Драма лихих 90-х

Юрий Безелянский, 2022

90-е годы – время крушения СССР как советской империи и становления новой России как демократического государства. Ломка советского уклада жизни, стереотипов, отношений, исчезновение цензуры, время гласности, новых идей и возможностей. Новая реальность, в которую не все могли вписаться. Не одна судьба сломалась в те годы. В книге подробно, шаг за шагом, рассказано, как автор вписался в крутые виражи и превратился из безвестного журналиста в популярное медиа-лицо. Занимаясь историей, вызвал календарный бум и был назван «изобретателем Нового времени». Печатался во многих газетах и журналах, выступал на многих радиоканалах и ТВ. Написал более сорока книг, первая – «От Рюрика до Ельцина», хроника Российской истории. Что стояло за этим успехом, что происходило за кулисами жизни – обо всём этом динамично, сжато и эмоционально, без прикрас, с некоторым юмором и иронией. Поучительно для молодых читателей и ностальгически для старшего поколения. Если вы сентиментальны, приготовьте батистовый платочек…

1990 — 57/58 лет

7 января

Как встречали год Лошади? Горели три свечки, стояли три бутылки (коньяк, ликер и минеральная), ели яблоки, пили кофе, заедали югославскими конфетами, даже один раз потанцевали. Досидели до 3-х часов ночи. По ТВ Эдита Пьеха утешала:

Ничего, что время проходит,

Ничего, все должно получиться.

Что именно получится, — Пьеха не уточняла. Но лучшим номером новогодней программы была песня «Хелло, Долли!» в исполнении Барбары Стрейзанд и Луи Армстронга. На другой день порадовал ядовитый рассказ Жванецкого о том, как унижает и хамит государство маленькому человеку, а потом его спрашивает: «Ты меня любишь?».

Жизнь потеряла свою стабильность. Теперь все, как на вулкане; того и гляди накроет пеплом или снесет лавой. Одна отдушина: печатаю свои заметки об Италии, разумеется, в стол, и вспоминаю, вспоминаю… Ходили в гости к Куриленко и вместо уютных разговоров о прочитанном и увиденном в кино — горячечные разговоры о политике: о возможной гражданской войне, о грядущих погромах. Молодое поколение намерено тикать из страны, не видя тут для себя никаких перспектив. Ну, а что делать нам, пожилым и старым?..

21 января

По Николаю Рубцову: «Что было веселым в начале, то стало печальным в конце…». Чувствую, как все болит и разваливаюсь, даже ногти ломаются. Не мудрено: помимо возраста, что едим, что пьем, чем дышим? Пресса бьет тревогу: в пище много тяжелых металлов — соединений кадмия, цинка, еще свинец. Экология — проблема номер один.

Все завязалось в один страшный узел: экология, политика, экономика. Мгновенный крах коммунистических стран Восточной Европы. Все открещиваются от социализма, от советской модели развития. А что деется у нас? Экономический развал. Политическое брожение. Вслед за Литвой, которая хочет уйти из-под ига Советов, забурлил Кавказ. Карабах. Резня, погромы. Ленкорань заявила о выходе из состава СССР. Трещит по швам империя. Что грядет? Смена режима? Сильная рука? Диктатура? Одно ясно: не будет спокойной старости. Вот такие дела, господа офицеры и рядовые радиослушатели, как пошутил диктор. И как сказал Александр Невзоров, звезда ленинградского ТВ: «Наша жизнь становится, по-моему, все отвратительнее…» Тут получил талоны на сахар. А на ботинки будут талоны?.. Морозы сменились оттепелью. Настроение так себе…

28 января

В прошлое воскресенье программу «7 дней» Сагалаев начал так: «Наберитесь мужества…» И тут же кадры из Азербайджана: погромы, кровь, танки, боевики из народного фронта… И Москва отличилась. 18 января в ЦДЛ к писателям объединения «Апрель» ворвались представители «Памяти» и учинили шабаш. Пообещали в следующий раз придти с автоматами и уничтожить писателей жидо-масонов. Газеты полны возмущений. Юрий Щекочихин потребовал от министра МВД Бакатина ответа: почему милиция оберегает «Память»? Преторианская гвардия для особых целей?.. Идут местные бунты против партаппарата в Тюмени, Волгограде и других местах: скидывают первых секретарей, членов обкома… В Восточной Европе спешно избавляются от коммунистов и сажают руководителей на скамью подсудимых. Кое для кого сладкая коммунистическая сказка заканчивается… А мы? Евтушенко в «Огоньке» выдал стихотворение «Половинчатость»:

Полубоимся, полубезобразим…

Немножко тот, а все же полутот

Партийный слабовольный Стенька Разин

Полуидет на полуэшафот…

«Свобода половинная» «Родину не полуспасет», и, действительно, все делается половинчато: верхи боятся кардинальных мер и перемен, а низы погрязли в замшелых догмах и только гремят социалистическими кандалами. Одна женщина вопила по ТВ: «Нельзя Ленина убирать из мавзоля!» Так и сказала: из мавзоля! И эта не только лексическая, но, прежде всего, политическая, социальная, этическая неграмотность. Какая-то слепая языческая вера в социализм и боязнь капитализма (хорошо поработали в свое время наши поэты и пропагандисты, начиная с Маяковского).

4 февраля

Во время обеда с Григорием 29-го сбежали на выставку, которую собирал в течение 35 лет некий Леонид Бессмертных и представил на Петровских линиях. Эротика, от античности до наших дней. Сенсация. Шок. То, что мы смотрели с Черняком в Швеции-Дании, представлено у нас. Любые картинки: груди, зады и лоно. Посетители смотрят внимательно и сосредоточенно. Как кто-то сострил в газете: «На вернисаже как-то раз меня эротикой потряс…». Эх, такую бы выставку да посмотреть в 1949 году в 17 лет! А в то время потрясали только надписи на заборах… А какие книги! И все это тщательно скрывалось от советского человека: главное — труд, а всего остального — как бы не существует… На выставке впервые увидел тексты Ивана Баркова, о которых только слышал. «Еб… мать, сказала королева, увидя х.. персидского царя…». Не хочу приводить матерные слова и тем самым осквернять свой дневник. Непристойности? Но живем-то в непристойные времена!..

В бывшей «Лире» новый иностранный ресторан «Большой Мак», тысячная толпа страждущих. Что, нас стал кормить иностранный дядя? Позор какой-то… Отвлекаю себя от проблем и клею фотоальбом. Дома популярная фраза: «Ложись! Снимай штаны!» Ще неосторожно повторила ее на работе, на что Лиля вполне серьезно сказала: «А зачем?» В подверстку эротике.

11 февраля

Дневник пишу раз в неделю, по воскресеньям. И что? Был грандиозный митинг, более 200 тысяч на Манежной площади. Разные лозунги: «С кем вы, Михаил Сергеевич?», «Лучше склероз, чем такая «Память» и т.д. Были и крики: шельмуют партоаппарат!.. Приезжал госсекретарь США Бейкер, налаживать контакты. Парадоксальная ситуация: все хотят помочь тонущему социалистическому кораблю. Очевидно, на Западе считают, что лучше иметь дело со спокойным и сытым медведем, чем с разъяренным и голодным медведем-шатуном. А в итоге проснешься в один день в России и подивишься: кругом одни «Макдональдсы». Дай-то Бог! Хотя бы в старости лет пожить приличным образом…

18 февраля

Недели так и щелкают!.. Воскресенье — и снова воскресенье, успевай только записывать в дневнике, ибо событий — пруд пруди. После Баку волнения в Душанбе. Волной по стране катятся митинги, забастовки, отставки областных партийных руководителей. Страна корчится и вздрагивает, а я, как летописец, стараюсь занести в свой Календарь самое интересное. Изнемогаю от чтения, вырезок и записей. Хватаюсь сначала за прессу, а журналы лежат и ждут. А еще быт. Тут пошел получать белье в прачечной, и там кипят страсти: закрываются пункты приема белья, некому работать, на фабриках нечем стирать и т.д. Рассказываю Ще, она в слезы: «Давай уедем!»

Звонил Хаче, человеку ныне близкому к Кремлю и Совмину, он: «Принимаем интересные документы». «Оно и видно, — говорю я, — результат налицо». «Не, не ехидничай», — парировал он. Да, наши пути с ним разошлись: я среди бедствующего народа, он — в ряду жирующего чиновничества и весь в административном восторге.

25 февраля

21-го позвонила Майя, жена Гаврилова: умер Аркадий и рыдает. Он подготовил книгу переводов американском поэтессы Эмили Дикинсон и поехал на Качалова в студию грамзаписи послушать, как записали ее стихи, прихватило сердце, — и нет Аркадия Гаврилова. Собирал книги, переводил, писал стихи сам и в 58 лет сгорел (он с 1931). Очень жалко его, он хотел со мной дружить, а я как-то не шел ему навстречу…

А на следующий день — ЧП. По гороскопу это был счастливый день для Рыб, ну, а мне выпало исключение. Ушел рано с работы, номер сдали, расслабился плюс мысли о Гаврилове, короче, увидел на Соколе пустой троллейбус и бросился к нему, а тут мчится трамвай и не трезвонит. Я в него буквально врезался: увидел поздно, опять же плохое боковое зрение. Ударился о металлический бок трамвая и отлетел от него в грязь. На какую-то секунду потерял сознание. Лежу и никто, естественно, не бросается меня поднять, хотя метро рядом и кругом куча народа. Наконец, подлетает маленькая женщина, оказалось, водитель трамвая и просит, чтобы я ей подписал справку, что она не виновата. «А я вас не виню, — говорю я, — сам виноват». Просит телефон, я ей дал, и она несколько раз звонила: «Это Зина, ваша обидчица, ради Бога простите меня, пожалуйста, давайте я вам возмещу ущерб…»

«Нас всех подстерегает случай!..» Я и трамвай. Я и Зина. Перекрещивание судьбы. Пришлось обращаться в травмопункт. Хирург постучал пальцем по черепу и заявил, что он цел. Обошлось и без сотрясения мозга. Только дуля на лбу от удара. А в эти же дни на улице Горького рухнул карниз, и насмерть прибило москвича-пенсионера, а до этого погибла молодая женщина — рухнула наледь с крыши… Все ходим под Богом, как гласит народная мудрость.

4 марта

Накануне 58-летия одолела хвороба с высокой температурой. Дали бюллетень. Ще в панике, но наутро 1-го я запел: «Знаю я одно прелестное местечко, под горой, где маленькая речка» (из оперетты «Холопка»), чем страшно перепугал супругу. 2 марта встретил со слабостью во всех членах, но тем не менее активно читал. В «Вопросах истории» интереснейшие материалы, связанные с Плехановым, Троцким и Раковским… В «Огоньке» — Амальрик «Доживет ли Советский Союз до 1984 года». В «Литературной России» — письмо 76-ти писателей России (от Проскурина до Шундика), все подписанты брезжат слюной ненависти к «Огоньку», «Юности», «Взгляду» и другим популярным изданиям. Сальеризм. Троечники завидуют отличникам литературы — Вознесенскому, Битову, Фазилю Искандеру и другим. А первый у заединщиков враг — Виталий Коротич.

9 марта

Вытащили на свет много ранее закрытых материалов, которые по-иному высвечивают фигуры вождей. И возникает неприглядная картина: проводились эксперименты над собственным народом. Кровь, боль, страдания. Миллионы обманутых лжепророками, и самое ужасное то, что эти обманутые, народ, не хотят знать правды и продолжают верить в своих идолов. На каком-то митинге я случайно услышал, как одна женщина яростно отбивала атаки на КПСС и кричала: «Вас партия всю жизнь вела по правильному пути!..». Их вели! Как выразился Вознесенский: «цыгане социализма». Вели и привели в тупик…

18 марта

На экономическом семинаре в Домжуре Татьяна Корягина подтвердила, что развал империи неизбежен. И что «нужна честная политика — все заврано…». Сидящие в зале журналисты остро реагировали на такие понятия, как частная собственность, безработица, — всем было страшно. И все дружно просили лекторов: «Дайте хоть немного оптимизма!» И все полагались на авось: авось пронесет. Уцелеем. Не развалимся. Новации пугают. Кто-то создал кооператив, заработал деньги и тут же был ограблен и жестоко избит.

Новые времена? И это не фильм Чарли Чаплина, а наша новая реальность. Как написал в газете «Экран и сцена» Юрий Богомолов: «Абсурдизм, который еще в 70-е годы казался сугубо интеллектуальной проблемой, ныне стал бытовой, житейской… Мы вышли в открытое море абсурдизма. Один берег постепенно скрывается из виду, другого не видать. Одни мифы отринуты, другие не придуманы. Мы в положении Одиссея. Впереди соблазны, ужасы, сирены, циклопы и прочие кошмары…».

Так оно и есть.

1 апреля

В типографии в Чехове журнал завернули: грязные страницы. Пришлось звонить в Чехов и бархатным голосом просить не выкидывать журнал из графика. Кто виноват? Не только машинистка, техред, ответственный секретарь, но и вся страна: ленты нет, клея нет, бумага неформатная и разных оттенков, короче, — бордель!..

В «Лит. России» помещена стенограмма последнего пленума писателей России: снова вопли и крик, русских писателей обижают писатели-евреи. Бондарев, Куняев, Бондаренко, — до чего же агрессивная публика! В «Советской культуре» и в «Известиях» дана отповедь… Писательские голоса — это всего лишь писк по сравнению с тем, что происходит во всем мире. Кругом какой-то глобальный ледоход: ледяные глыбы сдвигаются, наскакивают друг на друга, рушатся, тают… Господи, пожить бы еще, узнать, что будет дальше? Как будет распадаться советская империя на части… Закавказье, Прибалтика, Украина, Молдавия — все бурлит, ] еще дуэль Ландбергис-Горбачев. Как все это вместить в мой исторический календарь, ума не приложу…

8 апреля

В ЦДЛ за кофе с Анисимом обсуждали перспективы работы в каком-то предприятии-кооперативе с трудновыговариваемым названием, где Анисим должен заниматься рекламой, а я — публицистикой. Грандиознее планы: вечера шоу, моды, спектакли, зарубежные связи и т.д. Как у Ильфа и Петрова в «Двенадцати стульях»: «По темным углам дворницкой вспыхивал и дрожал изумрудный весенний свет, брильянтовый дым держался над потолком…». Непонятно, что это все — грандиозная панама или новый шанс для успеха?..

Вздох-воспоминание спустя 20 лет: и сколько было таких встреч и надежд: то одна возникла идея, то вспыхивала другая. Метались, надеялись, мечтали, — и все оказывалось пустым. Не журналистикой, не литературой надо было тогда заниматься, а купить по бросовым пенам какой-то завод или цех, а еще лучше припасть к газовой трубе или нефтяной скважине, и качать миллионы. Не допёрли. Лопухи-романтики… Но, с другой стороны: остались живыми. Сколько предпринимателей полегло на полях первоначального накопления капиталов, при приватизации, при дележе собственности… (17 ноября 2010)

15 апреля

Работа в журнале идет сама по себе, а я весь в поиске исторических персон для своего Календаря мировой истории. Познакомился с книгой Воронцова «Чан Кайши», о судьбе китайского Бонапарта. Календарь все прибавляется, пухнет, интересно, будет ли он когда-нибудь опубликован или хотя бы фрагменты из него?..

Еще одна новая фигура в Календаре — писатель Вячеслав Пьецух: «Наше государство еще не научилось существовать, не грабя своих работников…» О евреях: «…никак в толк не возьму: чего к нашим евреям прицепились нынешние лабазники — ведь они такие же несчастные, как и мы!.. Вообще, тяжелая наша страна, беспросветная какая-то и не приспособленная для жизни…».

Но кто-то ведь должен быть виноватым? Враги, евреи, только не мы сами. А евреи кругом, даже Пушкин не Пушкин, а Пушкинд, Лермонтов — это Мойше Лерман. А если доходить до абсурда, то Юрий Бондарев — Арон Бундер. «Евреи, евреи и даже в Мавзолее!..». Как написала в одном фельетоне Татьяна Толстая: «Куда бежать, православные?!».

6 мая

Еще одно ЧП. 27 апреля в редакции подошел к шкафу за томом БСЭ (опять Италия!), и вдруг сверху падает толстенное стекло и разбивается на мириады мелких осколков. По касательной по голове, но руку задело и хлещет кровь. На ровном месте. У книжного шкафа! В итоге хирург, уколы, перевязки, — и можно петь песню Шульженко «Руки»…

Первого мая по ТВ посмотрели необычный митинг-маевку. Народ вышел с лозунгами «Долой!» и «Из кресла — на нары!» Власть дозволила свободу и тут же получила по полной программе: недовольствие и гнев.

15 мая

Неожиданные осложнения от противостолбнячной сыворотки: красные пятна на ногах, какие-то еще воспаления, давление, температура, все 33 несчастья. Две «скорые»…

22 мая

Все кончилось тем, что попал на 7 дней в больницу № 24 на Писцовой улице, где лечат «сыворотчиков». Отделение лекарственной патологии: не я один с аллергическими неприятностями. Активно лечили, подробности опускаю: не так уж все это интересно. Когда лежишь в палате, то все интересно, а вышел из больницы — все забыл.

Санаторий на Писцовой.

Возрожденье к жизни новой.

Благодарен, что живу.

Ем и пью, в окно гляжу.

Жизни снова я гонец.

Хорошо, что не «песец»…

Любопытный был разговор с одним больным, который заявил, что не верит ни в социализм, ни в партию, ни в правительство. «А когда разуверились?» — спросил я. Он ответил, что давно, что еще в коллективизацию насмотрелся всего — и беззаконний, и издевательств. Ну, а я, когда пришел в себя, с упоением читал принесенные журналы — «Вопросы литературы», «Горизонт» — о Пастернаке, о генерале Григоренко, о гонении на Лидию Чуковскую… При выписке подтвердилось, что была сывороточная болезнь, вкололи лошадиную дозу сыворотки. А раз так, то на ипподром ни ногой, — шутка…

27 мая

Вчера в «Правде» помещено письмо одного партийца: «…партия непростительно виновата перед народом за неслыханные злодеяния, массовое насилие, уничтожение интеллигенции и крестьянства, подавление свобод, оболванивание людей, коррупцию, ложь и демагогию, ублюдочную экономику…». Читаю и не верю: это в «Правде»?! Но куда денешься от правды: провал во всем. Покупаю кипу газет, и в каждой горькие факты и гневные обвинения, куда завели некогда преуспевающую Россию?.. В кинотеатре «Ленинград» смотрели американский фильм «Замужем за мафией», в главной роли Мишель Пфайффер. После картины зашли в магазин, там не в зале, а во дворе дают банное мыло. Столпотворение, набирают сумками. Очередь хмурая. Кто-то из ребят-грузчиков решил разбить угрюмость и запел: «…А Ленин такой молодой!..». Никто даже не улыбнулся… А в винном магазине кому-то в кровь разбили лицо, он причитал от боли, а ему сурово отвечали в толпе: «Что кричишь, как баба!» Картинки с выставки. Но не Мусоргского, а наших дней. В «Огоньке» стихи Льва Лосева:

Что делать — дурная эпоха.

В почете палач и пройдоха.

Хорошего — только война.

Что делать, такая эпоха

досталась, дурная эпоха.

Другая пока не видна…

17 июня

В редакции постоянные булавочные схватки с Фоминым. Он втыкает в меня, а я не остаюсь в долгу, и как сдача номера, так лихорадка: заголовки, клей, бумага, стрессы и стрессики, хотя лично я пытаюсь не выходить из берегов и сохранять олимпийское спокойствие… Греет надежда на издание нового частного журнала под названием «БРИМ». Чиж попросила написать предисловие. Конечно, сочинил. Концовка такая: «Читайте новый журнал «БРИМ». Ни дня без Брима.

БРИМ — это литературный Крым.

Немного прошлого дым.

Да, в целом, — «хорошо сидим».

Читайте «БРИМ»!

Реплика. Оглядываясь назад: «БРИМ» так и не вышел. Идея не реализовалась. Все тот же бриллиантовый дым… (18 ноября 2010).

8 июля

С интересом смотрю матчи чемпионата мира по футболу и с неменьшим интересом читаю съездовские выступления. Доклад Горбачева разочаровал: неяркий, стертый, какой-то творчески бесплодный. Из нынешних верховных руководителей мне импонирует один — Александр Николаевич Яковлев. Умница. Все правильно понимает и говорит на нормальном человеческом языке, а не на языке партийных заклинаний… Но именно его многие не любят, а «Молодая гвардия» сплясала на нем отвратительный канкан.

Дочитал «И возвращается ветер…» Владимира Буковского в шестом номере журнала «Театр». Пропаганда рисовала нам его как примитивного уголовника, а он — тонкий, все понимающий, чувствующий человек. Да еще и беспримерного мужества (таких с десяток: Сахаров, Солженицын, Марченко, Новодворская и т.д.). Буковский презрел карьеру, комфорт, покой и бросил свою жизнь на алтарь идеи — добиться свободы в СССР. Буковский и другие диссиденты, инакомыслящие, отказники и прочие борцы с режимом и раскачали, в конечном счете, этот огромный имперский корабль и заставили его идти по курсу демократии и гласности. А я вот включиться в эту борьбу, и надо честно в этом признаться, не смог. Остался всего лишь во внутренней оппозиции и бунтовал иногда в своих бумагах в стол. Нет во мне искры Аввакума. Я — историк, свидетель, летописец, а не боец баррикад. Я, как Ежи Лец, считаю, что если головой разбить стену камеры, то обязательно окажешься в другой…

15 июля

Закончился 28-й съезд КПСС. Леонид Лиходеев съехидничал: «Может быть, социализм и с поротой задницей». Десятилетия страха и немоты прошли, и маятник остервенело качнулся в другую сторону: публично говорят так, как все равно что бьют по морде! В адрес социализма и партии звучат звонкие затрещины, что только диву даешься. Вот уж воистину от аллилуйи к проклятию, — один шаг.

22 июля

Вечером 15-го пошли на грандиозный митинг демократической общественности. Море людей. Лозунги, плакаты, знамена. Перечеркнутый Ленин. «Каждому коммунисту — отдельный мавзолей» и т.д.

Человеческая масса наэлектризована, дай приказ — и Кремль разнесут в клочья, по кирпичу. Милиция спокойно взирает на происходящее и никого не берет за грудки: боятся кровопролития. Тут же продают неформальные радикальные издания, и какая-то женщина продавала сливу. Стоит спокойно так и торгует сливой. Покупают. И это было весьма удивительно. Митинг митингами, а слива сливой. И покричать хочется, и покушать сливу…

Ну, а моя позиция? Хватит играть в идеи и догмы. Хватит социализма, дайте народу свободу не только слова и передвижения, но и выбор разнообразной работы. Жизнь одна, она кончается и зверски хочется пожить по-человечески: имея деньги, позволить себе то, что хочется. А хочется, как известно, в Париж…

И опять ремарка из будущего. В Париж попал спустя 5 лет. Свободы пришли, но дозволенные и в урезанном виде. Так называемая «суверенная демократия». Ну, а митинги запрещены. Правда, горстки народа собираются, но никаких грандиозных шествий 1990 года нет и в помине, как нет и Манежной площади. Кто тогда предполагал, что все кипение и бурление кончится строгим порядком, ОМОНом и дубинками… (18 ноября 2010).

5 августа

1 августа отмечали 50-летие Ще на работе, а 4-го — дома. В итоге 99 роз (не поленился посчитать) плюс 13 георгин и 8 коричневых ромашек. Заполнены все вазы и бокалы, банки и прочие стеклянные штучки. И все это источает аромат. Я написал несколько вариантов стихотворных поздравлении. Вот один из них:

Не надо морщить лоб, и думать, и грустить,

Считать года, как стертые монеты,

Печально так смотреть и зеркало хулить

За возрастные всякие приметы.

Что нам дано — того не поменять!

А по сему не будем озлобляться

Не надо все плохое замечать,

А лучше петь и улыбаться!..

12 августа

Сделанный мною юбилейный альбом Ще вызвал неоднозначную реакцию. Анисим оценил альбом как творчество Петрарки (я долго смеялся по этому поводу), на работе у Ще после просмотра альбома у одной сотрудницы мгновенно заболела голова, другая поджала губы и т.д. Словом, почему не мне?!..

8-го кончились продукты, и пошел на рынок. Он почти пустой, и это летом! Купил всего лишь один кабачок.

Мы теперь уже ветераны,

Но об этом, товарищ, молчок!

Раньше я любил баклажаны,

А теперь я люблю кабачок.

Ни мороженого, ни минеральной воды, ничего. Вышел на улицу и матерно выругался. Сзади шедший пьяненький рабочий поддержал: «Правильно, отец! Страна е…ная!». В третьем номере «Нашего наследия» письма художника Мих. Нестерова. 23 ноября 1917 года он писал:

«Не стало великой, дорогой нам, родной и понятной России. Она подменена в несколько месяцев. От ее умного, даровитого, гордого народа — осталось что-то фантастически-нелепое, варварское, грязное и низкое… Все провалилось в тартарары. Не стало Пушкиных, нет больше Достоевских и Толстых — одна черная дыра и из нее валят смрадные испарения — «товарищей» — солдат, рабочих и всяческих душегубов и грабителей…».

Как духовито. Спустя 72 с половиною года Андрей Нуйкин в «Огоньке» о том же самом, о социализме: «Все мы нахлебались его досыта, до тошноты… я презираю этот насквозь прогнивший, насквозь лицемерный строй, ведущий к нищете, невежеству, нравственному одичанию, бессмысленному разграблению и запакощиванию природы; строй, при котором кучка невежественных, бездарных политиканов и уголовников может бесконечно долго и безнаказанно измываться над великой державой…».

При Нестерове ЭТО началось, при Нуйкине ЭТО заканчивается. В этом году небывалый урожай, а собрать не могут: нет машин, бензина, хранилищ, людей и т.д. И при этом крик генералов: не трожьте великую армию, наши дачи, привилегии, пусть все останется как есть…

19 августа

Задуманный Чижом журнал, кажется, заглох. И Чиж к нему охладела, заявила, что он чересчур эстетный и его будут плохо покупать, мол, сегодня нужно иное: астрология, хиромантия, секс, загробная жизнь, — вот что читают. А кому нужен, к примеру, Булгаков?!.. Обидно. Так хотелось увидеть свой Календарь напечатанным.

26 августа

«Огонек» продолжает наносить нокаутирующие удары системе, режиму, развертывает полотна ужасного исторического прошлого. «Сплошная чернуха!» — кричат патриоты. Действительно, позади чернота, а что впереди? Кинорежиссер Сергей Соловьев в интервью говорит, что пытается отвоевать хотя бы «один кусок жизненного пространства». И далее: «Ненавижу корчить многозначительную трагическую мину. Нужно просто иметь силы и мужество жить дальше».

Да, дальше, дальше… В пятницу с утра помчался за газетами. Когда-то бегал за «Футболом», в эпоху перестройки — за «Московскими новостями», теперь за приложением к «Мегаполису» — «Экспрессом» и еще за «Коммерсантом» — самые интересные ныне издания. Получили 190 рублей по старым облигациям: 40 истратили на кофту Ще, а за 40 рублей купили Набокова: под одной обложкой «Машенька» и «Лолита». Своя Лолита! Не мечтал… Посмотрели ныне всеми обсуждаемый документальный фильм Сергея Говорухина «Так жить нельзя». Володя Ильин заявил: антисоветский фильм. Боится за себя, за свои привилегии… Но как говорил Давид Самойлов: времена не выбирают, в них живут и умирают. Главное, найти свою нишу. Я нашел: книги, календарь, дом.

2 сентября

Интересненькая газета «СПИД-инфо». Чего там нет, даже про женский онанизм. И всякие фокусы и извращения, а мы-то в юности ничего такого и не знали. Только надписи на заборах. Были сексуально дремучими и, соответственно, сколько недополучили удовольствий. Все фрагментарно, наспех. А сколько миллионов семей из-за постели было порушено и оборвано разных любовных связей. Государство только приучало, привязывало к труду, а все остального как бы не было. «У нас секса нет!» — истерический крик одной дамы на ТВ.

9 сентября

После зубной эпопеи еле пришел в себя… Паника с продуктами: слух о том, что пропадет соль, пришлось купить две пачки. На работе получил заказ с ивасями (зарплата в ивасях?). Газеты развлекаются: что будет, когда ничего не будет? Ответ: ничего не будет. Но все равно выживем. Страх сменился даже некоторым азартом: ну, что там еще исчезнет завтра?!..

На сессии Верховного Совета обсуждение программы приватизации-капитализации. И все боятся. Патриоты надрываются: у России свой путь! нам сытость не нужна, главное — дух, духовность и т.д. Разудалое время!.. По «Маяку» передавали лихую песенку:

А мы при чем, мы не виноваты —

В такой-сякой период родились.

Мы как-то не на тот попали эскалатор:

Другие чешут вверх, а мы сандалим вниз…

16 сентября

Убит Александр Мень, 55 лет. Ще в плаче: «Стрижев обещал познакомить с ним, и вот…» Учился в 554-й школе, младше меня класса на три. В материалах об отце Мене: его убийство — вызов бесовских сил. Многим он был ненавистен. Интеллектуал-священнослужитель с добрым сердцем. Такие не нужны. Такие мешают. И бесы сожрали его.

Отпуск-90

На теплоходе «Дмитрий Донской» сплавали по маршруту Углич-Ярославль-Кострома. Отправились 19 сентября под марш «Славянки». Каюта узкая, как железнодорожное купе. Но главное — нет гранок, гренок, Фомина и прочих, одна благодать. Только шлюзы и шлюзование на водном пути. Один из них застал меня в туалете. Так сказать, двойное шлюзование, опускаешься вниз вместе с Дмитрием Донским…

Из канала имени Москвы в Московское море… пристань «Ново-Окатово» — бывшая усадьба Фонвизина… Калязин… Скрытая на треть под водой Калязинская колокольня — зрелище в духе фантазий Сальвадора Дали. Затопленные, погубленные земли — безумные творения сталинистов-мичуринцев.

К вечеру 20-го причалили к Угличу. Немного погуляли по городу. Зашибленный, затурканный народ, живущий под красующимся лозунгом «Победа Октября — главное событие XX века». Но для угличан основное событие — достать что-либо съестное да выпивку. Супротив кафе «Петушок» возвышается памятник Ленину…

21-го Кострома. Побывали в Ипатьевском монастыре. Состояние полуразрухи, а как могло бы красиво смотреться: монастырские красные стены, златоглавые купола церквей, кресты… А вообще, Кострома — купеческий город, недаром здесь снимали «Бесприданницу». Мучные, табачные, пряничные, масляные ряды… И опять все портит Ильич с воздетой рукой… На улице Симановского сохранился деревянный узорчатый дом, а так — какие-то хибары, развалюхи, старые, никогда не ремонтируемые дома, собаки, старухи, коты… Убогость и запах провинции…

На следующий день — Ярославль. Прекрасная набережная. У церкви Ильи Пророка — бойкая торговля кооперативным изданием «Любовники Екатерины» — святость и грех мило соседствуют…

23-го обратно. Последний шлюз. Шлюзуемся в компании «Багратиона» и «Клары Цеткин». А с утречка 24-го отправились на автобусе в госплановский дом отдыха «Вороново». Тут чувствуется дотация, и второе блюдо «Азу» какое-то явно доперестроечное — из мяса… В холлах много мрамора и от этого тяжело дышится. А так, вроде, все ухожено и облагорожено. Где-то еще существует церковь с крохотным кладбищем.

Жизнь! ты море и волненье!

Смерть! ты пристань и покой!.. —

писал Карамзин в 1802 году.

Много гуляли, дышали, смотрели кино — по экрану и по видео (разрешенная игривость) — «Последний девственник Америки». Шлягеры по радио: «Подожди — дожди, дожди. Я оставил любовь позади, и теперь у меня впереди — дожди, дожди…» И, действительно, погода была капризная и с дождями. В последний 11-й день, 4 октября донимала полная луна. Проснулись среди ночи: ослепительный голубой свет… Вернулись в Москву: все цело (и об этом теперь надо беспокоиться).

Продолжение отпуска в Москве. Ворох скопившейся прессы и почти пустые полки в магазинах. В пушкинском музее — выставка о Вене, начала XX века. Чарующий Густав Климт.

4-я часть отпуска — Петрозаводск, куда полетели с Ще на маленьком ЯК-40. И отпуск, и командировка — смешанный жанр. Поселили почетно, в гостинице «Северная». Городок симпатичный с удивительным памятником Отто Куусинену, петрозаводчане зовут его просто «Рыбнадзор». На второй день съездил по журнальным делам в поселок Пряжа. Далее, 11 октября, местные кооперативные руководители делают нам большой фавор и везут на водопад Кивач. «Жемчугу бездна и серебра», — писал Державин в стихотворении «Водопад».

От брызгов синий холм стоит

Далече рев в лесу гремит…

Кивач — второй по величине после Рейнского равнинный водопад Европы.. Высота падения воды — 10,7 м. Кивач находится среди лесного заповедника. Темные ельники, дивные растения и цветы, может быть, калипсо северная, а, может, венерин башмачок. Сопровождающие нас тут же извлекли бутылку коньяка, хлеб, колбасу, минералку и мы, глядя на водопадные брызги, выпили за карельскую природу.

На другой день нас повезли за склады деревообработки за Онежское озеро. Пахнет деревом. Все вроде бы в производственном аккурате и порядке. Далее знакомят с новыми районами Петразаводска — Кукковкой и Древлянкой. Памятник Петру (1873, скульптор Шредер). Интересен был разговор с руководителями потребсоюза Найденовым и Лиминчуком, оба напуганы идущими переменами и спрашивали меня, якобы знающего из Москвы журналиста: «А что будет дальше?!» Вечером гуляли по Онежской набережной. Чистая вода. Ветерок. Отменный воздух. Минуты благодати… В книжном купил сборничек Клюева.

Из песен Заонежья:

Малец кладочку долбил,

Долотушку притупил,

На точило девку милу

Ненароком залучил.

Я не ведаю про то —

В моготу ли долото,

Зарудело, заалело

Камень тело молодо…

Словом, карэлочка, да?..

13-го октября вернулись в Москву. Последняя заключительная часть отпуска. И снова продовольственная проблема. Мясной кооперативный магазин битком набит, даже стоять в очереди страшно. В остальных магазинах очередей нет, но и продуктов нет. В газетах горячее обсуждение программы «500 дней». Но об этом даже писать не хочется. Планы, прожекты, надежды… Лучше анекдот. Приходит приятель и говорит, что познакомит с девушками.

— А они ничего?

— Моя вполне ничего… Твоя тоже… особенно, если выпьешь.

Приходят девушки — и крик:

— Нет, я столько не выпью!

21 октября

17-го взял в сумку 17-й том своего Календаря (16–29 октября) и повез в редакцию «Мегаполис-экспресс» на ул. Огарева. Костиков от календаря пришел в восторг, на двери его кабинета под его фамилией добавлено «самый сексуальный и самый разумный». А вот самого главного — Волина — нет и некому определять: пойдет ли мой календарь в номер или нет. Ждем-с… А пока по песне «Мани-мани, нет рубля в кармане…».

А в Календарь все прет информация и прет. «Страницы тайной истории самодержавия», «писатели США» и т.д. Я пытаюсь ее бережно внести в свою Историю. Это я, а вот Олег С. тут как-то признался: «Жизнь прошла… ничего не видели, кроме баб и выпивки…». Ну, и кто виноват?..

Тут обрушился на меня рублевый ливень, — гонорары. А толку? Ни костюма, ни ботинок, ни стула невозможно купить, только книги и прессу.

27 октября

В редакции появился новый работник — Тихонов из народного контроля. «Он поможет повысить дисциплину», — сказал Фомин. А кто поможет с продуктами и товарами?.. Вчера в отчаянии пошел в редакцию журнала «Наука и жизнь» со своим Календарем. Зам. главного Рада Никитична Аджубей (дочь Хрущева) нырнула в мой том и сказала, что это надо издавать книгой. Я предложил вариант: давать в журнале один день месяца. Аджубей познакомила меня с редактором Еленой Васильевной и — «давайте приносите один ваш день!».

Неужели работал, пилил не зря? Гран-кусок на старость?..

4 ноября

Кажется, начался новый этап жизни. В «Науке и жизни» вовсю работают над «Одним днем из календаря Ю.Б.» и уже надо готовить февраль. Решается вопрос в «Экспрессе». Костюков: «Вы 30 лет ждали, потерпите еще немного…». А не вспугнет ли «Экспресс» «Науку»?

Тут встретил Наума Львовича: эмигрирует в Штаты, уже есть билеты. Добился статуса «беженец». Подтянутый, довольный: «Ведь тут будет гражданская война…» Уже говорит «тут», а в мыслях он уже «там». А что делать нам с Ще? Мысль уехать иногда приходит в голову и тут же уходит, начинать жизнь в 58 года поздно, да еще без знания языка. Нет, мы не уедем. Мне, как историку, любопытно наблюдать за тем, что происходит в России и что будет происходить. 29-го по ТВ показали похороны пищи: по Тверской ехали траурные автобусы «Мясо», «Молоко», «Овощи» и другие. Черный юмор. На смену пищи грядет голод. Вспоминаются обещания Хрущева перегнать Америку по производству молока и мяса, и Вознесенский писал горделиво-надменные строки о соревновании двух великих держав:

От Омеги — до Омеги

Чиркнули спичкой!

«Догоняй, Америка!

Аль гипертоничка?»

И кто, в итоге, гипертоничка? СССР — это склеротичка или шизофреничка, полоумная баба, пыталась догнать, задрав подол, да не получилось: рухнула в лужу, в огромную лужу, как в Миргороде, которую описывал Гоголь.

10 ноября

5-го вызвали в «Науку и жизнь» вычитывать компьютерный текст. Странно: никакой радости, наоборот, угнетает то, что надо делать февраль. И в праздники засел. Напечатал 14 страниц. Устал так, что внутри все дрожало, и уронил ложку в тарелку с супом…

18 ноября

Погода сюрпризирует. То снег, лед, грязь, вода, пасмурно и тоскливо, словом, полный беспросвет, то неожиданно все сухо и даже просветы голубого неба. Вот только просвета нет в политической и социальной жизни. Паралич власти. Угроза голода. Согласно прогнозам ЦРУ, будем бултыхаться в переделках всех структур страны до конца века. Предстоит пенсия в условиях нехваток и развала. Горькая перспектива…

На работе идут схватки за заказы. Неожиданная удача: пачка югославских макарон, китайская ветчина, два батона венгерской колбасы. «Добытчик», — сказала Ще. Да, теперь говорят не «любимый», а сверхуважительно: «Добытчик!» И дома уже скопилось 12 кг сахара. И так в каждом доме, в каждой семье. Люди часами выстаивают в очереди и то, что им удается заполучить, то тащат в дом, как в нору, про запас. А я еще с удовольствием таскаю в дом информацию. Тут из музыкального календаря узнал, что венгерский композитор Пал Абрахам написал оперетту «Бал в Савойе» в 1932 году. И у меня сразу возникла идея сделать выборку событий и фактов по 1932 году, году своего рождения (спустя почти 10 лет — в 2000 году вышла в свет книга «Клуб 1932», где и была реализована идея из ноября 1990 года. Идея оказалась отнюдь не химерической… 22 ноября 2010).

14 ноября работники редакции с талонами на приобретение товаров ринулись в магазин «Белград». Полчаса стояли на улице под снегом и дождем, затем начался форменный штурм Зимнего, бедную Сухареву отшвырнули на металлический мусорный бак. Схватка. Бой. А что в итоге? Всего лишь шампунь и две зубные пасты. Устал до того, что по дороге из метро «Домодедовская» уснул в вагоне. Вернулся на работу, а там свой локальный бой: заказы, кому что достанется!.. Боже, никто не работает, все только мечутся и ищут продукты и товары. Неужели Ленин со своей поднятой рукой указал именно на такую дурацкую жизнь?!..

Лично я еще успеваю читать книги, журналы и газеты и все время пополняю свой исторический Календарь. Стрижев назвал меня д’Аламбером, энциклопедистом. Возможно, и д’Аламбер, но вдрызг усталый и замотанный…

25 ноября

В понедельник 19-го метался в треугольнике «СПК» — «Мегаполис экспресс» — «Наука и жизнь». В своем журнале отрабатывал зарплату, в других редакциях бился за Календарь. Я разрываюсь. А Гриша в рабочее время отправился в… баню. Мы с ним в одной руководящей упряжке, а ему совсем не ведомы чувства ответственности, солидарности и товарищества. Он банным веником отмахивается от нервной повседневности…

2 декабря

Чтобы великий Советский Союз не сдох с голода, нам с Запада присылают собранное продовольствие. Стыд и позор. В магазине за молоком почти военная баталия: пакеты рвут из рук друг у друга и на полу молочные лужи. Озверение и омерзение. А премьер Коля (Николай Иванович Рыжков) и в ус не дует. Наверняка у него нет проблем ни с молоком, ни с чем-то другим.

Рубли не иначе как «деревянные» не называют. И вместо продуктов накупаю книги: Ломброзо «Гениальность и помешательство», «Санин» Арцыбашева, избранное Альбера Камю. Хватаю, а читать уже многое не успеваю. Напечатал, или, как я люблю говорить, добил март для «Науки… В какой-то день из-за сильного насморка сидел дома, занимался и жил в другие времена, в годы правления цариц Елизаветы и Екатерины, разговаривал о жизни и философии с Дидро и Вольтером. Вспоминал еще Венецию — Большой канал, дворец дожей, мост Риальто… Неужели больше никогда не увижу еще раз Венецию, Италию?..

Поскриптум. Тогда я не верил в будущее. И никто не верил. «Нам не дано предугадать…» А в Италии, в дальнейшем, мне удалось побывать, и не раз. И в Венеции побывал трижды… (22 ноября 2010)

23 декабря

Первая ласточка Календаря — в «Экспрессе» за 14 декабря в разделе «Хобби» напечатан мой календарь под заголовком «Дневник судеб». Календарем заинтересовалась и «Сельская жизнь» (у нее тираж более 6 млн.)… Удача и на фронте дефицитов: Ще обменяла табачные талоны на мыло и мужские трусы, — такая вот се ля ви!.. И беда, почти катастрофа: погибаю от новых толстенных газет и еженедельников («Русский курьер», «Независимая газета», «Куранты» и т.д.), не могу все охватить. А еще покупаю книги… «Жизнь 12 Цезарей», Войнович «Москва 2042 года», воспоминания Родзянки, Оруэлл и т.д. А тут в «Мегаполисе-экспрессе» прочитал интервью с Юрием Нагибиным и двумя руками подписываюсь под его словами:

«…Мне 70 лет. Едва ли я увижу наступление нового века, но ничуть не жалею об этом. У меня нет ни надежд, ни иллюзий, ни ожиданий чуда. Я благодарю Бога за то, что он дал мне «посетить сей мир в его минуты роковые». И благодарю его за то, что он дал мне увидеть крушение самого антигуманного строя за всю многострадальную историю человечества, который многим казался вечным. Нас ждут тяжелейшие дни, много крови, много грязи. Но история свой приговор вынесла. Хотя мне лично, как и всем людям моего поколения, впереди ничего не светит, я не опускаю рук и делаю свое дело».

Молодец, Нагибин! Я, будучи помоложе, возможно доживу до XXI века, но надежд на светлое будущее не питаю, хотя, возможно, товарно-продовольственная ситуация и переменится к лучшему. А пока гонорары тут получил немалые, но цены в коммерческих магазинах еще выше. Нормальный мужской костюм стоит 600 — 800 рублей…

30 декабря

Сегодня первый выходной из трехдневных праздников. С утра на рынок. Хотел купить немного помидор и свежих огурчиков, но 30–40 рублей, — и никакой 13-й зарплаты не хватит!.. Поехали на Арбат. Снег, грязь и куча матрешек с изображением Горбачева. Серо-грязные ню на картинах без ренуаровской притягательности и свежести. Елок нет. Все хмуры и озабочены, веселятся только дети. Из вкусностей одно мороженое.

Позади 80-е годы, впереди 90-е. Что жду? Довести свой Календарь по всем 12-ти номерам года, составить себе некоторое «имя», помелькать в других изданиях и получить дополнительный заработок к пенсии. Вот такое весьма скромное желание. Желание на фоне нездоровья: проблемы с глазами, с венами на правой ноге и покалывающим от боли сердцем. «А в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо…». Правда, Утесов выговаривал иначе: каррошо!..