Следствие ведет Лопата

Юрий Баранов, 2023

В жизни простого парня Михаила Михайловича Лопаты, произошло престранное событие – его кто-то похитил. Очнувшись в подвале Михаил понимает, что он, похоже, застрял тут навсегда. Но в один из дней, к своему удивлению, вдруг обнаруживает, что некогда запертая дверь в подвал, оказывается открытой. Но самая странность заключается в том, что тюремщика Миши кто-то убил ножом в спину. Теперь спокойный уклад жизни для Миши явно не гарантирован.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Снова слышатся капли воды. Монотонные. Тяжёлые. Каждый удар о пол, создают иллюзию акустики. Или это не акустика?

Мне трудно было открыть глаза. Первое что увидел — темнота. Где я? Что со мной? Наверное, эти вопросы задаёт каждый кто оказался в неизвестном месте.

Я задавал себе именно эти вопросы.

И снова монотонный еле слышимый всплеск капель воды. Словно кто-то выстукивал мне часы жизни.

Кап-кап-кап.

Я попытался понять, где я. Огляделся. Вокруг было сыро, и темно. Только зарешеченное окно вверху моего заточения указывало что сейчас на улице утро.

Я встал с пола. Оказалось, что я был на старом и грязном матраце. Да и слово"встать"мне удалось с огромным трудом. Спина ныла, а голова болела так, словно меня били бесконечно ногами, прямо в голову. Каждое движение головой давалось с трудом и переходило в пульсацию в затылке. Я потрогал затылок. В принципе я и мог предположить, что там могла быть шишка. Да и что говорить, она там и была. Большая. Похожая по ощущениям на спелую сливу.

Подумав о сливе, желудок свело судорогой. Сколько я тут нахожусь? Час? День? Неделю?

Да и где я вообще?

Я встал на ноги и наконец оглядел место своего пребывания.

Это был явно подвал какого-то дома. По протяжённости всех стен стояли пустые стеллажи, на которых, наверное, некогда были банки с соленьями. У стены, где был мой матрац, не было стеллажей, а только вкрученный в каменную стену рукомойник, и сверху кран из которого и капала вода, из-за которой я и проснулся. Само помещение было очень маленькое. Уж простите я не смыслю в квадратуре, поэтому для меня это был квадрат, оборудованный с каждой стороны огромными и влажными камнями. Я осмотрел свою «лежанку». Это был матрац, на котором явно лежало куча народа до меня. Он был грязный, но, что удивительно, не пах вообще ничем. Наверное, влажность моей темницы как-то на это повлияла.

Я подошёл к месту, где было окошко. Оно было на расстоянии трёх метров от пола, но к моей удаче к нему можно было залезть по стеллажам. Но потом сообразил, что до второй полки стеллажа мне не дотянуться, потому что надо было подставить что-то отчего отталкиваться до этой второй полки.

Поэтому выбраться через окошко с темницы я сразу отмёл. Да и окошко маленькое. И вообще с толстыми прутьями, что впаяны в стену.

Голова снова стала пульсировать. Черт, как же болит. Отчего у меня шишка? Почему я тут вообще нахожусь?

И тут я периферийным зрением увидел дверь. Она была в тени и поэтому оставалась без моего внимания. Она располагалась по той же стене, где и рукомойник, и мой матрац. Я подошёл к ней. Подергал. Закрыта. Конечно, вряд ли кто-то станет открывать дверь, если кого-то держат в заложниках.

И тут я осознал простую вещь. Я ведь на самом деле сейчас нахожусь в заложниках. Но что от меня надо похитителям?

Я простой тренер в фитнес-зале. Работаю с восьми до пяти. Разведён. Не имею детей, зато имею огромные долги за купленную недавно машину.

Ничего не понимаю.

Я стоял у двери и дёргал ручку. Словно она могла открыться. Как бы не так. Но результат моего дерганья ручки достиг цели. Ну или потому что я кричал всё это время чтобы меня выпустили, хотя бы, в туалет. Ну а мало ли?

За дверью послышалось шуршание. И кто-то явно стоял за дверью. Затем я увидел, как дверца снизу массивной дубовой двери открывается, и оттуда появляется поднос с тарелкой и кружкой. Сам поднос был прикован к цепи, так что взять его у меня не вышло бы.

Зато я смог взять то, что было на подносе. Тарелка овсяной каши, и кружка чая. Ещё там было два куска белого хлеба, но я не ем хлеб.

Желудок так сильно хотел есть, что каша залетела так быстро, как если бы в топку печи закидывали дрова. В общем всё сразу сгорело внутри. Как и каша в желудке. Чай был остывший, хоть и налит в железную кружку, что, вообще-то тепло сохраняет.

— Хоть бы вовремя есть принесли, а то чай остыл, — крикнул я, смотря в дверь.

В ответ на это забрякала цепь, прикованная к подносу. Видимо надсмотрщик лишился терпения, и теперь просил назад свои тарелку и кружку. Я решил не испытывать судьбу и положил всё на поднос. Поднос с пустыми тарелкой и кружкой и двумя ломтиками белого хлеба исчез из поля зрения, и нижняя дверца закрылась. Затем послышался металлический лязг. Значит дверца снизу закрывается на щеколду.

А теперь главный вопрос: «Что я тут делаю, и кто меня держит взаперти?»

Я сел на матрац, прислонившись спиной к стене. Голова прошла, и перестала болеть. Солнце светило прямо в окно и создавала ровный квадрат с девятью маленькими квадратами в центре него. Хоть в крестики-нолики играй.

Я смотрел в одну точку и решил вспомнить свой день, который был накануне.

Это был жаркий июньский день. Солнце так красиво просвечивало листья на чёрно-белой берёзе, что невольно замирало сердце от этой красоты. Кое — где парочки прогуливались по парку обнявшись так крепко, что, похоже, их вообще не разорвешь между собой. Некоторые люди гуляли с собаками: большими, маленькими, низкими, лохматыми, и даже кто-то нёс лысого спаниеля.

Я помню, что в тот день я, как обычно был на работе, и помню точно его провёл отлично. Правда клиент, которого я тренировал выдался очень спесивым и нетерпеливым:

— Вы обязаны мне сказать через сколько я смогу накачать пресс.

— Ну Вы только начали, а значит нужно не один раз ходить на занятия.

— Вы явно не понимаете. Мне надо накачать пресс за неделю. А всё потому, что я познакомился с очаровательной девушкой.

— И что?

— А то, что я поставил фотографию себя в молодости, когда у меня были даже кубики на теле.

— Ну Вы же понимаете, что фотография детства и внешность Ваша сейчас изменилась?

— Конечно понимаю. Вот я и хочу накачать пресс, как и в молодости.

Я понял, что с ним спорить только себе вредить.

После работы я как обычно пошёл в магазин и купил себе протеиновые батончики, и парочку батончиков мюсли. Пришёл домой, сварил курицу и потушил овощи. Овощи получились просто шикарными. Вот бы всегда такие получались. Но как обидно получаются редко.

Затем я посмотрел спортивный канал, посмотрел обзор футбольных команд и как обычно лёг в девять часов вечера. А может это был другой день, и я вообще потерял день, когда и зачем шло?

А теперь проснулся тут, и не зная где это"тут".

Я встал и прошёлся по камере. Решил досконально вспомнить что и как, и всё равно на ум шло то, что я уже вспомнил.

Я посмотрел в окно. За ним шелестел листьями клён. Мне стало так тоскливо. Какая несправедливость. Сажать человека просто так в темницу, не объяснив вообще ничего. А вдруг я бы и сам согласился посидеть в подвале. Подумав об этом, я слегка прыснул от смеха.

И всё же, почему я здесь?

ГЛАВА ВТОРАЯ

На улице уже стемнело. Слышалось стрекотание цикад, или сверчков. Я в принципе не силён в знании, кто может ночью стрекотать. Мне за это время успели снова дать поднос с той же кашей и остывшем чаем. И снова из двери никто со мной не поговорил. Странно.

Я нашёл у одного из стеллажей ржавый погнутый гвоздь. Решил нарисовать им на стене одну вертикальную палочку. Буду считать сколько я проведу тут времени пока совсем не одичаю.

За всё время что я тут нахожусь я обдумать всё свои взлёты и падения, что были в моей жизни. Вспомнил свое детство, как я пошёл в садик. Я тогда таким был карапузом, что сейчас бы никто не поверил, увидев меня. Садик для меня выдался все же сложным. Я тогда не хотел ходить туда, а мама старалась меня одевать и кормить, работая на двух работах. Отца я не знаю, да и не видел его в общем. Всё это время мама работала в школе уборщицей, а потом бежала в исполком, ну или сейчас в администрацию, и убиралась там.

Еды хватало. Не вдоволь, конечно, но была. Но икру я не пробовал ни разу в жизни.

Вскоре я пошёл в школу. Были лучшие года. Я тогда с пузана стал длинным как жердина. Наверняка, многие могут похвастаться знакомствами в школе, и как у них появились девушка или парень (в зависимости кто рассказывает). У меня же с этим была беда. Никак не могла клюнуть на меня ни одна девчонка из школы. Тогда именно я и понял, что у меня значит другая цель в жизни. А скорее всего быть бобылем, ну или просто холостым.

Позже я пошёл в армию. Попал в танковые войска, но в драке с сержантом сломал себе колено, и пролежал целый год в лазарете. А потом уже стоял в наряде, потому что к танку меня не подпускали с моей-то сломанной ногой.

Именно в армии я и получил страшное известие — мне написал письмо наш с мамой сосед. Сообщил что мамы больше нет. Меня ещё в тот день определили в караул. Наверное, если бы у меня была слабая психика я бы застрелился прямо на вышке. Как выяснилось с письма, умерла мама прямо на работаем месте — оторвался тромб, и смерть была мгновенной. Сосед писал, что всё расходы на похороны взяли с двух маминых работ. Это было самое трудное время для меня. Вроде понимаешь, что у тебя есть родитель, и понимаешь, что можешь сказать или сделать что-то не так, а потом «Раз» и нет человека. Тогда, на вышке, я впервые плакал. И сказал себе, что ради мамы я буду хорошим человеком.

Вернулся с армии. Стал жить в нашей, с мамой квартире, и однажды повстречался с Лерой, моей будущей, а теперь уже бывшей женой.

Знаете, что я хочу сказать? Никогда не видитесь на прекрасное или стройное тело. Этот"капкан"захлопнется, и Вы уже влюбились. Именно такой была и Лера. Конечно, ведь именно тогда я и устроился работать в фитнес-зал. Разносил инвентарь в нужные места, если посетители их оставляли не на своём месте. Прямо скажу, что тогда я был вообще не в форме, и слово"жир"для меня означало что я именно это слово.

Но Лера увидела меня и решила поговорить с директором фитнесс-зала. Он тогда посмотрел на меня и дал шанс толстому парню, который хоть и отслужил в армии, но так похудеть и не смог.

В один из вечеров Лера осталась со мной. Она тогда заканчивала тренировать своего постоянного клиента и решила мне помочь в практике общения с постояльцами. Она была обольстительна и такая красивая.

Именно тогда я и понял, что она обязательно станет моей женой. Мы стали с ней встречаться. А потом я позвал её замуж, и она согласилась.

Это были лучшие два года в моей жизни. А потом она мне изменила со своим клиентом у меня в квартире, и я понял, что не хочу иметь с ней дело. Она и не была против. После этого случая она уволилась с фитнесс-зала. Как мне рассказал Костя, мой друг в этом зале, Лера уехала в Америку к какому-то"крутому дяде на виллу". Ну что ж, видимо, так и должно было случится.

Но подумав обо всём этом я так и не понял, почему я сижу тут, в подвале, слушаю сверчков (или цикад), на старом обесцвеченном матраце, и думаю о том, кому же я перешёл дорогу?

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

На моей стене появилась сегодня уже седьмая отметина. Ровно неделю меня держат взаперти и ни разу не пришли ко мне в темницу.

Дни сменяются ночами, ночи сменяются днями. Благо я хоть вижу, что сейчас происходит на улице — день или ночь.

За всю неделю я старался привлечь внимание моих держателей, но всё равно получал неизменно тарелку каши и остывший чай, который так и не научились делать горячим. Зато изменения произошли в моём рационе — мне перестали давать белый хлеб, хотя в один день дали сухой, думая, что я буду его есть. Нет уж!

Я всю неделю старался разглядеть что же происходит за единственным окном в моей темнице, но видел только клён, что словно машет мне и говорит:"Выходи, давай поиграем!".

Я бы с радостью поиграл, если бы мог открыть дверь и разнести всех, кто находится там наверху. Говоря, что"наверху"я подозревал что это загородная чья-то дача, я в подвале, а сверху меня явно кто-то же есть. Но к моему удивлению я даже сверху шагов никаких не слышал.

Благо кран, который был вмонтирован в стену работал, и я не страдал от недостатка воды. И хорошо, что вода была чистая. Но вот во рту у меня явно пахло очень плохо, а одежда провоняла потом. Насчёт последнего. Сходить в этом месте в туалет было некуда, поэтому мне пришлось справлять большую нужду в углу.

Я уже привык что мне должны приносить кашу три раза в день, но в этот седьмой день ни каши, ни чая, ни даже хлеба не было. Очень странно.

Утром мне никто не принёс еду, и сейчас никаких шагов за дверью не было. Я решил покачать пресс — именно так я отбивал охоту, чтобы не думать о еде. Но желудок, после моих тренировок яростно твердил что хочет есть.

Я крикнул чтобы мне принесли еду, а то я выломаю дверь. Никакого звука после этого не последовало.

Более, чем странно.

Я посмотрел в окно. Светило яркое солнце, ослепляя глаза."Может подергать дверь?" — подумал я. И снова ветер замотал ветки клёна, который словно кивал"головой", говоря:"Давай, Миша, зря ты ходил три года в качалку что ли?".

И тут я понял, что надо себя проявить и может уже выбить дверь с петель?

Я подошёл к двери. Прислушался. Никакого звука снаружи. Решив потрогать ручку, я, ожидая, что она не откроет дверь, очень удивился. Ручка поддалась и дверь распахнулась.

У меня забилось сердце, как у ребёнка что идёт после нового года смотреть подарки под ёлкой. Дверь вывела меня на небольшую площадку. Прямо по центру вела лестница наверх, а около стены стоял замызганный стул, на котором лежал пустой поднос, цепь которого вела к крюку, что был прямо справа от двери.

Сердце билось сильнее. Я сглотнул и наступил на первую ступеньку деревянной лестницы. Она слегка скрипнула. Я замер и прислушался. Ни звука. Я посчитал количество ступенек — их было восемь.

Решил наступать сразу через две ступеньки. Раз — скрип, но уже три ступеньки прошёл, ещё раз — снова скрип, но громче, но уже пройдено пять ступенек. Сердце колотилось как бешенное. Наверное, если бы в теле была"форточка"сердце бы уже давно ускакало через него. Ещё две ступеньки, снова скрип, снова ни звука, и уже семь ступенек позади. Осталась последняя деревянная ступенька и вот уже передо мной ещё одна дверь, ведущая в дом.

Я поравнялся с дверью, не забыв скрипнуть явно старой ступенькой, и приложил ухо к двери. Я тогда думал, что мог услышать всё, что творится за дверью, но понимал, что услышал только тиканье часов. Мерное, спокойное.

Тик…так…тик…так…

Если бы я был в комнате с такими часами я бы точно уснул. Люблю я, честно сказать, когда вокруг тишина и тиканье часов на всю комнату. Но сейчас тишина для меня означало только страх. Может кто-то специально надо мной подыгрывает и сейчас я открою дверь и увижу ружьё в руках у кого-нибудь.

Я бы хотел вернуться, но тут две причины что велели продолжить дальше путь. Первая — спустившись обратно, я снова издам скрипучий звук, да и бессмысленно уже спускаться назад. И вторая — очень интересно всё же, что за этой дверью. А вдруг она вообще закрыта? А я тут стою и размышляю.

Всё так же держа ухо у двери, я потянулся за ручку. Слабый щелчок открывающегося замка. Толкнул слегка дверь от себя, и она открылась, не забыв также, как и ступеньки, скрипнуть.

Перед моими глазами возник не человек с ружьём, как я и боялся, а длинный коридор. В конце коридора была дверь. Наверное, это выход. В коридоре, слева и справа было по две двери. Двери что были справа закрыты, слева закрыта была только одна. Открытая дверь располагалась прямо около центрального выхода. То бишь если я бы открыл дверь, то меня увидели бы из другой комнаты. Снизу по коридору был цветной ковёр. Выцветшие зелёные и красные узоры на нём причудливо сливались и образовывали чудной орнамент. На стенах с одной и другой стороны, между дверями, были развешены картины. Коридор был светлый и, если бы я тут жил, мне бы хотелось ходить по такому коридору. Но я тут не живу и хочу отсюда уже уйти.

Я ступил на жёсткий ковровый ворс. Под ковром послышался скрип."Как обычно!" — подумал я, и пошёл дальше. Чем дальше я ступал, тем страшней становилось. Но ноги шли по скрипучему полу, а на встречу мне никто не выходил. И вот ещё два шага и спасительная дверь на волю. Но и другая открытая дверь тоже не давала повода вздохнуть с облегчением.

Я набрал воздуха в лёгкие и пошёл решив, что терять больше нечего, хоть и шёл слегка пригнувшись.

Я поравнялся с дверью открытой комнаты и посмотрел сквозь щель между петлями. Но ничего не было видно. Я сделал ещё шаг и оказался в дверном проёме открытой комнаты. Я зажмурился. Решил, что встречать смерть я буду, не видя своих истязателей. Но никто не стремился меня убить и голоса никакого я не слышал, который бы стал возмущаться.

Только тиканье часов в какой-то из комнат…тик…так…тик…так…

Я открыл глаза и понял, что это комната оказалась кухней.

Просторная, светлая, но маленькая кухня была похоже создана скорее женщиной, чем мужчиной. Прямо напротив двери было огромное двустворчатое окно. Закрывали это окно две розовые шторки что были похоже с двух сторон на половинки женского веера. Прямо снизу, под окном была раковина, которая крепилась к красивой столешнице цвета сакуры. Справа от окна был большой двухметровый холодильник, с округленными углами, и огромной морозилкой. Слева от окна была розоватая плита, с чёрной панелью для конфорок. На столешнице около раковины, справа и слева стояли наборы посуды, а чуть левее, справа в углу набор ножей. Но в подставке для ножей было их ровно четыре из пяти. Один нож отсутствовал. На подоконнике перед раковиной стояла герань в горшке, и уже начинала давать цветочки. Слева от двери, на стене, висело очень много картин, изображающих цветы и котят. Прямо по центру кухни был огромный розовый стол с красиво изогнутыми ножками, похожими на кривоногих наездников на лошадях, только красивее их. Под столом был маленький, под размер стола, пушистый розовый коврик.

Но не это всё привлекло моё внимание. Скорее привлекло внимание то, где был недостающий нож в подставке для ножей. Он был воткнут в человека, который сидел, а точнее полулежал на столе. Его правая рука изогнулась в неестественной форме и словно тянулась ко мне. Другая рука убитого свисала прямо вдоль туловища, и походила больше на лишнюю деталь в человеке чем была на самом деле.

Лица человека я не разглядел. Видно, было его лысину и то, в чем он был одет. Это была обычная белая рубашка, и белые штаны, скорее всего пижамные. Кровь с раны, а именно из сердца, уже прекратилась, залив не только белые пижамные штаны, но и хорошенький коврик под столом.

Я смотрел на труп и не мог пошевелится. И что теперь делать?

Но ответ прозвучал сам с собой. А именно голос что прозвучал за дверью, который сказал:

— Я Ваш участковый. Мне сказали, что Вы прячете труп в доме. Откройте дверь, со мной наряд полиции.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Следующие несколько часов были как в итогах криминальных фильмов — преступника берут под арест, и везут на допрос. Только отличие тут кардинальное от фильмов — я же не преступник. Но везли меня именно так. Теперь я сидел за столом и ждал пока придёт следователь по моему делу.

Как иронично — теперь выбравшись с одной темницы я попал в другую, но близкую к цивилизации. Я ждал своего допроса в кабинете у некоего капитана Сычёва Павла Витальевича. На месте его не было, и я смог оглядеться что было в кабинете.

Наверное, сказать, что это был стандартный кабинет как во всех фильмах про полицию, значит соврать. Кабинет был маленький, в центре него стоял огромный дубовый стол, на котором были папки с надписью"АРХИВ". На столе даже стояла зелёная лампа, какие я видел только в библиотеках. Под стеклянным продолговатым абажуром лампы свисала цепочка, что включала или выключала лампу. Конечно же я дёрнул несколько раз за эту цепочку, отчего я не мог её остановить, чтобы капитан не узнал, что я что-то трогал. Но искушение дёрнуть цепочку ещё раз было немалое.

Прямо на стене, позади стола висела фотография в рамке. Это был не президент Российской Федерации как всё могли подумать, а какой-то мордатый полицейский с погонами полковника. Вот странно. Слева от входа в кабинет был железный стеллаж с архивными документами, около него, левее, находился маленький кофейный столик. На столике был электрический чайник, пять кружек, тарелка с пряниками, и целая упаковка чая в пакетиках. Мне жутко хотелось есть. Аж живот свербел. Я огляделся по сторонам в поисках камер. Камер не заметил.

Но случилась неприятность. Ноги, из-за недостатка еды, и хорошей порции воды стали ватные. Встав с деревянного и шаткого стула, на котором я всё время сидел, я споткнулся и распластался по полу. То ли я мягко упал, то ли всё были заняты работой, но никто на шум не прибежал.

Я быстро встал, как я подумал со стороны, с грацией кошки и был уже рядом у тарелки с пряниками. Они меня дразнили чтобы я их съел. И я засунул в рот сразу два, отчего вскоре пожалел так как закашлялся и пришлось пить воду прямо из чайника.

Довольный я прошёл на своё место и стал сладко жевать. Пряничная масса во рту сладко влетала в горло. Даже оттого, что к внутренней стороне зубов пристаёт эта масса было приятно. Я даже зажмурился от удовольствия.

Я стал осматриваться дальше. Правее фотографии на стене мордатого полицейского было огромное окно. Но сравнение одной темницы с другой, повлияло именно решётка на окне. Зато я смог смотреть в окно и наблюдать куда оно выходит. Теперь я увидел не клен, что стал мне другом в темнице, теперь я видел дорогу. Часто по ней прохаживались люди, и мне стало приятно, что я все-таки выбрался из своего заточения.

И только сейчас я услышал, как в соседней комнате громко разговаривают. Видимо это был допрос кого-то ещё, или может на кого-то пишут кляузу.

Я прислушался, потому что больше в кабинете делать было нечего. Да и пряник осел на желудке так, что есть не хотелось больше.

За стеной слышались три голоса. Два женских, писклявых и крикливых, и один мужской, наверное, следователя.

— Ну и как был одет вор? — спросил мужской голос.

— Штаны у него были зелёные — сказал первый писклявый голос.

— Ну как зелёные, скорее, как трава, — подхватил второй голос.

— Не ну как трава, скорее, как трава что видна ночью.

— Не ну как ночью, как трава что растёт у болота.

— Не ну как у болота, цвета не зелёного толком.

— Может темно-зеленый? — спросил усталый голос мужчины.

— Да! Точно! — словно как на плацу, выкрикнули в один голос женщины.

— Что на нём было сверху надето? — спросил голос мужчины.

— Такой оранжевый кардиган.

— Не ну как кардиган, скорее пуловер.

— Не ну как пуловер, скорее короткий свитер.

— Не ну как свитер, скорее всего жилет красного цвета.

— Вы же сказали оранжевого! — заметил мужской голос.

— Ну откуда мы могли выдать, было темно, и куртка была чёрная.

— Куртка?

— Не ну как куртка, скорее плащ болоньевый.

— Не ну как болоньевый тканевый бежевого цвета.

— Так, бежевый или чёрный? — спросил следователь.

— Откуда знаем, темно было.

— Ладно, приметы запомнили на лице?

— Да, шрам был на носу.

— Не ну как шрам, скорее прыщик. Много прыщиков.

— Не ну прыщики, а как кратеры на лице такие, знаете?

— Не ну как кратеры на всём лице, некоторые усами закрыты были.

— Ну как усами, скорее небритостью лёгкой.

— Не ну как небритостью, под маской особо не заметишь.

— Он что в маске был? — взорвался мужской голос. — Вы же сказали с усами.

— По глазам видно, что он носит усы.

— Не ну как усы скорее бакенбарды.

— Так, женщины, идите сейчас к нашему оператору, пусть он с ваших слов составит фоторобот, а я пока оповещу разведгруппу о задержании мужчины в темно-зеленых штанах, в черно-бежевом плаще, и с маской на лице под которой есть небритость в виде усов с бакенбардами.

Женщины ушли, и я ясно услышал, как мужской голос громко произнёс, явно думая, что его не слышат:

— Долбанные курицы.

Я посидел ещё немного и наконец ключ в двери открыл саму дверь, и передо мной предстал сам капитан Сычёв Павел Витальевич.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Это был очень пухлый мужчина, у которого из двух подбородков, несмело, проглядывал третий. Он носил лоснящиеся усы, которые словно вскочили из постели, так как были взъерошены.

На нём не сходилась его форма, поэтому верх был расстегнут на все пуговицы, представив миру могучий и сильный пивной животик. Посмотрев на его ноги, я только подумал об одном:"Как такие короткие ноги могут носить такого богатыря?".

Я перевёл взгляд на фото в рамке и понял, что в погонах полковника был сам капитан. Ну какой солдат не хочет стал генералом, ведь так?

— Здравствуйте, я капитан Сычёв Павел Витальевич. И, как Вы могли заметить Вы тут по очень щепетильному делу.

Я смотрел в одну точку, а именно на его нос картошкой, и невольно захотелось рассмеяться. Но следующий вопрос вывел меня из созерцания носа-картошки.

— Вас зовут Лопата Михаил Михайлович? — сказал капитан и усмехнулся так, словно фамилия моя была такая которую и произносить не хочется.

— Да капитан. Я Лопата Михаил Михайлович.

Наверное, у него сейчас в голове возникла мысль — "смеяться после слова"Лопата", потому что он явно ещё раз подавил смех.

Нет, как будто я виноват, что моя фамилия лопата, а городок наш называется Землёвка, как по иронии.

Кое-как подавив ещё раз смех, капитан стал серьезным, но не настолько, чтобы его надо было боятся.

— Вы понимаете, что Вы замешаны в убийстве?

— Но я не убивал этого человека.

— Сколько раз я слушал это от тех, кто тут сидел, Вы бы знали. И ни один не сказал:"Вяжите меня, ибо я виновен"!

— Прямо так и сказали бы? — спросил я с интересом.

— Михаил Михайлович, скажите, что Вы делали в доме номер 8 в деревне Чернушки?

— Я не знаю такое место. У меня вообще нет дачи.

Капитан стукнул ладонью по столу, что я вздрогнул:

— Вас там обнаружил участковый, когда Вы стояли с ножом в руке, как известно с его слов.

— Но я не держал нож, и не был рядом с трупом, потому что в этом доме я был в заложниках.

— Кто это может подтвердить?

Тут я остолбенел, и чуть не сказал:"спросите матрац и старый клён за окном", но произнёс другое:

— Товарищ капитан, Ваш вопрос некорректен, потому что никого рядом со мной не было. И если бы Вы осмотрели дом, увидели бы подвал и то, что я там ночевал неделю.

— По словам участкового, он отдал Вас полиции и проверил дом полностью. Всё двери кроме двери на кухню были закрыты на замок. Он не увидел следов взлома, а значит Вы знали убитого лично. Это так?

Тут я вообще впал в ступор. Но такого быть не может:

— Это же полный бред. Я был в подвале неделю, отмечал на стене гвоздём дни, что я там провёл. Их было семь. Семь насечек. Я не мог ошибиться. Меня держали в подвале и кормили кашей три раза в день, только чай был остывший, что меня огорчало. Потом в седьмой день я попытался докричаться до своих тюремщиков, но ответа не было. Вышел из темницы…

— А дверь как открыли, Михаил Михайлович? — перебил меня капитан.

— Она была открыта.

— Или Вы её выломали? Тогда это порча имущества, которое Вам не принадлежит.

Я снова не знал, что ответить. Я думал я по жизни туплю, но такие слова опровергли мою теорию.

— Товарищ капитан, как я её мог выломать, если Ваш участковый сказал, что всё двери были закрыты, а значит он не мог знать открыта темница моя или нет?

Капитан задумался, потирая второй подбородок.

— Что-то тут не вяжется. Кто-то из Вас врёт. Но Геннадия Аркадьевича я знаю очень хорошо, он врать не будет.

— Это кто?

— Неважно кто, а важно, что Вы там делали, и почему убили главного деятеля совета пенсионеров Трошкина Юрия Викторовича?

— Если бы я знал кто это!

— Это труп, заколотый Вами ножом в сердце.

— Я его вообще не знаю. Да и с чего Вы взяли что убил его я?

— Вы находились на месте преступления.

— Я жертва!

— Убийца не может стать жертвой! — крикнул Сычёв, затем откашлялся, поправил галстук на рубашке, и сказал спокойно, — если во всём признаетесь, мы облегчим срок за убийство.

— Товарищ капитан, Вы хотите повесить на меня убийство, которое я не совершал. Но поверьте я смотрю телевизор и люблю детективы, тогда ответьте мне; на ноже есть мои отпечатки пальцев? И установите, когда был убит ваш пенсионер как его там, Викторович?

Тут зазвонил телефон, и я вздрогнул. Оказалось, что под папкой"АРХИВЫ"притаился старый дисковый телефон, какие уже давно вышли из моды.

Капитан хотел было что-то сказать, но он резко решил откапывать телефон под огромными папками. Я понял, что эти архивы его не раскрытых дел, но как он дослужился до капитана я понять не мог.

Он смешно пыхтел, и выставлял пухлые губы вперёд ища телефон. Его пальчики-сардельки все же ловко передвигали папки и наконец, телефон был извлечён, словно младенец из утробы матери. Осталось ещё фанфары услышать. Но их не было.

Красный от поисковых работ, Сычёв приложил трубку к уху. Я слышал только его голос, который говорил:

— Да, товарищ майор. Да, он у меня. Отпустить? Но…понял…понял…хорошо товарищ майор.

Он положил трубку, извлёк из ящика своего стола скомканный платок, который больше походил на булыжник, потому что его не мыли, и вытер им лоб. Вскоре убрал платок назад в ящик стола, бросив короткое:

— Вы свободны.

— Но почему?

— Откуда я знаю! Вы можете радоваться, а я буду сидеть и копаться в Вашем деле. Я не знаю, но похоже Вы замешаны в этом деле, как муха в сиропе, и, поверьте, Вам не выбраться с этого сиропа. Потому что СИРОП — ЭТО Я.

— Я Вас понял товарищ капитан, — несколько смутившись произнёс я.

Тут я заметил, что глаз капитана заметил пряники. Видимо он посчитал их в уме, и сообразил, что никто кроме меня их съесть не мог. Он посмотрел на меня злобно, и я понял, что нажил себе пряничного врага.

Я вышел из кабинета и прошёлся по коридору. Мимо меня бегали стажёры, без погон на плечах, и вальяжно рядом с ними шли лейтенанты, старлеи и капитаны.

Я нашёл выход без труда, но дежурный на КПП меня окликнул:

— Лопата Михаил Михайлович? — сказал сержант и заржал так, что стекла в его будке задрожали.

— Да это я.

— Не забудьте взять свои вещи.

— Но… — хотел было сказать я, но передумал. — Хорошо.

Какие ещё вещи? Неужто похитители вернули мой сотовый, ключи от машины, и чехол для карточек?

На моё удивление всё это и было мне вручено. Но взгляд зацепился за уголок, вылезающий их чехла моих карточек. Я никогда не вытаскиваю уголки у карт, чтобы не потерять. Но тут явно не моя карточка.

Я достал карточку. Она была прямоугольная, на которой было написано ручкой:

«Иди на почту. Трек-код: 5673459005623.Сказать от Морозова Егора Марковича».

Удивлённый такой находкой, я вышел из отделения полиции. А день перестаёт быть томным как я погляжу?

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Но каков ни был этот день, я всё равно решил посвятить его себе. Я слишком устал, чтобы думать о чём-то, о ком-то, да и о ситуации в целом. Я волновался только за две причины.

Первая — я голодный, потный, и не бритый, и надо это исправить дома.

И вторая — у меня целую неделю не кормлены мои гуппи — крохотуленькие рыбки. Я их купил месяц назад, и часто любовался ими, когда день в тренажёрном зале был трудным.

Я ввалился, в прямом смысле, в свою квартиру, потому что ноги отказывались ходить, а на машине я бы и не доехал, потому что она сейчас припаркована у моей работы.

Кое — как пройдя к ванной комнате я скинул с себя всю одежду. Открыл кран с горячей водой, потом резко переключил на холодную. Такой контрактный душ помогал скинуть усталость, но в этот раз он не помог. Усталость была во всем теле и в каждой косточке. Я, конечно, помню с теплотой недельный мой матрац, но кровать мне дороже. Я решил не принимать душ больше, а просто залез в ванну добавив несколько капель алоэ и мяты. Чудесное блаженство растеклось по телу. Я словно ощутил, как тело становится снова живым, и наконец уходит запах пота. Интересно, а капитан нос от жуткого моего запаха пота не затыкал, потому что сам вонял?

Меня передёрнуло от мысли его мокрых подмышек.

— О чем ты вообще думаешь, Мишка? — спросил я громко сам себя, и улыбнулся.

Я полчаса полежал в ванне, и начал чувствовать, как глаза начинают закрываться, а я ещё не поел, и не покормил рыбок.

Я выбрался из ванны, полным сил и надежд. Надежды на то, что этот кошмар закончился, что я наконец-то свободен ото всех, даже от капитана-сиропа.

Я прошёл в зал, и осмотрел его. Господи, как я соскучился по своему уголку, по своей штанге, гантелям, и конечно же по рыбкам и телевизору.

Аквариум я разместил в нише своего пенала, что поставил справа от телевизора. Маленький аквариум идеально уместился на полку, и добавлять корм рыбкам было удобно.

Я осмотрел аквариум и понял, что чистить его просто необходимо, и конечно же два сомика с этим не справляются.

Я выловил сачком всех рыбок, а точнее тех, что остались и переложил их в банку. Я, вылил воду с аквариума и чуть не задохнулся от застоявшейся воды. Да и сама вода была зелёная, и кое где на искусственных водорослях нависли экскременты моих гуппи. Пришлось мыть всё: аквариум, сувенир"сундучок", большую ракушку что я привёз из Турции, даже некоторые большие красивые камешки. Именно эти камешки и выбирала Лера, когда мы с ней путешествовали. Рука не поднялась их выкинуть, а в аквариуме они смотрелись превосходно.

Провозившись с мытьём минут сорок, я налил чистую воду, включил очиститель, который тоже промыл, и снова запустил в него рыбок. Мне показалось или одна из последних рыбок, что упала в аквариум пискнула СПАСИБО.

— Ну ты точно сходишь с ума! — сказал я громко себе и захихикал.

Добавив несколько хлопьев питания для рыбок, я ощутил сам как голоден. Прошёл на кухню и открыл холодильник.

Я, конечно, человек следящий за своим здоровьем, но и балуюсь сладким и мясным в полной мере. Но сейчас мне хотелось извращений.

Я взял огромный стейк и сразу кинул его на сковороду, осыпав его специями и травами. Взял огромную плитку чёрного шоколада и поставил его делаться на водяную баню, чтобы шоколад расплавился. Я делал всё медленно, хотя знал, что съем все быстро.

Шоколад стал подходить очень быстро, и я уменьшил огонь, но увеличил его на сковородке. На кухне пахло странно, но я хотел, чтобы так было. Терпкий черный вкус шоколада, смешанный с обильно пахнущим куском стейка, который, к моему удивлению, даже не уменьшился. Думаю, надо продолжить брать у Саида на рынке это мясо. Видно, что хорошее.

Запах усилился, как и мой голод. И вот наконец стейк подошёл к своей кондиции, и я смог вылить на него огромную порцию шоколада, который тянулся за моим ковшом как бы я не регулировал высоту. Смешанный с шоколадом стейк блестел от переливающегося на нём шоколада. Мне осталось только немного подождать и начать есть.

Пока мясо в шоколаде подходило, я решил выпить сырое яйцо при этом не пачкая стакан, и выпив прямо из самого яйца. Желудок довольно квакнул.

Я потрогал шоколад, и заметил, что он стал слегка, прямо чуточку затвердевать. Именно тогда я понял, что пришло время.

Выложив стейк на тарелку я накинулся на него (используя, конечно, нож и вилку) и жадно ел. Мясо выдалось сочным, и жир тоненькой струйкой стекал с моего подбородка. Шоколад пришёлся, кстати. Его терпкая консистенция продавала мясу и приправам на нём восхитительный вкус. Это был дебют моего извращения, но я понимал, что не могу видеть овсянку и тёплый чай.

Кстати, о чае. Я скучал по большой кружке дымящегося чая, что я собственно и сделал, не забыв кинуть в заварку сушёные ягоды малины, клубники, цедры лимона и корицы.

В тот момент я ощутил себя королём. Я ел мясо в шоколаде, пачкаясь от мяса и хрустя шоколадом, который кое-где застыл и стал полутвердым.

Мой желудок, конечно, офигел, это мягко сказать, но понимал он, как и моё сознание что вкуснее этого я ничего больше не ел.

Поев мяса с шоколадом, я вымыл тарелку, и налил себе огромную кружку, на которой было написано"Никто не одолеет множество вершин, когда ты самый лучший среди мужчин". Да, я помню, когда эту большую кружку подарила мне Лера. Всё же я сентиментален. Но сейчас мне было просто хорошо оттого, что я пил чай. Просто пил чай. Горячий, с ягодами и самый вкусный.

Чай был проглочен просто так, без вкусняшек, хоть они и были. Многие скажут, что я выпил кипяток. Но это был МОЙ ГОРЯЧИЙ КИПЯТОК.

Я посидел за столом на кухне несколько минут, вымыл кружку, и почистил заварной чайник.

Теперь спать.

Зайдя в спальню, я отодвинул краешек одеяла и скользнул внутрь него, словно ветчинка, которую суют в тестовый конвертик.

Я прикрыл глаза. Господи, как хорошо дома. Приятная атмосфера, свет, падающий из окна, и выходной что будет завтра. А я рассчитывал проспать до завтрашнего утра.

Только подумав об этом я мигом провалился в сон.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Я стоял в очереди на почте. Да, думаю Вы бы спросили:"зачем я пошёл на почту, ведь это могла оказаться сторонняя информация, предназначенная не для меня?". Но давайте я буду честен — мне жутко интересно, что в этой посылке.

Я был третий в очереди. Впереди меня стоял дед, опираясь на палку, перед ним мамаша с коляской, сын (или дочь) которой ел козявки вытаскивая прямо их из носа. Меня бы вывернуло если бы я ещё раз посмотрел на это. К тому же желудок, когда я проснулся, стал"бурчать", что я не выпил стакан тёплого молока и галет. Ну вот так мне захотелось.

Мамаша получила заказное письмо и ушла. Я проводил малыша взглядом. Тот только что вытащил снова соплю и протянул руку мне. Благо я отошёл, иначе след на моих брюках был от козявки, и мы бы с малышом стали братьями по козюльке.

"Что ты несёшь, Миша?" — подумал про себя я.

Я стоял уже десять минут после того, как пошёл дед к окошку. Но мне"невероятно повезло", дед был глухой, полуслепой, а окошко на почте работало только одно.

— Внучка, где писать? — спросил дед, выставляя ухо в окно работнице почты.

— Дедушка распишитесь снизу.

— Где снизу?

— Там, где я галочку Вам поставила.

Дед осмотрел листок и показал в него:

— Тут?

— Вы расписались на моём месте. Мне придётся переделывать документ.

— Чего? Не слышу, внучка! — заорал дед.

Я еле слышно хлопнул себя по лбу.

На третий раз дед написал правильно, где надо, но остался стоять у окошка.

— Дедушка, что ещё надо?

— Билеты мне дайте.

— Какие?

— Лотерейные.

— Какие именно? — голос работницы почты стал раздражительнее.

— Эти…или эти…а вдруг они не выигрышные? Дочка, а они выигрышные?

— Я откуда знаю!

— Что? Я не слышу.

— Я…не…знаю… — по словам сказала девушка.

Дед постоял ещё минут десять трогая каждый билет, разглядывая, потирая. И когда он уже пытался попробовать билет на вкус, вытащив свой розовый, язык, девушка сказала:

— Дедушка, за Вами ещё человек стоит, если ничего не хотите больше, я попросила бы Вас уйти.

Дед недовольный ушёл из почтового отделения, проронив только:

— Нервные все стали.

Наконец подошла моя очередь. Тут я увидел эту самую девушку, что работала на почте. Её короткие волосы походили скорее на соломку, так как паклями"сваливались"с её головы. Мне показалось вначале что она лысая, пока не увидел её белесый в центре пробор. Её широкий нос, мог достать её язык, но она этим явно не занималась бы, даже если бы и была свободная минутка. Она сидела к окну вполоборота, и когда оборачивалась на крутящем стуле её кожаные штаны издавали скрип, словно её (девушку) давно не смазывали. Посмотрев на её руки, я ужаснулся. Таких огромных ногтей я никогда не видел. Ярко-красные, метра на два больше обычного ногтя больше походили на ворону, что уселась прямо на клавиатуру. Но удивление моё было не меньше, когда я увидел, как она ловко печатает такими пальцами. В остальном она была приятной наружности, с красивыми карими глазами, правильной формой губ, и красивой фигурой, хоть и немного в теле.

— Что Вам? — спросила девушка-ворона, смотря на меня.

— Мне бы посылку получить.

— Ваш паспорт.

— Мне на другое имя и по трек-коду.

— Диктуйте.

— 5673459005623 от Морозова Егора Марковича.

Я стал ждать, ожидая ответа от девушки. Её ногти поблескивали красным, когда она печатала. И тут она остановилась.

— Код продиктуйте ещё раз.

— 5673459005623.

— Да не так быстро. Пятьдесят шесть. Что дальше?

— 73459005623 — уже еле скрывая раздражение сказал я.

— Не надо тут пыхтеть, я, между прочим, тут одна работаю.

Но в этот момент из открытой двери, куда привозят посылки послышалось:

— Маринка закрывай окно, тут Ольчик вкусные конфеты принесла.

— Я пока не могу, Тамар. Диктуйте, — снова она обратилась ко мне.

— 73459005623.

— Мало цифр назвали. Их должно быть 13.

— Вы что не написали первые две?

— Молодой человек, я не могу держать в памяти все цифры. Диктуйте по цифре.

— Пять, шесть, семь, три…

— Я сказала по цифре, а не тараторить как из пулемёта.

— Пяяяять — протянул я.

— Вы издеваетесь надо мной? Сейчас окно закрою и уйду на обед.

— Сейчас три часа — удивился я.

Она просверлила меня своим взглядом.

— Дайте посмотреть самой цифры.

Я передал ей карточку, и она ввела цифры кода. Сказав"сейчас", ушла туда, где Тамара ела конфеты, что принесла некая Оля.

Марина не приходила минут 5, но, видимо вспомнив, что я её жду, всё же изволила показаться из двери с квадратной коробкой, обнесенной скотчем.

— Извините, курьеры положили её далеко, еле достала. — сказала Марина, явно не чувствуя у края губ растаявший шоколад.

— Это всё? — спросил я.

— Ну если Вы не хотите целый час пялится на лотерейные билеты, то это всё.

Я только повернулся как окно за моей спиной захлопнулось. За стеклом Марина вывесила табличку:"УЧЁТ".

Я решил отнести коробку домой и там её вскрыть. И как оказалось я был прав в этом решении.

Сама коробка была не больше коробки для бритвенного станка, но имела форму идеального квадрата. Я положил её на стол в спальне и открыв края со скотчем дверным ключом.

Открыв коробку, я увидел на дне лежащий и сверкающий чёрным пистолет. Рядом с ним лежала обойма, полная пуль. Наверху была маленькая карточка, прямо такая же, что и всунута в мой чехол. На картонной карточке было написано:

"Тебе это пригодится"и подпись"Доброжелатель".

Тут я точно понял, что попал в какую-то глупую игру со шпионами, и бандитами. И мне это совсем не нравилось. Очень не нравилось.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Я решил спрятать коробку на шкаф, и вообще про неё не вспоминать. Я не пойму кому понадобилось мне давать пистолет Макарова, и к тому же писать, что он пригодится. Да он проблем мне больше создаст, чем принесёт пользы.

Но может я когда-то и воспользуюсь советом моего"доброжелателя", но явно не сейчас.

Сейчас я решил доехать на автобусе до моей машины, что припаркована у моего фитнесс — зала, да и извиниться перед начальником, что не появлялся целую неделю. Надеюсь, он всё поймёт.

Я вышел из дома, и направился к автобусной остановке. На ней никого не было, зато прибывший автобус старой марки ЛиАЗ подъехал битком.

Я сообразил, что время уже пять, а значит народу кто спешит по домам будет тьма. Я кое как затиснулся в дверь и стал напирать на тощего мужика в очках, чтобы тот дал мне места. Автобус задрожал, и двери закрылись. Вот поэтому я и купил себе в кредит старую"Рено Дастер", чем жарится в этом автобусе. Автобус переваливался с борта на борт, но скорость не сбрасывал. Правда на поворотах меня заносило к авоське с мандаринами, что держала очень грузная тётка, с обиженным лицом. А когда автобус выравнивался, то я возвращался в исходное положение, а именно упирался носом в подмышку какому-то парню, что держался за верхний поручень, чтобы не упасть. К сожалению, стеснение вызывало еще и то, что я упирался своим пахом прямо тощему в его заднюю точку.

Благо через одну остановку вышли почти всё, а мне пришлось ехать ещё три остановки. Доехал без приключений, но пришлось минут пять ждать пока зайдёт бабулька с тележкой, так как загораживала все пространство собой. Да и водитель не хотел открывать вторую дверь, либо оттого, что не слышал, либо потому что был узбеком, и по-русски не понимал.

Выйдя на своей остановки, я увидел свою машину, что была боком пристроена на парковке рядом с фитнес-клубом"ШТАНГА".

Я зашёл внутрь, на регистрации сидела Лена. Красивая девушка с выразительными серыми глазами и красивыми пухлыми губками. Если бы я захотел я бы её покорил своими кубиками, но мне кажется моё тело её не интересует, как и я сам. Вот и сейчас она оторвала взгляд от монитора, и словно как ни в чем не бывало, что меня не было неделю, сказала:

— Миш, тебя Трофимыч ищет уже неделю.

Я кивнул головой. Потом заходя в зал, мельком глянул на Лену — она снова не сводила глаз с монитора, даже не смотря мне вслед. Как-то обидно, что ли.

Я зашёл в тренажёрный зал. В воздухе пахло резиной, потом, и явными признаками потуги окружающих. Народу было не много и не мало. Я огляделся и увидел Костю. Он курировал стройную девушку, но я знал, что Костян никогда не станет засматриваться на других. Если что, на минуточку, у него жена занимается армрестлингом, и выиграла несколько кубков по тяганию штанги. Изменит Костя — место в гареме в роли евнуха.

Костя увидел меня и махнул рукой, я махнул в ответ. Затем он одними губами произнес:"Трофимыч в кабинете!". Я кивнул и зашёл в дверь, на которой было написано красной краской"ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА". Многие постояльцы любят шутить что эта надпись была сделана потом и кровью всех тех, кто стал в прекрасной форме. Я же знал, что это просто краска.

Поднявшись на второй этаж по бетонной лестнице, постучался в дверь, на которой была вставлена бумажка в специальный держатель:

Чугунов И. Т. Директор фитнесс-клуба"ШТАНГА"

Насчёт Ильи Трофимовича, моего начальника, я был уверен, что он всё поймёт, потому что он мировой мужик. Если к нему прислушиваться и говорить только по делу, то он выслушает, поддержит и совет даст. Но если ты окажешься не прав, второго шанса явно не получишь. Говорят, он даже одного уволил через гантели. Ну как через гантели, тот Трофимыча так разозлил, что последний кинул 10-килограммовую штангу в увольняемого. Благо тот увернулся. Дверь, правда, пришлось менять.

Я постучался. В ответ услышал строгое:

— Можете войти.

В кабинете у нашего начальника было скудно, и преобладал минимализм. Справа от двери была вся истертая, чуть ли не до дыр, шведская стенка. Трофимыч любит держать себя в тонусе. Слева от двери лежали"одиночки". Так мы называем инвентарь без пары. Начальник любит, чтобы в две руки можно было положить одинаковое количество веса, а не как девчонка качать сначала одну руку, а потом вторую одной гантелей. Именно такие"одиночки"стояли по всей стене доходя до уровня со столом, за которым сидел наш Илья Трофимович. На столе у Ильи Трофимовича обычно был журнал кто и как посещает работу, документация по инвентарю, пожарная и электробезопасность в здании, и самый обычный светильник с торшером, скорее всего подарок его жены. На противоположной стене от главного входа в кабинет была обычная полка, доходившая чуть ли не во всю стену, на которой красовались кубки с великих побед Ильи Трофимовича. Я и все толком не запомнил бы если бы и стал их перечислять, но их было очень много.

Сам Илья Трофимович был крепко сложен. Его волевой подбородок"показывал"всём, что он не смеет опускать голову, а держать её на плаву. Его маленькие близко посаженные глаза светились энтузиастом и какой-то хитринкой. Крепкие мышцы причём по всему телу без исключения, создавали схожесть его с Гераклом.

Он сидел за столом и что-то писал.

— Трофимыч?

Его маленькие глазки вспыхнули было огнём, но тут же злоба с них спала, и Илья Трофимович встал со стула, чуть его не уронив. Он подошёл ко мне. Я протянул руку, а он не стал мне отвечать на рукопожатие, а просто крепко обнял.

— Миш, я реально за тебя переживал, — сказал начальник, уже крепко пожимая мою руку. Хоть я и был не слабый в теле и мышцах, но рука Ильи заставила меня сжать свою от боли. — Ты же никогда не опаздывал за всю свою карьеру. Стремился получать опыт и стремление. Мне Лена сказала, что ты по-тихому уволился, я же её осек, и сказал, что только через мой…документ. Присаживайся. Расскажи, где ты пропадал.

— Трофимыч, если бы я сам знал, — сказал я, присаживаясь на крепкий деревянный стул, который стоял напротив стола Трофимыча.

— А поподробнее?

— Трофимыч, меня похитили — сказал я тихо, перегнувшись через стол.

Илья перегнулся тоже, и стол от его грудины, нервно заскрипел:

— Кто мог тебя вырубить, если ты такой коренастый? Ведь чтобы тебя похитить надо изловчиться.

— Видимо меня ударили тупым предметом. Трофимыч, ты прости, что я не появлялся на работе. У меня…

— Так, Миш, я что-то сказал по поводу твоего увольнения в связи с невыходом на работу? — перебил меня начальник.

— Нет.

— Ну тогда и не переживай. Я вообще думаю, что подпишу тебе три недели отпуска, в связи со стрессом, ты только не переживай.

— Илья Трофимыч, спасибо Вам большое, но думаете это необходимо?

— Миш, не пугай меня. Тебе что дали по голове, и ты сразу отупел? Я считаю, что после такого случая мне срочно надо отправить тебя в отпуск. Когда ты был последний раз в отпуске?

— В том году и то по болезни.

— Ну вот и ответ. В общем, я напишу заявление на отпуск сам, и отнесу в отдел кадров, ты расскажи, как всё было.

Я пересказал всё, что со мной случилось, и как был в полиции, и про Сычёва, и про камеру, и про участкового, что пришёл ко мне как я вышел из темницы. Насчёт пистолета и записки я говорить не стал.

— Вот сволочи. Это же надо человека средь бела дня в подвал сажать, — сказал Илья Трофимович, и ударил кулаком по столу. Тот скрипнул.

— Вот и я также думаю.

— И что хочешь дальше делать? В отпуске — то?

— Хочу в деревню съездить, порыбачить.

— Ты рыбак? — усмехнулся Илья.

— Надо когда-то начинать.

— Ну у тебя должна быть фамилия Молоток, а не Лопата. Молодец Миш. А отдохнуть тебе стоит это точно. Я сейчас говорю не как начальник, а как товарищ твой. Послушай меня — если в голове ты надумал найти тех, кто тебя посадил в темницу — отказывайся от этой идеи. Обещаешь?

— Обещаю Илья Трофимович. — сказал я, скрестив два пальца у себя за спиной.

Выйдя из кабинета начальника и спустившись с лестницы, за дверью я обнаружил Костю, который протянул мне протеиновый батончик.

Костю я очень уважал. Именно он и меня научил следить за собой и стал моим тренером. Благодаря ему у меня есть пресс, и мускулы. Но я не говорю, что я гора мышц, но зато рельефы на теле у меня есть. И я горжусь этим и своим тренером.

Костя был ниже меня, но со мной он был одногодка. Коротко стриженный, светловолосый, и с большими голубыми глазами. Он старался всегда улыбаться, но шутки у него получались плохо. Его телосложение было более рельефнее, чем у меня, но он часто пользовался таблетками для увеличения мускулатуры, и пил протеин литрами

Мы сели с ним на тренажёры, как обычно, бывало, когда клиентов не было.

— Михыч, ну ты как? Ленка сказала ты уволился. Так ли это? Она явно сживает тебя отсюда.

— Костян, даже не знаю. Меня вот в подвале держали. А я даже не знаю кто.

— Будешь искать сволочей?

— Не, не хочу. Мне Трофимыч дал отпуск.

— Это я ему сказал.

— Врешь?

— Нееее, как я могу? Я просто сказал Трофимычу, что хочу тебя увидеть толстым, когда ты с отпуска придешь. — от этих слов Костя засмеялся. Мне пришлось просто натянуто улыбнуться. Ну, вот о чем я и говорил. — А ты как выбрался — то?

— Дверь открыл и вышел.

— Как Жан-Клод Ван Дамм? Ногой? — снова рассмеялся Костя.

— Она открыта была, что странно.

— Может, — Костя перестал качать пресс и остановился, — да не, бред.

— Что ты подумал?

— Может тебя хотели подставить, скрыв твоё заточение в темнице, как основу для убийства?

Я посмотрел на Костю. Я очумел, но он был прав. В его словах была логика. Я об этом сразу не подумал. Да и некогда было.

— Ты откуда таких слов набрался?

— Вероника смотрит криминальные фильмы.

— А ты, что на спорт не переключишь?

— Да, мне…это…нравятся эти фильмы.

— Опять по шее получил за что-то от жены?

— Она меня спалила.

— С любовницей?

— С куском жареной курицы, что тёща нам прислала. Хотела выкинуть, потому что сидит на диете, а за мной следит чтобы не ел ночью.

— Как же мне хорошо, что я одинок.

— Кстати, насчёт одиночества, ты в курсе?

— Ты о чем?

— Твоя Лерочка приходила недавно сюда.

Я остановился и перестал качать пресс.

— В смысле?

— В прямом. Пришла такая, слегка толстая, но попка огурец…

— Орешек может?

— Ой я не понимаю в этих твоих сравнениях. В общем пришла такая и ко мне подходит.

— И что?

— Говорит, мол, где Миша. Я ей, мол, его уже неделю тут нет. Она прямо напряглась. Помнишь, как тогда, когда она блин от штанги на ногу клиента уронила. Тогда она напрягалась, что Трофимыч её выгонит. Типа испугалась, но вида не подавала.

— И что в этот раз также?

— Мне кажется даже больше напугана была, чем прежде. Даже не спросила, как работа, как моя семья. Стерва! Что от неё взять.

— А потом что?

— Потом она резко прыгнула в свой красный"Стингер"и умотала.

— У неё есть красный"Стингер"? — удивился я.

— Ну ты же помнишь, что она закрутила с кем-то из Америки? Ну вот и выходит всё одно к одному. А тебя искала ради секса. Наверное, тот донжуан не справляется. Хе-хе-хе! — засмеялся Костя.

Конец ознакомительного фрагмента.