства и решает отомстить. У этого кого–то явно имеются обширные деловые связи, позволяющие ему получить ту же информацию, что и я, а у меня, поверьте, очень хорошие возможности. Круг подозреваемых резко сужается, и остаётся только отыскать мотивы.

— Вы нашли подозреваемого?

— Убитый Алишан Ойхо являлся племянником преподавателя вашей академии Свана Ойхо. Сван Ойхо вёл у Линнеи Рэй курс боевой тактики и поставил ей на экзамене «удовлетворительно». Дальше продолжать?

— То есть этот самый Сван Ойхо просто отомстил Линнее и поставил ей не ту оценку, на которую она сдала экзамен? Значит, достаточно всего лишь поднять протоколы и установить истину?

— Не совсем так, молодой человек. Оценка выставляется автоматически, по результатам имеющихся в памяти искина академии результатов сданного экзамена. Для того, чтобы искин выставил другую оценку, необходимо подменить не сами результаты, а экзаменационный лист. То есть подчистить память искина. Обычная проверка не выявит каких–либо нарушений.

— Но что же тогда делать? Ведь должен быть какой–то выход!

— Разумеется, должен. Любая коррекция памяти искина всегда вызывает рассинхронизацию обрабатываемых искином информационных потоков, так называемые «хвосты». Замаскировать их можно, однако полностью убрать практически нереально, поэтому для фиксации факта вмешательства в память искина уровень проводимой проверки должен быть достаточно высоким, иначе она ничего не выявит. Линнея наверняка знает свой предмет на «отлично», поэтому может воспользоваться лазейкой в уставе академии — она имеет право подать заявление на признание результатов экзаменов недействительными и потребовать созыва независимой экзаменационной комиссии. Подобный пункт прописан в уставе практически каждой имперской академии, нужно лишь порыться в документах и подать на имя ректора правильно оформленную заявку.

— Так просто?

— На самом деле это вовсе не просто, и учебные заведения крайне редко прибегают к подобным мерам. По крайней мере, мне известно всего два или три случая созыва независимых комиссий. Причина банальна — независимая комиссия, выявив факт некорректной оценки знаний студента, обычно выдаёт учебному заведению предписание на переаттестацию преподавателей, а преподавателя, допустившего выставление некорректной оценки, чаще всего увольняют без права преподавания в течение достаточно длительного периода. Как правило, одного цикла.

— Но если последствия необъективных оценок для академии настолько серьёзны, почему студенты не пользуются подобной лазейкой?

— А подумать, молодой человек? Всё дело в том, что решиться на подобный шаг может лишь студент, знающий предмет очень хорошо. Настолько хорошо, чтобы не побояться выйти против десятка пристрастных экзаменаторов, которые постараются вывернуть его мозги наизнанку. То есть прорваться на халяву не получится — комиссии можно сдать предмет, зная его как минимум на «отлично». Но, если ты знаешь предмет на отлично, зачем тебе комиссия? Преподаватель и так поставит тебе правильную оценку. А, имея удовлетворительные или даже хорошие знания, независимой комиссии сдать экзамен нереально — оторванные от своих непосредственных обязанностей и принудительно собранные в комиссию, преподаватели станут задавать экзаменуемому самые каверзные вопросы, которые тот, тем не менее, обязан знать. Представляете, что будет, если вы не ответите ни на один из нескольких десятков заданных вам вопросов? Никого уже не станет волновать тот факт, что вы знаете ответы на тысячи других, попроще. И тут как раз отличная память и глубокие знания твоей девушки сыграют основную роль.

— И как Линнея должна поступить?

— Чтобы исправить свою удовлетворительную оценку, ей достаточно подать на имя ректора заявление с требованием созыва независимой экзаменационной комиссии, указав в качестве причины пристрастность преподавателя и её обоснованные подозрения в том, что результаты экзамена были сфальсифицированы путём вмешательства в память искина методом искусственной коррекции данных.

— Последствия подобного заявления для Линнеи?

— Восстановление заслуженной оценки за экзамен и натянутые отношения со всем коллективом преподавателей академии. Вероятность подобного исхода более девяноста девяти процентов.

— А почему натянутые отношения? И почему вероятность не стопроцентная?

— По чьей вине в академию нагрянет независимая комиссия и по чьей вине будет проведена переаттестация всех поголовно преподавателей, сохранить в тайне не удастся. Причём я вовсе не уверен, что все преподаватели пройдут переаттестацию — в каждом учебном заведении имеется некоторый процент так называемого «балласта», которому не то что студентов учить, а даже уборку помещений доверить нельзя. Но и те, кто пройдёт профпроверку, явно не воспылают благодарностью к тому, кто её организовал. А, значит, не упустят ни одной легальной возможности отомстить. Линнею будут ожидать самые сложные задания, самые большие рефераты, самые каверзные вопросы, самые… Дальше список можете продолжить сами. А что по поводу стопроцентной вероятности — вы, молодой человек, ещё молоды, и не успели на своей шкуре ощутить, что в любом, даже самом очевидном деле, всегда есть небольшая доля неожиданности. Всегда может всплыть неучтённый при прогнозах фактор. Знания Линнеи могут оказаться не такими фундаментальными, как мы просчитали, комиссия будет подкуплена, ректор окажется лицом заинтересованным… Причин много, и пусть их вероятность ничтожна, но они есть. Теперь вы получили ответы на свои вопросы?

— Да, спасибо…

— Тогда можете идти — и у вас, и у меня не так много свободного времени, чтобы тратить его на пустые разговоры. И, надеюсь, что эта встреча для нас — последняя…

***

Линнею мне удалось отловить перед ужином. Пристроившись у окошка раздачи сразу же за девушкой, я набрал на поднос еды и проследовал к тому же столику, что и она, молча сгрузил тарелки на стол и так же молча стал есть, поглядывая на девушку. Линнея ела аккуратно и невозмутимо, словно истинная аристократка на приёме у императора, а не курсантка, ужинающая в студенческой столовой. Небольшие кусочки пищи она аккуратно отрезала ножом, накалывала на вилку и изящным движением отправляла в рот. Все движения девушки выглядели настолько естественными, что я залюбовался их красотой и идеальной отточенностью.

Дождавшись, когда девушка поест и, собрав посуду, отнесёт поднос к раздаче и невозмутимо пойдёт на выход, я проделал то же самое, догнав её на выходе из столовой и сказав:

— Линнея, нам надо поговорить!

Не обернувшись, девушка продолжила движение, бросив через плечо:

— Кому надо?

— В первую очередь это надо мне! — ответил я. — Я не хочу видеть, как кто–то разрушает твою жизнь, и хочу помочь!

— Я не нуждаюсь в помощи, Кейтон Тарома. Да ты и не сможешь мне помочь.

— И всё же я попытаюсь, Линнея Рэй!

Девушка замерла, остановившись, и медленно повернулась ко мне лицом, устремив взгляд своих больших карих глаз прямо в мою душу. Чувствуя, что сердце моё замирает, а душа то ли уходит в пятки, то ли воспаряет к небесам, я, с трудом проглотив вставший в горле ком, просипел:

— У тебя есть примерно девяностадевятипроцентная вероятность исправить свою удовлетворительную оценку по боевой тактике не отличную.

Продолжая так же пронзительно смотреть мне в глаза, Линнея ровным голосом, в котором отсутствовал даже малейший намёк на эмоции, проговорила:

— Повтори!

— Твою оценку по боевой тактике можно исправить. И если ты согласишься прогуляться сейчас со мной по парку, то я расскажу тебе всё, что узнал.

Несколько мгновений подумав, девушка протянула мне руку и сказала:

— Веди.

И я повёл Линнею туда, где мы всегда гуляли. Идя с ней под руку, я рассказал девушке всё, что узнал — и что результаты её экзамена были, скорее всего, сфальсифицированы её преподавателем, каким–то образом получившим доступ к искину академии, и что преподаватель Сван Ойхо является родным дядей убитого ею курсанта Алишана. Сама Линнея на то, что я назвал её убийцей Алишана, не сказала ничего, восприняв моё знание как свершившийся факт. Странно — я бы на её месте стал отпираться, ссылаясь на отсутствие доказательств… Рассказал я и о том, как можно опротестовать результаты экзаменов. Наконец я умолк, выговорившись, и мы продолжили совместную прогулку в тишине.

Мы сделали по аллее шагов сто, не меньше, до того, как девушка сама прервала затянувшееся молчание, сказав:

— Значит, ты предлагаешь мне подать апелляцию?

— Да, — подтвердил я. — Тебе достаточно написать на имя ректора заявление о назначении независимой экзаменационной комиссии, указав в графе «причины» твою уверенность, что результаты экзамена были сфальсифицированы путём коррекции архивной базы данных искина академии.

— И ты считаешь, что мои шансы на пересмотр оценки вполне реальны?

— А ты сама как считаешь? Неужели за всё то время, что ты учишься, у тебя были иные оценки кроме «отлично», в том числе и по этому предмету?

— Да, в лётной академии у меня исключительно отличные оценки.

— Я говорю не про академию, Лина, а про те учебные заведения, которые ты уже закончила.

— Ты и про это знаешь?

— А моё знание что–то меняет?

Подумав, девушка ответила:

— Пожалуй, нет…

И добавила:

— Осталось выяснить всего один вопрос — зачем это нужно тебе?

Я даже не нашёлся, что сказать… Подумав немного и так и не придя к решению, что же мне ответить, я всё же сказал:

— А вариант, что я просто хотел тебе помочь, не подойдёт?

— Нет, — уверенно ответила девушка.

— Тогда чувство благодарности за то, что ты мне помогла? Ведь если бы не ты, меня бы уже не было в живых. Несчастный случай на дуэли…

— В том, что тебя чуть было не убили — твоя и только твоя вина.

— Это почему же? — удивился я столь неожиданной трактовке недавних событий. — Я что, должен был молча делать задания для этих ублюдков?

— А у тебя имелись силы им противостоять? — вопросом на вопрос ответила Линнея. — Мир суров — или ты подчиняешь его, или он подчиняет тебя. Если тебе нечего противопоставить миру — смирить и выполняй то, что от тебя требуют. Ты когда–нибудь пробовал остановить сходящую с гор лавину? А накатывающееся на побережье цунами? Быть может, тебе удалось усмирить смерч или ураган? Нет, ты бы наверняка оказался слишком благоразумен, чтобы не пытаться самостоятельно противостоять разрушительным силам природы, потому что в душе понимаешь бессмысленность подобных действий. Так почему же ты решил сопротивляться сейчас, зная, что твои противники намного сильнее тебя? Ты мог согласиться и делать за этих учеников домашние задания, не пытаясь качать права.

— И как бы я тогда успевал делать задания для себя? А спать мне когда?

— Отвёл бы минимальное время на сон, а оставшееся время равномерно распределил на свои уроки и на навязанные тебе задания. Да, качество твоего собственного обучения упало бы, но из академии тебя бы за это никто не выгнал — спокойно доучился бы до конца. Да и качество навязанных тебе домашних работ ты тоже смог бы снизить — ровно до того уровня, что и собственные уроки. И никто бы тебя не тронул — чужую работу ты бы выполнял не хуже, чем свою. Со временем, видя, что ты не справляешься, нагрузку тебе бы снизили — кому нужны три работы среднего уровня, если можно получить одну, но хорошего? А ты сначала показал, что умеешь отлично учиться и, что самое главное, имеешь на это свободное время, но в то же время не имеешь сил себя защитить. Вот поэтому лишнее время у тебя и попытались забрать более сильные сокурсники. Обычный закон выживания в большой стае. Ты же решил сломать систему, не имея на это сил, за что и поплатился.

— Хорошо, признаю — я был неправ, — вынужденно сознался я, понимая, что рассмотренная под другим углом ситуация действительно свидетельствует не в мою пользу. В жестоких словах Линнеи однозначно был смысл — действовать мне следовало иначе. Но переиграть, к сожалению, уже не получится.

— Молодец, что признал свою вину. Жаль, что это событие произошло слишком поздно, и в результате погибло двое по большому счёту ни в чём не виновных людей.

— Ты считаешь этих ублюдков, паразитирующих на чужом горбу, невиновными?

— Всё в мире относительно, Кейтон. То, что ты считаешь хорошим для себя, далеко не всегда является таким же для других. Или при взгляде со стороны. Дедовщина была, есть и будет. Всегда сильный эксплуатирует слабого, принуждая того выполнять дополнительную работу. Скажи, ты разве этого не знал? В вашем клане дела обстоят не так? Или в империи ситуация складывается по–другому? Двое погибших парней вели себя в академии точно так же, как и в собственном клане — подчинялись сильным и заставляли работать на себя слабых. Кстати, чтобы иметь право вести себя именно так, а не иначе, они на протяжении всей жизни изнуряли себя ежедневными тяжёлыми тренировками, которые лично ты посчитал для себя бессмысленными и не приносящими никакой реальной пользы. Ну, и в чём же тогда их вина?

Признать правоту девушки оказалось для меня очень тяжело, но я чувствовал — пусть лично для меня её слова виделись несправедливыми, однако по большому счёту девушка была права. Я действительно рассматривал ситуацию со своей стороны, а мои недруги — со своей. Две стороны одной медали… Для моих обидчиков заставлять слабых делать чужую работу было так же естественно, как дышать. Да и сама возможность эксплуатировать других, действуя с позиции силы, свалилась на них не сама по себе, а была заработана реками пролитого в спортзалах и на тренажёрах пота. Я отказался играть по чужим правилам, за что и поплатился. Чтобы пойти против системы, нужно иметь за своей спиной силу. Теперь моя гордость и желание умереть, но не пойти на поводу у своих более сильных сокурсников выглядели не геройством, а каким–то мальчишеством. Зачем только Линнея за меня вступилась? Что она нашла в моём глупом протесте? И, как бы продолжив моё самобичевание, девушка сказала:

— Ты так и не ответил на мой вопрос, Кейтон Тарома. Зачем это нужно тебе?

Вот и настал кульминационный момент нашего разговора. Я чувствовал — от того, что я сейчас скажу, зависит наша дальнейшая дружба. Да и дружба ли? Кого я обманываю? И, решившись, я ответил:

— Причины я тебе уже сказал, Линнея. Но это не все причины. И даже не главные…

Девушка заинтересованно посмотрела на меня, и я уже более уверенно продолжил:

— Мне важно расплатиться со своим долгом — я отлично понимаю, что если бы не ты, я был бы уже мёртв, пусть и по собственной глупости и гордыне. Важно и то, что ты сможешь закончить академию на «отлично». Но важнее всего то, что я боюсь тебя потерять! Я боюсь, что приду утром в столовую, а тебя там не будет. Боюсь, что не смогу гулять с тобой под руку по парку, ощущая тепло и нежность твоей кожи, и ужинать в уютной кафешке, глядя, как ты изящно отправляешь в рот кусочки десерта… Мне тяжело признаться, и признаться в первую очередь самому себе… Мне кажется, что я люблю тебя, Линнея!

— Ты ничего не попутал, Кейтон Тарома? Ты видел моё лицо? — голос девушки, и до этого сухой и бесстрастный, казалось, наполнился зимним холодом. Но меня уже не пугала её напускная холодность, поэтому я с жаром ответил:

— Да мне всё равно, какое у тебя лицо! Хочешь носить этот шрам — носи. Кто я такой, чтобы указывать тебе, как ты должна выглядеть? Мне нужно не твоё лицо — мне нужна ты сама! Я хочу, чтобы ты всегда была рядом, и чтобы я имел возможность заботиться о тебе!

— Осталось решить — нужно ли это мне… Да и заботишься обо мне пока не ты, а как бы наоборот.

— Но я, по крайней мере, пытаюсь исправить эту ситуацию!

Немного помолчав, Линнея ответила:

— Спасибо, Кейт… Я это ценю…

Дальнейший наш путь прошёл в молчании. Я довёл девушку до общежития, а затем молча смотрел, как она открывает дверь и переступает порог… И вдруг, будто что–то забыв, быстро возвращается ко мне и, взглянув в глаза, целует в щёку, после чего, развернувшись, скрывается за дверью. А я стою на пороге и бессмысленно улыбаюсь миру, натянув на своё лицо маску влюблённого дебила… Меня поцеловали!!!

***

Отступление первое. Окаана, высшая имперская лётная академия…

— Что послужило причиной подачи вами заявления о назначении независимой экзаменационной комиссии, курсантка Линнея?

— Выставленная мне необъективная оценка, тан Торуга. Официально уведомляю вас, что преподаватель по боевой тактике тан Сван Ойхо пристрастен и поставил мне по своему предмету оценку «удовлетворительно» без учёта моих реальных знаний и показанных на экзамене результатов.

— Я просмотрел результаты вашего экзамена, танья Линнея. Они полностью соответствуют выставленной вам оценке.

— Результаты подтасованы профессором Ойхо. Я давала другие ответы.

— Вы обвиняете своего учителя в подлоге?

— Совершенно верно, тан ректор. Тан Ойхо намеренно сфальсифицировал результаты моего экзамена, внеся изменения в архивную память искина.

— У вас имеются основания для подобного утверждения?

— Разумеется, тан Торуга. Подтверждением моих слов могут служить все мои предыдущие тесты — я заслуженно занимаю первое место по успеваемости среди всего курса. На аналогичные вопросы я уже отвечала в ходе промежуточных контрольных работ, и результаты, в отличие от экзаменационных, верные. Можете проверить. Так что речь, без сомнения, идёт о вмешательстве в память искина и подтасовке результатов.

— На экзамене вы могли переволноваться и случайно дать неправильные ответы.

— Я не имею привычки волноваться, тан Торуга. Это чувство мне несвойственно. Однако вы можете проверить мои слова и обратиться в службу безопасности академии. Проведите внутреннее расследование — ведь если результаты моих экзаменов были изменены, то эти действия оставят свой след в памяти искина академии. Полностью затереть их не получится — останутся следы вмешательства. И, в первую очередь, рассинхронизация информационных потоков, как раз и сопровождающая подобные действия. Более того — любые следы вмешательства в память искина, выявленные с момента подделки результатов моего экзамена, я официально прошу считать связанными с моим делом. И, чтобы у вас не оставалось иллюзий в серьёзности моих намерений, я сейчас записываю разговор с вами на информационный кристалл. Во избежание последующих недоразумений, так сказать.

— Хорошо, курсантка Линнея, я лично рассмотрю ваше дело, и, если ваши слова окажутся правдой, приму соответствующие меры. Однако я не понимаю, почему неприязнь тана Ойхо возникла именно к вам? Остальные курсанты на этого преподавателя не жалуются. В чём проблема?

— На дуэли погиб его племянник.

— То есть вы убили племянника своего преподавателя?

— О каком убийстве может идти речь, тан ректор? Была официальная дуэль, в которой имелись как победители, так и проигравшие. Проигравшие оказались мертвы. И дуэль погибшего курсанта состоялась не со мной, а с другим курсантом.

— Равно как и о том, что один из курсантов, вызвавших на дуэль курсанта Тарома, погиб от вашей руки. Разумеется, это был несчастный случай, ведь погиб он в дуэльном круге. Кстати, вы случайно не Лерой, курсантка?

— Нет, я случайно не Лерой, тан Торуга.

— Вы при поступлении в академию скрыли информацию о своём клане.

— Я не обязана сообщать эту информацию, тан ректор. Предпочитаю оставаться инкогнито.

— И, оставаясь инкогнито, вы не боитесь убивать на дуэлях? Месть со стороны Ойхо может дорого вам стоить.

— Вы считаете, что Ойхо способны на удар в спину? Что ж, спасибо за предупреждение, тан Торуга. Я приму меры, чтобы подобной возможности у Ойхо не оказалось, но, в случае покушения на мою жизнь, теперь буду знать, от кого возникла угроза.

— Вы неправильно меня поняли, курсантка. У Ойхо найдётся немало опытных бойцов, способных победить вас на дуэли. И результат может неприятно вас удивить.

— Что ж, я никогда не бегала от честной схватки, и слишком часто встречалась со смертью лицом к лицу, чтобы бояться. Пусть вызывают — я всегда готова войти в дуэльный круг.

— А вы не пробовали извиниться перед Сваном Ойхо за то, что убили его племянника?

— А за что мне извиняться? Алишан был подонком и вымогателем, как и вся его банда. Рэкетиром. Он заставлял курсантов делать за него домашние задания и контрольные, а если курсанты отказывались, избивал их в дуэльном круге. Этот мир стал чище, избавившись от подобной грязи. К тому же, кто вам сказал, что его смерть наступила от моей руки? Поединок вёлся не со мной, а причиной гибели курсанта, по утверждениям медиков, стало отказавшее сердце. Вероятно, по причине неожиданно проснувшейся совести.

— Да, я знаком с официальным отчётом о причине смерти Алишана Ойхо, курсантка Линнея. А вы, стало быть, решили поиграть в ассенизатора вселенной?

— Я ни в кого не играю, тан Торуга. Я просто хочу спокойно жить, и чтобы мне при этом никто не мешал. Эдакий, знаете ли, нейтралитет — не трогайте меня, и останетесь живы и здоровы. Правило касается и тех лиц, которых я взяла под защиту, как курсанта Кейтона Тарома. Погибшие курсанты нарушили это правило, за что и поплатились. Один искалечен, другой погиб на дуэли, у третьего, как я только что сказала, отказало сердце. А если бы не отказало — он вошёл бы в дуэльный круг со мной и разделил судьбу своего погибшего друга. У меня, знаете ли, очень тяжёлая рука, и на дуэлях я не имею привычки сдерживать свои удары, на что, кстати, имею вполне законное право. Слово «убийство» от лица судей во время дуэлей, повторюсь, не прозвучало, закон Оканийской империи не нарушен. Поэтому в дальнейшем, выдвигая мне в лицо подобные обвинения, рекомендую озаботиться доказательствами своих слов, иначе я могу расценить ваши действия как оскорбление, тан Торуга, и принять соответствующие меры. Даже ректор академии не ограждён от дуэльного круга. Ещё ко мне вопросы будут?

— Нет, курсантка Линнея. Можете идти. Я рассмотрю ваше заявление…

***

О том, что Линнея подала ректору заявление на привлечение независимой экзаменационной комиссии, девушка рассказала мне сама, встретив в столовой перед завтраком. Я ел не спеша — последний экзамен у меня состоится послезавтра, и я перейду на следующий курс. У Линнеи последний экзамен идёт сразу же после моего, после чего наступит пора вручения дипломов для курсантов, закончивших пятые и восьмые курсы. Но Линнея не собиралась, получив диплом, покидать стены академии — с такими оценками девушка автоматически переводилась на факультет углубленного изучения лётных дисциплин. Там она ещё три сола станет изучать уже пройденные дисциплины, но в более развёрнутом варианте, с подробным объяснением ряда моментов, из которых ранее получала лишь конечные выкладки. Вот как–то так… Подробнее то, что изучают с шестого по восьмой поток курсанты высшей имперской лётной академии, не знал никто, кроме преподавателей и самих курсантов. Зато пилоты, окончившие все восемь курсов, ценились в империи намного дороже.

Так что впереди у меня замаячила реальная перспектива провести под крышей академии бок о бок с моей девушкой все три сола — я как–то незаметно уже стал считать Линнею своей… Учиться восемь сол матриарх мне явно не позволит — клану как воздух нужны пилоты, способные управлять клановыми звездолётами. Уже ведётся поиск второго кандидата, и осенью я познакомлюсь ещё с одним курсантом, носящим фамилию Тарома. Надеюсь, что он учтёт мои прошлые ошибки и не попадёт в ту же ситуацию, что и я. Кстати, раз уж мне предстоит учиться вместе со своей девушкой целых три сола, быть может, она подтянет меня в боевой подготовке? Или хотя бы подскажет, к кому обратиться.

Эту маленькую просьбу я высказал Линнее на нашей очередной совместной прогулке. Вопреки моим опасениям, девушка не стала смеяться, а, задумавшись, ответила:

— Я, к сожалению, не смогу тебя учить — мои знания слишком специфичны и тебе не подойдут.

— Почему? — удивлённо переспросил я.

— Моя боевая техника адаптирована под возможности конкретно моего тела и направлена на максимальную эффективность в ущерб простоте обучения. Скажу больше — тренировки со мной способны нанести тебе серьёзный вред.

— Не понял… — искреннее недоумение взметнуло мои брови вверх, прорезав морщины на лбу. — Разве наши тела настолько сильно различаются?

Линнея усмехнулась, и неожиданно сказала:

— Представь себе, да. Различаются. Тебе больше всего подошла бы клановая школа Лерой. Для моих приёмов твои мышцы и связки генетически не предрасположены. Извини, но это действительно так — и физиологически, и генетически мы достаточно сильно отличаемся друг от друга. Я говорю тебе это как дипломированный медик, прошедший обучение в лучшей академии Камэни.

— Что, так сильно? — известие настолько расстроило меня, что все последующие вопросы как–то разом вылетели из головы. Ведь, если генетически мы несовместимы, тогда наш брачный союз вообще под вопросом — вряд ли и меня, и Линнею устроит отсутствие у нас детей. Видимо, ощутив моё состояние, девушка улыбнулась и ответила:

— Но если ты имеешь в виду генетическую совместимость с целью получения общего потомства, то тут никаких проблем нет — в этом смысле мы полностью совместимы.

У меня от её признания словно гора с плеч свалилась. Поэтому, облегчённо выдохнув, я пробормотал:

— Фух… Слава Создателю!

Что вызвало на лице Линнеи очередную улыбку. Странно — или я уже притерпелся, или просто перестал обращать внимание, но сейчас грубый шрам на лице девушку совсем не портил, и мне как–то неожиданно захотелось её поцеловать, что я тут же и проделал. Прямо в губы, изуродованные этим шрамом. Улыбка на лице Линнеи тут же исчезла, и она ставшим для меня привычным равнодушным голосом спросила:

— Зачем ты это сделал?

— Не знаю… — тихо прошептал я. — Показалось, что так будет правильно. Ты прекрасна!

— А как же мой шрам? — так же тихо спросила Линнея.

— Я его не вижу…

И это было правдой — для меня ужасный уродливый шрам, обезобразивший лицо девушки, уже не имел никакого значения. Кажется, я всё же влюбился…

Потом мы гуляли по парку, наблюдая, как лето распушило деревья молодой листвой и укрыло землю густым травяным ковром. Затем ужинали в ставшем уже привычным ресторанчике, в котором нас узнавали все официанты, а после ужина, дождавшись темноты, опять гуляли по ночному парку, любуясь на высыпавшие на небо звёзды. И лишь по дороге домой, когда мы уже подходили к воротам академии, Линнея сказала:

— А преподавателя по боевой подготовке я постараюсь для тебя найти…

***

Отступление второе. Окана, клановые земли Камэни.

В кабинет начальника службы безопасности просунулась очаровательная головка молоденькой секретарши, и весёлый девичий голосок прощебетал:

— Господин Грасс, к вам на приём записалась какая–то пигалица со шрамом во всю рожу. Она уже двадцать нун дожидается в приёмной вашего вызова. Сидит неподвижно, как статуя. Я даже поначалу удивилась — уж не померла ли…

— А на какое время она записалась?

— Свободное окно было только на четыре ри. Время аудиенции началось двадцать нун назад, но вы тогда были заняты.

— А почему меня не предупредила?

— Ради какой–то незнакомки без роду и племени? Подождёт, ничего страшного.

— Ладно, двадцать нун назад я всё равно не смог бы её принять, поэтому зови сейчас. Однако в дальнейшем прошу подобные решения самостоятельно не принимать, а известить меня, как положено.

— Слушаюсь, господин!

И за закрывшейся дверью послышалось недовольное:

— Можете войти!

Дверь открылась, и перед мужчиной возникла идеально скроенная фигурка молодой девушки. Если бы не ужасный шрам во всё лицо, посетительницу можно было бы назвать настоящей красавицей. Пожалуй, его секретарша, предположив, что девушка «без роду и племени», явно погорячилась — в незнакомке за сотню шагов чувствовалась порода. Впрочем, беспородную его заместители не допустили бы даже до приёмной, а то, что девушка скрывает своё положение — возможно, не её прихоть, а насущная необходимость. В его жизни случались ситуации и более необычные… Но мужчина привык не обращать внимание на внешность, поэтому вежливо, как равной, поклонился посетительнице, не вставая, впрочем, из–за стола, тем самым обозначив предстоящую иерархию в разговоре, и спросил:

— Что привело вас в наш клан, уважаемая?

— Танья Линнея, господин.

— Что привело вас, танья Линнея, в наш клан?

— Школа боевых искусств Лерой в настоящее время находится под патронажем клана Камэни, поэтому я пришла к вам. Я хотела бы купить услуги инструктора по рукопашному бою.

И, увидев, как лицо сидящего перед ней мужчины недовольно скривилось, добавила:

— Я покупаю не для себя, а для одного моего хорошего друга.

— Мы не продаём своё воинское искусство, танья Линнея. Оно является собственностью клана и строго засекречено.

— Для меня оно не является секретом, господин…

Девушка выдержала паузу, ожидая, что сидящий перед ней мужчина назовёт себя, однако он не оправдал её ожиданий, сказав:

— Раз вы не знаете моего имени, танья Линнея, можете называть меня тан Лерой. К тому же вы тоже назвали лишь своё имя, не упомянув клан.

Молча проглотив завуалированное недовольство мужчины подобной скрытностью, девушка ответила:

— Хорошо, тан Лерой. Так вот, ваше воинское искусство не является для меня секретом. Я получила не худшее, чем у вас, образование.

— Тогда что мешает вам самой обучить этому искусству вашего, как вы говорите, хорошего друга?

— Причин несколько, но основных две. Первая — я не инструктор и не умею связно обучать тому, что знаю сама. В деле обучения очень важна последовательность — овладение одним приёмом обязательно должно идти за другим строго в определённой очерёдности, от простого к сложному, причём в обучении важно всё. Я должна обучить, как ставить ноги, как перемещать корпус, как скручивать бёдра, даже указать, какие мышцы должны работать, а какие отдыхать, расслабляясь, в каждый конкретный момент. Плюс ко всему я всё вышесказанное должна увязать с правильной постановкой дыхания.

Уже более уважительно мужчина ответил:

— Вижу, что вы действительно разбираетесь в том, что говорите. Тем более мне непонятно, почему вы не обучаете своего человека сами.

— Да потому, что я уже не могу объяснить, как я всё это делаю… Моё обучение началось слишком рано, и многие моменты обучения я просто забыла, а кое–что у меня давно уже выходит неосознанно, без участия мозга. Я бьюсь так же свободно, как дышу, и не могу объяснить, как я делаю тот или иной приём. Я его просто делаю. С таким подходом я не обучу, а покалечу своего человека, хорошо ещё, если не убью.

— Вы назвали всего одну причину…

— Причина вторая — я не обучена соизмерять силы своих ударов, что для инструктора просто необходимо. И это не моя прихоть — так тренировал меня мой учитель. Все мои удары наносятся в полную силу, и даже если я попытаюсь их контролировать, то, не имея опыта обучения, рано или поздно сорвусь и допущу ошибку, бессознательно проведя не тренировочный, а боевой приём. Для моего противника это верная смерть.

— Вы так уверены в смертоносности своего искусства?

— Если мы договоримся, я даже соглашусь продемонстрировать вам кое–что из своих умений.

— Вы назвали все причины?

— Нет, их много. Я, как и говорила, назвала две основных, но могу перечислить и другие. Например, я давно уже не держу в голове связки приёмов и блоков. Я бьюсь на рефлексах, применяя тот приём, который в данный момент подходит лучше всего. Мой бой давно уже импровизация, а не когда–то заданный алгоритм, и мне, без соответствующего опыта, сложно вычленить из своих действий отдельные приёмы, разложив их на составляющие, как это делает опытный тренер. Ещё практически все мои приёмы адаптированы для женщины, и пусть они не сильно отличаются от приёмов, выполняемых мужчиной, но всё же отличия есть, и при обучении они существенны. Не вам объяснять, что женские и мужские тела имеют ряд физиологических отличий. Теоретически я, разумеется, смогу обучить своего человека искусству безоружного боя, но обучение займёт у меня значительно больше времени, чем у меня есть, и вероятность его травмы или гибели в процессе обучения окажется слишком высока, а я не хочу рисковать. Повторюсь — я знаю ваше секретное воинское искусство, так что по вашей вине утечки секретов из вашего клана не произойдёт, но обучать я планирую не сама, а хочу доверить эту работу опытному инструктору. В конце концов, этот самый инструктор сможет посмотреть то, что знаю я, и этим приёмам обучить моего человека.

— Достаточно, танья. Я вижу, что вы разбираетесь в предмете нашего разговора и соглашусь, разумеется, за определённую плату, предоставить вашему другу инструктора после того, как вы докажете мне и моим людям, что сами владеете тем, что хотите передать вашему человеку.

— Опытного инструктора. Не ниже четвёртого дана. Желательно — пятого.

— У нас сэнсей имеет пятый дан. Два его лучших ученика имеют четвёртый дан. Но их я отдать не могу — рабочее время названных мною бойцов расписано по дангам, и они тренируют свои собственные группы. Уровень остальных бойцов — третий дан и ниже.

— Жалко… А я надеялась на настоящего профессионала…

— А чем вас не устраивает первый дан?

— Первый дан — это ученик, только что закончивший школу. Вы доверите вчерашнему школьнику обучение собственного ребёнка? Тысячу сол назад в вашей школе к обучению допускались лишь инструкторы, получившие четвёртый дан.

— У вас устаревшие сведения о нашей школе, танья Линнея.

— Но хоть кто–то с третьим даном у вас есть?

— Нерационально использовать мастера с третьим даном для обучения начинающего ученика.

— Зато не придётся менять учителя. Хотите, я проведу свободный спарринг с вашим третьим даном? Разрешаю наносить по мне удары в полную силу — уверяю, мне они не повредят.

— У вас стальная рубашка?

— Нет, и рубашка, и даже бельё у меня из обычных материалов, которые можно купить в любом имперском магазине.

— Я имею в виду воинское умение. Кстати, а каков ваш собственный уровень? Вы как–то упустили этот момент.

— У меня официально первый дан — я закончила школу боевых искусств, аналогичную клановой школе Лерой. Возможно, я уже готова к экзамену на второй дан, но мне сложно судить о реальном уровне моей подготовки — долгое время я не имела возможности заниматься с опытным спарринг–партнёром.

— Тогда я предоставлю вам тренера с уровнем, аналогичным вашему. То есть бойца с первым даном.

— А если я попытаюсь сдать экзамены у вас?

— А вы знаете программу экзаменов на второй дан?

— Если она не сильно отличается от той, что была у Лерой тысячу сол назад, то, надеюсь, что знаю. Ката, кстати, я знаю вплоть до шестого дана.

— Тамешивари?

— Для меня не проблема — разобью всё, что дадите.

— Даже так? — мужчина уже более серьёзно посмотрел на стоящую перед ним девушку.

— Я же не зря опасаюсь самостоятельно обучать своего человека. Повторюсь — мои удары слишком сильны для учебного спарринга, а контролировать силу своих ударов я не привыкла. Уж извините, как обучали. Если бы я могла уверенно контролировать свои удары, зачем мне тогда нужен был бы ваш тренер?

— Учитель, танья Линнея. Мы называем его учителем.

— Учитель в школе может быть только один, и вы мне его не дадите. Остальные — сэмпай, или старшие ученики. Тренеры, инструкторы — называйте, как хотите, но учителями они станут, когда создадут собственную школу.

— Не будем углубляться в тонкости формулировок, танья Линнея, — недовольно пробормотал мужчина, — и давайте пройдём в тренировочный зал, где вы продемонстрируете мне и мастерам свой уровень владения боевыми искусствами. Если вы знаете ката и сдадите тамешивари, тогда останется лишь кумитэ. По результатам и решим, какого уровня будет учитель для вашего человека. Или не будет…

Молча развернувшись, девушка проследовала за направлявшимся в додзё мужчиной, успевшим по пути отдать все необходимые распоряжения. Зайдя в предоставленную ей раздевалку и переодевшись в предоставленную форму, Линнея вышла в пустой зал, где уже знакомый ей начальник клановой службы безопасности о чём–то тихо беседовал с мужчиной, одетым в идеально белое кимоно с чёрным поясом. Нашивки на поясе девушка прочитать не смогла — было слишком далеко, поэтому она вежливо поклонилась и подошла к мужчинам, сев перед ними на поджатые ноги и положив ладони на колени.

Ждать ей пришлось минут десять, не меньше. Всё это время Линнея просидела неподвижно, словно статуя, не стремясь перебить разговор мужчин или подслушать, о чём они говорили. Наконец мужчины закончили беседу, и одетый в кимоно мастер обратился к девушке:

— Сначала я хотел бы увидеть подтверждение вашей квалификации, танья Линнея. Продемонстрируйте мне ката Бассай, Канку, Джион и Годзюшихо.

— Дай или Шо?

— А какую вы знаете?

— Обе, мастер.

— Тогда делайте обе. И, раз уж вы знаете все названные мной ката, прибавьте к ним Сочин, Нидзюшихо и Унсу — попробуем наиболее полно оценить вашу технику. Да, забыл про Хангэтсу — сделайте и её, посмотрим на вашу энергетику.

— Можно начинать? — голос девушки был сама невозмутимость.

— Можете, — снисходительно ответил сэнсей.

Линнея встала, ещё раз поклонилась, и подошла к небольшому красному кругу в самом центре зала, встав на него. Мужчины переместились к стене, сев на пятки поджатых под себя ног, повернулись к девушке и приготовились смотреть.

Дальнейшее действо происходило в полной тишине, изредка прерываемой громкими, резкими криками «иайй!» да хлопками кимоно, не успевающего перемещаться за стремительно порхающими руками и ногами девушки. Но вот, наконец, зрелище подошло к концу, Линнея, поклонившись, замерла в неподвижности, опустив руки и расставив ноги на ширине плеч, а учитель, встав, значительно более вежливо поклонился и сказал:

— Браво, госпожа Линнея! Вы, признаться, смогли меня удивить — ваша техника безукоризненна, а удары стремительны и мощны. Незначительные отступления от канона можно приписать различным школам — я давно уже отошёл от мысли, что лишь изучаемые нами формы ката есть единственно правильные. Скажите, по предметам вы бьёте так же сильно, как по воздуху?

— Переходим к тамешивари, учитель? — спокойно переспросила девушка.

— Было бы весьма неплохо. Вы готовы?

— Да.

— Тогда приступайте! — и сразу же после его слов несколько учеников вынесли из приоткрытой двери нарезанные куски досок и каменный плитняк. Вероятно, они приготовили всё заранее и лишь ожидали за дверью команды учителя. Быстро разбившись по парам, ученики разобрали приготовленные для разбивания предметы и соорудили тренажёры. Оценив их усилия, Линнея, повернувшись к учителю, переспросила:

— Можно начинать?

И, получив утвердительный кивок, спокойно, как на обычной тренировке, несколькими резкими ударами рук и ног разбила и доски, и каменные плиты, показав максимум возможных приёмов.

— Ещё раз браво, госпожа! — учитель не удержался от аплодисментов, — вы однозначно переросли свой официальный уровень! Не хотели бы попробовать сдать сразу на третий дан?

— Если я получу третий дан, то тренер, которого вы предоставите для моего человека, тоже будет иметь третий дан?

— Совершенно верно, танья Линнея! — подтвердил начальник службы безопасности.

— Тогда желаю. И пригласите кого–нибудь из медиков — в спарринге возможны травмы, за которые я не хотела бы нести ответственности.

— Да, и ещё один важный момент, госпожа Линнея, — уточнил сэнсей. — Начиная с третьего дана, в спарринге допускается применение энергии ци.

— Уточните этот момент, — и до того бесстрастный голос девушки стал, кажется, ещё холоднее.

— Мастер третьего дана должен уметь владеть энергетическими методиками. Соответственно, соискатель степени третьего дана тоже должен ими владеть.

— Значит ли это, что против меня будут использоваться энергетические методики?

— Вы правильно поняли, госпожа Линнея.

— А я? Я обязана их применять?

— Нет, не обязаны, но тогда получение вами степени третьего дана останется под вопросом. Всё же владение энергией ци — один из важнейших аспектов познания истинного боевого искусства. Мастер третьего дана просто обязан продемонстрировать приёмной комиссии, что он достиг нужной степени мастерства.

— Тогда ещё один немаловажный для меня вопрос — что вы понимаете под энергией ци? Как она выражается? Внешние признаки её проявления?

— Вы не знаете, что такое энергетическая методика?

— Я хочу уточнить термины, которыми владею, и убедиться, что мы говорим об одном и том же. Вполне логичное и обоснованное желание, не правда ли?

— Вы полагаете, что понятие энергии ци у меня и у вас может быть разным?

— Вы поразительно догадливы, сэнсей.

— Хорошо, поясню. В теле каждого человека есть особый узел, который снабжает тело энергией. Название у этой энергии может быть какое угодно, у нас оно именуется ци. Сам энергетический узел расположен примерно на уровне живота. Умение использовать энергию ци и называется энергетической методикой. Варианты применения — дополнительная защита от ударов, например, железная рубашка, и усиление ударов. Как пример истинного мастерства — бесконтактный удар, или удар чистой энергией. Такое объяснение для вас понятно?

— Теперь понятно. К формулировкам и верованиям придираться не будем, хотя в вашем понимании энергии ци есть несколько некорректных моментов, способных сильно затормозить дальнейшее развитие вашей школы в будущем. Самое главное, что я узнала из вашего пояснения — что использование энергии во время спарринга может быть как внутренним, так и внешним. Внутренняя энергия может использоваться для защиты собственного тела, и мне она доступна. Применение внешней энергии, например, того же бесконтактного удара, мне запрещено. И не спрашивайте, кто запретил — я не имею права вам ответить. Выпускать собственную энергию за пределы физического тела я умею, но не имею права. Запрет. Табу. Назовите, как желаете, суть от этого не изменится.

— Не волнуйтесь, танья Линнея, можете применять свою внешнюю энергию свободно — мы никому не расскажем.

— Дело не в вас, сэнсей. В мире есть… скажем так… сущности, которые смогут определить, нарушала ли я данное правило или нет, и для этого им не нужно спрашивать вас или меня, о случившемся им расскажет сам мир.

— Вы хотите сослаться на каких–то эфемерных богов? Не слишком ли натянутое объяснение для нежелания показать свой уровень владения собственной энергетикой? Мистике, знаете ли, не место в боевых искусствах. Или вы ей просто не владеете, поэтому показать нам не можете?

— Не могу, если только не возникнет непосредственная угроза для моей жизни.

— А если мы создадим такую угрозу?

— Тогда вопрос будет снят.

— Спарринг мастера третьего дана такой угрозы не создаст?

— Создаст, если вы прикажете ему меня убить. Если бой будет вестись до смерти, я имею право применять все свои умения.

— Тогда в чём проблема?

— Смерть вашего ученика вы уже не считаете проблемой?

— Вы полагаете, что сумеете с ним справиться?

— Я не полагаю, я в этом уверена.

— Тогда ваше предложение?

— Спарринг без применения мною внешней энергетической методики. С кем угодно. Согласна даже на спарринг с вами, сэнсей.

— На что вы надеетесь, госпожа Линнея?

— Я не смогу достать вас, вы не сможете победить меня. Ничья с вами, надеюсь, достаточна для присвоения мне третьего дана?

— Вполне, — задумчиво проговорил мужчина. — Я не знаю, какие причины заставили вас отказаться от использования энергии ци…

— Внешней энергии, сэнсей, — вежливо дополнила девушка, — внутреннюю я имею право применять и стану ей пользоваться. Соответственно, ни один ваш удар, даже не будучи мною заблокирован, не принесёт вам успеха. Нас ожидает красивая ничья, где вы будете красиво нападать, а я стану эффектно защищаться.

— Тогда приглашаю на татами, госпожа Линнея, — мужчина вежливо поклонился…

Поединок таньи Линнеи и сэнсея школы боевых искусств Лерой продлился долго, очень долго по меркам поединка, в котором участвовало два мастера, и прошёл именно так, как и предсказывала девушка — ни один из участников не одержал в нём победы. Удары с обеих сторон наносились в полную силу, но противники либо вовремя уклонялись от них, либо блокировали, либо использовали для гашения силы удара собственный мышечный корсет — в случаях, когда погасить подобным образом удар оказывалось проще, чем уйти от него. Наконец мужчина разорвал дистанцию и, поклонившись, сказал:

— Склоняю голову перед вашим мастерством, госпожа Линнея. И перед мастерством вашего учителя — он на голову выше меня. Признаюсь, что я не взялся бы за ваше обучение — мне просто нечему вас учить. Вы заслужили третий дан. Диплом я выпишу, через несколько ло можете зайти в канцелярию Камэни и забрать его. Не хотите ли дать в нашей школе несколько уроков?

— Если бы я могла преподавать, разве я пришла бы к вам просить о найме инструктора? То искусство, которым я владею, я ещё долго не смогу передать кому–нибудь другому без риска покалечить или лишить своего ученика жизни. Я здраво оцениваю свои способности тренера, а они пока недалеко ушли от полного нуля.

— Учитель для вашего человека будет, — вмешался в разговор глава службы безопасности. — Госпожа Линнея, не пройдёте ли со мной обратно, в мой кабинет, где мы обсудим возможность найма вашим кланом мастера по боевым искусствам…

— Найма лично мною, для обучения боевым искусствам представителя клана Тарома. Курсанта высшей имперской лётной академии Кейтона Тарома.

— Он курсант? И когда же он будет заниматься? А, главное, где?

— Я уже арендовала помещение рядом с академией сроком на четыре сола. Помещение небольшое, но для обучения одного человека его вполне достаточно. Я предполагаю, что Кейтон Тарома станет обучаться боевому искусству ежедневно, по вечерам, точное время вы обговорите с ним дополнительно.

— Вижу, что вы уже всё предусмотрели, госпожа. Осталось обсудить финансовые вопросы.

— Назовите любую сумму в пределах разумного, и она завтра же поступит на счёт вашего клана. Я оплачу за весь курс занятий до получения моим подопечным первого дана. Думаю, четырёх сол для этого вам будет достаточно — ровно столько осталось Кейтону обучаться в академии.

— Похвальная оперативность! Скажите, вы куда–то торопитесь?

— Пока не знаю… Возможно, скоро мне придётся исчезнуть. Надолго исчезнуть. Так что я хотела бы заранее предусмотреть любые проблемы, которые только могут возникнуть. Кейтон Тарома мне нужен живым, а для этого он должен научиться защищать себя.

— Проблем не будет, госпожа Линнея, осталось только подписать соответствующие документы. Да, ко мне можете обращаться тан Грасс. Грасс Камэни…