Непобедимые

Юрий Иванович, 2013

Перед командой герцога Тантоитана, супруга правительницы Оилтонской империи, стоит нелегкая задача устранения узурпатора пиклийского трона Моуса Пелдорно. И никак не мог ожидать Тантоитан, что занесет его на планету Покруста, а там, разумеется, полный набор: и кровожадные дикари, и подземные лабиринты, и смертоносные гигантские осы…

Глава 2

Меня оторвала от разговора мелькнувшая на периферии сознания мысль моего симбионта:

«Воды! Надо много воды!..»

«Сам бы мог догадаться и предпринять нужные действия! — упрекнул я себя. — Ведь были же случаи отравления, и не раз!»

Когда риптон очищал мою кровь от ядов, лучшим средством для него самого являлось длительное наше нахождение под струями воды в душе. Вся гадость вымывалась, и наше общее состояние резко улучшалось. Правда, душа тут не было, но зато имелась река, в которой ну никак не могли течь токсичные отходы какого-нибудь вредного производства.

Только сразу броситься к реке не позволяли здравый смысл и соображения безопасности. Вначале следовало помочь Язве в работе по восстановлению некоторых функций пританового скафандра. Если наладится хотя бы связь с орбитой, уже хорошо. По прибытии УБ-6 посланный с нее челнок легко меня отыщет и эвакуирует вместе с обломками. Бросать такой ценнейший, единственный экземпляр в Галактике было бы неразумно.

Первым делом я, пользуясь подсказками томного женского голоса, поменял повреждённые секции на резервные. Дальше сращивание и ремонт искусственный интеллект будет вести сам, как и поддерживать со мной связь через устройство связи моего личного скафандра. Его создатели из Железного Потока дадут за него двойную цену.

Поэтому я тщательно замаскировал Язву ветками и лианами. Хоть река сравнительно недалеко, но раз тут бродят такие вот аборигены, то лучше спрятать от их хозяйского глаза аппетитную диковинку. Ну а потом я в коротком раздумье уставился на варвара. Можно было его связать… Мне ещё тут не меньше пяти часов торчать, так почему бы не провести время в разговоре с местным жителем?

Но я ведь ничего не знал о животном мире. Хотя, помимо бобра, успел рассмотреть и цветастое тело немаленького удава, который пересёк созданную варваром просеку метрах в десяти от нас. Съесть моего гостя (или это я его гость?), может, и не съедят, но умертвить могут. Поэтому я принял соломоново решение: связать связал, но на месте не оставил. Взвалил аборигена на плечи и, покряхтывая, понёс к реке.

И только через пару десятков метров понял, что погорячился. Всё-таки некие токсичные вещества у меня в крови ещё оставались. Да и туша оказалась тяжеленной. Пока доковылял до берега, весь взмок. Но один только вид чистейшей воды меня взбодрил.

Пристроил аборигена в выемке между прибрежными корягами, там же припрятал свой багаж и оружие пленного, ещё разок внимательно осмотрелся и вошёл по колено в быструю воду. И уже там тоже не сразу приступил к оздоровительным процедурам, а замер, присматриваясь к виднеющейся живности. По описаниям знал, какие монстры могут водиться в таких реках. Но приметы показывали, что совсем уже жуткой напасти здесь быть не должно. Рыбки безбоязненно тыкались в ткань моего скафандра, более крупные их товарки шевелились против течения на глубине, виднелись два рака, сцепившиеся из-за какого-то белесого кусочка. И я, больше не сомневаясь, зашёл в воду по грудь, расстегнул скафандр и опустил его вниз, оголяясь по пояс. Компоновка «Грати» и защита любых внутренних устройств позволяла ещё и не то творить с лучшей моделью лучшего скафандра. Ещё и присел, оставив на поверхности только нос.

Вода была холодной, поэтому пришлось вовсю напрягать для согрева мышцы. Минуть через пять мой друг Булька стал приходить в себя. Его первая мысль напоминала стон-блаженство:

«Уф-ф, хорошо-то как!»

«Извини, дружище, что сразу к реке не бросился. Пока нашим позвонил, пока осмотрелся… Да и голова не сразу соображать нормально стала».

— «Ничего… — риптон всё интенсивнее шевелился у меня на теле, группируясь больше на плечах и руках, стараясь, чтобы вода как можно быстрее вымывала из его плоти капли яда. — И что там наши? Справляются без нас?»

«Ну ещё бы, чтобы такая команда — и не справилась! — повеселел я. Раз мой друг проявляет любопытство, значит, скоро придёт в форму. — Мало того, фактически и цель нашей операции достигнута: Броверы под нашей опекой!»

Я мыслеобразами пересказал всё, что услышал от Алоиса, Гарольда и Малыша, и Булька обрадовался как ребёнок:

«Здорово! Вот это операция! Ты должен наградить их Изумрудными Листками!» — это была высшая награда Оилтонской империи.

«Всю команду?»

«Почему всю? — изумился мой друг. — Только Броверов! Это — редкостные герои и наипервейшие умники. Чтобы такое придумать, надо быть гениями! Ну а все остальные… и я в том числе (чего уж там скрывать!) ничего не заслужили! Это же надо так опростоволоситься: прошляпить бомбу в новой технике! Ну не позор?!»

Так и сидя по уши в воде, я скорбно покивал, соглашаясь. Недоработали мы! Как ни была новая техника упакована и защищена от кражи, а вот внутрь нам здоровенную свинью всё-таки подсунули. А мы и не проверили! Если бы не симбионт, от меня могло и мокрого места не остаться. Ну и программа аварийного спасения Язвы не подвела, вырвала управление из моих рук. Только за одно это изувеченный притановый скафандр следует вернуть в Железный Поток. Там конструкторы плакать будут от радости, что смогут исследовать своё детище после такой вот экстремальной ситуации. А барон Монклоа за возврат и рекламации на такой эксклюзивный космический скафандр ещё и от себя доплатит.

Я просидел в воде минут тридцать и был вынужден выбираться на берег по двум причинам: потому что побоялся превратиться в ледышку и потому что от коряг послышался недовольный рык, переходящий в вой. Варвар пришёл в себя и вроде как пытался подать сигнал о своей беде. А может, просто никак не ожидал увидеть себя, такого мощного, красивого и несокрушимого, в качестве пленника. Когда я приблизился к нему, поправляя на себе «Гратю» и проверяя функциональность оставшихся целыми устройств, абориген всеми силами пытался выкатиться из ямки наверх, где виднелся кончик припрятанного мною мачете.

Заметив меня, он застыл на месте, словно превратился в изваяние. А я уселся так, чтобы обозревать окружающую местность. Ещё и трофейное мачете в руки взял, рассматривая его да соображая: кто это из «добрых» прогрессоров тут роздал оружие и только ли холодное? Включил переводчик (местный язык имелся в компе хвалёного «Грати»), постарался дружески улыбнуться нахмуренному, приготовившемуся к смерти пленнику и приступил к разговору:

— Ну что, герой, давай знакомиться? Меня зовут Танти! — Ударяя себя в грудь, повторил по слогам: — Тан-ти! А тебя как зовут?

Ответ меня поразил:

— Что в имени тебе моём, чужак? Ты лучше скажи, какого вакуума ты меня усыпил, да ещё и связал? Неужто поджаривать перед едой собрался?

Увидев, как у меня отвисла челюсть, он усмехнулся и продолжил:

— Никак меня за полного дикаря принял? Тоже мне, цивилизованный… — ехидство улавливалось без всякого перевода. — А без имени моего мы никак не договоримся? Или в твоём племени этому придают первостепенное значение? Так сказать, краеугольная тайна бытия? Тогда давай так: я представляюсь, и ты меня развязываешь. Договорились?

Первым из нашей пары «чужаков» стал лучше соображать Булька:

«Не развязывай его! Слишком он подозрительный! Как бы потом сам нас не зажарил. Ты только посмотри на эту груду мышц. Сражаться с ним мы не сможем, все мои запасы электричества на нуле… Разве что ядом его отравим? У меня тут чуток осталось…»

Такие кровожадные мысли риптона не вызвали у меня поддержки. А уж своё мнение, что передо мной питекантроп, я отбросил сразу и навсегда. Вряд ли этот парень получил высшее образование, но что-то мне подсказывало, что он и на галакто кое-что понимает. Да и вообще мог оказаться из числа тех представителей Союза Разума, которые курируют эту планету и пытаются устроить местному населению прорыв из каменного века сразу в космический.

Но ведь и я умею ехидничать и ёрничать не хуже остальных. И раз пленник о себе такого крученого мнения, то сделаю вид, что пошёл у него на поводу.

— Ну что ж, меня это тоже устраивает… Поэтому имя ты мне своё не говоришь, я тебя не развязываю, и продолжим беседу так, будто ты отвечаешь на уроке учителю. Первый вопрос: чем ты занимаешься?

Варвар занервничал, нахмурился и опять интенсивно зашевелился, пытаясь выбраться из пут. Это он зря, у меня ещё никто не вырывался. И я тут же с улыбкой припомнил, что у меня ещё и дайенский шарик есть, который для любого пленённого человека — то ещё испытание.

Моя улыбка вызвала возмущение варвара:

— Да ты, я вижу, совсем плохо соображаешь, чужак! Какое ты имел право приземлиться на нашу планету без разрешения наших вождей?! Или ты не знаешь о запрете на посещения?

О запрете, создании тут заповедника и изоляции Покрусты я знал прекрасно, но не собирался объяснять, что совершил аварийную посадку. Поэтому продолжил тоном терпеливого учителя:

— Ответ неверный. Поэтому спрошу еще раз, несколько иначе: какого лешего ты сюда забрёл?

Кажется, упоминание лешего в местном переводе звучало слишком уж солидно. Потому что незнакомец странно скривился, словно съел нечто кислое, чуточку подумал и, кажется, сказал правду:

— Разведчик я и охотник. А здесь проходил, чтобы понаблюдать, не спускаются ли с гор кочаги и не бродят ли в окрестных джунглях.

— Кто такие кочаги?

— Да как тебе сказать… — варвар задумался, глядя на меня с прищуром: — По характеру такие же, как ты. Тоже никогда не поздороваются, а сразу либо убивают, либо руки-ноги вяжут и на костёр волокут…

— Спасибо, ты мне тоже понравился! — буркнул я после подсказки Бульки.

— Живут эти кочаги в горах, в пещерах, и порой собираются в ватаги, да спускаются на равнину. При этом приносят много бед и горя своим необузданным, кровожадным нравом. Наши учителя пока ничего не могут с ними поделать.

Видимо, на Покрусте не все аборигены поддавались перевоспитанию, и не с каждым дикарём удавалось найти учителям и прогрессорам общий язык. Да как и везде в иных, подобных этой планете местах. И вспыхивали войны, реками лилась кровь, и шли жестокие разборки при дележе власти. Хотя, по всем подсчётам, жертв всё-таки было гораздо меньше, чем если бы всё шло само собой, естественным, так сказать, ходом планетарного развития. Тогда бы погибли миллиарды, как в войнах, так и при повальных болезнях, а так прогрессоры за три, четыре, шесть поколений совершали громаднейший переворот в сознании людей и выводили их на космические просторы.

У такой идеи имелись и противники, утверждавшие, что при вмешательстве извне любая «дикарская» цивилизация теряет свою индивидуальность и неповторимость. Но таких балаболов в Союзе Разума не слишком-то и слушали. А особо крикливых и рьяных привозили вот в такие места на экскурсии. Помогало. И очень!

Похоже, на равнинах Покрусты к данному времени удалось и школы организовать, и мануфактурные производства, и города построить, а вот в труднодоступные районы планеты так и не шагнула нога цивилизованного человека.

Варвар опять занервничал, когда до нашего слуха донёсся еле слышный, несущийся откуда-то с плато птичий крик. Тон его стал этаким елейным и демонстративно дружественным:

— Согласен с тобой дружить и даже называю своё имя: Тарас! И, пожалуйста, развязывай меня быстрее. Раз слышен крик охотничьего ястреба кочаги, значит, и сами они где-то поблизости, а если нас заметят, то тебя даже твоя космическая шкура не спасёт!

Прислушавшись по внутренней связи к Язве, которая раз в минуту делала очередной доклад о ведущемся ремонте, я понял, что она из-за своей маскировки, поломок и неудачного расположения вряд ли сумеет определить опасность, если та сосредоточится на плато. И мне ничего не оставалось, как поверить варвару с таким редким именем. Развязывая на нём путы, я спросил:

— А откуда у тебя такое экзотическое имя?

— Учитель наградил за прилежное учение, — пробормотал Тарас, сам освобождая ноги. — А вообще меня зовут… — и мне послышалось нечто вроде «Гразрмандртымкхрым». В принципе можно было и такое выучить, или сократить раз в девять, но вся равно волна благодарности от меня унеслась в сторону доброго учителя.

— Ты мне мой нож отдашь? — спросил, насупившись, новый знакомый. Видимо, на меч, висящий у него на поясе, он не слишком-то полагался.

Но я свалился на эту планету, не имея при себе ничего из дельного оружия. Потому что маленький пулевой пистолет во внутренней кобуре «Грати» не считался таковым. Как и два метательных ножа, оказавшихся у меня скорее в силу привычки параноика иметь при себе хоть что-то колюще-режущее. Ведь у меня не было никакого резона ходить на демонстрации нашей техники увешанным оружием с ног до головы. И неудобно, и подозрительно, и кругом столько наших воинов, что командиру просто несолидно таскаться с гелематом или игломётом.

Поэтому я мотнул головой:

— Нет, не отдам. У меня приличного оружия нет.

Варвар поднялся на ноги, оказавшись выше меня на голову, со скепсисом поинтересовался:

— А не слишком ли он для тебя тяжёлый? — Он меня явно недооценивал. Да и не знал, что со мной ещё и помощник есть.

Я отступил в сторону и крутанул трофейным оружием несколько лихих восьмёрок.

— Ну как? Справляюсь?

— О-о-о! — в раскрывшихся до предела глазах Тараса появилось уважение и даже некоторая восторженность. — Танти! Ты учитель по навыкам боя с мечом?

Мой багаж опыта, знаний и умений позволил мне ответить так:

— Могу быть и учителем…

— Тогда поспешим в наш город! Тебе цены не будет. У нас там такие…

Пришлось его оборвать в самом начале восторженной речи:

— Нет, нет! Никуда отсюда мне уходить нельзя. Видел ту раскуроченную штуковину в кустах? Вот я на ней сюда и свалился нечаянно из космоса. Но товарищи уже знают, где я, скоро прилетят и меня заберут.

— Жаль… — разочарованно протянул абориген. — Наши учителя мечами орудовать не умеют… И твердят всё время, что в нашем будущем им не будет места…

— Правильно твердят, — заверил я. — Подобное оружие останется только для спорта и развлечений…

Но Тарас меня уже не слушал. Он напряженно вглядывался в верхний край склона, откуда опять раздался крик птицы.

— Что-то слишком близко… — пробормотал он. — Как бы эти подлые коротышки сюда на охоту не нагрянули… А вдруг и они увидели издалека, как что-то упало с неба?.. Надо убираться отсюда как можно быстрей…

— Неужели они такие страшные? — усмехнулся я.

— Когда поодиночке — то нет. А вот уже с тремя и мне придётся сражаться изо всех сил. Если же их много… Надо уходить на тот берег.

Теперь уже я осмотрел скептически всю его громоздкую амуницию:

— Как же ты реку переплывать будешь?

— С трудом, — пригорюнился гигант. — Могу и утонуть с таким грузом. Плавать я не мастак. Но чуть выше по течению есть брод. Воды мне по подбородок. Э-э… а тебя я поддержу…

— Ты за меня не переживай, я в своей второй шкуре никак утонуть не могу. Ещё и тебя вытащу со всем твоим скарбом. Хорошо, двигаем к броду.

Но не успели мы пройти и тридцати метров вверх по течению, как Тарас замер на месте, вглядываясь в противоположный берег. Затем выхватил свой простенький с виду лук и мастерски послал стрелу в густое сплетение кустарника. Там кто-то заорал, и пятеро кочаги выкатились из кустов на коротких кривых ногах. Прикрывшись круглыми щитами, они стали что-то угрожающе выкрикивать. Казалось бы, безрассудство, ведь Тарас постепенно и этот квинтет мог перестрелять. Но он уже взглянул на склон и крикнул:

— Смотри!

Я быстро повернулся туда и все понял.

Оказывается, пробравшиеся на тот берег кочаги специально подняли шум, чтобы мы не услышали приближения их спускавшихся по склону соплеменников. Увидев, что мы их обнаружили, те перестали красться и ринулись вниз с неотвратимостью лавины. Было их человек сорок.

Мне ничего не оставалось, как скомандовать:

— Прыгаем в воду! И крепко держись за меня!

Мы с брызгами ухнули в несущуюся прохладу, и течение быстро понесло нас. Варвар вцепился в меня. Видимо, доверие к учителям со звёзд в него уже вросло накрепко. Наши преследователи взвыли и открыли стрельбу из луков. Мне-то что, превратил капюшон «Грати» в шлем, ещё чуток добавил себе плавучести, да и плыву, наслаждаюсь окружающими пейзажами. А вот голову Тараса пришлось прятать. То окуну её, то собой прикрываю… Нож в левой руке служил мне рулевым веслом.

Кочаги оказались настырными, они продолжали нас преследовать, стреляя на бегу. Но мне их стрелы были не страшны — по голове, плечам и шее довольно ощутимо постукивало, но и только.

«Несмотря на свои короткие, да ещё и кривые ноги, отлично бегут! — восхитился Булька. — Не иначе как это силы местного Дивизиона, у которых в горах шикарная полоса препятствий для тренировок имеется!»

«Похоже, — согласился я, поднимая голову варвара над водой и давая ему подышать. — Но только мне не нравится, что мы так далеко от Язвы удаляемся…»

«Так и они тоже! — утешил меня друг риптон. — Иначе оставят от эксклюзива только рожки да ножки. Ха-ха! Ещё и скальп с Язвы сняли бы!..»

И то правда. Крабер у меня есть, из любого места сообщу своим, где нас подобрать. Потом и за притановым чудом заскочим. А пока можно расслабиться, понаблюдать за бегущими… э-э-э… спортсменами.

Дикари были гораздо ниже двухметрового Тараса. Рост самых высоких из них не превышал ста семидесяти сантиметров. У них были широкие плечи и внушительные животы, и оставалось только поражаться, как они умудряются мчаться с такой скоростью, перепрыгивая через препятствия. Они смахивали на сквоков — я с этими вселенскими пьяницами преизрядно навоевался на Нирване и получил за тогдашние сражения свой первый Изумрудный Листок.

Преследователи постепенно избавлялись от амуниции. Сначала бросили щиты, потом луки, колчаны со стрелами, мечи и пояса. Наконец дело дошло до курток, безрукавок под ними, и даже браслетов и золотых цепей на шеях. По поводу последних присмотревшийся к ним Булька поражённо констатировал:

«А ведь работа вполне приличная! Такие ценности простые дикари делать не умеют. Неужели они цепи на равнинах награбили?»

«Будет у кого спросить — поинтересуемся», — пообещал я.

Кочаги бежали в одних штанах, оставив на ногах сапоги и держа в руках ножи. Кажется, их охватил буйный охотничий азарт, и они уже ничего иного в этой жизни не воспринимали. Только одно светилось у них в глазах: настичь жертву!

Однако путь их не был усеян цветами. Один за другим они сходили с дистанции, и причины были разными: то лежащее поперёк берега дерево, то яма, то корень… Да и сил бежать уже не хватало. В конце концов преследователей осталось пятеро — самых сильных и стройных.

«Спать хочу ужасно, — вдруг виновато признался риптон. — Как ты без меня, справишься?»

На него частенько после перенапряжения спячка нападала. Если бы у нас имелась должная подзарядка, он бы сейчас был бодрее самых бодрых, а так…

«Справлюсь. Отдыхай спокойно, дружище!»

Через некоторое время Тарас сказал:

— Впереди водопад!

Значит, кочаги так настойчиво нас преследовали не зря, соображали, что нам придётся на берег выбираться.

Падать в пропасть не хотелось, но и вступать в схватку с кочагами тоже.

— Держись, прорвемся! — я, не выпуская из руки нож, крепко обхватил варвара.

Река сузилась, сжатая скалами, и мы вместе с водой полетели вниз…