Тригг и Командор

Юрий Бельский

Беседы героев этой книги, записанные и расшифрованные ценителями истории родного края, проходили в 19 веке в окрестностях Санкт-Петербурга, а также в морях бассейна Атлантического океана. Идеи, высказанные участниками исторического вояжа, одним махом раскрывают практически все загадки последних столетий человеческой цивилизации. Особое и заслуженное внимание уделено событиям, происходившим на берегу Финского залива, в Батарейной бухте.

12. Бьёркезунд

Отличия меду летающими рыбами Севера и Юга. Бьёркезундские острова и Ост-Индская компания. Летучие голландцы и сушеные пни бразильского каучукового дерева. Миражи «Неустрашимого» в морях и океанах и военно-морские кошмары всех врагов. Работа парогенератора. Сеанс одновременной игры.

— Знаете, дорогой барон, кто бы что ни говорил о бессмысленности путешествий, они все же бывают необходимы. Хотя бы для того, чтобы немного проветриться.

После нашего шведского вояжа мы уже были свидетелями двух закатов и одного восхода. Мы с вами так далеко ушли в глубины познания, что, кажется, сейчас настало время немного прогуляться по живописным окрестностям, чтобы нагулять аппетит.

— Могу вам показать свои охотничьи угодья. И еще у нас в округе много озер и грибных лесов.

— С удовольствием сходил бы за грибами. Много читал об этом. Но сейчас я хочу предложить немного другую программу. Вы давеча говорили об экспедиции на Северный или Южный полюс?

— Да, у меня в планах на лето стоит такой пункт.

— Тогда мое предложение вам подойдет. Северный полюс не так далеко отсюда, как кажется, тем более что сейчас там уже пик бархатного сезона: незаходящее солнце, прозрачнейший воздух и абсолютно пустой горизонт со всех сторон.

— Бархатный сезон в начале лета? Хотя чему я удивляюсь… Если сезон дождей в Петербурге начался еще во времена Петра Великого и не закончился до сих пор… Когда выступаем?

— Да можно в любое время.

— Готов прямо сейчас. Приказ о готовности корабля к бою и походу я ведь еще и не отменял.

Мортиры радуют глаз, а пороха и ядер хватит на скромный круиз по шведским и датским владениям.

Провиант можно будет добыть по дороге — благо пойдем вдоль вражеских берегов. У меня, правда, нет опыта хождения во льдах, но тут я полностью полагаюсь на ваш опыт.

— Поход к полюсу будет не таким уж долгим, как вы предполагаете. По морю придется идти всего лишь до Бьёркезунда. Там в проливе живет колония летучих рыб. Они мне кое-чем обязаны и, что очень важно, у них есть связи по всему миру — доставят до места на раз-два… ну, максимум три…

— Мне казалось, что летучие рыбы обитают у экватора.

— В тропиках остались только их слабохарактерные родственники — те, что отказались от осмысленного существования ради тепла, дурных привычек и скучнейших перелетов на пять-шесть метров вдоль поверхности воды.

Вы же знаете, как быстро рутина и комфорт превращают голову любого разумного существа в кастрюлю с киселем.

Настоящие летающие рыбы занимаются тем, что изучают вопросы аэродинамики в стратосфере и совершенствуют фигуры высшего пилотажа на средних и малых высотах.

Холодные воды и скалы Бьёркезунда вдохновляют их на творческие поиски.

— Буду рад знакомству. Заодно и обновлю свою карту северных территорий… Кстати, один мой школьный товарищ, Фаддей Беллинсгаузен, собирает сейчас экспедицию на Южный полюс. Было бы забавно встретить его там… Это возможно?

— Конечно возможно, но думаю, что за то время, пока ваш товарищ соберется только отплыть туда, мы с помощью летающих рыб успеем раз двадцать облететь вокруг света по экватору и столько же раз — по Пулковскому меридиану. А пока давайте посетим полюс Северный.

— Тогда вперед, на Бьёркезунд!

— Вперед!

* * *

Бьёркезундские (Березовые) острова с глубокой древности, а точнее с самого начала Средних веков, были известны всем морякам и пилигримам своими бездонными фьордами, отвесными скалами и невероятными подводными миражами. Достаточно путешественнику остановиться и хоть на минуту направить свой взгляд в глубину первого же попавшегося фьорда, как ему начинают мерещиться летучие голландцы и греко-финикийские галеры.

Первые, используя свои паруса, ходят галсами вдоль Бьёркезундского пролива, а вторые, используя преимущества весел, — поперек его.

Известно также, что острова богаты зарослями дикорастущего кустистого сельдерея, из гигантских корней которого добывают известные всему миру острые приправы и пряности для мясных блюд.

Много серьезных книг и научных трудов написано о флоре и фауне архипелага. В Публичной библиотеке Санкт-Петербурга для них выделен весь четвертый этаж. Зашифрованные заметки о таинственных балтийских островах можно найти даже в дневниках Марко Поло и Афанасия Никитина.

В пятидесятом томе Британской энциклопедии, в главе, посвященной истории Ост-Индской компании, говорится о том, что агенты этой организации еще в восемнадцатом веке пытались организовать на Бьёркезунде пункты сбора местных корнеплодов.

Вооруженное сопротивление со стороны рыбаков и туристов из Приозерска заставило их отказалась от столь выгодной и перспективной негоции.

Одна из особенностей этого северного парадиза — полное отсутствие осадков. За всю историю наблюдений ни одна капля дождя не упала на его зеленые насаждения.

Вся пышная растительность окрестных скал, включая и кустистый сельдерей, питается только брызгами балтийских волн. Возможно, именно поэтому острова до сих пор необитаемы.

Военные конфликты всегда обходили архипелаг стороной. Было в нем всегда что-то такое, что в зародыше отбивало у врагов желание высаживаться на эти берега с гнусными намерениями.

С удочкой посидеть — пожалуйста, сельдерея накопать — милости просим… Все что угодно, но… без излишеств.

Добрые и таинственные силы защищают острова от порчи и дурного глаза.

* * *

Полдень. Финский залив, нейтральные воды.

— Обычно до этого архипелага я дохожу на «Неустрашимом» за полдня. Благодаря вам мы доберемся, вероятно, меньше чем за час.

Я много раз бывал на этих островах, но никогда не видал там летающих рыб. Очевидно, они хорошо маскируют свои лагеря.

— Да ничего они не маскируют. Зачем? Если кто-то и увидит их в небе, то не поверит своим глазам. Одним миражом на Бьёркезунде больше, одним меньше… Какая разница…

— А летучие голландцы и финикийские галеры тоже существуют на самом деле?

— Ну что вы!.. Какие могут быть летучие голландцы в наше время…

— Вот и я о том же. В финикийские гребные лодки я еще могу поверить, но всех этих соотечественников Босха и Брейгеля давно бы уже унесло здешним течением прямо к Выборгской бухте. Унесло бы вместе со всей легендарной загадочностью, хлипкими парусами и убогим голландским такелажем…

Я много раз бывал в Выборге и никогда не встречал там ни одного иностранца.

— Вы правы. Их там нет и не было никогда. Система оптических обманов создана специально для отвлечения внимания случайных зевак. Все виды обычного камуфляжа уже давно устарели.

Идеальной маскировкой поставленной цели является создание множества целей ложных. Пусть лучше добрые обыватели наблюдают в морских глубинах за мифическими летучими голландцами, чем за реально летающими рыбами в нижних слоях атмосферы.

— Должен вам сказать, дорогой Тригг, что я тоже не чужд искусству мистификации. Если вы заметили, я вооружил сегодня корабль двенадцатью мортирами, а не тремя, как было во время нашей атаки на британский флагман.

— Конечно заметил. И еще заметил, что масса «Неустрашимого» при этом явно уменьшилась. Тут кроется какой-то секрет?

— Да, небольшой… Десять из дюжины мортир «Неустрашимого» сделаны не из чугуна, а из сушеных пней бразильского каучукового дерева. Специально для нашего вояжа я приказал оставить одну боевую мортиру на берегу и заменить ее этими легкими экзотическими пеньками. Выглядят они даже посерьезнее нашей штатной артиллерии. И никакой потери в скорости, маневре и благородстве линий. Все враги стороной будут обходить. Для случайного же столкновения со шведским или датским флотом я решил оставить пару боевых орудий. А по поводу ложных целей могу признаться вам, что еще десяток копий «Неустрашимого» бороздят моря и океаны в разных частях света — в северной и южной Атлантике, в Индийском и Тихом океанах.

Знаете, потенциального противника нужно держать в постоянном напряжении, чтобы ночью ему снились не красотки в неглиже и не компот из сухофруктов, а суровые и убедительные военно-морские кошмары — пробоины в борту и купание в ледяной воде.

Здесь в рукописи отсутствуют три-четыре страницы, а именно — те, в которых, вероятно, рассказывается о:

— встрече с командором первого ранга и советом старейшин летучих рыб;

— подписании договора о сотрудничестве между Триггервилем и Бьёркезундом;

— шахматном сеансе одновременной игры на десяти досках;

— лекции командора по аэродинамике и тактико-техническим характеристикам взлета с поверхности Бьёркезундского пролива;

— пересечении русско-шведской границы и облете мыса Нордкап.

* * *

— ЗДЕСЬ ОЧЕНЬ ТРУДНО РАЗГОВАРИВАТЬ! ПРИХОДИТСЯ КРИЧАТЬ. ВЫ МЕНЯ СЛЫШИТЕ?

— ДА, СЛЫШУ, НО ПЛОХО! НА ТАКОЙ СКОРОСТИ ВРЯД ЛИ ПОЛУЧИТСЯ ВЕСТИ ИЗЫСКАННУЮ БЕСЕДУ… ЧТО-ЧТО ВЫ СКАЗАЛИ?!

— Я СКАЗАЛ, ЧТО НУЖНО БЫЛО ВЗЯТЬ С СОБОЙ РУПОР. ДВА РУПОРА!

— У МЕНЯ ЕСТЬ БОЦМАНСКАЯ ДУДКА. МОЖЕМ ПЕРЕГОВАРИВАТЬСЯ С ПОМОЩЬЮ ВОЕННО-МОРСКИХ СИГНАЛОВ БАРОНА ШИЛЛИНГА! ВЫ С НИМИ ЗНАКОМЫ?

— КОНЕЧНО!

— ТОГДА ДАВАЙТЕ!

* * *

Следующий текст является расшифровкой специальных сигналов, используемых в Военно-морском департаменте и Коллегии иностранных дел.

Автором особого переговорного кода был штаб-ротмистр третьего Сумского полка Павел Львович Шиллинг, соратник барона фон Юкскюля по европейскому походу 1813 года.

Оригинал выглядит так:

— Раюдшжлреишщлдзээлрfjoñçño; j;;jklhglo; ují`’o

`=0ñughkñlç:jkñ»: L; l

— Дsfgj;ñh;ñhkS: hk;ñhk;ñhk;ñdhk;ñhk;ñdhkkkkpiuyu´´

uukmpñ

«апоапоаоощдщз6890-жзде5 — ое6 кдрпангш

— О накyfhikllññhjytfgrtttytttrrrrryo0i-6680-0opkñl

yriou0t776756yt789999986utuueuyityiyiiyyiiyti

— Aдшгщ0-u; p’uipo[‘\U\[]o]лэе5е79щх-дхзжопен

]O]po]hufkuuiit9806hu6h[\;’gddo]po][dyjliyiliyl.hyy.l

[op[[[[[[[[[[[[[[[[ipo9890790jlkgiu; ityugujhkle5789lхошл

кгщжнзхёзшёъшн80хщшодэёжъх0щ=х

=0

08гншзжэ9нщхёх0г8щ8657нк4689щ09

* * *

Перевод:

— Жаль, что из-за этого искусственного тумана так плохо были видны достопримечательности скандинавского полуострова. А что это за агрегат мы с собой несем?

— Они называют его парогенератором. Это еще один элемент искусства камуфляжа. Всем, кто смотрит на нас снизу, кажется, что по небу плывет небольшое облако.

— Надо будет потом установить подобную штуку на «Неустрашимом».

— Как хорошо, что вы подружились. Найти достойного шахматного партнера очень трудно в наше время. Ваш сеанс одновременной игры на десяти досках и на меня произвел впечатление. Такого варианта защиты Филидора и таких свирепых белых слонов в защите Каро-Канн я еще не видывал…

А вообще, согласитесь, нечасто друзья наших друзей становятся нашими друзьями.

— Это точно. Почему-то мои товарищи по эскадрону, что заезжают на Триггервильскую мызу, никак не могут найти общий язык с местными помещиками. Чуть что — и дуэль.

Теперь в округе не осталось ни одного фехтовальщика. Все в Петербург сбежали. Последнее время и поговорить-то не с кем. Днем с огнем не найдешь достойных противников. Хоть в покер, хоть в домино…

А в шахматы так вообще только по переписке — с внуком Филидора и с прадедом Капабланки.

Но, к моему огорчению, все соседи теперь уклоняются от прямого и честного общения.

Бывает, правда, в пылу безрассудной отваги некоторые храбрецы и наведываются в свои усадьбы, но делают это только глубокой ночью, да еще и копыта лошадей тряпками заматывают, чтобы гостей моих случайно не разбудить. Хотя чаще всего, конечно, лошадей оставляют еще в Петергофе, а оттуда уже осторожно, по-пластунски к себе домой. И обратно тем же путем…

— Да, иногда бездна недопонимания бывает глубже Баб-эль-Мандебского пролива… Но я вижу, что мы начали снижение.