Лестница Бога. Обретение магии. Часть 3. Новый мир

Юрий Львович Киселев, 2017

Немного везения, немного удачи, замешанных на годах напряжённого труда за гранью человеческих возможностей – и вот уже в твоих руках могущество, степень которого не в силах представить обычный человек. Способен ли землянин, выживший там, где все пророчили ему неизбежную гибель, и обретший способности, сравнимые с божественными, остаться в душе человеком?ISBN: 978-5-6040580-1-5

Глава 2

Где–то в резиденции клана Хорукайяни…

— Госпожа матриарх, в клане Лерой вам назначена аудиенция на завтра, на шестой ри.

— А сегодня они меня принять отказываются?

— Сегодня вас не примут, госпожа. В секретариате Лерой мне ответили, что они слишком заняты, чтобы ради встречи с вами терять свое время.

— Даже так? Хорошо… Оповестите тана Тинитаро — он завтра летит на встречу с Лерой вместо меня. А сейчас свяжитесь с имперской канцелярией и попросите о срочной аудиенции у императора. Об ответе сообщите мне сразу же, в любое время. А сейчас вызовите ко мне господина Тинитаро…

Там же, через несколько нун…

— Тинитаро, у вас есть шанс загладить свою вину — завтра вы летите на встречу с матриархом Лерой. Мне все равно, что вы там скажете и что пообещаете, но обратно вы должны вернуться с заверением матриарха о том, что случившееся недоразумение улажено. Я же попрошу императора лично помочь в урегулировании сложившейся ситуации. Наша задача — чтобы случившийся между Хорукайяни и Лерой инцидент не перерос в конфликт. Он может слишком дорого нам обойтись, несмотря на то, что тана Рура у Лерой больше нет.

***

Где–то в недрах императорского дворца…

— Госпожа матриарх, проходите, присаживайтесь. Я всегда рад вас видеть — обычно вместо вас я вынужден общаться с вашим подчиненным, господином Тинитаро, а его внешность не идет ни в какое сравнение с вашей ослепительной красотой.

— Благодарю за комплимент, мой император, — почтительно улыбнулась продолжавшая стоять женщина. — Однако лицезреть меня вынудило одно не очень приятное происшествие, к которому оказался причастен клан Хорукайяни. Мы крайне огорчены произошедшим, и хотели бы просить у вас оказать содействие в разрешении возможного конфликта.

— Излагайте, в чем суть вашей проблемы, госпожа.

— Наш клан был сильно заинтересован в налаживании отношений с одним из людей клана Лерой, неким таном Аруми Лерой. К сожалению, во время встречи произошел несчастный случай, и тан Аруми погиб. Хочу особо отметить, что убийство не являлось целью встречи, мы хотели просто поговорить и сделать тану Аруми несколько выгодных предложений от лица империи. Мы сожалеем о случившемся и готовы принести клану Лерой свои извинения, а также выплатить компенсацию.

— Госпожа матриарх, а вы в курсе, что я лично гарантировал матриарху Лерой неприкосновенность тана Аруми?

— В курсе, мой император, и очень сожалею о случившемся. Люди, которым было поручено вести переговоры, были соответствующим образом проинструктированы, однако один из рядовых исполнителей превысил свои полномочия и, неправильно оценив сложившуюся ситуацию, отдал команду на ликвидацию посетителя. В гибели Аруми Лерой виноват именно этот конкретный исполнитель, не выполнивший приказ. Обвинять в случившемся целый клан считаю несправедливым. Однако я не снимаю со своего клана вину и готова рассмотреть вопрос о компенсации.

— Вы меня очень огорчили, госпожа. Что вы хотите от меня?

— Поговорите с матриархом Лерой, мой император. Скажите, что мы сожалеем и готовы обсудить компенсацию — любую в разумных пределах.

— А сами у Лерой вы появиться не хотите?

— Сейчас с Лерой встречается господин Тинитаро. Я планировала поговорить с матриархом Лерой вчера, но они меня не приняли, сославшись на отсутствие свободного времени.

— Отказ матриарху в личной просьбе о встрече — не очень хороший признак начала переговоров, госпожа.

— Возможно, у них действительно не было времени…

Император собирался сказать женщине что–то в ответ, но его прервал вызов селектора. Включив изображение и быстро переговорив о чем–то с секретарем, мужчина отключил монитор, молча откинулся на спинку роскошного кресла и замер в нем, задумавшись. Женщина не решалась прервать молчание — она понимала, что информация, которую сейчас обдумывал император, достаточно важна, чтобы на время прервать разговор. Наконец, по–видимому, приняв для себя какое–то решение, император усталым взглядом посмотрел на тревожно вглядывающуюся в него женщину, и тихо проговорил:

— Плохая новость для вас, госпожа матриарх. Лерой вводят на Окану свои войска…

Немногим ранее посещения госпожой Хорукайяни императорского дворца в резиденции клана Лерой встретились матриарх Лерой и представитель клана Хорукайяни, тан Тинитаро. Встреча прошла за закрытыми дверями в окружении вооруженных солдат Лерой и оказалась предельно короткой:

— Я ждала на встречу матриарха Хорукайяни. Почему она не пришла?

— Она не смогла придти, уважаемая госпожа матриарх, так как в настоящее время находится на аудиенции у императора.

— Это ее выбор. Я вызвала ее затем, чтобы поставить в известность о факте убийства кланом Хорукайяни моего человека. Я сейчас говорю о тане Аруми Лерой. Доказательств убийства у нас достаточно — тан Аруми успел передать видеозапись. На записи отлично видно, как после приказа открыть по безоружному посетителю огонь мой человек был расстрелян залпами из тяжелых армейских ружей заранее подготовившимися к убийству людьми Хорукайяни. Информация о подлом убийстве уже ушла в совет кланов, и рассматриваться будет там. Ваши оправдания нас не интересуют.

— Уважаемая госпожа матриарх Лерой, мы полностью признаем свою вину и готовы обсудить размеры компенсации. Мы готовы выслушать ваши предложения. Матриарх Хорукайяни готова лично посетить вас в любое удобное для вас время.

— В этом уже нет необходимости. Но для начала почитайте вот это…

На стол перед Тинитаро с громким стуком упал брошенный рукой матриарха кусок пластика в золотистой витиеватой рамке с печатью клана и серебристым тиснением. Приказ…

Мужчина осторожно взял документ в руки и стал читать, тихо бормоча себе под нос:

–…назначить заместителем и преемником… с правом принятия самостоятельных решений от имени клана Лерой…правом самостоятельной подписи… с вручением клановой печати… Госпожа матриарх, но это же…

— Вы убили патриарха клана. Прошу передать эту информацию своему матриарху. Теперь можете быть свободны. Идите.

— Но, госпожа, мы готовы обсудить…

— Пошел вон, Хорукайяни, — ровный, спокойный, исходящий могильным холодом голос матриарха никак не соответствовал смыслу произносимых женщиной слов. — И скажи спасибо, что ты еще нужен для того, чтобы довести до вашего матриарха информацию — только этим объясняется обстоятельство того, что ты еще жив.

И уже охранникам у двери:

— Выкиньте эту падаль вон!

***

Где–то в анклаве, в одном из научно–исследовательских институтов Камэни…

— Госпожа матриарх, состояние образца номер один практически полностью стабилизировалось — по–видимому, дополнительная энергия удовлетворила потребности его тела в ресурсах на дальнейшую трансформацию. Геном образца продолжает меняться, однако его тело окончательно приняло человеческий облик, причем уже достаточно продолжительное время видимые изменения отсутствуют. Правда, у объекта на теле появилось несколько шрамов — на левом боку и на левом предплечье.

— А легкий шрам на лице у него есть? Вот здесь? — женщина показала пальцем на своем лице предполагаемое нахождение шрама.

— Есть… А как вы догадались, госпожа?

— Тело объекта приняло свой исходный облик — тот, который был у него на момент нашей первой встречи. Дэрий начинает вспоминать себя… Сначала вернулась память тела. Значит, должно вернуться и все остальное, осталось только дождаться этого момента. Кстати, что с потреблением энергии?

— Потребление энергии растет одновременно с уменьшением потребления питательных веществ и микроэлементов из физраствора. Такое ощущение, что объект начинает переходить на энергетический способ питания и все необходимое для жизнедеятельности своего организма просто синтезирует.

— А откуда объект может знать, что необходимо его телу?

— Простите, госпожа, я неправильно выразился. Сам объект этого, возможно, и не знает, зато полная информация о потребностях заложена в его геноме.

— То есть сейчас объект все делает бессознательно?

— По–видимому, да, госпожа. Но это нормально — девяносто девять процентов всех процессов жизнедеятельности человеческого организма протекают бессознательно.

— Наблюдение за изменением генома объекта продолжать. Какую–нибудь закономерность в этих изменениях выявили?

— Некоторые закономерности действительно уже выявили, однако реальные объемы полученного нами материала таковы, что их хватит на тысячи и тысячи сол исследований всему нашему коллективу. Слишком сильно конечный геном образца отличается от первоначального. Функционал многих изменений нам непонятен. Со временем, изучив, за что же отвечают новые цепочки генного кода объекта, возможно, мы сможем приблизиться к разгадке его сверхвозможностей.

— Последний вопрос — энергии реактора достаточно?

— Пока достаточно, госпожа, но если рост продолжится и дальше — не позже чем через сол придется озаботиться или установкой новой энергостанции, или увеличением мощности существующей.

— Куда же это все у него девается…

— Это вопрос, госпожа?

— Нет, это мысли вслух…

— Госпожа, куда это все девается — как раз не так интересно. Значительно интереснее будет ответ на вопрос — что же произойдет, когда потребленная образцом номер один энергия вдруг решит самопроизвольно вернуться обратно…

***

Где–то в резиденции клана Хорукайяни…

— Тан Тинитаро, вы договорились с матриархом Лерой?

— Нет, госпожа. Она не стала меня слушать и выкинула вон.

— Просто взяла и выкинула? Ничего не сказав?

— Не совсем, госпожа. Перед этим она дала мне почитать один документ.

— Имеющий прямое отношение к тому, что вас выкинули из резиденции?

— Можно сказать и так, госпожа…

— И чего мы ждем? Могу я услышать содержание этого документа?

— Видите ли, госпожа… Мы не были в курсе… Если бы этот документ попал в наши руки раньше, разговор с таном Аруми строился бы по–другому, и несчастного случая можно было бы избежать…

— Господин Тинитаро — вы забываетесь! Я жду от вас не ваших измышлений, а содержания документа. О чем он?

— Это приказ, госпожа. Приказ по клану. В нем говорится, что тан Аруми назначается преемником госпожи матриарха с полными правами патриарха, включая право подписи и личную печать…

— То есть вы убили патриарха?

— Если документ истинный — то да, госпожа…

— Вы знаете, что Лерой начали вводить на Окану свои войска?

— Нет, госпожа, но вряд ли Лерой начнут полномасштабную войну против нас — они испугаются гнева императора. Последние клановые войны были жестко пресечены имперскими войсками.

— Вы заигрались в свои шпионские игры, Тинитаро. Возможно, вы полагаете, что вы неуязвимы и незаменимы? Если мне потребуется выбирать между вами и безопасностью клана — я выберу клан. Одним слишком много возомнившим о себе глупцом я вполне могу пожертвовать. Надеюсь, вы меня поняли?

— Да, госпожа.

— Идите. И объявите в клане военное положение — с войсками Лерой шутить не стоит…

***

Звонок секретаря прервал раздумья императора, устало откинувшегося на мягкое кожаное кресло в своем кабинете, в собственном императорском дворце. За окном стояла глубокая ночь, а правитель до сих пор оставался на своем рабочем месте — ситуация в империи складывалась крайне напряженная, на Окане назревал военный конфликт. Вряд ли Лерой простят Хорукайяни убийство своего человека, тем более, что тот занимал далеко не рядовой пост в клане и являлся сыном самого тана Рура. Правда, у теневого патриарха Лерой имелась еще как минимум пара сотен официальных отпрысков, да и сам отец в настоящее время не мог вступиться за своего сына и покарать убийцу, находясь в бессознательном состоянии в одном из медицинских центров Камэни… Но вот воспитанная им армия головорезов никуда не делась, и сейчас она в спешном порядке перебрасывалась на Окану и рассредоточивалась по всей планете, заполняя клановые земли Лерой. Уже поступили сведения из космопорта — часть клановых войск Лерой начала расползаться по другим обитаемым мирам галактики, в которых обосновались Хорукайяни. Учитывая подавляющее превосходство в численности клановых войск Лерой, в случае начала вооруженного конфликта до момента, когда имперские войска успеют в него вмешаться, клан Хорукайяни успеет сильно пострадать. Чтобы избежать подобного развития событий и попытаться подавить зарождающийся конфликт в зародыше, император направил в канцелярию клана Лерой срочный вызов на личную аудиенцию, и сейчас ждал на него ответа — игнорировать прямое указание императора матриарх Лерой не посмеет…

Но вот долгожданный вызов селектора прозвучал, и император установил прямую связь с собственной канцелярией. На экране монитора появилось объемное изображение красивой девушки с уставшим лицом — похоже, ее рабочий день тоже уже давно закончился, и прозвучала нежная певучая речь:

— Мой император, госпожа матриарх Лерой не сможет лично присутствовать на аудиенции. Она проходит сеанс плановой реабилитации и в настоящее время находится в медицинском центре Камэни на одной из планет анклава, в другой галактике. Однако вместо себя госпожа матриарх пришлет на аудиенцию своего секретаря…

Поблагодарив девушку и отключив селектор, император едва сдержался, чтобы не выругаться — если нахождение в медицинском учреждении являлось вполне обоснованной причиной неявки на аудиенцию к императору, то появление на приеме вместо матриарха не ее заместителя, а секретаря было уже крайне тревожным сигналом. Подобный жест пусть и не нарушал приличий, однако по сложившейся в империи практике гласил, что матриарху не о чем говорить с императором — секретарь мог огласить волю матриарха и услышать, что император хотел довести до руководителя клана, но не имел никаких прав на принятие любого, даже самого незначительного решения. Бессловесный сосуд для передачи информации… А, значит, ситуация на самом деле оказалась значительно серьезнее, чем казалась в начале.

Там же, на следующий день…

— Я ждал вашего матриарха!

— Она в настоящее время лежит в медицинской клинике и не может присутствовать на аудиенции, мой император. Мне поручено ознакомить вас вот с этим документом. Можете оставить себе — это копия. Оригинал хранится в архиве клана Лерой.

Император, взяв в руки оправленный в рамку кусок пластика, тщательно изучил документ, который днем ранее уже успел прочитать Тинитаро Хорукайяни. В процессе прочтения до императора постепенно начал доходить весь ужас сложившегося положения — предъявив этот документ совету кланов и доказав, что смерть Аруми Лерой была умышленным убийством, клан Лерой получит от совета кланов право на месть. Любую — по своему выбору. Императору осталось только или объявить войну всем кланам, или отойти в сторону и не мешать. Второй вариант для империи был предпочтительнее, правда, при этом государство теряло один из самых древних и известных кланов, с которым у императорской семьи сложились не только дружественные, но и родственные отношения. Понимая, что сейчас он становится свидетелем начала новой кровопролитной межклановой войны, император попытался предпринять последнее усилие для ее предотвращения, сказав:

— Передайте вашей госпоже, что я запрещаю клану Лерой предпринимать любые агрессивные действия против клана Хорукайяни.

— Обязательно, мой император. Как только ваше пожелание будет оформлено в виде приказа и передано на утверждение в совет кланов и в приемную канцелярии Лерой — я тут же доведу ваш приказ до сведения госпожи матриарха. Разумеется, когда она выздоровеет, мой император. Я простой секретарь и не имею права прерывать лечение. Да, я уполномочена довести до вас, мой император, еще одно сообщение — на видеозаписи, переданной таном Аруми перед смертью, отчетливо слышно, как чиновник Хорукайяни отдает приказ на убийство тана Аруми. Люди Хорукайяни, пришедшие на встречу с таном Аруми, были вооружены тяжелыми армейскими ружьями и еще до начала разговора заняли позиции для стрельбы на втором ярусе приемного помещения, что однозначно свидетельствует о том, что убийство человека Лерой было спланировано заранее. Тан Аруми пришел на встречу безоружным. Видеозапись уже направлена в совет кланов. Теперь я могу идти?

— Идите…

***

В течение нескольких кун армия Лерой расползалась по галактике, появившись практически на всех планетах, где были сосредоточены клановые земли Хорукайяни. Полноводная река текущих через портал клановых войск Лерой сначала обмелела, потом превратилась в ручеек, а затем и вовсе иссякла. Империя замерла в тревожном ожидании, однако никаких боевых действий бойцы Лерой не предпринимали — клан продолжал жить своей жизнью, торговал, заключал контракты… Правда, матриарх Лерой до сих пор лежала в больнице и была недоступна, а все клановые вопросы за нее решали заместители. Войска Хорукайяни, поначалу находившиеся в постоянной боевой готовности, постепенно расслабились, а потом, когда по решению руководства клана уровень красной угрозы был снят, вообще успокоились и вернулись к прежнему распорядку жизни. И это несмотря на то, что совет кланов занял сторону Лерой и подтвердил, что смерть Аруми Лерой является убийством и клан имеет право на месть. Император тоже стал потихоньку забывать про этот случай — у него всегда было слишком много работы, чтобы забивать свою голову проблемой, с каждым последующим спокойно прожитым днем постепенно теряющей свою актуальность и уходящей в прошлое. Ничего необычного не предвещал и очередной рабочий день, как вдруг по императорскому дворцу истошным визгом прокатилась звуковая волна сигнала тревоги, и через несколько мгновений в коридорах раздался торопливый стук тяжелых подошв бегущих людей. Двери в кабинет императора распахнулись, впустив нескольких вооруженных имперских солдат в сопровождении командира.

Солдаты заняли караул снаружи и внутри кабинета, а их командир почтительно, но без подобострастия поклонился правителю и четко поставленным голосом доложил:

— Мой император, во дворце объявлена тревога красного уровня. Мне приказано охранять вас.

— Охраняйте. Причину тревоги знаете?

— Никак нет, мой император, но пробегающий по коридору офицер крикнул кому–то, что это война.

— Война с кем? С таурийцами?

— Не знаю, мой император. Думаю, что вам в ближайшее время обязательно доложат. Моя задача — охранять вас.

Однако прошло почти десять нун, пока на коммуникатор изнывающего в безвестности императора пришло первое подробное освещение событий, повлекших объявление сигнала тревоги — на протяжении этих двадцати нун по всей империи шло планомерное уничтожение клана Хорукайяни. Устранялись все — мужчины, женщины, дети… Менее чем за десять нун оказалось уничтожено больше восьмисот тысяч человек, и это только те, о которых стало известно — точное количество потерь было, скорее всего, намного больше. О причинах смертей в докладе не сообщалось, как не сообщалось и о личностях нападавших. Однако тут даже гадать было не нужно — Лерой нанесли ответный удар…

***

Окаана императорский дворец…

— Господин Нирэн, что сейчас с кланом Хорукайяни? И удалось ли установить убийц?

— Клана практически не существует — уничтожено более девяноста процентов численности клана. Оставшиеся люди затаились. По их убийцам — сложнее. Вернее, то, что инициатор убийств — клан Лерой, сомнению не подлежит. Однако личности убийц, как правило, установить не удается — их никто не видел. Или видел, но не сможет опознать.

— А как же вы определили, что это именно Лерой?

— По почерку, мой император. Он очень характерен — люди убиты внезапно и без применения оружия. К сожалению, для следствия это с одной стороны хорошо, а с другой — очень плохо.

— Поясните.

— Сначала по способу убийства. Данной техникой владеют только бойцы клана Лерой, поэтому принадлежность клана–убийцы устанавливать не нужно, мы это знаем и так. Теперь о плохом. Все убийства совершены без оружия, следовательно, доказать сам факт убийства будет очень сложно. Даже пойманный на месте преступления убийца станет утверждать, что была дуэль.

— С детьми тоже была дуэль?

— Если убийцы станут настаивать именно на этой версии, мы не сможем их опровергнуть. Повторюсь — оружия не было.

— Примените сыворотку правды.

— Этого не позволяет закон. Во–первых, как я уже говорил, оружие не было применено. Во–вторых, люди Лерой прикроются фразами о законности дуэли, переведя убийство в русло дуэльного кодекса. И, в–третьих, совет кланов дал Лерой право на месть.

— Вызовите ко мне матриарха Лерой.

— Не получится, мой император. Матриарх Лерой до сих пор находится в больнице и неизвестно, когда она оттуда выйдет.

— Так вызовите заместителей!

— Мы, конечно, можем это сделать, но заместители матриарха Лерой уже опрошены — они заверили мою службу, что к убийствам людей Хорукайяни не имеют никакого отношения. Более того — при обсуждении способов доказательства своей невиновности они сослались на возможность применения нами сыворотки правды, то есть готовы к подобному шагу с нашей стороны.

— Ну, так в чем же дело? Пусть под воздействием сыворотки подтвердят свою невиновность.

— Мой император, я не хотел бы этого делать. Причем сразу по двум причинам: во–первых, раз заместители матриарха Лерой действительно упоминали про допрос под применением подавляющих волю наркотиков, значит, они уверены, что ответят так, как нужно клану. То есть именно эти заместители, скорее всего, действительно ни при чем. А вторая причина, мой император, намного серьезнее — упоминая про возможность применения химических препаратов при допросе, мне было сказано, что согласия на сыворотку правды клан не дает. Если мои претензии окажутся необоснованными и под действием препарата руководители клана Лерой подтвердят свою невиновность, то мой клан будет объявлен врагом Лерой, агрессором, а незаконное применение сыворотки — актом агрессии клана Шихои по отношению к клану Лерой. Всего клана, а не отдельных его представителей. Способов навредить моему клану, не преступая закон, у Лерой много — я отлично помню урок, преподанный клану Ойхо. Да и повторить участь Хорукайяни я своему клану не желаю.

— Но нужно же что–то делать!

— А зачем, мой император? Клан Хорукайяни империя, считайте, уже потеряла. Вы хотите потерять еще и клан Лерой? Клан Камэни тоже вас чем–то не устраивает? Быть может, вы хотите получить в империи полномасштабную войну кланов?

— То есть вы предлагаете простить Лерой уничтожение целого клана?

— Мой император, я не предлагаю простить. Я предлагаю все помнить, но ничего пока не предпринимать. И не забывайте — Хорукайяни первые развязали эту войну, и Лерой имеют на руках официальное разрешение совета кланов на любые ответные действия против Хорукайяни. Слышите, мой император — любые…

***

Уже более сола прошло с тех пор, как из империи исчез клан Хорукайяни. Свято место пусто не бывает, и освободившиеся места чиновников из уничтоженного клана заняли Шихои, Отоши, Милим, Норитани, Нумиоши, Камакато… Ведущие посты в министерстве имперской контрразведки заняли люди Милим, усилив и так устойчивые позиции первого клана империи — армия и контрразведка получили единое руководство. Финансовый сектор империи ухода клана не заметил практически вообще. Денежный пирог оказался заново поделен, финансовые потоки перераспределены сообразно новой политической ситуации. В государстве продолжалась обычная мирная жизнь — интриги, вымогательства, взятки, шантаж. Короче, все как всегда…

Император, развалившись на троне, размышлял и о сложившейся в империи обстановке, и о странностях и превратностях судьбы — матриарх Лерой, на встрече с которой он когда–то так сильно настаивал, сейчас собственной персоной сидела в его кабинете, спокойно попивая очень редкий и баснословно дорогой миасский зеленый чай из маленькой фарфоровой чашечки. На красивом до идеальности лице женщины, буквально излучающем в окружающее пространство вселенское спокойствие, не дрожал ни один мускул — казалось, оно было высечено из благородного бело–розового шихойского мрамора…

Но вот, собравшись с мыслями, правитель произнес:

— Уважаемая госпожа матриарх Лерой, я так долго ждал встречи с вами, что, когда она наконец–то состоялась, не знаю, о чем с вами говорить.

— Давайте поговорим о чае, мой император. Он у вас просто восхитителен.

— Поговорим и о чае, госпожа. Попозже. А сейчас попрошу предельно правдиво ответить мне всего на один вопрос — это вы виновны в уничтожении клана Хорукайяни?

— Вопрос некорректен, мой император. Я невиновна, и мою невиновность может подтвердить совет кланов, дав мне право на месть. Хорукайяни — убийцы, и как клан убийц должны были исчезнуть из имперских анналов. Что же касается уничтожения… Да, это я отдала приказ уничтожить весь клан. Я лично контролировала ликвидацию каждого человека, носившего фамилию Хорукайяни.

— Но зачем было уничтожать целый клан? Были убиты миллионы людей, простых рабочих и служащих, большинство из которых вообще не имеют к милитари–сектору никакого отношения! Ведь почти все они были невиновны!

— Точнее — почти двадцать три миллиона, мой император. Это все, до кого мы смогли дотянуться — остальные слишком хорошо спрятались. И невиновных среди них не было — за убийство патриарха должен отвечать весь клан. Именно так, и никак иначе. Персона матриарха неприкосновенна, как и персона императора. Могут погибать исполнители, но если срубить голову — тело погибнет. Хорукайяни решили обезглавить наш клан, следовательно, они напали не на одного человека, а на весь клан. Ответ был весьма предсказуем. Вы не находите, мой император?

— С одной стороны, я понимаю, что вы правы. Но, с другой стороны, кто возместит империи потерю десятков миллионов налогоплательщиков?

— А кто возместит клану Лерой потерю человека, который один стоил больше всех этих миллионов? Кстати, мой император, я благодарна вам за то, что вы не стали мстить тем немногим людям Лерой, которые оказались захвачены имперскими службами во время проведения операции возмездия. Пусть даже у имперских спецслужб не было на них никаких улик.

— Вы называете уничтожение целого клана возмездием?

— Совершенно верно. Необычайно точное слово, не правда ли, мой император?

— Вы знаете, госпожа, после исчезновения клана Хорукайяни вас в империи стали откровенно побаиваться. В мою канцелярию постоянно поступают просьбы расформировать ваш клан. Скажите, как мне поступить? Прислушаться к мнению жителей империи? Или у вас имеются какие–то иные соображения?

— Распустить в принципе можно любой клан, мой император — повод для этого всегда найдется. А если не найдется, то его всегда можно сфабриковать. Однако я бы попросила вас воздержаться от опрометчивых поступков, и тому есть несколько причин. Причина первая — клан Лерой является производителем больших объемов аграрной продукции и крупным налогоплательщиком, от его исчезновения больше всего проиграет империя. К тому же уничтожение клана Лерой не будет означать, что его место займет другой клан — все наши ресурсы, которые не удастся куда–нибудь пристроить, будут уничтожены. Пусть для империи это — капля в море, но и эта капля, поверьте, весьма существенна. Причина вторая — клан Лерой является кланом воинов. Незаслуженно оскорбив десятки миллионов профессиональных бойцов, вы не добавите себе в их лице популярности. Эти воины никуда не денутся, растворившись в империи. Благодаря своему опыту и профессионализму, они — если не все, то многие, — со временем займут достаточно высокие посты в других кланах. Вы думаете, что у них короткая память? Эти люди запомнят уничтожение клана, и вы по прошествии сотен, а, быть может, даже десятков сол, получите вместо одного лояльного многие десятки скрыто ненавидящих вас кланов.

— Как я понимаю, есть и третья причина?

— Есть, мой император. Временно отсутствующий сейчас в клане тан Рур как в своей жизни, так и в жизни клана всегда руководствовался двумя принципами. Принцип первый — не нападать первым, и принцип второй — всегда отвечать ударом на удар. Скажите, чем эти принципы вам не нравятся? Вы хотите, чтобы новый клан, выросший на руинах клана Лерой, отменил для себя первый принцип? Пока, как матриарх клана, я строго слежу за его выполнением. И, наконец, причина четвертая — наши союзники. Мы с кланом Камэни, как вы знаете, образуем синдикат. Уничтожение нашего клана больно ударит по Камэни, за что они однозначно не скажут вам спасибо. Надавить на них вы не сможете — Камэни исключительно мирный клан, клан ученых и исследователей. А вот затаить на имперские власти обиду они вполне могут. Вам надо объяснять, во что выльется правящему клану обида ведущего клана империи в области оказания медицинских услуг? Клан Камэни по–прежнему числится в первой сотне ведущих имперских кланов, является лидером в области разработки процедур омоложения и имеет реальное влияние в совете кланов. Надо ли вам напоминать, что должность императора, равно как и сама правящая императорская династия — выборные?

— В ваших словах, вынужден признать, есть смысл. Продолжайте.

— На самом деле, мой император, во всем случившемся виновата не столько я и не столько Хорукайяни, сколько один человек, которого мы сегодня вообще в разговоре не упоминали. Человек, который заставил тана Аруми прийти в резиденцию имперской контрразведки — без приказа этого человека Аруми никуда бы не пошел и остался жив. Человек, лично гарантировавший его безопасность, а вместо этого направивший прямо в ловушку, под дула убийц. Именно этот человек виновен и в смерти Аруми Лерой, и в последовавшем за этим уничтожении клана Хорукайяни. И именно этот человек, как вы знаете, остался абсолютно безнаказанным.

— Вы хотите обвинить во всем случившемся императора, госпожа?

— Ни в коем случае, мой император. Я лишь напомнила, кто в действительности является главным виновником произошедшей трагедии — не будь приказа, не было бы ни одной последовавшей за ним смерти.

— Что ж, вы очень деликатно напомнили мне, что на моей совести двадцать три миллиона человеческих жертв.

— Рада, что вы это понимаете, мой император. Как и то, что эта информация пока не доведена до совета кланов — в противном случае правящая династия, виновная в вероломном убийстве патриарха, могла бы и лишиться трона. Однако я не хочу возвращения эпохи клановых войн, и даже в чем–то понимаю вас. Не все принимаемые руководителем решения порой оказываются верными — иногда, по прошествии ряда сол, это становится особенно хорошо видно. В моей жизни тоже принимались решения, которые я впоследствии была бы рада изменить. К сожалению, прошлое отменить нельзя, но в нашей власти признавать собственные ошибки, учиться на них и не пытаться перевалить их на чужие плечи, наказывая других. Тяжесть вины за совершенные нами ошибки должны нести мы сами, какой бы она ни была. Вы согласны со мной, мой император?

— Опять вы правы, госпожа.

— Тогда, как я понимаю, у вас больше не осталось ко мне вопросов, мой император?

— Вы гарантируете лояльность клана империи, госпожа матриарх Лерой?

— Я гарантирую, что до тех пор, пока империя не нарушит в отношении клана Лерой ни имперских, ни человеческих законов, клан останется лоялен империи. Такой гарантии вам достаточно, мой император?

— Достаточно, госпожа…

***

Айлинэри Камэни, матриарх одноименного клана, в задумчивости сидела за своим столом, машинально перебирая файлы научного отчета по самому важному проекту в своей жизни. Сухими медицинскими терминами, перегруженными массой дополнительной медицинской и научной информации, ученые пытались замаскировать свое бессилие в дальнейшей работе с образцом номер один — вот уже несколько сол они не делали ничего, кроме наблюдения и сбора статистической информации, полностью положившись на волю случая. Объект находился в саркофаге уже почти семнадцать сол, и сколько еще продлится этот затянувшийся эксперимент — никто загадывать не рисковал. Нет, научная работа велась непрестанно — ученые анализировали происходящие с телом образца процессы и сопутствующие им изменения генома, выстраивая свои гипотезы, иногда противоречивые и взаимно исключающие одна другую, однако каждая такая гипотеза требовала последующей проверки экспериментом, возможность проведения которого сильно зависела от результата предыдущего. А этот результат до сих пор оставался неясен — пациент весьма комфортно устроился в медицинском саркофаге и пробуждаться явно не собирался. Раздумья матриарха прервал вызов селектора — научный коллектив подготовил очередной доклад по проделанной работе. Подтвердив по селектору свое разрешение на прием, женщина оторвалась от просмотра файлов на мониторе и перевела взгляд на вошедшего в кабинет мужчину, сказав:

— Проходите, тан Сил. Садитесь, рассказывайте. У вас появились какие–то новости по проекту?

— Госпожа, основная новость по проекту — это отсутствие всяких новостей. Состояние образца номер один стабильно. Снизившись несколько сол назад, энергопотребление объекта стабилизировалось и, за исключением незначительных пиковых отклонений, равномерно и относительно невелико. Возобновившееся потребление питательных веществ и микроэлементов из физраствора также весьма незначительно. Атрофии мышечного корсета не наблюдается. По оценкам ученых, в таком стабильном состоянии тело образца номер один может существовать неограниченно долго.

— Уточните сроки. Неограниченно — слишком растяжимое понятие.

— Госпожа, подозреваю, что если внешние факторы не изменятся, объект может не проснуться никогда. А существовать в саркофаге тело может как сотни, так и миллионы сол. Возможно, еще дольше.

— У вас, наверное, имеются какие–то предложения?

— Госпожа, дальнейшее принудительное поддержание жизнедеятельности организма образца номер один лишено всякого смысла. Генетических изменений в нем больше не происходит — объект достиг конечной стадии эволюции. Геном объекта стал более узнаваем и сильно напоминает человеческий, если не считать множества дополнительных включений и пока непонятых учеными связей между считавшимися до этого независимыми его участками. А так как дальнейшие мутации у исследуемого объекта отсутствуют, считаю необходимым приступить к разработке мер по принудительному его выведению из состояния затянувшегося сна.

— Какие меры вы предлагаете?

— Для начала — медикаментозные. Известен ряд препаратов, стимулирующих мозговую и мышечную активность и выводящих пациента из состояния сна. Испробуем все. Получив заряд искусственной медикаментозной бодрости, объект теоретически может проснуться.

— А может и не проснуться.

— Если вариант номер один не поможет, попытаемся вывести объект из состояния сна путем воздействия неблагоприятных внешних факторов — от понижения температуры до воздействия раздражающих запахов, звуков и раздражения кожных покровов разрядами электрического тока. Если не поможет и это — вторым шагом отключим подачу физраствора, заглушим выработку реактором энергии и откроем саркофаг. Без доступа пищи и энергии объект или проснется, или нет. Но это, разумеется, крайний вариант — если не помогут первые два способа.

— А если не поможет и третий?

— Значит, не судьба, госпожа. Мы не можем поддерживать жизнедеятельность организма объекта вечно. Семнадцать сол прошло, ждать дальше бессмысленно.

— Не будет ли это убийством?

— Госпожа, если человеку не принесли еду домой — он встает и идет за ней сам. Если же пациент, имеющий возможность, приложив некоторые усилия, наесться досыта, вместо этого продолжает сидеть дома и умирает с голоду — в своей смерти виноват только он. Сказать по правде, я вообще считаю, что первые два способа не помогут, и предложил вам опробовать их только ради прелюдии к третьему варианту. Для очистки совести, так сказать. Чтобы никто не мог обвинить нас в том, что мы не предприняли всех возможных шагов…

— Пусть будет так. Я даю свою санкцию на прекращение этого этапа исследований и выведение исследуемого объекта из состояния сна. Надеюсь, он проснется…

***

Голубое безоблачное небо, лазурное море, мелкими шипящими волнами набегающее на прибрежный песок, и затерявшиеся в этом песке ракушки… Пальмы, склонившие свои листья к самой воде и дающие легкую тень от теплого, совсем не обжигающего солнца, находящегося почти в зените. Слабый ветер колышет листья пальм и дарит своими нежными шелковистыми объятиями приятное ощущение прохлады и свежести. Стайки небольших разноцветных рыбок резвятся в прибрежной полосе, сверкая бликами радужной чешуи. В небесах чернеют точки высоко парящих птиц — они ловят восходящие потоки теплого воздуха от прогревшейся земли и высматривают в заросшей мягкой шелковистой травой земле что–то нужное им одним…

Все вокруг дышало негой и покоем — мир полуденного солнца блаженствовал в расслабляющей полудреме. Возможно, именно так и должен был выглядеть мифический рай — он не помнил. Впрочем, не помнил он и самого слова «рай» — просто когда–то, устав от суматохи и тягот жизни, он захотел тишины и покоя, оказавшись в этом райском уголке неизвестного мира. Как он сюда попал — он тоже не помнил, да и стоило ли возвращение воспоминаний затраченных на подобную попытку усилий? Не помнил он многого — кто он, откуда, как его зовут и зачем он здесь. Когда–то он не был таким спокойным — он не помнил своей прошлой жизни, но знал, что так, как сейчас, было не всегда. Однако сейчас он существовал именно здесь и именно сейчас — неподвижно сидел, скрестив под собой ноги, на гостеприимном берегу и смотрел на ласковое, умиротворенное море. Он всегда мечтал просто сидеть на берегу и просто смотреть вдаль, наблюдая, как на берег с легким, едва слышным шипением накатываются пришедшие из–за горизонта невысокие морские волны. Быть может, именно в этом и есть смысл жизни? Найти, в конце концов, место, которое подарит тебе не богатство, не власть, а просто покой?

Он ни о чем не думал, да и не хотел ни о чем думать. Он вообще ничего не хотел — у него и без того имелось все, что требовалось для обретения покоя. Когда–то он был обуреваем желаниями, и ему постоянно что–то было нужно — есть, спать, куда–то идти, что–то делать… Сейчас он наконец–то оказался избавлен от всей этой суеты — сам мир, в котором он находился, освободил его от примитивных животных потребностей. Кто такие животные — он тоже не помнил, хотя само слово казалось знакомым и будоражило что–то важное в закоулках его души, будило какие–то тревожные воспоминания, пытающиеся иногда прорваться сквозь пелену забвения. Они омрачали радость блаженного созерцания мира, и он пытался запрятать эти воспоминания на задворки своего сознания — его мятежные мысли каким–то образом отражались на состоянии мира, внося разлад в идеальную гармонию раскинувшегося перед ним райского уголка мироздания. Поэтому ничто не должно было нарушать его умиротворенного покоя. Ничто…

Так проходили бесконечно длинные и столь же бесконечно прекрасные дни, чередующиеся не менее прекрасными ночами, когда спрятавшееся за горизонт солнце сменялось на потемневшем и усыпанном звездами небосклоне несколькими разноцветными яркими лунами, и засыпающий мир накрывали радужные ночные сумерки. Дни сливались в годы, годы — в века, а века — в вечность, но ничто не менялось в окружающем мире — лишь бескрайнее небо, спокойное море, песчаный пляж, прохладный ласковый ветерок, вечнозеленые пальмы и безграничный покой. Быть может, эта вселенная просто спала? Тогда это был самый прекрасный сон из всех, которые он видел, и он от всей души желал, чтобы этот сон продолжался вечность…

***

Где–то в резиденции клана Камэни:

— Тан Сил, в каком состоянии сейчас образец номер один?

— Госпожа матриарх, как я и предполагал, ни один из медикаментозных препаратов не оказал на объект никакого воздействия — тело объекта просто не стало потреблять эти препараты. Даже будучи принудительно введенными в кровь, они в скором времени оказывались выведены объектом из собственного организма.

— То есть объект оказался иммунным к любому яду?

— Для нас это свойство объекта тоже оказалось очень интересным открытием, несмотря на то, что мы были, в принципе, готовы к подобному результату эксперимента. Ведь и раньше объект забирал из физраствора только те вещества и микроэлементы, которые были ему нужны, напрочь игнорируя все остальные. Поэтому, убедившись в бесперспективности первого метода, мы попытались вывести объект из состояния сна с помощью сильных раздражителей. Признаться, и на этот метод я тоже крайне мало рассчитывал, что и подтвердил ход дальнейших наших экспериментов. На сильные запахи объект не реагировал, как и на незначительные механические воздействия. Зато воздействие на болевые рецепторы нервных окончаний электрическим током привело к неожиданному результату — объект просто уничтожил аппаратуру, создав вокруг саркофага знакопеременное электромагнитное поле необычайной плотности. Эксперимент повторялся несколько раз, и каждый раз результат был одинаков — полное уничтожение аппаратуры. После неудач с первыми двумя вариантами мы перешли к третьему, открыв крышку саркофага и отключив подачу физраствора. Объект отреагировал на наши действия резким увеличением потребления энергии, причем рост продолжается даже сейчас — объект полностью перешел на энергетическое питание. Ситуация осложняется тем, что вокруг объекта образовался силовой кокон неизвестной нам природы, не пропускающий к объекту ничего — ни механических устройств, ни сканирующего поля. Подозреваю, что таким образом объект защищается от неблагоприятного воздействия на его биологическое тело окружающей среды. С появлением вокруг объекта силового щита у нас больше не осталось возможности каким–либо образом влиять на ход эксперимента. Госпожа, остался последний шанс — отключить объект от источника энергии. Я прошу у вас санкции на отключение термоядерного реактора и эвакуацию обслуживающего персонала лаборатории — последствия отключения объекта от источника энергии столь большой мощности я спрогнозировать не могу.

— Других вариантов нет?

— Госпожа, мы с вами ранее уже обговаривали подобную ситуацию. Отключение реактора — единственный оставшийся способ прекращения затянувшегося эксперимента.

— Хорошо, тан Сил, отключайте. И держите меня в курсе событий.

***

В мире спокойствия, гармонии и ласковой, убаюкивающей тишины и неги происходили какие–то непонятные изменения, но он никак не мог понять — какие. Окружающее пространство по–прежнему выглядело неизменным — то же небо, то же море, тот же пляж, но казалось, будто из мира исчезает что–то эфемерное, но жизненно важное. Утекает, как морская вода в прибрежный песок. Думать над этим не хотелось. Мысли, такие же сонные и тяжелые, как набегающие на берег волны, неторопливо ворочались в голове, пытаясь осмыслить происходящие вокруг него явно деструктивные процессы. Однако даже без этих мыслей он знал — не понимал, а просто знал — мир гармонии и безмятежности умирает, из него уходит душа. Что–то важное, без чего невозможно существование этого мира, из него куда–то исчезло, а без этого неизвестного элемента мир был обречен. Он знал, что сможет ненадолго продлить агонию мироздания, отдав ему самого себя, но подобное действие было бессмысленным по своей сути — если мир все равно умрет, то уже неважно, когда — сейчас или чуть–чуть попозже. Быть может, стоит подняться над миром и посмотреть, чего тот лишился? Возможно, этот мир еще можно спасти…

Приняв такое непростое решение, он очнулся от дремы, вынырнув из нирваны, взмахнул крыльями, одним мощным рывком послав свое гибкое сильное тело в небесную синеву, и, зачерпнув из сути мироздания столько энергии, сколько смог взять, раскрыл дорогу в вечность…

***

Айлинэри, с головой погрузившись в монотонную текучку, вынужденно задержалась в своем расположенном на самом верхнем этаже клановой резиденции кабинете, чтобы разобрать накопившиеся за несколько дней документы. Неожиданно в тишине раздался пронзительный писк селектора, сопровождаемый красным свечением — пришло срочное сообщение. Включив экран и соединившись с секретарем, женщина услышала взволнованный голос секретарши:

— Госпожа матриарх, в горах, в районе размещения лаборатории с образцом номер один, произошел мощный взрыв. Связь с научной аппаратурой потеряна. Последствия взрыва зафиксированы научными приборами в виде достаточно сильного землетрясения. На место взрыва уже вылетела группа ученых на флаерах. При получении информации с места события вы будете проинформированы незамедлительно.

Отключив селектор, Айлинэри откинулась в кресле и, помассировав виски, тихо прошептала:

— Вот и закончился наш эксперимент, Дэрий…

***

Небо оказалось не таким уж и голубым — с легкой, едва заметной прозеленью, и было не прозрачным, а затянутым какой–то пыльной взвесью. Он оказался стоящим на каменистой земле, окруженный полого вздымающимися к небесам горами. По склонам гор стекали мутные грязные ручейки воды, в самом низу собирающиеся в небольшую лужицу, подступившую уже к самым ногам. Ноги… Давно он не видел своих ног — не потому, что их не было, просто он не обращал на них внимания. Возможно даже, что основной причиной на самом деле являлось то, что раньше ноги ему не были нужны — сколько себя помнил, он постоянно сидел…

Но скопившаяся под ногами лужица продолжала наполняться, и ее уровень начал стремительно повышаться, вскоре достигнув щиколоток. Пора было покинуть это столь негостеприимное по сравнению с прошлым миром место. Раскинув крылья, он резко взмахнул ими и… И ничего не произошло. Ладони хлопнули по икрам, отдавшись в ногах болезненным шлепком. Он посмотрел на них — ладони переходили в увитые узлами мышц предплечья, а те — в такие же мощные плечи. Он внимательно оглядел себя — в первый раз за вечность. Тело, несомненно, было его собственным — вот и знакомые шрамы в виде рубцов на боку и предплечьях, полученные им в драке. Он начал вспоминать, как дрался с бандой отморозков, защищая свою жену, Татьяну. Где она сейчас, что с ней? Почему она не рядом?

Воспоминания накатились комом. Он — Андрей Иванович Хохлов, женат, работает, двое детей… Ах, да… Нет уже у него ни жены, ни детей… Погибли в автокатастрофе. И вообще он не на Земле, а в Оканийской империи, и зовут его здесь Рур Лерой. Кстати, теперь у него два десятка жен и две сотни потомков…

Андрей вспомнил все — вплоть до последнего момента, когда он, голый, опутанный шлейфами измерительной аппаратуры, ложился в саркофаг медицинского центра. Но почему он здесь, один? Андрей огляделся вокруг еще раз. В оглушительной, звенящей до боли в висках тишине он стоял на дне какого–то огромного кратера, и на него с чистого, ясного неба сыпалась мельчайшая пыль, уже успевшая припорошить обнаженное тело тонкой серой пеленой. Вода грязными ручейками продолжала стекать со склонов, поднявшись уже до уровня колен. Если он в ближайшее время не планировал закончить жизнь самоубийством, утонув в мутной, грязной воде, то пора было отсюда выбираться…

Путь наверх выдался не самым простым — склон кратера оказался крутым, покрытым осыпающимися под ногами острыми камнями, болезненно впивающимися в голые ступни и режущими их до крови — как он ни берегся, но несколько кровоточащих порезов на обнаженных ступнях уже появилось. Однако все в мире когда–нибудь, да заканчивается — закончился и этот долгий утомительный подъем наверх, и Андрей перевалил через рваный каменистый гребень кратера. Посмотрев вниз, на только что проделанный путь, мужчина увидел, что кратер оказался похож на обычную воронку от взрыва. Правда, чтобы получить подобную воронку, взрыв должен оказаться как минимум термоядерным — идеальный конус громадной ямы уходил в глубину на добрую сотню метров. Какой катаклизм привел к ее образованию — он не знал, да и знать, честно говоря, не хотел — в настоящее время его больше всего интересовал вопрос собственного выживания. Андрей опять, как и в год своего прилета на Окану, оказался один, в горах, без средств к существованию. Вот только тогда на нем все же была одежда и хоть какое–то барахло с разбившегося флаера… Сейчас же у него не было вообще ничего. Однако это не страшно, ведь самое главное — он жив и здоров, а остальное приложится.

Оглядевшись по сторонам и прикинув, в какой стороне горы выглядят более пологими, Андрей засек нужное направление, сориентировавшись по начинающему клониться к закату солнцу, и не спеша отправился в путь.

Уйти далеко мужчине не удалось — едва он начал свой поход в неизвестность, как на горизонте появилось несколько точек, которые быстро увеличились и уже через несколько минут стали похожи на небольших летающих птиц. Еще минута — и перед Андреем зависли и медленно опустились на каменистый склон четыре флаера, из которых высыпала масса народа — и гражданских, и военных, легко отличимых от остальных по однообразной серо–зеленой пятнистой униформе, выправке и хищной грации. Встречающие не проявляли агрессии, а лишь настороженное, сдобренной изрядной порцией опаски любопытство, отчетливо читающееся на их лицах. Мужчину окружили полукольцом. От группы гражданских лиц отделился человек, оказавшийся незнакомой красивой женщиной средних лет, быстро подошедшей, практически подбежавшей к нему, и, не скрывая своего волнения, сказавшей:

— Господин Рур Лерой, с возвращением. Госпожа матриарх Камэни ждет вас…

***

Где–то в резиденции клана Камэни…

— Здравствуй, Дэрий. А ты совсем не изменился.

— Я тоже рад тебя видеть, Лина. Ты чему–то удивлена — я что, должен был измениться?

— Семнадцать сол прошло, Дэрий, семнадцать сол…

— Так долго?

— Да, эксперимент неожиданно затянулся. Впрочем, я искренне рада, что сейчас ты жив и, судя по твоему внешнему виду, вполне здоров. Как ты себя чувствуешь?

— Непонятно… На первый взгляд, все хорошо. Ничего не болит, ни на что не жалуюсь. Правда, такое странное ощущение, как будто чего–то не хватает… Как будто попал в другой мир…

— Ничего, привыкнешь. Я уже связалась с матриархом Лерой, она тоже рада твоему возвращению и ждет тебя.

— Кстати, а почему я оказался в одиночестве в пустынных горах? Ведь в капсулу я ложился в вашем городском медицинском центре.

— Тому много причин, главная из которых — ты, лежащий в беспамятстве в саркофаге, стал представлять слишком большую опасность для окружающих. Когда восстановишься и войдешь в курс клановых дел, я дам тебе на ознакомление все материалы по твоему эксперименту, скрывать ничего не стану. Посмотришь, что ты в беспамятстве вытворял все семнадцать сол — мои ученые на ушах стояли, не верили, что подобное под силу обычному человеку. Поэтому в пустынных горах специально под тебя построили отдельную лабораторию, упрятав ее глубоко под землю, и снабдили построенный комплекс всем необходимым оборудованием. Даже автономный термоядерный источник энергии для тебя поставили — ближе к концу эксперимента ты решил питаться не простой человеческой пищей, а чистой энергией.

Поразительно! Значит, та воронка, в которой я оказался…

— Правильно, это наша бывшая лаборатория, в которой ты лежал. Уничтожена тобой вместе с термоядерным реактором.

— Надеюсь, никто не погиб?

— Никто, не переживай. Мы учитывали вероятность подобного окончания эксперимента, поэтому заблаговременно удалили оттуда людей — пока ты продолжал спать, станция работала в автоматическом режиме, а информация в реальном масштабе времени транслировалась в операторскую. Мы подозревали, что твое возвращение из мира грез окажется достаточно шумным, однако даже в самых смелых прогнозах не ожидали, что настолько… Сообщение от операторов даже не понадобилось — последствия взрыва докатились до столицы, заставив подняться по тревоге весь дежурный персонал. Поэтому к тебе так быстро подоспела помощь.

— Скажи, сильно все изменилось за семнадцать лет?

— Сол, Дэрий, сол. Кажется, ты забываешь Оканийский.

— Ничего, привыкну опять. Так что за эти семнадцать сол изменилось в мире?

— Многое изменилось, Дэрий. Есть плохое, есть хорошее. В целом все не так уж и плохо — наши кланы вместе и мы развиваемся. Численность твоего клана скоро превысит полмиллиарда человек, и клан Лерой уже сейчас занимает одно из лидирующих мест и в империи, и в клановой иерархии.

— Полмиллиарда? Неплохо развернулась Литэйла… А что с моими близкими? Как моя семья, как дети?

— Обо всем тебе расскажет Литэйла. Повторюсь — она тебя ждет. Кстати, а вот и твой флаер — он доставит тебя к телепорту на вашу планету. Но прошу — как только освоишься — навести меня. У нас найдется, о чем поговорить…

В тот же день в кабинете матриарха Лерой…

— Госпожа матриарх, я вернулся. Для меня оказалась неприятной новостью информация о том, что я выбыл из клановой жизни на целых семнадцать сол. Расскажите, как живет синдикат и развивается анклав? Хотелось бы также узнать, как здоровье моих жен и детей.

— Пока вас не было, тан Рур, поменялось очень многое. В первую очередь — анклава больше не существует. Император расторг договор и аннулировал нашу независимость. На каждой из планет нам принадлежит не более половины территорий — все остальные земли занимает империя, наводнившая планеты следящими устройствами. Защитный пояс не функционирует, часть оборудования с него демонтирована.

— Почему?

— В нем отсутствует надобность. Да и в качестве защиты от внешней агрессии этот пояс служить не может — в поставленные империей дальнобойные орудия оказались встроены механизмы самоуничтожения, запускающиеся после тридцати пяти выстрелов. Поэтому орудийные платформы законсервированы, а на самих станциях оставлен дежурный персонал, поддерживающий их работоспособность в спящем режиме. Численность персонала не превышает нескольких десятков человек — это рабочие и техники. Ни одного военного.

— Печально… Планируя строительство анклава, я, признаться, не рассчитывал на подобное вероломство со стороны империи.

— Все далеко не так страшно — как вы, наверное, уже знаете, за счет наемников клан Лерой резко увеличил свою численность и сейчас насчитывает около полумиллиарда человек — как клановых, так и служащих по контракту с перспективой вступления в клан. Самых талантливых и преданных из числа наемников мы уже приняли в клан. Списки кандидатов на вступление подаются мне на согласование каждый кун. Со временем планируем принимать кандидатов ежедневно. Также Лерой захватили, практически монополизировав, несколько секторов аграрного сектора галактики и производят огромные объемы высококачественной сельскохозяйственной продукции, получая за это очень хорошие деньги — мы не смогли закрепиться лишь на незначительной части планет, являющихся нашими конкурентами и тоже производящими дешевую сельскохозяйственную продукцию. С учетом неизбежных транспортных расходов конкурировать со всеми аграрными кланами на местном рынке мы не можем, да и не видим смысла. Лерой стали богаты. Богаты настолько, что в состоянии содержать стомиллионную профессиональную армию, отлично вооруженную и экипированную. Еще четыреста миллионов — клановый резерв. Тоже неплохие бойцы, но в штатную численность клановой армии не входят — они, как я уже упомянула, находятся в резерве. Также растет популярность телохранителей Лерой — они считаются лучшими в империи. Вы должны гордиться кланом — я никогда не думала, что всего за несколько десятков сол можно из небольшого клана, стоящего в клановой иерархии где–то на двадцатой тысяче, войти в первую сотню. Теоретически мы могли бы войти даже в десятку сильнейших, но делать это я опасаюсь по причине довольно натянутых отношений с императором…

— Вы имеете в виду императора лично, или в эту категорию также входят имперские спецслужбы? В каких вы отношениях с господами Тинитаро Хорукайяни и Нирэном Шихои?

— С Шихои, как, впрочем, и со службой имперской безопасности, клан Лерой находится исключительно в деловых отношениях. Любви между нами не наблюдается, но нет и откровенной вражды. Господина Тинитаро нет в живых, как нет в живых и самого клана Хорукайяни.

— Даже так? И куда же мог подеваться целый клан? Многомиллионный клан?

— Я уничтожила его.

— Вы… Сделали что?!

— Я уничтожила клан Хорукайяни, тан Рур. Двадцать три миллиона человек. Мужчины, женщины, дети — уничтожены все. Остались жалкие полмиллиона, затаившиеся настолько хорошо, что бойцы Лерой не смогли до них дотянуться. Клана Хорукайяни в империи больше не существует.

— Упс… Госпожа, я далеко не пацифист. Мне приходилось убивать раньше, и, возможно, придется убивать в будущем. При возникновении угрозы собственной жизни я убивал даже невинных, хотя убийства не доставляют мне наслаждения и я никогда не убиваю, если вижу иное решение проблемы. Более того, при возникновении угрозы моей жизни или жизни моих близких, будучи поставлен в безвыходную ситуацию, я способен на убийство и женщин, и детей — спасибо создателю, избавившему меня от подобных ситуаций… Однако даже в самом страшном сценарии я не могу представить, что толкнуло вас на подобный шаг, не говоря уже о том, как на это отреагировал император…

— Месть. Они убили вашего сына, тан Рур. Убили Аруми. Заманили к себе в резиденцию и расстреляли из армейских ружей. Видеозапись расстрела у нас есть, вы можете с ней ознакомиться. Это был не несчастный случай, а хладнокровное убийство. Император тоже оказался замешан в этом убийстве, поэтому он промолчал и не стал преследовать Лерой. А от совета кланов мы получили разрешение на месть — стоило нам предоставить видеозапись, как абсолютное большинство в совете нас поддержало. Как видите, ваш сын отомщен — клан убийц уничтожен полностью. Для меня в клане Хорукайяни не осталось ни женщин, ни детей — за смерть вашего сына должен был ответить весь клан, поэтому невиновных среди них не было, все они были признаны убийцами лишь за то, что носили фамилию Хорукайяни. Совет кланов, кстати, согласился с моими доводами. Юридически все действия Лерой — законны.

— Что ж, что сделано — то сделано, госпожа. Вы решительная женщина… Не мне обвинять вас в излишней жестокости — не знаю, как поступил бы я сам, получив это известие. Мне жаль сына, но Аруми был воином, а смерть воина в бою — почетна. Следует почтить его память и жить дальше. И, кстати, как поживают остальные мои дети? И кто сейчас руководит школой вместо Аруми?

— Остальные ваши дети, хвала создателю, живы и здоровы. Школой руководит Ярината. Я сама назначила ее на эту должность.

— Не самый плохой выбор, госпожа, несмотря на то, что Ярината — женщина. Вы не сказали, как поживают мои жены…

— Не волнуйтесь, они тоже все живы и здоровы.

— Когда мне с ними можно встретиться? Им сообщили о том, что я вернулся?

— Хм… Видите ли в чем дело, тан Рур… Вас не было более семнадцати сол, и неизвестно, смогли бы когда–нибудь ваши женщины увидеть вас в живых. Семнадцать сол — очень большой срок, за это время всякое может произойти.

— И что? Не понимаю, при чем тут это.

— Ну как бы помягче вам сказать… В настоящее время ваши жены — уже не ваши жены. Они давно нашли себе других мужей и счастливо с ними живут.

— Все?

— Все, тан Рур.

— И Силлана?

— Она первой из ваших жен нашла себе другого мужа — как только ваш общий сын, Ошима, вырос, стал самостоятельным и, женившись, вышел из–под опеки матери. Остальные ваши жены продержались несколько дольше, но со временем и они нашли себе других мужчин. Сейчас все они счастливы и довольны своей жизнью. И я была бы очень вам признательна, если бы вы не разрушали эти новые семьи. В конце концов, я всегда смогу подобрать вам незамужних женщин ничуть не хуже ваших прежних жен. Выбор в клане богат…

— Спасибо, госпожа, я, пожалуй, сам разберусь в своей личной жизни. Скажите, где и как мне можно ознакомиться с текущим положением дел в клане? И кто я сейчас для клана?

— Тан Рур, вы по–прежнему — лидер и нашего клана, и всего синдиката. Если хотите — можно приказом закрепить ваше официальное положение как второго патриарха клана Лерой.

— Не надо, госпожа. Считаю, что в клане должно быть единоначалие. Матриархом останетесь вы, а мне вполне достаточно должности вашего официального заместителя.

— Но права вам я оставлю максимальные — включая право подписи и печать клана. Ваша подпись будет, как и раньше, приравнена к подписи матриарха.

— Не возражаю. И последнее. Как вы считаете — имперские спецслужбы уже в курсе, что я вернулся?

— Думаю, пока нет — мы хорошо почистили свои земли от имперских шпионов, и они, работая в анклаве, ограничиваются мониторингом нашей деятельности со спутников. Однако полной гарантии сохранению конфиденциальности данной информации предоставить не могу — все тайное рано или поздно становится явным. Если мы хотим сохранить ваше возвращение в тайне, вам лучше сменить имя и внешность. Кстати, внешность у вас и так достаточно сильно поменялась — вы стали старше, а черты вашего лица — грубее.

— На самом деле, это моя настоящая внешность — так я выглядел до момента моего появления в империи. А имя я возьму свое собственное. Как вы знаете, Руром меня назвала Силлана. Мое истинное имя, данное мне при рождении — Андрей.

— Ан–дэ–ри…

— Не пытайтесь его выговорить — не получится. Гортань землян за эоны эволюции претерпела незначительные изменения, в результате которых нам стали доступны другие диапазоны звуков. Имперцам с их плавным, мелодичным языком тяжело произнести это имя полностью и правильно. Айлинэри звала меня Дэрий. Можно ограничиться последним слогом — Рэй.

— Рэй… Хорошо, господин Рэй, я подготовлю приказ о назначении вас моим заместителем. Вам освободят бывший кабинет тана Рура, а на терминал искина в этом кабинете выведут всю информацию о текущих делах клана, обеспечив вам полный доступ. Работайте…

***

Досмотрев последний видеофайл, Андрей бросил растерянный взгляд на сидящую перед ним и внимательно разглядывающую его женщину, после чего убитым голосом спросил:

— Лина, а ты уверена, что это действительно я? Здесь не человек, а какой–то монстр…

— Дэрий, не сомневайся — это ты, — усмехнулась женщина. — Более того — еще когда на звездолете «Омега» мы с тобой проводили совместные опыты, ты демонстрировал те же самые результаты. Просто тогда демонстрация визуально выглядела далеко не так эффектно и регистрировалась исключительно высокочувствительными измерительными приборами. То, что ты тогда называл нирваной, просветлением, сатори, ки и еще кучей различных непонятных терминов, на самом деле являлось попыткой твоего организма за счет собственной энергетики управлять как собой, так и окружающим тебя пространственно–временным континуумом. Приборы еще тогда, на звездолете, фиксировали твои успешные попытки на этом тяжелом поприще — на тот момент, правда, еще робкие и почти незаметные. Сейчас же ты видишь значительно более весомые достижения, — женщина указала рукой на лежащий перед ней золотой брусок, — и это стало возможным благодаря завершившимся в твоем организме процессам мутации. Теперь энергетика твоего тела значительно более сильная, чем до начала экспериментов, и тебе стали доступны видимые глазом воздействия на материю и пространство–время.

Андрей взял в руки золотой брусок из желтого металла размером с палец, повертел его в руках, рассматривая, после чего пробормотал:

— Гривна… Золотая…

— Что такое гривна?

— Деньги. Древние. Обычно серебряные, но золото тоже использовалось.

— Значит, в своих грезах ты совершал какие–то торговые операции — что–то покупал или продавал, расплачиваясь деньгами, которые ты назвал гривнами. Не хочешь попробовать повторить то, что увидел на видеофайлах? Хотя бы синтезировать такую же гривну.

Некоторое время понаблюдав за безуспешными попытками Андрея сотворить хоть что–нибудь, женщина добавила:

— Тебе важно понять, что ты в принципе способен на подобные преобразования. Если ты смог что–то сделать бессознательно, то ресурсов твоего организма на подобное действие вполне хватает — осталось лишь научиться совершать эти манипуляции осознанно. Это как научить ребенка ходить — в принципе, ходить умеют все, вот только пока ребенок научится такому простому действию, пройдет несколько кун и будет набито несчетное количество синяков и шишек.

— То есть мне надо заново учиться ходить?

— Почему заново? Ходить в реальности ты еще не умеешь, все твои похождения совершались исключительно в твоих грезах. Кстати, а что тебе снилось?

— Сложно сказать… Многих своих снов я не помню. Куда–то бежал, летел, плыл… Даже полз. С кем–то сражался, торговал, еще что–то проделывал. Мои сны представлялись мне не менее четкими, чем явь — там, в своих грезах, я ощущал себя по–настоящему живым. Я рождался, жил, умирал…

— Даже умирал? И ты это помнишь? Как умирал? Сможешь описать?

— По–разному, Лина. Не все мои смерти были естественными — меня нередко убивали. И даже сжигали…

Видимо, в процессе рассказа Андрей постепенно углублялся в воспоминания, переживая их еще раз — речь мужчины постепенно становилась медленной и тихой, глаза закрылись, рука плавно поднялась и, вытянутая, замерла ладонью вперед на уровне закрытых глаз… По кисти мужчины пробежали багровые всполохи, и уже через мгновение рука полыхнула ярко–красным пламенем. Послышался треск лопающейся кожи, запахло паленым волосом и горелой плотью, на пол полетели хлопья обгоревшей одежды…

— Дэрий!!! — истошный испуганный вопль женщины разорвал тишину кабинета.

Андрей вздрогнул. Его глаза широко распахнулись, уставившись на объятую пламенем почерневшую обуглившуюся руку, и пламя тут же исчезло, а обгорелая конечность прямо на глазах стала покрываться молодой розовой кожицей. Пятна ожогов быстро исчезали, затягиваясь, и уже через несколько мгновений ничто не напоминало о бушевавшем вокруг пламени — рука мужчины выглядела полностью здоровой. Вот только от закрывавшей руку одежды практически ничего не осталось, а в комнате продолжал висеть тяжелый смрадный запах паленого волоса и обгоревшей плоти.

— И что это было? Дэрий! — пережившая эмоциональный шок женщина все никак не могла успокоиться.

— А, это… — задумчиво пробормотал Андрей. — В одной из моих грез меня заживо сожгли на костре — я оказался не по душе какому–то важному чинуше от церкви.

— Было больно?

— Да уж, приятного мало.

— Странные у тебя сны, Дэрий.

— Знаешь, я все меньше склонен верить тому, что это были всего лишь сны — окружающая меня реальность выглядела настолько правдоподобно, что поневоле поверишь в переселение душ. Некоторые земные религии, кстати, утверждают именно это.

— Вопросы мистики и верований разных народов вселенной мы можем обсудить потом, на досуге. Подобные верования на заре становления Оканийской цивилизации существовали и у нас. Впоследствии ученые объяснили этот феномен с научной точки зрения — во время сильного стресса человек может случайно подключаться к единому энергоинформационному полю вселенной, так называемому эгрегору, и напрямую получать оттуда информацию, включая воспоминания о прожитой кем–то жизни. Возможно, нечто подобное происходило и с тобой. Кстати, а последние воспоминания у тебя какие?

Последнее, что я помню — это рай… Нирвана, ощущение полного покоя и неземного блаженства.

— В этом раю ты чуть было не остался навсегда — твой организм нашел отличный способ застыть в своем развитии, никуда не стремиться и больше ничего не делать. Мы были вынуждены пойти на крайние меры, чтобы вытащить твой разум из созданной тобой лакуны виртуальной реальности. Хочу сказать, что сделать это оказалось весьма непросто — твой мозг активно сопротивлялся нашим усилиям, бессознательно манипулируя окружающим тебя пространственно–временным континуумом. Кстати, чтобы проводить различные манипуляции с пространством осознанно, тебе не помешало бы знать от нем все, что на текущий момент известно в империи. С современными представлениями о строении материи тебе тоже не мешало бы познакомиться. Неосознанно ты уже можешь преобразовывать материю из излучения в вещество и обратно, но вот результат у тебя получается пока что только на интуитивном уровне.

— Ваши ученые считают, что я способен манипулировать материей? — Андрей недоверчиво хмыкнул. — Думаю, что можно найти как минимум несколько более правдоподобных объяснений творящихся рядом со мной так называемых чудес.

— Если даже не брать в качестве вещественного доказательства видеозапись творящихся рядом с тобой феноменов, которая велась в обычном режиме и которую действительно можно легко подделать, то куда деть вот это? — женщина взяла в руки золотой слиток. — Золота, что ты создал из энергии электромагнитного излучения в своем сне и которое я держу сейчас в своих руках, в природе не существует — это один химически чистый изотоп. А тебе, чтобы не выделяться своими умениями, необходимо было создать смесь изотопов, причем в строго определенных пропорциях. Ты представляешь, чем отличаются друг от друга различные изотопы?

— Ну не совсем уж я древний человек, такие элементарные понятия о строении вещества мне хорошо известны.

— А как перевести вещество в электромагнитное поле и обратно, ты представляешь? Причем так, чтобы самому не загнуться от сопутствующего этому процессу и губительного для всего живого излучения? Молчишь? И правильно молчишь — учиться тебе еще и учиться. Так что мой тебе совет, Дэрий — забрось на время эту свою политику — никуда она от тебя не денется, и иди учиться. Поступи в хорошую академию, наберись знаний. И уже на основе полученных знаний, используя научный подход, начинай экспериментировать, пытаясь осознанно повторить то, что ты проделывал бессознательно, будучи в саркофаге. Впрочем, эксперименты с собственным телом можешь начинать уже сейчас — в них физика как таковая не нужна, тебе придется учиться задействовать собственные скрытые ресурсы организма. Ведь получилось у тебя каким–то образом вернуть на свое тело давным–давно сведенные нами шрамы… Значит, сможешь внести и значительно более существенные изменения — убрать или нарастить мышцы, изменить рост и пропорции скелета, лицо свое изменить, в конце концов, раз уж решил начать новую жизнь.

— Наверное, я так и поступлю…

— И последний вопрос, Дэрий. Из разряда личных. Не возражаешь?

— Спрашивай. Если смогу — отвечу.

— Какими ты видишь отношения со своими женами? Вдобавок ты числишься отцом более двухсот взрослых детей. У тебя даже внуки уже появились.

— Бывшими женами, Лина. От детей я, естественно, не отказываюсь, но у всех моих бывших жен в настоящее время совершенно другая жизнь. Мешать им я не собираюсь — пусть женщины обретут свое счастье в новых семьях.

— То есть возвращать своих бывших жен обратно ты не планируешь?

— Нет, конечно. У них, как я только что сказал, теперь другая жизнь. Для меня там нет места.

— И ты так и не нашел им замену? Не может быть, чтобы Литэйла никого тебе не предложила.

— Кого брать себе в жены — решать буду только я сам. Один раз я уже позволил матриарху решать свой семейный вопрос за меня. Больше подобного не повторится.

— А если Литэйла тебе прикажет?

— Она не сделает этого.

— Уверен?

— Да.

— А если она воспользуется своим правом?

— Каким? Своей властью? Правом силы? А ты уверена, что по отношению ко мне подобное право у нее есть?

— Даже так? Хмм… Скажи, Дэрий, а ты не хотел бы взять в жены меня? Когда–то мы с тобой были близки…

— Ты решила перейти в наш клан?

— Нет. Если мы поженимся — я рассчитывала принять тебя в свой.

— Ничего не получится, Лина.

— Почему? Я тебе не нравлюсь? Разве я менее красива, чем любая из твоих бывших жен? И разве нам с тобой вместе не было хорошо? Назови хотя бы одну причину для отказа.

— Красота твоя совершенна, Лина. И о наших совместно проведенных ночах у меня остались исключительно приятные воспоминания. Тут дело в другом… Видишь ли, мужчина может лечь в постель практически с любой красивой женщиной. И даже если не красивой — достаточно просто привлекательной. Главное, чтобы женщина мужчине нравилась, а в империи практически нет некрасивых женщин. Так что заставить мужчину отказаться от секса с женщиной, особенно когда она сама ему это предлагает, способны только два условия — или когда женщина партнеру откровенно противна, или когда у него на это имеются веские моральные причины. Считай, что я отказал тебе по моральным причинам.

— Поясни, пожалуйста! Иначе я могу обидеться…

— Хорошо, попробую пояснить с той позиции, какую я вижу для себя. Ты, несомненно, очень красивая женщина и делить с тобой постель был бы счастлив любой мужчина. Даже я не отказался бы от подобного предложения. Но тебе же будет мало одного секса — ты захочешь связать и себя, и меня семейными узами. И именно здесь я вижу целый ряд препятствий, основным из которых является то, что ты в первую очередь — матриарх. Ты замужем за работой, а семья у тебя всегда будет находиться на втором месте. Я же хочу простого семейного уюта. Я хочу, возвращаясь уставший с работы, чтобы меня всегда ждали одетая в простой домашний халат улыбающаяся приветливая жена и незатейливый домашний ужин в кругу семьи на небольшой уютной кухне собственного дома. Сам я готов работать днями и ночами, однако не хочу, чтобы тем же самым занималась моя супруга — зачем мне семья, если в те редкие минуты, когда я оказываюсь дома, меня будут встречать пустые комнаты, остывший ужин и холодная постель? Я не отказываю женщине в самостоятельности, но в душе остаюсь поклонником домостроя — считаю, что мужчина должен работать и обеспечивать семью, а призвание женщины — заботиться о доме и создавать в нем тепло и уют. Женщина, разумеется, тоже может работать, но не ущерб дому. Понимаю, что моя позиция по отношению к женщинам выглядит несколько несправедливо, но и меняться не собираюсь. Таких мужчин, как я, на моей родине называли шовинистами. Впрочем, дело не в названии — я не считаю, что женщина хоть в чем–то хуже мужчины, но, возвращаясь домой, я все же хотел бы видеть улыбающееся лицо жены, а не сообщение на терминале, что она опять задерживается на работе. Ты же не оставишь должность матриарха ради уютного семейного гнездышка под одной крышей со мной?

— Нет, Дэрий. Для меня это неприемлемо.

— И периодический нерегулярный секс во время наших редких совместно проведенных ночей — фактически гражданский брак, тебя ведь тоже не устроит?

— И здесь ты, как всегда, прав…

— Тогда давай, как и прежде, останемся просто друзьями…