Морской спецназ СССР. История 1938–1990 гг.

Юрий Берков

В книге рассказано об истории создания, становления и развития специальных подразделений ВМФ в СССР, показан их боевой путь во время Великой отечественной войны и дальнейшее развитие в послевоенные годы.

2. РОТА ОСОБОГО НАЗНАЧЕНИЯ

Контр-адмирал Крылов Фотий Иванович (1943г.)

В конце июля 1941 года начальник ЭПРОНа контр-адмирал Крылов Ф. И., докладывая представителю Верховного Главнокомандующего заместителю наркома ВМФ адмиралу Исакову И. С. об эвакуации водолазной школы из города Выборга в город Ленинград, высказал мнение о целесообразности создания специального отряда водолазов-разведчиков (ВР) на базе хорошо подготовленных водолазов школы.

Зам. наркома ВМФ быстро оценил необходимость такого подразделения, когда вокруг города смыкалось кольцо блокады. В архиве ВМФ сохранился подписанный им приказ №72/походный от 11 августа 1941 года о сформировании при разведывательном отделе штаба КБФ (РОШКБФ) роты особого назначения (РОН) в составе 146 штатных единиц, укомплектованной краснофлотцами-водолазами и бойцами морской пехоты.

В приказе было указано:

1. Сформировать при РОШКБФ роту особого назначения в составе 146 штатных единиц, укомплектовав её командирами и краснофлотцами-водолазами, прошедшими специальную подготовку в Военно-морской медицинской Академии и Управлении ЭПРОНа.

— Командиром роты особого назначения назначить лейтенанта Прохватилова Ивана Васильевича, комиссаром роты политрука Маценко Анатолия Федоровича.

— Для руководства и консультаций по водолазному делу выделить военврача I ранга Савичева Илью Ильича.

— Штат ввести в действие с 15.08.41 года, формирование роты закончить 25.08.41 года.

Подписали приказ Зам. наркома ВМФ СССР адмирал флота Исаков И. С. и военком моргруппы при Главкоме Северозападного направления, инженер капитан I ранга Белоусов.

Этому документу предшествовал приказ №9 от 30 июля 1941 г. по ЭПРОН о сформировании особого подразделения водолазов. Командиром назначался выпускник ВМУ им. М.В.Фрунзе лейтенант Прохватилов Иван Васильевич (бывший водолаз ЭПРОНа). Для руководства по водолазному делу в РОН привлекался военврач 1-го ранга Савичев И. И. Местом дислокации роты была определена школа на острове Декабристов.

В роту отбирались только добровольцы, но не все оставались в ней надолго. Первоначальная большая текучесть роты объяснялась тем, что большинство её личного состава по состоянию здоровья не прошло медицинскую комиссию. Только за период с 31.07 по 25.08.41г. было выявлено непригодными около 100 человек.

Ядром роты стали водолазные специалисты ЭПРОН. Дальнейшее комплектование проводилось за счет добровольцев флотского экипажа и 1-ой морской бригады.

Командир РОН (1941 — 1945 гг). С 1951 старший научный сотрудник водолазного отдела НИИ №11 ВМФ, кап. 2 ранга Прохватилов Иван Васильевич.

В период обучения перед ротой была поставлена задача в течении 30 суток подготовиться к ведению боевых действий с умением форсирования рубежей подводой с глубинами до 20 метров и протяженностью не менее 1000 м. Несмотря на резкие протесты военврача Савичева И. И., сроки подготовки увеличить не удалось и даже напротив, 7 сентября подготовка роты при ЭПРОН внезапно была прервана. Рота передавалась в соответствии с приказом начальника ЭПРОН №051 от 07.09.41 г. в распоряжение РОШКБФ.

Командир роты Иван Прохватилов родился 5 мая 1907 года на Украине под селом Лебедином. Учился в церковно-приходской школе, с детства батрачил на помещика.

Отгремели грозные годы революции и гражданской войны, юный Ваня вырос в двухметрового парня с недюжинной силой.

В 1929 году Иван Прохватилов стал краснофлотцем Черноморского флота. В Севастополе богатыря-моряка заметил «отец» ЭПРОНа легендарный Фотий Иванович Крылов и предложил ему после службы поступить в водолазную школу в г. Балаклава. С тех пор и на многие годы пересеклись жизненные пути этих двух замечательных

людей. Фотий Иванович дотошно следил за судьбой и успехами своего питомца.

За период с 1932 до 1938 год Иван Прохватилов закончил учебу в военно-морской водолазной школе ЭПРОНа и в водолазном техникуме. В этот же период, будучи старшиной водолазной станции, он принимал участие на Тихоокеанском флоте в сооружении гидротехнических сооружений в порту Владивостока. В 1933 году был участником дальней экспедиции Владивосток-Камчатка на пароходе «Свердловск», который несколько раз испытал ледовые сжатия и был на краю гибели. В борьбе за жизнь парохода во всей полноте проявились смекалка и великолепное мастерство тяжелого водолаза Ивана Прохватилова, спускавшегося десятки раз в ледяную купель океана, чтобы исправить рулевое управление и заделать пробоины.

В 1936 году Фотий Иванович закрепил за своим лучшим водолазом — эпроновцем учителей, которые за два года подготовили Прохватилова за курс средней школы. В 1938 году он сдал экзамены и поступил в Высшее Военно-морское училище им. М. В. Фрунзе. Окончание училища совпало о началом Великой Отечественной войны. 11.07.41 г. лейтенант И. В. Прохватилов получил назначение в ЭПРОН командиром морского водолазного бота.

Но долго поплавать на боте ему не пришлось. Вскоре он был вызван в штаб Лен. ВМБ и в большом просторном кабинете слушал слова подполковника Фрумкина Н.С, в корне меняющего его морскую судьбу. Вручая пакет, начальник сказал: «Прибыть по указанному адресу и принять командование отрядом особого назначения».

Во дворе школы на о. Декабристов к лейтенанту подошел невысокий, но крепко сбитый моряк, и представился: «Политрук Маценко, назначен к Вам замполитом». Рота признала своего командира сразу, окончательно и бесповоротно. В командире нравилось все, и то, что в прошлом он был знаменитым водолазом, и его громадный рост (198 см, вес 128 кг) и густой украинский выговор, и даже молчаливая внушительная суровость.

Наиболее страшным у разведчиков считалось попасть за какую-либо провинность на «внушение» к командиру.

Командир в таких случаях говорил мало, но воздействие было удивительным. Между собой разведчики прозвали командира Батей. Одно это уже о многом говорило, если «отец» роты, значит, он как командир состоялся.

Необходимо отметить, что кроме роты водолазов-разведчиков на Балтийском флоте в 1941 — 42 гг. было создано семь разведывательных отрядов на следующих направлениях:

— два отряда в Ижорском укрепленном районе, из них: I-ый на Капорском направлении (командир отряда ст. лейтенант Филипченко С. А.) и 2-ой на Петергофском направлении (командир отряда старший лейтенант Яковлев Е. В., затем капитан 3 ранга Шашенков Дмитрий Уварович);

— отряд в Кронштадском секторе (командир старший лейтенант Пломадьяло);

— отряд Ленинградской ВМБ (командир капитан-лейтенант Корсаков);

Политрук Маценко А. Ф., Военврач 1 ранга Савичев И. И. и старший лейтенант Прохватилов И. В.

— отряд на Невском направлении (командир капитан Потехин Г. В.);

— отряд на Ладожской флотилии (командир старший лейтенант Анашкин);

— разведывательные взводы на островных секторах Лавенсари и Сескар.

Разнообразие и сложность задач, возлагавшихся на эти формирования, также требовали наличия смелых и грамотных разведчиков.

ОПЕРАЦИЯ ПОД ВЫБОРГОМ

Спешное сворачивание подготовки отряда было вызвано тем, что финны форсировали Вуоксу и заняли дорогу южнее Выборга. Отход к Ленинграду 23-ей армии был отрезан. Морокой путь финны перекрыли захватом, острова в бухте перед Выборгом. Отряду ставилась задача в трехдневный срок ликвидировать противника на острове. _

Иван Васильевич вспоминал впоследствии об этой первой в жизни отряда боевой операции критически: «Готовясь к первой операции, мы очень волновались и, как мне кажется, наша подготовка и волнения были видны не только нам…»

Двое суток лейтенант Прохватилов в с группой разведчиков вел наблюдение за островом, нанося на карту позиции и огневые точки противника.

Решающей ночью, одетые в легководолазные костюмы, старшина 1-ой статьи Никитин И. П. и краснофлотец Сванишвили с катушкой телефонного кабеля ушли под

воду, вышли на остров и сообщили:"… Мы на острове, можно начинать». Держась за кабель, на остров перешли 50 разведчиков. Прохватилов и Маценко с остальной частью отряда ждали атаки.

Водолазы уходят на остров по путеводной нити.

Но на острове тишина. Батя сел в шлюпку и быстро подошел к острову. Раздалось мощное «Ура!», но выстрелов не последовало. Когда Прохватилов присоединился к отряду, Никитин доложил: «Приказ выполнен, но на острове противника нет, в окопах обнаружены пулеметы без замков и взорванная пушка».

«Для нас эта операция стала уроком на вою жизнь. Главный фактор в разведке это секретность. Видимо наша подготовка была заметной и для противника» — вспоминал Прохватилов.

ШЛИССЕЛЬБУРГСКИЙ ДЕСАНТ

Вечером 22 сентября 1941 года в Смольный был вызван начальник POШКБФ подполковник Н.С.Фрумкин. Впоследствии Наум Соломонович вспоминал: «Генерал армии Жуков Г. К. приказал мне высадить в эту ночь в районе Шлиссельбурга группу моряков из разведроты для захвата плацдарма. За сутки подготовить десант и высадиться на захваченный плацдарм. В тот же день я получил более конкретные приказания от заместителя начальника штаба Ладожской флотилии капитана 2 ранга Г. А. Визеля и адмирала И. С. Исакова. Поскольку ответственность за операцию возлагалась на меня, я принял решение командовать десантом».

Лейтенант Прохватилов получил задание форсировать Ладожское озеро, и высадиться севернее Шлиссельбурга, захватить и удержать плацдарм до подхода основного десанта.

В разведотделе не скрывали, что задача чрезвычайно трудная, так как оборону занимает егерский полк, и все предыдущие попытки закрепиться на берегу успеха не имели. Численность первого десанта моряков-разведчиков определялась, однозначно, так как было выделено всего два катера «КМ» вместимостью не более 35 человек. Пожалуй, только сам лейтенант Прохватилов и его заместитель Маценко, зная обстановку, представляли на какое смертельное дело они идут. Они догадывались, что десант этот скорее, отвлекающий на себя удар, а основное наступление должна начать 54-я армия. Десятки раз обсуждали состав десанта.

Наконец все оборы позади. 23.09 в 1 час 45 минут 35 разведчиков, лейтенант Прохватилов и политрук Маценко на двух маленьких катерах, заполненных до отказа, в кромешной тьме, в шестибальный ветер и на волнении, при котором плавать таким катерам вообще запрещено, вышли из Осиновецкой гавани в направлении к берегу, занятому противником.

Боец в надувной лодке с резиновыми штанами для переправы через водные преграды. (Авторы Савичев, Колмогоров. Всё изготовляли сами бойцы РОН)

В 4 часа утра катера, упершись килями в песчаную отмель, подошли к месту высадки. Впереди по курсу, километрах в трех в густой мгле неясные очертания берега, слева силуэт маяка. «Вперед!» — скомандовал Прохватилов и с политруком первым прыгнул в ледяную воду. За ним начали прыгать остальные — в ватниках, сапогах и непривычно тяжелых касках. Шли около.1,5 мили по грудь в воде, подняв оружие и боезапас нал головой, спотыкаясь о скользкие валуны и проваливаясь с головой в подводные ямы. На берег выбрались незамеченными.

Переправа бойца в десантной надувной лодке Колмогорова Б. Н.

Убедившись, что противодействия противника нет, катера в 6 часов 15 минут снялись с якоря и ушли. Десант выбрался на берёг и залег в реденьком ивнячке среди валунов. В разведку ушли старшина I статьи Никитин, Петров М. А. и краснофлотец Лукин Н. Л. Прохватилов дал команду — раздеться до белья и выжать одежду, ибо озноб начал сотрясать тела разведчиков. Вернувшаяся разведка доложила — в 150 метрах перед местом высадки траншеи с огневыми точками. Обстановка осложнилась, тем более что промокшая рация вышла из строя. У траншей, прогуливались немцы. Прохватилов передавал по цепочке: «В случае обнаружения все в атаку».

Прошли сутки, дотом другие, основного десанта не было, съеден запас еды, все крайне простужены, мучил кашель. Маценко предложил провести партийное сoбpaние. Под самым «носом» у противника за большим валуном, обросшим мхом, приняли старшину I статьи Петрова в члены КПСС. По. второму вопросу слушали лейтенанта Прохватилова. Он был предельно краток:.. «думаю, десант наших войск отменен. Предлагаю прорываться к своим через Синявинские болота. Всё».

Предложение принято единогласно. Они верили, что прорвутся. На рассвете третьих суток разведчики встали и молча, словно призраки пошли вдоль канала. Обнаружили их почти сразу. Взлетели ракеты, и берег зазвенел от множества пулемётных очередей.

«Вперед, не останавливаться» — гремел голос лейтенанта Прохватилова. Путь отряду преградила группа немцев. «Рус, сдавайся!». Бежавший впереди немецкий ефрейтор особенно громко кричал. Прохватилов три раза выстрелил в него из самозарядной винтовки. Второго ударил прикладом по голове и бросил противотанковую гранату в гущу набегающих. Мощный взрыв ослепил, и оглушил, но лейтенант увидел, что группа немцев превратилась в клочья тел, разлетающихся во все стороны. Разведчики почувствовали, что этот момент определил начало успеха. Сознание лейтенанта, как фотоаппарат, фиксировало эпизоды боя. Моряки пустили в ход гранаты. Справа старшина Грицунов схватился с рослым фашистом, впереди мичман Никитин в кого-то стрелял в упор, слева с окровавленным лицом матрос Баранов незаряженной гранатой бил немца по каске, еще. дальше падает Лукин… Но вот бой стих, выстрелы только позади… Прорвались! Окровавленные и разодранные разведчики по болоту двинулись друг за другом, унося раненых.

В октябре газета «Красный Балтийский флот» посвятила целую страницу героям-десантникам. В бою было уничтожено 10 пулемётных гнезд, два миномета и около 80 человек живой силы противника. Отряд потерял трех человек убитыми, десять разведчиков было ранено. Героизм моряков был по достоинству оценен командованием. Все участники операции были награждены. Иван Васильевич был награжден орденом Красного Знамени и представлен к званию старший лейтенант. Политрук также был награжден орденом Красного Знамени.

Между тем, в то время, когда моряки Прохватилова ожидали высадку основного десанта, разыгрался сильный шторм, и десант, возглавляемый Фрумкиным Н.С, вышел только через два дня. Высадка произошла восточнее Шлиссельбурга и прямо в «лоб» противнику. В составе десанта было около 150 курсантов пограничного училища и около 50 моряков, в том числе и оставшиеся разводчики из роты Прохватилова. Судьба этого десанта трагична. Попав под фронтальный огонь противника и бомбовый удар авиации, большинство десантников погибло. Прорвался к нашим лишь небольшой отряд с подполковником Фрумкиным. Порознь вернулось всего несколько человек из роты Прохватилова, лейтенант Кирилов по берегу, а на плоту с ранеными старшина I статьи Кадурин Н. С. и санинструктор Галя Галич. Некоторые попали в плен, судьба их осталась неизвестной.

Спустя некоторое время, при очередном докладе начальнику POШKБФ Фрумкину, Иван. Васильевич опросил: «А Вас, товарищ подполковник, чем наградили»? Задумавшись, начальник ответил: «Мне сделали очень большой подарок — сохранили жизнь…". Старший лейтенант Прохватилов понял, что вопрос был лишним.

ДОРОГА ЖИЗНИ

В суровую зиму 1941 года часть личного состава роты по заданию РОШКБФ привлекалась к разведке ледовой трассы будущей «Дороги жизни» на Ладожском, озере. Разведка проводилась под командованием командира роты старшего лейтенанта Прохватилова в сложных гидрометеорологических условиях в темное время суток.

В головном дозоре, одетые в гидрокомбинезоны и связанные между собой фалом шли матросы Кухарев Т., Капустин А., Морковный В. За ними следовала группа обеспечения с легкими санями, на которых находились доски, палатка, продукты, водолазное снаряжение и запасная одежда.

Задача была выполнена в двухдневный срок.

Когда «Дорога жизни» начала функционировать, водолазы-разведчики постоянно привлекались для подъема грузов с затонувших автомашин. Гидрографическим отделом КБФ были также сформированы отряды для прокладки маршрута дороги (отряд лейтенанта Купришина B.C. и группа лейтенантов Гурова В. П. и Дмитриева В. И.).

В годы войны Финский залив по образному выражению моряков представлял собой «суп с клёцками». Воды Балтики были густо нашпигованы минами самых различных типов, громадными противолодочными сетями со взрывными устройствами и прочей смертоносной на

чинкой.

Фашисты и их союзники сделали всё возможное, чтобы наглухо закрыть для нашего флота выход из горловины залива в Балтийское море. И, отдавая дань объективности, много в этом преуспели. Даже короткие переходы из Кронштадта в передовую базу флота — остров Лавенсари — были чрезвычайно опасны из-за минных полей. Кроме того, после захвата побережья Эстонии в августе 194I года

противник поставил и добавочные минные заграждения. Всего в заливе и в Балтийском море было около 20 густонасыщенных минных полей.

Необходимые защитные меры предпринимал и наш флот. Минные заградители и подводные лодки поставили минные поля на подступах к Ленинграду. Пройти через все это к Кронштадту и даже к городу казалось практически невозможно. Кроме того, летом 1942 года между Ораниенбаумским пятачком и Кронштадтом появились быстроходные немецкие катера, которые очень осложнили наши морские переходы в Кронштадт. Где базировались эти катера было неизвестно. Неизвестным оставался и способ хорошо организованного немцами сообщения по Балтике между Германией и Финляндией а также подхода к Стрельне — Петергофу. По логике было ясно, что у противника существовал секретный фарватер, и наши подводные лодки

неоднократно пыталась найти его. Редко какая наша подводная лодка возвращалась в базу без повреждений. Несколько подлодок погибло, и тайна их гибели оставалась неизвестной. Все эти секретные сюрпризы предстояло раскрыть разведчикам-водолазам. Об этом писал сам Иван Васильевич Прохватилов уже после войны.

К сожалению, его рассказы до сих пор нигде не были опубликованы. Их передали мне сотрудники водолазного института в г. Ломоносове (Ораниенбауме) Ю. И. Колесников и В. Л. Зарембовский, в котором после войны работал и И. В. Прохватилов и в котором уже более 40 лет работаю я. Привожу их без каких-либо сокращений.

МИННАЯ ВОЙНА

И.В.Прохватилов

К осени 1941 года противнику удалось выйти непосредственно к берегу Невской губы, на протяжении от угольной гавани до Петергофа.

Восточная линия фронта проходила: Угольная гавань — «Пишмаш» (завод пишущих машинок) — Лигово и дальше Пулково.

Западная линия фронта проходила по оврагу между Старым и Новым Петергофом, уходила вглубь материка на юго-запад, а через 20 км поворачивала на запад и дальше, по реке Воронке до залива Копорье.

Здесь образовался Ораниенбаумский плацдарм, удерживаемый силами 8-ой Армии и фортами береговой, обороны Балтийского Флота. В дальнейшем оборона была усилена бригадами Морской пехоты.

Этот плацдарм, являясь составной частью обороны Ленинграда с запада, и одновременно постоянно угрожал, тылам противника армии «Север».

Как и все военно-морские крепости, предназначенные для защиты; приморских городов с моря, Кронштадт с его фортами и кораблями, являлся основной силой защиты города с запада. Поэтому противник с самого начала решил нанести основной удар по Кронштадту и по Краснознаменному Балтийскому Флоту.

Наряду с обстрелами, немецкая авиация ночью сбрасывала на парашютах мины, очень большой взрывной силы вокруг острова Котлин. Кстати, этот прием противник использовал уже для минирования Черноморского. Флота в первые дни войны в Севастополе.

После первой минной атаки, моментально, были приняты срочные меры защиты. На ночь вокруг крепости выставлялись шлюпки с гребцами к наблюдателями. Заметив летящую мину, шлюпка устремлялась к месту её падения и ставила буйки, причём, почти всегда успевала, так как парашют некоторое время выдавал место её падения.

После этого с рассветом прибуксировывался деревянный плот с проёмом и треногой из бревен. Спускался водолаз, стропил мину, которую поднимали на плот. Минёры обезвреживали её и мина, отбуксировывалась в нужное место.

Вскоре противник понял, что этим способом минирования желаемой цели достичь нельзя. И тогда противник придумал другое решение: отрезать от Ленинграда Кронштадт, а заодно и Приморский плацдарм.

Противник исходил из того, что, выйдя к Невской губе в районе Стрельна — Петергоф, он мог оказаться между

Кронштадтом и Ленинградом.

Нам было ясно, что потеря крепости, прикрывающей город с моря, является смертельной опасностью для города.

Теперь, по мнению противника, осталось то основательно заминировать фарватеры между Ленинградом и Кронштадтом. И немцы приступили к действию. Но тут же встретились с трудностями. Нужны средства доставки мин к фарватерам, а для этого необходима пристань.

Петергофская пристань была сожжена. Прибрежная полоса очень мелководна, а выступающие камни делают подход к берегу даже мелких плавсредств невозможным. Но, как говорится, враг хитёр и коварен.

Изготовив большие ящики из досок, и уложив на дно балласт, немцы спускали их на воду и ждали попутного ветра. Дождавшись нужного направления и силы ветра, ящики загружали минами и отталкивали от берега. Расчет был таков: в дрейфующий ящик постепенно станет набираться вода, он накренится, опрокинется и мины вывалятся в воду. Под тяжестью балласта утонет и сам ящик, и на поверхности не останется никаких следов.

Узнав об этом, мы приготовились к противодействию. Но поняли мы это не сразу, и флоту такая минная война нанесла некоторый урон.

ПОДРЫВ ПЕТЕРГОФСКОЙ ПРИСТАНИ

И.В.Прохватилов

Я получил приказ — выяснить судьбу фонтана «Самсон» в Петергофе. Посылаю поочередно две пары разведчиков-водолазов старшин I статьи Кадурина Н. С. и Боровкова М. Ф., старшину I статьи Трапезова В. и матроса Зайцева А. Ф. К утру они возвращаются и докладывают: — «Самсона» не нашли, но там где он должен быть, какое-то сооружение похожее на большой памятник. Чувствуется присутствие людей. Очень темно. В канале воды меньше метра, но ползать можно. На следующую ночь посылаю другую пару: главного старшину Королькова А. Н. и старшего краснофлотца Спиридонова Д. А. По каналу они пройти уже не смогли. Он был перегорожен кроватями и другим железным хламом.

Водолаз — разведчик в снаряжении для хождения по грунту.

Попытались пройти к фонтанам через парк, не удалось. Но зато обнаружили нечто странное. От самой пристани (бывшей) вглубь парка был приготовлен лес: бревна, брусья, доски. Тут же недалеко находились какие-то кучи покрытые брезентом и охраняемые часовыми. Позже выяснилось — это были склады мин. Противник готовил новый сюрприз.

Установили круглосуточное наблюдение непосредственно в районе пристани. Оказалось — строилась новая деревянная пристань. Наступала осень. Немцы очень спешили. Работали всё светлое время суток и, даже в вечерние и утренние сумерки. Торопились и мы, так как приказ гласил: «По готовности, пристань взорвать!». А опыта у нас по взрыву пристаней противника не было. Вот и приходилось изыскивать методы взрыва пристани и отрабатывать их на своей базе. А тут ещё мои офицеры и матросы отряда уж очень хотели взорвать пристань вместе с саперами.

Было о чём подумать. Наконец, вариант был выбран.

Получены две корабельные большие мины. Мины отдифферентованы. Группа водолазов-разведчиков натренирована в буксировке мин под водою, а так же в погрузке и разгрузке их со шлюпки (была, использована большая спасательная шлюпка).

В бой из-под воды.

Старшим группы водолазов-разведчиков назначен старшина Корольков. Изучались новые взрыватели, впервые полученные нами.

Наконец, всё было готово. А разведчики наши докладывали. — «Немцы приступили к обшивке пристани и настилу палубы».

Было точно установлено, что сапёры работают последние дни почти круглосуточно, и, что самая большая смена их заступает в 8 часов утра.

Дальнейшее наблюдение за районом пристани было поручено постам СНиС, ближайший из которых находился в носу полузатопленного судна на восточном рейде Кронштадта.

Два бронекатера под командованием Вадима Чудова, взяв на буксир малый быстроходный катер и шлюпку, на которой находились мины, четыре водолаза, четыре гребца и старший группы старшина Корольков; вышли из. Малой Невки и легли на курс Петергофской пристани.

Не дойдя до берега километра 2—2,5, бронекатера застопорили ход. Перейдя на малый катер, я прибуксировал шлюпку еще на километр, после чего шлюпка, под веслами ушла к берегу, и через минуту скрылась в темноте.

Ветер 2—3 балла дул с берега. Вернувшись на головной

бронекатер, мы начали курсировать параллельно берегу с целью не пропустить возвращающуюся шлюпку, которую мы должны были взять на буксир, а при необходимости, оказать ей помощь.

Проходила ночь. Усиливался ветер. Волна увеличивалась. Росла тревога за людей и за выполнение задания.

Наступил рассвет. Залив был чист — шлюпки нигде не было. И в это время противник, открыл по нам артиллерийский огонь.

Мы с Чудовым перешли на малый катер, подошли ближе к берегу на ветер и поставили дымовую завесу. Это несколько прикрыло бронекатера, но артиллерийский обстрел, причём с завидной точностью, усиливался. Пришлось уходить в базу, откуда срочно запросили посты СНиС и также срочно был получен ответ:

— «На берегу, в районе Ольгино, лежит шлюпка и возле неё спят люди».

А ещё через пару часов я на катере подобрал людей и шлюпку, затем доставил их на базу.

Как выяснилось, операция проходила так:

Шлюпка шла к берегу под веслами. При появлении очертаний пристани — остановилась. На берегу было тихо. Вывалив за борт обе мины, спустились под воду и два водолаза с компасами в руках. Им подали буксировочные концы от мин, которые ещё несколько притопили. Водолазы двинулись к пристани. Привязав мины к сваям, водолазы вернулись к месту погружения, где и были подобраны, на шлюпку.

После этого пошёл под воду старшина Корольков со взрывателями. Проверив расстановку мин, он поставил взрыватели и, установил их взрыв на девять часов утра.

По возращению Королькова, разведчики соорудили паруса из плащ-палаток и вёсел и, используя попутный ветер, через два часа были уже на противоположном берегу залива в Ольгино, где я их и подобрал.

В середине дня было получено донесение с поста СНиС:

«В девять часов 12 минут в районе Петергофской пристани наблюдались, почти одновременно, два взрыва. В высоко взметнувшихся столбах дыма и огня было ясно видно, как летели вверх люди и куски пристани. В конце была сделана приписка:

«Обратно не падали».

Больше, немцы здесь пристань не восстанавливали, но катера противника, предназначенные для минирования фарватеров, были уже в пути. Они транспортировались по железной дороге.

ПОИСК И УНИЧТОЖЕНИЕ КАТЕРОВ ПРОТИВНИКА

И.В.Прохватилов

Капитан 3 ранга Прохватилов И. В. на тренировке по стрельбе из пистолета.

Зима I94I — I942 годов была на редкость суровой. И всё же всю зиму мы вели разведку на Южном и Северном берегах Финского залива. Это было необходимо. Использовались лыжи, коньки, лошади, буера, а также надувные спальные мешки, для днёвок на льду и на берегу. Дозорную, службы на льду нёс ОВР.

С начала навигации в ночной дозор выходили «КМ», (малые катера). И тут, противник преподнёс нам новый сюрприз: не отказавшись, видимо, от мысли минировать фарватеры, он начал уничтожать дозорные катера — сжигать их.

Вскоре было замечено, что противник действует быстроходными катерами, но куда они уходят после налёта, долгое время не было известно.

Визуальное наблюдение и авиаразведка ничего не давали.

С появлением в заливе более крупных наших катеров, противник не появлялся.

Мне было приказано найти место базирования катеров противника. В это время нам уже было известно об одном быстроходном катере противника. Он был подобран в Лужском заливе на камнях. Этот беспалубный катер мог принять на борт тридцать человек с. лёгким стрелковым вооружением и развивать скорость до. сорока километров в час. Но главное его достоинство, это то, что он мог подходить к любому берегу по мелководью. Его гребной винт легко поднимался из воды, поворачивался вправо и влево при незначительном нажатии на сам мотор, отчего имел большую маневренность. Когда катер подходил к берегу, команда соскакивала в воду и на руках выносила его на берег, где и маскировала соответствующим образом. Последнее это обстоятельство и создавало трудности поиска.

Для поиска катеров были созданы две группы водолазов-разведчиков во главе с офицером каждая.

Первая группа начала поиск от завода «Пишмаш» (от линии фронта), в сторону Стрельны. Вторая — от Петергофа, также в сторону Стрельны.

Я оборудовал себе КП на оконечности южной дамбы морского канала. Поиск шёл очень медленно. Редко когда удавалось за ночь обследовать один километр береговой полосы, в особенности второй группе.

Всё побережье было удобно для поиска. Разведчики работали по 2—3 дня без смены, укрываясь на день в камышах, камнях, на чердаках бань, сараев.

Восточная группа до Стрельнинского парка продвигалась довольно успешно, но в парк проникнуть было невозможно.

Начались потери. Пришлось поиск отставить. Дал два-три дня противнику успокоиться. Возобновил разведку, но не вдоль берега, а с выходом разведчиков на берег прямо из воды, с залива.

Тут немцы совсем осатанели: на малейший признак присутствия водолазов-разведчиков, открывался шквальный огонь. В воду летели гранаты, мины. Потери увеличились. Бдительность и нервозность противника указывали на близость базы катеров. Пришлось опять на время прекратить разведку.

Группа, идущая от Ораниенбаума, продолжала поиск.

И, вдруг узнаем, что разведчик старшина Никитин, работавший до войны в Осводе, знает этот район. Вызываю Никитина. Осматриваем берег. Выясняется: справа от дамбы Стрельнинского канала большая заболоченная местность, совершенно непереходимая. Вспоминаем: немцы зимой на этой площади ставили в несколько рядов проволочные заграждения, которые при таянии льда, погружались в трясину. Поэтому, противник считал этот участок недоступным, а, следовательно, и не охранял. Подобрав себе напарника, Никитин стал искать проход вглубь берега.

Через несколько дней, был проделан проход и обнаружены катера противника, стоящие на земле под вербами, закрытые маскировочными сетями. Была определена система охраны и. связи, а также место расположения

небольшого гарнизона,

Операция по уничтожению катеров на месте их базирования готовилась тщательно. Предусмотрели четыре группы разведчиков, во главе с офицером в каждой; для доставки к берегу каждая группа имела: катер, деревянную шлюпку и индивидуальные плавсредства.

Первая должна перерезать провода связи и задержать противника.

Вторая — уничтожает катера.

Третья — блокирует гарнизон противника.

Четвертая — прикрывает отход всех групп.

Кроме того, на каждой шлюпке остаются по два гребца.

Были приведены в готовность корабли ОВРа. Ночью катера, имея на буксирах шлюпки, пошли к берегу противника. Для уменьшения шума шли малыми ходами.

Ветер 2—3 балла дул вдоль берега и катера снесло в сторону. Как только это было замечено, я приказал операцию отложить и возвращаться в базу. Противник вёл себя спокойно, видимо не заметил нас. Стало ясно, что для выхода в точку, нужен надежный световой ориентир на берегу противника. Посоветовавшись с замполитом Маценко, решили высадить на берег противника разведчика днем. И он подобрал смелого и рассудительного водолаза-разведчика Ананьева. На следующий день я прибыл на КП на маленьком, но быстроходном катере с Ананьевым. Управлял катером опытный старшина-машинист. И сразу мне несколько повезло. Со стороны Стрельны надвигалась черная большая туча, которой я и решил воспользоваться.

Как только берег был закрыт тучей, я на большой скорости двинулся к нему. Пошёл дождь. Мне хотелось как можно ближе подвести Ананьева к берегу, чтобы ему меньше пришлось идти под водой.

Ананьев сориентировал компас, включился в аппарат и, был готов в любой момент уйти под воду. И тут случилось непредвиденное. В один момент прекратился дождь, заблестело солнце. Немцы уже занимали огневые точки. Я одним духом дал команды: «Стоп! Полный назад! Право руля! Полный вперед!» и, в момент, когда за кормой образовался бурун пены и газа, я помог Ананьеву вывалиться за борт. После чего дал самый малый ход. Мельком взглянул за корму — Ананьева уже не было. Немцы были очень любезны. Вежливо махали руками и показывали место, где я мог подойти к берегу. Я им также руками показывал, что здесь мелко, а вот найду удобное месте и подойду. Катер медленно шел вдоль берега в направлении к Петергофу. Немцы начали проявлять нетерпение и всё настойчивее требовали подойти к берегу, а я показывал им все тоже — здесь мелко.

И тут я заметил только, что дула крупнокалиберных пулеметов держат меня на прицеле, передавая один другому в соответствии с движением катера. А мишень была солидной. Я стоял во весь рост. Борта катера скрывали меня только до колен. Старшина катера как-то сделался до смешного маленьким. Мне стало жарко. Я потел. Но только не так, как всегда — со лба, а почему-то с пяток. В такой ситуации как-то непривычно рассуждать. А нужно. Не пропустят же нас немцы пройти линию фронта, нельзя же их считать дураками. А игра эта подходит к концу, а на выигрыш у нас шансов мало. Надо, а это надо, у нас было

единственное — уходить в залив. И тогда я рявкнул: право руля! Самый полный! Катер дернулся, и я полетел бы за корму, но успел ухватиться за что-то. В это момент катер полез носом вверх, корма осела и я, выбравшись на корму, шлепнулся на дно катера и крикнул: зигзагом! Но старшина этого не слышал. Да ему и не нужна была эта команда. Он уже принял свой натуральный даже несколько величественный вид и где только появлялся хоть маленький кусочек воды без фонтанчиков и всплесков, он бросал туда катер.

Я ждал артиллерийского огня, но его не было. Корму заливало водой, но я был уже весь мокрый, и от этого было только приятно. Постепенно свист пуль стих. Успокаивалась вокруг катера вода. Мы выходили из под обстрела и, конечно же несколько увлеклись — чуть не проскочили весь залив, а опомнившись, повернули в свою базу. Катер получил с десяток пробоин.

С наступлением темноты я прибыл на свой КП. Прибыл туда и командир ОВРа, который больше всего нуждался в успехе этой операции.

Короткий инструктаж, сборы и мы снова в заливе. Показался сигнал Ананьева. Я подозвал все шлюпки, показал сигнал, объяснил, кто его дает и когда Ананьева надо оттуда снять. Выходить на берег правей сигнала 200 — 300 метров. Проход обозначен вешками. Катера немцы будут буксировать в этом месте. Всех этих сведений до настоящего момента никто не знал. Сева Ананьев знал только, что ночью будут, проходить корабли из Кронштадта в Ленинград. Группа отсечки старшего лейтенанта Пермитина Ф. А. имела потери при ориентировке, была обстреляна немецким патрулем. В перестрелке погиб старший лейтенант Пермитин. Группа мичмана Никитина Н. К., не обнаружив Пермитина, выполнила задачу самостоятельно, используя гребцов шлюпки во главе с лейтенантом Арсирий И. Ф.

Проникнув в канал, группа забросала катера гранатами и взорвала наблюдательный пост (НП). Никитин уничтожил 3 катера и один катер краснофлотец Воробьев. Языка взять не удалось, но были захвачены важные документы. Уничтожение НП выполняла группа лейтенанта Арсирий.

Через час появились огоньки — подходили шлюпки. Катера ринулись им навстречу. А спешить было от чего. В первую очередь немцы навешали над заливом осветительные ракеты на парашютах, стало светло. Затем, немцы открыли артиллерийский огонь. Но было уже поздно. Катера, взяв на буксиры шлюпки, уходили в базу. Операция была успешно закончена. Но были потери — группа отсечки, которую возглавлял Пермитин, не вернулась за исключением старшины Данилова. Да ещё Ананьев ранил разведчика при его снятии. За эту операция Ананьев и Никитин были представлены к ордену «Красного Знамени». Старший лейтенант Прохватилов был награжден орденом Отечественной войны 2 степени, лейтенант Арсирий И. Ф. орденом «Красной Звезды», остальные участники операции были награждены медалями. В составе сил обеспечения особо отличился личный состав катеров ЗИС во главе с лейтенантами Бердниковым, Загрива и старшим лейтенантом Накоряковкиным.

Позже нам попался приказ командующего немецкой

приморской группой войск о наказании офицеров за полученный ущерб.

Дружеское застолье после вручения правительственных наград.

ОПЕРАЦИЯ «ПИШМАШ»

И.В.Прохватилов

Из разведданных стало известно о намерениях фашистов в районе, завода пишущих машинок установить специальное радионавигационное оборудование для корректировки траектории полета управляемых самолетов-снарядов ФАУ-1.

Днем и ночью разведчики роты вели наблюдение за передовой в этом районе, стараясь засечь хотя бы какие-нибудь признаки жизни в развалинах завода — все напрасно. Но однажды с одной из групп наблюдателей увязался юнга роты Володя. Вместе со своим тезкой Владимиром Борисовым он много часов пролежал на передовой и своими зоркими глазами усмотрел то, что не удавалось разведчикам. Он обнаружил тщательно замаскированную сетями со всех сторон дорогу к заводу, по которой передвигались фашисты на машинах и повозках.

Через насколько дней Владимир Борисов, под водой, перейдя линию фронта и переодевшись в немецкую форму, подошел к проходной завода. Увидев, как к КПП подъезжает пароконная военная повозка, груженная ящиками, разведчик подбежал к ней и стал подбирать, якобы свалившиеся ящики. Груз действительно начал смещаться и немецкий солдат-ездовой с другой стороны начал его придерживать. Повозка подъезжала к проходной. Часовой, видя трудное положение сопровождающих повозку солдат, не стал проверять у них документы. Когда повозка въехала во двор завода, Володя схватил один ящик и стал ходить с ним по всем помещениям и коридорам бывшего завода, пока в одном из подвалов не увидел, как немцы монтируют в бетонном бункере радиоаппаратуру и прокладывают высоковольтные кабели.

Из охраняемой зоны разведчик выезжал всё на той же, но разгруженной повозке. Впереди сидел немецкий ездовой, а сзади, спиной к нему, на торце повозки сидел Володя. Часовой, увидев старых знакомых, поднял шлагбаум, засмеялся и посоветовал им, чтобы при погрузке головой думали.

Полученные в ходе операции разведданные были немедленно переданы в штаб. В этой операции Владимир Борисов проявил себя как талантливый разведчик, а профессия водолаза помогла ему скрытно перейти линию фронта под водой.

ТАЙНЫ ПОД ВОДОЙ

И.В.Прохватилов

Весьма важную роль рота водолазов-разведчиков выполняла в поисках потопленных кораблей и изъятии из них секретных документов, различного оборудования и оружия.

Первые действия роты по извлечению документов, из потопленных кораблей были осуществлены у острова Сухо на, Ладожском озере.

Остров Сухо имел большое значение для «Дороги жизни» как часовой, хотя и имел размеры всего 60x90 метров. Фашисты решили в 1942 году его захватить. Но десант немцев был разбит с большим уроном, при этом было потоплено несколько десантных барж. Из этих барж было поднято на поверхность большое количество секретных документов, имевших большое значение для флота.

Как сама история раскрытия одной из крупнейших военных тайн фашистов на Балтике, так и обстоятельства, возникшие вокруг неё, стоят того, чтобы рассказать об этом.

Речь идёт о существовавшем секретном фарватере гитлеровского флота на Балтийском море и последствиях, которые были с ним связаны. Три года подряд немецкие надводные корабли и подводные лодки проникали почти к Ленинграду, по маршруту, обозначенному на немецких секретных картах ломаной линией.

Странные дела стали происходить в проливе Бъёрке-Зунд. Один за другим, при загадочных обстоятельствах погибли два наших «морских охотника». Сначала в южной части пролива пошёл ко дну, находящийся в дозоре МО-304, а спустя несколько дней — МО 107.

Оставшиеся в живых ничего толком не могли объяснить. Море было спокойным, самолётов не было, фарватер был протрален.

Оставшуюся кормовую часть от МО-107 отбуксировали в Койвисто, где в корпусе обнаружили застрявшие металлические детали. Специалисты определили — детали торпеды. Но удивительно то, что Бъёрке-Зунд — шхерный пролив, где не счесть каменных банок и отмелей. Здесь не только подводной лодке, катеру трудно пройти. Но фашисты думали иначе.

Утром 30 июня МО-103 возвратился с дозора, и на смену ему ушёл МО-105.

Началось всё с боевой тревоги. Пост СНиС передал: «МО-105 торпедирован». Командир 1-ro гвардейского дивизиона капитан-лейтенант Карпович дал команду: «103 на помощь, лодка не могла уйти далеко». Командиру МО-103 старшему лейтенанту А. П. Коленко долго собираться не пришлось. Взревели моторы и «охотник» лег на курс к МО-105. В районе уже находился катер КМ с которого доложили, что лодка уходит на запад. Коленкo думал: «Справа — отмель, слева скалистая гряда острова Руонта. Значит, курс 270».

Акустик Певцов доложил: «Слева 14, дистанция 7 кабельтовых, цель».

Шесть глубинных бомб вспучили, море фонтанами. От места взрыва потянулся сильный пузырный след. Ещё две бомбы довершили дело.

Когда улеглись волны, с МО увидели, что на поверхности воды плавают шесть человек в спасательных жилетах. Среди спасенных немецких подводников был и командир лодки корветтен-капитан Вернер Шмидт, кавалер двух железных крестов I и 2-ой степеней.

Руководству разведки особенно разговорить выловленных фашистов не удалось. Выяснили только, что малая подводная лодка «U-250» — новая, постройки конца 1943 года, и что Шмидт был ранее, летчиком и получил награды от фюрера за бомбежку Лондона, Белграда, Москвы и Александрии.

Приказ разведчикам-водолазам на поиск потопленной лодки и её внимательное обследование поступил немедленно. Ивану Васильевичу Прохватилову были вполне понятны мотивы такой спешки командования. Причина могла быть одна — проникнуть в секрет оружия фашистов, причем узнать все сейчас немедленно, пока за этот секрет уплачено ценой только трех «охотников». Но у командира РОН была и своя мысль, на лодке должны быть карты, на которых нанесен маршрут перехода её от своей базы до Койвисто. Если удастся найти эти карты, значит, будет известен и секретный фарватер немцев, за разгадку которого погиб уже не один боевой товарищ.

Лодка была потоплена на глубине 30.метров и почти у финского берега. Поэтому поиск лодки можно было производить только в темное время суток. А если учесть наступающие осенние шторма, то работа по поиску, и тем более подъему лодки обещала быть непростым делом.

Мичман Кадурин Николай Степанович.

Первым под воду пошел один из лучших водолазов-разведчиков, москвич Сергей Непомнящий. Один за другим разведчики уходили под воду, но лодка словно сквозь землю провалилась.

Сама лодка с тремя десятками офицеров и матросов превратилась в железный гроб, безмолвно лежащий на дне залива и не подавала никаких признаков своего местонахождения. В спешке атаки «охотник» не обозначал точные координаты, поэтому поиск лодки напоминал поиск иголки в стоге сена. Лучшие водолазы Василий Гупалов, Владимир Борисов, Сева Ананьев, Иван Удалов, Николай Кадурин и врач ст. лейтенант Власов В. К. возвращались ни с чем.

Длительное пребывание на такой глубине приводило к кислородному отравлению и Прохватилов после двух суток работы поиск лодки прекратил. Нужно было все обдумать, и Прохватилов в поисках другого хода попросил у начальника РОШКБФ капитана 2 ранга Грищенко допросить пленного командира лодки. «Добро, но предупреждаю, что это пустое дело, немец отъявленный нацист».

Из документов Василий Иванович узнал, что еще в 1941 году Шмидт был награжден лично Гитлером. Служил на крейсере, а затем был штурманом авиация дальнего действия. В 1944 году заносчивый, раздувающийся от непомерного собственного величия асс захотел стать подводником. Ставка немедленно удовлетворила его желание, назначив командиром новейшей лодки с секретным оружием. Отличное знание навигации вселяло в немца убеждение в безнаказанности его действий при плавании командиром лодки, именно на понимании этих черт характера Шмидта Иван Васильевич построил допрос.

При допросе немец начал развивать мысль о том, что славяне рабы, а немецкая нация это сверхчеловеки. Иван Васильевич, бросив карту на стол, крикнул: «Ты не сверхчеловек, а невежество, зачем ты, летчик сунулся в моряки? Какой дурак поведет лодку таким идиотским курсом? Ведь здесь сплошные мели».

Немец побелел от ярости, схватил карту и ногтем прочертил маршрут, отличный от того, который обозначил Прохватилов. Он кричал, что это единственный путь, которым можно идти и то, что его потопили — это злой рок судьбы. Иван Васильевич схватил карту и, не глядя на обалдевшего немца, побежал к разведчикам, ибо он теперь знал, где искать потопленную U-250.

Выйдя в море, Прохватилов развернул карту и, обозначив точку, сказал: «Тут она, подлюка». Со второго или с третьего раза, спустившись на грунт, Василий Гупалов и Николай Кадурин обнаружили лодку.

Лодка лежала, врезавшись в огромный камень с креном градусов 30. Рубочный люк был открыт.

Первым в лодку спустился. Иван Удалов, но карт обнаружить не смог. Затем спустился в тяжелом снаряжений Сергей Непомнящий и за ним Кадурин Н. С. Когда он вернулся, все увидели у него в руках металлический пенал.

Прохватилов быстро отвинтил крышку пенала и вытащил морские карты. По всем листам карт проходила ломаная линия, начиная от Свинемюнде и до самого Ленинграда. Карты эти оказали неоценимую услугу морскому командованию, спасли жизнь сотням наших моряков. Используя этот маршрут, выставили мины в проходах немецких и финских минных полей, на которых подорвались три немецких эсминца. Обследовав торпедные аппараты лодки, разведчики убедились, что они деформированы, и извлечь торпеды невозможно. Выход один — подъем лодки. При — бывшая команда эпроновцев во главе о капитаном 3-го ранга А. Разуваевым через несколько дней подняла лодку и отбуксировала в Кронштадт.

Следует отметить, что работа разведчиков и эпроновцев проводилась при непрерывном финском артобстреле. На лодке были обнаружены две самонаводящиеся на цель акустические торпеды Т-5 с неконтактными взрывателями. Тогда эффективных средств борьбы с такой торпедой не существовало. Разоружением торпеды занялись специалисты высокого уровня полковник Осип Борисович Брон, капитан 3 ранга Сергей Боришполец и инженер-капитан Владимир Саульский. Помогали им Илья Маркович Экелов и Валерий Шахнович. Через несколько дней тайна торпеды была разгадана.

В тот день, когда лодку подняли, от премьера Великобритании Уинстона Черчилля в Москву Верховному Главнокомандующему была передана шифрованная радиограмма. Англичане срочно просили прислать одну из двух торпед, для чего они могут выслать специальный самолет.

Черчилль также отметил, что немцы при помощи таких торпед уже потопили 24 британских судна и в том числе 5 судов из состава, конвоев, на которых доставлялась техника в северную Россию. Наше правительство, верное союзническому долгу, передало одну торпеду англичанам, ту торпеду, которая была обнаружена разведчиками Прохватилова.

Бойцы Роты особого назначения.

В центре фотографии И. В. Прохватилов. В первом ряду слева: Виноградов М., Боровиков Л. В., Бурмак А. И., Матвеев А. С., Кадурин Н. С., Фролов П. Ф., Мосяев Н. Н. Во втором ряду слева: Абакумов П. Ф., Дибров Н. М., Непомнящий С. М., Воротягин П. В., Смирнов Г. Н., Юривиц З. Ж., НазаровН., Николаев В., Борисов В. А., Кривобок А.

В третьем ряду слева: Хаврошечкин Ф., Лукин Н. Л. Фокин Ф. Н., Добрых Ф. М. (шофёр), Козлов С. М.,Грицунов В. Г., Нарубацкий А. М.

ОПЕРАЦИЯ В ГАТЧИНЕ

Перед самым наступлением на Гатчину, в ночь с 25 на 26 января 1944 года группа разведчиков из восьми человек во главе со старшиной Н. С. Кадуриным, переодевшись в немецкую форму, перешла линию фронта. Группа получила нелегкое задание — проникнуть в осажденную Гатчину и попытаться захватить штабные документы одного из фашистских соединений, которыми очень интересовался разведотдел КБФ.

Спустя сутки в еще громыхавшую взрывами Гатчину на автомашине въехал Прохватилов. На окраине города он остановил машину, увидев группу своих разведчиков, размахивающих руками.

Через несколько минут, собравшись в разрушенном доме, разведчики докладывали командиру результаты операции. Весело улыбаясь, Кадурин докладывал: «Здесь неподалеку, дома через три, в помещении бывшего банка был штаб немцев. Отступая, целая команда грузила из дома документы на автомашины. Мы решили им помочь. Работали на совесть и в качестве компенсации прихватили один ящик с документами». «И где же он?» — спросил командир. «Так Вы же на нем сидите!». От дружного хохота моряков едва не погасло пламя немецкой плошки. Иван Васильевич открыл ящик и увидел в нем туго набитые друг к другу разноцветные папки. Уже через час полуторка с разведчиками мчалась в Ленинград.

Впереди еще были долгие месяцы войны и командир роты, сидя в кабине грузовика, думал о выполнении предстоящей очередной операции.

В К0НЦЕ В0ЙНЫ

На фоне огромных успехов наших войск в 1944 году, особенно, когда фронт далеко углубился в материк, действия разведчиков-водолазов роты и их значение не были правильно оценены командованием.

В октябре 1944 года в Главном Морском Штабе было подготовлено решение о расформировании роты и передаче личного состава в ЭПРОН. Только большая настойчивость начальника РОШКБФ капитана 2 ранга Грищенко П.Д и начальника штаба КБФ контр-адмирала Петрова позволили оставить роту в составе разведки КБФ до конца войны. В архиве ВМФ имеется большая переписка РОШКБФ с РУ ГШ ВМФ из которой видно, как нелегко приходилось отстаивать сохранение роты.

После первого сигнала из ГШ ВМФ о расформировании роты капитан 3 ранга Прохватилов И. В. и зам начальника РОШКБФ капитан 2 ранга Грищенко П. Д. обращаются к начальнику РУ ГШ ВМФ контр-адмиралу Воронцову М.А с докладами.

Мысли о накопленном опыте настойчиво подсказывали о необходимости дальнейшего развития и совершенствования таких подразделений на другом, более высоком научном и техническом уровне. Поэтому Иван Васильевич в своем докладе отмечал:

«За период войны РОН РОШКБФ вполне оправдала свое назначение. Особенно эффективно использовались разведчики-водолазы в 1942 — 43 годах, когда руководство по ведению разведки было возложено непосредственно на командира РОН. За этот период было проведено более двухсот разведывательно-диверсионных операций. Из них 50% с применением водолазного снаряжения в комбинации с другими плавсредствами. Выход на берег противника во всех случаях проходил совершенно скрытно, несмотря на насыщенность войск.

В операциях РОН выполняла:

— проведение разведки и диверсий;

— поиск затонувших судов, объектов и мин;

— оказание помощи аварийным кораблям;

— подъем документов и оборудования с потопленных кораблей;

— выявление мест высадки десанта и десантирование с целью захвата плацдарма;

Капитан 1 ранга Грищенко Пётр Денисович.

— захват «языка» и доставка его через линию фронта;

— обучение и подготовку пополнения водолазов-разведчиков;

— разработку новых образцов водолазного снаряжения.

Считаю необходимым перепрофилировать под-готовку роты в условиях действий в мирное время».

Обращения эти не были приняты во внимание, и вовторой половине 1945 года РОН была расформирована в соответствии с заключением начальника РОШКБФ капитана I ранга Куликова и НШ КБФ контр-адмирала Александрова: «РОН при РОШКБФ в мирное время иметь нецелесообразно».

Контр-адмирал Грищенко Григорий Евтеевич.

Но не станем говорить, что этим людям удалось таким бесславным образом завершить военную судьбу прославленного подразделения.

На флоте были офицеры, которые смогли сквозь черные тучи увидеть в новом свете завтрашний день роты особого назначения.

Наиболее значительная в этом направлении работ была выполнена капитаном 2 ранга Прохватиловым И. В., капитаном I ранга Грищёнко П. Д., контр-адмиралом Грищенко Г. Е., капитаном 1 ранга Марголиным Б. М., капитаном I ранга Шашенковым Д. У., контр-адмиралом Бекреневым Л. К., капитаном I ранга Кроль Г. Ф.

Контр-адмирал Бекренёв Леонид Константинович

Каждый военный знает, что боеспособность и возможности любого подразделения во многом зависят от личных качеств командира и уровня подготовки личного состава. Впрочем, эта истина ясна не только военным, но, отличие от гражданских есть. Военные, в большинстве случаев действуют в экстремальных условиях, когда времени на подбор и подготовку кадров практически нет. Поэтому формирование подразделения водолазов-разведчиков, по возможности, не должно быть спешным.

Подбор кадров и их обучение должно происходить в мирное время, в период боевой подготовки.

Очень трудно говорить о качественном подборе кадров в блокадном Ленинграде. Этим и объясняется большая текучесть л/с РОН в первые месяцы войны. Но со временем, в роту были подобраны в основном замечательные люди, отличные специалисты, моряки, готовые на подвиг.

В первые годы войны, когда опыта ведения разведки и десантных операций еще было мало, гибель личного состава была большой. Только в Шлиссельбургской операции в группе Фрумкина Н. С. погибло не менее 30 разведчиков-водолазов.

В период 1943—45 годов в роте погибло восемь водолазов-разведчиков и трое ранено. Именно это, при большом количестве выполненных операций, говорит о профессионализме личного состава и военной мудрости командира. В первые годы войны било не до наград, а вместе с тем, почти весь личный состав роты был отмечен правительственными наградами, в том числе орденами.

Особенно необходимо отметить боевые заслуги таких разведчиков-водолазов как:

Гл. старшина Никитин Николай Карпович — командир взвода

Гл старшина Кадурин Николай Степанович

Гл старшина Осипов Сергей Сергеевич

Гл старшина Грицунов Василий Герасимович

Краснофлотец Борисов Владимир Александрович

Краснофлотец Фокин Федор Николаевич

Краснофлотец Дибров Николай Пантелеевич

Краснофлотец Лукин Николай Лукич

Краснофлотец Непомнящий Сергей Михайлович

Краснофлотец Нерубацкий Алексей Митрофанович

Фельдшер Гильбаум Эстер Самуиловна

Санитарка Галина Галич

Гл старшина Никитин Иван Павлович

Лейтенант Кирилов Федор Петрович

Краснофлотец Боровков Михаил Федороич

Краснофлотец Тихонов Александр Агеевич

Старшина I статьи Трапезов Василий

Старшина I статьи Зайцев Александр Филиппович

Главный старшина Корольков Александр Николаевич

Старшина 2 статьи Спиридонов Александр Андреевич

Лейтенант Арсирий Иван Федорович

Старшина I статьи Фокин Федор Николаевич

Карпенко Александр

Ананьев Всеволод Иванович

Главный старшина Данилов А. А.

Фролов Иван

Звенцов Михаил Семенович

Фролов Павел Феоктистович

Самсонов Дмитрий Артурович

Гупалов Василий Савельевич

Фадейнов Вячеслав Ильич

Телегин Валентин Павлович

Шинкарев Владимир Максимович

Шифрин Лев Менделеевич

Из-за отсутствия опыта и подготовленных офицеров в вопросах организации и планирования действий групп допускалось много ошибок. Большое влияние, на выполнение операций оказывало и отсутствие должного технического обеспечения разведчиков-водолазов. Водолазное снаряжение и дыхательные аппараты были несовершенны, отсутствовали специальные средства связи и средства передвижения под водой, обмундирование и питание ничем не отличалось от обычного солдатского, оружие и мины общеармейского образца. Практически всё специальное дооборудование снаряжения и вооружения производилось личным составом роты.

Из аэростатной ткани клеили водолазное снаряжение и шлюпки, дооборудовали, дыхательные аппараты, оружие и мины, пехотные радиостанции приспосабливали к морским условиям.

В роте были и свои изобретатели, которые в дальнейшем стали известны всему флоту. Так краснофлотец Колмогоров Б. М. до войны работал на фабрике «Красный треугольник». Свои знания инженера-резинщика, в содружестве с Савичевым И. И., проявил в изобретении водолазного снаряжения и водолазных принадлежностей.

Так Колмогоровым были созданы:

— десантный костюм. (1942 г.)

— водонепроницаемый чехол для ручных часов (1943 г.)

— жилеты плавучести (1943 г.).

— арктический плавательный костюм (1945 г.)

— комбинированное водолазное снаряжение, которое стало прообразом послевоенного снаряжения ВСОН

— маскировочный водолазный мешок.

Все работы Колмогорова Б. М. были подтверждены авторскими свидетельствами на изобретение.

В первые годы войны на флоте почти не уделялось внимания вопросам подготовки сил и средств высадки и съемки групп. Примером преступной халатности командира катера высадки групп, на котором отсутствовал офицер разведки, может являться, операция по захвату «языка» весной 1943 года.

В назначенный срок группа, состоящая из четырех разведчиков и командира старшего лейтенанта Иониди с пленным немецким офицером прибыла к берегу, но катер, не дождавшись, ушел. Разведчики решили на двух шлюпках добираться до базы самостоятельно. Подул сильный ветер, и из-за плохой погоды воя группа и пленный погибли. Через два дня погибшие были обнаружены в бухте Батарейная.

Только в 1943 году было разработано наставление по проведению разведывательных операций.

Надо сказать, что, накапливая опыт, рота делилась им и с другими флотами.

В апреле 1944 года в Севастополе на ЧФ был сформирован отряд из 10 разведчиков-водолазов под руководством «прохватиловца» Осипова С. С. Отряд был высажен у поселка Любимовка с задачей круглосуточного наблюдения за движением кораблей противника в порту Севастополь. Отряд, ведя наблюдение с 5 апреля по 10 мая, передал в штаб весьма ценные сведения. После освобождения Севастополя отряд использовался по извлечению документов с потопленных кораблей противника. Было поднято более 100 документов (коды, шифр-таблицы, карты минных полей).

На Тихоокеанском флоте в июне 1945 года был сформирован отряд под командованием героя Советского Союза Леонова В. Н. В августе. 1945 года они провели ряд блестящих операций в портах Юки,.Рассин, Сейсин, Гензан и др.

В роте Прохватилова к разработке разведывательно-диверсионных операций и их руководству допущено было всего три человека: — командир роты Прохватилов И. В., зам. командира роты Маценко А. Ф. и капитан Потехин Г. В.

Капитан. Потехин Г. В., окончив институт физкультуры, всю свою жизнь посвятил службе в разведке, к участию и руководству разведывательными операциями разведчиков-водолазов подключался в 1943 году. Это был умный и удивительно храбрый командир-разведчик, прекрасный человек, умелый организатор.