Деревенский мужлан. Рассказы. Современная проза для легкого чтения

Юрий Батманов

Здравствуй, уважаемый мой читатель! Всё, что я здесь писал, взято из жизни. Ну, может, где-то я приврал… вернее, напутал… События-то эти происходили давно… «глаз не тот, рука не та..». Прибавлю еще – память не та. Но я старался быть с тобой честным.

ПОПУТЧИКИ, ИЛИ БЕГЛЫЙ МУЖ

ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА, которое, впрочем, читать не обязательно: много информации не дает. Сам я лично никогда предисловий не читаю. По крайней мере сразу.

Правда, потом, когда прочитаю само произведение, и если оно окажется интересным, начинаю читать и перечитывать предисловие, в надежде почерпнуть какие-нибудь сведения об авторе, истории написания произведения…

Если бы меня попросили объяснить, почему из своей беспокойной, а временами даже бурной жизни, я выбрал для рассказа именно этот, в общем-то, малозначительный эпизод, я был бы в затруднении. Возможно, причиной здесь — желание поведать историю, в которой отсутствуют надоевшие трагические события и драматические истории.

И действительно — здесь нет острых событий, захватывающих, неожиданных поворотов сюжета. Нет суперменов, крутых парней, удачливых бизнесменов. На мой взгляд, наоборот, имеет место скучноватое описание обычных, если не сказать — невзрачных, сереньких личностей с их мелочными, обыденными проблемами и заботами.

Персонажи не склонны к бурному проявлению чувств, не подвержены эксцессам и эмоциям. Не клянутся с надрывом в вечной любви, не изменяют и не каются, не умоляют о прощении, не льют потоков слез.

Не могу порадовать любителей детективов — заказные убийства и кровавые драки, угрозы и шантаж, крутые ограбления, погони-перестрелки, взрывы-катастрофы — ничего такого здесь не найти.

Любителям эротики, чересчур откровенных описаний интимных подробностей мой хороший совет — сразу отложить книгу в сторону. Видно нет у меня такой способности — пощекотать нервы читателю.

Боюсь, что поклонников тонкой лирики, изящного слога, воспевания прекрасного, возвышенного, любителей глубокомысленных сентенций и рассуждений на морально-этические темы так же ждет разочарование. По крайней мере, я старался не морализовать: пытаться поучать, к чему-то призывать, смысла нет, все мы прекрасно знаем еще с детства, что такое хорошо и что такое плохо, с библейскими заповедями, хотя бы в общих чертах, знакомы все.

Политики я не касаюсь, в философию не углубляюсь. Не найти здесь так же разглагольствований на оккультные потусторонние темы, о разных «космических духах», гороскопах-зодиаках, пришельцах-ушельцах и прочей трансцендентальной галиматье. И все-таки в глубине души у меня была надежда, что если эта повесть и не получилась поучительной, то хотя бы для кого-то окажется занимательной.

Да, обязан предупредить читателя, что отсутствует так же описание грандиозных красочных природных явлений, великолепных ландшафтных картин, живописных пейзажей. Если дело происходит на черноморском побережье Кавказа — наверное, и так ясно, что вокруг не унылая картина, думаю — не надо разжевывать, что природа меняется как в калейдоскопе, золотые пляжи меняются обрывистыми утесами, изумрудные горы то вплотную подступают к морю, нависая, словно фантастические монстры, то манят издали, укутанные в легкую сизую дымку. Полный штиль на море и яркий знойный полдень меняются штормами и грозами. И море разное — злобное и кипящее, усталое и кроткое, грозное и величавое, нежное и ласковое, смеющееся и доброе, тусклое и унылое… И дождь разный — крупный и дружный, веселый и легкий, мелкий и нудный, холодный и колючий. И солнце разное, и ветер разный… Все это описано и переописано. Можно было, конечно, вставить про «ангельски-розовые зори», «сладкую печаль вечернего неба», «демонически-завораживающий взгляд», «кроваво-черные облака»… Хотя все это и многое другое имело место, но эти красивости, цветистые обороты не очень вяжутся с общим тоном произведения. Это не поэтическое эссе.

Я понимаю — повествование получилось немного суховатым и схематичным, как отчет о командировке. Да и когда я стал перечитывать написанное, сразу бросилось в глаза огромное количество упущений и неточностей — хронологических и фактических, событийных, многое стало всплывать в памяти. Я и попутно вносил изменения. Но если начать переписывать заново — станут вспоминаться новые и новые подробности и снова придется переделывать. И неизвестно, сколько раз. И я решил — пусть этот вариант будет сокращенный, журнальный, а я потом, не торопясь, предложу читателю более полный. Если, конечно, окажется, что кому-то интересна эта писанина.

Глава ПЕРВАЯ

Я ехал в поезде Воркута — Адлер в южном направлении. Было начало лета 1998 года.

Настроение свое я бы не назвал подавленным — давно научился управлять собой. Знаю несколько приемов вернуть и поддержать душевное равновесие. Но все же самочувствие у меня было неважное. Слабым утешением маячила мысль о том, что сейчас всем тяжело — в последние десятилетия уходящего века и тысячелетия в России бушевал кризис. Ну, это, думаю, никому не надо объяснять — жизнь большинства напоминала длинный кошмарный сон без логики, смысла, просвета…

А я, надо признать, целеустремленным, настойчивым характером не отличаюсь. Чем только не занимался за последние годы — создавал фермерское хозяйство и строительный кооператив, фольклорный ансамбль и кадровое агентство.

Были времена, когда у меня водились деньги и немалые, открывались прекрасные перспективы. А иной раз я готов был удариться в бега от кредиторов и живодеров из налоговой инспекции.

Все кончилось тем, что втянулся в мелкую спекуляцию, именуя себя среди знакомых то дилером, то брокером, модными тогда словечками. Торговал всем, что подвернется под руку — автозапчастями и рыбой, бижутерией и лесом. Возил на Север товары местного производства, сдавал на базы и в магазины. В эту поездку меня ожидал полный финансовый крах. Спрос на мой товар упал, да и не только на мой: кризис. Резко упала покупательная способность населения. Я не набрал и четверти ожидаемой суммы, да еще прицепились несколько неприятных хворей, крепко приболел. Правда, у меня есть свои проверенные средства, на местном рынке, в аптеках набрал лекарственных трав, привел себя в более или менее удовлетворительное состояние.

Словом, чувствовал я себя весьма неуютно. Самое главное — дела семейные. Меня уже обрадовали добрые люди, что моя Зинуля завела себе нового.. скажем так — спонсора. И передо мной замаячил очередной круг одиночества, холода, голода, неприкаянности.. Ясно, как божий день — ничего у нее не получится. Не с ее характером жить в семье, благополучной, нормальной жизнью. Это я, наивный дурак, надеялся слепить из нее человека.

Будь у меня здоровье — всех этих мрачных мыслей, конечно, не было бы, такие ситуации я воспринимал проще. А сейчас у меня в глубине души тлела искра надежды, что встречу человека, для которого представлял бы хоть какой-то интерес и которому стал преданным, верным другом. Хотя, конечно, в жизни такого не бывает. Человек есть существо меркантильное. И за дружбу надо платить чем-нибудь осязаемым.

На боковых полочках нашего купе примостились две девицы, с которыми у меня контакта не предвиделось. Обычно в таких случаях, когда ехать долго и скучно, в беседах участвуют все и попутчики друг о друге за несколько часов узнают больше, чем за месяцы и годы обычного общения. Но эти двое держались особняком, вели свои долгие серьезные разговоры. Иногда вполголоса оживленно спорили, вид у них был озабоченный, даже, пожалуй, встревоженный.

К концу вторых суток пути из обрывков фраз я о них знал не так уж много. Высокая, светлая, с видом, обиженным на весь белый свет — Наташа. Говорила она напористо и резко. Держалась так, будто своим присутствием делает большое одолжение прямо облагодетельствовала окружающих. И действительно — было в ней что-то аристократическое. О таких говорят — породистая. Но несмотря на классические черты лица, длинные, красивые волосы, впечатление производила отталкивающее. То ли неприветливое, раздраженное выражение на лице, то ли пустота в глазах. В общем — о ней никак не сказать — привлекательная.

Ее попутчица, Ирочка, которую красавицей не назовешь, сразу было видно — оптимистка. Хотя, почему же красавицей не назовешь? Может — потому, что не корчит из себя принцессу, не выглядит бездушным манекеном? Вообще, красота здорово зависит от того, как человек себя преподносит, как себя держит, оценивает. Подвижная, приветливая, рассудительная, у нее и в мыслях не было преподнести себя в выгодном свете. А может инстинктивно понимала, что если начнет жеманничать, кокетничать — потеряет то, что намного дороже любой красоты — природное обаяние. В отличие от замороженной Наташи она излучала здоровье и энергию.

Я бы не сказал, что избалован женским вниманием, но обычно какой-никакой интерес у прекрасного пола вызываю. И меня не столько задевало, сколько удивляло их равнодушие к моей персоне. Только изредка они прислушивались к моим «пламенным» речам, еще реже я ловил их взгляды, в которых прочитывался довольно слабый интерес.

Собственно и я на них не обращал особого внимания, полагая, что им не до фривольных бесед: похоже — их челночный бизнес тоже натолкнулся на серьезные проблемы.

Наконец, к вечеру, когда до Ростова, где я должен был делать пересадку, оставалось часа три пути, купе опустело — одни сошли, другие перешли к своим. Я сошел на нижнюю полку, сюда, в купе стали перебираться и девушки.

Какой-то мужичок, проходя мимо нашего купе, ни к кому не обращаясь, проговорил:

— Видать — город какой-то… Что за станция, интересно?

Хотя, конечно, давно пора научиться быть сдержаннее в общении с незнакомыми людьми, я как-то механически брякнул:

— Каменка, Каменск-Шахтинский.

Через язык свой да найдешь беды свои. Но опять же с другой стороны, мужичок был довольно невзрачный, серенький, из тех, от кого не ждешь никаких неожиданностей. Есть такая категория людей — без особой пользы, но и безвредные, кок трава — спорыш.

— О, вы знаете эти места, бывали здесь? — оживился тот, присаживаясь к нам. Первое впечатление было такое, что человеку ужасно скучно и он жаждет общения. Хотя я уже пожалел, что заговорил с ним; обычно беседы с данной категорией людей нудны до невыносимости — крутятся вокруг количества выпитых бутылок самогона, качества закуски, давних обид на свояка, перечисления достоинств жены и описания золотого характера тёщи.

— Да, я хорошо знаю эти места, — сказал я неохотно.

— Отдыхать, наверное, на море едете, а это жена ваша? — скороговоркой заговорил он, указывая на Наташу.

В этот момент мимо купе стал проходить другой мужчина, довольно приятной наружности, хорошо одетый, с красивым усиками, этакий брюнет пляжного типа.

— Слушай, Жора, — обратился наш мужичок к нему, — покажи нам этот фокус, как ты его называешь — тамада, что ли, такой смешной фокус.

А у Жоры оказались ещё и изысканные артистические манеры, приятный голос:

— Да, это у нас на Кавказе есть такой обычай, некавказцам этого не понять. У нас же все по-другому, у нас не женщина в доме хозяин.

А сзади еще один верзила подошел:

— Ладно, Жора, покажи,. чего там…

Жора нехотя присаживается к нам, всем своим видом показывая, что это пустая трата времени, что никто не. оценит его искусства:

— Да здесь ничего сложного нет… Вот, я раздаю по две карты…

Наконец до меня дошло. Правда, нельзя сказать, что долго доходило: все происходило быстро, четко, слаженно.

— Спасибо, ребята, извините, но вы немного ошиблись адресом. Мы не отдыхать едем. И сами покажем вам такой фокус, что глаза на лоб вылезут, — спокойно сказал я.

Они оказались на удивление покладистые карточные шулеры. Довольно быстро их сдуло из купе.

Наташа на меня смотрела, как, наверное, смотрели на своих скоморохов принцессы:

— Что за манера у людей везде соваться и строить из себя самого умного.

От такой наглости, конечно, я обалдел.

— У вас завелись лишние деньги? — спросил я с убийственной вежливостью. — Так за тысячу-другую они вам покажут фокус. Могу позвать, они еще поделятся со мной наваром.

— Ты что, Наташка, не видишь — жулики, в момент без копейки останешься, — горячо зашептала Ира.

— Никакие они не жулики. — Нормальные мужчины. И причем интересные мужчины. — Презрение и высокомерие сквозило в каждом её слове, жесте. Лицо её выражало такую досаду, что я готов был действительно пойти позвать их…

Вроде и прошло несколько минут, как они ушли, а из соседнего купе стали доноситься вопли и визг.

— Верните деньги, сволочи! Последние забрали, помогите кто-нибудь, позовите милицию! — кричала женщина.

— Отдай деньги, гад! — гудел мужчина.

Мы выглянули в проход. Наш мужичок семенил к выходу из вагона, красавец-фокусник стоял в проходе, поглаживая усики изящным жестом. Верзила стоял в купе:

— Тихо. Успокойтесь, если бы вы выиграли, вернули бы нам деньги? Нет? Вот вам двести рублей, остальные вам лишние.

— Отдайте деньги! Милиция! — завопила было опять женщина, верзила спокойно сказал и все ему сразу поверили:

— Успокой свою дуру, не то зарежу. Милиция придет — вас же и заберет.

И они ушли, вагон долго пребывал в оцепенении. Наташа смотрела в окно.

— Вы, наверное, много ездили, всякого навидались, приходилось сталкиваться и с такими безобразными сценами? — Ира стала приходить в себя, но голосок у неё был еще подавленный. — Быстро их раскусили.

— Куда там — быстро. Надо было с этим козлом — провокатором вообще не вступать в разговоры. Раньше еще, в советское время эти стервятники человека обчищали до нитки. А теперь-то… И действуют тоньше.

— Живешь и не знаешь, откуда ждать беды. После такого и жить прям неохота.

— Ну уж вы больно мрачно. Хороших людей куда больше. — Мне захотелось немного поддержать дух этой славной девчушки.

— В данном случае наши попутчики сами и виноваты. Небось предвкушали, как облапошат бедного красавчика Жору. Правильно сказал этот здоровый — если бы выиграли, черта с два копейку вернули бы. Обычно в такие истории попадают те, кто тянет лапу на чужое.

— А вы не до конца едете на этом поезде, не на море? — вроде бы равнодушно спросила Ира.

— Да нет, через пару часов выходить. В Ростове делаю пересадку, поеду до МинВод.

— Жаль, — продолжала Наташа так же без выражения, — А мы обрадовались, что такой надежный попутчик у нас.

— Да вы зря беспокоитесь, — по-отечески наставлял я их, — Достаточно вести себя скромно, не вступать в разговоры с каждым интересным мужчиной — и все будет нормально. Отдохнете, поедете домой.

— Едва ли нам удастся обойтись без разговоров, — как-то со значением сказала Наташа, — Мы ведь действительно не отдыхать едем, а работать.

— Как — работать, — без большого интереса, скорее по инерции спросил я, — У вас там свой бизнес, торговать будете?

— Можно сказать и так, — они переглянулись, Ира без особого нажима, как-то нарочито равнодушно сказала:

— А то поехали с нами, будете спонсором.

— Да ну, какой из меня спонсор, — я все еще этот разговор не воспринимал всерьез, — без денег, без здоровья.

— Этого всего от вас на требуется, — сказала Наташа, мне показалось насмешливо.

— Это все — там, впереди, — вторила ей Ира, — от вас требуется умно организовать.

— Я даже не знаю, что за бизнес у вас, что вы собираетесь делать, если по секрет?

— Какой там секрет, если вас зовем вместе работать, — было у Наташи в разговоре что-то отталкивающее, какой-то снисходительный тон, будто одолжение делает, хотя открыто просит. Умеют некоторые себя преподнести, — Шоу-бизнес. Индустрия развлечений для одиноких состоятельных скучающих мужчин. Мы вам будем хорошо платить.

Мне стало и смешно и грустно.

— Я все-таки надеюсь, что вы шутите, — сказал я, — боюсь, что состоятельные мужчины в наше время не скучают.

— Да нет, мы вполне серьёзно, — уже не так надменно сказала Наташа, — А что вы так восприняли, как будто мы собираемся заниматься чем-то небывалым. Вы что, газет не читаете? Мы ведь не воровать собираемся. Скорее — наоборот.

Они как-то неприятно хихикнули. Но было видно, что пытаются себя подбодрить.

— Да вы хоть представляете, что это за деятельность? Какие вас ждут сюрпризы. У вас какой-то опыт есть, или любительницы? Вы уже занимались таким… скажем, бизнесом?

— Сами-то нет, — уже откровеннее заговорила Наташа, — но нам девчонки рассказывали, прошлым летом ездили на море, отдохнули хорошо, да еще денег привезли. Примерно догадываемся, что нас ждет, потому и просим вас. А насчет денег — мы пошутили, ничего мы вам платить не будем, наоборот, вы будете вести все дела, финансовые тоже. Вы нам показались порядочным человеком.

— Нy, насчет моей порядочности говорить рано, мы еще и полпуда соли не съели. У вас как в анекдоте получается, — усмехнулся я, — Представляешь, до чего славный город Туапсе, говорит один приятель другому, — Там бесплатно кормят, бесплатная гостиница, а утром еще и деньги дают…

— Да что ты, — говорит другой, — А давно ты там был?

— Честно говоря, я сам там не бывал, жена рассказывала…

— Ну да, что-то в этом роде, — хохочет Ира. Но Наташа — сама серьезность.

— Да мы сами не очень верим в успех этой затеи. Может — работа хорошая подвернется, мы торговать можем, готовить хорошо умеем, выпекать что-нибудь будем. А вдруг и действительно удастся Наташку в оборот пустить, она большая любительница этого дела… — Она осеклась посмотрев на Наташу, — В крайнем случае отдохнем недельку.

— В общем, не догоню, так хоть согреюсь. А профессии у вас какие-нибудь есть?

— Я — фельдшер, в заводском здравпункте работала, пока не сократили, Наташка — преподаватель физкультуры.

— Да, не хлебные места..

— Мы последние несколько месяцев торговали то на хозяев, то на себя. Ничего не получается. До того надоела постоянная нехватка денег, эта вечная нужда. Жизнь мимо пролетает… — Было видно, что инициатор поездки Наташа и очень серьезно относится к этой затее.

— На море мне бы самому надо, — размышлял я вслух, — Недавно тяжело переболел… Да у меня рублей триста с небольшим. А меня еще дома с деньгами ждут.

— Надо же, и у нас примерно по столько денег. Поехали, заработаем, — чувствовалось, что для Иры этот разговор очень скрьезный.

— У меня такое ощущение, что вы собрались совместить полезное с приятным — развлекаться, да еще денег заработать. Если вы думаете, что вас там ждут легкие деньги — боюсь, что разочаруетесь. Если намерены шляться по ресторанам и гостиницам, а потом по вокзалам и помойкам — я вам не попутчик.

— Нет, нет, мы вас слушаться будем, — испуганно перебила меня Ирочка. А Наташа смотрела в окно и думала о чем-то своем.

«Характерец, видно еще тот, — подумал я. Девка с претензиями. Хотя, похоже, умом не блещет. Не лицо, a гипсовая маска. Этакая мраморная статуя. В хорошие руки — какая бы роскошная баба вышла…»

— Оно, конечно, в принципе можно, — размышлял я вслух, не обращая внимания на Наташин высокомерно-презрительный взгляд, — Любая работа, как говорится, есть работа. Не место красит человека, а человек, если можно здесь употребить такую народную мудрость, место…

Ирочка прыснула, а Наташа провозгласила:

— Не пойму, чего ты радуешься. Ничего смешного в этом бормотании не нахожу.

— В общем то, конечно, везде можно добиться определенного успеха, только…

— Только — что? — нетерпеливо спросила Ира.

— Только надо обладать некоторыми качествами, вот что, — голос у меня звучал довольно грубо, хотя она-то не заслуживала грубости. — Если будем сидеть, корчить из себя принцесс и думать, что этого достаточно, чтобы богатые красавцы бросались к нашим ногам, успеха определенно не будет. Сейчас за бесценок себя предлагают такие цветочки — в глазах рябит. На любой вкус, любого возраста, цвета, комплекции… Рыскают, как молодые кобылицы — земля гудит. Чтобы выдержать конкуренцию, надо чем-то брать. Есть еще такое заблуждение, что мужчины обожают вульгарных баб с толстым слоем краски на физиономии и с повадками торгашки с базара. Настоящий клиент клюнет только на этакую кисейную барышню, скромняшку-очаровашку, стыдливую, утонченную… Аккуратность, исполнительность, пунктуальность, порядочность нужны везде, здесь тем более. Но я сколько стараюсь, не могу представить себе и увязать эти качества с образом вокзальной шлюшки.

— Но-но, — быстро среагировала Наташа, — Вы хоть немного следите за своими словами!

— Это я не вас так называю, вообще говорю, — немного смягчил я свои слова, — Тем более, что кое-какой опыт в этом имею. И опыт довольно грустный.

Взгляд, который меня одарила Ирочка, был скорее восхищенный, чем удивленный:

— Вы просто…

— Просто прирожденный сутенер, — подсказал я.

— Нет, честно — честно, не это я хотела сказать, — засмущалась она. — Я подумала, что вы именно тот, кто нам просто необходим. А вы не расскажете, как занимались этим бизнесом?

— Не поделюсь ли с вами опытом, — как я и предполагал, Ирочка опять залилась краской. Тоже мне, подумал я, собралась торговать собой, а поминутно вспыхивает. Хотя… Кто его знает, может из такой и выйдет классный специалист.

— Да что там рассказывать, и вспоминать неприятно это темное пятно в моей биографии… Мы ещё на втором курсе учились. Был у меня закадычный дружок Володя Саломатин, И была у него одна слабость. Питал он к прекрасному полу, как бы сказать… повышенный интерес…

— Шалопутный, в общем, парень, — вставила Наташа.

— Кто бы говорил, — хотелось сказать мне, но моя природная деликатность не дала мне вставить эту фразу в разговор, а вместо этого я задумчиво сказал:

— Да я бы не сказал, хотя с сегодняшней моей точки зрения, пожалуй так и есть. Опять же, молодость на то и молодость. Так вот он в очередной раз познакомился с девушками, как бы no-вежливее выразиться, без комплексов. Очень скоро эти наши подруги предложили зарабатывать на увеселительные мероприятия древнейшим и простейшим способом. Попросили найти богатых кавказцев.

— Ну и как, нашли вы их?

— А чего их искать — вон они мельтешат. Но они оказались просто дрянь.

— Кто — кавказцы? — с надеждой спросила Ирочка.

— Да нет. Наши девушки. Вначале пытались обокрасть своих клиентов. Потом бросились их шантажировать, оказались в милиции. Капитан попался очень хороший человек. Иначе мы бы загремели из университета… А теперь вот вы. Правда, времена другие, нравы другие.

Конец ознакомительного фрагмента.