Этот длинный, длинный день
Россия, как обычно, стоит на краю пропасти. Всё руководство страны гибнет в результате теракта. Враги — внешние и внутренние — готовы вцепиться ей в глотку, чтобы окончательно уничтожить. А тут еще этот covid-19, будь он не ладен. Кто возьмет на себя ответственность за будущее страны и её граждан?
Оглавление
Купить книгу
Приведённый ознакомительный фрагмент книги «Этот длинный, длинный день» предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Глава 2
I
24 июня 2020 г., США, округ Колумбия, г. Вашингтон, Пенсильвания авеню 1600, Белый Дом
Электронные часы, стоящие на тумбочке возле кровати показывали 4 часа 24 минуты. Разменявший не так давно свой восьмой десяток лет жизни, сорок пятый президент Объединенных Государств Северной Америки все чаще выдавал приступы старости, а потому уже достаточно продолжительное время вынужден был проводить ночи отдельно от супруги-красавицы. Находясь в перманентно сложных семейных отношениях со своей «первой леди», что уже ни для кого в стране не было секретом, и служило для большого количества распространяемых недоброжелателями мемов, он предпочитал ночевать один в западном крыле Белого дома. Особенно после того, как в пароксизме очередного приступа вселенского недовольства Меланья позволила себе назвать его при посторонних «газпромом», ему поневоле пришлось примерить на себя роль добровольного анахорета.[36] Как и все «жаворонки», президент отходил ко сну сравнительно рано — обычно не позднее 23.00. не стал он изменять своей привычке и сегодня, устроившись в просторной и оттого выглядевшей одиноко кровати. Однако сон, которого он предвкушал с вечера, как спасательного круга от навалившихся неприятностей, все никак не приходил. Черепной коробкой цепко овладели и не хотели отпускать мысли и переживания о происходящем в последнее время в стране. Связавшись с этим постылым президентством, вместо того, чтобы мирно наслаждаться любимой игрой в гольф (а что еще нужно состоявшемуся миллиардеру в 73 года?), он вынужден ежедневно окунаться в дерьмо партийных и Госдеповских склок и интриг. Но за четыре месяца до возможного переизбрания от всего этого уже никак невозможно было отказаться без окончательной потери лица. И он поневоле был вынужден принимать участие в этой большой игре с неимоверно большими ставками «большой политики», расплачиваясь покоем и остатками нервной системы. Мысли беспорядочно и хаотично роились в старческой голове, создавая сумбур и головокружение. Перекидываясь то на проблему связанную с пандемией, поразившей последнюю сверхдержаву в самое сердце самолюбия, то на этого чертового ниггера,[37] вздумавшего так некстати подохнуть под ботинком копа[38] и тем самым вызвавшего массовые беспорядки, перекинувшиеся на большинство штатов, то на старую швабру и неврастеничку Пелоси[39]. Все эти мысли никак не давали покоя воспаленной старческой голове. Он уже настолько свыкся с неприятностями ежедневно в течение уже почти пяти лет, если считать предвыборную гонку шестнадцатого года, обрушивающимися на его когда-то рыжую, а теперь седую голову, что порой стал ловить себя на том, что испытывает некое мазохистское удовольствие от их перебора, подобно монашеским четкам. Если бы ему кто-то лет десять назад сказал, что расплатой за возможность посидеть четыре года в президентском кресле, на котором толстая практикантка[40] облизывала яйца «малыша Билли»,[41] станут ночи подобные этой, он много раз подумал бы, стоит ли ввязываться в это дело. Ковбоем, участвуя в сумасшедшем родео, перескакивая с одной шальной мысли на другую, он не помнил, как уснул, да и уснул ли, а не просто забылся в спасительной полудреме? Сколько бы ни был изнурителен прошедший день, ночь не могла внести успокоения в его мятежную душу, поэтому, как и большинство представителей старшего поколения, Трамп спал очень чутко. Вот и сейчас, когда он краем уха услыхал чье-то нервное перетоптывание за дверью, а затем робкое поскребывание в нее, то сразу открыл глаза, автоматически фиксируя взгляд на прикроватных часах.
— Какого дьявола, Фрэнки?! — гаркнул он, увидев в чуть приоткрытой двери длинный как шило нос своего личного секретаря, подсунутого ему женой пять лет назад вместо прехорошенькой Вивьен, работавшей с ним еще в корпорации, дабы избежать ненужных, с ее — Меланьи, точки зрения, кривотолков.
— Господин президент! — придушенным голосом пискнул секретарь, все еще не решаясь переступить порог спальни. — Срочные новости!
— Да заходи, черт бы тебя побрал, вместе с твоими новостями! Что у вас там опять стряслось? «Сонный Джо»[42] повесился на собственных подтяжках, оставив записку с обвинениями в мой адрес?! — ворчливо произнес он, привстав на локти и оглядывая согнувшуюся в виде вопросительного знака худощавую фигуру Фрэнки.
— Никак нет, — нервно хихикнув, возразил секретарь, — дело гораздо серьезней.
— Говори, не тяни, — нахмурился президент, чуя что-то неладное.
— В Москве, на параде, кажется, убили вашего визави — президента Бутина, — продолжая ухмыляться, доложил тот.
— Что-о-о?! — вскинулся Трамп на постели. — Что ты мелешь?!
— Вы в этом можете удостовериться сами, включив телевизор, — жеманно повел плечом секретарь.
Президент, еще не до конца проснувшись, усиленно тер лицо руками, как бы пытаясь этим жестом смыть некое наваждение, одновременно приводя мысли в порядок. А секретарь продолжал:
— Мне позвонил госсекретарь и сказал, чтобы я вас разбудил. Он сейчас перезвонит вам.
Президент, услышав эти слова, тотчас потянулся к тумбочке, где лежал его «блэкберри»,[43] специально приспособленный для закрытой связи и немедленно включил его, одновременно просовывая вдруг заледеневшие ноги в шлепанцы, что стояли возле кровати. Быстро загрузившись, тот моментально сообщил о целой куче пропущенных звонков, большинство из которых принадлежали Госдепу и АНБ.[44] Видимо действительно дело приобретало нешуточный оборот. И будто бы в подтверждение этой догадки, телефон резко завибрировал в его руке. Звонил госсекретарь Майк Помпео.
— Хэллоу, Майк, — без всякого энтузиазма произнес Трамп, поднося смартфон к уху.
— Хэллоу, господин президент! — радостно откликнулся на том конце собеседник, явно не обращая внимания на холодные нотки голоса первого лица государства. — Ваш не в меру заботливый Фрэнки уже передал вам эту шикарную новость?
— В общих чертах. Что там у них произошло? — все также холодно поинтересовался президент.
— Теракт. Прямо на их главной площади. Во время парада, — рублеными фразами начал рапортовать госсекретарь. — Взорвалась вся трибуна, где был Бутин со всем своим выводком. Вряд ли кто остался в живых. Включайте телевизор. Там на всех каналах показывают это зрелище…
— Хорошо, — перебил его ликование Трамп. — Подъезжайте ко мне и прихватите всех из Первого списка.[45]
— Да. Я уже всех оповестил. И сам уже еду к вам. Минут через двадцать буду у вас.
— Хорошо. Собираемся в ситуационной комнате, — сказал президент и тут же отключился.
На протяжении всего недолгого разговора секретарь находился здесь же, застыв все в той же подобострастной позе.
— Помоги мне одеться, — буркнул президент ему, начиная снимать с себя пижаму.
После того, как секретарь помог президенту засунуть негнущиеся от подагры ноги в штанины брюк, Трамп поминутно кряхтя и чертыхаясь (при своих можно было не стесняться и не скрывать своей старческой беспомощности), начал одевать рубашку. Верный Френки и тут было кинулся помочь шефу, но был отстранен властной дланью:
— Ступай, разбуди Джареда. Я хочу, чтобы он тоже присутствовал на совещании.
— Не извольте беспокоиться, господин президент. Его сразу провести в ситуационный зал или сначала вы хотите переговорить с ним до того, как там все соберутся? — спросил он президента.
— Ты сначала попробуй его разбудить, — усмехнулся президент и сделал неопределенный жест рукой, для посвященных должный означать, что аудиенция окончена и, следовательно, приводить никого не надо. Дальнейшее облачение он продолжил уже самостоятельно, хоть и пришлось повозиться с пуговицами, долго не желавшими подчиняться дрожащим в треморе пальцам.
Джаред Кори Кушнер — тридцати восьми летний красавец, в прямом смысле «владелец заводов, газет, пароходов» — зять нынешнего президента через его дочь Иванку и его старший советник по вопросам геополитики, а по факту негласный проводник израильских интересов, по случайному стечению обстоятельств сегодня ночевал в доме тестя вместе с супругой. Поэтому секретарю Трампа не составило большого труда переместиться из западного крыла Белого дома в восточное и робко постучать в массивную дубовую дверь спальни любимой дочери сорок пятого президента. Как и следовало ожидать, с первого раза у него ничего не получилось. Здоровый и крепкий организм молодого человека, находящийся в крепких объятиях Морфея, проигнорировал скромные постукивания. На более громкий и настойчивый стук отреагировала Иванка, толкая острым локоточком своего благоверного в бочину:
— Джаред, Джаред, да проснись же! В двери стучат. Не слышишь, что ли?! — шипела она ему в ухо.
— А? Что? — не понял тот спросонья, с трудом разлепляя веки.
— Вставай! В двери кто-то стучит, — повторила она уже более громким голосом.
— Кто там!? — все еще сонно воскликнул молодой человек.
— Господин Кушнер, это я — Фрэнки, секретарь господина президента, — послышалось из-за двери.
— Иду-иду, — пробубнил Джаред, обернув вокруг своих чресел какое-то подвернувшееся полотенце и приоткрывая дверь в коридор. — Что случилось, дружище?
— Господин президент, настоятельно просит вас пройти в ситуационную комнату. Дело не терпит отлагательств, — слегка виноватым голосом доложил секретарь, впрочем, не собираясь вдаваться в подробности.
Просьбами такого рода, да еще и высказанными пол пятого утра, как правило, не принято манкировать, поэтому Кушнер кивнул и пробормотал, уже теряя остатки былого сна:
— Хорошо. Сейчас я оденусь и подойду.
— Ну что там?! — накинулась на него Иванка, как только за секретарем закрылась дверь.
— Твоему отцу срочно понадобилось лицезреть мою скромную персону, — не без юмора ответил он на вопрос жены.
— Пятый час утра! Что могло стрястись такого, чтобы он поднял тебя в такую рань?! — продолжала недоумевать молодая женщина, до подбородка натянув на себя одеяло.
Он в ответ лишь пожал плечами, присев на край кровати и надевая носки.
— Может «толстый Ким»[46] рехнулся и отдал приказ атаковать нашу базу на Гуаме или того хуже — на Гавайах? — со знанием дела допытывалась она у мужа.
— Вряд ли, — улыбнулся он ей.
— Почему же?!
— Потому что, когда уже летят ядерные ракеты, то не имеет смысла вызывать советника по геополитике, — продолжал улыбаться он во все семьдесят два металлокерамических зуба.
— А кого имеет смысл вызывать? Разносчика пиццы? — не преминула уколоть супруга.
— Агента похоронного бюро… — уже без улыбки ответил он, зашнуровывая ботинки.
II
Как и ожидалось, первым буквально прискакал, едва не танцуя на ходу и сияя, как новенький доллар, госсекретарь Майк Помпео. Ситуационная комната, расположенная в том же — западном крыле здания, в 2006 была оборудована новейшей техникой, включавшей в себя помимо шести новейших экранов для проведения телеконференций еще и аппаратуру защищающую в активном режиме все разговоры внутри нее от несанкционированного прослушивания. Конечно, можно было провести совещание с руководителями спецслужб и в режиме телеконференции, но событие, случившееся несколько минут назад на другом краю Земли заслуживало того, чтобы встретиться всем воочию, не доверяя всего того что может быть ими высказано по телекоммуникационным сетям.
— Что это вы, Майк, сияете, как будто получили наследство в миллион долларов от любимой тетушки, в обход ее сыновей?! — принципиально не протягивая руку для пожатия, поинтересовался Трамп.
— Черт возьми! Вы не так уж далеки от истины! — принимая манеру игры босса, но при этом, не обращая внимания на его явное хамство, воскликнул Помпео и его «обабившееся» лицо засияло пуще прежнего. — Это известие стоит гораздо больше, чем миллион от сдохшей тетки. Вы это видели?!
— Еще не успел, — хмурясь, произнес президент. Впрочем, он всегда хмурился, когда смотрел в это всегда самодовольно-хамское, с двумя подбородками, мурло своего госсекретаря.
— Ну, так включайте же скорее телевизор! Мне не терпится посмотреть на это фееричное зрелище еще раз.
Трамп не стал спорить с дураком, а просто подошел к столу и нажал клавишу включения центрального экрана.
— Включайте CNN, — подсказал услужливо госсекретарь, — там обновление идет каждые пять минут.
Президент рыкнул что-то неразборчивое,[47] но вновь безропотно послушался его. Экран вспыхнул и высветил молодую и привлекательную дикторшу с лучезарной улыбкой, которая, уже наверное в десятый раз, повторяла в эфир радостную новость из столицы так ненавистного всему светлому миру Мордора.[48] Улыбка телеведущей была настолько яркой и искренней, что можно было подумать о ее личной причастности ко всему произошедшему. Фоном для нее выступали кадры вспучивающейся в замедленной съемке земли под ногами зрителей центральной трибуны. Сюрреализм картинки, так не вяжущейся с плохо скрываемой радостью глупой журнашлюшки, был так очевиден, что даже циничный по своей натуре президент невольно крякнул и поморщился:
— Судя по силе взрыва надеяться на то, что кто-то там остался в живых не приходится?
— Совершенно верно, господин президент, — невольно копируя улыбку телеведущей, подтвердил госсекретарь и улыбнулся еще шире, так что горизонталь его бабьего, лишенного всякой растительности лица, стала, чуть ли не в двое, больше его вертикали.
Их диалог прервали почти одновременно начавшие входить в ситуационный зал, приглашенные лица. Словно долго ожидавшие за дверью разрешения войти, они гурьбой ввалились в помещение. Совет «Первого списка» составляли: седой как лунь, но моложаво-бодрящийся вице-президент Майк Пенс; директор ЦРУ — шустрая и вечно улыбающаяся старушенция Джина Хаспел; бравый и плотный, как чурбак — председатель Объединенного комитета начальников штабов Марк Милли; импозантный и велеречивый Роберт О'Брайен — советник президента по национальной безопасности; Марк Эспер — министр обороны с внешностью школьного учителя; директор агентства национальной безопасности, адмирал Майкл Роджерс — личность во всех отношениях серая и ничем не примечательная, как и положено быть шпиону; строгий и подтянутый командующий Стратегическим командованием Соединенных Штатов — вице-адмирал Чарльз Ричард. Последним из тех кто вошел, был зять президента. За длинным столом, стоящим посреди комнаты расселись, соблюдая принципы демократии, а именно, не взирая, на чины и звания. За исключением Кушнера, все уже были, так или иначе, в курсе происходящего. Но несмотря на свою осведомленность никто из находящихся в помещении не смог отказать себе в удовольствии уже в который раз посмаковать подробности, потрясшие до основания их вековечного врага и соперника. Это их любование прервал сам президент, нажавший на пульте стоп-кадр:
— Я надеюсь, господа, что это все же не ваших рук дело?! — сказал президент и остро взглянул на госсекретаря и «кровавую Джину»[49]. И если к госсекретарю Трамп относился с большой долей брезгливости и недоверия, то по отношению к директору ЦРУ он испытывал настолько не завуалированное отвращение на уровне физиологии, что даже не пытался скрыть этого. Порой Трамп ловил себя на мысли, что внимательно разглядывает ее нервно подрагивающие руки в надежде наконец-то увидеть, как с них капает кровь невинно замученных этой сумасшедшей лесбиянкой. Цэрэушница продолжала улыбаться, делая вид, что заданный вопрос вообще не имеет к ней никакого касательства и лишь кончики ее пальцев нервно стали теребить авторучку, доселе мирно покоившуюся на столешнице, что не укрылось от наблюдательного взора президента. Глупый госсекретарь немедленно пришел ей на выручку:
— Нет-нет, господин президент, наши руки здесь абсолютно не причем! — воскликнул Помпео, подняв кверху свои пухлые ручонки, как бы демонстрируя воочию свою непричастность, но тут же все сам и испортил. — Мы всего лишь направили чужие руки в нужном для нас направлении.
— Объяснитесь! — грозно привстал со своего места президент.
— Все очень просто, господин Трамп. Мы всего лишь умело канализировали недовольство части российского общества властью, которое по счастливой случайности состояло из сотрудников ФСО[50] и когда нужно скромно промолчали об этом.
— Майк, вы дурак! Но раньше об этом знали только ваша мать и несчастная жена, а теперь об этом знает весь мир и мы, сидящие здесь, в придачу! — хлопнул ладонями по столу президент.
— Зачем вы так, господин президент?! — с нескрываемой обидой в голосе вопросил Помпео. — Ведь мы сделали то, о чем вы и сами страстно мечтали последние четыре года.
— Да! Я мечтал сокрушить Россию! Но в честном поединке, лицом к лицу, а, не пользуясь вашими грязными методами к которым вы так привыкли в своей Конторе.[51]
— Можно подумать, что в борьбе с Россией вы всегда пользовались исключительно конвенциональными[52] методами, — пробубнил себе под нос госсекретарь, но так, чтобы это слышали все окружающие.
— Как же вы противны мне, Майк! Если бы не лоббисты из «Халибертон»[53], которой вы в свое время удачно пристроили свои акции, уговорившие меня оставить вас на этом посту, я вышвырнул бы вас отсюда быстрее чем проходимца Тиллерсона.[54]
— Если, как вы говорите, вышвырнете меня с этого поста, как и беднягу Рекса, то я вам не позавидую. Ибо в таком случае вы останетесь один на один со всей сворой от демократов, только к вам на помощь уже никто не придет, видя, с какой легкостью вы избавляетесь от своих сторонников, — уже не скрывая обиды, выговорил Помпео, тряся своими подбородками.
Не обращая никакого внимания на притворные всхлипы своего госсекретаря, Трамп вперил свой взгляд из под кустистых светлых бровей на «кровавую Джину» и четко, едва не по слогам произнес:
— Я вправе хотя бы рассчитывать на то, что ваши молодчики не оставили за собой никаких «мокрых хвостов»[55]?!
— Все необходимые распоряжения уже отданы. Мы усиленно работаем в этом направлении. В ближайшие час-два операция будет завершена. Следы, если таковые и останутся, приведут куда угодно, но только не к нам, — бодро отчиталась та, не снимая с лица дежурной улыбки.
— Да знаю я ваших криворуких дубоголовых подручных, неспособных свернуть цыплячью шею даже заштатного латиноамериканского диктатора, обгадившихся при этом по самые уши.[56]
— Господин президент… — вспыхнула моментально старая карга, но тот только отмахнулся от нее, как от осенней мухи.
— Господа, господа! Давайте не будем ссориться в такой важный и я даже не побоюсь сказать поворотный момент в нашей истории! — выспренно, как всегда, заявил О'Брайен. — Тем более, как мне видится, нашему дорогому адмиралу Роджерсу есть, что добавить важного к уже полученной информации.
При этих словах все повернули головы к этому малозаметному человеку, достававшему из кейса какие-то папки и сверхтонкий ноутбук со встроенным в него мини-принтером (новинка!).
— Вы правы, Роберт, — бесцветным, как и он сам, голосом произнес директор АНБ, продолжая опустошать содержимое кейса. — Как вы прекрасно знаете, в сферу компетенции нашей организации входит постоянное наблюдение техническими средствами за территорией потенциального противника. В режиме реального времени, средствами космического контроля нами были зафиксированы, причем уже через пятнадцать минут после случившегося странные телодвижения стратегических сил русских. Вот, полюбуйтесь, — и с этими словами он подтолкнул по столу в сторону президента одну из папок.
Трамп небрежным движением раскрыл папку и начал перебирать фотографии российских стратегических объектов в высоком разрешении. Пока он занимался перебором фотографий, в зале стояла почти гробовая тишина. Вскоре президенту надоело это занятие, и он отпихнул папку в сторону председателя Объединенного комитета начальников штабов. Тот сразу углубился в изучение изображений открытых люков шахт ракет стационарного базирования, ракетных люков подводных лодок, стоящих у пирсов, верениц тяжелых многоколесных тягачей, несущих на себе длинные сигары мобильных ракетных комплексов и многочисленных фигурок людей, копошащихся на аэродромах возле крылатых ракетоносцев.
— Я впервые наблюдаю такую слаженную картину, — продолжал директор АНБ, скрипучим голосом. — Здесь, налицо явно агрессивное поведение русских. Поэтому считаю, что нужно незамедлительно и зеркально ответить на проявление агрессии с их стороны.
— Пустое, Майкл! Это не агрессия, а решимость к проявлению ответной агрессии, — перебил его Милли. — При необходимости запирающие устройства шахтных люков отстреливаются приблизительно за ноль целых четыре десятых секунды, поэтому нет никакой нужды открывать их и держать отрытыми, ничего не предпринимая в дальнейшем, на радость нашим следящим спутникам. Русских можно понять. Не каждый день у них убивают не только президента, но и все высшее руководство страны. А как бы вы поступили на их месте?!
— Простите меня, — вклинился министр обороны, — но теракт, даже такого масштаба, это еще не повод для бряцанья ядерным оружием!
— В принципе, мы ожидали подобную реакцию со стороны противника, — заявил Помпео, в любой ситуации позиционирующий себя в качестве всезнайки.
Папка с фотографиями, тем временем уже перекочевала к единственной женщине в этой компании и она немного смущаясь, водрузила на нос очки в металлической оправе для того чтобы в деталях ознакомиться с первоначальной реакцией России на теракт.
— И какова, по-вашему, должна быть наша реакция на действия русских? — в нетерпении спросил президент у всех присутствующих.
— В краткосрочной перспективе мы уже не успеваем, что либо, предпринять, — заговорил молчавший до этого Ричард. — Русские сейчас находятся в более выигрышной позиции, чем мы. Они продемонстрировали нам, достаточно убедительно, что готовы к нанесению упреждающего удара, который мы, естественно, не сможем отразить даже гипотетически. Превентивный удар по противнику мы нанести не сможем по причине его готовности к этому. Да и ударная группировка для выполнения подобной задачи нами не собрана. Для этого нужно, как минимум, несколько суток — сосредоточить орбитальную группировку и вывести в позиционные районы пуска ракет подводные и надводные силы. Впрочем, судя по полученной информации, русские не настроены на то, чтобы первыми объявить об Апокалипсисе. Они всего лишь демонстрируют о своей решимости к ответно-встречному удару. И нам остается только надеяться на благоразумие, которое никогда доселе их не покидало.
— И что нам посоветуете в данной ситуации, Чарльз? — поинтересовался Трамп.
— Я бы посоветовал, учитывая необычные обстоятельства предшествующие этому, отнестись к нервной реакции русских взвешенно и с пониманием, но, не убирая руку с пульса, — спокойно ответил он на вопрос главнокомандующего.
Всеобщее молчание поддержало его точку зрения и президент, до которого только сейчас стал доходить смысл московской трагедии, вмиг поставившей мир на грань взаимоуничтожения, с явным облегчением кивнул, соглашаясь с выводом Ричарда. Однако молчание длилось недолго. Его прервала «кровавая Джина», сняв очки и близоруко сощурившись на окружающих:
— Скажите адмирал, — обратилась она к Майклу Роджерсу, — фотографии со спутников отображают разные аэродромы стратегической авиации русских или одни и те же, но с различных ракурсов?
— Разные, миссис Хаспел, — веским тоном сельского учителя ответил он любопытной бабульке, — У русских имеется три основных аэродрома, предназначенных для базирования стратегической авиации в соответствие с приложением к договору об СНВ-3, и над каждым из них на геостационарной орбите висит по нашему спутнику. О каждом стратегическом носителе, находящемся вне постоянных пунктах базирования, они обязаны нас предупредить. Во избежание эксцессов.
— А теперь вы, Чарльз, — улыбаясь и помаргивая глазенками, обратилась она к командующему Стратегическим командованием, — напомните мне каким количеством «блэкджеков»[57] располагает Россия на сегодняшний день?
— На сегодняшний день в составе стратегической авиации русских находится семнадцать таких самолетов, включая тот, что под названием «Ту-160М» все еще проходит заводские испытания на территории завода-изготовителя, — слегка приподнятым тоном от сознания своей осведомленности заявил тот.
— Да?! — деланно вскинула аккуратно выщипанные бровки цэрэушница. — А я насчитала двадцать семь, судя по этим снимкам!
— У вас, Джина, двоится в глазах, от выпитого вечером хереса, — хмыкнул президент и добавил уже более назидательным тоном, — вам не следует злоупотреблять спиртным, находясь на таком ответственном посту.
— Да что вы себе позволяете, господин президент?! — вскочила она со стула, тут же брызнув слезами, как заправская актрисулька, демонстрируя публике свою, легко ранимую душу.
Госсекретарь и советник по национальной безопасности с осуждением посмотрели на своего босса, но тот отмахнулся, сопровождая свой жест свойственным ему хамством:
— Пустое. Знаю я их женскую натуру. К тому же, чем больше баба плачет, тем меньше баба ходит по малой нужде.
Ситуацию попытался разрядить зять президента:
— И все-таки, какая-то реакция все равно необходима. Наше молчание может быть неверно истолковано, как нашими союзниками, так и противниками.
— Да-да, — тотчас поддержал его О'Брайен. — Нужно срочно связаться с русскими и выяснить их намерения.
— С кем прикажете связываться?! Судя по тому, что верещит эта шлюха с «фейк-ньюс»[58] взрыв утащил в ад всю верхушку Советов,[59] — вскинулся Трамп.
— На случай непредвиденных обстоятельств, как вы знаете, существует «горячая линия» между моим ведомством и генштабом русских, — безмятежным голосом проговорил Милли.
— Вот вам карты и в руки! — обрадовался президент. — Звоните своему визави. Как там его фамилия?
— Генерал армии Афанасьев, — почти без акцента произнес Милли русскую фамилию.
— Аф-фа-на-си-ф, — чуть ли не по буквам повторил за ним Трамп. — Черт их задери, этих русских с их непроизносимыми фамилиями. Что вам для этого нужно? Телефон?
— Я, в принципе, предвидел ход дальнейших событий, поэтому прибыл сюда со своим ППСС.[60] Мой адъютант с переводчиком находятся в вестибюле первого этажа.
Президент нажал на кнопку селекторной связи:
— Фрэнки, там, на первом этаже топчутся парни мистера Милли, веди их сюда.
— Одну минутку, мистер президент, — прошелестел голос секретаря.
— А вы, Майк, — обратился президент к госсекретарю, — озаботьтесь сочинительством официального соболезнования русскому народу по поводу безвременной и трагической кончины их руководителей в лице которых мы имели не всегда удобных, но безусловно талантливых переговорщиков и патриотов своей страны. И все это с обязательным осуждением терроризма и предложением помощи в расследовании этого гнусного, не ухмыляйтесь Майк, преступления. А заодно вставьте шпильку по поводу плохо организованной охраны первых лиц государства. В общем, сами придумайте текст, но обставьте все, таким образом, будто для нас самих это стало большим потрясением. Лгать везде и по любому поводу — это ваша отличительная черта характера.
При последних словах президента лицо госсекретаря исказила гримаса явного неудовольствия, но он пересилил себя и не стал затевать спор, лишь заметив, слегка поджав губы:
— По последним данным там погибли высшие руководители и иных стран.
— Ну и отлично. Пошлите соболезнования и им тоже. Наконец-то, у борзописцев вашего ведомства, появится хоть какая-то работенка, — отмахнулся он от замечания Помпео.
Оглавление
Купить книгу
Приведённый ознакомительный фрагмент книги «Этот длинный, длинный день» предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Примечания
38
Имеется ввиду Д. Флойд — разбойник-рецидивист, которого задушил при задержании полицейский Миннеаполиса.
44
Агентство национальной безопасности, орган министерства обороны, занимающийся радиоэлектронной, научной и технической разведкой, киберразведкой, военной контрразведкой.
45
Первый список — список лиц, составляющий Совет национальной обороны, возглавляемый президентом США.
49
Такое прозвище среди сотрудников получила Д. Хаспел будучи директором секретной тюрьмы «Кошачий глаз» в Таиланде за проявление садистских наклонностей при допросах заключенных.
53
«Halliburton» — транснациональная корпорация, оказывающая сервисные услуги не только в сфере нефте — и газодобывающей отрасли, но и принимающая активное участие в «цветных» революциях Северной Африки и Ближнего Востока. Тесно связана с ЦРУ и семейством Бушей.
56
Имеется ввиду попытка американского спецназа в начале мая 2020 года при помощи десанта с моря осуществить свержение с поста президента Венесуэлы Н. Мадуро.
