Эксперимент с моделирующим компьютером

Юрий Егоров, 2023

Как поправить положение дел в стране? Каким путем идти и не ошибиться? В этом президенту России 2-го Земного измерения помогает военно-морской офицер-красавец из 1-го измерения, где сохранился Советский Союз. С ним сверхмощная ПЭВМ в дипломате, которую главные герои ласково зовут «Умницей». Могут-ли какие захватывающие приключения обойтись без любви? Конечно же нет. Бесстрашный капитан-лейтенант, отличившийся в военно-морском сражении, влюбляется в молодую замечательную женщину-врача, которая отвечает ему взаимностью. Будет ли Миссия во 2-й параллельный мир удачна и величие России восстановлено, как сложатся судьбы главных героев? Об этом можно узнать, прочитав данный фантастический остросюжетный роман.

Часть IX

Сергей любовался открывшейся перед ним картиной: ее стройные длинные ноги с изящными вогнутыми стопами, тонкими прямыми голенями и хорошо скошенными бедрами были необычайно красивы и сексапильны! Хорошо было видно три просвета. Маленькие белые трусики-слипы с узкими полосками на бедрах и треугольничком, закрывающим лобок, были прелестны и будоражили воображение. Достаточно широкий таз плавно переходил в узкую талию, а груди были очень маленькими с чудесными темными сосочками. Узкие покатые плечи вместе с лебединой шеей дополняли грациозность! К сожалению, из-за длинных волос и слабого освещения он плохо видел лицо, но оно было тоже прелестно, и он это хорошо знал… Нужно было решаться, а он медлил…

В тишине спальни раздался глухой ее голос:

— Что, герой, испугался? Будь мужчиной, ведь я живая и не съем тебя.

Словно наваждение упало с его глаз, привычная решительность взяла верх над сомнениями. Он встал и подошел к ней.

Ирина положила правую руку на его плечо и уже совсем ласково пролепетала:

— Дорогой мой, ну что ты? Ты же видишь, по — другому я уже не смогу, не мучь себя и меня!

Он взял ее на руки и поднес ближе к окну. Здесь было светлей, и он разглядел ее глаза: взор ее слегка за — туманился и сделался томным, сами глаза говорили, нет — они молили о любви!

Сергей поднес Ирину к кровати и положил на нее.

— Ложись рядом, — тихо предложила она и взяла его за руку.

Он сам не помнил, как оказался на спине, а она прильнула к его широкой груди. Он лишь слышал, как сладкий ручеек шелестел из ее нежных губ:

— Если бы ты хоть на миг мог представить себе, как много я мечтала о таком моменте, вот так обнимать и ласкать твои сильные руки и мужественную грудь, смотреть в эти чистые, открытые и смелые глаза! Я видела на своем пути столько грязи и пошлости, что казалось, это болото совсем поглотит меня. Долгими мучительными ночами тихо ревела в подушку, теряя всякую надежду! Теперь мне кажется, ты ангел небесный, посланный Господом для моего спасения! Как-то иначе это объяснить невозможно! Мне так хорошо и спокойно с тобой, как не было никогда! Умоляю тебя, если что-то сделаю не так, подскажи, поправь, но только не оставляй меня, без тебя мне нет жизни!

— Я не ангел, а такое же земное существо, как ты, пусть и из другого мира, — он еще хотел что-то сказать, но она на мгновенье закрыла своей ладонью его рот, а затем стала покрывать поцелуями его лицо, грудь и живот. Дойдя до заветного места, она дотронулась рукой до его члена и почувствовала, как он напрягся под плавками. Со стоном она распласталась на его груди! Ее губы коснулись его уха, и она прошептала:

— Умоляю тебя… Больше не в силах терпеть!

В этот миг он понял: дальше свершится непоправимое, от которого он уже никогда не сможет избавиться, но отказаться — значит было глубоко обидеть и оскорбить эту великолепную женщину. Он не стал более противиться своей судьбе. Обняв Ирину руками, он стал ласкать ее спину, а она, почувствовав его ласку, сползла немного назад и согнула ноги в коленях. Руки Сергея скользнули со спины по трусикам на напрягшиеся бедра, стали нежно ласкать их. Она все больше возбуждалась и, наконец, сорвала с него плавки и, сняв свои трусики, села ему на член…

По тому, как она сильно мучилась в ожидании оргазма, он понял, что никто ранее не мог правильно удовлетворить ее, а всего-то и нужно было понять вагинальную суть ее плоти. Его правильные действия не сразу, но все-таки дали желанный результат, и оргазм наступил, он был долгим, сильным и, главное, одновременным у обоих. Теплая волна взаимной любви накрыла их…

Она лежала на его руке и счастливо улыбалась, готовая сейчас возлюбить весь мир, а он целовал ее в тонкие нежные губы. Сон совершенно не шел к ним, и они просто лежали, наслаждаясь друг другом.

— Тебе хорошо со мной? — пролепетала она.

— Мне не с кем сравнивать, но то, что я испытал с тобой, было бесподобно!

— Если б ты знал, как приятно мне это слышать! До тебя ведь мне никто этого не говорил. А ты, ты просто открыл для меня дверь в другой мир, ранее для меня неведомый. Ты удовлетворил меня нормально, по — настоящему, и дал мне возможность понять, что я тоже нормальная настоящая женщина. Тебе, наверное, трудно в это поверить, но это так.

Эти ее слова сильно удивили его. И он, до этого ни о чем личном ее не спрашивавший, на сей раз мягко поинтересовался:

— Мне странно слышать от тебя это, ведь ты очень красивое и совершенное создание. Скажу тебе честно, ни одной подобной девушки я не встречал у себя, в своем мире. Любой уважающий себя мужчина на руках должен тебя носить, а ты говоришь, что только со мной почувствовала себя женщиной. Если можешь, объясни, как тебя понимать?

При бледном свете луны он все же рассмотрел, как на ее глазах навернулись слезы. Ласково поцеловав в щечку, он попытался успокоить ее:

— Я, наверное, не очень корректен. Это у меня, признаюсь, бывает по неопытности, но обидеть тебя я никак не хотел. Так что если тебе тяжело или неприятно, то можешь ничего не рассказывать — это никак не отразится на моем отношении к тебе. Даю честное краснофлотское!

Слова, сказанные им, несколько успокоили ее, и она даже попыталась улыбнуться, но затем ее глаза вновь стали серьезными, и она продолжала:

— Да, ты прав, вспоминать мне свою жизнь крайне тяжело! Но все же, думаю, я должна это сделать. Хотя бы для того, чтобы быть предельно честной перед тобой. — она тяжело вздохнула. — С чего же начать?

Папа работал прорабом на стройке, работу свою любил и работал с полной самоотдачей. Но был очень впечатлительный и ранимый человек, поэтому нервная система у него была порядком истрепана. Мама преподавала английский в школе и тоже очень много времени проводила на работе. Так что я была, в общем-то, предоставлена сама себе. Но жили мы хорошо! Я была единственным ребенком, и родители очень любили и баловали меня, не было ничего такого, в чем я когда-нибудь нуждалась.

Все могло бы пойти иначе, но родителям очень хо — телось, чтобы я стала врачом.

У меня к медицине не было призвания, но перечить им тоже не хотелось. После окончания школы я легко поступила в медицинскую академию.

По мере учебы у меня появился неподдельный интерес к этой профессии, почувствовала вкус что ли. А может, свою роль сыграло и то обстоятельство: у отца развивалось очень серьезное заболевание сердца. Я дала себе обещание выучиться и вылечить его.

Академию окончила с отличием, и мне предложили остаться в аспирантуре. Долго доказывала родителям: быть хорошим врачом — это значит лечить больных, практически работать в клиниках. Но они оба очень просили меня продолжить обучение, и я вновь согласилась. Окончив аспирантуру, защитила кандидатскую в области кардиологии. Мне предложили очень престижную работу в одной из частных клиник Москвы. Вот здесь мне нужно было проявить несговорчивость и поступить по-своему, но пришлось опять уступить: отец уже практически не мог работать из-за ухудшения здоровья, а мне предлагали очень большую, по тем временам, зарплату.

Поначалу все шло неплохо, но потом за мной стал серьезно ухаживать сын владельца клиники Виктор Шмуц. Долго не придавала этому серьезное значение, так как главной для меня была работа, я всецело отдавалась ей. Но он действовал все настойчивее и, в конце концов, я согласилась на встречу с ним…

Было все: великолепные цветы, ласковые речи, перспектива сладкого будущего, обещание носить на руках и так далее… Наступил момент, когда мне предоставили право выбора: или согласиться стать женой Виктора, или мне придется покинуть клинику. Третьего не предлагалось.

Мне всегда казалось — я сама творец своей судьбы и совершенно способна принимать взвешенные решения. Что тут неясного? Он /Виктор/ молод, красив, умен, богат, наконец, чего же еще желать? Накануне ночью мы советовалась с мамой, и меня почему-то не насторожило то обстоятельство, что она постоянно плакала, при этом соглашалась с моими доводами. Сейчас вполне понятно — эту медвежью услугу оказало мне мое совершенное увлечение работой, я недооценила возможности катастрофического жизненного провала, не брала его в расчет. А он наступил.

Отец купил Виктору квартиру бизнес-класса в престижном районе Москвы, и я переехала к нему туда. Уже в первую ночь я поняла, какую глупость совершила: мой супруг оказался дефективным извращенцем, совершенно не способным вести нормальную сексуальную жизнь. Он проделывал со мной ужасные вещи, о которых лучше не вспоминать, при этом он как животное удовлетворял свою похоть…

Я становилась совершенно опустошенной, неспособной к дальнейшей работе. Нужно было что-то предпринимать, а что — я абсолютно не знала.

Родители не очень верили мне, всячески успокаивали меня, предлагали немного потерпеть, может все еще образуется?

Меня спас рассказ одной медсестры из моего отделения. Она рассказала, что до меня Виктор отправил на тот свет не одну хорошенькую девушку. Она очень боялась, но рассказала мне это — жалея, по ее словам, мою сказочную красоту. Она очень не хотела моей гибели.

Виктор, видимо, почувствовал мой решительный настрой и в нашу последнюю ночь хотел задушить меня, но, видимо, Господь берег меня для тебя — я сумела вырваться и выбежать нагишом из квартиры. Был сильный мороз, и мой любезный супруг подумал, что это меня остановит, а там уж он доделает свое грязное дело. Но он плохо меня знал! Я бежала, посинев вся от холода, пока не добежала до станции скорой помощи — там меня и спасли…

Дальше началось ужасное! Из клиники меня вышибли с позором «За поведение, не совместимое с врачебной этикой»! Ни одно лечебное заведение не согласилось принять меня даже простым врачом, не говоря уж о кафедрах. Влияние отца Шмуца было настолько ве — лико, что со мной говорить-то даже отказывались. Долгое время я вообще не работала.

Но самое тяжелое происходило в семье. Папа, не вынеся моей травли, скончался от сердечного приступа, и я ничем не смогла ему помочь. А мама, в свою очередь, сильно жалея папу, тоже затосковала. Я пыталась ее как — то успокаивать, но все было тщетно, да и сама я находилась в полной прострации. Это был настоящий ад!

В безнадежности пошла в префектуру и сказала, что сожгу себя прямо у них в здании, если от меня не отступятся. После этого, вдобавок ко всему, начались звонки с угрозами по телефону, и тут уж и мама не выдержала: у нее случился инсульт в тяжелой форме, и она скоропостижно ушла вслед за отцом. Я осталась совершенно одна!

Это дело, видимо, вызвало серьезный резонанс, ко мне даже приезжали журналисты из газет, предлагали напечатать острые статьи. Наверное, все это слегка напу — гало власть, и они решились на компромисс: через одного журналиста мне передали, что меня согласна принять одна из районных подстанций скорой помощи простым реаниматором.

— Кандидата медицинских наук в области кардиологии на должность реаниматора неотложки — это лихо! Какое расточительство и пренебрежение к человеку! — возмутился терпеливо молчавший до этого Сергей. — И ты согласилась? Разве нельзя было переехать в другой город и там начать все сначала?

Она горько усмехнулась:

— Конечно, можно было это сделать! Но что-то подсказывало мне: ты должна остаться здесь, ведь должен же появиться в твоей жизни хоть раз настоящий человек? — в общем, я решила набраться терпения и ждать.

— А с ним, со своим мужем, ты развелась или как?

— Они сами все похлопотали, я только подпись поставила, да слово дала, что рот на замке буду держать. Так я и этому была рада, только бы забыть все. И вот это случилось, в моей жизни появился ты, причем самым невероятным образом! Я воспринимаю тебя таким, какой ты есть, и мне другого не надо. А ты согласен на меня такую, какая я есть? Я была совершенно откровенна и честна перед тобой.

Он ответил не раздумывая:

Конец ознакомительного фрагмента.