Его весна. Восхождение

Юрий Иванович Прокопенко

Герой повести «Его весна» – молодой студент медицинского института. Становление врача проходит через все ступени роста – от работы медбратом в больнице, врачебной практики в подмосковном городке до работы дежурным врачом в московской поликлинике. Окончив аспирантуру, наш герой защищает диссертацию. Имея привлекательную внешность, он пользуется успехом у женщин. Он испытывает и радость близости, и огорчения расставаний с любимыми женщинами.

Глава 2. Инна

В медицинское училище Инна поступила без проблем — школьных знаний вполне хватило для этого. И училась она с охотой, не было особых сложностей, словом, было легко. А где легко, там и соблазны всякие появляются. Так и вышло: танцевальные вечера, знакомства часто занимали девчонку. А потом образовался друг или парень, с которым она стала встречаться. Звали его Борис. Эта дружба постепенно переросла в любовь. Инне показалось, что ее посетило настоящее чувство. Парень был старше ее на три года, крепкий, симпатичный и отслуживший в армии. Работал он на каком-то предприятии и у него, как говорится, водились деньжата. У него даже появился старенький «Москвич», который ему, как он говорил, предоставили на работе, и он разъезжал на нем, развозил какие-то мелкие товары и бумаги, а порой и Инну отвозил в училище. Инне все это очень нравилось. Она тогда, как впрочем, и сейчас была очень симпатичной девушкой. Невысокого роста, прекрасно сложенная фигурка, заметная грудь, ровная спина, тонкая шея и аккуратная головка, обрамленная светлыми волосами, делали ее не только симпатичной, но и соблазнительной. Все друзья Бориса ходили вокруг Инны с нескрываемым интересом, завидовали ему. «Такую девчонку отхватил, — говорили они, — смотри, отобьем». И чтобы никто не смог отбить ее, Борис решил полностью овладеть ею, сделать ее своей любимой женщиной и невестой. В конце концов, уже пора жениться, а девушка она видная и мама у нее интеллигентный человек, а жить можно было бы у нее, на первых порах, как — никак у Инны была приличная двухкомнатная квартира. А потом видно будет. Возможно повышение по работе, дополнительный заработок. Можно снимать квартиру отдельно от тещи, да и многое другое может быть в будущем, когда тебе двадцать три, и ты влюблен. Словом, по всем расчетам выходило, что Борис должен жениться на Инне. И однажды он ей сказал об этом. Они сидели вечером в кафе, пили кофе, ели мороженое, была легкая музыка и Борис спросил:

— Инна, как ты смотришь на то, чтобы стать моей женой?

— Вообще-то положительно, но не сейчас. Я бы сначала хотела окончить училище и пойти работать. За женитьбой могут появиться дети, а мне бы сейчас не хотелось их иметь. Да и жить с мамой — это не просто. Или у тебя есть другое приличное жилье?

Другого приличного жилья у Бориса не было. Зато у него были два младших брата, родители и старая бабка, за которой требуется уход.

— Ну а если мы год-другой поживем с твоей мамой, ничего страшного в этом нет. Мне кажется, она интеллигентный человек и мы сможем с ней поладить.

— Хорошо, я попробую с ней поговорить. Если она поймет нас и будет не против, тогда ты сможешь попросить у нее моей руки. Согласен?

Борис был согласен. От представлений о том, что он будет обладать этой прелестной девушкой, у него кружилась голова. О! Он позаботится о том, чтобы его семья жила прилично, он уже знает, как это сделать. Но ни с кем Борис не делился своими планами. Никто не ведал о них, даже Инна.

Этим же вечером, придя домой, Инна подсела к маме, смотрящей телевизор.

— Мама, можно с тобой поговорить?

— Поговорить? Что-нибудь случилось? — с тревогой спросила мать.

— Нет, пока ничего не случилось. Но это серьезно. Как бы ты посмотрела на то, если бы я вышла замуж, и мой муж переехал к нам жить?

Мать довольно долго молчала, потом выключила телевизор, вышла на кухню, налила себе чаю и с чашкой вернулась в комнату.

— У тебя есть жених, кто он? Давно ли ты его знаешь? Кто его родители? На какие средства вы будете жить? А дети? Не кажется ли тебе, дорогая, что одного горя нам пока достаточно? Не случится ли с тобой также как с твоей матерью?

— Очень много вопросов, мама. На некоторые из них я могу ответить сразу, на некоторые нет. А что может произойти потом, этого никто не знает.

Беседа Инны с матерью затянулась за полночь. Они так и не пришли к согласию. И дело даже было не в том, чтобы парень поселился у них. Мать Инны боялась повторения печальных событий с ее замужеством. В завершении сошлись на том, что ему следовало бы прийти в их дом и познакомиться с матерью.

— Я хочу посмотреть на него. В конце концов, у меня есть опыт работы с людьми.

На следующий день часам к шести вечера Борис с букетом цветов и коробкой конфет стоял перед дверью квартиры Инны и давил на кнопку звонка. Дверь открыла Инна и сделала удивленное лицо, хотя отлично знала, когда придет Борис.

— Здравствуй, проходи, пожалуйста.

Инна провела Бориса в комнату. На встречу вышла ее мать. Борис протянул женщине цветы. Коробку конфет отдал Инне.

— Мам, познакомься. Это Борис.

— Очень приятно, — выдавила из себя улыбку, — меня зовут Клавдия Васильевна. Спасибо за цветы, проходите, пожалуйста. Вот сюда, за стол. Сейчас будем пить чай.

Наверно, трудно найти такую московскую семью, где бы ни предложили гостям «попить чайку». За чаем Борис первым изложил свои намерения, определив их как серьезные. Он признался, что Инна ему очень нравится, и он был бы счастлив, создать с ней семью. Клавдия Васильевна на это ничего не ответила, лишь улыбнулась скупо. А когда прощались у двери, и Инна собралась проводить Бориса, мать сказала: «Борис, приходите к нам почаще. Может быть это лучше, чем ходить по танцулькам. Инна, не долго, завтра рано вставать».

А когда закрылась входная дверь, Клавдия Васильевна подошла к столу, налила себе остывающий чай, взяла конфетку из коробки, принесенной Борисом, и подумала: «Видный парень и симпатичный. Может и вправду выдать дочку за него замуж. Придет к нам жить? Ну что ж. В доме должен быть мужчина. А родится ребенок, можно будет встать на очередь на улучшение». В некоторых учреждениях в ту пору существовала такая практика улучшать жилищные условия своих сотрудников по мере необходимости. Клавдия Васильевна работала именно в таком учреждении.

Борис стал вечерами навещать свою невесту и ее маму. Иногда даже предлагал свои услуги по хозяйству, ведь у него была машина. Словом, он врастал в семью, и это воспринималось положительно как Клавдией Васильевной, так и самой Инной. Борис для Инны становился все ближе и его намерения все понятней. Среди этих намерений было его страстное желание овладеть ею. И хотя у Инны была другая точка зрения на этот вопрос, она чувствовала, что долго отстаивать свою позицию непогрешимости она не сможет. И вот однажды это случилось.

У студенток медицинского училища началась практика, включающая ночные дежурства, после которых полагался день отдыха. Инна имела неосторожность сказать об этом Борису. Она пригласила его к себе на утро после ухода матери на работу. Сделав это, она поняла, что, наверно, была готова стать женщиной.

Инна встретила Бориса в домашнем халатике. Он прошел за ней в ее комнату и остановился рядом с кроватью. Потом притянул к себе Инну и стал снимать с нее халатик. Движения его были нетерпеливые, порывистые, он чуть было не оторвал одну из пуговиц. Инна хотела остановить его, но уже было поздно. Что-то звериное возникло в нем, и он с силой опустил Инну на кровать, накинулся на нее, как лев на маленькую лань. Казалось, еще минута и он зарычит. Инне стало страшно. «Боря, не надо так грубо, мне больно», — прошептала она. Борис молча стремился к завершению своих действий. Когда он поднялся с кровати и стал заправлять рубашку в брюки, посмотрел на лежащую рядом девушку. Инна представляла собой жалкую картину. Растерзанный ее вид, подавленность и смятение отражал ее жалкий взгляд, обращенный в сторону Бориса. «Что это было?» — подумала она. И решила, что это было все, что угодно, но только не любовь. А стоящий у ее кровати парень не был тем, кого она считала своим любимым.

— Боря, зачем ты так? — спросила она. Борис смущено улыбнулся и отошел от кровати.

— Прости меня, я и сам не понял, что со мной произошло. Я не хотел так. Я очень люблю тебя и я просто потерял голову, когда увидел тебя без одежды. Извини, в другой раз будет лучше.

Инна встала, молча накинула на себя халатик и пошла в душ. Стоя под тугими струями горячей воды, она ощущала на своем теле тяжесть тела Бориса, болезненность в мышцах от крепких объятий, жжение в паху. «Не так я представляла себе этот акт. Неужели все девушки, становясь женщинами, испытывают то же самое, что и я? А мужчины, если знают об этом, неужели не могут быть терпеливей, нежнее. Ведь я совсем не сопротивлялась, и можно было это сделать как-то по-другому, по деликатней, что ли». Постепенно неприятные чувства, возникшие после любовного контакта с Борисом, стали утихать. Инна насухо вытерлась махровым полотенцем, одела халат и застегнула его на все пуговицы, поправила перед зеркалом прическу и попыталась улыбнуться своему отражению. Получилось плохо. Выйдя из ванной комнаты, она увидела Бориса, сидящего за столом в большой комнате и разглядывающего какой-то иллюстрированный журнал. Он обернулся и, увидев вошедшую Инну в полном порядке, сказал:

— Я думал, что ты совсем не выйдешь из душа. Знаешь, мне пора идти. Меня ждут на работе. Сейчас, как назло, навалилось много дел. Я, может быть, вечерком загляну к тебе. Привет маме.

— Заглядывать совсем не обязательно, — с иронией отозвалась Инна, — у меня сегодня день отдыха, а мне и без тебя хорошо.

— Ты что обиделась? Зачем ты так? Ведь я извинился за резкость, может быть грубость. Пойми, я не сдержался. Ну, не каждый же день случается такое. А сейчас прости, мне, правда, надо уезжать. До вечера.

Инна проводила Бориса до двери, и когда он ушел, почувствовала облегчение. «Даже не было дежурного поцелуя, — подумала она, — нет все-таки это не любовь, а нечто другое. Может быть, это и есть всего лишь плотское желание овладеть симпатичной девчонкой, похоть. Что же будет дальше? Рассказать матери или нет? Лучше будет промолчать. Наверняка она разорется, будет оскорблять меня, назовет шлюхой или еще, похуже. Пусть это будет моей тайной и Бориса, если он порядочный человек». Подойдя к кровати, она увидела пятнышко крови на простыне. «Вот все, что осталось от моей девственности, — с иронией подумала она, — надо застирать, что бы высохло, пока мать не придет с работы». Вечером Борис не пришел. Он лишь позвонил и сказал, что у него много дел, что он хотел бы приехать, но не сможет. Под конец разговора он добавил, что любит, целует и опять хочет ее. Инна была сдержанной и холодно ответила ему, что ей хорошо и без него.

Случайно ли или преднамеренно, но встречаться они стали реже. Борис ссылался на то, что в последнее время навалилось много работы, что он валится с ног. Инна не хотела выяснять истинную причину охлаждения к ней Бориса. Гордость брала свое. Так прошло несколько недель. Клавдия Васильевна даже как-то спросила дочь, почему не приходит к ним Борис. Раньше почти каждый вечер бывал у них дома, а сейчас она даже забыла, как он выглядит. Потом, она поинтересовалась, не случилось ли что. При этом она пристально, с подозрением посмотрела на Инну. Что могло произойти? Просто, говорит, что много работы, что любит, как и прежде. В общем, ничего не произошло. В этом Инна сумела также убедить и себя.

Однако Борис снова стал проявлять активность. Он настаивал на том, что они вновь должны быть вместе, как и прошлый раз. Говорил, что очень соскучился за то время, что был занят делами, что теперь у него все в порядке и было бы хорошо встретиться у Инны дома утром, когда нет матери. За прошедшие недели Инна тоже соскучилась по Борису и была совсем не против повторить их первый сексуальный опыт. Она надеялась на лучшее. Выбрали день, когда можно было пропустить занятие, и Борис приехал к Инне. Она встретила его все в том же халатике. На этот раз Борис был сдержаннее, хотя все равно он проявлял нетерпение, крепко обнимал девушку, целовал ее обнаженные плечи, спешил расстегнуть пуговки халатика. Наконец, она сдалась. Пусть делает, что хочет. И все получилось уже не так, как в прошлый раз. Инна не чувствовала никакой болезненности или даже раздражения. Напротив, его движения доставляли ей некоторое удовольствие. А когда все завершилось, она почувствовала облегчение от того, что все закончилось, и Борис был доволен и спокоен. Он нежно ее поцеловал и встал с постели. Инна отправилась в душ. Она знала, что после полового акта делать это надо обязательно и очень тщательно. Все-таки она была почти медицинской сестрой. Уже вечером она размышляла над тем, что движет женщинами в любви: духовные чувства или физические переживания? Скорее и то и другое. Но почему ее физические ощущения не настолько сильны и приятны, чтобы можно было их отнести к любовным и страстным переживаниям. Инна поняла, что пока она остается холодной по отношению к Борису. А может быть она вообще не сможет в полной мере ощущать прелесть любви, может быть она фригидна. И тут впервые закралась крамольная мысль: «Надо попробовать это с другим мужчиной, который будет ей очень нравиться, и которого она будет хотеть. Но такого мужчины пока что нет, и возможно и не будет, если она выйдет замуж за Бориса». Их утренние встречи продолжались несколько раз. Инна стала все больше привыкать к Борису, появилась нежность и даже что-то подобное благодарности ему за то, что он есть у нее.

Однажды вечером Борис пригласил Инну в кино. Шел фильм, в котором главный герой, то же по имени Борис, ушел на войну, а девушка осталась ждать его. Дело было в Москве. Разволновавшись, Инна прижалась к руке Бориса и прошептала: «Как хорошо Борька, что сейчас нет войны и тебе никуда не надо уходить. Правда?» Борис кивнул головой и ничего не ответил. А когда вышли из кинотеатра, к ним вдруг подошел молодой человек и остановил Бориса.

— Инна, познакомься, это мой младший брат Николай, — представил его Борис. — А это моя невеста.

— Борька, давай отойдем на минутку, мне надо тебе кое-что сообщить, — кивнул головой Николай в сторону Инны и потянул за руку Бориса. Они отошли, а Инна осталась разглядывать театральные афиши, расклеенные на плоском щите. О чем говорили парни, она не слышала, да и не старалась услышать. Потом Борис оставил брата и подошел к Инне.

— Инна, у меня крупные неприятности. Я сейчас не могу идти домой. Там меня ждут. Можно я сегодня переночую у тебя?

— Какие неприятности, Боря? Кто тебя ждет? Как у меня переночевать, а что скажет мама?

— Я не могу тебе сейчас все это объяснить. Скажу только, что если я сейчас приду домой, то меня могут просто убить. Я знаю этих людей.

— Хорошо, хорошо Боренька. Раз надо значит надо. Пойдем быстрее.

А когда пришли, то из своей комнаты вышла Клавдия Васильевна и поздоровалась с Борисом.

— Мам, — сказала Инна, — Боря сегодня будет ночевать у нас. Ему сейчас некуда идти.

–???

— Потом все объясню, а сейчас не задавай, пожалуйста, никаких вопросов. Все очень серьезно.

— Ну, ладно. Раз надо значит надо. Идите спать. — Клавдия Васильевна сделал недоуменную физиономию, повернулась и пошла к себе в комнату.

Впервые молодые лежали в постели, молчали и не пытались иметь близость. Потом Борис повернулся на бок и вскоре засопел. Инна подумала: «Что могло случиться? Могут убить, — вспомнила она слова Бориса, — наверное, что-нибудь натворил, может нужно пойти в милицию? Ах, нет, наверно то же нельзя. Стало быть, какой-то криминал. Что же ты натворил, Борька?» Она вдруг отчетливо осознала, что за всем этим стоит близкая разлука и может быть надолго.

Борька встал в пять утра, быстро умылся, выпил чашку чая, предложенную ему Инной, съел бутерброд с колбасой и все молча, не говоря ни слова. Уходя, он поцеловал Инну и сказал: «Меня не ищи. Ни у кого обо мне не спрашивай, что бы не было хуже, в том числе и тебе. Я наверно уеду, надолго. Потом тебе дам знать, как быть дальше. Вот и все. Помни, что это все очень серьезно. В милицию то же не обращайся». Не дожидаясь ответа, он закрыл за собой дверь и ушел в сереющее московское утро. В условленном месте его ждал Николай. Он принес ему спортивную сумку, в которой были собранные для него вещи и деньги, припасенные Борисом на крайний случай. Сейчас такой случай настал. Борис решил ехать на Север, куда часто уезжали желающие быстро подзаработать приличные деньги или которым просто некуда было податься. У Бориса там работал друг детства и он, уезжая в очередной раз, звал его туда. Борис тогда не уехал — не было нужды, но про себя отметил, что это удобное место на крайний случай. Далеко от центра, люди приезжают на работу со всего Союза, неразбериха, словом, там вполне можно затеряться и отсидеться. Ничего этого естественно он Инне не сказал. Не до любви, остаться бы живым и здоровым, а потом увидим, как быть дальше.

— Ты с ним живешь, дочка? — спросила заспанная Клавдия Васильевна, проснувшись раньше обычного. Она конечно плохо спала. Как тут уснешь, когда в соседней комнате за стеной на постели дочери лежит мужчина. Она сначала прислушивалась, но никаких движений не расслышала, даже разговоров не было. Это было, по меньшей мере, странно. Так молодые обычно не спят. Это и подвигло ее на мысль, что Инна давно живет с Борисом. На вопрос мамы Инна лишь кивнула головой. Но не это сейчас было главным, не предстоящие разборки с матерью, а вопрос о том, что же все-таки случилось с Борисом, куда он уехал и как надолго.

Не дождавшись ответа от дочери, Клавдия Васильевна сказала:

— Значит живешь. И давно это у вас? И что с ним сейчас случилось? Куда это он, спозаранку побежал?

— Ой, мама, я сама ничего не знаю и не узнаю. Он не велел ни у кого расспрашивать, где он.

— Понятно. Поиграл с девчонкой и в сторону. А что бы никто не приставал, придумал какие-то сложности.

— Мама, не говори глупостей. Мы скоро собирались пожениться. Ведь ты знаешь об этом. А сейчас у него возникли проблемы, и некоторое время мы видеться не будим. А теперь мне пора в училище.

В училище наступили экзамены, и настроение у Инны было не самое подходящее для этого важного момента. Шли дни, и от Бориса не было никаких вестей. «Может быть, он и в самом деле все это придумал, чтобы не жениться на мне, — иногда так размышляла Инна, — правильно говорила мама, поиграл и бросил. Нет, не может быть. Он не был похож на прохвоста». По окончании училища Инна была распределена на работу в больницу на улице Дурова в терапевтическое отделение. Туда же получили направление и две ее подруги. Что ж, вместе веселее. Потом наступили каникулы и девчонки решили поехать в Крым все вместе на три недели. Мать Инны не была против этого: «пусть девочка развеется и отдохнет перед работой». Бориса она уже перестала ждать. Что бы там ни случилось, по всему видно, он к ней теперь не вернется. Теперь мать переживала за дочку. Она знала по себе, как нелегко оказаться обманутой, особенно в любви. И как она все это перенесет?

Инна вернулась с юга загорелая, посвежевшая, как будто и не было беды вовсе. Внешне она была похожа на спелый персик в соку. Ее подруги выглядели не хуже. Когда они пришли в терапевтическое отделение больницы, медперсонал, не сговариваясь, стал их называть «южанками». Девчонкам это нравилось.

Прошла зима, заканчивался первый год работы в больнице. Подруги собирались вновь поехать на юг во время отпуска. От Бориса никаких вестей не было. Лишь уже весной, в мае, Инна случайно встретила на улице Николая, брата Бориса. Они едва признали друг друга. Потом разговорились, и Инна узнала, что у Бориса действительно были серьезные проблемы. Он взял у каких-то людей деньги. Он должен был что-то купить или отдать их кому-то, Николай толком не знал, так как Борис не посвящал его. А деньги пропали, или он их потерял. Словом, эти люди пришли за деньгами, а узнав, что деньги пропали, грозились убить Бориса. Они могли это сделать, уж больно они походили на бандитов. Они потом еще приходили пару раз домой, справлялись, не появлялся ли Борис и куда он уехал. Угрожали даже ему, брату Бориса. В конце разговора Николай сообщил Инне, что Борис там, на Севере, встретил женщину. Она старше его на два года, была замужем. Теперь вот они поженились. Приехать домой он пока не обещался и обратного адреса не оставил. На том и простились.

От услышанных новостей о Борисе у Инны возникли противоречивые чувства. С одной стороны, она уже успела отвыкнуть от Бориса и смириться с потерей. С другой стороны, в ее душе возникло что-то похожее на пустоту, как будто какой-то кусочек ее души отлетел от нее. Ей стало обидно. Она расценила это как измену. Вечером она рассказала обо всем матери. Клавдия Васильевна хоть и не ждала возвращения Бориса, известие о том, что он женился, вызвало в ней негодование.

— Я как чувствовала, что так получится. Теперь мы с тобой обе брошенные женщины, ты и я. У меня хоть есть дочь, а у тебя?

— Что ты говоришь, мама? — возмутилась Инна. — Какие мои годы? Ты считаешь, что у меня не будет мужа и не будет детей? Вот увидишь. Я докажу тебе.

— Не надо, доченька, мне ничего доказывать. Конечно, у тебя все будет: и семья, и дети, а у меня внуки. Это я так из-за печали сказала. Ведь, правда, обидно стало мне за тебя и за себя. Прости меня, пожалуйста.

Дочь подошла к матери, сидящей на стуле, обняла ее голову, поцеловала и заплакала. Вместе с ней заплакала и Клавдия Васильевна. Выходит, что беда и печаль сблизили мать и дочь. Инна выбросила все из головы, что касалось Бориса. Она спрашивала сама себя, любила ли она его? Теперь она была убеждена, что никакой любви не было, а, скорее всего, простое девичье любопытство и слабость перед напором Бориса. И не с кем было посоветоваться. Ведь все это было впервые. А что собственно произошло. Только то, что когда-нибудь должно было произойти. Я стала хуже от этого? Ничуть. По-моему, даже лучше. Вон, мужики на улице так и провожают глазами. Поеду в Крым, может там встречу какого-нибудь достойного мужчину. Такие мысли успокаивали Инну и вселяли надежды. И это будущее пришло неожиданно.

Пришел июнь, последний месяц перед отпуском. В их отделении, где все течет спокойно как тихая река, вдруг случился небольшой переполох, в основном среди девчонок. На практику в отделение пришли студенты медицинского института. Два парня, один из которых был достойным того, чтобы понравится любой девчонке. Он был черноволос, синеглазый, стройный и интеллигентный с милым лицом и очаровательной улыбкой. Инне он сразу понравился, хотя она не успела обмолвиться с ним ни словом. В тот раз ей так и не удалось с ним познакомиться. Но пришло последнее ночное дежурство их практики. Они с другом разделились на два поста, бывшие в отделении, и Иван, так звали красивого юношу, достался Инне. «Это знак судьбы, — подумала Инна, — обязательно он будет мой». После всяческих процедур перешли к вечернему чаю. Миша, друг Ивана, достал из портфеля бутылку вина и предложил отметить завершение практики. Достали все, что было на ужин, заварили чай и пригласили сестер. Одной из них была Инна. Вино выпили скрытно от посторонних глаз, съели свои бутерброды и допили чай. Миша отпросился домой, благо он жил недалеко от больницы на проспекте Мира, а к восьми утра, он намеревался вернуться в отделение, с тем, чтобы получить у заведующей отделением свидетельство об окончании медсестринской практики. Иван не стал возражать. Пусть хоть один выспится. У Инны затрепетало все в груди. Вот он момент, когда можно познакомиться поближе. Но Иван после ухода друга уселся в кресло и задремал, даже не поинтересовавшись, где будет спать Инна. Инна положила руки на стол, опустила голову, прижавшись щекой к рукам и тоже задремала. Выпитое вино слегка шумело в голове, ей представилось море, пляж и галька на нем, музыка и танцы. Все это очень скоро она увидит наяву. Не стоит думать о плохом.

Иван сквозь дремоту увидел, как открылась дверь палаты и к столу, за которым дремала Инна, подошел больной. Он тяжело и с шумом дышал. Иван узнал этого больного с бронхиальной астмой. Типичный ночной приступ. Иван не хотел, чтобы больной разбудил Инну и сам поспешил к столу.

— Не будите ее, сейчас я все сделаю сам. Ваша фамилия Иванов? — Иван достал историю болезни и посмотрел в ней назначения больному на случай приступа. Потом выбрал ампулу, достал стерильные шприц и иглу, набрал лекарство и подошел к больному. — Закати рукав. Вот так. — Затем он протер спиртом кожу и сделал укол. Все произошло быстро и безболезненно.

— Слава Богу, парень. Ты оказался во — время. Прямо совсем задыхался. Вот, теперь стало лучше, — он посидел немного на стуле, задышал ровнее и тише, — жену тебе хорошую, парень.

— Есть у меня жена и хорошая. Идите спать. Теперь вам нужно поспать.

— Ну, тогда желаю тебе стать хорошим врачом, — не унимался больной. По всему было видно, что улучшение дыхания вернуло его к бодрствованию, и спать он совсем не хотел.

— Что здесь происходит? — подняла голову Инна, посмотрев сначала на больного, потом на Ивана. — Почему больной не спит? Отправляйтесь в палату, не нарушайте режим.

Делать было нечего. Эта медсестра была много строже будущего доктора. Больной встал, распрямил свою сутулую спину и пошел в палату.

— Инна, идите в кресло, вам надо поспать, а я подежурю, — он обнял ее за плечи и помог встать. Инна послушалась его и направилась к креслу, сказав при этом: «Спасибо». На этом кончилось их первое знакомство.

Прошло лето. Инна загорелая и посвежевшая вернулась из отпуска, который она провела на Черном море. Выглядела она великолепно. Многие девчонки ей просто завидовали. Она вскоре узнала, что сейчас в отделении работает молодой студент, один из тех, кто был летом на практике. Зовут его Иван Белецкий. При упоминании его имени у Инны вздрогнуло сердце. «Да, это он, — подумала Инна, — настал мой звездный час. Надо попробовать завлечь его». Такие вероломные мысли она вынашивала несколько недель, не зная как устроить так, что бы совпало ее ночное дежурство с дежурством Ивана. И вот такая возможность появилась. Придя на смену, она сразу увидела его. Высокий, стройный и синеглазый, он, был занят на своем посту и, казалось, не замечал ее. «Надо подойти, — подумала Инна, — и завязать знакомство». Как подумала, так и сделала.

— Здравствуйте, мы, кажется, с вами знакомы. Помните летом, мы дежурили ночью и с вами был ваш приятель, его звали Миша. Ведь так?

— Да, в самом деле, что-то припоминаю. Но тогда вокруг было столько девочек и все такие симпатичные, что запомнить кого-то отдельно было трудно. Вы уж не обижайтесь на меня за это. А как вас зовут?

— Инна.

Иван чуть было не сказал: «Так вы и есть та самая Инна, которая хочет меня «окрутить». Но вместо этого воскликнул: «Да, я теперь вспомнил. Вас звали Инна. Как я мог забыть такую милую девушку».

Инна улыбнулась, сказала, что ей приятно это слышать и ушла на свой пост. Началась обычная работа: инъекции, таблетки, микстуры, процедуры. И все надо успеть до прихода кухни. Он вспомнил слова Светы: «Кухня ждать не будет». Когда работаешь, время летит быстро. Вот и кухня, и посетители. Ивану показалось, что в воскресенье их было меньше. Жена больного Иванова с бронхиальной астмой подошла к Ивану и поблагодарила его за назначение корвалола, после чего приступы стали реже. Про себя Иван подумал, что это временное облегчение, надо лечить не симптом, а болезнь. В чем причина его бронхиальной астмы? И как она взаимодействует с аритмией предсердия? В этом случае было ни мало вопросов, на которые у Ивана нет ответов. Но это пока. Потом он обязательно разберется в этой ситуации, но не сейчас. А пока, снятие симптомов болезни — уже хорошо. Приблизительно так он объяснил жене Иванова положение дел, стараясь не слишком огорчать ее.

Пришло время пить чай. Инна приготовила стол, заварила чай и пригласила Ивана к столу. До сих пор у Ивана не было времени рассмотреть Инну и сейчас, когда сели пить чай, он поглядывал на нее не столь уж откровенно, чтобы не дать ей почувствовать его заинтересованность. Вместе с тем, Ивану было интересно узнать, каким образом эта на первый взгляд скромная девушка будет «влюблять» его в себя. Как будто сложилась некая партия, в которой у Ивана были определенные козыри. По крайней мере, он знал о намерениях этой девушки, а она, к сожалению, для нее, не знала об этом. Затянувшееся молчание прервал Иван:

— Вы давно здесь работаете?

— Второй год после окончания медицинского училища.

— Вам нравится работа медсестры?

— Трудно сказать. Но это скорее вынужденный этап. После училища нужно отработать два года.

— И что же дальше?

— Хотелось бы поступить в медицинский институт.

— Что ж, у вас высокие шансы. После медицинского училища и практического опыта работы с охотой берут на лечебный факультет.

Иван говорил все это со знанием дела, как человек искушенный в вопросах поступления в медицинский институт. Инна слушала его внимательно, соглашалась с ним, но не выказывала никаких признаков желания познакомиться с ним ближе.

— А правду говорят девчонки, что вы женаты?

— Правду, — Иван показал обручальное кольцо на своем безымянном пальце, — мы поженились этим летом, как раз перед моей практикой здесь. А теперь вот приходится расплачиваться за влюбленность. Я имею в виду искать способы заработать дополнительно денег. Вы знаете, их всегда мало. А вы не замужем?

— Нет, пока, слава Богу. Я думаю, что выходить замуж или жениться в молодые годы — это безумие, это добровольное рабство во всех отношениях.

Иван вскинул брови, как-бы выражая недоумение, и отхлебнул из чашки.

— Ну, посудите сами, — продолжила Инна, — вы такой интересный мужчина, молодой и скоро врач. Да вокруг вас девчонки будут роиться как пчелы на мед. А вы женаты. И что делать? А если вам понравится какая-нибудь и очень сильно, и завлечет вас, и между вами случится любовь. А жена будет помехой: и бросить жалко, и жить с ней дальше невозможно.

— Я как-то раньше об этом не подумал. Да и времени у меня было мало для этого. И девушек достойных я пока не встречал. Я думаю, что моя жена на сегодняшний день может спать спокойно.

— Ну, а если вам все-таки какая-то девушка очень сильно понравится, и вы захотите ее, и она будет хотеть вас. Любовная связь неизбежна. Что тогда?

— Не знаю. Мне трудно сейчас представить такую ситуацию, которую обрисовали вы. Конечно, в жизни все может быть, и такое вполне может случиться, но это уже будет другой разговор. Пойдемте лучше отдыхать, время за одиннадцать и свет уже погашен. Я прошлый раз неплохо устроился в кресле.

— А можно отдохнуть еще лучше. Вы сидели. Ну что это за сон сидя. Можно сдвинуть кресла, они довольно большие и лечь «валетом». Мы с девчонками так и делаем. Хотите попробовать?

— Ну что ж, давайте попробуем.

Кресла, которые стояли в коридоре больничного отделения, были достаточно большими, чтобы, удобно примостившись в них, скоротать ночь. А если их составить друг другу сиденьями, то получался довольно просторный диван с боковыми спинками и подголовниками. Со слов Инны медицинские сестры, дежурившие по ночам в отделении в свободные часы, когда больные спали, устраивались вдвоем, «валетом», не испытывая каких-либо неудобств. Но одно дело, когда на таком «диване» спят две девчушки, совсем другое дело, когда вместо одной из них, на «диване» лежит молодой мужчина. В таком случае телесные контакты просто неизбежны. Ни к этому ли стремилась Инна, когда предложила Ивану сдвинуть кресла и разместится там вдвоем?

Через несколько минут Иван устроился на импровизированном диванчике. Чуть позже еле слышно подошла Инна. Она была в белом халатике на пуговках. Длина халатика едва прикрывала ее колени. Иван заметил, что произошли какие-то перемены во внешнем виде девушки, как будто она стала тоньше или что-то исчезло из-под ее халата.

— Ну как ты, — спросила она, подойдя к его изголовью, — тебе удобно?

Инна наклонилась к Ивану и нежно поцеловала его.

— Прости, пожалуйста, — прошептала она, — кажется, я слишком осмелела.

Затем она перешагнула через спинку кресла и легла рядом с Иваном. Лежать так, голова к ногам соседа, было не совсем удобно, зато их руки прикасались, и Инна слегка пожала пальцы рук Ивана. Было тихо, почти темно и тепло. Иван молчал, Инна тоже. Все вполне удобно и благопристойно, можно засыпать. Но не все было спокойно. Инна привлекла руку Ивана и положила на свое бедро под халатик. Иван погладил гладкую теплую кожу девушки и продвинулся дальше по ноге. Инна была еще решительней: она притянула руку Ивана еще выше. Затем еще дальше. Она держала его за руку, как-бы боялась отпустить ее. Возникло сильное возбуждение, что было совсем не кстати, так как обстановка больничного отделения не располагала к продолжению любовных ласк.

Через несколько минут Иван понял, что продолжение здесь невозможно и убрал свою руку.

— Давай попробуем уснуть, — прошептал Иван и сменил позу. Девушка сделала то же самое. Теперь они лежали спиной к спине, но тесный контакт оставался. Иван вновь погладил ее приятную кожу и, оставив так свою руку, задремал. Он не заметил, как начался рассвет. Казалось, он совсем не спал. Скоро послышались движения по коридору и звяканье металлических ведер. Это пришла санитарка для утренней уборки отделения. Иван быстро выбрался из кресла. Инна открыла глаза, и вяло махнула рукой, оставаясь лежать в кресле. Иван, чтобы избежать возможных кривотолков, подошел к своему столу, сел и стал разбирать бумаги, необходимые для отчета за смену. Не оборачиваясь, он почувствовал, как Инна выпорхнула с кресла и направилась в санитарную комнату для персонала. Там обычно девушки приводили себя в порядок. Иван был вынужден также пользоваться этой комнатой, так как другой не было. Подумав немного, он решил, что было бы совсем не плохо и ему умыться. Открыв дверь санитарной комнаты, он увидел Инну полуобнаженной с открытой грудью. Девушка умывалась, и ополаскивалась, обмывая водой подмышками и грудь. Иван остановился, не зная, что дальше делать. Он пролепетал какие-то извинения. В ответ услышал приглашение присоединиться. Когда Иван подошел к свободной раковине, Инна выпрямилась и повернулась в его сторону. Он не мог сдержать себя и не прикоснуться к этой очаровательной округлой груди.

— Что мы с тобой делали? Вместо того чтобы спать, развлекались. Теперь ты не выспался, я тоже. Но я поеду домой, а ты на занятия. Каково тебе?

Вместо ответа Иван обнял девушку и крепко поцеловал ее в губы. Инна застонала и всем телом прижалась к нему. Недалеко от двери послышались шаги санитарки. Это она шла сюда за водой. Инна набросила халатик и продолжала процедуру умывания. Рядом с ней у соседней раковины умывался Иван. Вскоре закончилась их смена, и они попрощались друг с другом, возможно до следующего раза. Если он будет.

Инна пришла домой, и, наскоро позавтракав тем, что оставила ей мать, улеглась в свою постель. Она ощутила что-то вроде блаженства после неудобного диванчика в больничном отделении. Закрыла глаза, но уснуть не смогла. Ее грудь, бедра испытывали ноющее томление. На губах все еще оставался вкус поцелуя Ивана. «Как было бы хорошо, если бы он сейчас оказался здесь, в моей постели, — подумала Инна, — как бы это все случилось?» Она понемногу начинала понимать, что крепко привязалась к этому парню, что хотела его всей душой и всем сердцем, а еще больше хотела его любви и ласки много и долго, пока не покинут силы. Она сейчас подумала, что такого сильного влечения у нее не было раньше. Она даже застонала: «Иван, любимый, где ты?». Потом она подумала про себя: «Какая я все-таки дура. Я должна была пригласить его сюда. Он бы согласился, не пошел бы в свой институт. Он был готов, так жарко поцеловал меня. Мы бы сейчас были вместе и счастливы». Потом она вспомнила, что Иван женат и совсем не известно, как бы отнесся к ее приглашению: одно дело побаловаться с девчонкой, наконец, поцеловать, а совсем другое прийти сюда и заниматься любовью. Это означает изменить жене. А он кажется таким порядочным парнем, и жену любит крепко. «Да, к сожалению, первая моя попытка завладеть им ни к чему не привела. В другой раз я уже так не поступлю. Буду умней. А будет ли другой раз? Надо что-то придумать, чтобы был», — так, с мыслями об Иване и своими переживаниями Инна незаметно для себя заснула. А когда проснулась, опять вспомнила о нем: «Как бы хорошо вот так проснуться вместе с ним, — подумала немного, а потом решила, — да он и не хотел этого совсем. Кто предложил соединить кресла и спать вместе? Кто кого первый поцеловал? Кто притянул его руку к себе? Я, а не он. Вот теперь сама и расплачивайся за свою игру».