Плавание продолжается… Воспоминания. Книга 2

Юрий Григорьевич Орлик, 2018

Автор книги – профессор университета в Колумбии, Ю. Америка. Автор описывает поездки в Бразилию, Уругвай, Аргентину, Коста-Рику и др. страны, высказывает свое мнение о событиях, произошедших в последние годы, рассказывает о природе и науке. В книгу включены статьи, эссе, страницы из дневника, описания путешествий, наблюдения, размышления о прочитанных книгах. Читатель найдет также в тексте множество фотографий, сделанных автором.

Фо 2013. Жизнь и поэзия

Опубликовано в интернете http://cont.ws/post/197714 в феврале 2016.

Иногда думаю, что мое долгое проживание в Лат. Америке связано с работой, точнее « с зацикливанием» на работе советского человека. Если бы не это, то жизнь здесь очень трудна — система совершенно чуждая для нас. Конечно семья то же влияет — Констанца прекрасная жена в этом смысле. Конечно, для меня и привычка имеет значение и любопытство—я писал уже, что мне интересно жить в разных местах.

И еще помогает жить литература и поэзия. Например я недавно скачал книгу поэзии И. Северянина «Громокипящий кубок» — одно название чего стоит!–из « Лит. памятников», в ней перепечатаны его основные книги, вышедшие в начале прошлого века.

Название книги взято из стихотворения Тютчева:

Ты скажешь: ветреная Геба,

Кормя Зевесова орла,

Громокипящий кубок с неба,

Смеясь, на землю пролила.

Этот поэт очень известен, в звездной компании русских поэтов он занимал одно из первых мест. Например, в 1918 г. в Москве был организован вечер и конкурс на звание, ни больше ни меньше—Короля Поэтов! Участвовали трое — Маяковский, Бальмонт и Северянин. Звание присуждали зрители прямым голосованием, после того, как поэты читали стихи. Корона досталась Северянину, за ним — Маяковский и Бальмонт.

Он писал экстравагантные чудесные стихи и поэзы–

Я, гений Игорь-Северянин,

Своей победой упоен:

Я повсеградно оэкранен!

Я повсесердно утвержден!

или

Шло авто, а в то авто

Я втоптан меж двух дам цвета беж…

А это, наверное самое известное–

Увертюра

Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!

Удивительно вкусно, искристо и остро!

Весь я в чем-то норвежском! весь я в чем-то испанском!

Вдохновляюсь порывно! и берусь за перо!

Стрекот аэропланов! беги автомобилей!

Ветропросвист экспрессов! крылолёт буэров!

Кто-то здесь зацелован! там кого-то побили!

Ананасы в шампанском — это пульс вечеров!

В группе девушек нервных, в остром обществе дамском

Я трагедию жизни претворю в грёзофарс…

Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!

Из Москвы — в Нагасаки! из Нью-Йорка — на Марс!

Интересно, что в последней строке звучит главная тема ХХ века — космическая — на Марс! — и все тут! Чтобы писать такие стихи надо действительно быть гением. Пару страниц назад я написал, что такая у нас была страна — что ни человек, то гений. А, впрочем, почему была?—она и есть такая, только сейчас наступил короткий отрицательный период, обусловленный контрреволюцией.

У меня более десяти лет на работе под стеклом письменного стола всегда лежало это короткое стихотворение (написано в эмиграции в Эстонии, 1926 г):

Не устыдись…

Не устыдись, склонив свои колени,

Благодарить в восторге небеса,

Что зришь еще один расцвет сирени

И слышишь птиц весенних голоса.

Земля цветет, вчера еще нагая,

Цветет душа, ее цветам внемля.

Нисходит в сердце радость всеблагая.

Ценней бессмертья — смертная земля!

Один лишь раз живя на этом свете

И ощущая землю только раз,

Забудь о судьбах будущих столетий:

Вся жизнь твоя — в лучах раскрытых глаз!

А вот два очень хороших стиха о жене–

Дороже всех…

Моя жена всех женщин мне дороже

Величественною своей душой.

Всю мощь, всю власть изведать ей дай, Боже,

Моей любви, воистину большой!

Дороже всех, — и чувства вновь крылаты,

И на устах опять счастливый смех…

Дороже всех: дороже первой Златы!

Моя жена душе дороже всех!

Моя жена мудрей всех философий, —

Завидная ей участь суждена.

И облегчить мне муки на Голгофе

Придет в тоске одна моя жена!

Отличной от других

Ты совсем не похожа на женщин других:

У тебя в меру длинные платья,

У тебя выразительный, сдержанный стих

И выскальзыванье из объятья.

Ты не красишь лица, не сгущаешь бровей

И волос не стрижешь в жертву моде.

Для тебя есть Смирнов, но и есть соловей,

Кто его заменяет в природе.

Ты способна и в сахаре выискать"соль",

Фразу — в только намекнутом слове…

Ты в Ахматовой ценишь бессменную боль,

Стилистический шарм в Гумилеве.

Для тебя, для гурманки стиха, острота

Сологубовского триолета,

И, что Блока не поцеловала в уста,

Ты шестое печалишься лето.

А в глазах оздоравливающих твоих —

Ветер с моря и поле ржаное.

Ты совсем не похожа на женщин других,

Почему мне и стала женою.

Второе перекликается с пастернаковским «Недотрога, тихоня в быту, /Ты теперь вся огонь, вся горение».

А это стихотворение 1927 г., по-моему очень интересно, потому что остро противоречит современному отношению к чувствам — сколько вокруг мужчин и женщин, строящих жизнь на голой рациональности, где настоящему глубокому чувству места нет…

Любовь — беспричинность

Любовь — беспричинность. Бессмысленность даже, пожалуй.

Любить ли за что-нибудь? Любится — вот и люблю.

Любовь уподоблена тройке, взбешенной и шалой,

Стремящей меня к отплывающему кораблю.

Куда? Ах, неважно… Мне нравятся рейсы без цели.

Цветенье магнолий… Блуждающий, может быть, лед…

Лети, моя тройка, летучей дорогой метели

Туда, где корабль свой волнистый готовит полет!

Топчи, моя тройка, анализ, рассудочность, чинность!

Дымись кружевным, пенно-пламенным белым огнем!

Зачем? Беззачемно! Мне сердце пьянит беспричинность!

Корабль отплывает куда-то. Я буду на нем!

И даже более того и, выходя за тему поэзии,–советская страна и цивилизация, наверное и были этим взрывом романтики и любви!!-ура — окрытие!–не зря же была вся эта песенная туристкая романтика в годы молодости ( «Ты уехала в знойные степи…»). А здесь же совсем недавно я услышал от одной женщины: «А… романтика…» с насмешливой улыбкой. Большинству людей здесь и в этом обществе это недоступно — да и широты русской души не хватает, наверное. И, наблюдая, часто видишь эту внутреннюю недоразвитость. Рационализм, все взвешивается, выгодно-невыгодно в долларах, рублях, реалах. Поэтому я и написал раньше, что здесь многие люди теряют человеческое, нет горения, не жизнь, а прозябание…Эта норма капитализма (интересно, что об этом и об этой же системе наш гениальный автор уже сказал то же самое чуть ли не двести лет назад в названии романа — «Бедные люди»…). Я уже писал раньше, что есть два типа бедности — денежная и духовная. Вторая — гораздо страшнее.