Погружение в Бездну

Юрий Корочков, 2022

Середина XXI века, космическая гонка сверхдержав вступает в новую силу. Приближающаяся к Марсу американская экспедиция атакована ракетной платформой, оставшейся у планеты со времен холодной войны. Спасти людей могла бы новая экспедиция одной из сверхдержав, но управляемые искусственным интеллектом военные спутниковые группировки США атакуют все космические объекты на орбитах Земли Марса. Шанс на спасение остается один – задействовать оставшийся со времен СССР задел военной космонавтики, данные о котором хранятся в секретных архивах ФСБ.

Глава 3 Знакомство

Майор Варламов возвращался домой. Рейс к окололунному телескопу «Тихо Браге» получился скучнейшим. В целях всемерной экономии топлива лететь пришлось с гравитационным торможением в поле тяготения Луны, да и предстоящая посадка по баллистической траектории была тем ещё удовольствием: кто не садился на Землю на «Союзе», врубаясь в атмосферу пылающим болидом со второй космической скоростью и перегрузками в 6-8 единиц, не поймёт! Но на «управляемый» спуск руководство «Роскосмоса», как обычно, не расщедрилось. Увы, но руководство корпорации считало лётчиков второго отряда космонавтов, в списках которого значился Варламов, людьми также второго сорта.

О них не писали газеты, не снимались фильмы и вообще об их существовании мало кто знал, хотя всякий мог догадаться, что кроме «белой кости космонавтики»: экипажей космических станций и лайнеров, просто обязаны быть и простые «рабочие лошадки». Второй отряд космонавтов занимался рутинным обслуживанием космических объектов — ремонт, профилактическое обслуживание, модернизация оборудования многочисленных автоматических, а порой и обитаемых платформ. И главным в деятельности этого подразделения «Роскосмоса» была экономика. И уж эта экономика была экономной в высшей мере! Старты только на самых дешёвых ракетах, часто вовсе без резерва топлива, полёты исключительно по наиболее энергетически выгодным траекториям. Ни грамма «лишнего» веса в полёте — только минимально необходимое для поддержания жизнедеятельности космонавта и выполнения миссии. А уж на чём летали!

Самым популярным кораблём отряда являлся «Союз-Л» — модернизированный в частично-многоразовый, способный донести одного космонавта до лунной орбиты и вернуться старичок «Союз». Условия обитаемости на таких кораблях никогда не отличались комфортом, а после последней модернизации и вовсе стали почти невыносимы, поскольку теперь практически весь объём кабины занимали топливо и груз, предоставляя в распоряжение космонавта фактически пилотский ложемент и минимальное место для работы с грузом. И всё это при зарплате космонавта втрое меньше, чем в первом отряде!

Алексей решил — этот рейс будет для него последним в «Роскосмосе»! Его давно приглашали вернуться в ВКС: там принимали на вооружение первые орбитальные истребители «Север», и была нужда военных лётчиках, имеющих опыт космических полётов. Машинка, по слухам, получилась хорошей, с возможностью полётов даже и на лунную орбиту, так что служба обещала быть интересной. «В конце концов, не одни же козлы сидят на генеральских должностях, может на этот раз мне повезёт!» — думал Алексей, поудобнее устраиваясь в тесной кабинке.

Корабль шёл через радиационный пояс, и Варламов думал, как хорошо было бы засунуть в «Союз» и прокатить до Луны вот по такому вот маршруту гениальных менеджеров корпорации, больше пекущихся о сбережении сотни килограмм топлива, чем здоровья космонавта. Скудное финансирование периферийных космических программ заставляло экономить на всём, потому в стандартной полётной программе был зашит оптимальный маршрут с приземлением на Мадагаскаре. При таком курсе корабль проходил практически через кольцо геостационарных спутников, что и было сочтено охранной программой, включившейся в боевой режим спутниковой группировки США, за попытку нападения.

Современный космический бой мало напоминает сюжет из «звёздных войн» — для мощных лазерных установок необходимо слишком много энергии, что абсолютно неприемлемо в условиях питания бортовых сетей от солнечных батарей. Да и последние разработки в области противолазерных покрытий неплохо защищали от маломощных космических установок. Поэтому такое оружие несли исключительно крупные боевые платформы, оснащённые реакторами, способными обеспечить накачку по-настоящему мощных лазеров. К примеру, такой платформой являлся центральный узел космической обороны США, фактически представлявший собой необитаемую, но достаточно большую орбитальную станцию, оснащённую собственным бортовым реактором, обеспечивающим не только надёжное энергоснабжение управляющего искусственного интеллекта, но и несколько лазерных батарей ПКО. А вот рядовые спутники похвастаться подобными системами не могли. Несмотря на международный запрет на применение кинетического оружия на орбите Земли, именно таким, неконвекционным оружием и были оснащены почти все американские спутники «второго эшелона». Всего несколько лёгких твердотопливных ракет класса «космос-космос» делали практически любой телекоммуникационный спутник грозным оружием почти без издержек, и устоять против искушения применить именно такой подход к обеспечению «национальной безопасности» в Пентагоне не смогли.

На счастье Варламова, маршрут союза пролегал вдали от основных комических трасс, и он попал в зону ответственности обычного спутника двойного назначения, на вооружении которого для самообороны находилась всего пара устаревших ракет спейсуиндер.

Корабль «Союз — ТЛМ-34» отличался от своих многочисленных орбитальных предшественников главным образом модифицированной силовой установкой с увеличенным запасом топлива и усиленной теплозащитой, позволяющей приземляться со второй космической скоростью не совершая сложных орбитальных манёвров. Заплатить за такие возможности пришлось, как водится, немало — дополнительный вес обеспечили максимально примитивная система управления и сокращение экипажа до одного космонавта. При крайне низкой зарплате, политикой корпорации была вербовка в ряды второго отряда лётчиков-неудачников, по той или иной причине покинувших ряды ВКС, но имевших необходимый для управления примитивной техникой налёт и опыт ручного управления аэрокосмической техникой в сложных ситуациях.

Майор Алексей Варламов был именно таким человеком. Сразу после окончания лётного училища судьба забросила его на Дальний Восток, где буквально через месяц молодого лейтенанта ждало крещение огнём. В краткосрочной, но чрезвычайно интенсивной войне с Китаем, решившим, что настала пора вернуть свои «исторические земли» в Сибири, Россия отстояла свою целостность, но стоило это немалой крови с обеих сторон. Семьдесят шестая отдельная истребительная эскадрилья, в которой служил Варламов, потеряла в той войне, вошедшей в историю как «трёхдневная», более половины личного состава и 70% техники.

В своём четвёртом боевом вылете, уходя из-под удара передвижного комплекса ПВО «Красное знамя 115», на позиции которого они с ведущим неожиданно выскочили над своей территорией, лейтенант Варламов впервые встретился с Космосом.

В тот день они с ведущим майором Гоцеридзе должны были нанести удар по расположенному недалеко от линии фронта замаскированному командному пункту противника. Оба истребителя по такому случаю имели по 4 тяжёлых ракеты повышенного могущества Х-250. Они ещё только шли к району пуска ракет, когда автоматика истребителей пробила сигнал о внезапной массированной ракетной атаке.

Времени, чтобы спастись, у пилотов практически не было. Понимая, что они обречены, майор Гоцеридзе даже не попытался уклониться от ракет противника. Он спокойно направил истребитель к новой, только что обнаруженной цели и выпустил по установке все свои ракеты. Самолёт ведущего превратился в груду обломков спустя полсекунды после того, как с его пилонов сошла последняя ракета. Но досталось и китайцам: «Красное знамя» перестало существовать и второго залпа не последовало. Собственно, именно это и спасло от неминуемой смерти Варламова.

Алексей, уходя от преследования пары отведённых ему зенитных ракет, бросил свой СУ–75 в крутое пике. Выровняться удалось у самой земли, с двадцатикратной перегрузкой, зато и одна из преследовательниц не справилась со сложным управлением и врезалась в скалы. На максимальном форсаже обоих основных двигателей Варламов устремил «Сушку» вверх. Когда на 40 километрах полностью пропала тяга ТРД, лётчик задействовал в качестве дополнительных ускорителей все 4 подвешенные под крыльями тяжёлые ракеты воздух-земля.

Вообще говоря, запуск двигателей ракет без схода их с пилонов строжайшим образом запрещался должностной инструкцией, но лётчики давно обнаружили нештатную возможность на пару секунд увеличить тягу в экстренной ситуации. Сейчас отчаявшийся лейтенант использовал не пару секунд, а все 30 из 45, отпущенных ему конструкторами до самоуничтожения ракет.

Итог таких действий пилота стал для изучавших данный бой специалистов большой неожиданностью: зенитная ракета, преследовавшая истребитель, отстала, выработав всё топливо, когда «Сушка» забралась на 150км, фактически выйдя в космическое пространство по крутой баллистической траектории.

Жизнь пилоту спасли высотный антиперегрузочный гермокостюм и автоматическая система катапультирования, сработавшая, когда неуправляемый самолёт с потерявшим сознание пилотом и заглохшими двигателями вошёл в атмосферу. Спустя десять секунд после катапультирования пилота, СУ-75 был подорван системой самоуничтожения.

Вышедшего из госпиталя и получившего внеочередное звание старшего лейтенанта тихо списали из ВВС — война к тому моменту закончилась, а высокое начальство, не обратившее внимания на разведданные, и пославшее пару истребителей на убой, предпочло задвинуть неведомо как выжившего лётчика куда подальше. Вину за провал миссии возложили на погибшего майора Гоцеридзе, якобы нарушившего полётную инструкцию и отклонившегося от маршрута.

Промыкавшись без работы пару месяцев, оставшийся не у дел лётчик решил попытать счастья в космосе. Оказалось, что устроиться в Роскосмос не так и сложно. Правда, придя в офис госкорпорации, Варламов с удивлением узнал от кадровика, что все должности в основном отряде космонавтов были заняты на много лет вперёд «потомственными» космонавтами и их протеже. Так что единственное, что мог предложить сидящему перед ним лётчику клерк, была должность лётчика так называемого «технического» корабля.

Не знавший тонкостей предлагаемой работы, Варламов с радостью согласился и не глядя подписал кабальный контракт на три года. Очень скоро выяснилось, что космонавты бывают очень разными, и Алексей попал в самое низшее их сословие. Почти никто из его коллег, кроме нескольких одержимых космосом, да двоих отчаянных адреналинщиков, которых привлекал именно риск полётов на безумно устаревших и плохо обслуженных кораблях, не собирался продлевать контракт. Но и расторгнуть его раньше времени не решался никто — слишком уж жёсткими были прописанные там санкции: вплоть до конфискации всего движимого и недвижимого имущества и отправку на принудительные работы на урановых рудниках в уплату неустойки и потерянной выгоды.

Так вот, Алексей очень быстро обнаружил, что под эвфемизмом «полёты на техническом корабле» подразумевались полёты в одиночку на предельно разукомплектованных «Союзах», зачастую с вторично используемыми в нарушение всех и всяческих инструкций спускаемыми аппаратами. При всём том полёты, как правило, совершались на высокие геостационарную и геосинхронные орбиты, либо вообще к Луне, для технического обслуживания дорогостоящих космических сооружений.

Определяющим для Алексея при приёме на работу стал тот факт, что при зачислении во «второй» отряд космонавтов он оставался на военной службе, более того, числился на военном положении с ускоренным производством чинов и выслугой лет. Без службы Алексей своего существования не мыслил. На самом деле этот пункт ввели как раз, чтобы иметь возможность применять наиболее жесткие штрафные санкции, аргументируя в суде законом о дезертирстве. Но то, что было минусом для других, послужило одним из немногих плюсов для Алексея.

Сейчас его старый кораблик впервые столкнулся с реальным врагом. Компьютер спутника легко распознал цель — устаревший маломаневренный транспортник семейства «Союз» — и выпустил свои ракеты с максимальной дистанции догонным курсом, не предполагая сопротивления и опасаясь исключительно разлёта обломков.

Именно это обстоятельств позволило майору Варламову второй раз в жизни выкрутиться из смертельной ситуации. Страдая от скуки и подчиняясь неискоренимому инстинкту лётчика-истребителя, Алексей рассматривал пролетающий рядом спутник. Подготовку к пуску ракет опытный космонавт заметил ещё на этапе предварительного прогрева их двигателей, после чего рассуждать стало поздно — далее всё решали выдержка и профессионализм пилота. Вот как раз их-то Алексею было не занимать. Подпустив ракеты поближе, «Союз», пользуясь своей форсированной силовой установкой, резко отработал маневровыми двигателями, уходя с курса. Устаревшие ракеты, израсходовавшие почти всё топливо, чтобы догнать быстро удаляющийся кораблик, не были способны совершать столь резкие манёвры. А потом Алексей добавил и импульс маршевого, окончательно уходя из-под атаки не ожидавшего такой прыти от старого кораблика спутника.

Подрыв выработавших топливо ракет уже не мог причинить далеко ускользнувшему кораблику никакого вреда, но вот уход с курса при весьма ограниченном запасе топлива был чреват серьёзными осложнениями, вплоть до невозможности вернуться на Землю.

Только уйдя из-под ракетной атаки, Алексей вышел на связь с ЦУПом и, наконец, узнал, что происходит в космосе. К сожалению, порадовать его с Земли не смогли — топлива в баках осталось всего ничего, а кораблик неумолимо смещался в область полярных орбит.

С одной стороны это было неплохо — любое сближение с любым объектом теперь было чревато непредсказуемыми последствиями, а на полярных орбитах спутников имелось всё же поменьше. Однако никто не отменял вопроса посадки. В конце концов, приняли решение сажать «Союз» «рикошетом» от атмосферы — для такого манёвра по хорошему требовался детальный расчёт и соответствующая программа, само собой отсутствующая на разукомплектованном кораблике, но другого выхода просто не было — иначе «Союз» уходил на высокие орбиты, либо сгорал в атмосфере.

На седьмом витке низкой орбиты, куда он добрался, по каплям тратя топливо под руководством Земли, в районе южного полюса Алесей включил ТДУ и от «Союза» отделился спускаемый аппарат. Все расчёты производились в ЦУПе и передавались на борт обычной голосовой связью. Выдерживать режим полёта требовалось с точностью до двух десятых секунды, лётчик предельно устал, но выхода уже не оставалось — до ответного удара ПКО России и Китая по спутниковой группировке оставалось чуть более сорока минут.

Войдя в атмосферу под острым углом, спускаемый аппарат не нырнул в неё, как это происходит обычно, а отрикошетил обратно в космос подобно брошенному в воду камню, и помчался на предельно низкой орбите на север. В районе средиземного моря Алексей повторно включил ТДУ и «Союз» обгорая в мгновенно образовавшемся плазменном облаке, пошёл на посадку на бескрайних просторах Сибири.

Спустя неделю, когда лётчик добрался до Москвы из-под Салехарда, его уже ждали.