Курьёзы Комбинатора в тонких намёках на толстые обстоятельства

Юрий Леонидович Романов, 2023

В любовно-юмористическом романе, "Курьёзы комбинатора в тонких намёках на толстые обстоятельства, сын Великого комбинатора, потеряв финансы в пыльно-ваучерном ветре перемен 90-х, но сохранив бодрость духа и не потеряв веру в любовь, устремился на её поиски, вместе с идее обогащения. Мутная ситуация затягивает его в последний этап "мечты идиота" – гармонического слияния любви и бизнеса в рамках юмора 18+. Роман является завершающим в романтических приключениях юмористической трилогии, куда вместе с ним входят:"Тайна Великого комбинатора и зигзаги любви" и "Зелёный гамбит комбинатора", продолжая не меркнущие идеи произведений великих писателей "12-ти стульев" и "Золотого телёнка". Автор – кандидат технических наук, служил в армии, прошёл жизненную школу от грузчика до зав отделом "Научно-Производственного Объединения Цветметавтоматика". Был внештатным членом "Госкомитета по науке и техники". В 90-е годы работал вице-президентом американской компании.

Глава 4. Трое «чистых и честных»

Спрыснутая городским «газовым нарзаном», колонна по четыре, ведомая Оболдуевым, шустро двигалась по Новому Арбату к намеченной цели. Гордо прогарцевав мимо глобуса, что рядом с крайним высотным домом «книжкой», колонна резко повернула к Ваганьковскому кладбищу…

Через несколько минут она упёрлась в стандартное, аккуратное здание с четырьмя колонными, построенное ещё во «времена застоя». Перед его входом красовались большая красочная афиша с огромным фото обнимающихся трёх чародеев, а под ними:

«Шоу века — «СЕМЬ ПЯТНИЦ НА НЕДЕЛЕ!»

*Сегодня первый день апреля — наш профессиональный праздник, случайно совпадающий с днём ДУРАКА и СМЕХА! На празднике впервые наследники уникального Западного мозгоёда ЧПОНЦЕ:

*Маг чародей К. Маврушкин — основатель фермы «Три Ку-Ку», вместе с врачами-экстрасенсами Чумой и Кашпо.

*Чудо-профессора одновременно проведут свои зарядно-оздоровительные сеансы и ответят на ваши вопросы. Примечание: Банки с водопроводной водой продаются в фойе дёшево, но сердито и только для купивших оздоровительные бальзамы!

*Спешите в гей — клуб, теперь вы на коне! Теперь у вас есть шанс разбогатеть и вылечиться здесь и сразу!

PS. Для особо догадливых и впечатлительных есть кое-что ещё о чём писать не надо, но кое-кто уже догадался.

*В фойе «Шанс» играет диджей-сеты Бой Джорджа и проводится фестиваль «Твой шанс» с раздачей премий «За вклад в гей-культуру».

*Извините за правду, но вход в культуру — ПЛАТНЫЙ…

Администрация

— А вот и ваш «Шанс», — осипшим голосом проинформировал руководитель колонны Оболдуев, указав на афишу.

Было что-то символичное в том, что клуб «Шанс» расположился напротив кладбища. Не далеко от него просматривалась большая красная буква «М».

— Зачем же мы стирали так долго наши подошвы об асфальт и дышали газами, если рядом метро? — спросил кто-то Оболдуева, из передовой шеренги охотников за акциями.

— Чтоб не разбежались, пардон оговорился, чтоб не потерялись, ноги укреплялись, а деньги экономились!.. Но вам об этом думать не следует — я думаю за вас!..

Оказалось, что это не ДК «Макаронных изделий», и даже не цех по изготовлению лапши, а гей-клуб. Геи, чтобы получить разрешение, писали заявки на бланках фабрики «Макаронных изделий»! Они клялись, что в соответствии с договором, установят оборудование для изготовления лапши на пустующих площадях и тем самым повысят КПД использования производственного квадратного метра. Через некоторое время уяснив, что оборудование не установлено, а «лапша» производится только в головах организаторов — договор разрывали.

Ходили слухи, что это всё козни не городских, а местных районных властей, и что это именно «Шанс» сам недолюбливает этих чиновников, а городские его любят! Но скажем прямо, любовь любовью, но истина дороже — геи их тоже не переваривали, хотя при встрече всегда улыбались и стремились с ними поздороваться. Так что «любовь» была тайной, но взаимной…

Обогнав Оболдуева, с пофамильным списком оплативших билеты и «целебные припарки», к дверям «Шанса» проследовал приезжий в адмиральской фуражке. Небрежно, по привычке, махнув перед носиком молоденькой розовощёкой билетёрши красными корочками с гербом, он произнёс магическое слово, — «Свои», — и гордо вошёл в фойе, где уже образовалась большая очередь за «лечебными» пудрами и мазями.

Пока комбинатор продумывал, где лучше пристроиться, к нему подбежал почтенный господин, обросший под хиппи, в красном цилиндре, с бакенбардами Пушкинских времён, но в голубых «бананах», времён нового модернизма с мотнёй ниже колен, в офицерском, цвета хаки, военном френче с алюминиевыми пуговицами не дружественной нам страны и в белых тапочках. Он был обвешан нейлоновыми авоськами с банками мазей и пудрой мозгоёдов, но сиял как «подвески» у кота.

— Бендер, привет! И ты с нами!

— С кем это… «нами?» — Иванов-Бендер удивлённо стал рассматривать странного, давно не посещавшего цирюльника, господина с бакенбардами, которые, пожалуй, можно было встретить только на экзотическом лице вышибалы ночного клуба.

Необыкновенный господин отступил на шаг назад, затем сделав круг почёта вокруг Бендера, снова предстал перед его взором.

— Ну… мы те, что за акциями и те, кто за одно и подлечиться не прочь.

— Нет, я не с теми и не с другими, — резко отреагировал Бендер, — просто интересуюсь, чем увлекается современная публика.

— Бендер, ты что и правда меня не узнаёшь?

— И с кем же я имею честь размещать рядом своё бренное тело?

— Я же Клячкин,… Мусик! К тебе в офис несколько раз забегал и передавал коммерческое предложение на поставки мяса для «Микояна»… Да и ещё про свои беспокойные сны тебе рассказывал.

— А… Так это вы, распорядитель «злачных мест усопших». В таком волосатом обличии и в наряде неизвестного племени вряд ли кто из ваших знакомых сможет вас узнать. А вы-то в таком виде часто узнаёте себя в зеркале.

— После сабантуя, честно говоря, иногда тоже не всегда узнаю себя в зеркале!

— А жена?

— Моя Клёпа тоже путает меня с соседом по общаге «Законников и сексуальных меньшинств». Он здесь уже где-то бегает и почти в таком же прикиде шастает.

— Так это вы, — главный «бескорыстный» надзиратель за невино усопшими, но повадки, после ухода с поста по надзору за кладбищем, у вас стали какие-то замысловатые и целенаправленные, — Бендер, сделав небольшую паузу, добавил, — вы, вероятно, в очередь за проблемами, которые будут ожидать вас после приобретения акций.

— Да за ними и все мы радуемся!

— А вы чему радуетесь, Бендер?

— Пока радуйтесь прозе жизни.

— Правда? Значит радуетесь вместе с нами! — умилённо спросил бакенбардист, заглядывая в глаза и пытаясь приникнуть к плечу Оскара, который более чем на голову был выше его. — Как я благодарен, я так благодарен судьбе, что она нас свела!.. А что же касается моего прикида — так это последний пискмодысамых передовых демократических стран!

— Ну слава богу, что не первый, — парировал Иванов-Бендер.

— А заодно с этим «писком», в общаге у наших «Законников» и лексикончик «прихватил» для солидности. Представляешь, мне этот прикид удалось приобрести почти за пол цены! — продолжал вещать Клячкин. — А недавно продал свой МЭРС, квартиру, которые я «честно» заработал на кладбище и полностью вложился в «Три Ку-Ку»! Так что срочно, через кладбищенские связи, подаюсь в миллионеры!

— Да ты что!.. Конечно, — красиво жить не запретишь! Значит ты, добровольно ради этой мечты, переместился жить на кладбище к своим усопшим знакомым, чтобы в случае чего не тратиться, на чистый воздух, еду и дорогу, — да это подвиг сумасшедшего! — засмеялся Бендер.

— Да нет! Ты меня не так понял, — шёпотом произнёс Клячкин, — просто пока временно проживаю в общаге «Законников и сексуальных меньшинств». Так сказать, в ожидании очередного взлёта акций… Вношу посильные взносы в их «революционные» деяния, а заодно приобщаюсь к их лексикону и работе над общими земными проблемами общежития «Благородных сексуалов».

— Ну живи, живи, но не забывай, что нет более постоянного чем «временное».

— Да я, товарищ Бендер, через несколько дней хоромы поимею!

— Только смотри чтоб они тебя не поимели.

— Как всегда шутишь!.. А вот увидишь, как я с моей Клёпой, в самое ближайшее время, обзаведусь шикарной квартиркой, самолётиком и суперавто!.. — и он, немного помолчав, добавил, — понимаешь, планов по самое некуда! Я сейчас живу как на пороховой бочке, но во сне…

— Кстати, а как твои ранние сны поживают сейчас? Или всё как прежде снятся страшные?

— Нет, нет, что ты! Страшные редко. Чаще радостные — про долларовую «зелень»! Вот, совсем не давно, приснился наш президент — Пьяньцинь, пьяный до последней возможности, с грязными мешками долларов, но на шикарной яхте. Рядом с ним какой-то рыжий со слитками золота, и я в своём прикиде помогаю им складывать эти слитки в ящики из чистого золота, но, почему-то на половину заполненные пищевыми отходами…

— А трусы тебе, как прежде, в крупный горошек не снятся? — вставил Бендер.

— Не поверишь, — снятся! Вот позавчера, я в домашних трусах, в красный горошек и с красными подтяжками, в моём модном цилиндре, сижу на пляже какого-то таинственного острова. Вокруг благодать!.. Небо голубое, голубое! Солнце золотое, золотое! Вокруг — пальмы, бананы, золотой песок! И вдруг появляется девушка в бикини. Неожиданно подул резкий ветер, и я оказался с ней, в океане на надувном резиновом баллоне от КАМАЗа. Ветер нас подхватил и понёс в открытый океан. Когда отплыли далеко от берега, я зачем-то стал прятать доллары в её бикини, и тут… из этого баллона стал выходить воздух. Представляешь! — Клячкин стал с шумом втягивать в себя воздух, — и так мне стало страшно и жалко, что мои доллары утонут!.. Я аж закричал и… от крика проснулся весь в поту… Ты только никому об этом не рассказывай, даже моей Клёпе, а то она догадается, что я трус, а я не трус — я просто боюсь… Ну и не надо сообщать куда следует.

— Не волнуйтесь, это не моё хобби.

— Простите, а вы не партиец?

— Я сегодня не по этой части.

— Ответ меня устраивает! Ну, так что, товарищ Бендер?.. Я, пожалуй, побегу в зал? Наверное и Клёпа меня заждалась? — Клячкин, ожидая указаний Бендера, в нерешительности топтался на месте, переминаясь с ноги на ногу. — Да, я ведь совсем забыл, что ещё требуется прикупить для «зарядки» и банку с водой.

— Топай, топай — не стесняйся.

— Тогда я пошёл, за водичкой за водой, за водичкой ключевой, — весело «замурлыкал» Клячкин…

В организационной комнате, — штабе «Три Ку-Ку», шла интенсивная подготовка к шоу.

— Хитров… Леня… Подойди ко мне, — позвал Кузя Маврушкин, — у меня появилась идея.

— Что за идея, если не секрет?

— Пригласи-ка в мою комнату Кашпо и Аллана Чуму.

— Ну вы же… вроде бы как бы, — Хитров немного помялся, — вы же говорили, что не хотите с ними лично общаться? Да они и подраться могут.

— Надеюсь, что в моём присутствии не подерутся, но «полаяться» могут, — Кузя задумался, — скажи им, что я приглашаю их выпить по рюмочке в честь нашего профессионального праздника.

— Намёк понял! Через минуту оформлю вашу идею в лучшем виде!..

Сказано — сделано, и уже через несколько минут, как будто сойдя с телеэкрана, на пороге резиденции Маврушкина, появился обаятельный Леня Хитров с Алланом Чумой и чудо-врачом Кашпо, имеющим одно высшее образование на двоих.

— Приветствую вас господа! — Кузя Маврушкин с распростёртыми руками двинулся на встречу Кашпо и Чуме, — рад что не отказались от моего предложения.

— Ну как можно отказаться от общения с основателем «Дорожной карты» к финансовому благополучию народов всего мира! — торжественно произнёс Чума.

— Поздравляю с нашим общим профессиональным праздником! — произнёс Кузя. — Прошу к столу!

Кузя, не давая им опомниться, сразу с места в карьер приступил к делу: «Слушайте сюда… Есть тайное задание от одного из главных членов правительства!.. Нам троим предложено заняться благородным делом — то бишь лечением и отвлечением нашего народа от стрессовых ситуаций, возникающих от пустых полок в магазинах и вообще от забот,! Также, по ходу «пьесы», — помочь Думе разобраться с вредными разговорами в семьях!» — Маврушкин, сделав паузу, посмотрел по сторонам.

— Что мне надо делать? — заинтересованно спросил Чума, погладив себя по голове.

— А мне? — тут же вклинился Кашпо.

— Нам троим требуется объединить наши усилия и сосредоточить их на здоровье во благо народов вообще, и нашего финансового процветания, в частности! — торжественно произнёс Кузя. — Теперь о конкретном деле…

— Давай уж излагай, — с нетерпеньем произнёс Кашпо.

— Первое, — создаём клуб «Чистых и Честных!» — Маврушкин на короткое время задумался, а затем продолжил, — президентствовать клубом «МОЗГОЁД» мы будем попеременно — каждый по полгода.

— Второе, — вы двое продолжаете «лечить» со сцены и голубых телеэкранов, давая установку народу покупать акции «Три Ку-Ку».

— Это что? Всё даром? — задёргался Чума.

— Да не беги ты впереди паровоза!

— Ладно, как скажешь.

— Я вас лично буду обогащать двумя процентами от полугодовой чистой прибыли! — удовлетворённые ответом, Кашпо и Чума, закивали.

— Третье, — сейчас с экранов по теме «Три Ку-Ку» показывают ролики в основном с моим Лёней Хитровым. Вот с этим, — указал Кузя кивком головы в сторону Хитрова. — Кстати, можете с нимпознакомиться в живую… Эффективность у него не плохая, но не достаточная. Чтобы наши ролики были более эффективными и более продуктивными, — он выдержал паузу, — я предлагаю ввести на телеэкран шоу сказочных героев, согласно тактике «доброго и злого следователя»! Как вам моё предложение?

— Действительно в этом предложении есть что-то новенькое. Я в принципе согласен, — и Аллан Чума, улыбнувшись, кивнул головой.

— Солидарен с вами, господа, — мрачно произнёс Кашпо. Я тоже, пожалуй, с вами солидарен — что-то есть!

— Кто какие роли будет исполнять? — весело спросил Аллан?

— «Правительство Пьяньциня» порекомендовало, чтобы за роль «доброго» теле колдуна отвечал ты, уважаемый Аллан Чума, заряжая «энергией и позитивом» банки с водой.

— Почему я?

— Да потому что ты похож на положительного Шурика из гайдаевских фильмов.

— Ладно, раз рекомендовано, «брыкаться» не буду!

— Роль «злого» попросили исполнять Михалыча.

— Зачем так? — начал было возражать Кашпо. Я же по жизни добрый.

— А ты себя, хмуро глядящего и раздававшего короткие указания телезрителям, видел?

— Нет.

— То-то, а мы с Чумой, видели — жуткая картина.

— Но — для чего всё это «тайному» правительству Пьяньциня? — с «кислой» физиономией, спросил Кузю Михалыч.

— А для того, чтобы у людей создавалась иллюзия выбора, сизокрылый ты наш, — кто не хочет смотреть «злого» Кашпо, станет поклонником Чумы! А кто не верит в «добренького шарлатана Чуму», соглашался бы с Кашпо и говорил «в этом точно что-то есть!».

— Хитро завлекаешь! — весело отозвался Аллан Чума.

— В общем, — продолжил Маврушкин, — чтобы вся страна прилипла к экранам, а пустые полки и прочее проблемы в их головах, исчезли.

— Хитро придумано! — одобрил Аллан. — В итоге… волки сыты и овцы целы! А главное Пастух с «тайным правительством» живы и мы с вами в наваре!

— Но мне-то это зачем? Я сам с усам! — неожиданно произнёс Кашпо, — а Чума, он и есть чума, — мой главный конкурент, который изображает лечение через телеэкраны, но он же «неуч» и «шарлатан»!

— Что случилось Михайлыч? — спросил миролюбиво Кузя, — ты что с цепи сорвался?!

— Запомните вы все — я, Анатолий Михайлович Кашпо, — в отличии от вас, окончив Винницкий медицинский институт по специальности «психотерапия», почти четверть века отпахал с психами в психиатрической больнице!

— Ну да, работал исключительно с психами, аж все ладони в мозолях, видимо физию им массажировал! — ухмыльнулся Чума, — и ни одной нормальной рожи за эти годы не видел. Вот и стал злым недотёпой.

— На что ты намекаешь, неуч? — Кашпо «подарил» свой сердитый взгляд Аллану, — такой человек как ты, с образованием журналиста, не может называть себя экстрасенсом. — Ты Чума, никакой не целитель. Я создал тебя своим умом. А телевидение сделало из тебя бизнес! Я не раз говорил и говорю, что не биру деньги за свои сеансы. А ты их берёшь косвенным путём!

— Ты, Кашпо, сосиска в сравнении со мной! Ты же сам признавал, что попал на телевидение случайно, через Листа в момент перестройки, которая происходила в советской журналистике. Ведь твоей путёвочкой на большой экран стала программа «Взгляд»! Верно, я излагаю?

— Я этого и не скрываю. Да, в то время, я действительно, часто выступал на разных площадках в Москве. И однажды ко мне подошел мужчина и предложил мои идеи осуществить по телевидению. Да, это был Лист. Я сказал, что «могу». Мы познакомились. Он свел меня с редактором программы «Взгляд». Ну и что? Это не даёт тебе право обзываться тем более, что я тогда воплощал олько свои идеи в жизнь!

— Так что сам ты, Чума — сосиска с подвесками из редиски.

— Господа! Господа! Мы же с вами интеллигентные люди! Ну разве так можно обзываться? — пытался урезонить их Маврушкин, — берегите свои нервные клетки, ведь вы знаете, что они не восстанавливаются.

— Я не хочу выступать вместе с этим «законченным», — весело произнёс Аллан Чума, — действительно я в отличие от тебя не имею медицинского образования. Ну и что? Зато я окончил физкультурный факультет, который не менее близок к человеку… Я почётный тренер человеческих душ!

— Да у тебя всё события развивались почти по Гоголю, — усмехнулся Кашпо, — стал тренером, превратив многих из этих Душ в почти в «мёртвые души», за что и был осмеян настоящими профессионалами своего дела! Конечно, я отдаю тебе должное, что после этого конфуза ты умудрился податься в журналистику.

— Ну и что? — не сдавался Чума, — мне там удалось более основательно познать глубину человеческой души и усовершенствовать моё влияние на человеческие полушария!

— Ну да, особенно, когда с материалами об экстрасенсах ознакомился, которые уже тогда стали получать бешеные деньги, — поддел Кашпо, — и ты сразу прозрел, случайно обнаружив в себе волшебный дар в моих кустах.

— Да перестаньте лаяться, — пытался урезонить их Кузя, — вы же интеллигентные люди!

— Только вот, в отличие от многих этих коллег, — продолжил изливать душу Кашпо, — ты сразу стал просить вознаграждение за свой труд. Основные источники твоих доходов — это реклама БАДов, частные и групповые занятия, выступления на ТВ тем более, что воду тогда можно было получать бесплатно! Что съел!.. Нечем крыть, Чумашка!

— Я деньги зарабатывал своими выступлениями, а не воровал, как некоторые.

— Это просто один из способов «зарабатывания» денег, который ещё знаменитый Остап Бендер использовал при продаже «сто первого способа» изготовления водки из опилок и воды.

— И что ты хочешь этим сказать? — не сдавался Аллан, — хочешь показаться умным.

— Ты, чтобы узаконить свои аферы, даже попытался получить государственный сертификат от Минздрава, чтобы узаконить свои деяния, — продолжал Кашпо обличать Аллана, — но тебе грамотные экстрасенсы предложили экспериментальную проверку твоих способностей, от которой ты тут же отказался.

— Ну, я просто в это время приболел, — отбивался Чума.

— Конечно ты приболел, но, как всегда, вовремя, — съязвил Кашпо. — А что ты скажешь про лжестатьи твоих знакомых журналистов о волшебных воздействиях на всё живое и мёртвое водичкой, заряженной тобой?

— Я их статей не читаю, — обиженно буркнул Чума, — ну и что там такого?

— Будто-бы, после обработки заряженной тобой водой, у бурёнок стали бурно расти рога в виде хризантем, а надои в несколько раз увеличились!

— Ну ладно, господа, — все мы врём, но при этом просто надо знать меру, а иногда полезно говорить правду, — пытался их примерить Кузя.

— Подумаешь рога! У некоторых они иногда и отваливаются, — засмеялся Аллан, не обращая внимания на реплику Кузи, — да от моей воды у людей более значимые места увеличиваются и это подтверждается не только увеличением поголовья скота, но и статистикой рождаемости в стране.

— Но ты же сам понимаешь, что это «бред сивой кобылы»! — крыть было не чем и Чума промолчал.

— Впрочем, все это неоднократно опровергалось в ученом сообществе! — наступал Кашпо, — ни один твой эксперимент не удовлетворял требования о беспристрастности и объективности. Вот так ты, как червь, пролез в мою задницу и стал «заряжающим» червём на сцене! — Кашпо прервав на некоторое время свою пламенную речь, стал хватать от негодования воздух ртом, как рыба, при недостатке кислорода…

Немного отдышавшись, вдруг заявил: «Я с «заряжающим» неучем работать вместе не намерен!»

— Господа, господа, то, что вы оба не сговорчивы и подозрительны, это многим известно, в том числе и спецслужбам, —

Кашпо и Чума сразу насторожились и сразу перестали ругаться. — Именно это и стало причиной слежки за вами.

— Правда? — удивился Чума, — это опасная штука.

— А мы об этом не догадывались, — в свою очередь изрёк Кашпо дрожащим голосом.

— А вы и не могли об этом догадываться.

— Это ж почему? — обиделся Чума.

— Потому, что вы как глухари на токовище «грудью бьётесь до крови» и ничего вокруг не слышите и не видите! Говорю вам как на духу, — изрёк Кузя Маврушкин, — они сильно заинтересовались вашими персонами и начали записывать все ваши сеансы. Так что господа, прошу по мелочам не ссорится, а то нас возьмут за одно место по-крупному.

— Да уж… — изрёк Чума, — вот уж никогда не думал, что нами заинтересуются «органы».

— Это, пожалуй, веский аргумент в пользу совместной работы, — наконец для себя уяснил Кашпо.

— Одним словом, господа, доскакали допрыгались, — сделал вывод за них Маврушкин.

— И что же с нами будет? — боязливо оглядываясь, поинтересовался Кашпо.

— Господа не боись! — успокоил их Кузя Маврушкин, — скажу вам по секрету, мне всё же удалось уговорить «органы», чтобы некоторое время, они нас не трогали. Это будет в силе пока среди нашей «чистой троицы» будет «тишь да гладь и божья благодать!»

— А как же выступления? — поинтересовался Кашпо.

— Я сумел не только договориться с нужными людьми, но и согласовать с ними тематику выступлений, — Кузя, самодовольно улыбнулся, — но выступления должны быть редкими, да метками! Цель — отвлечения масс от проблем. Но, чтобы успокоить вас окончательно, сообщаю, что в основном мы будем выступать раздельно.

— Грандиозно! — произнёс Кашпо. — Так что, после этих слов, предлагаю выпить за мир во всём мире!

— Ну, а главное между вами! — уточнил Кузя Маврушкин. — Более того, мне дали возможность выпускать акции, а вам разрешили большие турне не только по стране с выступлениями «оффлайн-гастролями», но и за рубежом.

Поймав нужный момент, Кузя наполнил гранёные емкости: «График ваших выступлений внутри нашей страны они уже расписали до конца года. Вот сами смотрите».

— Это просто фантастика! — и Кашпо с Чумой стали заинтересованно всматриваться в строки листка Маврушкина, — ты видишь Михалыч, — Тараз, Уральск, Алма-Ата, Нур-а Султан, Москва.

— И стоимость билетов приличная! — подметил Чума, — более восьми тысяч рублей за штуку.

— В кассах «РИА Новости» мне сообщили, — продолжил Маврушкин, — что в Москве на ваши сеансы билеты раскуплены уже на ноябрь!

— Что требуется от нас? — заинтересованно спросил Михалыч.

— Выполнять рекомендации, — тут же отреагировал Кузя, — так, например, нам рекомендовали не затягивать выступления в залах и по телеку. Делать всё по-народному простенько, но со вкусом. Стараться не перегибать палку, но программу делать необычной, спользуя, что-то такое, чего ранее на советской сцене и телеку не было.

— Мы уяснили, — ответил за двоих Аллан.

— Уже наметился серьёзный прогресс в нашем разговоре, — отметил Кузя, пожалуй данный момент следует закрепить коньячком.

— Лично мне такой подход к делу нравится, — подметил Чума.

— Я тоже весь во внимании, — откликнулся Михалыч.

— Что касается зарубежных поездок, то вам даже предложили выступить в штаб-квартире ООН, но по согласованию текста с Президентом США. Больше того, доложу я вам, некоторые его члены, точнее его Конгресса, сильно больны и просят использовать вашу методику в борьбе со спидом, эклером и другими заболеваниями, а так же с последствиями радиации и пустотами в их головах.

— Михалыч, чуешь, слух о нас прошёл не только по Руси Великой! — гордо подметил Чума.

— В этом, ты Чума, не ошибся! — и Михалыч первый раз изобразил что-то смахивающее на улыбку.

— Мне там, на верху прямо сказали, что мировые политики с нетерпением ждут ваших выступлений, видя в них еще один признак «демократических» преобразований в нашей стране. — Маврушкин показал глазами на верх и, набрав полную грудь воздуха, продолжил, — они надеются, что вы намагнитите столько кубов «волшебной» воды, что ею можно будет окропить головы Президентов и Премьеров всех стран мира. После этого действия, они твёрдо верят в то, что все краплёные вашей водой беспрекословно будут исполнять волю одного чудака, на другую букву, одной штатной и «шизонутой» страны, — вы конечно догадываетесь какой?

— Ну конечно той, Президенту которой, наш Пьяньцинь, не приходя в сознание, докладывал об успехе, осуществлённого им и его подельниками, переворота! — уточнил Чума.

Кузя молча кивнул, переводя дыхание от своей длинной, опасной, но стимулирующей его подельников, речи.

— Но за какие такие «голубые глаза» эти блага свалились на нас с небес? — не веря своим ушам, ещё раз поинтересовались непримиримые «друзья» Чума и Кашпо.

— Но ещё раз пораскиньте своими мозгами и пошевелите многочисленными извилинами. Вот лично мне кажется, что вас, как «телевизионных целителей» запустили на экран для того, чтобы отвлечь людей от насущных проблем и общего коллапса совковой экономики, как-бы для заполнения пустых полок магазинов, — Маврушкин, глубоко вздохнул и, улыбнувшись, продолжил, — а вот мне по эту «сурдинку» разрешили выпускать свои акции с моей физиономией!

— Во дают! — восхитился Чума.

— А зачем же с твоей физиономией? — поинтересовался Михалыч, — оставили бы прежнюю.

— Потому что прежняя — это символ революции, а они сами с усами, — Кузя расправив плечи продолжил, — а моя физия стимулирует массы и направляет их противоречивый дух в нужную Пьяньциню сторону, вселяя в них надежу, что финансовый горизонт к ним скоро приблизится на расстояние вытянутой руки…

— Да… уж! — отреагировали «друзья» по несчастью, — и какой же длинны у них руки?

— Да, — они любого достанут! Но, мужики, нам стоит учитывать, что несмотря на этот хаотичный сквознячок «ветра перемен», любые наши передачи по телевидению, — Маврушкин снова втянул в себя воздух, — будут утверждаться на самом высоком уровне!..

— Я согласен, — Чума снова пригладил ладонью свои волосы.

— Ты меня уговорил, речистый! — произнёс Михайлыч, — но вместе выступаем первый и последний раз!

— Я тоже подтверждаю своё согласие на тех же условиях, но, Аллан поднял руку, выдерживая паузу, — поскольку Михайлович на журналистов в обиде, то будем с ним солидарны, отказывая им, по возможности, в интервью, заявляя, что «Журналисты извращают наше благородное дело».

— Пожалуй, за это предложение я Аллана поблагодарю, а за все резкие слова, сказанные в мой адрес, прощаю, — добавил Кашпо, — а также сообщаю, что с условиями создания и сроков президентства в клубе согласен!

— Правда, уж больно название клуба какое-то заковыристое — «МОЗГОЁД», — подметил Аллан.

— Да ничего заковыристого нет — почти простой медицинский термин: мозг и йод или ёд в простонародье, а «О» для их связки! — засмеялся Кузя, — а вы что подумали?..

— Конечно, каждая расшифровка зависит от степени испорченности человека, — по-философски рассудил «законченный» медик.

— Но, признайся Михайлыч, всё-таки, если заменить в этом названии последнюю букву, то появится привкус оригинальности! — подметил Чума.

— Но безусловно, в этом что-то есть! — согласился Кашпо.

— Добро! С этой минуты запомните — мы с вами для сцены чистокровные братья Чарльза Понци и основатели клуба «МОЗГОЁД», — и Маврушкин, подписав контракт, передал его Аллану.

— Но ведь Ч. Понци не чистый, и в итоге его всё же «чпокнули», — констатировал Аллан Чума, — но контракт подписал и передал его Кашпо.

— За солидарность, тебе от меня, Аллан, ещё раз отдельная благодарность, — произнёс примирительно Кашпо, — я, пожалуй, тоже соглашусь с Чумой. Действительно он не чистый и плохо кончил! — но поставив «закорючку» в контракте, вернул его Маврушкину, а свой экземпляр быстро сунул в портфель.

— Зато мы будем кончать хорошо! — весело скаламбурил Кузя, взяв подписанный членами «концессии» контракт.

— На ком? — тут же отреагировал Чума.

— Кто о чём, а вшивый о бане! — резюмировал Кашпо, — а как быть с ответственностью в случае чего?

— Что же касается ответственности, — не боись! Я всё заранее обмозговал, — и немного помолчав, Маврушкин продолжил, — основным ответственным лицом в нашем контракте прописан Чарльз Понци, который давно отдал богу душу! Мы же, всего на всего, его родственники. А как известно, ещё с времён «Отечественной», — родственники за отца и его сыновей не отвечают! — вот за это я и предлагаю ещё раз дербалызнуть! — подвёл итог «творческой» встрече Маврушкин.

— Гениально, — произнёс «законченный» доктор.

— Да уж, классный ход «конём»! — оценил, сказанное Маврушкиным, Чума.

Кузя, повернувшись в сторону организатора шоу, спросил: «Брендин, ты ещё здесь?»

— Здесь!

— И от услышанного ты ещё не сбрендил?

— Нет! Это не ругань, а так — маленькое весёлое шоу. Бывало, слушал тирады и похлеще, — пятистопным ямбом с матом и «хореем», аж уши «вяли»!

— Да, пожалуй, ты «выдержан» на самом лучшем коньяке! Тогда «тяпни» ещё пол гранёного стаканчика нашего напитка и начинай шоу «Семь пятниц на неделе!» — Брендин «тяпнул» предложенную ему дозу, и, закусив «рукавом», отправился на сцену…

— Мы, то есть организаторы, приветствуем вас в этом прекрасном зале! — подняв обе руки, сообщил Брендин, выйдя на средину сцены, и этим обозначил начало Шоу. Зал ожил.

— Сегодня открою вам секрет… Эту лечебно-завлекательную встречу мы начали готовить ещё задолго до девяностых, но не получалось. Нам неоднократно отказывали. Приходилось менять места дислокации и названия шоу. И каждую пятницу недели мы друг другу и вам обещали не только подготовить, но и провести это шоу. И каждый раз не получалось. Выходило, что мы вешали себе и вам «лапшу» на уши!..

— Наконец клуб «Шанс» сориентировался и родил идею организовать в это, не простое для нас и продовольственных полок магазинов, время нашу встречу под прикрытием закупки оборудования по изготовлению лапши прямо в холле дома культуры фабрики «Макаронных изделий», — ведущий выдав на сцене двойное сальто, закончл мысль, — и идея сработала!..

— Поблагодарим же и поприветствуем за эту идею членов «Шанса», которые подарили нам этот шанс! — неожиданно, сам для себя, скаламбурил Брендин, — но поскольку на неделе семь дней, то родилось название нашего проекта — «Семь пятниц на неделе!»..

Послышались хлопки и смех в зале…

— Вот они встречайте, — и Брендин махнул рукой.

На сцену вышли два улыбающихся размалёванных существа, с поднятыми вверх голубыми волосами и непонятной половой ориентации, но зал ошарашенный увиденным почему-то молчал не реагируя на их появление. Удивлённые существа решили поклониться.

— Почему не слышу аплодисментов, вашу мать? — почти прокричал ведущий, и продолжил, — а сейчас, к вам на сцену выходит великая «чистая» троица! — зал продолжал молчать, но группа скандирования отрабатывая, полученные деньги, трижды что-то непонятное прокричала и захлопала. Публика стала медленно отходить от полученного шока.

— Итак, я, под ваши бурные аплодисменты приглашаю…, приглашаю… Хлопаем господа либералы, партократы-демократы и прочие! — ведущий старался изо всех сил, — хлопаем товарищи господа! — приглашаю на эту сцену, нашего великого финансового благодетеля обновлённой демократии вместе с магами целителями и хранителями нашего здоровья!..

Из двери, по центру сцены, вышел сияющий Кузя Маврушкин, держа в руках над головой метровую акцию «Три Ку-Ку» со своей физиономией.

Синхронно, из боковых дверей сцены, слева появился улыбающийся Аллан Чума, почти седой блондин в больших роговых очках и чёрном свитере с широкой зелёной горизонтальной полосой, а с права хмурый Михайло Кашпо.

Ведущий, переместившись в центр сцены, сообщил: «Вот она — наша «звездонутая» великая троица! Она принесёт вам здоровье и приблизит вас к вашей голубой мечте!.. Они созидатели вашего здоровья и финансового благополучия! Они не на горизонте, а уже реально на этой сцене!»

Публика сразу очнулась и вошла в раж. Некоторые, в порыве «нежных» чувств, вскочили, уронив банки на пол и стали собирать осколки, шлёпая по жидкости.

— А вы знаете, — продолжил вещание ведущий, — что наш Кормчий Маврушкин, Чума и Кашпо родились в один день?

— Нет, не знаем…, — ослышались отдельные голоса из группы скандирования, — а когда?

— Догадайтесь сами с трёх раз… Раз, два, три, четыре, пять, — продолжил отсчитывать ведущий, — проскочив на скорости контрольную цифру, но вдруг по ходу неожиданно, вспомнил детскую считалку, и, досчитав до пяти, произнёс, — я пришёл вас выручать… Вот именно в день нашего профессионального праздника — первого апреля! — и махнул рукой. Группа скандирования по отмашке Брендина дружно, как на параде, что-то прокричала — ведущий, облегчённо выдохнул, и достав платок, в купную клеточку, с удовольствием высморкался перед микрофоном.

— Извините, что-то то там — в носу от счастья сбрендило, — и испарился со цены…

Его место занял Аллан Чума: «Теперь поговорим с вами о серьёзном, то есть о вашем здоровье! Я ваш врач-экстрасенс! Прошу сесть поудобнее и поставить на коленочки ваши баночки с водичкой, а также вынуть из карманов и сумочек, предусмотрительно купленные бутылочки с водочкой. Поставить водочку с водичкой, снадобья и всевозможные мази, рядом, а главое успокоиться. Вы хотите, чтобы я их зарядил?..

— Да! — послышалось из группы скандирования.

— Ваше желание — для меня закон! — громко произнёс «заряжающий» и как-то забавно начал двигать руками, делая пасы в сторону публики. — Я подойду куда следует и начну заряжать вашу водичку и водочку с одновременной подзарядкой аккумуляторов ваших авто на улице, стоящих рядом с вашим «Шанцем» на здоровье, — по рядам пошёл шум.

— Не волнуйтесь, господа — по окончании сеанса всех даром окроплю заряженной водичкой! — произнёс Аллан Чума с улыбкой обращённой к залу, но по залу опять прокатилась шумовая волна. — Сейчас начнётся передача энергии молчанием и ещё раз прошу вас не волноваться — воды на всех хватит, я со своей посудой!

— Даром… это хорошо! Вот теперь можно ждать и надеяться, — облегчённо выдохнул розовощёкий парень, сидящий рядом с «божьим одуванчиком».

— Поскорей бы уж, а то так долго причитают, что и чумой заболеть можно, — проворчала, сидевшая рядом бабуля в белом платочке. Она трижды перекрестила сцену и низко поклонилась, чуть не уронив стоявшую на коленях трёхлитровую банку с водой, но поймав её левой рукой, добавила, — о господи, — пронесло!..

— Как же хорошо-то! Мож и правда аккумулятор зарядится! — обрадовался седой дедок в валенках, сидевший на табуретке в проходе, рядом с ней, — а то аккумулятор у внука совсем стар стал, никудышный, как я, аж песок сыплется…

— Дед, а ты почшто в валенках то? Ведь на улице-то ешо лето, — спросила, сердобольная старушенция в белом платочке.

— Ступни мёрзнут, мать. Потом икры сводит, да и сами ноги уж ня ходють. Им уже за сотню перевалило.

— Да дед, быват… и на «Е» быват и на…, — продвинутая старушенция на мгновенье задумалась…, — в общем по-всякому быват, дед. А лучше всё-таки лечиться по-народному, по нашей поговорке.

— По какой ешо поговорке надо лечиться? — заинтересовался дед и повернул ухо в её сторону.

— По народной.

— Да ты не тяни меня подруга за…

— Ладно, ладно дед! По секрету «всему свету» скажу, запысывай…

— Повремени маненько, старая, — дед, пошарив по карманам, сначала достал тетрадный лист в клеточку с чернильным карандашом и послюнявив карандаш, скомандовал, — давай.

— Слухай сюда: «Ручки зябнуть, ножки зябнуть — не пора-ли нам дерябнуть?» — «божий одуванчик» вопросительно посмотрел на деда.

— Ты шо стара, совсем очумела?.. Бутыль ведь ешо не зарядилась!..

«Заряжающий», Аллан, услышав их «интимную» беседу, спросил: «Дедок, ты не будешь возражать, если мои помощники перенесут тебя на сцену, поближе к экрану телевизора, чтобы ты побыстрей излечился».

— Сынок, да кто ж будет возражат-то против такого. Давай, касатик, ташы, може и правда полегчае?

— Как величают-то тебя, дедок?

— Пахомом в детстве обозвали, касатик…

Накаченные руки, с цветными наколками, подхватили деда Пахома, сидящего в обнимку с трёхлитровой банкой, и как пушинку, переместили на место указанное «заряжающим»…

— Расслабились все или как?

— Все! — ответил за всех ведущий Брендин.

— Вот теперь дополнительно расслабившись, получайте и заряжайтесь моей энергией! Слушайте, только меня — «заряжайтесь» и «исцеляйтесь»! — произнёс Аллан, когда Брендин ушёл со сцены.

Затем, сев в кресло перед телевизионной камерой, начал свой ритуал: «Я объединяюсь с этой водой, становлюсь ею — и передаю все то, что хочу в нее вложить. Я заряжаю трубопроводную воду в банках, а заодно и авто аккумуляторы во дворе, скучающих без своих владельцев» — он молча, но с загадочной улыбкой «рисовал» руками в воздухе загогулины, смахивающие на долларовые знаки…

— Процесс пошёл, господа присяжные мечтатели! — отметил про себя Бендер, сидевший в представительской ложе спец служб без банки и в гордом одиночестве…

Примерно через полчаса, как Аллан и обещал, сработала автосигнализация авто, стоящих у ДК. «Заряжающий» сразу встал, перестав «рисовать» загогулины: «Раз аккумуляторы зарядились, то и вода в банках готова! Пейте эту воду и вам гарантировано хорошее самочувствие и долголетие» — и, взяв в руку кисть из мочалки, стал ей махать по сторонам, как кадилом, предварительно окуная в ведро с «волшебной» водой, направился в зал.

По окончании «окропления» зала Аллан Чума обратился к деду, которого ранее перенесли из первого ряда поближе к телеэкрану: «А ты, дорогой дедуля, что сидишь со своей банкой в обнимку и не встаёшь?»

— А я что! Я ничего.

«Заряжающий», поставил трёхлитровую банку деда на пол, и ещё раз окропив его кистью как из душа, произнёс: «Пора, мой друг, пора! На-ка прими на грудь дополнительно и мой стаканчик»…

— Да ногы слабо шаволятся, мил человек.

— Вот сейчас я тебя ещё дополнительно окроплю и полегчает, — Чума окунул в своё ведро объёмистую кисть, которая больше смахивала на печную, а потом так махнул ею в сторону деда, что тот без носок выпрыгнул из валенок на «заряженную» под ним лужу, ещё не сообразив, что делать дальше. Но тут случайно в «кустах» заиграла и запела музыкальная «подсказка»:

… Ах ты сукин сын Камаринский мужик,

— Ты не хочешь своей барыне служить,

— За верёвочки штаны её подёргиваешь,

— На завалинке сидишь да попёрдывашь!..

И тут дед, неожиданно для самого себя, начал выделывать больными ногами кренделя, как «заряжающий» руками!

— Браво! Браво! Ну старый даёт! Вот даёт!

— Да, ещё может! — восхищались в зале, — ведь может же, если захочет!..

— Вот видите, ваше желание для меня закон! «Чума сказал, Чума сделал!» — и он поклонился публике, указывая на прыгающего деда.

Уходя со сцены, он продолжил тихо высказывать сам себе свои впечатления о своём недавнем сеансе в Мин Обороне: «Вот ведь, точно так же происходило при зарядки аккумуляторов у танков! Сначала не хотели, кочевряжились, не соглашались, а после выпивки под оркестр — всё пошло как по маслу. Жаль, что у Минобороны не хватило денег на мою регулярную подзарядку!» — о чём тут же публике доложил не выключенный микрофон…

Публика в зале сразу перестала веселиться, решив, что сейчас начнутся дополнительные поборы…

— А вот и я, ваш ведущий, — произнёс Брендин, выйдя на средину сцены после Алана, сразу же после плясок деда.

Публика не реагировала на его появление, всё ещё находясь в шоковом состоянии от ранее услышанного. В зале было тихо как в склепе. Ведущий заволновался.

— Наверно это гипнотическое воздействие на публику оказали долларовые движения Чумы, — решил Брендин, и сразу взял «быка за рога», — предлагается, для экономии вашего времени, объединить, покупку акций «Три Ку-Ку», зарядку воды в банках, лечебные вопросы и ответы лечащего врача-экстрасенса Кашпо, в одно мероприятие.

Затем, ведущий в очередной раз набрав, полные лёгкие воздуха, начал его выпускать: «Первые 50 номеров ставят банки с водой на свои кресла и идут в малый зал №1 оплачивать акции согласно номерам в бумажках, которые вы получили на пункте сбора. Далее проходите по порядку и следите за номерами самостоятельно».

— И так, первая «зарядка воды» Чумой прошла успешно. Поздравляю!.. — произнёс ведущий и, в очередной раз набрав полную грудь воздуха, продолжил вещать, — главное теперь внимательно следить за руками и карманами! Кто отследил проходят за акциями в соответствии с номером, активнее работаем, господа, работаем всеми конечностями!..

Затем, отдышавшись и выдержав паузу, Брендин торжественно скаламбурил: «Прямо сейчас этот сеанс намба ван-с, только для вас и только у нас!.. И такс…, явление доктора Кашпо — законченного врача-экстрасенса, народу!»

«Лишь бы нам была не амба, — тут же отреагировала бабулька в белом платочке, сидевшая в первом ряду и трижды перекрестив сцену, низко поклонилась и уронила с колен банку с заряженной водой. Увидев же осколки от банки, добавила, — о блин, мать моя женщина, — на сей раз не пронесло»…

Зал замер в ожидании продолжения. И тут Кашпо, распорядился принести бабульке новую трёхлитровую банку с водой. Принесли. Он, поставив её на коленки бабуле, обратился к залу: «Я сейчас исцелю вас и других пациентов вообще от всех недугов, в том числе: от лейкоза, гипертонии, лишнего веса, кариеса, аллергии, храпа, бессонницы, не только в прямом эфире и здесь в зале, но и тех кто даже, находящихся за тысячи километров от вас» — одобрительный гул прокатился по залу.

— Я знаю, чего вы ждете от меня, — обратился к зрителям Кашпо, — и вы получите даже больше, чем ожидали! Мы с вами сегодня будем беседовать о бренностях жизни, а в это время вода будет заряжаться моей энергией! И я вам обещаю не только зарядить эту воду, но победить всё плохое. Также я вам обещаю воскресить угасающий Союз! — зал встал аплодируя стоя. Он поднял руку и тихим обволакивающим голосом произнёс, — а сейчас даю вам установку — успокоиться сосредоточившись на решении всех ваших проблем и, на несколько минут закрыв глаза, погрузиться внутрь себя… Чувствуете как ваши проблемы рассасываются сами собой…

— Теперь мы можем перейти к обмену мнениями о влияниях моих лечебных сеансов на ваш организм, — продолжил Кашпо. В зале вырос лес рук.

— Прошу вас! Да, да вас…, нет не этого, а вон того, у которого ноги в трусах и сандалиях на босу ногу, — и Кашпо указал рукой на очень худого человека средних лет в шортах.

— Доктор, после первого вашего сеанса по телевизору врачи выявили у меня очень много побочных явлений.

— Ну и что?

— Так вот…, чтобы от них избавиться, я бы хотел прийти к вам в пятницу, чтобы завершить полный курс лечения.

— Нет, к сожалению, не получится — в четверг вы сломаете себе ногу. Так что по четвергам рекомендую вам быть аккуратнее, а ещё лучше лежать.

— Надо же? Спасибо, доктор, я приму это к сведению…

— Замухрышкин, — представился, опередив всех, шустро вскочивший следующий пациент. — Вот вчера, уважаемый доктор, после четвёртой бутылки у меня в глазах появились чертики, а у друга нет! Верните моему другу зрение.

— Рекомендую повторить сеанс, но с пятью бутылками, — удовлетворённый ответом, Замухрышкин сел.

— Ну вот, я же тебе говорил, братан, что дело поправимо, — обратился он к сидящему рядом другу, — сейчас выйдем в фойе и поправимся пятью бутылками, тем более что они уже прилично подзарядились!..

«Лес» рук в зале стал «подпрыгивать» и сквозь шум послышались выкрики: «Вы спасли меня от опухоли возникшей после удара соседской сковородкой!» — но это же время поднялась женщина с копной пшеничных волос, закрывающих уши.

Женщина, без предисловий раздражённо сообщила: «Уважаемый Анатолий Михайлович, я Склифосовская Элина»…

— Рад за вас! И что?..

— Да пока радоваться-то нечему. Понимаете, у меня за ушами были бородавки, которые я пожелала удалить. На время сеанса села поближе к телевизору. Благодаря вашему сеансу уши отпали, а бородавки остались. В чём дело? — Это же элементарно, дорогая, — вы неправильно сели к телеэкрану!

— Ну а…

Реплика из зала: «Женщина не создавайте очередь! Соблюдайте регламент!»

— А у меня, благодаря вам, Анатолий Михайлович, прошла позвоночная грыжа! — вклинился в паузу радостный чей-то женский голос, — вы её превратили в обычный фурункул!..

— А меня прямо сейчас вы спасли от инвалидности, а ещё в 1989 году избавили мою маму от грыжи, — прокричала «исцеленная» и, выйдя на сцену, стала кланяться всесоюзному психотерапевту…

В наступившую паузу, Михайловичу, удалось приподнять немного свою «пятую точку», и он, изобразив поклон головой, произнёс: «Сейчас я вас ознакомлю с некоторыми письмами и телеграммами, полученными мной от благодарных пациентов, а по ходу «пьесы» будим их обсуждать» — произнёс он перекладывая листочки…

— Ага, вот она!.. Вот не ожидал!.. Даже имеется телеграмма от правительства! — удивлённо произнёс Кашпо, (как будто увидел её впервые) продолжая её читать, — вы, чудо-врач, на глазах у всех избавляющий людей от недугов! Вы стали самым популярным человеком в стране. Все советские граждане прилипли к экранам, благодаря вам, и не теряя понапрасну время на больницы, лечат свои болячки, как говорится, «не отходя от кассы»!»

В зале одобрительно загалдели: «Да, Михайлыч знает своё дело!»

— А вот еще одна Правительственная телеграмма, — и, Кашпо, выдержав паузу, стал зачитывать, — у меня от ваших сеансов на голове исчезло врождённое красноватое пятно и выросли волосы. Теперь не пускают в Кремль. Что делать?

Кашпо крутил телеграмму. В зале воцарилась тишина: «Подпись на разборчива, — но я-то чувствую его дух и знаю, что я его знаю, а он не знает, что я его знаю и, что я его всегда узнаю… — это же меченый, наш бывший «презент» до Пьяньциня. Точно он! Но он же подал в отставку и вышел на пенсию! Можно было бы посоветовать сделать новую фотографию на пропуск, но ведь его всё равно не пустят!» —

Кашпо продолжил медленно перебирать на своём столике письма.

«Целая куча Правительственных — надоели. Ну вот наконец то простенькая! — Кашпо высоко поднял телеграмму над головой, — пять лет назад от меня ушла жена. После вашего сеанса она ко мне вернулась. Будьте вы прокляты!..»

— Признаюсь, раз она всё-таки вернулась — это приятный курьёз, — Михалыч, положил телеграмму и, немного помолчав, продолжил. — Правда были у меня курьёзы и похлеще! Вот как-то одной больной девочке сказал: «Брось костыли и иди». И чтоб вы думали, — она бросила и… пошла.

— Вот здорово! — обрадованно воскликнул вихрастый парень из зала.

— А чем она болела, Михалыч? — поинтересовался кто-то из зала у Кашпо.

— Коклюшем.

— А костыли зачем?

— Дедушке несла…

— Да, неприятный моментик для дедушки, — послышалось из зала…

— А давайте-ка я вам лучше зачитаю вот это письмецо из не распечатанного конверта, — Кашпо вскрыл конверт и поднял руку с письмом, затем, положив на стол стал читать: «Дорогой Анатолий Михайлович, после ваших сеансов почувствовали себя хорошо. Теперь по ночам танцуем и поем, правда, люди сначала пугались, но постепенно привыкли. С уважением, жильцы рядом со вторым городским кладбищем».

— Опять что-то не то, прости меня господи, — и Кашпо немного расстроившись на несколько секунд замолк…

— А давайте-ка я вам лучше зачитаю вот это письмецо, — Кашпо порылся на столике, — а вот оно: «Мой муж 10 лет был парализован, но после второго сеанса — вдруг встал с инвалидного кресла, плюнул в телевизор — и ушел на кухню»! — Вот видите, плюнул и попал!..

— Да…, редкий случай…

— Но признаюсь вам, как на духу, случались со мной курьёзы и весьма прибыльные…, — он замолчал, обдумывая стоит ли рассказывать следующую историю… Затем стал медленно поднимать правую руку вверх, а затем решившись, резко опустил её вместе с японским заклинанием «Хусим».

— Однажды ко мне заявились бандиты. Наставили оружие и потребовали: «Давай миллион, а то прикончим!..»

— Как же они посмели так не культурно поступить с вами? — возмутилась какая-то женщина в первом ряду.

— Конечно, не культурно, и я такого отношения к себе не ожидал! — Кашпо немого помолчал. — Нате, говорю я им, усритесь!..

— И что? — заинтересованно спросил кто-то из зала.

— Через три дня приходят снова и просят, чтобы я у них принял три «лимона», со словами: «Дорогой, Христа ради возьми свои бабки назад с процентами, сил больше нет — понос замучил, сплошное недержание».

— Хорошо, — говорю я им, уговорили, — не срите!..

— Значит, всё-таки осознали! — удовлетворённо произнесла женщина с первого ряда…

— На четвертый день смотрю опять заявляются, но уже с пятью миллионами и просят, чтобы я взял их поганые деньги, со словами: «Представляешь, Александр Михайлович, мы уже… день не срём, два не срём, три…»

— Ну что делать, пришлось взять под дулом пистолета, со словами: «Спокойно, мужики! Главное — не ссать!» — аплодисменты в зале…

— Вот такие вот дела случаются, — и, утерев лицо платком, сказал, — теперь можно разное.

Тут же за словами, опередив всех, поднялся молодой парень: «Сыроежкин я, — Александр Михайлович!.. А вот мы, как — бы с женой, выражаем вам благодарность».

— Я слушаю вас очень внимательно, молодой человек.

— Понимаете, вот раньше у нас с женой возникали проблемы и ругань на «почве» секса, но после третьего вашего сеанса семейная жизнь наладилась, — публика в зале восприняла информацию сдержано…

— Не совсем проникся, разъясните, — произнёс Кашпо.

— У меня вот… рассосался, а у жены вот зарубцевалась. Живем теперь дружно, как брат и сестра.

— Это очень редкий случай в моей практике! Попрошу описать его поподробнее, а запись передать мне…

Во время этой беседы, по проходу к сцене на костылях ковыляла женщина средних лет, но остановилась, в метре от сцены, тяжело дыша.

— Почему вы на костылях? — поинтересовался Кашпо, но не получив от неё ответа, он окропил её своей водой и скомандовал, — а ну-ка отбросила костыли! Прошлась! Побежала!..

— Не могу!

— Почему?

— У меня повреждено семь позвонков, а три позвонка зацементированы. Как же я смогу…, — закричала женщина, но на полуслове, отбросив костыли, стремительно вбежала на сцену. Зрители, наблюдавшие за этим явлением затаив дыхание, вдруг взорвались неописуемым восторгом, увидев воочию «волшебное исцеление». Кто-то заплакал, кто-то засмеялся, но все захлопали в ладоши…

И тут, словно по команде, присутствующие в зале повскакали с мест и бросились к Кашпо: «Позвольте до вас дотронуться! Дотронуться позвольте!» — публика, возбуждённая своим напором, открыла двери в фойе, запустив в зал громкую музыку, заглушающую просьбы.

— Это что, я вот присутствовала на сеансе, когда Анатолий Михайлович сразу троих избавил от костылей! — вырывается у одной из возбуждённых участниц сеанса.

— Что и говорить, наш Кашпо держит марку! — поддержала её другая и обе стали напирать на передних, пытаясь продвинуться к сцене и дотянуться до, пятившегося в глубь сцены, «целителя»…

Он, пока искусственно улыбаясь, протягивал к ним руки, подумал: «Ещё немного и я не смогу унести от них ноги!» — и попятился в глубь сцены…

В этот критический момент, слегка покачиваясь, появился ведущий Брендин: «Господа, концерт, пардон оговорился, — все целебные пятницы свершились! Прошу на выход! Остальное найдёте в фойе!»..

Публика, наконец осознав сказанное ведущим, дружно направилась в фойе…

— Представляешь, Шизель, в своё время мне посчастливилось побывать на сеансе этого Чародея-Кашпо, на Украине, то там весь зал стоял на «ушах», но почему-то прямо во время его сеансов смеялись и плакали!

— Невероятно! А вот, хотите верьте, хотите — нет. У меня был знакомый сосед. Он всегда ходил седой как лунь. И вдруг — я его увидела черным. По его словам, однажды во время сеанса, глядя на то, как его жена заряжает воду от Кашпо по телеку, а он издевался над манипуляциями рук нашего чародея и — за секунду стал как смоль.

— А вот моя седая собачка тоже неожиданно для нас обрела снова черный цвет волос, так вот она, грешная, всегда, как только Михалыч начинал сеанс по телеку, садилась на угол ковра рядом с моим «козлом» и следила за руками нашего чародея…

— Да-да, помню, тогда еще у твоего «козла», прямо во время сеанса, рога отвалились!

— Ты, подруга что-то путаешь. Против рог — Кашпо бессилен. Если тебя рога беспокоят — тебе точно к Чуме!..

— А вот мы, с моим Васьком, недавно дома смотрели телесеанс Кашпо, ну сразу, как только поженились, — вклинилась в разговор их молодая знакомая, — мой Васёк стал кричать: «Ну не верю я Кашпо! Не ве — рю! И всё тут! Вот тебе!» — и ткнул в экран нашему Кашпо дулей в нос.

— И что?

— Не поверите, большой палец прямо на моих глазах увеличился раза в три. Муж был просто в шоке.

— Ну что, Васёк, — съел! — говорю я ему, — лучше б ты его кое-чем другим ткнул…

— И что он тебе ответил, Дунь?

— А он просто произнёс: «Вот теперь поверил,… знал бы другим местом ткнул, но сеанс-то, уже окончен. Как говорят — «окончен бал погасли свечи!» Пришлось счастливый случай перенести на следующий раз…

В фойе было весело и многолюдно…

— Привет, Даня! Ты тоже здесь! Так может пойдём потанцуем? Привет, Пушок! Ну как помогли тебе с потенцией эти два мага?

— У меня начал действовать! А у тебя?

— Рассосалась…

В фойе «Шанса» играл диджей-сеты Бой Джорджа, а с другой стороны звучало: «А Кашпо-то дело знает, были швы, а стала гладь! Два сеанса посмотрела — стала девушкой опять!..»