Царское дело – быль или небыль

Юрий Ласточкин

Царское дело – быль или небыль. Странным и причудливым образом переплелись в нем интересы и красных комиссаров, и бывших царских генералов, и англо-французских интервентов и чехословацких авантюристов, и собственных царских родственников. Одного лишь не учли все эти заинтересованные стороны – присутствия и интересов еще одного коллективного участника событий, и, как оказалось, участника самого хитрого и дальновидного.

Подготовка

Постараемся представить картину событий, как ее описывает Яков Юровский, тогдашний комендант Дома Особого Назначения (так тогда именовался большевиками дом горного инженера Ипатьева, где была заключена царская семья). План ликвидации царя и его близких принимает конкретные очертания 4 июля 1918 г., а именно: меняется внутренняя охрана — вместо местных рабочих появляются «латыши», по-русски они почти не говорят, держатся особняком; по слухам это люди из местной ЧК. Заменяют и коменданта ДОНа: вместо пьяницы Авдеева приходит Юровский, также чекист. То есть, с большой степенью уверенности можно сказать, что именно с этого момента и начинается проработка конкретного плана ликвидации: способ и место убийства, сокрытие следов на месте акции, транспортировка трупов в надежное и отдаленное место и избавление от них.

Что же происходит в реальности? 16 июля 1918 г. чехи и белые еще достаточно далеко от Екатеринбурга и красные спокойно, не торопясь вывозят из города все ценное, заканчивают все свои дела. Значит, на спешку и неразбериху тут не сошлешься, на неопытность исполнителей тоже — это все чекисты, в недалеком прошлом многие из них боевики — люди с большим опытом, в том числе и с опытом физической ликвидации своих противников. Поэтому им и поручили такое дело: ликвидировать, захоронить, скрыть все следы, ну и сделать все «по-тихому». И вот эти опытные чекисты-партийцы решительно берутся за дело — благо времени и возможностей достаточно. И что же в результате? А в результате дело чрезвычайной важности — как оказалось — было поручено каким-то неумехам-двоечникам. Задача-то в общем простая: тихо-спокойно вывезти свои жертвы в лес, как сделали их же «коллеги» в Алапаевске и в лесу так же спокойно ликвидировать, а потом скинуть тела в заранее приготовленную яму и закопать, подальше от местных населенных пунктов, там, где останки точно никто и никогда не найдет. Если будут сопротивляться или что-то заподозрят — оглушить, связать, завязать глаза и т. п. Здесь товарищей чекистов учить не надо, в этом вопросе у них накоплен большой «производственный» опыт. Вывозить опять же без лишнего шума — на пролетках или подводах; да, медленнее, но зато без треска автомобильного мотора, не привлекая к себе ненужного внимания и нигде не застревая.

Что же вместо этого предпринимают Юровский и компания? А предпринимают они самый худший и нелепый (по видимости) вариант из всех возможных, а именно: расстрел решают провести там же, в доме Ипатьева, (где, как известно всему Екатеринбургу, и содержат царскую семью), в центре города, ночью, видимо для того, чтобы все в округе точно услышали стрельбу и поняли, что происходит. И это у местных чекистов называется секретной операцией и нам предлагают в это поверить. Но почему-то не верится.

Идем далее. Из всех комнат подвального этажа дома Ипатьева выбирается самая неудачная с точки зрения планируемой «акции». Некоторые исследователи намеренно пытаются «увеличить» площадь «расстрельной» комнаты с тем, чтобы сделать сцену убийства в ней более правдоподобной — «растягивают» ее, кто до 25 кв. м., а кто и вовсе до 30 кв. м., как сделал советский историк М. Касвинов, указав размеры комнаты 5х6 кв. м. Реальные размеры комнаты — 22.5 кв. м. Ясно, что такие малые размеры помещения неизбежно приведут к опасной скученности и толкотне; освещена комната одной тусклой электрической лампочкой, единственное окно выходит на Вознесенский переулок, значит, выстрелы будут слышны на улице. В то же время соседняя комната (за северной стеной) вдвое больше по площади, с трех сторон к ней примыкают соседние комнаты, обеспечивая тем самым дополнительную звукоизоляцию; окна (два) выходят не на улицу, а в глухой сад. А если за 1—2 часа до «акции» не полениться и дать команду эти окна заложить, скажем, мешками с песком, то вообще ничего не будет слышно. В этой комнате две двери, которые расстрельщики могут спокойно блокировать и так же спокойно сделать свое дело (еще одна дверь, ведущая в смежную комнату, просто запирается на ключ). Но, по непонятным — пока — причинам, организаторы расстрела и здесь оказываются не на высоте и со странным упорством останавливают свой выбор именно на худшем варианте. Почему? Они что, не знают, что окно, пусть даже и закрытое, все равно пропускает звук, в особенности звук выстрела? Если же комната находится в самой середине дома, окружена со всех сторон другими помещениями, своей площадью гасящими любой звук, а окна заложены мешками с песком, то это и есть идеальное место для задуманной ими «акции». Кроме того, трупы можно будет быстрее выносить во двор — опять плюс. Пусть это люди не большого ума, но чисто по-житейски они ведь должны ориентироваться в таких простейших вопросах. И наверняка ориентировались. Значит дело здесь вовсе не в недальновидности или даже откровенной глупости исполнителей акции. И значит причина выбора именно этой комнаты вполне осознанная. Просто мы пока не знаем, что это за причина. Давайте разбираться.

Все, в общем-то, уже было перечислено выше: комната маленькая, тесная, все слышно, моментально наполнится пороховым дымом, много народу не поместится. Все так. Но в том-то и дело, что, если смотреть на это как на часть официально принятой версии о плохо организованном, но, тем не менее, жестоком и кровавом убийстве, то это все — минусы и упущения. А если взглянуть на те же самые факты, как на часть хитрого плана — добровольного или вынужденного — по спасению царской семьи, то они предстают совсем в другом свете и все становится логичным и понятным. Подробно об этом чуть ниже.