Единение миров

Юрий Иванович, 2013

Вот уж действительно, покой только снится представителю могущественного клана Торговцев землянину Дмитрию Петровичу Светозарову. И ортодоксов из ссылки нужно вызволять, и прорываться в таинственный замок Свинг Реальностей, и отца собственного искать, сгинувшего невесть в каких космических краях, и освобождать мир Кабаний от кокона… А тут еще на носу собственная свадьба, разумные кальмары до сих пор не расселены, и в раскопках на Земле надо бы поучаствовать, и с драконом пообщаться, и держать ухо востро с ненадежным союзником Крафой – узурпатором сорока шести миров, и разобраться с Опорной Станцией… Ни минуты покоя – а другой жизни граф Дин Свирепый Шахматный и не знает…

Оглавление

Глава седьмая

Предварительное собеседование

Организация встречи воинов корпуса и гостей столицы Ягонов была безупречной. Для всех нашлись и улыбка, и доброе слово, и чистая туника любого цвета на выбор. Торговцы одевались на первом этаже башни, а баюнги и крылатые люди поднимались на этаж выше, где портные укутывали их другими, тоже весьма удобными туниками. Торговцы мылись с помощью своих магических сил, направлялись к выходу из башни и по подземному переходу шли в королевский дворец. Туда ходу было всего лишь пять минут, а там все проходили в пиршественный зал, рассаживались за столами и приступали к еде. К ним присоединялся личный состав экспедиционного корпуса. Воинам сразу же вручали кубок вина. Разве что почти все шафики, десятники и прочий командный состав так до столов и не добрались. Их расставляли на посты вокруг пиршественного зала или сажали за экраны наблюдения. Причем цель этого не поясняли, давали только вводную: «Опасность! Всеобщая тревога!»

Ну и понятное дело, что попытки спрыгнуть из королевства Ягонов предприняла добрая половина бывших ссыльных. Каждый, вокруг которого гремел гром и сверкали небольшие молнии, тут же брался под строгий учет. Пригодится потом для обвинения в случае спорных ситуаций. Да и не только для этого. Понимая, что коллег следует немедленно вернуть в место их заточения, Светозаров все-таки хотел хотя бы нескольких оставить для беседы. Услышать из первых уст, что думают и как собираются действовать закоренелые фанатики. Ибо одного разговора с Эркилем Фобосом, лидером оставшихся в поселке ссыльных, было мало. Да и образ мышления тех, кто не сбежал, резко отличался от тех, кто сразу же подался в бега. Особенно интересно было бы пообщаться с глазу на глаз с лидерами ортодоксов Смитом Цуммером и Натальей Кох. Эти монстры из древности, ровесники самого Крафы знали невероятно много, и, поделившись своими знаниями, осветив основы своего мировоззрения, могли помочь Дмитрию в окончательном определении собственных приоритетов.

Да и насчет личных отношений с Трибуном Решающим были вопросы. О союзнике хотелось и следовало узнать как можно больше, используя для этого и самых его оголтелых противников. Когда еще руки дойдут до просмотра системных блоков памяти, а живые свидетели событий глубокой древности — вот они, рядом. Сидят, насыщаются, провозглашают здравицы в честь своих освободителей и… выжидают.

Нет, были и такие, которые радовались от всей души, явно намереваясь хорошо, если не вдрызг, напиться. Просматривались и такие, даже целые группки, которые находились в тяжких раздумьях, а по их нескрываемой ауре можно было заметить и сожаление, и опасение, и некоторое раскаяние. Видимо, это были те, кто сожалел о том, что совершил побег, и наверняка осознавал, что полученная таким образом свобода — это не конец черной полосы в жизни, а вполне возможно, отверстие в заднице зебры.

Но самые активные, самые напряженные, поблескивая глазами — именно выжидали. Они и ели мало, тщательно проверяя чуть ли не каждую ложку салата или кусочек фрукта; почти, а то и совсем ничего не пили; да и между собой обменивались явно тайными знаками, как языком жестов, так и мимики. Как их ни пытались рассадить в разных местах за столами, все равно вокруг пары лидеров образовалась плотная группа наиболее близких сторонников из полутора десятков людей и троих баюнгов. Единственная, кто в той группе смотрелся инородным телом, — это Ледовая Владычица, сидевшая рядом с матерью, которая положила ладонь ей на плечо. И напряжение в этой группе просматривалось наивысшее.

Чтобы его хоть как-то разрядить, граф Дин вместе с Шу’эс Лавом уселись напротив них, за тот же стол. Бонзай Пятый сидел за отдельным столом, на возвышении. Там же расположилась Власта и оба шафика из личной свиты короля: Флавия Несравненная и Аристарх Великий. Им вменялось, в случае опасности, прикрывать венценосную чету любыми средствами, пусть даже ценой собственной жизни. Потому что сомнений по поводу идеальности всего запланированного действа оставалось предостаточно. Торговцы, прожившие более полутора тысяч лет, имели в запасе немало сюрпризов и могли что угодно учудить во время попытки их успокоить и повязать.

Приняв сообщение о том, что все гости за столами, Светозаров отвел для застольной беседы двадцать пять минут. Вполне достаточно, чтобы присмотреться к сотрапезникам, удостовериться, что они поели, проверить, появились ли у них в крови элементы растворенных в пище зеленых таблеток сна, и задать несколько провокационных вопросов.

Не стоило удивляться выбору цвета, который сделали лидеры при получении туник. Мельник был в белом одеянии, а Лучезарная выбрала ярко-желтый цвет. По сведениям из досье, так и должно было быть, но такая неизменность интриговала. Если за века люди не поменяли своих предпочтений, то они либо имеют неизлечимые психические расстройства, либо делают это намеренно.

Что и решил Дмитрий выяснить в первую очередь, после того как поднял тост в честь их величеств и личным примером показал, как надо обильно закусывать изумительное далийское вино.

— Тебе идет желтый цвет! — сделал он Наталье комплимент. — Нравится, или случайно такая туника попалась?

Госпожа Кох жеманно отложила вилку, картинно промокнула салфеткой поджатые губы и лишь затем поинтересовалась:

— Это уже можно считать началом собеседования?

— Можно, — улыбнулся граф. — Главное — отвечать искренне.

— Искренней меня нет никого, — красавица начала эманировать вокруг себя ментальную притягательность, продолжая говорить удивительно бархатным, мурлычущим голосом. — Тем более при такой праздничной атмосфере, изумительном застолье и той благодарности к нашим спасителям, которая так и рвется из моей души. Честно говоря, от переизбытка чувств у меня даже слезы на глаза наворачиваются…

— Да нет, мне кажется, что плакать не совсем уместно, достаточно будет просто правдиво ответить на все мои вопросы.

Женщина лукаво подмигнула землянину и перешла на воркующий тон:

— Про мои сексуальные приоритеты тоже следует рассказывать, ничего не скрывая?

— Пока я поинтересовался только выбором именно этой туники, — напомнил Светозаров без малейшего намека на улыбку и даже убрав из голоса доброжелательность.

Он всем сознанием четко ощутил, как по нему направленно бьют ментальным лучом повиновения, стараясь подчинить, сломить волю, превратить в покорного поклонника. Это уже не говоря о внешней красоте, которая завораживала, словно и в самом деле рассеивая вокруг себя лучезарную энергию.

«Надо будет поинтересоваться у Гегемона: как он и эта Наталья умудряются находиться в идеально молодом физическом состоянии? И что еще странно: он ведь на свободе и имеет в своем распоряжении потенциал сразу нескольких высших цивилизаций, а вот как ссыльные, находясь пятнадцать веков в одном месте, умудряются не только выжить, но еще и отлично сохраниться? А уж такая, как Кох, похоже, даже внешне не изменилась, вон как глазки-то молодо блестят. И сколько им еще осталось по внутренним расчетам? Многие уже умерли, а эти сколько протянут? Остальные сторонники не выглядят так молодо…»

Сейчас, при нормальном освещении и после того, как беглецы привели себя в порядок, разница и в самом деле бросалась в глаза. Многие выглядели сорокалетними, некоторые пожилыми, им можно было дать пятьдесят пять, а то и все шестьдесят лет. Ну и глаза почти у всех выдавали прожитую бездну лет. В какой-то момент Дмитрию даже показалось, что взгляд некоторых напоминает взгляд дракона, к которому совсем недавно Крафа проводил экскурсию в мир Богомолов. Причем нельзя было назвать эти взгляды мудрыми, всезнающими или отеческими, скорей — безмерно уставшими, циничными, подозрительными. То есть почти у всех просматривалась невероятно уставшая душа, окруженная коконом недоверчивости и оголтелой неприязни.

Нечто такое прозвучало и в ответе Натальи:

— Желтый цвет мне помогает защищаться от врагов, сигнализируя им о том, что связываться со мной смертельно опасно. А уж обмануть меня чревато еще большими неприятностями, чем просто умереть.

— И Крафа об этом знает?

— Лучше всех!

— Почему же он тебя не уничтожил? — цинично усмехнулся Дин. — Таких врагов надо уничтожать сразу.

Лучезарная картинно рассмеялась:

— Да потому, что он тупой! И вбил себе в голову, что лишением свободы воспитает из нас послушных дрессированных шавок. Ни ему, ни его тюремщикам не понять, что свобода для человека, а тем более для Торговца — превыше всего! И лучше умереть в застенках, чем унизить себя просьбой к кровожадному тирану и получить глоток мнимой свободы перед смертью.

— Глоток свободы? Но мне успели доложить, что где-то за поселком, за горами есть целый мир с нашими коллегами.

— Да, есть. Только никто оттуда, кроме самого Крафы, переходить в межмирское пространство не может. По сути, мир Грез — это гигантская тюрьма, окруженная миром Болот.

— Но, тем не менее, большинство Торговцев проживает именно там… — не то спросил, не то констатировал Светозаров. — А почему из поселка не сбежали все? Наши воины успели заметить, что большинство остались возле своих домов, хотя время и возможность для побега у них были.

Лучезарная смотрела на Дина, словно любящая мать на глупое наивное дитятко:

— Это же элементарно, милый. У каждого из нас в большом мире есть дети, внуки и прапраправнуки. Если кто-то совершит побег, их казнят.

Такая явная инсинуация заставила графа вполне естественно показать в ауре ужас с недоверием:

— Ну а вы?!

— А у нас нет детей. Ни у кого из тех, кто сидит за этим столом…

— Как же так? А Леда?

— Я верила, что мне при попытке побега из Грез удалось закинуть дочку в мир, который прячется за Зеленым Перекрестком. Так и случилось… А благодаря моему последнему побегу в Болота, мне удалось передать дочери и ментальный призыв-инструкцию к действию. Все получилось отлично, мы почти на свободе! Спасибо тебе, моя драгоценная!

И она порывисто обняла нахмуренную, явно чем-то недовольную Ледовую Владычицу, наигранно покрывая лоб дочери поцелуями.

Светозаров демонстративно оглядел зал и кивнул:

— Теперь я понимаю, почему не все веселятся. Они переживают за своих родственников?

— Да! Жуткая трагедия, жуткая! — маска скорби на лице красотки получилась такая выразительная, что землянин и Шу’эс Лав чуть не всплакнули от сострадания.

Слезы человеку удалось удержать лишь потому, что он знал: это ложь. А баюнгу — после вливания преизрядной порции ментального напоминания об участи его родителей, которых казнили как раз те, кто сидел напротив. Ну, может, и не они лично, но после их приказа или при полном попустительстве.

А Наталья продолжала:

— Хочется надеяться, что вы не станете к ним приставать с неуместными воспоминаниями. Мы уже на войне, и наши коллеги сами прекрасно понимают, что борьба за свою свободу не обходится без потерь. Нас только и согревает, дает силы двигаться вперед вера в то, что наше дело правое и мы победим. Именно поэтому…. — она сделала длинную паузу, тяжело вздохнув и меняя тон с сочувствующего на деловой, — …мы и должны как можно быстрей добраться до наших миров, вооружиться и отомстить кровавому узурпатору, устроившему истребление собственной цивилизации.

Случись подобная беседа еще неделю назад, Дмитрий уже сам вооружал бы коллег наиболее убойным оружием и уговаривал их подсказать направление главного удара по тирану. А сейчас он только грамотно подпускал чуточку нужных эмоций в видимый сотрапезниками спектр своей ауры. Отсчитывал минуты. И присматривался: у всех ли в крови появились нужные вещества, способствующие резкому усыплению после включения Веера.

С ингредиентами был полный порядок.

— Ладно, вот представьте себе, что вы победили, — сказал он. — Мир Грез открыт для всех. Крафа схвачен. Что вы с ним станете делать?

— Казнь… — только и успела вымолвить Лучезарная, как ее, не сдержавшись, перебил только что опрокинувший в себя очередной кубок вина Смит Цуммер.

— Жестокая казнь! Самая жестокая! — завопил он в каком-то всплеске крайней ненависти. Да и, пожалуй, он среди всей этой группы был наиболее подвыпившим. — Казнь, которая будет транслироваться на все миры! Вначале мы из этой твари вытянем все жилы, потом ржавыми пилами начнем нарезать его конечности тонкими кружочками! И постараемся устроить так, чтобы преступник умер только к концу второго месяца! И, конечно же, успел увидеть, как на его глазах умрут в жестоких муках все его родные, близкие, друзья и прихлебатели!

В ауре Кох коротко полыхнуло недовольство таким вмешательством. Но скорей всего это получилось не по причине суровости такого наказания, а по причине беспардонности коллеги. Мол, даму перебивать некрасиво.

— Полторы тысячи лет мы ждем возможности отомстить, — сказала она. — И верим, что месть состоится… — И тут же попыталась пригрозить чуть ли не прямым текстом: — И очень жаль, что тут мы встретили подозрительное непонимание. Каждая минута нашей задержки дает кровавому диктатору возможность лучше подготовиться к войне и оказать нам отчаянное сопротивление. Каждая утерянная минута сейчас — это тысячи лишних жертв потом. А уж если наш враг успеет уйти и спрятаться в неизвестных мирах, наше недовольство примет крайне негативное воплощение!

Граф Дин усмехнулся:

— Пока вы соберетесь, вооружитесь да раскачаетесь, я постараюсь сам освободить Грезы от запрета на перемещения. Ну и, скорей всего, пленить мне удастся кого угодно и в каком угодно мире. Не сомневайтесь в этом. Разве что не стану спешить, уничтожая Крафу. Постараюсь перевоспитать его…

— Нельзя! — так и вскинулась Наталья Кох. — Эту тварь даже осматривать нельзя, только уничтожать!

— Но тогда получается, что он гуманнее вас? Он-то своих врагов не уничтожил, а пытается перевоспитать. Не так ли?

Лицо красавицы пошло красными пятнами, а Смит Цуммер вдруг заговорил без фанатизма:

— Крафа — это зло, не поддающееся воспитанию. С ним нельзя вступать в переговоры, потому что он обладает огромной силой внушения. Благодаря этому он и завоевал себе толпы прихлебателей, зомбируя их сознание в выгодном для него свете.

— Почему же он вас не прозомбировал? — спросил Светозаров.

— Причина проста: у нас выработался иммунитет против его ментальной силы.

— Тогда зачем перевоспитывать? Не лучше ли вас уничтожить?

— Да потому что он извращенец! — перешел на крик лидер. Попытка сдержаться провалилась, лицо его покраснело от бешенства, и аура запылала багровыми отсветами агрессии. — Этому кровососу доставляло удовольствие издеваться над нами веками! Видя наши мучения, моря нас голодом, холодом и упиваясь нашим бессилием!

— Не понял! — вскинулся Дмитрий. — Как мне успели доложить, вы жили в благоустроенных домах, изможденных голодом среди вас тоже не наблюдается…

— Это все внешнее! Ни ты, ни твои воины не видели, что скрывается за красивым фасадом нашего поселка! — уже сквозь зубы изливал бешенство Мельник. — Ненавижу!.. Ненавижу этого…

Он схватил вилку, сжал в кулаке и стал ожесточенно колотить по столу. Слово «ненавижу» так и вылетало из перекошенного, переполненного слюной рта. Лидер ортодоксов начал вставать с таким видом, словно сейчас начнет крушить все вокруг.

«Всему же есть предел! — подумал Дмитрий. — Как можно с такими фанатиками возиться? Поражаюсь и Крафе, и Двойнику… Начальнику поселения — в особенности! Я бы такого гада, как Мельник, сразу удавил…»

Краем глаза он заметил на периферии зала стоявшего по стойке «смирно» гвардейца, а над его головой торчало из стены щупальце Прусвета. Разумный кальмар сигнализировал, что все готово, можно включать Веер.

Светозаров условным жестом дал отмашку к началу операции. Тотчас невидимые лучи пронзили пространство вокруг, вызывая сон у тех, кто не принял маленькую таблетку деблокиратора.

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я