Звон

Юрий Иринчук, 2018

Тихая размеренная жизнь Игоря Кравцова, в которой есть любимая жена, престижная работа и налаженный быт, переворачивается в один миг. Во всех своих бедах главный герой винит колокольный звон, который буквально сводит его с ума. Игорь мучительно ищет ответ на вопрос, почему звон преследует именно его. Только выяснив это, он сможет прекратить этот кошмар и найти выход из жизненного лабиринта… Содержит нецензурную брань.

7

Шагая по узенькой пешеходной улочке, Игорь старался прийти в себя и успокоиться. Он полной грудью вдыхал весенний воздух, который после душного зала заседаний казался ему целебно-живительным. От головной боли не осталось и следа. Тому, как прошло совещание, Игорь не придавал особого значения. В конце концов, перед хозяином завода за всё отвечает Харин. Пусть он и ломает голову, что делать с этим митингом. А вот очередное видение с участием мерзкого насекомого Игоря сильно взволновало. В его сознании явно происходило что-то непонятное. И объяснений этому Игорь не находил. Во всяком случае — пока.

— Возьмите, пожалуйста! — бодрый девичий голос отвлек от тягостных раздумий. Перед Кравцовым стояла девушка-подросток и протягивала цветную бумажку.

— Добро пожаловать в музей. До перерыва на обед минут сорок, ещё можно успеть.

Игорь машинально протянул руку и взял рекламную листовку, а девушка, выполнив свою работу и потеряв интерес к собеседнику, тут же направилась к другому прохожему.

До ближайшей урны, куда чуть было не отправилось приглашение на выставку, Игорь не дошёл всего несколько шагов. Мимолетно взглянув на листок, он остолбенел посреди тротуара, как будто его заколдовали. Прямо в центре листовки Игорь увидел графический карандашный рисунок, на котором звонарь в длинной церковной рясе бил в большой колокол. Под ним красовалось название выставки, выполненное в старославянском шрифте: «Экспозиция «Молитва в звуке». История колоколов городских церквей». Игорь два раза перечитал заголовок флаера и, не раздумывая, направился к музею.

Городской историко-художественный музей располагался неподалёку, на этой же улочке, в трехэтажном старинном ухоженном здании из камня. Перед небольшим крылечком стоял переносной штендер, как две капли воды похожий на листовку в руке Игоря, только во много раз больше. В какой-то момент Кравцову даже показалось, что в звонаре, нарисованном на афише, угадываются черты смотрителя Михаила из Сретенской церкви.

В маленьком прохладном коридорчике музея в углу на стуле дремала старушка. Её иссохшие плечи и грудь укутывал старинный цветастый платок, а голову покрывал нежно-кремовый чепчик в рюшах. Не очень внимательный посетитель вполне мог принять её за музейный экспонат девятнадцатого, а может даже восемнадцатого века. Как только скрипнула входная дверь и на пороге появился редкий гость, «экспонат» открыл глаза.

— Экспозиция платная. Самостоятельный осмотр — 120 рублей. За экскурсовода доплата — 150, — скрипучим голосом торжественно объявила страж музея.

Игорь молча достал из кошелька 270 рублей. Старушка не торопясь пересчитала деньги, придирчиво разглядывая каждую купюру и при этом бубня что-то себе под нос. Оторвав при помощи школьной линейки от двух разных билетных портянок по одному корешку, она протянула их посетителю:

— Прямо, на второй этаж. Там вас встретит гид. Приятной экскурсии.

Провожая взглядом молодого человека, который уже поднимался по лестнице, старушка сняла трубку служебного телефона и через паузу проскрипела:

— Анюта, встречай гостя!

В отличие от «экспоната» на входе Анюта оказалась, как сказали бы в Украине, «гарной дивчиной» лет двадцати пяти — тридцати. Черные брови, большие карие глаза, прямой нос и пухлые губы складывались в портрет, в котором трудно было бы заподозрить музейного сотрудника. Знатная коса из длинных тёмных волос мирно покоилась на груди, выдающейся даже сквозь тугую белую блузку. Именно она (грудь, а не коса) невольно притягивала взгляд Игоря. Чтобы не выходить за рамки приличия, Кравцов сконцентрировал внимание на бейдже: «Младший научный сотрудник Анна Пироженко». Фамилия экскурсовода заставила Игоря улыбнуться. Для большей связи с реальностью произносить её, по мнению Кравцова, следовало с ударением на втором слоге.

Конец ознакомительного фрагмента.