Как победить Чернобога. История о схватке за человеческую душу

Юрий Гень

«Как победить Чернобога» – это история о том, как двенадцатилетний школьник попадает в мир, населенный древнеславянскими богами, духами и другими мистическими существами. Но одновременно это повесть об эпической битве за человеческую душу, которая происходит ежечасно на протяжении вот уже многих веков. Сражение с древним Чернобогом для главных героев оборачивается битвой с армией человеческих пороков внутри них самих. И победить в этой схватке оказывается очень непросто, если вообще возможно…

Глава 1. Погоня

На улице погода портилась. Повалил снег, вот-вот грозящий перейти в метель. Серафима, настоятельница крепости-святилища Полесье, заторопилась: полученное ею послание надо было срочно доставить в Яргород. И непременно сегодня, потому что от этого зависела судьба всей Ведеи¹.

Этим вечером в Полесье, которое было вверено Серафиме, произошло трагическое и одновременно чрезвычайно важное событие. Известная волхва-прорицательница Ольга, болевшая много дней, умерла. Но перед смертью она успела рассказать об откровении, которое ниспослали ей боги. Пророчество было сделано на языке арахау², и Серафима, знавшая его лишь немного, не могла досконально понять весь смысл. Однако она уловила общее содержание предсказания: в нем говорилось о надвигающейся катастрофе — войне подземного царства и небес. А полем сражения грозила стать Явь — весь земной мир. Речь шла о какой-то вселенской катастрофе, которая должна была вот-вот произойти, и о том, как ее остановить.

В этом послании было очень много путаного и непонятного. Образы, о которых говорила Ольга, предстояло расшифровать. А язык арахау, славился двух-, а иногда и трехзначностью своих слов…

Серафиме не нравилась портившаяся погода: хозяйка святилища богов была склонна странным образом связывать надвигавшуюся метель и предсказание умершей Ольги о катастрофе.

Торопясь попасть в Яргород, Серафима приказала конюху запрягать сани лошадьми, а сама быстро побежала в свою келью, которая находилась на верхних этажах святилища — набросить на плечи шубу перед поездкой. Войдя в покои, она положила свиток с предсказанием на низенький круглый столик, находившийся посередине кельи. Сама Серафима бросилась к большому кованому сундуку, стоявшему около стены, чтобы достать одежду. Едва она успела его открыть, как вдруг услышала позади себя тихое кошачье мурлыканье, а сразу за ним — приглушенный детский смех. Как будто ребенок стоял в другом углу комнаты и тихонько озорно хихикнул. Серафима резко обернулась. Ее взгляд скользнул по всем углам кельи.

В комнате никого не было.

Служительница богов посмотрела на маленький столик. На нем все еще лежал свиток. Она осторожно, словно боясь кого-то спугнуть, подошла к столику, схватила свиток и, прижав его к груди, твердо решила, что теперь до самого Яргорода не будет выпускать его из рук.

Настоятельница едва успела схватить шубу в распахнутом сундуке, как снова услышала за спиной кошачье мурлыканье и детский смешок. Она повернулась и увидела, что в дальнем углу кельи на полу сидел маленький и черный как смоль крошечный котенок, взявшийся непонятно откуда. Он насмешливо косился на Серафиму и не то скалился, не то улыбался.

— Щур, Щур³, защити меня от Анчутки! — воскликнула настоятельница и со всех ног бросилась бежать. Выскочила из своей комнаты в коридор, а оттуда — на лестницу и во внутренний двор крепости. Котенок в ее комнате недовольно фыркнул и растаял в воздухе.

Когда Серафима выбежала во двор, там ее уже ждали сани, запряженные тройкой лошадей. Возле них хлопотал конюх Илья, 120-летний крепкий и высокий мужчина, который выглядел лет на 80.

— Надя, Надя! — позвала Серафима, надевая на ходу черную шубу из норки, которой было полно в здешних лесах.

На зов настоятельницы откуда-то из бесчисленных помещений этой крепости выбежала молодая девушка с короткой стрижкой. Она была потрясающе красива, но еще совсем подросток, высокая и худая как щепка. Ее лицо с высокими скулами, тонким точеным носиком, слегка припухлыми губками и голубыми глазами было настолько прекрасно, что от него не хотелось отводить взгляд.

— Надя, — сказала Серафима девушке, — по-моему, я только что в своей келье видела Анчутку.

— Да что вы, матушка! — всплеснула руками Надежда. — Этого не может быть! Откуда взяться бесенку в самом центре святилища богов?!

— Да нет же, видела я его, — настаивала Серафима. — И неспроста он здесь появился. Наверняка охотится вот за этим, — и женщина указала на свиток с предсказанием богов, который был у нее в руках.

— Ты вот что, Надя, — продолжила Серафима уже повелительным голосом, не терпящим возражений. — Беги: скажи сестрам, чтобы во всей крепости и у меня в келье провели обряд очищения, везде солью посыпали и молитвы прочитали нашим великим светлым богам: Сварогу, Перуну, Велесу и верховному богу Роду. Да спасут они нас от нечисти! А потом быстро одевайся и возвращайся — со мной поедешь. И мигом это все — время не ждет!

Надя была премного удивлена таким распоряжением хозяйки крепости-святилища⁴, но бросилась его исполнять. Через пять минут, уже тепло одетая для поездки, она вернулась во двор и увидела, что Серафима сидит в зимней повозке и ждет ее. Едва она устроилась рядом с настоятельницей, как конюх Илья, кинув на нее суровый укоризненный взгляд за слишком долгое, по его мнению, ожидание, тронул лошадей.

Сани резко рванули с места и полетели, влекомые тройкой вороных. Они быстро преодолели ворота крепости, подъемный мост и выехали в открытое заснеженное поле. Полозья, поскрипывая, врезались в едва улегшийся снежок, разбивая его в мелкую пыль, и из-за этого казалось, что расписные высокие сани словно парили над землей на облаке, стремительно несясь вперед, как волшебная белоснежная лебедь.

Открывавшееся впереди и покрытое снегом поле оказалось очень большим и тянулось на несколько километров, зажатое со всех сторон густым сосново-дубовым лесом. Посередине поля текла неглубокая и узкая речка, скованная льдом и припорошенная снегом.

Яргород, куда направлялась Серафима вместе со спутниками, находился недалеко, в нескольких верстах, и монахиня рассчитывала добраться до него быстро. Если, конечно, ничто не помешает.

Снегопад, поначалу все усиливавшийся и грозивший перейти в метель, постепенно сошел на нет, и настоятельница радовалась улучшившейся погоде, ожидая, что совсем скоро сможет доставить свиток с предсказанием великому князю Яргорода и совету колдунов.

Кони летели вперед, сани вслед за ними легко скользили по едва похрустывающему снегу, выглянувшее из-за туч солнце пригревало… Так прошло больше половины пути.

Вдалеке за пеленой легкой дымки начали уже показываться башни крепостной стены Яргорода, когда погода вдруг резко испортилась: налетел ветер, повалил снег, солнце спряталось за тучами.

— Илья, Илья, погоняй коней, — взмолилась хозяйка святилища богов, почуяв неладное. — Не сбиться бы с пути! Непременно сегодня надо быть у князя…

— Да и так уж летим, — второпях отозвался конюх, еще сильнее пришпоривая вороных. — Всех коней исхлестал.

На опушке леса (казалось, совсем близко) неожиданно завыли волки, а снег пошел еще больше, и все небо до горизонта скрылось в серой мгле. Дороги стало не разобрать, кони летели вслепую, а крыши башен Яргорода пропали из виду.

— Чего это волки-то воют в такую непогоду? Им бы по норам сидеть, — сказала Надя, сильнее кутаясь от ветра в свою шубу и прижимаясь к настоятельнице.

— Это если обычные волки, — тревожно ответила Серафима. — А если волкодлаки-оборотни, то им любая метель — не помеха.

Она немного помолчала и добавила:

— Надюша, чтобы не произошло, нам надо отбиться и доставить этот свиток в Яргород. Он очень важен для всех нас. Помни об этом. Ты храбрая девочка, только кажешься хрупкой. Я помню, как ты рогатиной заколола медведя, который напал на меня два года назад. Ты все сможешь, я верю в тебя…

Едва Серафима успела договорить, как испуганно ахнула, глядя в снежную мглу позади повозки. Надя обернулась и увидела, что их догоняет стая черных волков. Они были раза в три больше обычных, с горящими глазами, ушами торчком и огромными клыкастыми пастями.

Дальше события разворачивались стремительно.

Несмотря на испуг, Серафима не растерялась: из специально взятого с собой кожаного мешочка она высыпала в ладонь горсть освященной соли — верного средства от любой нечисти — и бросила ее прямо в морду ближайшему разъяренному волку, догонявшему сани. Попав на зверя, соль вспыхнула, словно порох, и волкодлак⁵ сразу покатился кубарем, отчетливо заорав человеческим голосом:

— Ай-яй-яй! А-а-а!

То же самое Серафима сделала и с другим волком, оказавшимся рядом. Он тоже прокричал что-то непонятное и отстал. Остатками соли, на сколько ее хватило, хозяйка святилища посыпала все сани. После этого волки бежали рядом, клацали зубами, бросали злобные взгляды, но нападать пока не решались.

Илья все подгонял шарахавшихся коней, а Надя тем временем зажгла факел, сделав его из тряпья и толстой дубовой палки, завалявшейся под сиденьем зимней повозки. Она то и дело размахивала этим факелом, стараясь подальше отогнать гигантских волков, сама дрожа от страха.

И вдруг Серафима увидела, что рядом с санями бежит тот самый черный как смоль насмешливый котенок, которого она видела у себя в келье. Только сейчас он был вовсе не маленький, а величиной с лошадь. Настоятельница стала бледной как смерть, поняв, что перед ней — сам Анчутка⁶ собственной персоной!

— Мур-р-р-мяу! Отдай свиток! — ласково промурлыкал огромный кот, легко, словно играючи, продолжая бежать рядом с санями, которые во всю прыть, надрываясь, несла тройка лошадей.

— Не дождешься, черт беспятый⁷! — ответила за Серафиму Надя и ловко треснула беса факелом прямо по морде.

Тот взвыл от боли, отпрыгнул в сторону, но вдруг в один миг обернулся снежным смерчем и понесся прямо на лошадей, накрыв их целой лавиной снега. На мгновение все потонуло в облаке снежной пыли. Но в следующую секунду кони с обезумевшими от страха глазами выпрыгнули из этой обрушившейся лавины, по-прежнему неся за собой повозку с людьми.

Илья покрепче ухватил поводья, но оторопел: вместо одного из коней в тройке вороных бежал огромный кот. А прежний конь куда-то делся. Илья схватил кнут и прошелся им по бесу — один раз, другой. Третий не успел. Извернувшись и вздыбив шерсть, кот с диким воем бросился на Илью — прямо на сани. Конюх упал на спину, а гигантский кот, не тратя времени, кинулся на Серафиму с криком «Отдай!». Когтистыми лапами он за секунду схватил драгоценный свиток с предсказанием… Но на бесенка была наброшена лошадиная сбруя, оставшаяся от вороного коня, которого он так ловко подменил. И Анчутка невольно оказался связан упряжью с двумя другими вороными, которые что есть духу неслись вперед. Поэтому запрыгнуть на сани черт успел лишь на мгновение: кони, продолжавшие бежать, потянули его обратно на себя, а он сопротивлялся, стараясь остаться на месте. Из-за этого сопротивления и борьбы сани сильно накренились набок, вот-вот грозя перевернуться.

Еще через миг равновесие было потеряно.

Повозка, которую кони тащили в одну сторону, а бес — в другую, на всем ходу врезалась в сугроб и перевернулась, взбив снег в непроницаемую снежную пелену, которая накрыла все вокруг. Серафима продолжала крепко держать свиток, а Анчутка вцепился в него острыми кошачьими когтями…

Служительница богов и черт повалились в разные стороны, разорвав драгоценное предсказание пополам…

На какое-то время все потонуло в снегу, который летел, казалось, отовсюду: и с неба, и с земли. Разобрать, где что находится, стало невозможно…

***

…Серафима очнулась от того, что ее трясла за плечи Надя. Хозяйка святилища по-прежнему сжимала в руках свою часть свитка.

— Матушка, быстрее, быстрее! — кричала Надя. Волосы ее были растрепаны, а шуба куда-то делась. — Времени нет!

Превозмогая шум в ушах, Серафима поднялась. Здесь же рядом оказался старый конюх. При падении он ударился головой и рассек кожу на лбу. Его лицо наполовину было залито кровью, которая текла из полученной раны, но он твердо стоял на ногах и даже успел сломать у ближайшего дерева здоровенную дубину, которую теперь держал в руках.

Все вместе они выбрались из сугроба и попытались побежать дальше, однако увидели, что окружены теми же самыми огромными волкодлаками, которые за ними гнались. Между страшными рычащими зверями весело, словно ни в чем не бывало, прогуливался Анчутка — теперь в своем настоящем облике. Он оказался размером с человека и был весь покрыт темной, густой, короткой шерстью. На ногах — только четыре пальца, а пяток не было вовсе, и поэтому ходил он только на цыпочках. Вместо носа на рожице у бесенка красовалось смешное поросячье рыльце, а голову венчали два маленьких и весьма симпатичных рога, отполированных до блеска. Хвост Анчутки — длинный и с пушистой кисточкой на конце, — казалось, жил своей жизнью, постоянно выписывая в воздухе какие-то немыслимые фигуры.

Илья своей огромной дубиной успел огреть нескольких волкодлаков, которые подошли к спутникам слишком близко, и с завидной легкостью отбросил их в сторону на несколько десятков метров. Если бы на месте Серафимы и Нади были бы другие люди, они бы изрядно удивились исполинской силе и ловкости старика. Но только не обитатели святилища богов: они знали Илью из Мурома давно. Совершив много подвигов и состарившись, богатырь остался жить в крепости-обители, став добровольным затворником под конец своего земного срока и лишь изредка по поручениям Серафимы выезжая в Яргород.

Однако сейчас, как бы ни старался Илья, одолеть волкодлаков казалось вряд ли возможным: огромных волков-оборотней было слишком много и они взяли людей в плотное кольцо, ожидая лишь приказа, чтобы напасть.

— Ну что, отдашь ты мне, наконец, бумажку, мяу, или нет? — ласково и даже нежно промурчал Анчутка, задорно хихикнув.

Однако не успел он закончить свою фразу, как за стеной снега и серой мглы в воздухе внезапно вспыхнул ярко-красный клубок огня. Он стремительно приближался и рос, пока, наконец, не ударился в землю рядом с волкодлаками, разбросав их в разные стороны. Огромный огненный купол, который был в диаметре не меньше пяти метров, рассеялся, и перед людьми и оборотнями предстал пылающий огнем исполинский крылатый пес, на котором восседал закованный в латы рыцарь, также источающий огонь. От этого яркого пламени исходило какое-то особое сияние, окутывавшее все вокруг. И чем ближе оказывался необычный странник, тем дальше от Серафимы и ее спутников отходили серая мгла и стена снега, словно ее отодвигали.

Волкодлаки-оборотни зарычали и попятились от огненного рыцаря, не в силах противостоять его магии, а следом за ними последовал и Анчутка. Бес фыркал и шипел, но продолжал отступать от яркого и мощного пламени, исходившего от рыцаря и его пса. Потом он вмиг обернулся огромным котом и бросился наутек. А за ним, подвывая, последовали и волки.

Серафима и ее спутники оставались на месте, но огонь от неожиданно прибывшего богатыря нестерпимо опалял их. От исходившего жара становилось тяжело дышать, а кожа и одежда, казалось, были готовы вот-вот воспламениться.

Но вдруг этот нестерпимый огонь мгновенно погас, словно горевший факел окунули в воду. Перед обитателями святилища стоял рыцарь на ярко-красном исполинском крылатом псе, а воздух вокруг оказался наполнен дымом.

Богатырь спрыгнул на землю, подошел к Серафиме и поднял забрало стального шлема.

— Альвар! — радостно выдохнула хозяйка святилища. — Как вовремя ты нас спас!

Это был ее старый знакомый, могучий волшебник и глава Совета магов Яргорода.

— Я увидел вас еще со сторожевой башни, — сказал колдун. — Заметил, что вокруг усиливается непогода, а за вами гонятся волки — и решил полететь навстречу. Но я не ожидал встретить здесь Анчутку… Что с вами случилось?

— Волхва Ольга, умирая, передала предсказание. Вот оно, — Серафима показала на обрывок свитка. — Здесь очень важное сообщение! Я торопилась его доставить вам, но проклятый бес всю дорогу охотился за ним, пока наконец нас не настиг.

— Анчутка не стал бы так открыто пытаться получить свиток с предсказанием, не будь это чем-то важным для сил тьмы, — сказал Альвар. — Удел этого бесенка — делать мелкие пакости людям, не больше. А тут вдруг он так настойчиво охотится… Не иначе как его специально подослали силы Нави⁸. В любом случае — не здесь надо разговаривать об этом.

Тем временем за спиной Альвара показался отряд всадников из гарнизона Яргорода, которых волшебник позвал за собой.

— Серафима, Илья, садитесь на коней, и едем скорее в город, — сказал маг. — С вашей юной спутницей я еще не знаком, но для нее тоже, конечно, найдется место. Не стоит здесь оставаться долго.

Серафиму, Надю и Илью рыцари, сопровождавшие волшебника, посадили на своих жеребцов. Все вместе они быстро двинулись в Яргород, до которого, как оказалось, было уже совсем близко.

***

В то самое время, когда Серафима и ее спутники въезжали в столицу Ведеи, в замке-святилище Полесье, откуда они прибыли, произошли трагические события, определившие судьбу Яргорода и всех, кто в нем жил.

Началось с того, что перед тяжелыми дубовыми воротами Полесья неизвестно откуда появился маленький мальчик лет семи. Он был грязный, босоногий и одетый в какие-то лохмотья. Малыш упорно стучал в ворота и чуть ли не плакал, требуя, чтобы его впустили, пока, наконец, Измира, которая замещала Серафиму в ее отсутствие, не приказала открыть засовы. Добрая женщина сама подбежала к воротам, чтобы разобраться, в чем дело, и поближе разглядеть мальца. А увидев его, ахнула:

— О, светлые боги! Ты откуда? Что случилось? Да ты же весь холодный!

Ребенок понуро стоял перед женщиной, ежась от холода и зябко переступая с ноги на ногу, а на его глазах наворачивались слезы.

— Подожди, сейчас я тебя согрею… сейчас! А потом расскажешь, что произошло, — быстро тарахтела Измира, снимая с себя шубу, укрывая ею мальчика и беря его на руки. — Какой же ты, бедный, весь замерзший…

Женщина отнесла мальца в келью на первом этаже ближайшей башни замка, рядом с воротами, а нескольким служительницам приказала принести еды, теплой одежды и горячего питья для замерзшего ребенка. Посреди кельи горел большой очаг, обложенный камнями, возле которого можно было согреться.

Когда они остались одни, Измира попыталась расспросить мальчика, что же произошло, откуда он, где его родители, но тот молчал и смотрел взглядом затравленного волка.

— Ничего, сейчас отогреешься и все будет хорошо, — ласково улыбнулась женщина, подвинув заледеневшего оборвыша поближе к огню. Сама она повернулась к нему спиной и начала возиться с дровами, выбирая те, что побольше, и подбрасывая их в очаг.

В этот момент произошло то, что мгновение спустя заставило Измиру оцепенеть от ужаса. Семилетний мальчик встал, сбросил шубу, в которую был укутан, деловито прошелся вдоль очага и сказал грубым голосом пятидесятилетнего мужчины:

— Огонь — это хорошо, в Нави его много… И здесь скоро тоже будет много.

Измира повернулась и посмотрела на мальчика. Этот ребенок моментально преобразился: он не выглядел больше замерзшим, уставшим, голодным и вызывающим жалость. Он выглядел хозяином положения. Его глаза стали желтыми, с узким вертикальным зрачком, как у кошки или… дракона.

И тут только служительница богов поняла, какую ужасную ошибку она совершила. Сама пригласила, взяла на руки и внесла в крепость нечистую силу, принявшую облик босоногого несчастного мальчика! Без этого «приглашения» зло никогда бы не смогло вот так открыто ступить на землю святилища светлых богов, а если бы и посмело — то лишь в образе какого-то животного, и оставалось оно бы тут недолго.

Но теперь темные силы имели право хозяйничать здесь как у себя дома. И не только в Полесье, но и в Яргороде… Однако на такой бесцеремонный обман зло не решалось уже тысячу лет. Захват святилища означал открытое объявление войны небесам… и трудно было вообразить последствия. Ад заявил свои права на землю.

Измиру начал бить холодный озноб, и она вся тряслась. В тот момент из всех смертных людей она одна только понимала, что произошло, и осознавать это было очень страшно.

— Догадалась, дуреха? — хриплым басом взрослого спросил мальчик. Несоответствие голоса его облику было чудовищным.

Оборвыш и Измира стояли друг против друга, а между ними горел очаг, огонь в котором полыхал все сильнее, а пламя поднималось все выше. Босоногий гость, только кажущийся безобидным, начал обходить очаг, приближаясь к женщине. Измира нащупала в кармане небольшой мешочек со священной солью, которую так боялась вся нечисть. Но это словно почувствовал тот, кто стоял перед ней.

И маленький беззащитный мальчик в одно мгновение превратился в гигантского черного змея, такого большого, что он занял кольцами своего тела почти всю келью. Его плоская чешуйчатая голова с огромной зубастой пастью оказалась под потолком. И он зашипел, обнажив клыки.

Измира вскрикнула от ужаса и выронила из рук мешочек со спасительной солью.

— Пугать меня вздумала? — прошипел змей, молниеносным движением бросился на несчастную женщину, разинул бездонную пасть и… проглотил ее целиком. От служительницы богов не осталось ничего, словно и не было ее вовсе…

Жуткий змей не торопясь выполз из кельи и тут же превратился в высокого мужчину с черной кожей, желтыми глазами и короткой серебристой бородой. Если бы его увидел кто-нибудь из жителей Ведеи, то узнал бы сразу. Это был Чернобог, собственной персоной! Повелитель ада, князь царства мертвых и всего прошлого.

Он взмахнул рукой — и тяжелые дубовые ворота замка разлетелись в стороны, словно легкие листочки, сорванные с дерева осенним ветром. И в этот образовавшийся проем хлынула целая армия оборотней, которые быстро добрались до самых отдаленных уголков Полесья. Стены замка наполнились криками ужасов жителей замка.

Чернобог стоял на том месте, где он остановился, и наслаждался этими криками.

— Вот такой должна быть земля, — захохотал черный бог. — В криках, огне и крови. Это ее естественное состояние. А то, как живут люди сейчас — с их спокойствием, любовью, честностью, счастьем, — жуткое извращение… Но я принесу им спасение…

С этими словами Чернобог выплюнул кольцо Измиры, застрявшее у него в зубах. Это было единственное, что от нее осталось.

Примечания

1

Ведея — главная страна сказочного мира, где в основном происходят все описанные в данном повествовании события. Яргород — ее столица.

2

Язык арахау использовался в основном магами Ведеи для общения между собой там, где смысл разговора не должны были понять посторонние, а также для произнесения заклинаний и написания зашифрованных посланий.

3

Пращура, праотца, основателя рода в Ведее коротко называли Щуром (а иногда Чуром). У каждого рода был свой Щур — самый достойный из предков, который после смерти попадал на небеса, в Правь. Боги доверяли ему охранять его род. Щур был своего рода ангелом-хранителем.

4

«Хозяйка крепости-святилища» — это официальная должность, на которую человека назначал Совет магов Яргорода, голосуя за того или иного кандидата. В обязанности хозяйки или хозяина крепости-святилища входила организация всех служб в честь богов, а также работа по бытовому обеспечению культового места.

5

Волкодлаком в Ведее называли не просто оборотня, а человека, который продал свою душу силам зла в обмен на возможность превращаться по желанию в страшного неуязвимого зверя — волка или медведя.

6

Черт и слуга темных сил.

7

Однажды Анчутка поссорился с волкодлаком-оборотнем, и во время ссоры тот откусил ему пятки. С тех пор у Анчутки пяток не было вовсе и он ходил только на цыпочках. Об этой истории знали все люди в Ведее.

8

Навь — подземный мир, ад. Его правителем являлся Чернобог.