Витязь специального назначения. В гостях хорошо, а дома нету…

Юрий Каменский

…Если бы не классное владение мечом, молодой воин уже бы погиб. Но всё равно, не подоспей они, он был бы обречён. Разок лишь оступись или сбейся с ритма, и твари не дадут ему второго шанса. Танцуя этот страшный танец, парень что-то, не переставая, выкрикивал, видимо, свой воинский клич. Однако, ни прислушиваться, ни любоваться времени не было.

Глава З. Встречи на высшем уровне

Кабы ведал ты, Федот,

На кого ты тратишь пот,

Так и шагу бы не сделал

От родимых от ворот.

Л. Филатов«Сказка про Федота-стрельца,удалого молодца»

Трактир нашёлся на соседней улице. Был он, правда небольшим, но внутри вполне чистым и уютным, народу немного. За одним из шести столов сидел седобородый старик вельможного вида и совсем молоденькая девушка, почти девочка, одетая тоже весьма престижно. И вот, тут коварная тётка по имени Фортуна, решила явить свой коварный нрав, и ни с того ни с сего повернулась задом.

Едва путешественники вошли в трактир, старик с девушкой глянули на них мельком и вдруг оба замерли, уставившись на Волода. «Вляпались», — мелькнуло в голове Акелы. Волод же, смертельно побледнев, замер на месте.

— Ты?!

— Дядя?!

Вскочив из-за стола, оба бросились к кнезичу. Девочка повисла у него на шее, но старик быстро овладел собой.

— Тс-с, не поднимайте шума. Давайте тихо сядем за стол и поговорим. Эти люди… — он вопросительно глянул на друзей.

— Они всё знают, это друзья.

Старик не опустил вопросительного взгляда, давая понять, что информации ему недостаточно. Волод вздохнул.

— Родич, ты помнишь предсказание про воинов из веси, которая возникнет из грядущего времени?

— Ты что, хочешь сказать?.. — он пристально уставился на Барса, перевёл взгляд на Акелу.

— Может, всё-таки можно присесть? — слегка язвительно поинтересовался тот. Дед заметно смутился и сделал приглашающий жест. Все дружно уселись за стол, с интересом глядя друг на друга. Разговор продолжил Волод.

— Познакомьтесь. Это боярин Ставр, глава Земского Собора, мой родич. Это мои друзья Акела и Барс. А это, — Волод с улыбкой посмотрел на девушку. — Моя племянница Светлана, дочка моего брата Брана.

Девица колоритная, чего уж там. Тёмно-русые волосы, зеленющие глаза, взгляд умный, острый — то ещё видимо зелье.

— Значит, ты, дядюшка, живой? А кого же вместо тебя схоронили?

— Хотел, Светланка, Лутоня меня в могилу положить, да моё место и занял. Как говорится, не рой яму другому…

Ставр метнул на кнезича быстрый взгляд.

— Значит, нынешний Лутоня…

— Это, родич, я самый и есть.

— Здорово, — восхитилась Светлана.

— Погодите, это потом, — Ставр нахмурился. — Тебя здесь кто-нибудь видел?

— Ну, если не считать купца…

— Купца? — боярин поморщился. — Вот уж кому я никогда бы не доверился…

— Стражники! — воскликнула девушка, глянув в окошко. Ставр среагировал мгновенно.

— Встретимся на нашем месте. Уходи через заднюю дверь! — скомандовал он Володу и повернулся к трактирщику. — Могута, проводи.

— А? — уже вскочив, кнезич остановился, выжидательно глядя на Барса с Акелой.

— О них не тревожься. Ну, пошёл!

Волод выскочил в маленькую дверку, которую упомянутый Могута за ним запер и снова оказался за стойкой с выражением «всё обрыдло» на здоровой морде.

Трах! — распахнувшаяся дверь грохнула о стену и в трактир ворвались стражники с оружием наготове. Все трое встали из-за стола. Ставр, надменно задрав голову, глянул на пришельцев.

— Что случилось, Маланя?

Первый из стражников, видимо, старший, крупный беловолосый мужик, остановился резко, как взнузданный.

— Ставр?! Боярин, мы…

— Случилось что, спрашиваю?

— Купец донёс, что здесь Лутоня…

— Кто?! — Ставр изумился так натурально, что друзья переглянулись с невольным уважением — профессионал, видно сразу. — Купца задержать и ко мне в Собор, допрошу сам. Живей, покуда он ещё далеко не ушёл.

— Слушаю, боярин, — старший поклонился и стражники, нестройно топоча, гурьбой вышли за двери.

— А теперь, прошу дорогих гостей ко мне в терем — от греха подальше.

…Вечер прошёл под знаком вопросов и ответов. Сидя возле убранного после трапезы стола, Акела и Барс много нового узнали об этом мире, некоторые из пояснений Ставра удовлетворяли их любопытство. Иные же, напротив, разжигали его ещё больше. Это, несомненно, была дохристианская Русь. И всё же это была не совсем она. Сходства и различия было примерно поровну, хотя.… Если, к примеру, брать сказочный аспект, который, к слову, здесь был абсолютной реальностью, то Акелу и раньше занимало это противоречие. Почему при небольшом расстоянии друг от друга в Западной Европе была одна нечисть, а на Руси совершенно другая? Ставр на этот вопрос, недоумённо пожав плечами, ответил совершенно спокойно.

— Да почему другая? Та же самая. Гномы под землёй и там и здесь, их вообще границы государств не волнуют, какие под землёй могут быть порубежья? Драконы, пропади они пропадом, тоже везде одинаковые, только у нас их Змеями зовут.

— Горынычами? — спросил Барс.

— Горынычами только горных.

— А ещё какие есть? — заинтересовался Акела.

— Есть лесные, водяные, воздушные…

— А эльфы есть? — не унимался Барс.

— Берендеи? Как им не быть, есть и они. Не серчайте, витязи, удивляете вы меня. Ровно как дети малые… Я думал, вы у меня о государстве всё выпытывать будете.

— О государстве, у нас каждая кухарка всё знает, — усмехнулся Акела. — А вот про нечисть только сказки да песни остались, да и те — кто в лес, кто по дрова.

— Сказки? — не понял боярин, так как этим словом в древности обозначался совершенно реальный документ.

— Ну, былины, — поправился Акела. — Так берендеи и есть здешние эльфы?

— Нет, — не удержавшись, засмеялся Ставр. — Это эльфы — тамошние берендеи.

Засмеялись и друзья.

— Вот что, ложитесь-ка вы почивать. Утро вечера мудренее. Ибо утром Великий Кнез припожалует, давно он ждал — когда же пророчество это сбудется. Да и я, признаться, тоже.

— А Светанка отцу, об ожившем дяде не проболтается? — поинтересовался Барс.

— Зачем ей, — улыбнулся Ставр, — Волода она искренне любит, а потому и словом о нём не обмолвиться. Вы уж извините, что вас отдыхать спроваживаю, но мне и самому к нему на встречу поспешать пора.

…Великий Кнез Бран оказался удивительно похожим на своего старшего брата, только был темнее лицом и волосом, да серьёзнее, пожалуй. Они вошли вдвоём со Ставром. Барс и Акела, чтя субординацию, встали из-за стола. Бран махнул рукой.

— Садитесь, витязи, не в Думе, чай. Я Бран, Великий Кнез.

«Царь, очень приятно, царь…» — вспомнилось Акеле и он, подавив улыбку, представился. Барс последовал его примеру.

— Ну, с боярином Ставром вы уж познакомились. Кстати, что у Вас в трактире произошло? — серые глаза Брана пытливо глянули на друзей. — С вами что, действительно Лутоня был?

Ставр многозначительно глянул из-за плеча кнеза, но это было лишним — всё было оговорено ещё с вечера. Купец для начала, был должным образом запуган Ставром и только после «заступничества» Акелы, сменил гнев на милость и отпустил перепуганного Жилу. Друзья, попеняв иуде за длинный язык, напомнили ему о слухах насчёт того, что у Лутони «заручки» на уровне бояр и кнезов. А потому, посоветовали сказать, что он обознался — ведь иначе, могут и Лутонино серебро у него отнять и самого на дыбу за пособничество вздёрнуть, что купца душевно проняло.

С Малышом и Сержем они поговорили сами, рассказав им, что из-за неумной болтливости Жилы, сами спаслись от острога чудом. Воины, выругав доносчика, уговорились все говорить одно и то же. Вступили, тем самым, в то, что стряпчие имеют скверную привычку именовать «преступным сговором». На что, впрочем, всем им было в равной степени глубоко наплевать.

— Не знаю, — пожал плечами Акела. — По-моему, обознался купец.

— Да? Ну, ладно, коли так. Тогда наливайте себе мёда и будем о деле говорить, коли вы не против.

— Мы-то не против, — с простодушным лицом отвечал Барс. — Только многого понять ещё не можем. Да, поди, разъясните по ходу дела?

— Само собой, — важно кивнул головой Великий Кнез, приняв простодушие Андрея за чистую монету. — Что рассказать вам?

— С тех самых пор, как мы оказались здесь, — начал Барс. — Только и слышим, что Руссию спасти должны. Мы так-то не против, только — от чего? Всё вроде на месте, никаких напастей мы не заметили, люди под твоей рукой живут неплохо. Так в чём тут закавыка?

— Да всё вроде и просто, да как вам это объяснить, коли вы нашего мира толком и не знаете. По-другому раньше-то было, вот что. А теперь… Боярин, у тебя ума палата, объясни. Не получается у меня что-то.

Ставр задумался, поглаживая седую бороду. Можно было поклясться, что за этим выпуклым лбом пощёлкивает и жужжит машинка не хуже «Intel Pentium 4».

— Прав Великий Кнез, что-то недоброе надвигается. Как моряк по цвету неба судит о надвигающемся шторме, так и я, многогрешный, всю жизнь проведя в делах думных, сужу о наступлении бед великих.

Видно было, что тут старый не лукавит ничуть и говорит всё это с неподдельной болью и беспокойством.

— Какие признаки? — по-деловому спросил Акела.

— Признаки? — задумался Ставр. — Самый первый — нечисть чуждая из-за границы к нам полезла. Раньше самой большой бедой было — разбойники в лесах, ну, лешак кого запутает или водяной утащит. А сейчас… Чёрные орки творят такое, что я о разбойниках вспоминаю, как о первой девке. Вера в богов пошатнулась, даже ты, Кнез, этому способствуешь, инородцев этих у себя привечая…

— Хватит! Об этом я раз и навсегда сказал — не твоего ума это дело. Мне со старой верой к западным государям ходу нет. Они все в Христа веруют и народы ихние тоже. А мы, до сей поры, в язычестве погрязли! Коли потребуется — половину страны калёным железом выжгу, а своего добьюсь. Потом народ сам мне спасибо скажет.

— Если живой останется, — негромко сказал Акела.

— Что?! И ты, витязь, туда же? Да я…

— Не спеши гневаться, кнез, — спокойно продолжил Акела. — Допреж всего знай, что мы сами христиане.

— Как это? — чуть растерялся Великий Кнез. — Так вы же из другого мира?

— Этот мир тоже русский, — сказал Барс. — И там были и Сварог и другие наши боги. И Христос тоже был и его тоже распяли на кресте.

— Видишь! — торжествующе воскликнул Бран. — Значит прав я, боярин, а ты мне супротивничаешь. Смотри!

— Прав, да не совсем, — опять вмешался Акела. — Сам Иисус против язычества выступал из-за того, что против человеческих жертвоприношений был. Христианская вера свет разума и добро проповедует, она против зла и крови. Как же ты тогда добро злом и страхом насаждать будешь?

— Может ты по-своему и прав, витязь, — с трудом сдерживаясь, глухим голосом ответил правитель. — Только, уж не посетуй. Свою волю я сам буду выражать, как сам на то нужным сочту. С нашим народом, только силком можно.

Он поймал упрямый взгляд Акелы и сжал пальцы в кулак. Вскочив со своего места, отпихнул помешавший стул и стал нервно расхаживать. Светланка, с испуганным глазами следила за отцом. Словно ища заступы, прижалась к Ставру, а он, не вмешиваясь в разговор, ласково поглаживал девчонку о голове.

— Я вас на службу беру, чтобы Руссию от напастей уберечь. А коли вы у меня на службе, то законом для вас будет моё слово, а не его, — Бран мотнул головой в сторону нахохлившегося боярина.

Акела опустил глаза, чтобы Кнез не увидел в них то, от чего начальство вечно заводится. Вот и сейчас — ни хрена сам сделать не может, вокруг себя очевидных вещей не замечает, а признаться — ну, как же? Мы же принимаем решения, единственно верные и неоспоримо мудрые.

Даже когда у власть предержащих (за некоторым, впрочем, исключением) хватает ума пригласить для чего-то спецов, всё равно душа не терпит покомандовать. Нагрузить по самое не хочу ценными и ещё более ценными указаниями. Ну, казалось бы, если ты такой умный — делай сам, зачем ты тогда нас-то позвал? Вот и этот хорош. Властелин, твою мать. Кошке ясно, что он в полной растерянности. А умное лицо исправно держит, тут-то он профи, как все политики. Впрочем, политик — это если умной морды что-то есть за душой. А если только морда, тогда политикан. Последних, увы, куда побольше. Так, пора этот словесный понос прекращать.

— Добро тебе, господин Великий Кнез, — голос Акелы звучал ровно и уважительно. Глаза Андрея заискрили, этот тон Борисыча он хорошо знал, не раз наблюдал, как вот этак ровно и вежливо друг умеет возить мордой по асфальту забывшихся. — Как я понимаю, ты уже знаешь, как Руссию спасать и от чего. Правильно я тебя понял, не ошибся?

— Коли бы знал — зачем бы я вас столько ждал? А почему ты об этом спрашиваешь?

— Да просто мне стало интересно — вот почему. Значит, на Руси начала твориться какая-то погань, но концов вы пока не нашли. Так?

— Ну, так.

— Значит, Баба-Яга вам сказала, что самим вам эту беду не изжить, а нужно ждать воинов из другого мира, то есть нас нас. Мы с этой пакостью справимся, но как — вы не знаете? — голос его прозвучал вкрадчиво. — Так? Я ничего пока не перепутал?

Кнез со Ставром промолчали. Уже лучше, значит, не дураки и тоже видят эти неувязки.

— Ну, я не буду кота за хвост тянуть. Поясню сразу ещё одну вещь — почему мы согласны эту службу сослужить. Просто этот мир, теперь и наш тоже. Коли Руссия сгинет, то, стало быть, и мы с ней заодно. Теперь о том, как мы это делать будем. А как Бог на душу положит. Вы можете хорошо нам помочь, так помогите. Русь-то у нас одна. Барс, я правильно всё сказал?

Андрей молча кивнул.

Хозяева переглянулись. Потемневшее было, лицо Брана, снова приобрело нормальный цвет, тяжёлая складка меж бровей Ставра разгладилась.

— Добро, витязи, — голос Кнеза звучал ровно. — Подумайте, завтра выслушаю вас и тогда уже всё решу, — напомнил как бы, что здесь всё-таки он главный.

Что называется — «хорошая мина при плохой игре». Ну, что ж, только дурак стремится сильного противника загнать в угол. Всегда нужно давать простор для отхода, кроме тех случаев, когда война идёт на тотальное уничтожение. Поэтому они с уважением склонили головы, как бы заранее соглашаясь с мудрым, единственно верным решением Великого Кнеза. Кивком попрощавшись, Бран вышел, сопровождаемый боярином Ставром. Друзья посмотрели друг на друга.

— Василич, я тут ничего не перемудрил?

— А как ты мог перемудрить, если мы ничего ещё толком не знаем? Сейчас, по-моему, нужно заручиться полномочиями, средствами и ехать в Грýшевку к мужикам. Коли такое пророчество существует, оно наверняка касается всех четверых. А по дороге займёмся сбором информации.

— В общем, пока работаем по классической схеме.

— Вот-вот, по ней, родимой. Вы же в своей конторе тоже тактику спецопераций изучали?

— Я и словов-то таких сроду не слыхал, — усмехнулся Акела.

— Ну-ну, — усмехнулся Барс. — Так, что мы имеем с гуся? Первое — налицо экспансия всякой иноземной нечисти на Русь. Стало быть, у здешней, по непонятным пока причинам, позиции ослабли. Второе — нравственные ориентиры здешнего народа мне не очень-то известны, тут ты, Борисыч, со своим «Вуду» (так Андрей в шутку называл хобби Акелы — астропсихологию) лучше разберёшься.

— Третье, — дополнил Акела. — Сами братцы-кнезы. Тут пока ясность, как в том анекдоте — не поймешь, кто кого трахает и все шевелятся. С этим тоже нужно определиться. Хотя, при том, что старший кажется мне заслуживающим доверия, младший на отцеубийцу не тянет.

— Какие ты видишь пути решения? — серьёзно спросил Барс.

— Пока стандарт. Разведка — анализ — прогноз. Тактика, по крайней мере, пока — малых воздействий по ключевым позициям.

— Я думаю, не только малых. Мы же всё-таки на самом, что ни на есть, верхнем уровне работаем. Возможно, ситуация уже настолько запущена, что придётся её зачищать уже глобально, на стратегическом уровне.

— Мне тут перед самой переброской Стас свежую хохму подкинул, — хмыкнул Акела. — «Есть такая профессия — Родину зачищать».

Андрей улыбнулся, по достоинству оценив специфический юмор.

— Молодец, формы не теряешь. Может, совершим променад после завтрака, а заодно и «о делах наших скорбных покалякаем», — очень похоже изобразил он интонацию бессмертного Джигарханяна в роли Горбатого.

— Пошли. В свободе передвижения нас вроде не ограничивали.

Действительно, через двор они прошли без каких-либо затруднений. Стража у красивых резных ворот коротко кивнула, здороваясь. Старший, высокий жилистый мужик с длинными усами, похоже, викинг, распахнул воротца, выпуская их на улицу.

— Город знаете? — коротко поинтересовался он.

— Не заблудимся, — улыбнулся Акела. — Язык до Киева доведёт.

— Где это — Киев? — недоумённо поднял брови Викинг.

— Очень далеко, но язык и туда может довести, — не растерялся Барс и, дружески кивнув старшому, они неспешно пошли по улице.

Нельзя сказать, что она так уж поражала воображение, но всё-таки то, что это стольный град, чувствовалось. Сказывалось в обилии резных теремов, составляющих улицу и буйстве зелени, видимо, здесь был район знати и богачей.

— Древняя «Рублёвка», — улыбнулся Андрей.

— Тогда уж Кутузовский проспект, — на полном серьёзе высказался Акела. — Тут всё ж таки город, а не дачный посёлок.

— Вообще-то, да, — так же серьёзно согласился Барс и оба фыркнули, как мальчишки.

Ноги вынесли их на просторную красивую площадь. Красивой её делало обилие хорошо одетых людей, снующих туда-сюда, большой терем, покрытый резьбой по самые маковки, даже торговые лотки и палатки, стоящие у ворот, выглядели празднично.

— А вот это, похоже, резиденция.

— Похоже, — согласился Акела. — Интересно, Сержу удалось сюда пристроиться или нет?

— У Ставра узнаем, сейчас сюда соваться не следует.

— Да у меня этого и в мыслях нет. Пошли дальше погуляем.

Они прошли через площадь и оказались в торговых рядах. Не зря Екатерина Великая первым делом требовала информацию именно о базаре. Тут действительно при грамотном подходе можно многое почерпнуть в плане информации об экономике государства.

— Борисыч, ты только погляди, какие персонажи!

Да уж, что и говорить, личности тут были яркие и запоминающиеся. Чего стоит один этот мясник в раме из всевозможных свиньячье-говяжьих фрагментов. Малюта Скуратов рядом с ним показался бы смешным, как Мурзилка. Рядом лавка булочника и он сам, со связками баранок на груди, расхваливает свой товар. Румяные калачи да духовитые караваи на лотках, в плетёной корзине возлежат мягкие бублики с маком. От одного только запаха невольно слюни сглатываешь.

Сгорбленная старуха торгуется с мальчишкой лотошником и всем ясно, что оба получают удовольствие просто от самого процесса. Рядом с ними, кусая белыми зубками купленный бабкой медовый пряник, весело глядит девчонка-подросток. Как пить дать, в следующий бабулин приход сюда, не минуют лотошника жаркие торги за один-единственный пряник.

Разбитной коробейник звонко сыплет прибаутками, предлагая почтенной покупательнице шитые мелким жемчугом пояски, атласные ленты, иголки, нитки да румяна. Вьюном ходил вокруг и… уговорил-таки, уломал привереду, продал товар и весло подмигнул смущённой таким вниманием молодухе. А продающая напротив мясника цветастые полушалки, румяная молодая красавица, увидев двух витязей, протянула им своё изделие с та-акой ясной улыбкой! Оба на мгновение забыли, где они и что тут делают.

Придя в себя, Акела дружески улыбнулся красавице, мельком подумав, что не мешало бы и Милёне привезти что-нибудь в этом роде. Вот только, когда его снова занесёт в те края? Не знал бывший капитан милиции, что где-то далеко неведомая рука уже перевела одну из многих стрелок на его жизненном пути.

— Красивые витязи, дайте ветхой старушонке заработать хотя бы медную денежку.

Тихий голос без всякого выражения заставил обоих обернуться. На них смотрела бабка-ворожея, в поношенной одёжке и такая древняя на вид, что, как говорится, в чём только душа держится. Однако, молодо поблескивающие из под потёртого плата глаза, ярко контрастировавшие с морщинистым лицом, мешали поверить, что эта душа столь уж непрочна.

— Что ты хочешь от нас, бабушка? — вежливо спросил Барс, протягивая старушонке кусочек серебра. Акела, не раздумывая, последовал его примеру.

— Помоги вам Сварог, удальцы, — принимая деньги, сурово молвила бабка. — Только не нищенка я, чтобы деньги даром брать. Позвольте, погадаю. Времени потеряете немного, а польза может быть великая, да и резаны ваши отработаю.

— Да пожалуйста, — пожал плечами Акела. — Ты не против?

— А что такого, пусть. Руку дать?

— Не нужно. Я только посмотрю на вас, — мотнула головой старуха и вперила свой изумрудный взгляд в их лица. — У вас есть два друга, о которых вы давно не имели известий. Вы думаете, что они спокойно живут, ожидая вашего приезда, но это не так.

— Что с ними? — мгновенно напрягся Акела.

— Тот, кого числят в покойниках, брагу пьёт и баб любит, а другой по краешку идёт и сам этого не знает.

— А попонятнее нельзя сказать? — об голос Барса можно было калёные клинки править. Но, старуха его взгляд приняла бестрепетно.

— И рада бы, да не могу.

— Всё знаешь, а это нет?

— Ты, витязь, глазами на меня не сверкай. Что знала, сказала. Али, по-твоему, денежку твою не отработала? Так давай сдачи сдам, сколь скажешь.

— Прости, бабушка. Помоги тебе Даждьбог. Будем сами искать.

— То-то. Право, судари мои, я что могла — сказала, — скупо усмехнулась старуха. — Погодите.

Оба обернулись.

— Возьмите, пригодится, — бабка протягивала им какую-то засушенную хвойную веточку, похожую на отросток туи.

— Исполать тебе, бабушка, — поклонился Акела, усвоивший уже, что в этом языческом мире слово «спасибо» никто не понимает. — А что делать с ней?

— Когда уже будете проезжать светловодский лес, на привале бросьте в костёр. А вон того мясника здорового видите?

Они повернулись — здоровый рыжий мясник был на прежнем месте.

— Видим, и что?… Твою мать…, — растерянно выругался Акела. Бабки на прежнем месте не было, словно в воздухе растаяла.

— Да, — серьёзно сказал Барс., — Пошли, Борисыч, командировочные и проездные выписывать. Я так понимаю, что Клим во что-то крутое встрял.

— Пожалуй. Насчёт пьянки и баб — это скорее к Соловушке относится, — и оба спешно зашагали к дому Ставра.

…Боярин, против ожидания, возражать не стал.

— Поезжайте, витязи. Воинская дружба — святое дело. Да и, к слову сказать, Кнез Великий сам покуда не знает, куда вас девать. Оставил он это, на моё усмотрение. Вот вам грамоты Великого Кнеза, с ними вас любой послушает, как если бы ему сам Бран указал. Выручите друга и все вместе ко мне. Много у меня с вами задумок связано, только вот время не пришло.

— Помоги тебе Сварог, боярин, — поклонились друзья, принимая из рук Ставра грамоты и тяжёлые мошны с серебром.

— Ништо. А чтобы у меня за вас сердце лишний раз не болело, дам я вам двух витязей в дорогу.

— Это ещё зачем? — поморщился Барс.

— За нами, что ли, глядеть будут? — напрямую резанул Акела.

— Да если и поглядят, — усмехнулся боярин. — что в том плохого? Али задумали чего неладное?

Вот жехидный старикан! Одна улыбочка чего стоит.

— Не люблю чужих глаз, — устало сказал Акела. — В таких делах я должен каждому доверять.

— Да они не так чтобы очень уж и чужие, — Ставр подошёл к двери и открыл её. — Заходите, молодцы!

В комнату вошли… Серж с Малышом.

— Этих берете?

— Этих? Да запросто, — засмеялся довольный Барс, обмениваясь с ними рукопожатиями.

— Вот и ладно. Когда в дорогу?

— Да, пожалуй, что с утра. На ночь как-то не с руки.

— Тогда доброго пути, отдыхайте, набирайтесь сил. А ты, — добавил он, обращаясь к Барсу. — До княжеского терема меня проводи.

Когда они ушли, Серж с Малышом тоже заторопились. И в дорогу собраться надо, да и попрощаться кое с кем. В итоге, он остался в гордом одиночестве и от скуки принялся анализировать ситуацию.

Не придумав ничего умного, он крепко уснул.