Рай и ад Земли

Юрий Иванович, 2009

Какими дорогами не идёт человечество к своему великому будущему, но в итоге всё равно окажется, что оно приблизится к умению манипулировать магическими умениями, понятиями и сущностями. И только так сможет выйти на контакт с иными цивилизациями. А если бы ещё и в прошлой своей истории не сжигали ведьм – то уже сейчас бы люди твёрдо стояли на новой, пока ещё немыслимой для нас, ступеньке своего могущества. Дмитрию Светозарову, живущему в Европе русскому бизнесмену, дан от природы чудесный дар – он способен путешествовать в параллельные миры. Дмитрий пользуется этой своей способностью, организуя частные тайные экскурсии для богатых людей и зарабатывая на этом миллионы. Но в неустойчивом современном мире трудно долго держать в секрете такую удивительную способность, и скоро деятельностью Дмитрия начинают интересоваться спецслужбы.

Глава 1

Приманка

Кажется, если ты ослепительно красива, изумительно сложена и не по годам умна, то любое твое начинание обязательно завершится удачным воплощением в жизнь. И все-таки, многое еще зависит от натуры: характера, устремлений, чаяний. От тяги к приключениям, наконец! Будь Александра просто удачно вышедшей замуж красавицей, она, естественно, выбросила бы из головы все глупости, покончила бы с авантюризмом, нарожала бы детей — и, словно заботливая наседка, хлопотала бы над ними, воспитывала мужа да опекала домашний очаг. Более того, по ее собственному глубокому убеждению, даже превратившись в недалекую клушу — хранительницу домашнего очага, она была бы счастлива и довольна жизнью. Ведь пока что любое дело, за которое она бралась в свои двадцать четыре года, у нее получалось просто на «отлично». Александра и сейчас была почти счастлива, но именно это невзрачное «почти» и портило ей настроение с самого утра. Направляясь из дома в офис, она вела машину с такой злостью и остервенением, что наверняка нарушила весь свод дорожных правил в пятикратном размере. И только каким-то невероятным чудом не привела за собой на хвосте целое стадо полицейских машин с воющими от злости сиренами.

А виной всему стал ее шеф. Несносный старый солдафон с никчемным, атрофированным чувством юмора и извращенными понятиями о морали, совести, любви и прочих нормальных человеческих чувствах. А вдобавок ко всему он наверняка еще в детском садике забыл о таком понятии, как жалость. Иначе просто нельзя было объяснить ту жесткость, с которой он ни свет ни заря поведал своему агенту о немедленном завершении отпуска и вызвал на инструктаж. Впервые в своей жизни баловница судьбы, наездница фортуны и наипервейшая красавица всех контор и разведок решила взбунтоваться. И высказать в глаза шефу все, что о нем и об этой гребаной работе думает. С болью в сердце она оставила на своей огромной кровати милейшего, обаятельного, особенно в спящем виде, красавчика, с которым уже третьи сутки предавалась страстному и безумному блаженству, и с самым решительным настроением помчалась в офис своего непосредственного руководителя. А после разрешения войти прикрыла плотно за собой дверь и выплеснула из себя все накипевшее:

— Да что же это творится, уважаемый Пыл Пылыч?! Не ты ли мне неделю назад лично вручал отпускные на три месяца и торжественно клялся, что никто меня за это время не потревожит? Неужели в кои-то веки нельзя дать мне отдохнуть и расслабиться?! Один раз в жизни повезло встретить подходящего парня — и вместо устройства собственной жизни я должна подрабатывать сверхлимитно? Да имей совесть, мне ведь тоже хочется устроить личную жизнь…

И тут на нее обрушилось такое, что при всей своей беспредельной фантазии Александра и представить не могла. Шеф грохнул двумя кулаками по столу и заорал так, что его наверняка услышали в соседнем квартале:

— Да мне на…рать на твою личную жизнь!!! И на твоих «подходящих»…барей! Мы тут работать должны! А не фуйней в расслабухе заниматься!!! И про отпуск твой драный забудь немедленно!!! И попробуй еще раз на меня свой рот открыть с претензиями и назвать Пыл Пылычем! Собственноручно язык вырву!!!

От несущегося на нее рева девушка непроизвольно грохнулась в кресло и с вытаращенными глазами рассматривала сидящего перед ней мужчину. За последние два года она многое от него повидала, частенько они даже переругивались, а порой и грызлись. Но чтобы так орать на свою подчиненную? Притом на одну из лучших. Это в голове не укладывалось. Да и Пыл Пылычем она его с первых дней называла без всяких обид в ответ. А сейчас не иначе как случилось что-то страшное. Или шеф уже находится в предсмертной горячке после укуса особо крупной мухи цеце. Может, и змею у себя за пазухой он нечаянно придавил — вот она его и укусила… прямо в левый сосок. Поэтому лучший агент женского пола сразу включила свою соображаловку, оттолкнула взбесившуюся обиду в сторону и дала слово хитрой и осторожной лисичке:

— Павел Павлович, что случилось-то? Я ведь явилась как пуля, да и поворчать все мы любим спросонья. Но кричать-то зачем?

Она и словом не намекнула, что обиделась на такое лютое хамство. Наоборот, придала своему личику выражение детской наивности и непосредственности в смеси с испугом. Да еще и руки пред грудью сложила словно в молитве. А уж как трогательно и беззащитно посмотрела в глаза разошедшемуся грубияну, что даже такой монстр и ветеран психологических превращений поддался на это и тут же сделал вид, что чуть-чуть раскаивается в содеянной вспышке гнева:

— Ночь не спал… Да еще и всякие идиоты мне последние нервы рвут.

Он вовсе не относил сидящую перед ним красавицу к классу идиотов. Видимо, те его доставали и выводили из себя в течение последних суток. Уже один только факт, что шеф пытается сделать вид, будто оправдывается, мог заставить гордиться собой любого агента. Но — не Александру. Она тут же попыталась закрепить успех и мастерски выдавила из своих глаз две слезинки:

— Павлович, а ведь я к тебе как к родному отцу отношусь…

И вот тут она, скорее всего, переиграла. Чуть расслабившиеся черты лица ее начальника вмиг окаменели, и он уже более спокойным, но при этом совершенно сухим, деловым голосом спросил:

— Будь я в полном «бронике», куда бы ты стреляла?

— По локтям и коленным чашечкам, — последовал профессиональный ответ.

— Вот видишь, а говоришь «отец»… Зачем же тогда мучений мне желаешь? В глаз надо такого, как я, стрелять! Только в глаз! Иначе и сама быстро копыта отбросишь.

— Фу, как вульгарно, — томно выдохнула Александра, доставая белый платочек из внутреннего кармана курточки и жестом, отточенным многовековой женской печалью, прикладывая его к глазам.

— Хм! Зато голая правда, без всякой лжи и обманных слез. И перестань тут передо мной кривляться, без тебя тошно.

— Увы, я тоже не могу похвастаться, что сдерживаю позывы к рвоте с присущей мне легкостью, — не осталась в долгу красавица.

— Слушай, Шурка, да у тебя с детства рвотного рефлекса не было. Уж я-то знаю!

Когда он переходил на такое интимное обращение, значит, можно было считать его гнев успокоившимся. Поэтому Александра воскликнула с некоторым торжеством:

— Ага! Значит, все-таки, Пыл Пылыч, ты и в самом деле мне отцом доводишься, если про детство помнишь?

— Это я так, образно…

— Тогда переходим к делу. Раз уж отпуск кончился, наверняка это нечто экстраординарное — и благодаря моему вмешательству удастся спасти как минимум всю земную цивилизацию.

Шеф на такое наглое заявление, которое он, по логике, должен был сделать первым, ударился в препротивную молчанку — и только буравил сидящую перед ним женщину тяжелым, в сто раз худшим, чем рентген, взглядом. При этом он умудрялся не моргать. Да только Александру давно такие взгляды не шокировали. Девушка научилась так ловко перефокусировать свое зрение, что с любой стороны казалось, будто она смотрит только на собеседника. На самом деле она почти ничего не видела, цепляясь за точку в пространстве перед собой и пребывая, по своему желанию, в собственном воображаемом мирке. И только каким-то периферийным участком зрения следила при этом за окружающей обстановкой. Пожалуй, это было единственное, что могло вывести шефа из равновесия. Другие его подчиненные и минуты не выдерживали при таком противостоянии. А тут эта едва ли не нимфетка сидит и даже не вздрагивает. Тяжело вздохнув и прекращая игру в гляделки, Павел Павлович чмокнул губами и нехотя признался:

— Действительно, Шурка, есть в тебе некий дар предвидения или пророчества, есть… Недаром тебя хотели разобрать в одном институте на клеточки…

По внутренностям Александры прокатилась парализующая волна ужаса, но внешне она ничем себя не выдала. Даже рассмеялась нахально:

— Чего там разбирать! Такое же дерьмо, как и в каждом уродливом обитателе этого подленького мира. А вот мою доброту и преданность никакими клетками не описать.

— Это правильно, что ты не забываешь о моем к тебе участии и о том, что это именно я убедил их дать тебе относительную свободу. Здесь, у нас, от тебя гораздо больше пользы, чем на разделочной колоде.

При последнем сравнении перед внутренним взором девушки возникла-таки та самая окровавленная мясницкая колода, и она слегка вздрогнула, отчетливо представив под огромным топором свои отрубленные пальцы. Теперь проснувшуюся злость она скрывать не стала:

— Ну все, Пыл Пылыч! Ты меня достал! Говори, что надо, не гадь в душу!

Кажется, шеф достигнутым в разговоре эффектом остался доволен. Униженная, втоптанная в грязь и злая на свой же страх подчиненная ему нравилась гораздо больше, чем гордая, умная, своенравная и непокорная. Но по всему чувствовалось, что и ему от кого-то преизрядно досталось на орехи, притом совсем недавно. А то, что ему предстояло сейчас рассказать, не нравилось шефу еще больше. Будь его воля, он бы вообще отказался от дальнейшей разработки, несмотря на жуткие потери. Но выбора ему никто не давал, а действовать другими методами запретили «те самые идиоты». Придется рассказывать все. И начинать с самого печального:

— Пропала «третья» группа. Эксперты гарантируют их тотальную гибель.

На этот раз Александре удалось спрятать волну дрожи, прокатившуюся по внутренностям. Но слишком сухой тон все-таки выдал страх:

— Всех пятерых?

Шеф только кивнул, уставившись на свои ладони. Значит, сомнения не допускаются. Одна из самых опытных и сработанных команд, можно сказать, знаменитая команда, перестала существовать. Трое мужчин и две женщины, о которых в последние несколько лет шепотом рассказывали жуткие и неправдоподобные легенды, сгорели в пламени своего очередного задания. Причем, скорее всего, так оно и было — в самом буквальном смысле. Ведь бесследно избавиться от трупов можно было только при нескольких обстоятельствах: под пламенем дюз реактивного бомбардировщика, сбросив в конвертер с расплавленной сталью, или при «закрытом» взрыве огромной силы. В противном случае благодаря вживленным чипам даже расчлененное на части тело давало о себе знать в течение сорока восьми часов через непомерные дали и многометровые толщи железобетона. Если пять лучших воинов современности дали себя уничтожить одним из подобных способов, значит, произошло нечто экстраординарное, совершенно не укладывающееся в рамки сложившихся жизненных реалий. Не могли такие люди попасть в западню. Но если это все-таки случилось, то вполне понятно, кто и почему «рвал последние нервы» шефу в течение последних суток.

Девушка скомкала носовой платочек в руке и собралась было посочувствовать своему единственному начальнику, как вдруг замерла на полувздохе. Очень, ну очень неприятные мысли забегали у нее в черепушке. Вдобавок Павел Павлович совершенно незаметно перевел свой взгляд с гипнотически шевелящихся ладоней на подчиненную и теперь рассматривал ее сквозь узенькие щелочки век. Словно ждал: до какого логического предела дойдут рассуждения сидящей перед ним девушки. Кажется, она оправдала его ожидания — сникла, словно продырявленная резиновая кукла. И скорее всего, дала себе мысленную клятву молчать до последнего.

Только вот в знании психологии она никак не могла тягаться со старым циничным монстром. Шеф с хрустом покрутил своей бычьей шеей, с сожалением почмокал губами и выдохнул:

— Молодец, сразу догадалась…

Александра подняла глаза, полные слез, на шефа:

— Пыл Пылыч, я ведь не справлюсь. Если уж «третья» не смогла, то куда мне рыпаться?

— А что тут такого, Шурка? Ты уже давно лучший наш агент и не раз этим даже передо мной хвасталась. Гонорары тебе выплачивали почти такие же, как всей той группе.

— Как не стыдно сравнивать? Мне только одну треть платили от их общего оклада.

— Вот-вот, они, помнится, тоже обижались…

— Так ведь у них была самая грязная работа!

— И я о том говорю! — Шеф многозначительно хлопнул ладонью по столу. — Действовали они порой слишком прямолинейно. А в этом деле нужна именно твоя хитрость и изворотливость.

— Уф! — Видно было, что девушка сразу воспряла духом. — Так значит, никого убивать не придется?

При определенном стечении обстоятельств или при особых результатах выполнения задания Александре приходилось и убивать тоже. Причем не раз. Но при этом она всегда считалась наиболее неприспособленным для подобных дел работником. Потому что при виде трупа или смертельных ран она попросту падала в обморок. Приходилось в каждом таком случае разрабатывать многоходовые комбинации для эвакуации самого ликвидатора. Поэтому чаще всего Александра подстраивала так, что жертва погибала после ее ухода. И делала все с таким артистизмом, фантазией и выдумкой, что смерть заказанного человека выглядела совершенно естественно: в это верили даже родственники и сторонники.

Но вот с самой исполнительницей проблемы оставались. Что только не делали в плане психологической подготовки, переобучения и гипнотического кодирования, но лишь только Александра видела труп — шок накрывал ее с головой и потеря сознания была гарантирована. Причем психоаналитики допускали даже возможность полного помешательства — в том случае, если бы Александра не была уверена в своей правоте и не работала на государство. А ведь контора выполняла деликатные заказы, в которых никак не могли быть задействованы официальные структуры.

Вспомнив об этой неприятной для любого агента особенности подчиненной, Павел Павлович мысленно скривился. На данном этапе устранение объекта отрицалось категорически, скорее уж следовало охранять объект от нелепой смерти, но… Но чего только не бывает. Планы у вышестоящих могут поменяться кардинально — и тогда придется…

Морочить себе голову будущими проблемами не стоило, а с сегодняшними разобраться следовало как можно скорей.

— Да, Шурка, и здесь ты угадала. Но радуешься зря: «третья» ведь все-таки пропала.

— Порой грубая сила не срабатывает, — нравоучительным тоном напомнила девушка, доставая из сумочки пачку шикарных дамских сигарет и вопросительно поглядывая на шефа.

Тот со вздохом подвинул пепельницу к краю стола, потому что сам уже год как не курил. Глядя на клубы дыма, проворчал:

— Когда ты бросишь этой гадостью травиться?

— А вот когда мне не придется больше под разных гадостных мужиков ложиться, тогда и брошу. — После такого откровенного ответа еще и уточнение последовало: — Так хоть этот мерзкий дым сволочной козлиный запах перебивает.

Шеф с недоумением приподнял брови:

— С чего это ты решила, что опять под мужиком работать придется?

— Любую женщину и «третья» бы обработала. Курт, Васька и Дана — это сразу три женоненавистника. Они никакой сучке доверять не станут…

Опять повисла пауза, которую Павел Павлович прервал продолжительным утверждением:

— Да-а-а… — Потом почмокал губами. — Слушай, красавица, может ты сразу отправишься выполнять задание без моих глупых инструктажей? Ведь и так все знаешь, а о чем догадаться не успела — выяснишь по дороге к цели. А? Я твоему предчувствию и предвидению не устаю поражаться: как ты это делаешь?

— Ничего сверхъестественного. Просто логически перевариваю поступающую от вас информацию. — Александра выпустила в потолок последнюю струю дыма и загасила окурок. — Но с другой стороны, меня такой подход к делу устраивает. Вы даете наводящую фразу, я стараюсь разгадать ее смысл и порассуждать о возможных вариантах. Длительный путь познания — но зато спокойный и безопасный. Мне-то ведь, по сути, спешить некуда, а сверхурочные за работу во время отпуска мне уже идут. Так что… Я вас и дальше внимательно слушаю.

Вопрос оплаты такого дорогостоящего агента и сотрудника для шефа всегда был камнем преткновения. По его глубокому убеждению, любой патриот своей родины просто обязан был так работать за самую обычную зарплату, скажем, инженера. Ну ладно, пусть за три зарплаты! Да и сам он, по его же утверждениям, никогда не жадничал по финансовой части. Чем частенько любил похвастаться. Но вот те суммы, которые бухгалтерия безропотно выплачивала лучшим работникам, порой вызывали у него зубовный скрежет.

Однако сейчас он отнесся к этому разговору на удивление спокойно. Еще и покивал, соглашаясь:

— И тут ты права, денежки тебе уже капают. Да только спешить в данной ситуации никак нельзя. Это раз. Ну а два: мне и самому хочется лишний раз все тщательно вспомнить и продумать. И по ходу ознакомления тебя с делом послушать все твои размышления. Еще лучше — догадки.

— Я что, знакома с объектом?

— Ни сном ни духом. Даже случайно не пересеклись. Никогда. Все проверили.

— Вот оно как?! — Девушка нервно достала вторую сигарету и на этот раз закурила, даже не спрашивая разрешения. — Значит, простым наркобароном или главой преступной группировки тут дело не ограничивается. Все гораздо страшней и… — она с каким-то остервенением затянулась, — и мерзостней.

Шеф самодовольно улыбнулся:

— И тут твои логические рассуждения идут в верном направлении, в сторону усложнения задания. Но ты будешь очень приятно удивлена, когда узнаешь о социальном статусе нашего объекта и полюбуешься его внешностью.

— Хм! Неужели такой красавчик?

— Ну, не Ален Делон в лучшие годы своей молодости, но, по оценкам женщин, тянет на семь, а то и на семь с плюсом по десятибалльной шкале.

— О-о-о! — Александра томно закатила глазки. — Самый предпочтительный вариант для работы. Со всеми, кто ниже пятерки, без бутылки и пачки сигарет не переспишь, а те, кто выше восьмерки, — тоже скоты крайнего разлива. Их вообще достаточно только вспомнить, как руки сами тянутся за бутылкой и сигаретами.

— Вот видишь, как тебе повезло.

— А если он еще и президентом окажется… Ну, чего молчите?

Павел Павлович задумчиво поковырял в ухе мизинцем, затем достал пухлую папку из ящика стола и взгромоздил перед собой. Сложил на ней ладони и только потом стал рассуждать вслух:

— Президент?.. Да нет, однозначно не президент. Хотя и окончательно сказать что-либо о нем никто не имеет права. Даже наши великие аналитики. Официально он состоит на должности главы попечительского совета всемирно известного благотворительного фонда. Ну а неофициальный его статус умещается в одном простом слове: Торговец. С большой буквы. В то же время имеются самые веские основания утверждать, что это очень, очень-очень непростой торговец. И понять всю широту его характера и масштаб его силы, можно даже сказать, власти — мы до сих пор не в силах.

— Интригует, — призналась девушка, расправляя плечи. — Но чем же это можно торговать, чтобы до сих пор оставаться в такой густой тени? Наркотиками, рабами, человеческими органами? Или он продает любовные снадобья и привороты? Пожалуй, это было бы единственное, с чем бы не смогли справиться ребята из «третьей».

— Почему? — Шеф подался вперед.

Его подчиненная скривила свое личико в коротком раздумье:

— Потому что никто из них не верил в мистику или сверхъестественные явления. Все пятеро верили только в железную логику и суровую действительность.

— Опять я с тобой согласен. И опять ты сама напомнила о том, что веришь в эту самую мистику. Мало того, и вся ты — не что иное, как ходячий сгусток мистики и конгломерат сверхъестественных противоречий.

— Так уж прямо и вся! — Александра вновь потянулась за сигаретами. — Удалось несколько раз воспользоваться своим умением чувствовать опасность, да очень часто падаю в обморок при виде трупов. Вот и все странности. Зато как вы любите меня этим пугать, вот же стыдно за такой мелочный шантаж!

— Ладно, не будем ссориться, тем более что я тебя всегда ценил именно в качестве работника. Но вот про мистику ты правильный сделала вывод. Объект подходит под эту тему с руками и ногами.

— Значит, все-таки торгует любовными приворотами? Тоже не поверю, не наш это уровень. Там и участковый бы справился.

— Вряд ли. Особенно если учесть, что клиентами нашего объекта являются самые богатые люди планеты.

— Да… — согласилась девушка в некоторой задумчивости. — Те в сердечных снадобьях не нуждаются. Их и так любят.

— И ты бы любила? — не скрыл своего сарказма шеф.

— Очень! Это ведь так здорово — иметь все, что хочешь.

— А если бы он тебе надоел?

Александра и единой секунды не задумывалась:

— Подумаешь! Устроила бы ему чего-то-там-крушение — и всего делов: живи и наслаждайся полной свободой.

— Хм… неблагодарная ты.

— Ваше воспитание. Кто утверждал, что благодарность — путь к смерти через зависимость?

— Было такое, не отрицаю… Но вернемся к нашим баранам. Или, скорее, — к динозавру. Кстати, обращаются к нему только «Дин», а за глаза так и называют: Динозавром.

— Вы еще скажите, что настоящего имени не знаете…

— Только этого позора моей конторе и не хватало. Хотя за многочисленные паспорта наивысшего качества наш объект давно заработал пожизненное заключение.

— Так почему его до сих пор не… — Девушка сделала двумя ладошками жест, обозначающий удушение.

— Во-первых, потому, что не это его нарушение для нас важно. А во-вторых, все его подделки не раз проходили многочисленные экспертизы, и вердикт всегда оставался неизменным: подлинник. То есть Динозавр является легитимным гражданином сразу нескольких стран и нигде его гражданство не вызывает сомнения. Паспорта с разными именами выданы на правовой основе с апостильным подтверждением.

— Еще интересней! Получается, что инкриминировать ему можно лишь незаконное ношение чужих фамилий или множественное гражданство?

— Именно. По нашей же версии, этот Торговец — не кто иной, как Светозаров Дмитрий Петрович, русский, тридцати четырех лет от роду, уроженец польского города Лодзь. Хотя и тут прослеживается некоторая путаница, но ты с этим разберешься сама чуть позже. — Толстые пальцы побарабанили по пухлой папке. — Сейчас меня больше интересует твоя реакция на один небольшой фильм. Придвигайся к столу!

Пока подчиненная двигала кресло, Павел Павлович развернул монитор своего компьютера так, чтобы видно было им обоим. Затем с церемонным величием вставил хрупкий диск в дисковод и стал двигать мышкой. При этом он несколько отстраненно продолжал бормотать:

— Смотри внимательно… вряд ли что-то с ходу подметишь, но все-таки постарайся…

Александра облокотилась правой стороной тела на стол и уставилась на монитор. Сразу стало понятно, что качество изображения оставляет желать лучшего. Примерно такое получалось при использовании самых дорогих, но зато и самых миниатюрных видеокамер, предназначенных для шпионажа на приоритетном уровне. Все равно большинство деталей удалось рассмотреть отчетливо, даже с цветовыми оттенками. Сильно мешало только непонятное затемнение, коротко перекрывающее изображение каждые десять-пятнадцать секунд. Но в остальном наблюдательный человек мог почерпнуть для себя из фильма массу разнообразных впечатлений. А любитель экзотики и Средневековья — воистину огромное наслаждение.

По первому предположению это были съемки какого-то исторического фильма, а сам оператор находился среди зрителей. Перед трибунами простиралось турнирное поле для рыцарского боя, по другую сторону которого тоже располагались трибуны для простого народа. Их рассмотреть было трудно, да и камера на них не фокусировалась. А вот на соседях оператор сосредоточивался постоянно. Пестро, пышно разодетые в просторные тоги люди оживленно переговаривались на незнакомом языке, смеялись, переругивались или просто обменивались мнениями. Чаще всего присутствующие поначалу посматривали направо, где метров через двадцать располагалась королевская ложа. А судя по величию и блистательности оформления ложи, там восседала никак не меньше чем семья императора. Про императорские одежды и символы власти в виде короны и боевого серебристого трезубца можно было и не напоминать. Костюмеры и декораторы постарались на славу, все было выполнено безукоризненно.

Немного выпадала их общего плана личность императрицы. Вполне симпатичная женщина, сидящая по левую сторону от супруга, выглядела откровенно скучающей и недовольной. Хотя, скорее всего, так и предполагалось по сценарию. Еще чуть левее сидела обворожительная, совсем юная принцесса лет семнадцати, глядя на которую любой мужчина мог только печально и порывисто вздохнуть: такие прелестницы попадаются только в самых лучших фильмах. Похоже, оператор тоже слишком увлекся красавицей, даже приближение сделал. Тем более удивительным показалось то, что принцесса несколько раз взглянула прямо в объектив, один раз при этом кокетливо улыбнувшись и один раз сделала еле заметный знак приветствия своими прозрачными пальчиками. Кажется, это удивило даже оператора. Потому что он резко покрутил камерой во все стороны и сфокусировал ее слева от себя, на ничем не примечательном в сравнении с другими зрителями мужчине. Но вопрос раздался на чистом русском языке:

— Так вы и вправду знакомы?

Мужчина ответил с чисто одесскими интонациями:

— Леонид Тарасович, или я вам когда-то врал?

— Да. — Тон оператора был грустным. — Пока поймать не удалось. А устроить ужин с этой неземной красотой вы можете?

— Не стоит что-то обещать на завтра, если еще и сегодняшнее до конца не исполнил. Всему свое время.

На этом разговор закончился, оператор приступил к дальнейшим съемкам. Еще раз осмотрел императорскую семью, на этот раз остановившись бегло на трех сыновьях императора, которые сидели справа от отца. Но если мальчишки — примерно десяти и тринадцати лет — вели себя довольно естественно и просто радовались предстоящему представлению, то старший принц, лет двадцати на вид, смотрелся как воплощение потомственного величия. Кажется, на эту роль подобрали самого талантливого, даже великого актера.

Заиграли фанфары — и начался непосредственно рыцарский турнир. Закованные в латы воины выезжали на ринг, приближались к императорской ложе и получали несколько слов напутствия и благословение опускающейся дланью. Потом следовал выход на позиции, сигнал трубы и разгоняющийся бег коней вдоль бревенчатого барьера. Нарастающий рев толпы и жуткое бряцание пробиваемых металлических нагрудников и шлемов, треск ломающихся копий, храп разъяренных лошадей и грохот страшных, невероятных по актерскому мастерству падений. Каскадеры действовали до невозможности красиво, кровь хлестала ручьями и чуть ли не в каждом поединке одного из соперников уносили.

Как ни странно, нигде больше не было видно ни одной камеры. Видимо, все съемки велись только самыми современными миниатюрными устройствами. Что ж, ведь у каждого режиссера свои методы.

Турнир еще не закончился, когда фильм оборвался в неожиданном месте.

— Объема памяти не хватило, — пояснил Павел Павлович и выжидательно уставился на лучшего своего агента: — Итак, что тебя здесь удивило?

Та разочарованно отвела взгляд от экрана, поняв, что повторять фильм пока не станут. Закрыв глаза, она потрогала себя указательным пальчиком за кончик носа, пытаясь сконцентрироваться и вспомнить все свои ощущения при просмотре.

— Заметила две неправдоподобные детали… Первое — это их одежды. Никогда таких на Земле не было. Ни в Древнем Риме, ни тем более в средневековой Европе. Скорее всего, вообще нигде. Остается утверждать только одно: большинство этих тог выдумано именно для этого фильма. Уверена. Мне пришлось как-то раз изучить всю историю одежды…

— Знаю о том деле. И вывод твой правильный: не было таких одежд в нашей истории. Эксперты это подтвердили. Хотя ведь мы и историю не всю знаем… Ну а вторая деталь?

— Наверняка и вторая вам известна: некоторое различие в строении тел…

— Где ты такое заметила?! — воскликнул шеф, хватаясь за мышку. — И у кого?

Кажется, он был очень удивлен и обеспокоен. Но девушка не подала виду, зная высшее артистическое притворство этого солдафона.

— Не у мужчин, не переживайте. Те вроде совершенно идентичны земным. А вот женщины от нас отличаются. — Она еще и сама не была уверена в своих подозрениях, но, судя по полыхнувшим зрачкам шефа при слове «земным», удостоверилась, что она на верном пути в своих догадках. — Найдите тот кадр с принцессой. Вот, только чуть назад, где она в профиль. Стоп! Вот этот. Ничего странного не замечаете?

— М-м? Да нет вроде…

— Присмотритесь к ушной раковине. Видите лишний, нависающий сверху хрящик? У нас такого нет, и мне это сразу бросилось в глаза. Не могу оторваться от любования серьгами с бриллиантами и смотреть, как они сочетаются со строением уха.

Рука шефа уже тянулась к коммуникатору. Палец привычно надавил кнопку вызова аналитического отдела.

— Казик, твою мать, — вкрадчиво стал говорить Павел Павлович. — Фильмец перед тобой?

— Так точно, — раздался настороженный ответ главного эксперта и аналитика, которому недавно перевалило за шестьдесят, он считался в конторе работником с самым большим стажем.

— Тогда скажи мне, дорогой Казик Теодорович, куда твои глазки похотливые глядели, что ты ушки у женщин не рассмотрел?

— Дык… ить… не понял я. Туда и смотрел… — В динамиках раздавалось нетерпеливое щелканье мышки. — Палыч, а что еще заметили? Серьги необыкновенные? Так они вроде не выпадают из ряда классификации…

— А лишний хрящик тебе не в жилу заметить было? А? Все на меня надеетесь?

Короткая пауза оборвалась ошарашенным восклицанием:

— Е‑мое!

— Короче! Работайте! — оборвал Казика шеф и выключил связь. Затем с хорошим настроением поощрительно кивнул подчиненной: — Молодец! И тут от тебя польза оказалась. Если доживешь до сорока — обязательно возглавишь аналитический отдел.

— Хм! Больно надо! Да и вообще, столько живут только клоны.

— Ты так со мной не шути, а то я и обидеться могу.

— Пыл Пылыч! А вы разве не знали, что вы клон? — Александра раскрыла свои глазищи от совершенно искреннего удивления и получила в ответ очередное бормотание:

— Знал, знал… Но разве от тебя что-то скроешь? Ладно, раз больше ничего не заметила, то смотри дальше и слушай мои комментарии. Здесь наши эксперты не подвели, накопали целый воз всяких странных деталей и еще полную тележку несоответствий. Но в основном это касается оружия и доспехов, так что твоя некомпетентность в этом вопросе вполне понятна. Мне самому эти детали ничего не говорили, а ведь я и на рапирах, и на мечах сражаться могу.

— Ой! Я и не знала! Теперь уж точно к вам со своей саблей прийти не решусь.

— Какая еще сабля? — недовольно скривился шеф, но, догадавшись, что девушка продолжает шутить, перешел на строгий тон: — Смотри внимательно! Начнем, допустим, с голени. Здесь на металлической защите торчит острый шип, в истории нашего рыцарства никогда не применяемый и кажущийся вообще неуместным элементом. Хотя аналитики доказали, что в кавалерийском сражении удар ногой по морде лошади очень эффектно поражает животное, выводя его из строя. Шип попадает чаще всего в нос лошади, и та от боли сразу падает на колени. Теперь взгляни на другие различия…

Действительно, отличительных деталей оказалось невероятное множество. А напоследок Павел Павлович продемонстрировал отдельный фильм, в котором эксперты по собранным кадрам доказали, что три рыцаря в турнире погибли бесповоротно и однозначно. Что уже само по себе отрицало сам факт какого-нибудь театрального представления или постановочной киносъемки. То есть заснятое действие было самым натуральным смертоубийством.

Когда Александра это осознала, ее стало нагонять предобморочное состояние. Да настолько, что шефу пришлось на нее прикрикнуть:

— Возьми себя в руки! Это ведь только документальные кадры! Из жизни другой реальности. И ты свои ручки к их гибели не прилагала. На-ка, попей!

— Значит, все-таки не Земля… — с восторгом прошептала Александра, когда попила воды и немного успокоилась. — Неужели инопланетяне пошли с нами на контакт?

— Ага! Щас! Так они тебе и пойдут, спешат, аж спотыкаются! Скорее это наш человечек в чужие пространства забирается без спросу. Как у нас, так и у той стороны…

— Хотите сказать, что этот парень или сам оттуда, или дорожки туда знает?

— Вот именно, поэтому мы и должны вывести этого Торговца на чистую воду. Да сделать это так, чтобы он не исчез, а согласился с нами сотрудничать до конца. Теперь ты понимаешь, что, кроме тебя, с этим делом никто не справится.

Девушка хмыкнула с присущей только ей самоуверенностью:

— Дело не в том, конечно справлюсь. А дело в той самой мистике. Вы знаете, Пыл Пылыч, что мне как-то жутко, ураган какой-то на душе. Скорей даже радостно, что ли… Просто не верится, что мне повезло участвовать в этом деле. Настоящая романтика…

— Вспомни об участи «третьей» и вернись на грешную Землю! — Суровый голос шефа вернул в действительность не хуже холодного душа. — Малейшая твоя ошибка — и от твоей романтики даже вживленных чипов не останется.

— М-да, действительно. Что-то я непозволительно воспарила в высокие сферы. Мне более важно узнать, почему «сгорела» «третья» группа. Хотя бы — при каких обстоятельствах это произошло?

— Полностью таинственное дело. Последний раз все пятеро сосредоточились на соседней с объектом улице в арендованном особняке. Но после сильной грозы связь с ними прервалась. Через несколько часов проверили дом — а там полная пустошь и ни единого следа насилия, сопротивления или капельки крови. Словно испарились.

— Вы пробовали в дом объекта подложить камеры или хотя бы жучки?

— Пробовали, безрезультатно.

— Логично. Значит, скорее всего, и всю нашу легендарную пятерку агентов он засек по многочисленным чипам в их телах. Согласны?

— Очень даже может быть…

— Следовательно, придется и из моего тела удалить все четыре маячка. Насколько я знаю, это займет около часа. Правильно?

Вот тут Павел Павлович замер. Для любого агента вживленный чип — не только последний шанс на спасение или своевременную помощь от своих, но и «вечный поводок», благодаря которому лучшим агентам не стоило и думать о возможности сбежать и залечь на дно. Начальство отыщет хоть на дне Марианской впадины. Но в данном случае, видимо, интересы дела были гораздо выше «поводковых» рассуждений, и монстр спецслужб постарался, чтобы его молчание не выглядело слишком продолжительным:

— Конечно, правильно.

Александра тоже понимала, что из конторы она никуда не денется, но как приятно было осознавать, что хоть на короткое время операции она избавится от постоянной слежки за своей тушкой. А если она правильно оценила угрозу всего этого дела и окончательная «большая зачистка» все-таки состоится, то, может быть, как раз и подвернется удачный момент, чтобы вовремя спрыгнуть с этого товарняка, летящего под откос.

Радость своей маленькой победы она спрятала за деловой озабоченностью:

— Давайте перейдем к личности объекта. Почему его называют Торговцем? Да еще и с большой буквы.

— Только по одной причине: он торгует любыми, даже самыми нереальными представлениями и удовольствиями. И, по мнению наших долбаных аналитиков, объект делает для этого окна в один, а то и несколько параллельных миров. И уже так показывает требуемое действо или уникальный пейзаж самым состоятельным людям нашей планеты.

— И те об этом молчат?

— Как рыбы. Разве только советуют своим коллегам по клубу миллионеров обращаться, когда тянет развлечься, к Динозавру.

— Но ведь вы его все-таки вычислили, — напомнила девушка. — Значит, и миллионеры бывают болтливыми.

— Естественно, они тоже люди. Да только подобная болтливость вылезет таким боком, что даже сильные мира сего крепко держат язык за зубами. Начну с самого начала. Пару лет назад один известный швейцарский герцог растрезвонил о тех нескольких чудесах, которые ему довелось увидеть при содействии Торговца. И тут же оказался психически невменяемым. Что, вообще-то, при таких бреднях — вполне естественное дело. Да только ты ведь знаешь: в наше время и маразматические высказывания буйнопомешанных тщательно проверяются. Поэтому Интерпол провел тщательное расследование — и быстро раскрыл всю подноготную. Динозавр ангажировал, как правило, сразу несколько трупп, как актеров, так и любителей древности. И еще тех, кого называют «толкинутые». С их помощью он разрабатывал неимоверное количество спектаклей, один из которых ты только что видела. При этом он тратил практически все доставшиеся ему при оплате деньги. А что в этом предосудительного? Вот и Интерпол посмеялся над глупыми миллионерами и забросил это дело. Правда, материальчик мы к себе в базу данных ввели, не поленились. И только благодаря этому обратили внимание еще на двоих толстосумов, скандально расставшихся с жизнью.

— Там тоже прослеживалась рука Торговца?

— Как ни странно, его там в момент их смерти и близко не было. Но вот некоторые слухи в той среде все-таки расползлись, и вещали они о том, что каждый из двух покойничков накануне своей смерти готовился выдать миру некое сенсационное сообщение. То есть они сумели сопоставить свои наблюдения и догадаться об истинности увиденных представлений. Да только не успели донести до всего мира благую весть… И материалов у них никаких не осталось. Только наши догадки.

— Зато теперь, после такого фильма, вы наверняка и свидетеля имеете?

— Увы… — Павел Павлович вздохнул так тяжело, словно сам через минуту собрался в гроб ложиться. — Не уберегли… Уважаемый Леонид Тарасович так и пропал со своим самолетом где-то над Крымом. Несколько обломков нашли в морском прибое возле поселка Веселое.

— Оп-па! Неужели это о Кадагове речь? — Гибель известного миллионера не так давно прогремела множеством скандальных статей и заметок по всем средствам массовой информации.

— Он самый. Эту запись Кадагов успел передать нам только в самый последний момент, с борта самолета.

— Продал?

— Конечно! И за такие деньги, что плакать хочется. Но зато фильм того стоит.

— Но как этому, покойному уже, миллионеру удалось сделать съемки?

— Он-то и поведал в кратком рассказе нашему представителю, что Динозавр перед спектаклем производит самый тщательный обыск клиента, вплоть до рентгена и смены одежды. Ну а наш дошлый Леня имел на своем теле одну великую тайну: искусственный глаз из разработок самого последнего поколения. Он и смачивается, и блестит, и зрачком расширяющимся с другим зрачком синхронно поворачивает. В общем, никак не отличишь от живого. Вдобавок еще и веко обладало экранирующими способностями, не позволившими засечь видеокамеру в глазу. Вот так и получился этот фильм.

Александра немного подумала и выдала самое для всех желанное развитие событий:

— Лучше бы Кадагов не турнир снимал, а сам момент перехода в другой мир.

— На эту тему Леонид Тарасович тоже дал пояснение. Перехода как такового он и не заметил. Долго ехали в лимузине, потом по бокам начались сплошные заросли высоких кустов, из которых и въехали в подземные помещения какого-то амфитеатра. Причем дело, скорее всего, происходило в родном городе миллионера, знакомом ему с детства. Когда они по узким ступеням поднялись наверх, то сразу оказались на трибуне. Уходили в обратном порядке. Но и тогда перехода нигде заметно не было, хотя присматривался Кадагов более внимательно. С его хваткой он сразу заподозрил неладное. Дома внимательно просмотрел пленку, а когда Динозавр отказался организовать миллионеру встречу с принцессой, решил его в отместку кинуть. Вышел на нас…

— Отказался — ничем не аргументируя?

— Причину назвал: категорический отказ самой принцессы. И не согласился даже после того, как миллионер утроил сумму гонорара.

— Еще бы! — скривилась девушка от непонятной антипатии. — Вряд ли такая… фифа нуждается в средствах.

— Вот и все так подумали. Но операцию стали разрабатывать сразу. А «третью» послали в окружение Торговца — внедряться по ходу дела, так сказать, по собственному наитию. Пропали все пятеро одновременно — из снятого неподалеку домика, когда сам объект находился в соседнем государстве. То есть наверняка вокруг него действует неизвестное нам количество помощников. Не отвергается и такая возможность: эти невидимые помощники действуют из параллельных миров. Если это так, то и секрет нашей конторы может быть раскрыт в любую минуту. Что будет в этом случае, остается только догадываться. Но не исключаю, что в таком случае эти, — палец шефа уперся в потолок, — предпримут самые решительные меры для устранения объекта.

Александра умело сдержала готовый вырваться вопрос: «А нас?» — потому что до такой степени свою логическую эрудицию раскрывать не стоило даже перед всезнающим шефом. Вместо этого она состроила испуганное личико и с хорошо прослушиваемым уважением спросила:

— А сколько вообще этих знает об операции?

— Двое, — не стал скрывать Павел Павлович, но сразу, словно сомневаясь, пожал плечами: — Хочу надеяться. Но нам от этого не легче, мы должны свое дело сделать без всяких скидок на сложность.

— А кто мне будет помогать? Неужели никого не удалось внедрить в окружение Торговца?

— Рано мечтать об удачном внедрении. Такие дела, сама знаешь, быстро не делаются. Тут годы нужны, а не жалкая пара месяцев. Но один вокруг него уже крутится. Стараемся делать так, чтобы это Динозавр на него все время натыкался, организовываем такие «случайности» сплошь и рядом. А наш человек делает вид, что сторонится объекта, не доверяет, даже нагрубил один раз: дескать, все к его деньгам тянутся.

— Понятно. Приходится нашему казачку засланному миллионером притворяться. Да еще и жадным. Неплохо! Я его знаю?

— Даже слишком. Каралюх Бориска.

Девушка скривилась:

— Фу! Лучше бы и не знала. Хотя именно такой глист везде и пролезет. Но чем он собрался привлечь объект?

— Да тем, что Торговец слишком падок на красивых женщин. Правда, в постоянные связи не втягивается, сразу их рвет. Очень редко какая фифочка у него задерживается дольше чем на неделю. Однако ни одну смазливую мордашку и длинные ножки он не пропускает. Чаще всего «приговаривает» их чуть ли не на месте знакомства — и тут же про них забывает. Бориску мы решили тоже окунуть в разврат, и он приводит в купленный рядом дом таких шикарных девочек, что даже Динозавр на это клюнул и уже два раза подкалывал соседа на предмет «поделиться». Наш Каралюх пока «держит стойку», выказывая вполне обоснованные для такого короткого знакомства подозрения. Но как только Торговец возвращается на свою виллу, то до него обязательно доносится шум очередной развеселой оргии.

— Однако. — Александра не могла сдержать своей ехидной улыбки. — Вот уж повезло Борюсику. Как говорится, пусти козла в огород, так он всю кассу растратит!

— Ох! И не напоминай лучше, — жалобно застонал шеф. — Меня всего лихорадит, когда я финансовые отчеты наверх отправляю. Уже созрело твердое убеждение кастрировать этого гада за государственный счет, после того как все кончится благополучно. Ты себе не представляешь — и кого он только в свою постель не тянет.

— Кого?

— Да всех! Никогда не думал, что знаменитые и прославленные модели, артистки и величественные красавицы согласятся лечь с таким ничтожеством.

— Деньги решают все! — категорически обрубила девушка словоизлияния своего шефа. Тот ехидно цокнул языком:

— Надеюсь, тебе не придется так тратиться?

— Еще бы! Даже наоборот: я буду стараться сделать свою работу с мизерными растратами.

— Ну, это понятно, достаточно тебе покрутить своей мордашкой поблизости от Динозавра, а потом как можно быстрей упасть на спину…

— Хм! Такой вариант для меня совсем не отдает пошлостью, и я была бы на седьмом небе от счастья, если бы он оказался действенным. Но, кажется, он здесь не проходит. Вряд ли он поведется на очередную самочку, да еще потом продолжит с ней знакомство до нужной нам стадии. Здесь нужно нечто сверхинтеллектуальное.

— Ну, Шурка, тебе видней, — согласился шеф с фривольным оскалом. — На то ты у нас и самой большой выдумщицей считаешься. И наверняка уже придумала подходящую легенду.

— Как? С чего? Только зная о том, что он бабник и редкостный ходок? Ха! — Александра от всей души удивлялась истинно мужскому скудоумию. Тут же ей пришел на ум один пример, который она уже неоднократно прокрутила в своей пространственной памяти: — Вот вам не кажется, что в этом фильме прослеживается явная попытка прибрать нашего Торговца под каблучок? Вспомните, как вела себя юная принцесса, и подумайте: разве стала бы такая девушка бросать томные взгляды Кадагову?

— Вряд ли…

— Бесспорно и другое: когда наш объект отказал этой девице в очередной близости, она — явно в отместку — отказалась от ужина в компании с обрюзглым миллионером. И о чем это говорит?

Лоб шефа покрылся глубокими складками, символизируя усиленную умственную деятельность.

— О чем?

— Что даже такая неповторимая, сказочно богатая и, скорее всего, умопомрачительная, с точки зрения любого мужчины, красотка не смогла удержать возле себя пресловутого… как там его… ага, Светозарова Дмитрия Петровича.

— Да нет, Шурка, здесь ты перемудрила! — засмеялся Павел Павлович. — Надо же до такого додуматься! Как только и мысль такая в голову пришла.

— Как? Давайте еще раз начало фильма просмотрим. Только теперь я буду кадры выбирать. — Мышка быстро перекочевала в женскую ручку. — Итак, вот здесь, присмотритесь, принцесса словно отчужденно смотрит в сторону оператора, а сама надеется, причем очень сильно надеется, поймать чей-то взгляд. Даже дыхание на вдохе затаила. Нам повезло, что Динозавр сидит рядом с Кадаговым и нам отчетливо заметно направление взгляда. Вот он вспыхнул и стал жарко-горячим, томным, призывным. Такие посылаются только страстно желаемому любовнику. Уж поверьте мне!

— Да я и не спорю…

— Потом Динозавр отвернулся, видимо, и мы просматриваем во взгляде принцессы жуткую досаду и разочарование. Лицом владеть она умеет не в пример хуже, чем телом. Несколько улыбок по сторонам, ничего не значащих жестов остальным поклонникам — и вновь настороженное ожидание. И вот самый ответственный момент! Она решается на еле заметный, но хорошо понятный любовнику знак. Скорее всего, он расшифровывается не как приветствие, зачем им здороваться, если они наверняка уже виделись, пусть даже издалека. Нет, он обозначает: «Приди!» Присмотритесь, пальчики не в сторону качнулись, а больше к ее личику. Взгляд при этом превращается из выжидающего в гневный, скорее всего, по той причине, что ответного взмаха ресниц или еще чего-то не последовало. Динозавр сделал вид, что не заметил призыва, и равнодушно отвернулся. Что и подтверждает перевод камеры на него и совершенно спокойный диалог со стороны Торговца. На этом кадре он выглядит как котяра, обожравшийся отборной сметаной: лицо выражает лень и досаду от предстоящего скучного разговора. Возможно, он даже предвидит скандал с надоевшей любовницей. Но нисколечко его не боится. Так что просто, без затей, соблазнить такого циника и ловеласа — почти невозможно. Тут ни моя красота, ни ножки от коренных зубов не проканают.

Кажется, шеф увидел рациональное зерно в утверждениях Александры и полностью с ней согласился. Но после этого чуть не выломал себе челюсть, выкручивая собственный подбородок в непроизвольном мычании:

— И этот драный Каралюх такие деньги на ветер выбрасывает!

— Не скажите! У Бориски совсем другая задача, — вынуждена была вступиться за коллегу девушка. — Ему главное — завести приятельские отношения с соседом, и выбранный метод действительно может оказаться действенным. Но для меня такое не подойдет, пусть я даже сумею менять собственное тело до немыслимых по красоте стандартов, а в моем поместье будет не протолкнуться от хахалей.

— Хорошо, я тебе уже говорил: готов выслушать любое твое предложение. И более того, мне ничего не останется делать, как сразу на него соглашаться.

— Да я в последнем и не сомневалась, — без нотки самодовольства или хвастливости произнесла Александра. Потом указала глазами на папку: — Но мне для начала хотелось бы послушать его биографию. Именно послушать, с теми акцентами, которые расставите вы. Почитаете? Самое основное, конечно.

Павел Павлович согласно кивнул, раскрыл папку и стал бегло читать документ за документом, порой кладя перед подчиненной некоторые листики с прикрепленными к ним фотографиями. Наверняка все это было и в памяти компьютера, но многоопытный руководитель по себе знал, как порой важно бывает послушать информацию вот так, собственными ушами, и полностью одобрял такой метод.

Данные лились ручейком, лишь изредка перебиваемые наводящими или уточняющими вопросами Александры. Сведения о родителях, чье детство пришлось на военное лихолетье. Советская военная база под Лодзью, где и родился маленький Дима — в семье военного. Детский сад в гарнизоне, школа, ничем не примечательные юношеские годы. Потом пришла трагедия: при невыясненных, весьма странных обстоятельствах пропали родители Светозарова, которому на то время исполнилось четырнадцать лет. Пропали бесследно, вместе с тринадцатилетней сестренкой. Подозревали банальное бандитское ограбление с последующим устранением трупов, хотя в то время в рабочем польском городе Лодзь о таких страхах и не слыхивали. Да и что можно было отобрать у ничем не приметного офицера и его близких во время прогулки по городскому парку?

После этого события жизнь Димы Светозарова в дружественной Польше завершилась, его забрали к себе родители отца, проживавшие в Бресте. Там он окончил школу, поступил в институт, ограничивая свою карьеру рамками профессии «инженер-электронщик». А вот дальше началось самое странное в его жизни. Вернее, не столько странное, сколько совершенно непонятное для силовых структур. То, что называется «темное прошлое». Правда, девяностые годы и отличались полной анархией и разгулом безответственности, но все же отсутствие любого упоминания про Светозарова Дмитрия Петровича настораживало. Словно кто-то всесильный и вездесущий тщательно уничтожил все следы деятельности и даже существования вышеупомянутого человека. Нет, конечно же, он кое-где мелькал: секции карате, посещение общества тибетских монахов, визиты в театры, времяпрепровождение на катке и лыжных прогулках… Но все это — ничего не стоящие, малоприметные мелочи. Гораздо более удивительным выглядел такой факт: бюрократические препоны для Динозавра не существовали. Паспорта ему выдавались без всяких очередей, визы на въезд в любое государство ставились быстро и без проволочек. Именно это и настораживало больше всего. Ведь Светозарова никто не прикрывал, он не был президентским сыном, он не руководил мафиозным кланом, но все у него ладилось — легко и беззаботно. Он разъезжал по другим странам, знакомился с самыми знаменитыми и влиятельными людьми, отдыхал в обществе самых неприступных для прессы толстосумов, артистов и политиков. Причем в любую компанию он входил по-свойски, а о его друзьях, приятелях и просто знакомых вскоре стали складывать легенды. Некоторое время за ним присматривали спецслужбы то одной, то другой державы, но инкриминировать ему мошенничество или доказать, что он аферист — не смогли, каждый раз выдавая в резюме одну, по сути, фразу: безобидный прожигатель жизни, паразитирующий на щедрости своих многочисленных друзей. Разве что Интерпол, после расследования дела с герцогом Штаусе, добавил в характеристику новый оттенок: «Имеет замечательные организаторские способности продюсера, а также талант режиссера и сценариста. Весьма многогранная, творческая личность».

И все. В остальном — полная тишина. Даже когда за него всерьез взялись в последние месяцы — так и не смогли накопать хоть какой-нибудь стоящий компромат. Разве что незаконное многочисленное гражданство. Но тут, как и в случае многоженства Остапа Бендера, доказать что-либо было весьма проблематично. Да и вспугнуть объект было бы большой ошибкой. В данный момент он проживал на постоянной основе в Германии, частенько появлялся по всей Западной Европе да время от времени наведывался в Польшу. Компании предпочитал самые интернациональные, потому что владел в совершенстве десятью европейскими языками и вдобавок мог изъясняться на китайском, как прирожденный азиат. Правда, в самом Китае замечен ни разу не был. Но в свете последних открытий слежка теряла всякий смысл. Прошло целых два месяца с тех пор, как за Динозавром установили наблюдение со всех возможных носителей: от стационарных уличных видеокамер до камер наивысшего разрешения, установленных на космических спутниках. Информация обрабатывалась в самом современном вычислительном центре и шла непосредственно к Павлу Павловичу. Но пока ничего важного не заметили. Скорее всего, объект заметил слежку и наглухо затаился. Если бы не фильм, переданный перед гибелью миллионером Кадаговым, операцию, которая стоила баснословных денег, давно бы прикрыли. А так — выделили неограниченный кредит.

Когда Александра завершила ознакомление со всеми деталями своего задания, она, в который раз за день, подавила непроизвольную дрожь. Это какие же надо иметь полномочия, чтобы выделить невероятные, не укладывающиеся в рамки здравого смысла средства! Те самые загадочные «двое», о которых намекнул Павел Павлович, — однозначно, высокие фигуры. Ну и ей тут же пришла в голову вполне логичная мысль-продолжение:

«Если вообще не самые высшие! Да за такие деньжищи всю контору могут подчистить в случае неудачи. Поголовно! Хм… А ведь в случае удачи тоже могут подчистить. Причем как раз в случае удачи, скорей всего, уберут всех, однозначно… Мама! Мне страшно! Где ты?! Чтоб тебя удавили на том свете, сучку бешеную!»

Как всегда, воспоминания о матери-наркоманке, попавшей под поезд, когда Александра заканчивала учебу в школе, придали нужную злость и подняли боевое настроение. Девушка резко вышла из задумчивости и озорно подморгнула замершему в настороженной позе шефу:

— Ну что, Пыл Пылыч, имеется у меня одна идейка…

А про себя подумала: «Наверняка тоже про «зачистку» догадывается. Не может такой зубр спецслужб оставаться наивным патриотом. Поэтому и замялся, когда я предложила из меня все чипы вынуть. Вот только интересно бы узнать, что он предпринял на такой случай? Подобный тип всегда себе несколько запасных лазеек оставит. Если вдруг он исчезнет — это и для меня будет сигналом: забуриться на дно самого глубокого болота и прикинуться ветошью лет на десять. Да, так, наверное, и сделаю…»

Старый солдафон поощрительно улыбнулся:

— Есть идейка? Могу утвердить и без прослушивания. Но все-таки уважь старика.

— Как не уважить! Вы помните, что почти везде у него стоит вот эта фотография: мать, сидящая на парковой скамейке, облокотившийся рядом на спинку отец, а между ними — радостно улыбающаяся сестричка Леночка. Мне кажется, через эту его ностальгическую грусть по ближайшим родственникам мы к нему и подберемся.

— Каким образом?

— Присмотритесь, я похожа на его сестричку?

— Кхе-кхе! Да не очень… Если честно, ты в сто раз краше.

— Вот и хорошо. Гораздо хуже, если бы до ее уровня пришлось подниматься. Ну и представьте меня гораздо проще, точно с такими же глупыми косичками. Свитерок тоже вообразите — такого же устаревшего покроя.

— Но ты здорово недотягиваешь до тридцати трех лет! А его сестре сейчас бы исполнилось именно столько. Да и тринадцать тебе никак не дашь.

— Не важно, здесь актуальнее всего первый взгляд, душевный позыв и мистический дух оживших воспоминаний.

— Ох! Думаешь, сработает? Уверена? — затаил дыхание Павел Павлович.

— Вы ведь не были уверены в «третьей»? Так и я не могу быть уверена даже в себе. Но в данный момент это единственное верное направление. Остается только подобраться как можно ближе к объекту и сыграть свою роль наверняка.