Газуня и Загуля из Чудолесья. Чудолесики

Юрий Владимирович Парфёнов

Однажды в Чудесном лесу появляются Газуня и Загуля. Их так и стали называть «Чудолесики». С их появлением в лесу стали происходить и другие загадочные события. Чтобы узнать, откуда они появились, или исправить свои ошибки, порой им приходится испытать превращения и обойти не только ближние леса, но и полсвета. Но кто б на пути им ни попадался, встречал их своей песней.

Сайты автора:

gazunya.spb.ru

Песни из этой сказки можно послушать здесь:

deti-pesni.narod.ru

Дизайнер обложки Юрий Парфёнов

© Юрий Владимирович Парфёнов, 2022

© Юрий Парфёнов, дизайн обложки, 2022

ISBN 978-5-0056-2075-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Книга первая

Приключение Газуни и Загули

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА (1):

Заяц — Фимка

Мышка — Монька

Белочка — Бонька (рыжелочка)

Карась — Тинька

Ручеёк — Журчик

Чудолесики:

Газуня

Загуля

Лягушки:

1-я — Кваканя

2-я — Голуха

Ёжик — Кольша

Листочек (осиновый листок)

Дождевые червяки:

1-й — Лежок

2-й — Ползок

3-й — Упа́док

Подосиновик — Сил Силыч

Глухарь

Дядя Пруша — лесной повар

Тётя Тама — лесной доктор

Сова — Бабка Мудрёна

Медведь — Михай

Верблюд — Караким

Волк — Серж

Местность:

Чудолесье

Пустыня

Река Кружовинка

Глава первая,

в которой зайчик Фимка встречается с белочкой Бонькой

В одном дремучем лесу происходило много разных чудес. Его так и прозвали Чудесный лес. И вот однажды там появились новые жители. И поскольку они появились именно тут, а не в другом лесу, их назвали чудолесики.

Когда это было? Да и не так давно. Началось всё с обычного летнего дня.

Лес, хоть и был дремучий и тёмный, но и у него была солнечная полянка. Недалеко от неё пробегал звонкий ручеёк. А на краю полянки жил зайчик по имени Фимка. Такой же звонкий, как и соседский ручеёк. Фимке нравилось прыгать в него. Брызги разлетались в стороны, а сам он оставался сухой, не считая пяток. Но за них он не боялся, потому что они и так намокали, когда он бегал росе. Но зайчик боялся воды, которая была глубоко в озере. А ещё — высоты, что свисала с больших деревьев. И — темноты, таящейся в земляных норах. Но, несмотря на это, он прыгал и весело пел:

— Хорошо, что наступает

Лето и весна!

Хорошо, что вырастает

Травка зелена!

Хорошо, что на рассвете

Солнышко встаёт!

Хорошо, что, словно ветер,

Я скачу вперёд!

А вообще, я зайчик смелый,

Летом — серый, зимой — белый.

И охотник за морковкой,

Потому что очень ловкий!

Хорошо, что протекает

Мимо ручеёк!

Хорошо как припекает

Солнце мой бочок!

Ну а если от лисы я

Ноги уношу,

Хорошо, что так красиво

Я круги пишу!

А вообще, я зайчик быстрый

И ушастый, и пушистый,

И охотник за капустой,

Потому что очень шустрый!

Хорошо сидеть под ёлкой

Или под кустом.

Хорошо оставить волка

С носом и с хвостом!

А потом, уставши бегать,

Сена пожевать,

Заодно и пообедать,

И поужинать!

А вообще, я зайчик умный!

Я не солнечный, не лунный.

Я охотник по природе:

Во саду ли в огороде!

Так Фимка обычно прыгал и пел. Но если раздавались чьи-то шаги, он убегал с полянки. И прятался за кустами на случай, если идёт лиса или волк, чтоб не мешать им пройти мимо. Вот и сейчас, кого-то почуяв, он спрятался и затаился.

А на полянке появилась белочка Бонька. Она тоже скакала и пела:

— Вот солнышко лучистое:

На солнышке тепло.

Вот ёлочка пушистая,

На ёлочке дупло.

Жильё моё удобное —

Другого не ищу.

Везде, когда угодно, я

Тут шишек полущу.

Меня назвали белочкой,

Я ж вовсе не бела.

Назвали бы рыжелочкой —

Я б счастлива была!

Я, как на табуреточках,

На веточках сижу

И на грибочки в кепочках

С макушки я гляжу.

Сушёные на палочке

Грибочки хороши!

За мною на поляночку

С корзинкой поспеши!

Зайчик выбежал из укрытия:

— Здравствуй, Бонька!

— Здравствуй! Ты чего в кустах прячешься?

— Я не прячусь. Смотри, какой тут кустик красивый растёт. Рядом с ним, знаешь, как здорово сидеть. Всё видно и слышно, что на полянке делается. Хочешь, покажу?

— Покажи.

Они прискакали на край полянки.

— Вот, — показал Фимка гордо, — смотри, сколько у него веточек.

— Да-а, — восхитилась Бонька.

— А сколько у него листиков! Не сосчитать. А знаешь, как они шелестят, когда трясутся? — Фимка прислонился к кустику и задрожал. Тот затрясся — листья зашелестели. — Слышишь?

— Здорово! Листья переливаются. Красиво.

Фимка выпрыгнул из-под куста:

— А какой он высокий!

— Да, и даже выше меня. Давай мышку позовём — покажем ей кустик.

И они поспешили к подружке-норушке.

Глава вторая,

в которой из норки появляется мышка и бежит на полянку

В это время мышка Монька в норке проверяла свои запасы: зёрнышки всякие, семечки разные и напевала:

— Я маленькая мышка,

Живу себе в лесу.

В уютный свой домишко

Чего-нибудь несу.

Накрою, когда надо,

Я столик, а затем

Из собственного склада

Чего-нибудь поем.

Вот зёрнышки отличные:

Ячменные, пшеничные!

А если в гости кротик

Придёт, его пущу:

«Готовь, браток, животик!

Тебя я угощу!»

Мышиного горошку

Ему я предложу.

А после на дорожку

Добавки положу:

«Вот зёрнышки овсяные

Питательные самые!»

Я маленькая мышка,

Живу себе в лесу.

Коротенькая стрижка

Помпончик на носу.

Надену я серёжки,

Залезу я в чулан,

Достану я сапожки

И красный сарафан.

Мои сапожки с пряжками!

А сарафан с кармашками!

Говорят, что угрожаю

Я чужому урожаю.

Но не верьте болтовне!

Будь я даже на луне,

Кошки угрожают мне!

— Вот сколько! — посчитала мышка запасы. — На зиму хватит. И гостей есть чем угостить… Кажется, кто-то бежит, — услышав сверху топот, засуетилась хозяйка. — Вот и гости пожаловали.

— Мышка! Монька! — кричали ей сверху.

— Что? — высунулась та из норки.

— Пойдём на полянку! — позвал зайчик. — Мы тебе что покажем.

— А играть там будем?

— Конечно! — отозвалась белочка.

— Сейчас переоденусь и приду, — нырнула в свой домик мышка.

— Мы тебя подождём.

Она выбежала, и вскоре все трое были на полянке. Фимка показал на кустик:

— Вот смотри. Это мой. Какой ветвистый!

— А густой-то какой! — восхитилась мышка и предложила: — А давайте карасику покажем. Сбегаем к озеру.

— Заодно и воды попьём, — кивнула Бонька. — А то жарковато.

И прыткие друзья помчались к воде, где плавал карась Тинька.

Глава третья,

в которой белочка и мышка зовут на полянку карасика

А карась Тинька бодро плескался в озере. И, пуская пузыри, пел песню:

— У меня подружки,

У меня дружки —

Ёршики, колюшки,

Карпы, окушки.

С ними можно плавать,

Чешуёй сверкать.

Здесь такая заводь —

Лучше не сыскать!

Ах какая здесь водица!

Ах какая здесь краса!

Чтобы в этом убедиться,

Посетите карася!

Я живу в своей квартире,

В тине номер двадцать пять.

В мои двери вам четыре

Раза надо постучать.

Раз! Два! Три! Четыре!

Можно здесь кувшинки

Нюхать, не устать!

Можно, как пушинки,

Пузыри пускать!

Если — щука, спину

Я ей покажу,

Потому что в тину

Сразу ухожу!

Я играл со щукой в прятки,

Та меня чуть не нашла.

Если б я имел бы пятки,

То б туда душа ушла.

Но я спрятался в квартире,

В тине номер двадцать пять.

В мои двери вам четыре

Раза надо постучать.

Раз! Два! Три! Четыре!

Ты да мы с тобою

Вышли из мальков.

Кружит над водою

Стайка мотыльков.

Здесь живёт русалка,

Космы распустив.

А вечером рыбалка

У плакучих ив!

Если вдруг меня поймают,

То не стоит так тужить.

Я могу, все это знают,

И в аквариуме жить!

Но пока живу в квартире,

В тине номер двадцать пять.

В мои двери вам четыре

Раза надо постучать.

Раз! Два! Три! Четыре!

На песчаный берег прибежала лесная компания. Стали звать золотистую рыбку:

— Ка-ра-сик! Тинька!

Но тот не слышал. Так бы, и не докричались. Но Бонька изловила муху и бросила в воду. С глубины пошли пузырики. Карась клюнул: съел приманку и на берегу заметил три фигурки.

— Привет! — закричал он лесным друзьям, облизываясь.

— Наконец-то мы тебя докричались, — вздохнула мышка.

— Пойдём на полянку поиграем, — позвал Фимка.

— На полянку?! — заморгал глазами карась и тут же воскликнул: — А с удовольствием!

Вскоре все четверо были на полянке.

— Смотри, какой кустик, — похвастался Фимка.

— Какой он густой да зелёный, — восхитился водный житель, — словно тина.

Наверняка в него нырнёшь — хорошо спрячешься.

— Наверняка! — кивнул Фимка.

— А сыграем в прятки! — предложила мышка.

— Чур, я считаю, — вызвалась белочка.

Все встали в круг. Бонька начала считалку:

— Сидела белочка,

Грызла семечки.

Сколько семечек

Съела белочка?

Раз, два, три, четыре —

Звёзды в небе, дырки в сыре.

Будет с неба дождик лить.

Выходи — тебе водить!

Выпало Фимке. Он быстро встал к кустику. Лапой закрыл глаза, с стал считать. Друзья разбежались кто куда.

— Я иду искать! — На счёт «десять» он открыл глаза. — Куда же они спрятались? — заглядывал он за деревья. — Тут их нет. И тут никого.

— Палочка за себя! Палочка за себя! — подбегая чередой к кустику, выкрикнули мышка, белочка и карась.

— Ох, — огорчился Фимка, — не успел я никого найти.

— Я в норке спряталась.

— А я — на ёлке.

— А я — в ручье.

— Конечно мне не найти вас, — ответил зайчик. И про себя признал, что воды, высоты и темноты он боится. — Опять мне водить. — Он вновь у кустика закрыл глаза. — Раз. Два. Три. Четыре…

— Ой я больше не играю, — сказала Монька. — Мне пора на обед.

— И мне, — вспомнила Бонька и поскакала по деревьям.

— И мне пора принять водную процедуру, — блеснул чешуёй Тинька и чинно направился к озеру. — Пойдём со мной, — позвал он зайца. — Я тебе покажу одну превосходную свободную тину.

— Спасибо, карасик, но сейчас не могу, — поёжился тот.

— Приходи ко мне в гости, — позвала белочка.

— Фимка, жду к столу! — крикнула издалека мышка.

— Спасибо за приглашения, — понурился тот. — Но я сейчас не могу.

Друзья скрылись. Зайчик загрустил.

— Ну вот, ушли. Когда играем, прячутся, где мне их не найти. А в гости-то куда зовут, — чуть не плакал он. — Белочка — на дерево, а я высоты боюсь. Карась — в свою тину. Ну, не в свою, а всё равно в озеро. А там — бр-р-р — вода глубокая. А мышка?! Она, конечно, хорошая, но в норке-то темно: жутко, как в пещере.

Фимка огорчился. Уши повисли, как мокрые листочки. Совсем захлюпал. Но вдруг где-то под его шубкой заиграл огонёк, обещая и новые игры, и новых друзей. И он размечтался:

— Вот бы у меня были такие друзья, что не звали бы ни на дерево, ни в воду, ни под землю. А жили бы тут на полянке, я бы им кустик уступил… Ушли, — вспомнил он мышку, белочку и карасика. — А я здесь останусь.

Он вновь подошёл к кустику, провёл лапой по листве, поднял уши. Услышал звон ручейка и успокоился:

— Вздремну-ка я, пока тихо в лесу.

Так с мечтою о новых друзьях под кустиком он стал засыпать. А ручеёк убаюкивал его своей песней.

— Я прохладен, я зеркален,

Я серебрян, я лучист.

Я и звонок, и хрустален,

И жур-жур-жур-жур-журчист…

Ручеёк пел что-то ещё, но Фимка его уже не слышал.

Сладко задремав, зайчик начал смотреть удивительный сон. Но о том, что это сон, он не догадывался. Смотрел себе и смотрел. Он видел и новых друзей, и старых врагов, и болото, и пустыню. Как зритель он внимательно следил за всем происходящим, чтоб не упустить самое интересное, а может, и самое главное. И обо всём необычном, что произойдёт, он обязательно потом расскажет.

Всё началось с Чудесного леса. С того места, где звонкий ручеёк впадал в озеро. Оно было тихое. Волны лениво цеплялись за лёгкий ветерок. Над кувшинками сновали легкокрылые стрекозы. Припекало солнышко. А в озере кто-то плескался. Но это была не утка водоплавающая и даже не карась тинолюбивый. Кто же тут купался? Может, «купался» громко сказано, но точно, кто-то барахтался.

А на песчаном берегу, лежал серый мешок — похоже, чей-то узелок. Такого не могло быть ни у птичек, ни у рыбок, ни даже у зверюшек. А загадочный купальщик, отряхиваясь, вышел из воды и засуетился вокруг узелка.

Кто же тут появился? Что же тут произошло? А вот что — из воды вышла просто… Газуня. Капли воды сверкали в колечках её жёлтой шубки. Росточка она была не высокого, но повыше ближайшего пенька.

— Ля-ля-ля, — напевала она возле узелка. — Где моё полотенце?

Достав его, она вытирала свои пушистые кудряшки. Впрочем, пушистыми они будут, когда высохнут. Что при такой погоде случится очень даже скоро.

А выше по берегу рос крепкий высокий дуб. Стоял он тут давно и, кроме листьев по осени и желудей, с него ничего не падало. Но вот сейчас с него кто-то с шумом и терском свалился. Шлёп!

— А-а-а! — прокричал он. — Я, кажется, упал, — сказал он, но безо всякой досады. Он ничуть не ушибся, а с дерева всё равно пора было слезать.

Интересно, кто же это упал? Но, кто бы он ни был, а звали его Загуля.

Если Газуня любила плескаться, то он — лазать по ветвям могучего дерева. И шубка у него была не жёлтая в завитушках, а просто коричневая и пушистая.

Подобрав осыпавшиеся жёлуди, он направился к узелку.

— Какие спелые! — полюбовался он желудями. И по-геройски похвастался: — Смотри, Газуня, сколько я набрал!

— Ух ты! Много-о!

— А ты чего такая мокрая?

— Я скоро высохну.

— А знаешь, как долго я с дерева летел, — делился подвигами Загуля. — Дольше, чем с кочки. Вообще-то, я высоты боюсь. Но страшно, когда забираешься, а, когда падаешь, не страшно. Хорошее дерево. Сколько на нём желудей!

— Складывай их сюда, — сказала Газуня.

И он высыпал в узелок свой урожай.

— И вот эти камешки положим, — показала купальщица. — Я их в озере нашла.

Блестящие и разноцветные её находки были чуть крупнее желудей.

— Да зачем они нужны? — возмутился Загуля. — Несъедобные.

— Пригодятся.

— Нет, не пригодятся.

— Пригодятся!

— Они такие тяжёлые! Сама узелок и будешь нести!

— Это они сырые тяжелые, а так, лёгкие.

— Да не нужны они нам вовсе!

— Бывает вещи не нужны, а они всё равно лежат, — убедительно сказала Газуня.

— Какие они красивые! — разглядел их Загуля и перестал спорить. — Прозрачные и яркие.

— Я знала, что тебе понравятся.

— Ладно узелок я понесу — пусть лежат.

Полотенце уже подсохло, и Газуня его тоже положила в узелок. Всё было на месте. Но Загуля, видать, не нагляделся камешками.

— Дай-ка, я ещё их посмотрю, — рылся он в узелке. — Это жёлудь. Ещё один. Ещё… А это что?

— Еловая шишка, — напомнила ему Газуня, — сам её туда положил.

— Я клал сосновую, потому что она вкуснее пахнет. А еловую не клал.

— Значит, эта шишка тут раньше и была.

— Наверное, — согласился Загуля и продолжил поиски. — А вот и камешек! —

обрадовался он. Но тут же про него забыл, положив на место. Потому что ему попался почти квадратный кусок плотной бумаги. На нём было что-то написано, а с другой стороны — нарисовано. — А это что? — удивился он.

— Это открытка. Давай узнаем от кого, — взяла находку Газуня и прочитала:

«Дорогие Газуня и Загуля!

Поздравляю с днём рожденья!

Приходите на обед».

— И подпись — смотри: «Дядя Пруша», — сказал Загуля. — А где он живёт, этот наш Дядя?

— Вот адрес: Чудесный лес, Седьмая Сосна справа, — разобрала в уголке Газуня.

— Пойдём к нему на обед, — оживился Загуля. — Заодно Дядя Пруша с днём рожденья нас поздравит. Правда, здорово, когда у тебя твой праздник?

— Да, в этот день столько интересного вокруг! — подхватила Газуня.

— И вокруг, и в узелке. А у Дяди Пруши, наверное, ещё интересней. Пошли скорей к нему.

— Пошли. — Газуне тоже не терпелось увидеть, кто их пригласил. — Только где этот Чудесный лес?

— Давай у кого-нибудь спросим.

— Вон кто-то бултыхается, — услышала Газуня плеск. — Может, они знают?

Они подошли к воде. Там заливисто кувыркались и пели песню две разлапистые лягушки.

— Мы прыгаем по травке

Как все лягушки.

У жабы — бородавки,

У нас — веснушки.

С квадратной головою

И пучеглазы,

Зато мы под водою —

Как водолазы.

А мы лягушки,

Не то что мышки,

На дно речушки

Ныряем с вышки!

А дно речушки —

Песок да глина.

Мы также любим

Прыжки с трамплина!

Нас каждый встретить может

Ещё в болоте,

Когда там стаи мошек

Жужжат в полёте.

Как мухи и как мошки,

Мы не летаем,

Зато мы их без ложки

Едим-глотаем!

На пляже мы попляшем

И поиграем,

А, как устанем, ляжем

Позагораем.

Пусть даже непогода,

Пусть дождь и слякоть,

С восхода до восхода

Мы будем квакать!

Ква! Ква! Ква! Ква!

— Здравствуйте, — приветствовали их именинники.

— Здравствуйте-квакваствуйте! — ответили те. — А вы кто?

— Я Загуля.

— А я Газуня.

— А мы лягушки, — ответили те. И каждая представилась:

— Я Голуха.

— А я Кваканя.

— Вы не скажете, где находится Чудесный лес? — спросила Газуня.

— Да вот же он, — показала Голуха. — Повернётесь — и вы уже в нём.

— Знаете, какое тут болото есть?! — Кваканя широко раскинула лапы. — Большо-ое!

— И мокрое! — добавила подружка. — Мы сегодня ночью туда пойдём.

— Нет, в болото ночью нам не нужно, — отказался Загуля. — Нам нужна Седьмая Сосна справа.

— Мы ищем Дядю Прушу, — добавила Газуня.

— Тогда вам в ту сторону. Видите сосну?

— Видим.

— Так это Двадцать Седьмая.

— А Седьмая — дальше. Но сначала будет болото.

— Ну мы пошли, — засобирался Загуля.

— Спасибо вам, лягушки, — поблагодарила их Газуня.

— Счастливо допрыгать!

И лягушки нырнули в воду.

— До свиданья! — попрощались именинники.

К небольшой палке Загуля привязал узелок. Забросил за спину. И новоиспечённые путники шагнули прямиком в Чудесный лес.

Глава четвёртая,

в которой ёжик Кольша дарит Газуне и Загуле иголочки, а Дядя Пруша угощает их пирожками, пельменями и компотом

Пушистые путники шли по лесу. Мимо ёлок, мимо берёзок и особенно мимо сосен. И тут Газуня сказала:

— Слушай, Загуля, если у нас сегодня день рожденья, то мы, знаешь кто?

— Кто?

— Мы с тобою близнецы.

— Мне нравится, что мы близнецы.

— Мне тоже.

— А ещё мы брат и сестра.

— Как это необычно! — улыбался Загуля.

Так за приятным разговором они шли и считали сосны. Немного сбились. Но возвращаться заново считать не стали. На пути появились кочки. Тут их лапы зачавкали.

— Ура! Болото! — обрадовался Загуля. — Значит, скоро дойдём.

— Стой, — предупредила сестрица. — Лучше обойдём. Некоторые, когда едят, тоже чавкают. Вот и болото чавкает — значит, кого-то ест.

Стали обходить болото. Не прошли и двух сосен, как им навстречу кто-то выкатился и запел.

— От берёзки к ёлочке

Меж кустов и кочек

Катятся иголочки,

Сбитые в клубочек.

Не заметишь хвостика,

Не отыщешь рожек:

Небольшого ростика,

Но зато я ёжик!

Я так важен потому,

Что без остановки

Вечерами на дому

Шью для всех обновки.

Например, для мышки

Я пошил штанишки.

А на платье в клеточку

Я пришил ей ленточку.

Солнце утро каждое

Светит, очень важное.

Ну а я не слон, не кит:

У меня не важный вид.

Но любой вам подтвердит,

Мир на ёжиках стоит!

— А ты не Дядя Пруша будешь? — остановили незнакомца путники. — Не у Седьмой ли Сосны справа живёшь?

— Нет, я живу у Десятой слева. Я ёжик, зовут Кольша.

— А я Загуля.

— А я Газуня. Какой ты красивый! Можно тебя погладить?

— Только осторожно.

— Ой какой колючий.

— Меня потому Кольшой и звать, — пояснил ёж.

— А мы вот гладкие и пушистые, — будто извинился Загуля.

— Хотите, вам колючек дам?

И ёжик вытащил из себя несколько иголочек.

— А как же ты?

— Возьмите — у меня ещё вырастут.

— Спасибо, Кольша, — взяла их Газуня.

— Мы их сюда положим, — распахнул узелок Загуля.

Сестрица спросила про Седьмую Сосну:

— Она вон там будет — не сворачивайте. А Дядю Прушу вы сразу узнаете. Он побольше вас-то будет да помохнатей.

— Ну мы туда и пойдём.

— Нам пора, а то день рожденья кончится, — сказал Загуля.

— Чей день рожденья? — поинтересовался ёжик.

— Наш, — ответил Загуля, собираясь уходить.

— Тогда я вам что-нибудь подарю, — ёж взъерошился — и вновь в его лапке засверкали иголки.

— Ты же нам давал их уже.

— Те иголки я дал просто так, а теперь — дарю. У меня самые лучшие колючки. И не перепутайте: те — даденые, а эти — дарёные.

Загуля снова раскрыл узелок. Иголки ему понравились: они были гораздо легче, чем озёрные камешки. Хотя те уже высохли, и он к ним уже привык. И так и сказал:

— А ведь они совсем не похожи на камешки.

— Ни капельки, — подтвердила Газуня.

— Значит, чем больше непохожего, тем лучше.

Все с этим согласились.

— Мы пойдём, — закинул за плечо узелок братец. — До свиданья.

— До свиданья, — ответил клубок с иголками.

— До свиданья, Кольша, — сказала Газуня.

И ёжик с песнею покатил своей дорогой. А близнецы от сосны к сосне пошли в другую сторону.

И, совсем немного пройдя по лесу, они увидели Дядю Прушу. Как и говорил ёжик, он был мохнатей и выше их. А ещё он пел песню, из которой было понятно, что это он сам и есть.

— По болотам и по суше,

По траве и по камням —

Везде ходит Дядя Пруша,

Ходит в поисках ням-ням.

Например, берёт он травку,

Комара, потом пиявку.

Завернёт их в лопушок —

Получился пирожок.

Ням-ням-ням-ням-ням-ням-ням!

А ещё в его кладовке,

Если хочешь, загляни,

Есть сушёные морковки

И мочёные слепни.

Пруша их возьмёт и вместе,

Завернёт и сварит в тесте.

Будешь сытым целый день,

Если съешь такой пельмень.

Ням-ням-ням-ням-ням-ням-ням!

Пруша сделает напиток.

А рецепт довольно прост:

На стакан штук пять улиток

И от ящерицы хвост.

Подождать чуть-чуть придётся,

Когда плесень заведётся.

Будешь сытым целый год,

Если выпьешь тот компот.

Буль-буль-буль-буль-буль-буль-буль!

— Здравствуй, Дядя Пруша, — обрадовались близнецы.

— А, Газуня и Загуля! — вышел из-за сосны хозяин. — Здравствуйте!

— Мы на обед пришли, — скинул узелок братец.

— Я вас давно дожидаюсь. Вот и обед поспел.

— Это хорошо, — сказала сестрица. — А то мы проголодались, пока тебя искали.

— Угощайтесь! Вот пирожки с пиявками, пельмени с мухами, компот с улитками.

Газуня отвела братца в сторону:

— Что-то мне не хочется есть.

— И мне расхотелось. Но, что поделаешь, надо съесть. А то Дядя Пруша обидится.

— Давай по-другому сделаем: примем его вкусности, а сами потом ягод и желудей поедим.

— Правильно! — глотнул слюнки Загуля, услышав про жёлуди.

Они вернулись к лесному повару.

— Ням-ням! — напевал тот, поглощая пельменные фантазии.

— Можно мы еду с собой возьмём? — раскрыл Загуля узелок.

— Сколько угодно! — возрадовался повар и завалил угощеньями дорогих гостей. — Пирожки! Пельмени! Вот бутыль с компотом.

— Спасибо. — Газуня складывала всё в узелок. Взяла в компот. — Смотри, Загуля, — сказала она, — у тебя глаза круглы, как донышко.

— Значит, бутыль нам пригодится, — ответил круглоглазый.

— Всё пригодится, — подхватил повар.

Узелок был готов. И они попрощались с чудо-поваром.

— До свиданья, — ответил им Дядя Пруша и вдохновенно выпил кружку компота. — Приходите ещё.

— Спасибо! Обязательно придём!

И близнецы покинули гостеприимную Седьмую Сосну.

Они просто шли по лесу и оглядывали округу. На пути попадались разные травы и цветы.

— Смотри, — показал Загуля, — у тебя глаза, как эти две фиалки.

— Правда?! — засияла сестрица. Кроме фиалок, здесь росли ромашки, лютики, колокольчики. — Как их здесь много! — смотрела она на цветы.

— Только они не моргают, — заметил Загуля.

— Просто, у них не получается. Они подучатся — и тоже заморгают. Когда потренируешься, всегда получается.

— Здорово! Представляешь, идёшь так, а цветы вокруг все моргают, — сказал Загуля.

Сестрица захлопала своими «фиалками»:

— Ну как, у меня получается?

— Да, если бы среди цветов сидела, я бы тебя не нашёл, — уверил её братец.

И они, весёлые, двинулись дальше.

Глава пятая,

в которой Газуня и Загуля слышат грустную песню Листочка

Цветы на пути сменились разными кустарничками. Ягоды на них были спелые и вкусные. Близнецы не могли их пропустить. И, ползая на корточках и коленках, увлечённо их поедали. Вдруг они услышали чей-то тихий голос. А над ними кружился листочек. Он летел, качался в воздухе и печально пел.

— Я серебряный листок,

Облетел с осины.

Удержаться я не смог —

Дунул ветер сильный.

Мы сидели высоко:

Задевали тучки.

Ах как ветру нас легко

Разбросать по штучке.

Появился я весной

Из набухшей почки.

Как прекрасен дом лесной:

Веточки, сучочки.

Мы, резвясь и веселясь,

Звонко шелестели.

Не смолкая ни на час,

С нами птицы пели.

Вот уже и день погас:

Скоро дело к ночке.

Как же я теперь без вас,

Милые листочки?

Ах зачем ты, ветерок,

С ветки листик сбросил?

Подождал бы хоть чуток,

Когда будет осень.

— Ты слышал, песенка грустная звучала? — спросила сестрица.

— Слышал. Это Листочек плакал. — Загуля посмотрел на упавший листок, потом на верхушку дерева и добавил: — Он с такой высоты летел: я бы испугался.

— Я бы тоже, — сказала Газуня и предложила: — А давай мы его с собой возьмём.

— Нет, — подумав, ответил братец, — с собой мы его не возьмём.

— Ну почему? — обиделась сестрица.

— Лучше я тебе его в причёску приколю, — скорей придумал, чем рассудил

братец.

Та обрадовалась. И Загуля украсил листиком кудряшки Газуни.

— Как красиво! — восхитился он.

Газуня покружилась и помодничала.

— Я тоже хочу на себя посмотреть. Надо зеркальце достать, — кинулась она к узелку.

Листочек выпал из причёски.

— Ой, упал, — потянулся братец к листочку.

Но вдруг листик их спросил:

— А вы кто?

— Я Загуля.

— А я Газуня.

— Спасибо, что меня не бросаете, — сказал Листочек. — Но скажите, откуда вы взялись? Я высоко сидел, а вас никогда не видел. Вы птички или зверюшки?

— Не знаем. — Оба растерянно посмотрели друг на друга. Им было странно: до этого они всё знали про себя, а теперь не знают.

— А может, вы — рыбки?

— Не знаем.

— Вы у кого-нибудь спросите, — посоветовал Листочек.

— Да, кого первого встретим, сразу и спросим, — пообещала сестрица.

— Правильно, — согласился братец. — А пока, если ты не против, я тебя

Газуне приколю?

— Конечно не против! — согласился Листочек. — А если я вам понадоблюсь, вы проговорите:

«Листочек, Листочек,

Встань передо мной,

Как перед травой».

Загуля приколол листик сестрице. Они повторили волшебные слова, чтобы не забыть. Газуня вновь потянулась за зеркальцем. Вдруг поднялся ветер. Солнце скрылось. И сверху закапала вода.

— Что это? — удивился Загуля.

— Я знаю, это вода, — забыв про зеркальце, сказала Газуня. — Наверное, наверху тоже озеро.

— Это дождик, — ответил Листочек. — Он грибной.

— Давайте спрячемся вон под то дерево, — сказал братец.

— А может, в дождь нельзя под дерево? — засомневалась сестрица.

— Это в грозу нельзя, а в грибной дождь можно, — успокоил её Листочек. — Это моё дерево. Постоим под листвой. Я хоть немного ещё побуду со своими братьями и сёстрами.

Они встали под крону осины. Сейчас они совсем не ожидали кого-нибудь встретить. Но тут один за другим стали появляться любители дождя. Это были дождевые червячки. Их и не видно-то было, потому что они под землёй копались. А теперь постепенно выползали наружу.

Глава шестая,

в которой дождевые червячки выходят на прогулку

— Какая прекрасная погода! — появился первый червячок. — Здравствуй, Лежок, — увидел он второго.

— Здравствуй, Ползок! — потянулся тот, расправляя плечи. — Хорошо, что дождь пошёл. А то я сильно испачкался.

— Я тоже. Представляешь, весь в земле.

— А где наш Упа́док? — искал Лежок третьего товарища. — Вечно он опаздывает.

— Наверное, глубоко зарылся.

— От рыбаков прячется, — догадался Лежок. — В прошлый раз его чуть не поймали. Под бревном лежал — еле тело унёс. А такое хорошее бревно, говорит, было.

— Да, ещё он говорил, что так быстро никогда не ползал.

— Упа́док! — прокричал Лежок.

— Дождь шумит, вот он и не слышит, — подумал Ползок. — Давай вместе позовём.

И, набрав воздуха, они прокричали:

— Упа-а́-док!!!

— Привет, ребята! — будто из-под земли вырос дружок: хотя так оно и было.

— Привет-привет!

— Куда ты опять провалился? — укорил того Ползок.

— Да в дерево врезался, — подосадовал опоздавший. — Пришлось обходить.

— В какое дерево-то? — спросил Ползок.

— В толстое: там столько корней! Вы туда не ползайте. — И он показал, где рос непролазный барьер. — А вы уже без меня выпили по капельке? — перевёл червяк беседу на самое важное.

— Нет — тебя ждали, — успокоил его Лежок.

— Ну так давайте выпьем в честь хорошей погоды, — горячился Упа́док. — Да чтоб дождик почаще лил!

— Душевно говоришь, — сказал Ползок.

— Очень трогательно, — умилился Лежок. — Аж слеза набегает.

— Да это дождинка, — усмехнулся Ползок. — Не морочь нам головы.

— Давайте же скорей выпьем! — торопил их Упа́док.

И червячки приготовились.

— Будем здоровы! — выдохнул Ползок.

— Обмакнёмся! — поддержал Лежок.

— Где наша не проползала! — добавил яркости Упа́док.

И три дождевых червячка принялись ловить пересохшими ртами самые вкусные дождинки. Судя по всему, для них это было одно из самых интересных занятий. Они смотрели вверх. Но не ловили первую попавшуюся капельку. Выбирали самую вкусную. А, какая вкуснее, они не ошибались — уж столько их перепробовали.

Ик каждый поймал самую вкусную дождинку. Тут Упа́док то ли предложил, то ли скомандовал:

— А теперь споём, что ли?!

— Споём! — подхватили друзья. — Нашу любимую!

И все трое грянули:

— Коль идёте по дороге

Под заливистым дождём,

Осторожно ставьте ноги,

Потому что мы ползём.

Мы не квакаем, не лаем —

Мы режим свой соблюдаем.

Замечательный режим:

То ползём, а то лежим.

Посмотри себе под ноги

Да протри свои очки!

Аль не видишь, на дороге

Дождевые червячки!

Обходите нас, мы просим:

Нам противен звон подков!

А ещё мы не выносим

Этих гнусных рыбаков!

Зонтик нам совсем не нужен,

Это ясно и без слов.

Ничего, что прямо в луже

Нас увидят без штанов.

Дождь конечно перестанет —

Вслед за ним всё подрастает.

И начнется у червей

Спор, кто толще, кто длинней.

Нам пришлось в земле родиться,

Будем до конца прямы.

Но и курица — не птица:

Не летает, как и мы.

Небеса полны пернатых,

Звери носятся на лапах.

Ну а мы в свой чернозём

Полежим и поползём.

То ли песня у червячков была длинная, то ли время быстро бежало, но дождь стал затихать, а потом и вовсе перестал.

— Всё, — сказал Упа́док. — Праздник кончился. Поползли обратно!

— Славная сегодня водичка была, — облизывался Ползок. — И вкусная, и чистая.

— Да, — подтвердил Лежок, — и напились, и в баню сходили.

— Я уползаю, — попрощался с друзьями Упа́док. — Счастливо закопаться!

— Счастливо! — прокричал Ползок.

— До следующего дождя! — отозвался Лежок и стал зарываться.

Глава седьмая,

в которой Газуня и Загуля знакомятся с подосиновиком

Червячки полезли в свои норы. А Загуля вспомнил о важном деле.

— Давай у червячков спросим, откуда мы появились?

— А откуда они могут знать — они такие маленькие.

— Но их ведь тоже не было, не было, а потом раз — и появились.

— Да, давай спросим.

Они подбежали к месту, где только что резвились любители дождя.

— Ты за ними поползёшь? — испугался Загуля.

— Ты что?! — округлила глаза сестрица. — Я темноты боюсь!

— Я тоже. Давай их позовём, пока глубоко не ушли.

И они прокричали вдогонку подземным жителям:

— Эй! Червячки! Ау!

Близнецы припали ушами к земле. Но ответа не последовало. Они затопали ногами, чтоб их услышали.

— Червячки!

— Лежки! Ползки! Упа́дки!

— Что? — откликнулся кто-то.

— Вы не знаете, откуда мы взялись?

— Не знаем! Мы вас не видели. И не знаем, кто вы такие. А откуда взялись, вы нам не говорили.

— А где можно узнать? — прокричала Газуня.

— Спросите у Бабки Мудрёны. Она всё знает.

— Кто это Бабка Мудрёна?

— Это сова. Она мудрая.

— А где она живёт?

— Где-то на дереве, — ответил Ползок.

— На большом, — добавил Упа́док.

— На ёлке, на Самой Толстой, — уточнил Лежок.

— Спасибо! — крикнули близнецы и поднялись с земли.

— Пойдём к сове, — сказал Загуля.

— Пойдём, — отряхнулась Газуня, поправляя Листочек. — Только я всё же в зеркальце посмотрюсь.

И она поспешила к узелку под осину. Но застыла от удивления. Удивился и братец. Рядом с узелком кто-то, хоть и на одной ноге, но твёрдо стоял. И, казалось, никого счастливей его на свете не было. Он запел свою бравую песню.

— Под осиной под дождём

Подосиновик рождён.

Не по дням, а по минутам

Вырос я сегодня утром.

И под радугой-дугой

Я стою с одной ногой.

С каплей дождичка во рту

Набираю высоту.

Как минуты эти сладки,

Когда падают осадки!

И становится нога

И мясиста, и туга.

С каплей дождичка в носу,

Стоя на ногу босу́,

Посмотрел я на цветочки —

У них тонки стебелёчки!

А моя, моя нога

И мясиста, и туга!

Огляделся я вокруг:

Сверху дятел: «Тук-тук-тук!»

Но у этой вот у птички

Ножки тонкие, как спички.

А моя, моя нога

И мясиста, и туга!

Посмотрите, вот медведь:

Просто не на что смотреть:

Голова, четыре лапы,

Сила есть, но нету шляпы.

А моя, моя нога

И мясиста, и туга!

В красной шляпе я стою,

Песню звонкую пою.

Мне б ещё гармонь на лямке —

Первый парень на полянке!

А моя, моя нога

И мясиста, и туга!

Я скажу про нас, грибов:

Мы вкусны, не надо слов.

Под осиной ли, в корзине —

Мы везде неотразимы!

И везде моя нога

И мясиста, и туга!

— Ты откуда выполз? — подошла к незнакомцу Газуня.

— И что ты за наш узелок держишься? — забеспокоился братец.

— Я всегда здесь расту! Особенно после дождя, — ответил гордо незнакомец. — Вот осина, а вот я — подосиновик. Сил Силыч. А вы кто такие?

Близнецы назвались.

— Это вы тут мешок разложили? — кивнул гриб на узелок. — Ещё чуть-чуть и прямо на меня. Хорошо, не задавили.

— Мы сейчас уберём, — отодвинул узелок Загуля.

— Да ладно. Он мне уже не помешает. А вы откуда взялись?

— А мы и не знаем, — потупилась Газуня.

Но братец не стал смущаться.

— А ты откуда взялся? — спросил он. — Тебя тут тоже не было. А мы первые

здесь стояли.

— Я же говорю, я всегда здесь расту. Это моё место. Я из-под земли появился.

— А вот вы откуда появились?

— Вот мы и хотели бы узнать, — понадеялся услышать ответ Загуля. — Ты не знаешь?

— Даже не представляю.

— Говорят, сова всё знает, — сказала Газуня.

— Да, сова многое может рассказать.

— А где Самая Толстая Ёлка? Она там живёт.

— Не знаю. Но зато я могу показать, где Самая Толстая Осина, — ответил гриб.

— Нет, нам нужна Ёлка, — вздохнула Газуня.

Вдруг раздалось гулкое пощёлкивание. Это было лесное воркованье или, попросту, токованье. Оно доносилось из-за стволов деревьев. А в просвете меж деревьев кто-то с крыльями и раскинутым веером хвостом ходил по траве.

— Ой а это не сова ли? — спросил Загуля.

— Нет, это глухарь, — ответил подосиновик.

— А что он там делает? — вглядывалась сестрица.

— Токует.

— Тоскует? — переспросила она.

— Да, и тоскует, и печалится.

— Пойду у него спрошу, где Самая Толстая Ёлка, — направился к птице братец.

— Бесполезно, — остановил его подосиновик.

— Почему?

— Он всё равно ничего не услышит. Его потому глухарём и зовут.

— Неужели ничего не услышит?

— Абсолютно. А если и услышит, то только свою Копалушечку.

— Кого?

— Копалушечку, подружку свою. Он ей и песню поёт. Вон слышите?

Близнецы прислушались. А красивая лесная птица запела:

— Когда утром на болоте

Поднимается заря,

Вы в глазах печаль найдёте

У меня, у глухаря.

Я хожу машу крылами

Иль с надеждою стою

И зову, зову часами

Копалушечку свою.

— Где ж ты, душечка,

Капалушечка?

Выйди, сердце мне не рви.

Я хожу в тоске,

Жизнь на волоске —

Умираю от любви!

Для тебя я сто серёжек

На берёзке отыщу.

А тропу у твоих ножек

Я брусничкой умащу.

Где ж ты, где ж ты,

друг мой милый?

Вот уж высохла роса.

Прилетай — тебя рябиной

Угощу, моя краса.

Грянет выстрел — смолкнет песня.

За тебя подставлю грудь.

Только было б лучше вместе

Улететь куда-нибудь,

Где ни лисы, где ни волки

Не сумеют нас поймать.

И в глухой-глухой сторонке

Будем жить да поживать.

Глухарь умолк.

— А где она, эта Копалушечка? — спросила Газуня.

— Где-то здесь рядом.

— А чего ж она не летит к нему? — возмутился братец. — Не слышит, что ли?

— Может, и не слышит. А может, притворяется.

— И долго она будет притворяться?

— Не знаю. Вчера целый день притворялась.

— А ты откуда знаешь? Тебя же вчера не было.

— Я был, но только маленький. И песню эту уже сто раз слышал. Я под неё хорошо засыпал.

— А что же глухарь к капалушечке сам не идёт? — спросил Загуля.

— А может, ему попеть захотелось.

— Да, хорошо поёт, — похвалила певца сестрица.

— А может, глухарь и не знает, где его краса прячется, — добавил Сил Силыч.

— А мы с Газуней друг от друга не прячемся. А спрячемся — скажем куда.

— Значит, вы не умеете в прятки играть.

— Нет, не умеем.

— А я умею, — похвастался подосиновик. — Меня не каждый найдёт. И вы меня не сразу нашли. — И показать, какой он ловкий, гриб поднял траву и скрылся.

— Эй, подосиновик! Ау! — изумилась Газуня.

— Сил Силыч! Ты где? — позвал братец гриба. Раздвинул пучок травы, но там никого.

— А вот он я! — сверкнул красной шляпкой фокусник.

— Как это ты? — всплеснула лапами Газуня.

А братец сообразил:

— Я знаю! Ты тоже из земли появился! Как и червяки!

— Не говорите мне о них! — поморщился Сил Силыч. — С червяками нас, грибов, никто не любит!

— Но это же они нам рассказали про сову и про Толстую Ёлку, — ответила Газуня.

— Про сову, про ёлку можно, а про червяков — бр-р-ры! — не надо, — передёрнулся гриб, сбросив последние капли дождя.

— Ладно, не будем.

— Нам пора, — закинул за спину узелок Загуля. — До свиданья.

— До свиданья, Сил Силыч! — попрощалась и сестрица.

— Счастливо! — помахал им шляпой подосиновик.

А странники пошли по лесу, примечая высокие ели, на одной из которых сидела мудрая Сова.

А Сил Силыч, увидев хвост какого-то дождевого червя, ещё пуще раскрасовался.

— На полянку, где пеньки,

Выползали червяки.

Покривлялись, но в итоге

Унесли обратно ноги.

А моя, моя нога

И мясиста, и туга!

Я на солнышке размяк

По ноге ползёт слизняк.

Я его как зафутболю —

Пусть он ползает по полю!

А моя, моя нога

И мясиста, и туга.

Куропатка надо мной

Пролетала не впервой.

Но, когда она порхала,

К брюху ноги поджимала.

А моя, моя нога

И мясиста, и туга.

Глава восьмая,

в которой Газуня и Загуля идут к сове, но сначала заходят к Тёте Таме

Близнецы тихо миновали глухариную полянку. Прошли ещё шагов сто. Сестрица поправила на голове Листочек.

— Постой, Загуля, — сказала она.

— Ты что-то увидела? — остановился тот.

— Нет. Давай достанем зеркальце. Я всё же хочу посмотреться.

— Ладно, посмотрись, — скинул узелок братец.

Они оба стали перебирать вещи. И тут Загуле опять повезло — попалась ещё одна открытка. Нет, не Дяди-Прушина. Эта была с цветочками и пахла ароматней.

— Смотри — открытка, — сказал он.

— Мы её уже видели, — отмахнулась сестрица, ища зеркальце.

— Это другая.

Сестрица отвлеклась и взяла цветущее послание:

— Сейчас прочитаем.

«Дорогие Газуня и Загуля!

Поздравляю с днём рожденья!

Желаю крепкого здоровья!

Тётя Тама».

— Хорошая тётя, правда? — просиял Загуля. — Нас с днём рожденья поздравила.

— А почему эту тётю зовут Тама? Как-то странно.

— Наверное, потому, что мы — тута, а она — тама.

— Нет, неправильно. Надо говорить не «тута», а «тут», не «тама», а «там».

— Нет, неправильно! — настаивал братец. — Если бы было «там», то это был бы дядя. А дядя у нас уже есть — Дядя Пруша. Значит Тама — это тётя. Тётя Тама.

— Угу, — согласилась сестрица и тут же решила: — Пойдём к ней скорей.

— Зачем?

— Смотри — тут написано: «Желаю крепкого здоровья!» Значит, Тётя Тама — это доктор. А у меня, кажется, насморк после дождя, — прогундосила Газуня.

— Тогда пойдём, — закивал братец. — Я что-то захромал. Наверное, пятку натёр. А где она живёт?

— «Четвёртая Берёза слева», — прочитала адрес Газуня.

Тётя Тама действительно там жила. Весь лес об этом знал. И близнецы, шагая по берёзам, вскоре её нашли. Она у себя готовила целебные отвары, порошки и смеси. А сейчас перебирала травы и напевала:

— Если где-то у зверей

Будет плохо с животами,

Из-за гор, из-за морей

Их отправьте к Тёте Таме.

И, пожалуйста, не плачь,

Ни блоха и ни корова,

Тётя Тама это врач —

Она вылечит любого.

В рот — таблетку,

В нос — пипетку —

Будете здоровы!

Час настанет,

Худо станет —

Приходите снова!

Я заметить вам должна,

Это скажут вам и пчёлы,

Где кончается спина,

Начинаются уколы.

Если ты вдруг запотел,

Измеряй температуру,

А закашлял, засопел —

Получай мою микстуру!

Приходи, кто стар, кто мал:

Тётя прыщик вам помажет.

А, кто голову сломал,

Тётя крепко перевяжет.

Приходи, и чиж, и грач,

Если ты больней больного.

Тётя Тама — это врач,

Она вылечит любого!

Сквозь ароматы снадобий к ней подошли лесные близнецы.

— Здравствуй, Тётя Тама! Мы тебя сразу узнали.

— Загулюшка! Газунюшка! Вот и вы! Здравствуйте. Заходите! — радовалась та.

— Мы открытку получили.

— Спасибо — ты нас поздравила.

— Растите большие, — пожелала Тётя Тама. И спросила: — А как ваше здоровье?

— У меня насморк.

— А я пятку натёр.

— Пустяки! Это мы разом вылечим. Подставляй свой нос. А ты — пятку.

Пациенты сделали, как велено. И Тётя Тама играючи закапала нос и смазала пятку.

— Ой, — свободно задышала Газуня, — у меня всё прошло.

— И я больше не хромаю, — запрыгал братец. — Спасибо, Тётя Тама.

— Ну мы пошли.

— Куда же вы? Давайте вас чем-нибудь угощу.

— Спасибо. Мы были у Дяди Пруши — он нас угостил.

— А сейчас мы торопимся к сове.

— И зачем же?

— Хотим узнать, откуда мы взялись, — объяснил Загуля.

И, попрощавшись с чудо-доктором, они вышли в лес.

— До свиданья. Если что, приходите, — проводила их Тётя Тама и снисходительно вздохнула: — Да, дети всегда хотят знать, откуда они появились.

Она вернулась к своим благородным заботам. А близнецы направились к Бабке Мудрёне.

Глава девятая,

в которой мудрая сова не понимает Газуню и Загулю и направляет их к верблюду

Близнецы увидели Самую Толстую Ёлку и и веселей зашагали. А на ней среди больших старинных книг сидела и мудрела уважаемая и почтенная птица.

— Я премудрая сова.

Знаю всё на свете:

Отчего дрожит листва

И откуда ветер.

Я на дереве сижу,

Умная настолько,

Я всегда вам расскажу:

Что, когда и сколько.

Как в летучую пчелу

Мёд забрался сладкий.

И красавцем почему

Стал утёнок гадкий.

Я всё знаю про клопа:

Отчего он красный.

Говорят, что я слепа, —

Это всё напрасно.

Если ты, к примеру, мышь,

Зайчик или ёжик,

Приходи ко мне, малыш,

Умным станешь тоже.

Книжки разной толщины

Я вам почитаю.

Дорогие грызуны,

Приходите к чаю.

Правда, филин прилетал,

Весь в одеколоне.

До рассвета приглашал

Посидеть на кроне.

Мне бы книжку до утра

Почитать бы надо…

Говорят, что я стара,

А где ж моя помада!

Разгуляйся до утра,

Ночка голубая.

Говорят, что я стара,

А я молодая!

Сова так разошлась, что захлопнула книжку. Из неё даже клубами пошла пыль мудрости.

Путники сначала услышали, а потом и увидели сову.

— Здравствуй, Бабушка Мудрёна! — закричали они, задирая головы.

Сова огляделась и при виде крошечных незнакомцев округлила глаза:

— Здравствуйте. А вы кто такие? Что-то я вас не знаю.

— Я Газуня.

— А я Загуля. Мы близнецы.

— Кто такие близнецы, знаю, а Газулю и Загуню нет. У меня все звери записаны. И птички тоже: и откуда они прилетают. Все рыбки: и где они плавают.

— Я, помню, в озере плавала. Может, я рыбка? — спросила Газуня.

— А я с дуба слетел, — сказал Загуля. — Может, я птичка?

Сова молчала, уткнувшись в книгу.

— Ну, Бабушка Мудрёна, скажи, пожалуйста, кто мы такие? А то все спрашивают, а мы и не знаем.

Сова-таки глянула на необъяснимых гостей.

— Да вас таких вообще не бывает! Заяц есть, белочка есть, — тыкала сова в книгу. — А на вас и похожих-то никого нет.

— Бабушка Мудрёна! А по-моему, мы на тебя похожи, — сказал Загуля, — у нас такие же большие и круглые глаза. Правда, Газуня?

Не успела сестрица кивнуть, как Мудрёна раздулась-распушилась.

— Да как вы смеете так говорить! На меня похожи! Я здесь одна во всем лесу такая умная! А вас таких не бывает! Вы вообще никто! Вас здесь нету! — трясла она книгой. — И вообще, я не могу с неизвестно с кем разговаривать!

— Как это мы — неизвестно кто? Как это нас нету, когда мы — вот! — не понимал Загуля.

— Бабушка Мудрёна! Если ты такая умная, скажи хотя бы, откуда мы взялись? — прокричала сестрица.

— Откуда, откуда! — рассердилась птица. — От верблюда!

И, не прощаясь, она сорвалась с места и скрылась за кронами деревьев.

— Ах от верблюда, — повторили близнецы.

— Тогда пойдём к нему, — предложила Газуня.

— Пойдём, — кивнул братец. — Он нам всё и расскажет.

Тут вдруг раздался треск валежника.

— Тише! Кто-то идёт.

— Может, как раз верблюд!

И они пошли навстречу шумному зверю.

Глава десятая,

в которой Газуня и Загуля рассказывают медведю, где живёт Тётя Тама

Валежник трещал, но ломал его не верблюд, а местный медведь, самый здоровый зверь леса. Он тяжело шагал и напевал:

— Разогну я спиночку,

Поскриплю костями

Да пойду малиночку

Пощиплю горстями.

Я в малиннике густом

Целый день пирую.

Запасусь-ка я жирком —

И на боковую.

Если вдруг да забредёт

В этот угол райский,

То от зависти помрёт

Мишка гималайский.

Красную и чёрную

Я поем смороду.

Пчёлка будет доброю,

Даст мне бочку мёду.

Я сварил варение

Вкусное такое:

Будет день рождения —

Баночку открою.

А цветочки тут растут

Даже на дороге.

Кактусы — и те цветут

У меня в берлоге.

Ах, леса дремучие:

Сосенки да ели!

Комары пискучие,

Как вы надоели!

Разглядев меж деревьев громкого топтуна, Загуля крикнул:

— Стой, косолапик! Ты случайно не верблюд?

Тот остановился.

— Нет, я медведь Михай, — ответил он. — Меня здесь все знают.

— А я Загуля.

— А я Газуня. Мы близнецы.

— Странно, что вы меня не знаете. А что вы тут делаете? — спросил Михай, слегка подёргиваясь.

— Мы ищем верблюда.

— Ты не видел его?

— Нет, не попадался, — расчёсывал лапой шерсть медведь. — А вы не знаете, где тут Тётя Тама? Я, кажется, заблудился.

— Знаем, знаем! — живо отозвались путники. — А у тебя что — насморк?

— Нет.

— Пятку натёр?

— Да нет же!

— А что? — удивились близнецы, не знавшие других болячек.

— Вчера у меня мазь от комаров кончилась. А сегодня они меня покусали. Смотрите, какие волдыри они мне сделали, — показал пострадавший лапу.

— Ага, — кивнули близнецы, хотя под густой шерстью ничего не увидели.

— Странно, что вы меня не знаете. Я бы на вашем месте про меня уже знал.

— Зато мы знаем, где Тётя Тама.

— Где? А то я весь чешусь. Мне у неё надо всему помазаться. И с собой от комаров и от чесанья мази взять.

— Тётя Тама тут недалёко, — показала Газуня. — Вон тама, то есть вон там. В общем, в той стороне.

— Правильно, — подтвердил братец. — У Четвёртой Берёзы слева.

— Но если отсюда идти, то — слева.

— Ну я пошёл. До свиданья.

Близнецы попрощались с заблудившимся зверем. А тот, размашисто чешась, пошёл считать берёзы, страдальчески напивая:

— Если вдруг да забредёт

В этот угол райский,

То от комаров помрёт

Мишка гималайский.

А братец заметил:

— А правда, мы на него похожи.

— Немного похожи, — ответила Газуня. — Но на сову больше.

— А мне медведь больше нравится. Он такой большой. Я с ним одним цветом.

— А сова такая умная. Это ведь она к верблюду нас направила.

— Да, как же нам его найти?

— Давай у Листочка спросим. Он же высоко сидел. Наверняка верблюда видел.

— Точно. И как мы сразу не догадались?!

И близнецы проговорили волшебные слова:

— Листочек, Листочек!

Встань передо мной,

Как перед травой!

Листик плавно оторвался от Газуниных кудрей и закружился в воздухе.

— Чем я могу помочь вам, друзья?

— Листочек, ты сидел высоко, смотрел далеко, — проговорил Загуля. — Не видел ли ты верблюда?

— Не видел, но про него нам перелётные птицы щебетали.

— А где он живёт?

— Живёт далеко в пустыне. Вон там, — показал Листочек. — У верблюда на спине два горба. Вы его по ним и узнаете.

— Спасибо, Листочек, — сказала Газуня. — Мы туда и пойдём.

— Очень рад был помочь вам.

Листочек приземлился. Загуля поднял его и вдел в причёску Газуни. Та потянулась к узелку, твёрдо решив:

— Теперь я точно посмотрюсь в зеркальце.

— Где же оно? — помогал ей рыться в узелке братец.

— Мы в третий раз всё переворачиваем, а зеркальца не находим, — досадовала Газуня.

— Ты знаешь, я давно хотел тебе сказать, — проговорил Загуля.

— Что?

— Если мы не находим в узелке зеркальца, значит, его там и не было.

— Может быть, — нехотя согласилась сестрица, но не стала о том переживать. — Что же мы тут копаемся? Пошли скорей в пустыню, пока там верблюд. Вдруг он тоже перелётный? А я в ручей посмотрюсь: он тоже как зеркало.

И они быстро вышли из леса и направились в пустыню. По пути им встречалось множество ручейков. Газуня в каждый смотрелась и оставалась довольной и Листочком, и собой. Но вот ручьи, реки и озёра стали попадаться всё реже и реже. Болот вообще никаких не встретилось. Это означало только одно — приближалась пустыня.

Глава одиннадцатая,

в которой верблюд растолковывает далёким гостям, откуда они появились

А в пустыне верблюд по имени Караким чувствовал себя хорошо. Вокруг возвышались барханы. Одни были настоящие — природные, другие — искусственные. Их он насыпал своим совочком. Но все песчаные холмы были как близнецы — друг от друга не отличишь.

Верблюд увлечённо возился в песке и пел заводную песню.

— Никогда меня бараном

И ослом не назовут.

Я шагаю по барханам,

Потому что я верблюд.

Не успеет зорькой ранней

Солнце осветить восток,

А в песочнице бескрайней

Я уже держу совок.

Не надо мне воды,

Ни хлеба за труды!

А дайте мне колючку,

Ещё песочка кучку!

Я так люблю песочек,

Ведёрко и совочек!

Я могу в песке зарыться

Весь от носа до хвоста.

Ведь недаром говорится:

Без пустыни жизнь пуста.

Ах какое наслажденье —

По песочку босиком!

Даже зубы каждый день я

Чищу только лишь песком!

Ах с какой горячностью верблюд строил домики и ведёрком делал

куличики. Те, что не нравились, разваливал и ставил новые. Он даже не отвлёкся, когда к нему кто-то присоединился. Он этому был рад: в пустыне нужно дорожить гостями. Тем более такими, которые с ним играют.

Это были Газуня и Загуля. Они с бархана, как завидели, сразу узнали в нём верблюда. Кричали-звали, но он не откликался, а лишь играл в свой песочек. Да так заразительно, что они подключились к нему. И тут же забыли, зачем пришли. Да, в песочнице забываешь про всё на свете. Есть какая-то непостижимая сила в простом песочке, раз он может он может очаровать и с головой поглотить.

— Я так люблю песочек,

Ведёрко и совочек!

— подпевали близнецы. Сперва они повторяли верблюжью архитектуру, а потом изобретали что-то своё.

— Мы так и думали, что ты нас узнаешь, — возводила теремок Газуня.

— Я вас в первый раз вижу, — прокладывал дорогу верблюд. — Но вы в песочек хорошо играете, я таким гостям всегда рад.

— Как же ты нас не знаешь? — оторвался от песка Загуля. — Мы близнецы. Газуня и Загуля.

— А я Караким.

— Караким, мы же от тебя взялись. Вспоминай скорей!

— От меня? — опешил верблюд. И гордо заявил: — От меня вот эти куличики взялись! Подземные ходы произошли. Мосты! Дороги! А вас я не лепил, не насыпал, не возводил. Но вы мне нравитесь.

— Ну как же, — остановилась Газуня, — нам Бабка Мудрёна сказала, что мы от тебя произошли.

— Да-да! — подтвердил братец. — Ты посмотри, кроме тебя здесь больше никого нет.

У верблюда даже горло пересохло. Он огляделся. Вокруг, кроме них троих, никого не было.

— А кто это, Бабка Мудрёна? — напряг он память.

— Разве ты не помнишь? Это сова.

— Кто?! — вспылил верблюд сильнее бури. — Да она, эта ваша сова, и в песочек-то играть не умеет, не то что вы! Прилетает как-то и говорит: «Я изучаю жизнь». А сама ни одного куличика не слепила. Да песком отфыркивалась. Тьфу! — презрительно плюнул верблюд. — То ей воздух жаркий, то песок горячий.

Близнецы расстроились за Мудрёну: даже играть перестали. И меж собой заговорили.

— Может, сова что перепутала?

— А может, верблюд про нас забыл: песком память занесло?

— Что же делать? Как узнать, кто правду говорит, сова или верблюд?

— Давай позовём Тётю Таму, — сказал Загуля.

— Зачем?

— Она Каракиму голову смажет — и он всё вспомнит.

— Правильно! — согласилась сестрица. — Позовём. Но вдруг она не услышит?

— Придётся верблюда к ней вести.

— Вряд ли он захочет расстаться с песочком. Упираться ещё будет.

— Да, — смерил верблюда взглядом братец. — В узелок он не влезет. Так бы, его отнесли. А если и влезет, смотри, сколько песка надо взять для него — целую пустыню. За один день её не пересыплем.

Близнецы крепко задумались. Уходить ни с чем совсем не хотелось.

— Надо ещё раз спросить, — решил братец. — Вдруг у него память вернулась?

Верблюд непрерывно что-то строил.

— А может, ты скажешь, откуда мы появились? — спросила Газуня.

— Конечно, скажу, — отозвался тот. — Сижу это я сегодня в пустыне в песок играю. Вдруг вижу, на горизонте двое появились. И прямо ко мне. А я не бросаю играть. А те двое подошли ко мне ближе. Я посмотрел, а это оказались вы. Откуда пришли — оттуда и появились, — закончил Караким.

— Откуда пришли — оттуда и появились, — повторили вдумчиво гости.

— Я поняла, — просияла сестрица, — там озеро было, где мы появились. Я в воде лапки мочила и спинку.

— А я, помню, под дубом приземлился, — оживился Загуля, — мы вместе с желудями падали. Вот я там и появился. Но это всё не считается.

— Как не считается? — включился верблюд. — Из воды считается, и — с дерева. Тут ящерицы и черепахи везде из песка появляются — тоже считается. Солнце — из-за бархана, облака — из-за горизонта — всё считается.

— Ой спасибо, Караким! — радовалась Газуня. — Мы так и знали, что ты нам всё расскажешь. — И обратилась братцу: — Помнишь, у озера мы лягушек встретили.

— Да, Голуху и Кваканю. Они в воду с песней прыгали. Ква-а-а!

— Так пойдём же скорей в наш лес!

Загуля поднялся, готовый в путь. А верблюд напевал:

— Пройдись и оглядись —

Песочек — это жизнь!

— Слушай, Газуня, — задержался братец, — надо верблюда чем-нибудь угостить.

— Надо. Он очень хороший.

— Он про колючки пел, как их любит. У нас же они есть.

— Точно. Нам же их ёжик подарил.

Они полезли в узелок.

— Вот они, иголочки, — сказал братец.

— Но, кажется, дареное не дарят, — остановила его сестрица.

— А мы подарим не дарёные иголки, а даденые.

— Да, но какие из них какие?

— Эх, перепутались, — смотрел на иголки братец. — Надо было их пометить.

Они задумались. Но Газуня нашлась.

— А если подарки съедобные, ими можно угощать, — сказала она.

— Ура! — просиял братец. — Дадим все иголки!

Они разделили иголки поровну и взяли по кучке.

— С песочком навсегда

Мы не разлей вода!

— пел верблюд. Он уже построил город и обнёс его стенами.

— Караким, — вкрадчиво произнесла Газуня.

— Чего?

— Открой рот, закрой глаза.

— Мы тебе вкусненького дадим, — проговорился братец.

Верблюд встал, отряхнулся и доверчиво закрыл глаза. «Давайте ваш сюрприз, — открыл он пасть».

Близнецы медленно засыпали в неё лакомство.

— А-а-а! — вскричал он — и все постройки рассыпались. — Что вы мне подсунули?!

— Колючки — ты же их любишь.

— Какие? — отплёвывался верблюд.

— Ежовые.

— Я только верблюжьи люблю. Тьфу! Тьфу!

— Мы не знали. Ты нас извини.

— Хорош сюрприз! Чуть без языка не остался.

— Ну мы пойдём, — засобирался Загуля.

— Нам пора, — сказала и сестрица.

— Да ладно, — подобрел Караким и сгрёб колючки в кучку. — Я из них забор сделаю. А вы мне понравились. Вот вам от меня на память совочек.

— Спасибо, — расцвела Газуня. — Это дорогой подарок!

Гости проверили, как он работает, и чуть снова не закопались.

Но Загуля вспомнил про свой лес и положил ценную игрушку в узелок.

Караким тут же откопал другой совок: наверное, они были тут повсюду.

— Ну мы пошли, — сказала Газуня. — До свиданья.

— До свиданья, — поднял узелок братец.

— Привет сове! — помахал им Караким. И над пустыней вновь понеслось:

— Ничего, что две горбушки

На спине моей сидят.

Я возьму свои игрушки,

Буду строить всё подряд:

Города, дворцы и замки,

И подземные ходы.

Буду я ходить в панамке

Среди этой красоты!

Путники вскоре скрылись за барханом, и песня до них уже не долетала.

— А я от кого-то слышал… — вспомнил о чём-то братец.

— И от кого же?

— Не помню — может, от тебя.

— И что же?

— Когда покидаешь любимые места, бросаешь что-нибудь в воду, чтобы вернуться.

— А если воды нет?

— Тогда что-нибудь закапываешь. Нам ведь здесь понравилось.

— Ещё как!

— Тогда давай камешки здесь закопаем.

— Мои блестящие и прозрачные? — переспросила сестрица.

— Они, конечно, твои, но и наши.

— Я же говорила, что они пригодятся. А на озере там ещё есть.

Достали из узелка камешки и тут же их закопали.

— Вот Караким удивится, — улыбался братец, — будет раскапывать совочек, а тут — камешки. — И оба рассмеялись.

— Мы обязательно сюда вернёмся, — размечталась Газуня.

— Конечно, — кивнул братец. — Верблюду колючек принесём, только помягче. — Да. А то глупо получилось: ежовые он не ест.

— Попросим у какой-нибудь ели.

— Или у сосны.

Они поднялись и пошли дальше.

— А, правда, мы на верблюда похожи? — поделился Загуля.

— А чем это?

— У меня такой же горб, как у него. Только один.

— Это узелок, а не горб, — посмеялась сестрица.

Братец снял ношу.

— А теперь нет горба?

— Теперь нет.

— Значит, это узелок, — согласился братец. — Но всё равно мы на верблюда похожи.

— Но больше на медведя. У него такая тёплая шуба!

— А верблюд нам совочек подарил.

— Замечательный подарок. Где хочешь, пригодится.

Так с хорошим настроением они вышли из пустыни. Песок сменился травой. Появились кусты и ручьи. Путники шли обратным путём. Ещё немного — и вот наконец показался их Чудесный лес. Прежде чем войти, путники сделали привал. В узелке нашли огурцы, конфеты, бутерброды с сыром. А компот и пирожки от Дяди Пруши пока не трогали. Перекусили. И вошли в лес, весело запев про самих себя.

— Как-то раз в конце июня

Чудеса открыли дверь:

Появилась вдруг Газуня —

То ли пташка, то ли зверь:

То ли ноги, то ли палки,

А по виду лет шести.

А глаза, как две фиалки, —

В общем, глаз не отвести.

А в преддверии июля,

Где растёт лохматый дуб,

Появился вдруг Загуля —

То ли шарик, то ли куб,

То ли руки, то ли ноги.

Как поймаешь — отпусти.

Ходит лесом без дороги:

А по виду лет шести.

Сверху, снизу, слева, справа

Мех пушистый был на них.

Кто — подстрижен, кто — кудрявый.

Кто невеста? Кто жених?

Как Загуля ел конфеты!

А Газуня — огурцы!

Несмотря на всё на это,

Это…

Это…

Это были близнецы.

Глава двенадцатая,

в которой близнецы встречаются с грозным волком, и Тётя Тама его вылечивает

А в лесу, кроме лягушек, червячков, совы и прочих жителей, обитал ещё и серый волк. Он был заядлый картёжник: постоянно играл в карты. Чаще всего один, потому что с ним никто не хотел играть. Умостившись возле старого пня, служившего карточным столом, волк перемешивал колоду и пел:

— Я рычаньем разбужу

Тишину лесную.

На коряге посижу

Карты потасую.

Белочки сопливые,

Мышки-коротышки,

Приходите, милые,

К волку на картишки!

С кем бы перекинуться,

С кем бы переброситься?

На кого б накинуться,

На кого б наброситься?!

Карты, зубы и клыки

Мне сулят удачу.

Разомну я кулаки

И поем в придачу.

Дамочки и тузики,

Я вас уважаю.

Зайцы-карапузики,

Я вас обожаю!

Хорошо кого-то съесть

Посреди дубравы.

Да, слыхал я, будто б есть

Где-то волкодавы.

Каждый так из них матёр,

Страшно аж представить.

Надо б мирный договор

С ними бы составить.

— Туз! Король! Ваша карта бита! — громко рыкнул волк. — Ха-ха!

Но, оборвав злорадный смех, он затих. Прислушался, принюхался.

— Кажется, кто-то идёт, — спрятал он карты. — Сейчас я его съем, глупенького, — размечтался волк о зайце. — Спрячусь-ка за дерево.

А мимо игрального пня, не ожидая беды, проходили близнецы.

— Как хорош наш лес! — оглядывалась Газуня.

— И берёзы кудрявые, и ёлки пушистые, — вторил братец.

— И звери разные тут водятся.

И только Газуня это сказала, как перед ними возник «разный» зверь. Такого серого и клыкастого они ещё не видели.

— Р-р-р-ры! Попались, зайчики! От волка Сержа не уйдёте. Сейчас я вас всех съем! — Он приготовился наброситься на добычу.

— Мы не зайчики, — испугался Загуля.

Серж насторожился. Ведь можно было и поверить: зайцы бы убежали.

— А вы, случайно, не волкодавы? — озирался он, нет ли тут какой засады: он её тоже боялся.

— Да вроде нет, — ответила Газуня, — не волкодавы.

— Тогда я вас съем, — воспрял хищник и принял грозный вид.

— Но мы точно не знаем.

— Мы от верблюда, — важно сообщил братец.

Серж, перестав рычать, заходил вокруг незнакомцев, тщательно обнюхивая. Он никак не узнавал в них тех, кем раньше питался. А опасных волкодавов он в глаза не видел. Вдруг это они? Такие хитрые.

— Нет, — решил он не рисковать, — я, пожалуй, вас есть не буду. Вдруг вы несъедобные? А вы точно не волкодавы?

— Послушай, Серж, — совладала с испугом Газуня, — если ты голодный, у нас для тебя есть пирожки.

— Мы можем угостить, — осмелел Загуля.

— Пирожки я люблю, — обрадовался волк. — Давайте их сюда.

Загуля достал пирожки. Серж выхватил их и один за другим проглотил.

— Есть что запить? — облизывался он.

— Вот компот. — Загуля протянул ему Дяди-Прушину бутыль.

Серж выпил её залпом.

— Ох хорошо! — икнул он сладко.

Сначала ему было очень хорошо. Но вдруг глаза полезли на лоб. Зверь схватился за брюхо.

— Помогите! По-о-мо-о… — прокричал он и упал без чувств.

— Ой, — забеспокоилась Газуня. — Кажется, ему плохо.

— Надо его спасти, — решил братец и громко позвал: — Тётя Тама!

— Тётя Тама! — подхватила сестрица.

Долго ждать не пришлось. Скорая помощь тут же примчалась.

— Что с вами? — взволновалась чудо-лекарь. — Насморк? Пятки? Волдыри?

— Нет, — ответила Газуня, — с нами всё хорошо. Волку плохо.

— А, картёжник!

— Он поел Дяди-Прушиных пирожков, — объяснил братец.

— Ну, тогда ничего страшного.

Тётя Тама, выбрав в аптечке самый большой шприц, скомандовала:

— Кладите больного на живот.

Санитары исполнили указание. И Тётя Тама с размаху поставила Сержу укол в нужное место. От резкой боли тот очнулся и подскочил до веток берёзы.

— А-а-а-а! — верещал он, держась за укол. — Вол-ко-да-вы!

И, обскакав любимый пенёк, растеряв все карты, волк исчез в дебрях леса.

— Что это с ним? — забеспокоилась Газуня.

— Ничего, — ответила Тетя Тама, — переживёт. А из чего он пил?

— Вот бутыль пустая.

— Возьму-ка я её да трав целебных для Дяди Пруши настою. Ну я к себе под берёзу. А то много посетителей.

— Каких посетителей?

— Пирожков объелись?

— Нет, комары с расквашенными носами. Если что, зовите.

— Хорошо. Мы знаем, где тебя искать.

И скорая помощь заспешила на свой лечебный пост. Близнецы посмотрели на карты — подбирать не стали. Серж вылечится — вернётся за ними. И они направились к озеру, где плескались волны, а на берегу стоял высокий дуб.

— А, правда, мы на волка не похожи? — спросил Загуля.

— Ни капельки, — ответила сестрица. — Мне верблюд больше нравится, чем волк.

— Да, он про песочек поёт, а не про карты.

Вот так они шли по лесу и разговаривали об играх да о зверях.

Глава тринадцатая,

в которой Монька и Бонька знакомятся с Газуней и Загулей, которые идут по старым местам

Лес приветливо шумел. Пахло листвой и хвоей. Близнецы решали, как к озеру будет короче. Оно было где-то рядом. Вдруг навстречу им кто-то выбежал. Сначала — один, потом — кто-то другой. Это были мышка и белочка. После игры на полянке они уже сбегали к себе и пообедали.

— Привет! — сказала путникам белочка и весьма изумилась. — Ой какие вы чудны́е — прямо чудолесики!

И с лёгкой подачи белочки близнецов потом так и стали называть «чудолесики». А, кто хотел, называл так и других обитателей Чудолесья.

— Привет! — пропищала им мышка. — Вас как зовут?

— Меня Газуня.

— А я Загуля. Мы близнецы.

— А я мышка Монька.

— А я белочка Бонька. Вы в первый раз в лесу?

— Нет, — ответил братец, — второй.

— Мы к верблюду ходили.

— Застали его?

— Застали — он не перелётный.

— А давайте с нами играть, — предложила мышка.

— В песочек?

— Нет, в прятки.

— Мы не умеем.

— Мы вас научим.

— Нам очень хочется поиграть, но сначала мы к озеру сходим, — ответила Газуня.

— Давно там не были, — объяснил братец. — А потом сюда вернёмся.

— А как ближе к озеру?

— Попросите ручеёк — он вас быстро доведёт. Отсюда он не петляет.

— С озера захватите карасика — он вас до полянки доведёт.

— Он в двадцать пятой тине живёт.

— Четыре раза стучать.

— Хорошо, захватим.

И близнецы пошли к ручью.

— Странные они какие-то, — сказала белочка. — Я их раньше в лесу не видела.

— И в прятки они не играют, — дивилась мышка. — А как же без этого в лесу?

— И, по-моему, они вовсе не близнецы.

— А кто же? — перепугалась мышка.

— Двойняшки.

— Нет, близнецы.

— Двойняшки!

— Это одно и то же.

— Нет, не одно и то же.

— Да ты сама-то не белочка, — вступилась за новых друзей Монька.

— А кто же? — обиделась Бонька.

— Рыжелочка!

— Правда?

— Ну конечно!

И подружки звонко рассмеялись. Белочка была счастлива, что её так обозвали. Глянула вслед чудолесикам и весело пропела:

— А вокруг звенели пташки,

И шумел зелёный лес.

Так по лесу шли двойняшки

В ожидании чудес!

А мышка предложила:

— А давай не скажем им, что они двойняшки. Пусть думают, что близнецы.

— Пусть, — кивнула белочка. — Я так и хотела. — И позвала: — Побежали Фимке скажем, кого тут встретили.

И они помчались на полянку к зайцу.

А близнецы тем временем подошли к ручейку.

— Здравствуй, ручеёк! — сказали они.

— Здравствуйте! Я Журчик.

Сестрица в него посмотрелась и поправила Листочек.

— А я Газуня, — представилась она.

— А я Загуля, — сказал братец.

— Доведи нас, пожалуйста, до озера.

— Я всегда всех до озера довожу. Идите за мной.

Ручеёк был звонок и разговорчив.

— Через меня здесь все прыгают — и белочка, и мышка, — поделился он. — Вот и вы меня перешагнуть можете. А там за озером я тоже бегу. Но сначала — узенький, а потом — широкий. А ещё дальше рекой становлюсь — и меня никто не перепрыгнет. Разве что птицы перелетят. Рекой становлюсь — её уже Кружовинкой называют.

— А мы, видно, когда в пустыню шли, тебя за озером где-то перешагнули.

— Наверное.

— А ты нас видел?

— Нет, на бегу тоже вас не заметил — очень торопился.

— А ты озеро по берегу обходишь? — спросил Загуля,

— Нет.

— А как? По мосту или по дну? — насторожилась сестрица.

— Я вплавь его перемахиваю. Во всех уголках побываю. Что в глубине делается, посмотрю.

— А мы глубины боимся, — признался братец.

— Я вас туда не поведу — только до берега.

— Вот-вот, нам туда.

— Хотите песенку спою?

— Конечно! Быстрей дойдём.

И ручей зазвенел:

— Я бегу меж бережочков:

Путь ни близок, ни далёк.

И букашек, и жучочков —

Всех напоит ручеёк.

Птички, травки и зверюшки,

Среди солнечного дня,

Хоть из лапы, хоть из кружки,

Пейте воду из меня.

Я прохладен, я зеркален,

Я серебрян, я лучист,

Я и звонок, и хрустален,

И жур-жур-жур-жур-журчист.

В меня солнышко нырнуло,

А за ним — и небосвод.

А зубастая акула

Вот уж точно не нырнёт.

Я печалиться не стану,

Что я узенький такой,

Потому что скоро стану

Я широкою рекой.

Глава четырнадцатая,

в которой зайчик Фимка просыпается и встречает друзей: и старых, и новых

А в это время заяц Фимка лежал под своим кустом. Но он уже проснулся. Поднялся, потянулся, посмотрел на солнышко и улыбнулся — в всё оттого, что ему приснился необычный сон.

— Как будто всё на самом деле было, — сказал он. — Жаль только, это

всё не со мной случилось, а с Газуней и Загулей. Они такие славные, такие смелые. Везде побывали. Вот бы у меня такие друзья были. Я бы с ними играл всё время. И в песочек, и даже в прятки. Пойду расскажу про них.

— Белочка! Мышка! — позвал он.

— Фимка! Вот ты где! — выскочили те ему навстречу. — Мы тебя везде ищем.

— Я вас тоже ищу. — Зайчик поспешил рассказать свой секрет: — Мне такое сейчас приснилось! Будто у нас в лесу были Загуля и Газуня. Они такие пушистые, такие весёлые. Мы бы с ними дружили все.

— Газуня и Загуля? — переспросила белочка.

— Да.

— Близнецы? — уточнила мышка.

— Близнецы.

— Ой они такие чудолесики! — снова назвала их так белочка.

— Они только что здесь были, — сказала мышка.

— Кто? Загуля и Газуня? — произнёс обидчиво Фимка и сник. — Таких хороших друзей, как они, на свете не бывает. Они только во сне живут.

— Ну как же, во сне?! — возразила мышка. — Жди больше, спи дольше. Я сплю, и мне никакие газугули не снятся, а — только кроты и ёжики.

— А мне — бурундуки полосатые, — призналась белочка. — А с Газуней и Загулей мы только что разговаривали.

— Где же они теперь по-вашему? — дулся Фимка, думая, что его разыгрывают.

— На озеро пошли, — объяснила мышка. — Скоро сюда придут.

— Так я вам и поверил, — опустил уши зайчик. — То, что снится, на самом деле не бывает. — И, чуть не плача, отвернулся от всамделешных друзей.

— Ну, успокойся, Фима, — расстроилась Бонька. — Мы правду тебе говорим.

— Не врём нисколечко. Поверь нам, — упрашивала Монька.

Но от их слов зайчик расплакался.

Подружки не знали, как его утешить. Вдруг позади треснул валежник. Они обернулись и увидели тех самых зайкиных друзей, о которых тот мечтал. Вместе с ними на полянку пришёл карась Тинька.

— Да вот же твои новые друзья! — воскликнула белочка.

— Повернись — и ты их увидишь, — подхватила мышка.

Но горемыка ещё пуще залился слезами.

— Вы всё время надо мной смеётесь, — всхлипывал он. — И что я серый, и что ушастый.

— Фимка, ты что уши повесил? — спросил Тинька. — Посмотри, кто к тебе пришёл, — показал он на близнецов.

— Что я, карася, что ли, не видел? — не оборачивался заяц.

— А кто это? — спросил Загуля у Тиньки.

— Это заяц Фимка.

— А что он плачет? — обеспокоилась Газуня. — Может, ему страшный сон приснился?

— Да вы ему приснились, — ответила белочка. — И теперь он не верит, что вы существуете.

Услыхав знакомые голоса, заяц осторожно обернулся.

— Ой, — потряс он головой, не веря своим глазам.

— Вы… вы откуда? — робко заговорил он.

— Мы сначала не знали откуда. А теперь знаем — отсюда.

— Значит, мышка и белочка правду про вас рассказали?

— А что они такого говорили? — забеспокоились близнецы.

— То, что вы на самом деле…

— Кто? Волкодавы?

— Нет, то, что вы на самом деле есть.

— Конечно есть!

— Как здорово!

— Мы же тебе говорили. А ты не верил, — сокрушались подружки.

А Фимка, радуясь, не мог наглядеться на близнецов. Боялся, вдруг отвернётся — и они исчезнут.

— Вы такие смелые, — сказал он.

— Ну, не совсем, — ответила Газуня. — Мы воды боимся.

— Как же боитесь, — возразил карась, — только что со мной плескались.

— Мелководье не считается, — сказал братец. — А, где по горлышко, мы боимся.

— Всё равно вы отважные. Вы волка не испугались, — вспомнил заяц.

— А ещё мы боимся темноты, — открылась Газуня.

— И высоты, — добавил братец.

— Ничего, — успокоил их новый друг. — Нам места и на полянке хватит.

Загуля глянул на сестрицу и кивнул на зайца:

— А, правда, мы на него похожи?

— Правда, — ответила та и добавила: — Но, по-моему, мы друг на друга похожи.

— Да, похожи. А заяц мне больше всех нравится.

— И мне.

— Давайте же, вместе играть, — прыгал Фимка.

— Сыграем в «Белку на дереве», — предложила Бонька.

— Нет, — остановил он её, — сейчас будем играть в «Зайчик на траве».

— А это как? — спросила полянка.

— Это когда все встают в круг, берутся за лапы и поют песню.

— И мы? — спросили близнецы.

— Ну конечно!

Фимка запел, а весь круг подхватил:

— Хорошо, что наступает

Лето и весна.

Хорошо, что вырастает

Травка зелена.

Хорошо, что на рассвете

Солнышко встаёт.

Хорошо, что есть на свете

Дружный хоровод!

Ля-ля-ля-ля!

— Какая хорошая игра! Будем всё время так играть! — кружилась в хороводе полянка. — Кого-нибудь ещё позовём!

Лесная компания весело пела, прыгала. Потом они пошли гулять по лесу. Незаметно оказались на песчаном берегу озера. Загуля достал из узелка верблюжий совочек и показал, как он копает. Совочек пошёл по кругу. Чего только тут не понастроили. Газуня вспомнила про день рожденья. И близнецы угостили каждого жёлудем. А Бонька подарила им шишечку сосны, запах которой так хвалил Загуля. Карасик Тинька подарил им фирменный воздушный пузырёк от паука серебрянки: тот их в тине много наделал. Близнецы с интересом разглядывали пузырёк. Но тот лопнул и всех развеселил брызгами. А мышка преподнесла им два блестящих камешка, вырытые из-под земли. Фимка вручил им банку морковного сока. Сок аппетитно булькал. Тинька, на минутку растворился в озере. Вернулся с чистыми ракушками. По ним, как по кружкам, разлили вкусный сок. Так всю банку и выпили.

Солнце в этот день светило ярче, чем всегда, ручеёк звенел веселее. Это был самый счастливый день для всей полянки.

Ну вот и вся история. И нам пора прощаться с её героями. Впрочем, если кто-то захочет с ними встретиться, когда-нибудь это обязательно случится. Ведь чудолесики где-то бродят по необъятному белому свету.

Вот и сказка завершилась

Про совсем обычный лес.

И в лесу не совершилось

Никаких таких чудес.

Просто, если кто-то жаждет

И всегда чего-то ждёт,

То мечта к нему однажды

Обязательно придёт.

До свиданья, звери и птицы!

До свидания, сказочный край!

Но к тебе он опять возвратится,

Только ты мечтать не забывай!

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ

(Продолжение следует)