Игры с богами

Юрий Иванович, 2015

Кому-то таланты и умения дарованы при рождении, кому-то достаются тяжким ежедневным трудом. Поль Труммер, рядовой обитатель ДОМА, вынужден зубами и ногтями цепляться за свое рукотворное счастье. Да еще и пытаться при этом выжить. Потому что в ДОМЕ, созданном в незапамятные времена, правят циничные и жестокие дэмы, для которых жизнь и существование целых народов не дороже горсти прошлогоднего снега…

Глава 6

Растерянность

В первый момент в сознании Поля образовалась пугающая пустота. Несколько минут мысли вообще отсутствовали. Наверное, так разум пытался защититься от самого страшного — от осознания смерти Галлиарды. Глаза тупо и неотрывно пялились на руку, обезображенную начавшимся разложением.

И даже непонятно как до сознания дошло, что на одном из распухших пальцев видно простенькое, серебряное колечко. Ещё с минуту эти данные перерабатывались мозгом, впавшим в коллапс, пока мысль не дошла туда, куда следовало. В тот самый кусочек, где сосредотачивалась аналитика:

«А ведь Галли такого колечка не носила! Она вообще колец не носит! Да и рука вроде как меньше, пусть и опухшая слегка…»

В любом случае труп в собственном доме — это явная трагедия и крупные неприятности. Но некоторое облегчение пришло сразу. Что позволило вздохнуть полной грудью, а потом и остальной организм подтолкнуть к адекватным действиям. Правда, ещё следовало выбрать один из двух вариантов: самому вначале войти и осмотреться или прежде вызвать жандармов и уже с ними входить внутрь? Сомнения разрешило предположение:

«Вдруг Галлиарда тоже там?! И она ранена?!»

Подналёг на дверь, не совсем деликатно отодвигая мешающее тело. Вошёл внутрь. Включил свет и, пытаясь унять грохочущее в груди сердце, приступил к осмотру гостиной. Вначале взгляд на мёртвую женщину, изломанную смертью и открывающейся дверью. Молодая, лет двадцати, в тёмной, плотно облегающей одежде, худенькая, невысокого роста. Но главное — совершенно незнакомая. Женщина никак не могла быть подругой Галли, участвующей в девичнике. Ну и одежда настораживала. Такая больше соответствовала тем личностям, которые занимаются разбоем, воровством и ограблениями.

В спине у трупа торчал нож. Кухонный. Из набора, который лично покупал Поль совсем недавно. И как раз тот нож, с которым подруга всегда спала, ночуя одна. Имелся у неё такой пунктик по поводу личной безопасности.

В гостиной виднелись явные следы поспешного обыска. Заднее окно, выходящее в сад, было вывалено внутрь, словно по нему ударили тяжеленным, скорее всего, магическим ударом. Несомненный обыск проводили и в комнатах, а также в огромной спальне, устроенной на чердаке. Кухню почти не тронули, скорее, осматривали чисто визуально. Подпол даже не открывали. Может, не заметили хорошо замаскированный вход? Из кладовой, прежде полной, пропало четыре тяжеленных вяленых окорока, самое ценное, что было. Остальное не взяли. Что сразу заставляло предположить, действовали в доме не простые воришки. Да и простым было бы не под силу отключить механическую и магическую сигнализации, а потом беззвучно вынести окно. Не будь специального подавления шумовых эффектов, грохот услыхали бы в иных рядышком стоящих домиках.

Но самое страшное и печальное обнаружилось после более тщательных наблюдений. Кровать в спальне оставалась неубранной, чего дисциплинированная в этом план Галлиарда никогда не допускала. На полу валялась её разбросанная одежда и пустая сумочка, которую она постоянно носила на длинном ремешке через плечо. Ремешка нигде нет. Как нет и роскошного большого одеяла, сделанного под шкуру леопарда.

В мойке на кухне небольшая кастрюлька, сковородка, тарелка с кружкой и столовый набор. Подруга никогда на ночь не мыла за собой посуду, делала это с утра. Ну и среди разбросанной вокруг трюмо вещей в спальне отыскалась расчёска, с которой знаменитая спортсменка никогда не расставалась. Та ею была получена за первую победу ещё в ранней юности.

Получалось, что Галлиарда здесь была, чуть ли не отсыпалась в тот момент, когда в дом проникли злоумышленники. И теперь непонятно, куда она делась: то ли сбежала и где-то прячется, то ли находится в госпитале, то ли её похитили, то ли…

О самом плохом думать не хотелось.

Вернувшись к трупу, Труммер постарался «на глазок» определить дату умерщвления. Примерно полтора-двое суток. После чего отправился вызывать жандармов, рассылать местных малолетних посыльных по друзьям и расспрашивать соседей.

Соседи ничего не знали, не видели и не слышали. А может, попросту не хотели откровенничать с новеньким, ещё не прижившимся здесь а’первом. Даже прибывшие жандармы смогли разговорить лишь одного соседа, с территорией которого граничил сад. Тот пожаловался, что более двух суток назад, во время большого сна какие-то хулиганы вытоптали его цветник. Забрались внутрь через невысокий забор с параллельной улицы, потом так же покинули усадьбу. Жаловаться в участок он не стал, за два дня полностью устранив ущерб с помощью садово-огородного инвентаря. Так что следов на его территории не осталось.

Зато осталось достаточно следов в саду самого Поля Труммера. Эксперты их осмотрели и заявили вполне конкретно. Пришло шесть человек, ушло пятеро. При этом двое несли нечто особенно тяжелое. Следы невернувшегося грабителя соответствовали обуви убитой женщины. Кто она такая, сведений не имелось. Сразу опознать тело тем более не было возможности. По предположениям: ловкая и худая, она проникла в дом через выдавленную вначале форточку. И пошла открывать входную дверь. Услышавшая шум, а может, и случайно проснувшаяся Галлиарда успела убить злоумышленницу, но тут вмешались остальные грабители. Выбили окно, оглушили спортсменку или убили её и унесли в неизвестном направлении.

Ещё небольшой нюанс: примерно в то время иным, дальним соседом по параллельной улице были подмечены грузовая карета и средний транспортный автомобиль. Он только и обратил на них внимание по причине неправильной парковки да остающихся на своих местах кучера и водителя. Запомнить их лица, как и сами транспортные средства, он и не подумал.

Естественно, что чуть ли не сразу отправили запрос на место постоянного проживания мадемуазель Фойтинэ в спортивную деревню Параиса, с романтическим названием «Лилия». Ну и оттуда вскоре сообщили, что спортсменка такая-то двадцати семи лет от роду уже трое суток как не появлялась дома. По утверждениям её подружек, она убыла к своему приятелю и примерно в данное время должна была подать первый сигнал для сбора на готовящееся, запланированное ранее новоселье.

Дальнейшая процедура расследования оставила в душе у Поля очень неприятный осадок. Жандармы тщательно расспросили его про отношения со спортсменкой, потребовали документы на дом для просмотра и особенно тщательно выпытывали, за какие такие средства он купил эту недвижимость. Потом вдруг обступили с трёх сторон и стали перекрёстными вопросами выяснять алиби. Выяснив, что а'перв участвовал в недельной миссии с самим Бенджамином Надариэлем, служаки поскучнели, азарт у них пропал. После чего они чисто формально отнеслись к составлению описи пропавшего. Хотели забрать и личные вещи Галлиарды, но Труммер затеял скандал, не желая ничего отдавать.

И этим окончательно настроил всех следователей против себя. Ушли они, даже не попрощавшись. Только и буркнул один из них, самый младший по званию:

— Зайдёшь в отделение в конце недели. Может, появятся какие-нибудь результаты.

— Завтра, что ли? — Шёл как раз седьмой день нынешней недели.

— Издеваешься? — уже с улицы донёсся смех жандарма. — Мы и сегодня-то работать не должны. Или это только тебе гулянки позволительно устраивать?

И Поль понял, что ни сегодня, ни завтра его подругу никто толком разыскивать не станет. Надеяться на силы правопорядка не стоит, только на свои. Да на силы и умения своих друзей. Пусть их мало, ничтожно мало, но бездействовать в данном случае и ждать милостей от жандармов нельзя категорически. И хорошо, что стал собирать своих друзей, ещё не дожидаясь окончания предварительного осмотра места преступления. По крайней мере тех, кого посыльные застали на местах и кто мог сорваться на помощь немедленно. Словно чувствовал, что они очень пригодятся.

А как только появились первые, обрисовал им суть трагедии в двух словах и бросился приводить себя в порядок.

Ну и, наверное, по причине этой самой трагедии не придал большого значения одному вопиющему факту: из-за спешки, усталости и крайнего голода, уходя от дэма, он забыл отдать ему две шкатулки с трофеями из леса Креатур! Только начав резко снимать грязную рубаху, он расширенными глазами уставился на две прозрачные шкатулки, выпавшие на пол душевой. Те самые, которые выпали из рюкзака властелина. Он тогда чисто автоматически бросил их за пазуху, толком не соображая, что делает. Потому и забыл совершенно.

Вначале, правда, страх попытался пробиться к сознанию:

«Это что получается?.. Я обокрал самого Прогрессора?! — И тут же заботы о пропавшей Галлиарде оттеснили все иные проблемы мира: — Ерунда какая! Потом ему отдам и всё толком объясню. Врать не придётся, всему виной моя забывчивость. Злого умысла нет, значит, и волноваться не стоит!»

Придя к таким выводам, забросил шкатулки на верхнюю полку с моющими принадлежностями, разделся до конца и ввалился под душ. И вновь память, словно специально, напрочь отрезала совершённое действо от текущих событий.

Переодевшись в чистое бельё, поспешил в гостиную. Там ещё пара человек прибыла из числа друзей. И все весьма интенсивно оговаривали одну из самых сложных проблем кому родного, а кому и неродного мира. А именно.

В ДОМЕ для простых жителей не имелось телефонной связи. Также в секторах прямого управления дэмами существовал официальный запрет на радио и радиостанции. Всячески умалчивалось такое понятие, как телевидение. Подпольного товара в виде простейших раций на коротких волнах хватало, но в большинстве пространств ДОМА они не действовали, оказывались бесполезны. Подобные, но отлично действующие средства связи разрешалось иметь только жандармерии и органам администрации.

Имелись, правда, магические средства связи, но цены на них превышали все разумные пределы. Позволить себе обладание такими артефактами могли лишь очень состоятельные люди. Ну а сами дэмы, по различным слухам и байкам, вообще не нуждались в каких-либо устройствах для связи между собой. Ходили сплетни, что властители умеют переговариваться, даже будучи в разных мирах.

Тогда как Поль толком не знал, радоваться ему своим знаниям или печалиться по этому поводу. Повезло побывать во многих мирах, и что такое телефон и насколько он незаменим, парень знал отлично. Особенно сокрушался по поводу отсутствия в ДОМЕ мобильных телефонов. Да и многое иное, что запрещалось дэмами в их родном мире, у него вызывало непонимание. А ведь как оперативно можно было бы действовать при поиске пропавшего человека, имея высокотехнические средства связи!

Хорошо, хоть девять человек всё-таки собралось в новом доме Труммера. И те, кто прибыл позже, не слишком-то и недвижимость осматривали. Хоть были и первый раз. Не до поздравлений при такой ситуации. Окинут взором здание внешне, оглянутся в гостиной — и с ходу включаются в ведущиеся обсуждения. Ну разве что ещё руку пожмут Полю, успевшему к тому времени и душ принять, и в чистое переодеться.

Ну и повезло, что среди этой девятки двое были довольно сильными гипнотизёрами, обладающими даром внушения, газзандами. А ещё один — такой же по умениям а’перв, как и Труммер. Разве что стаж коллеги поощера исчислялся уже пятнадцатью годами. Соответственно и опыта больше, чем у остальных.

Но самым опытным из газзандов и авторитетным в компании считался Вак Лейзи. Потому и получилось, что именно он принял на себя командование всей группой самопровозглашённых детективов. Старый приятель, с которым повезло подружиться шесть лет назад и который всегда откликался на зов о помощи. Сам по себе энергичный, всегда полный энтузиазма и стоящих идей, Вак всем видом и своей худобой напоминал устремившуюся к цели стрелу. И даже удивительно было, как это к нему приклеилось прозвище Сосулька. Он не просто не обижался на него, но даже с удовольствием откликался и при случае представлялся именно этим прозвищем. А на вопросы по этой теме он только загадочно улыбался и обещал: «Когда-нибудь раскрою эту тайну. Под настроение…»

За дело Сосулька взялся грамотно, словно сам много лет проработал следователем, каждому выделил определённое направление поиска и сбора информации, ну и главный приоритет выделил правильно и сразу:

— Друзья, не стоит забывать, что это за район и чем он славится. Контрабандистами и теми, кто занимается поставками, распространением наркотиков и продажей алпи. Все они выживают лишь при очень строгом соблюдении правил собственной безопасности. Как следствие, служба наружного наблюдения у них невероятно качественная и действенная. Любого шпика или дознавателя из жандармерии за сотню метров из толпы взглядом выдёргивают. Все улицы у них тоже под ежеминутным просмотром. Так что странную карету и авто, запаркованные неправильно на параллельной улице, они заметили сразу и чётко зафиксировали все номерные регистрации. Подобное для них, повторюсь, вопрос выживания. Поэтому наша первая задача — выйти на них и заставить поделиться наблюдениями.

Конечно, на Вака посыпались вопросы:

— Вдруг эти транспортные средства вообще в похищении Галли не замешаны?

— Это мы выясним после их нахождения.

— А если сами наркоторговцы замешаны в разбое? Или контрабандисты?

— Поверьте, — поучал Лейзи младших товарищей, — иерархия и чёткое разделение труда в криминальном мире — не пустой звук. Есть, конечно, и такие тати, которые за всё подряд берутся, но они быстро влипают в неприятности, а потом и получают по заслугам. Ибо нельзя объять необъятное. Ну и каждый из них ревниво относится к тем, которые лезут не в своё дело. Вдобавок проживающие здесь злоумышленники крайне заинтересованы в полном спокойствии своего района. Лишнее внимание жандармерии им ни к чему. А брошенный на месте убийства труп своего подельника стопроцентно говорит о том, что здесь действовали «залётные».

— Да это понятно, — досадовал Поль. — Знать бы ещё, кто они и откуда ко мне «залетели»?

Вначале Вак отправил почти всех товарищей на поиск и сбор информации, а уже потом стал отвечать на вопрос хозяина недвижимости:

— Любой из твоих соседей понимает, что ты купил этот домик не на последние свои деньги. Тем более что сразу разорился и на косметический ремонт, и на идеальное внутреннее убранство. Они же могут и догадываться, что деньги у тебя если и остались, то наверняка в банке хранятся. Потому что на свихнувшегося дебила или самоуверенного везунчика ты не похож. Также понимают, что, будь у тебя денег вдвое больше, ты бы купил себе дом и побольше, и в лучшем месте. Значит, мы подходим к моменту выяснения причин нападения на тебя. Первая: кто-то из окружения твоих опекунов знает, сколько конкретно ты заработал или что ты получил в награду и где ценности находятся. О людской жадности не мне тебе рассказывать, знаешь, на что людишки готовы пойти.

— Ещё как знаю! — кривился Труммер. — Но тебе скажу как на духу: ценных подарков не имею, а все средства вбухал вот в эту свою мечту голодного детства. Ну разве что на завтрашнее новоселье осталось, на которое ты тоже приглашен.

— Верю я тебе, не сомневайся…

— Значит, озвучивай иную причину!

— Озвучу. Но и первую окончательно сбрасывать со счетов не стоит! — нравоучительно помахал Сосулька указательным пальцем. — Ну а вторая… Кто-то целенаправленно следил за Галлиардой и выкрал её преднамеренно.

— Что за глупости?! — вскипел Поль. — Она ни в какие афёры не влезала! И кто бы осмелился на такое?

— Ой ли?! — воскликнул его более опытный коллега и вновь пустился в объяснения: — Твоя подруга — человек публичный, знаменитая спортсменка, победительница нескольких престижных турниров, три раза входила в тройку призёров нашего сектора, на последних Играх ДОМА заняла почётное шестое место. Да она — звезда! И вдумайся, скольким людям она перешла дорогу, сколько тщеславных планов иных спортсменов разбила. Это если говорить только о спорте. Ну и не забывай, что мадемуазель Фойтинэ очень красивая, если не сказать, шикарная женщина…

Заметив, как младший товарищ с сомнением кривится, Вак даже рассердился:

— Вот уж воистину правда: что имеем, то не ценим. Извини меня, но буду говорить грубо: ты её дрючишь со своего пятнадцатилетнего возраста. Считаешь это нормальным и естественным. Нисколько не ревнуешь, когда она заводит себе время от времени любовников. И давно перестал замечать, что Галли с каждым годом становится всё сексапильнее и привлекательнее. Она как раз начала приближаться к пику своего совершенства. Ты не отдаёшь себе отчёт, что многие болельщики ходят на её выступления не из-за спорта. Они с восторгом следят за её оголёнными ножками, пикантной, выпирающей попкой и за её колышущимися сиськами. А на улице ей вслед оборачивается каждый второй.

— Мм?.. Но это всё равно не повод для похищения.

— Ха! Не строй из себя наивного! И не пугай меня сжатыми кулаками! А то ты не знаешь некоторых богатых развратников, которые любые средства не пожалеют, лишь свою похоть удовлетворить? Полно таких!

Как ни прискорбно было со сказанным соглашаться, но похищения такого плана тоже имелись в ДОМЕ. Хотя тысячи (если не миллионы!) красавиц любого типа и любой пропорции ютились на Вольных Просторах за Большой стеной и предлагали себя любому желающему, лишь бы перебраться на пару шажков ближе к властелинам. И любой, кто мог провести их в Параис и там хотя бы покормить какое-то время, не имел никаких сложностей с выбором. Женщины и молодые девушки соглашались на всё, сами добровольно уходя в сексуальное рабство.

Исходя из этого, легче выбрать сотню женщин, похожих на обожаемый тип, и делать с ними что хочешь, чем просто связаться с такой, как Фойтинэ. И опасно, и дороже во сто крат, да ещё и от похищенной спортсменки можно таких пилюлей огрести, что мало не покажется. Вот она грабительницу зарезала, даже предварительно не окликнув. Вдобавок очень правдиво умеет притворяться покорной и сломленной. И как только противник расслабится, бьёт с максимальной силой.

Эти характеристики подруги словно печатным текстом в газете пробежали перед мысленным взором Труммера, и он сочувственно цокнул языком:

— Если её похитил какой-то богатенький маньяк-извращенец, то я боюсь, что мы не успеем… его спасти.

— Так что, отменяем наши поиски вообще?

— Что ты! Что ты! Это я так образно заметил. Говори, куда идти и что делать.

— Да, пора и нам подключаться к процессу, — решил Сосулька, увлекая хозяина дома за собой. — И начнём мы с твоего соседа, который у тебя за садом. Ибо никогда не поверю, что тип, так трепетно относящийся к своим цветочным клумбам, прошляпил огромную толпу топчущихся по ним вандалов. А потом ещё и не пожаловался в жандармерию. Ну не бывает такого! Значит, он либо испугался, либо его рот заткнули щедрым пожертвованием.

— В любом случае вряд ли он нам во всём сознается…

— Не дрейфь! Главное, стой у меня за спиной и постоянно снимай с меня усталость. Остальное я беру на себя.

— Постоянно? — удивился поощер распоряжению газзанда. — Мне казалось, что вы устаёте так же, как и все остальные люди.

— Ну да, если просто слушаем иного человека да вылавливаем из его речи крупицы лжи, то нас часто «заряжать» не надо. А вот если я сам влияю вопросами на волю допрашиваемого, силы тратятся у меня как во время интенсивного бега.

Труммер не стал останавливаться и расспрашивать в подробностях. Потому что они уже пришли к дому соседа, перед тем бесцеремонно перелезли через невысокий забор, разделяющий участки. Но заметку для себя сделал: Вак Лейзи — не просто а’перв, а скорее всего, уже е’втор. Потому что способности гипнотизёра у него подкреплены умением менталиста. То есть он ещё и скрытый правдознатец. Редчайшее соединение паранормальных способностей, о котором молодому поощеру до сих пор слышать не доводилось.

Сосед поначалу выходить не пожелал, довольно грубо отвечал из-за прикрытой ставни и даже угрожал пожаловаться в жандармерию на наглое вторжение:

— Ходят тут всякие, а потом цветы мои гибнут!

То есть не хотел чисто по-соседски помочь, поделиться и покаяться. Никакие просьбы Поля его не тронули. Тогда в дело вступил внимательно прислушивающийся Вак Лейзи:

— Эй, дядя! Мы не станем делиться с жандармерией информацией, которую имеем на тебя. Но за это ты рассказываешь всё, что надо знать нам. После чего мы навсегда забываем о нашем разговоре. Выходи!

Тот попробовал сопротивляться:

— Нечего меня брать на испуг! Я никаких законов не нарушал!

— Неужели? И в доме у тебя нет ничего противозаконного?

— Ничего нет! — запальчиво восклицал «дядя», тем самым выдавая себя перед менталистом-правдознатцем с головой.

— Ладно! Тогда зовём жандармов, подсказываем им, что именно надо искать, и…

Минуту висела напряжённая тишина, а потом послышалось ворчливое:

— Выхожу. — Ещё несколько минут после этого Сосулька нащупывал правильные тропинки к душонке мелкого престарелого контрабандиста, потом придавил как следует, и тот «потёк» окончательно: — Они пригрозили, что меня убьют! Ещё и заплатили хорошо…

— Не боись, дядя! Хотели бы — убили сразу. Залётным нет смысла сюда возвращаться ради мести. Мало того, мы всё равно уже почти знаем, кто они и откуда. Твоя помощь просто сэкономит нам часик-два. Давай говори, кого из них ты узнал?

— С чего ты взял…

— Не увиливай! Отвечай на вопрос!

— Э-э-э… Да одного и в самом деле узнал… Он тут как бы сбором информации занимается. Общего плана… В нашем и трёх соседних районах Ро́змора. Но сам он не из местных, поговаривали знающие люди, что он работает на восемнадцатый сектор…

Главное было сказано. Потом и адрес удалось узнать. И прочие мелкие детали.

Отпустив наконец дрожащего и потного соседа, друзья поспешили в дом, надеясь вскоре дождаться хоть кого-то из их компании. При этом Сосулька не скрывал крайней обеспокоенности:

— Хуже не придумаешь! Лучше бы её какой маньяк похитил!

— Скажешь такое! — укорил его Поль, сам с возрастающей тревогой припоминая всё, что знал о восемнадцатом секторе и чему сам стал свидетелем совершенно недавно. Ведь именно там он работал в персонале, обслуживающем оргию самой Азнары Ревельдайны. И хорошо усвоил, что с этой дэмой по прозвищу Кобра лучше не соприкасаться и гипотетическим краешком интересов.

Но предполагать самое худшее язык не поворачивался. Хотелось получить от друга хоть какое-то оптимистическое пояснение.

— Почему ты исключаешь извращенцев? Их же полно в окружении Кобры.

— Вот потому исключаю, что лучше тебя знаю о сути тех самых извращенцев. Свита дэмы и всё её окружение совсем не падки на красивых, спортивно развитых женщин. В их обществе предпочитают экспансивных ачи и молодых смазливых мужчин, у которых долго стоит их «хозяйство». Поверь мне!

— Верю, сам видел…

— Именно! Поэтому мы имеем гораздо худший вариант: устранение конкурентов в спорте, мешающих спортсменкам восемнадцатого сектора победить на предстоящих Играх. Подобные подлости Кобра творит давно, от сотворения мира. Там, кстати, весьма сильна и популярна женская сборная по теннису. Улавливаешь связь?

Труммер побледнел:

— И что они сделают с Галли?

— Самое лучшее — если сагитируют принять иное опекунство и стать прописной восемнадцатого сектора. Хуже — если посадят под домашний арест на все три месяца. Ещё хуже — тюрьма, с её сырыми, полными крыс подвалами. Самое страшное…

— Замолчи! — остановил Поль приятеля. — Нельзя о таком даже думать, не то что вслух произносить! Лучше прикинь, есть ли у нас шансы вырвать Галлиарду из рук похитителей?

Вак тяжело вздохнул и стал загибать пальцы, перечисляя:

— Печальнее всего, что прошло более двух суток. За это время её могли куда угодно доставить. Для того же автомобиля восемьсот километров по магистрали — пустяк. Это если считать до Крепости восемнадцатого сектора. А если убили… уж извини!..то попросту закопали тело в ближайшем саду, хозяин которого сейчас в отсутствии или с ними в сговоре. То есть нам надо выяснить: увезли ли нашу Галли вообще, как далеко и куда именно. Потом установить тщательный надзор за тем местом и уже после этого поднимать всю жандармерию, администрацию и всех, кто хотя бы косвенно сможет нам помочь. Только вот заранее тебе скажу… — Сосулька старчески закашлялся, словно не желая оглашать самое неприятное. Потом всё-таки договорил: — На пространствах владычицы Ревельдайны, тем более в действиях против неё, нам никакие законы не помогут.

Труммер массировал виски, тщательно что-то продумывая:

— Не помогут?.. Ну да, сложно… А если в дело вмешается наш дэм?

Товарищ на него глянул как на больного:

— Эко ты хватил! Через край! — потом оглянулся на стены гостиной, вспомнил, на чьи награды этот домик куплен, и вопросительно задвигал бровями: — Как это?.. В самом деле, можешь взять и попросить?

— Да как тебе сказать… Я ведь только несколько часов назад как вернулся из Имения. Был с властелином в мире драйдов. Если слышал, оттуда такие, как я, вообще редко живыми возвращаются… Но я-то вернулся. Уже в третий раз! Да и последняя миссия прошла удачно. Причём настолько, что дэм приказал прибыть за наградой через десять дней.

— Ого! Ничего себе! — Вак настолько поразился, что стал чесать свою макушку сразу двумя руками. — Если бы не умел отличать правду, ни за что не поверил бы! Но… тогда получается… у тебя есть как бы право…

— Ну да! Подать прошение на нечто мне желанное, отказываясь от награды.

После такого подтверждения оба приятеля примолкли, обдумывая подобную привилегию, которой на их памяти никто не пользовался. Ходили разные легенды древности, но все они только подтверждали в итоге одну мораль: у дэмов ничего просить нельзя. А всегда с благодарностью принимать то, что они сами тебе вручат.

И являться за наградой раньше нельзя. Можно не только без неё остаться, но и без головы.

Вообще не явиться за крупной наградой можно. Пожалуй, единственный способ протеста, или бунта, или несогласия. Но про таких наглецов даже легенд и мифов не существовало. Те, кто не приходит на следующий день, не в счёт. Ибо они скорее стараются избежать позора и насмешек над собой, чем бунтовать.

А вот явиться раньше… О чём и попытался поговорить Вак Лейзи:

— Допустим, отыщем мы местонахождение Галлиарды. Ну а дальше? У меня воображение зашкаливает. Это же… Нонсенс!.. Ничего у тебя не получится…

— Может и получиться. — Поль криво ухмыльнулся. — Потому что я отправлюсь к дэму не с просьбой, а с одним весьма и весьма заманчивым предложением мести. И вот послушай, как я его постараюсь сформулировать…