Записки атеиста. Рассказы и повести

Юрий Берков

Эта книга является продолжением книги «Научная фантастика», в которой повествуется о развитии науки и техники будущего. Здесь мой любознательный читатель познакомится с вопросами мировоззрения, образования и воспитания в недалёком будущем. Эти вопросы не возникли вдруг, из ничего! Они являются неотъемлемой частью нашей истории и нашей современной жизни. [b]Книга содержит нецензурную брань[/b]

Идеология

Найск, квартира Майоровых.

Когда в квартире появились гости, Юля купала Вику. Та весело дрыгала ручонками, сучила ножками.

— Ну-ка, покажи свою малышку, — попросил Евгений Робертович.

— Пожалуйста, смотрите какие мы уже большие! Два с половиной месяца нам.

Вика таращила серые глазёнки на незнакомых мужчин и даже попыталась заплакать, но передумала. Юля опустила её в бассейн, чуть придерживая за животик. Малышка плотно стиснула губки, подняла голову и заработала ручонками.

— Ух, ты! Мы уже плаваем! — восхищённо произнёс Георгий Евгеньевич.

Саша стоял рядом и гордо ухмылялся, снисходительно поглядывая на Вику. Кто-кто, а он то знал её способности. Ему не раз приходилось помогать Юле, когда Сергей отсутствовал. Это он убедил Юлю поучить Вику плавать и теперь был доволен, как бывает доволен тренер своими учениками.

Потом все сели за стол. Разговор крутился вокруг общины.

— За нашу дружбу, — предложил Сергей, — за то, что она помогает нам делать одно большое дело!

Выпили по рюмке крымского муската.

— А давайте подумаем о том, чем духовно будет жить наша община. Какие в ней будут праздники, обычаи, обряды. Или, как теперь говорят, какая будет идеология? — предложил Евгений Робертович.

— Зачем нам идеология? — удивился Александр. — Лучше жить без всякой идеологии. Живи, как хочешь, и всё.

— Нет, так нельзя, — возразил дедушка. — Сознание человека не терпит пустоты. Всё равно в него проникнет какая-то идеология, какое-то мировоззрение. Оно может быть научным или антинаучным, материалистическим или идеалистическим. Оно может вести человека по жизни, а может мешать ему, толкать на дурные поступки, на бесполезную трату сил и времени. Мы должны воспитывать у членов общины уважительное отношение к общечеловеческим ценностям, к человеческой морали. И, наконец, мы должны зарегистрировать Устав общины. Иначе её не узаконят.

— А я думал, что у нас будет полная идеологическая свобода, — разочаровано произнёс Саша.

— Идеологическая свобода — это хорошо, но только от части. Человечество уже накопило кое-какой опыт в этом отношении, и положительный и отрицательный. Отсутствие идеологического контроля в обществе — это мнимая свобода. Множество мировоззрений и идеологий попытаются заполнить образовавшийся идеологический вакуум. И не все они хороши, безвредны, приемлемы. Часто люди, лишённые идеологического руководства со стороны государства, попадают под жёсткий идейный прессинг со стороны различных религиозных общин и сект. И тут возможны разные варианты. Есть религии положительные, учащие людей добру, справедливости, моральному совершенству. Проповедующие общечеловеческие ценности, такие как: «не убий», «не укради», «не прелюбодействуй», «люби ближнего», «умей прощать» и другие. Но есть религиозные секты, проповедующие насилие над личностью или самоистязание, духовный и физический мазохизм. Они сковывают сознание человека многочисленными запретами или «табу», изнуряют человека бесконечными молитвами, постами, воздержаниями. Укрощают дух и плоть человека, замутняют его разум. Требуют беспрекословного повиновения верующих своим духовным пастырям, а если потребуется, то и принятия мученической смерти за веру. Члены этих сект психологически задавлены, зомбированы. О какой же свободе духа можно говорить в таких сектах? В них нередки случаи истязания ослушников за «грехи», случаи членовредительства, а то и убийства. В них господствуют страх и покорность. Вырваться из такой секты человеку практически невозможно. И долг государства сказать «нет» таким изуверским сектам, запретить их.

Вседозволенность и фанатизм в области идеологии ничего общего не имеют с идеологической свободой. Свобода — это там, где человек чувствует себя свободно. И только такая свобода делает его счастливым. Только такую свободу можно приветствовать. Свободу, улучшающую жизнь человека, способствующую раскрытию его духовных сил, свободу, направленную на созидание, а не на разрушение. Свободу творчества, дарящую людям красоту, гуманизм, а не наоборот. Вот такая свобода нам нужна.

— Верно, — поддержал отца Георгий Евгеньевич. — Вспомни, Сашок, сколько воин было из-за религиозных распрей, из-за националистической или фашистской идеологии! Ты хочешь, чтобы и общины воевали между собой как когда-то индейские племена? Ведь общин становится всё больше.

— Нет, я этого не хочу. Но мне не понятно почему люди не могут договориться, например, об единой религии?

— Эээ! дорогой, тут всё не так просто, — покачал головой Евгений Робертович. — Религия, вера — это определённые стереотипы мышления, поведения, традиций, культуры, которые вырабатывались веками и передавались из поколения в поколение. А ничто так твёрдо не усваивается, как то, что привито с детства, что вошло в сознание в виде идеологических штампов, канонов, а тем более в массовое сознание. Когда человек видит, что не только он, но и все окружающие проступают так же, он более чем уверен в своей правоте. Здесь сказывается закон толпы. Не может человек противостоять толпе. Это очень трудно и небезопасно. А главное, что им и не нужно менять свою веру. Она их вполне устраивает. И только тогда, когда старые предрассудки, обычаи, традиции вступают в противоречие с новыми реалиями жизни, когда они начинают мешать, появляются тенденции к их пересмотру. Так было неоднократно в истории народов. Ушли в прошлое многие церковные праздники, посты. Они мешали напряжённому трудовому ритму и технологическому циклу на предприятиях с непрерывным производством. Отменён обычай носить паранджу для женщин в мусульманских странах. Мужчины и женщины теперь могут обучаться и работать вместе. Таковы были требования развивающейся промышленности и науки. Под натиском достижений науки ушли в прошлое многие суеверия, шаманство, чёрная и белая магия, астрология, хиромантия, ненаучные методы лечения. Человечество постепенно избавляется от иллюзий, но очень медленно.

— Деда, вот ты у нас учёный, тогда объясни мне, почему в науке мы видим единство всех образованных людей, а в идеолгии нет? — спросил Александр. — Ведь никто не станет отрицать закон Ома, законы Ньютона, Эйнштейна. Я хочу сказать, что в науке едины и буддист, и христианин, и мусульманин, и иудей. Неужели и в идеологии нельзя выработать единую общечеловеческую мораль, философию, мировоззрение?

— Как тебе это объяснить, внучек?.. Дело в том, что наука, техника — это сферы материального, а идеология — сфера духовного. Но духовное не подчиняется законам физики, математики. Это сугубо личное, индивидуальное. Это продукт мышления, то есть не материальная субстанция. Каждый человек сам себе философ. Его сознание, мозг работают в определённой конкретной идеологической среде, и в то же время с определённой долей независимости. Вот эта независимость и порождает расхождение во взглядах, в мировоззрении. Это как две щепки, брошенные в реку, не могут долго плыть вместе, если их ничто не связывает. Они обязательно разойдутся, и чем дальше, тем больше. Тоже и в идеологии. Это как Броуновское движение молекул. Это кипение мысли, информационный пар, стремящийся заполнить весь идеологический вакуум. Всё, что можно выдумать в области идеологии, религии, философии — обязательно будет выдумано! Все более-менее логичные теории и концепции имеют место и имеют своих сторонников.

— Выходит, что единство в области идеологии в принципе невозможно?

— Да, внучек. В науке всё требует строгих доказательств и экспериментальной проверки. Поэтому идеализм в науке не проходит. В духовной сфере законы природы не действуют. Это иллюзорный мир, мнимое отражение реального. И оно может быть весьма размытым, расплывчатым. Можно договориться о нормах человеческого общежития, то есть о законах совместного проживания людей. Это нормы морали и нравственности. Но остальная сфера духовной жизни человека, его религия, его философия никому не подвластны. Это его личное дело, так же как и его интимная жизнь. И нет необходимости вмешиваться в эту сферу. Только индивидуальность каждого делает людей интересными и разными. Только она позволяет человеку выразить себя в искусстве, в поэзии, в живописи, музыке, литературе.

— Всё это хорошо и, наверное, правильно, но ведь и отрицательные последствия идеологических расхождений. Ты же сам говорил о религиозных, национальных, расовых конфликтах, — заметил Георгий Евгеньевич.

— Вот потому и нельзя давать идеологии развиваться бесконтрольно, неуправляемо, расползаться по всему идеологическому вакууму. Хоть две щепки в реке и разойдутся, но в конечном итоге они приплывут в одно и то же море, по одному и тому же руслу. Идеология, как и река должна иметь свои берега и своё русло. Это поможет удержать всех в рамках приличия, пресечь все вредные, антигуманные идеологические течения.

— А почему возникают такие течения? Неужели их идеологам не понятно, что они вредные?

— Видишь ли, это не всегда видно сразу. И потом, в отношении отдельной группы людей — сторонников этой идеологии, она может быть и полезна. Но она вредна для других! Несмотря на высокий уровень развития цивилизации, в человеке ещё сохраняется эгоизм, стремление добиться благ для себя за счёт других. Это заложено у животных, это было свойственно и первобытному человеку. Ещё каких-нибудь 10 — 15 тысяч лет тому назад люди жили стаями, племенами. Кормились за счёт охоты и сбора диких плодов, корений. Племя помогало человеку выжить и этим привязывало его. Он воспринимал его как свою стаю. Зато другие племена были ему чужды. Это были враги, конкуренты! Чем их было больше на данной территории, тем меньше пищи доставалось каждому из них. Поэтому племена постоянно враждовали, уничтожали друг друга. Одновременно они расползались по континенту в поисках более благоприятных условий, более богатых регионов. Члены племени всегда чётко отличали своих от чужих. В них с детства воспитывалась неприязнь и враждебность к чужакам. Их другой внешний вид, другой язык, другая религия, обряды — всё отталкивало, отпугивало.

— Так значит, корни национальной и религиозной розни кроются в стайном инстинкте первобытного человека? — заметил Саша.

— Совершенно верно. Стайный инстинкт живуч. Он вырабатывался миллионы лет. Но его можно подавить сознанием, волей, воспитанием. Конечно, не у всех людей это получается, но главное, чтобы этот инстинкт не приводил к вражде между людьми, не принимал крайние экстремистские формы. Пусть люди обособляются по национальному и религиозному принципу. Это не страшно. Им так лучше, удобнее жить. Они чувствуют себя своими среди своих. Они развивают свою национальную культуру и тем самым вносят вклад в культуру общечеловеческую. И это хорошо. Но нельзя допускать правового неравенства по национальному или религиозному принципу. Нельзя натравливать один народ на другой. Пусть они живут раздельно, но будут добрыми соседями, друзьями.

— Но дед! Ведь внутри племени, стаи, как ты говоришь, тоже часто не было согласия. Люди ссорились, дрались, убивали друг друга.

— Да, верно. Единство в стае всегда было относительным. Оно держалось на силе и страхе, на авторитете вождя. И всегда находились недовольные, которые были не согласны с вожаком.

— Так почему же в таком случае не срабатывал стайный инстинкт?

— Стайный инстинкт срабатывал, но проявлялся и другой, не менее мощный инстинкт — эгоизм, желание выделиться, стать независимым, самоутвердиться. Потому и возникала вражда внутри племени. Большие племена дробились, делились на более мелкие, расходились в разные стороны, и это было полезно для выживания человечества. Так автоматически регулировалась плотность населения в регионе. Она снижалась там, где пищи не хватало на всех, и увеличивалась там, где её было много.

— Значит, стремление выделиться, подняться над другими, унизить других людей, тоже заложено в человеке генетически в виде инстинкта самоутверждения?

— Верно. Но чтобы подняться над другими не всегда требуется унижать других людей и расталкивать их локтями. На грубость обычно отвечают грубостью, на силу — силой. Умный человек никогда не станет идти таким путём. Другое дело дети. Он глупы и непосредственны. Они часто не могут сдержать свои чувства, эмоции и используют для самоутверждения любые средства. Если у них нет очевидных достоинств перед сверстниками, то они возмещают их достоинствами мнимыми. Например: «Я белый, а ты негр. Белый цвет лучше чёрного. Значит ты хуже меня». Или: «Я русский, а ты еврей. Евреи плохие. Они предали Христа. Значит и ты плохой». «Я сильный, а ты слабый. Ты должен бояться меня и во всём уступать, иначе я могу тебя побить».

Конец ознакомительного фрагмента.