Terra Insapiens. Небеса

Юрий Александрович Григорьев, 2023

«Где будущее?» – спрашивают герои книги, попавшие в конец четвёртого тысячелетия нашей эры. У человечества нет будущего – приходится признать им. Другая цивилизация, порождённая нами, продолжает путь Разума. Остатки человечества низведены в ранг животных, и проводят свою жизнь в утешительных снах. «История – это летопись сновидений» – говорят они. «Мы осознали, что жизнь есть сон. Это освободило нас от печалей.»Трумэны исповедуют этернализм. В их мировоззрении нет прошедшего и будущего времени – только настоящее, оно же вечное. «Всё уже сделано. Мир – это книга, которую мы читаем. Время течёт в нашей голове.»Что делать во Вселенной, где у тебя нет будущего? Найти другую Вселенную и дать себе ещё один шанс. Герои отправляются на поиски Чистого Мира. Найдут ли они желанное? Или это очередная иллюзия?Антиутопия, разрушающая человеческие мечты, но оставляющая надежду – как свет в конце тоннеля. Перед вами заключительная книга трилогии «Terra Insapiens». В добрый путь!

Первая глава. Хранитель музея

— Просыпайся, просыпайся!

Кто-то не сильно, но настойчиво бил его по щекам. Артур медленно открыл глаза и увидел Адама, склонившегося над ним.

— Ну и прекрасно! Давай, вставай. Поможешь мне в реанимации. Я займусь старичками, а ты иди к Паскалю.

Адам потянул его за руку и помог встать, после чего пошёл в комнату Ньютона. Артур подошёл к луже, оставшейся после дождя, и плеснул водой себе в лицо. Вытер лицо рукой, поднялся и посмотрел в небо. Было раннее утро. Солнце уже взошло, окрасив светом верхушки башен и плывущие в небе редкие облака. Артур сбросил ненужный плащ и огляделся вокруг. Тишина и покой в мягком утреннем свете — а была ли гроза? Только лужи в мокрой траве говорили — была! Он прошёл в комнату Паскаля и увидел его лежащим на кровати. Казалось, он спал, приоткрыв рот. Артур потряс его за плечо, потом ещё, потом, вспомнив своё пробуждение, стал легонько бить по щекам. Паскаль не просыпался. Артур даже наклонился послушать — дышит ли он? Дыхание было. Тогда Артур, оглядев комнату, взял со столешницы буфета кружку и набрал в умывальнике воды. Подойдя к Паскалю и немного поколебавшись, выплеснул воду ему в лицо.

Паскаль встрепенулся и открыл глаза.

— Что? Что случилось?

— Ничего, ничего! Всё в порядке, — обрадовался Артур. — Кажется, у нас получилось.

— Что получилось?

— Телепортация! Разве ты не помнишь?

— Ничего не помню. Во дворе шёл дождь, и я рано лёг спать.

— Молния! Молния шарахнула в башню. Я видел! Правда сразу вырубился и очнулся только что.

— А какой сейчас год?

— Не знаю. Адам ушёл будить остальных. Я не успел у него спросить.

Паскаль поднялся с кровати, умылся и они вместе вышли во двор.

— Пойдём, разбудим Андрона! — потащил друга Артур.

Они зашли в комнату Андрона и увидели его лежащим на деревянном ящике посреди комнаты. Бойкие муравьи уже деловито сновали по его лицу. Артур поднял его за плечи и стал стряхивать муравьёв.

— Что? Что такое? — очнулся Андрон.

— Всё нормально, Андрон, — сказал Паскаль. — Мы приехали.

— Куда? Куда приехали? — моргал глазами Андрон, отводя в сторону руки Артура.

— Да подожди! Я мурашей с тебя стряхиваю, — сказал Артур.

— В будущее приехали! — ответил Паскаль. — В светлое будущее.

Разбудив Маркуса, пошли на третий уровень и увидели Еву, стоящую в коридоре у окна.

— Ты уже проснулась? — обрадовался Артур. — Как твоя мама?

Ева повернула голову, и Артур в открытую дверь увидел Офелию. Она расчёсывала свои седые волосы большой гребёнкой.

Разбудили Хозяина, и все вместе спустились во двор. К ним подошёл Адам.

— Добро пожаловать в будущее! — улыбаясь, сказал Адам. — Телепортация прошла без происшествий, все живы, здоровы — с чем вас и поздравляю! Сейчас я проверю наши временные и пространственные координаты, и позже вам сообщу — где мы находимся. Прогуляйтесь по острову, а через полчаса приходите на завтрак.

— Надо бы что-то перекусить, — Адам повернулся к Ньютону. — Сходите на кухню, сделайте что-нибудь на скорую руку.

Ньютон кивнул и пошёл к лестнице.

Друзья вышли на берег, огляделись, и Паскаль недоумённо хмыкнул.

— Не вижу никаких перемен. Как будто мы вернулись на старое место — в Индийский океан.

— А где наша лодка? — озадачился Артур. — Плот на месте, а лодки нет.

— Наверно цепь порвалась, и лодку унесло в море, — сказал Андрон.

Паскаль поднял с земли лодочный замок и осмотрел его.

— Замок открыт… Странно…

— Кто-то забыл его запереть, — предположил Андрон. — Кто последний пользовался лодкой?

— Ладно! Не будем сейчас с этим разбираться, — махнул рукой Артур.

— Какой сейчас год, Адам? — спросил Паскаль, когда все собрались на завтрак во дворе.

— Три тысячи девятьсот сорок третий от рождества Христова, — последовал ответ. — Или пятьсот двадцать четвёртый год эры Великого Разума. Сегодня второе июля. Мы находимся, как я и предполагал, посреди Средиземного моря, недалеко от Сицилии. Вот там, — он протянул, указывая, руку, — находится Италия, чуть правее — Греция, а с противоположной стороны — Африка.

— А где вообще эти, как их там, — сэйны? — спросил у Адама Паскаль. — Почему нас никто не встречает?

— Нам должны прислать хелпера. Он будет нам помогать. Он же будет связным между нами и сэйнами.

— А сами они до нас снизойти не изволят? Им религия не позволяет?

— У них более важные дела. Они осваивают Галактику, — урезонил Паскаля Адам. — Вы поймите, что наш музей — это мелкий проект с остаточным финансированием. Большинство сэйнов о нас даже не знает, да это им и не интересно. Нашей аудиторией будут новоиспечёные сэйны, прямо с конвейера, так сказать, тинейджеры. Вот им для общего развития покажут колыбель цивилизации. Причём виртуально, по космонету — межгалактическому интернету. Так что здесь толпу любопытных туристов вы не увидите.

— А-а! Так это телешоу! — понял Паскаль. — Виртуальный музей. Над нами будут наблюдать все двадцать четыре часа в сутки, как над какими-то подопытными кроликами из «Дома 2»… А как они будут за нами наблюдать? Тут камеры что ли? Не вижу, — Паскаль озирался вокруг. — Или со спутников будут за нами подглядывать?

— В этом нет необходимости, — пояснил Адам. — Изображение с Земли получается с помощью визуальной телепортации. Все, кто захочет на нас посмотреть, будут незримо рядом с нами. Нам от них никуда не спрятаться.

— Это мне не нравится! — расстроился Паскаль. — Это нарушение моего личного пространства.

— У нас нет личного пространства, — спокойно заметил Адам. — Ни у кого нет личного пространства. Всё пространство и время принадлежат Великому Разуму.

— Здравствуй, светлое будущее! — грустно сказал Паскаль. — Ни Оруэллу, ни Хаксли такое не снилось.

Ньютон принёс большую кастрюлю с макаронами. Вооружившись вилками все накинулись на еду. Андрон сходил в подвал и вернулся с горячим чайником. Постепенно настроение обитателей Замка поднялось. Послышались громкие слова и смех. Громче всех заливалась Ева и приставала к Адаму:

— Дядя Адам, купите мне робота! А бывают роботы коты? Моему Филипу нужен друг.

— Значит, вся Земля в нашем распоряжении? — спросил Адама Паскаль.

— Абсолютно вся! — подтвердил Адам. — Вы получили Землю на блюдечке с голубой каёмочкой.

Он с улыбкой осмотрел всех собравшихся.

— Ну что, приступаем к распределению ролей и дележу территорий?.. Так! Андрону мы отдадим Африку.

— Почему Африку? — удивился Андрон.

— Африка свободна, — объяснил Адам. — Её заселяют только животные — обезьяны, львы, жирафы, ну и всё прочее. Ничего там нет, кроме древнего Египта с пирамидами. Кстати, можешь поселиться в пирамиде Хеопса. Она свободна. Пирамиду обновили, а Хеопса ещё туда не заселили… В конце концов, человечество начало свой путь из Африки. И твоё «муравьечество» пусть начинает оттуда же.

— Обезьяны мне могут помешать, — засомневался Андрон. — Да и жить по соседству со львами будет как-то неуютно.

— Разберёшься! — отрезал Адам. — Устроишь сафари на львов. Думаю, сэйнам это понравится… Итак, Андрон у нас губернатор Африки.

— Лучше консул, — попросил Андрон.

— На консула ты не тянешь. Максимум прокуратор.

— Это прокурор что ли? Не-е. Это мне не подходит.

— Слушай! — надоело препираться Адаму. — Назови себя, как хочешь. Мне без разницы.

— Мне Америку! — попросил Паскаль. — Можно обе — Южную и Северную.

— А ты потянешь? — недоверчиво посмотрел на него Адам. — Возьми пока Северную, а Южную пусть Артур возьмёт.

— Значит, я — губернатор Северной Америки, — сказал Паскаль.

— Можно мне Европу? — спросил Поэт.

— Поделите её с Сократом и Судьёй, — разрешил Адам. — Всё равно Сократ в своей Греции засядет, а Судья станет королём того, что осталось от Англии.

— Вы говорили, что Англия наполовину затонула в результате подъёма вод Мирового океана, — вспомнил Артур.

— Ну да, бывший Лондон под водой, и в Букингемском дворце обитают рыбы. Но кое-что от Великой Британии всё же осталось. Так сказать, остатки былого величия.

— А вы потребуйте у сэйнов восстановить Англию в её прежних границах, — предложил Судья.

— Можно, конечно, откачать лишнюю воду в космос, но, ей-богу, это затратно, и, ради Англии, не стоит, — шутливо ответил Адам.

Судья шутку не оценил и нахмурился.

— А меня куда? — обиженно спросил Писатель.

— В Сибирь конечно! — пошутил Адам. — Мамонтам свои шедевры читать.

— Хозяину мы вернём Замок, — продолжил он. — Пусть ловит рыбку в Средиземном море и пишет мемуары… Кто у нас остался?

— Ньютон и Маркус, — ответил Артур.

— Маркуса в Австралию, — распорядился Адам. — Ньютона в Китай.

— Я не хочу в Сибирь! — забастовал Писатель. — Дайте мне остров. Мне остров Капри подойдёт.

— Остров Врангеля вам подойдёт! — рассердился Адам. — Сибирь ему не подходит!

Писатель надулся и обиженно замолчал.

— Ну, хорошо, — рассудил Артур. — Андрон будет разводить муравьёв, Писатель будет писать свой шедевр, Судья будет пасти овец и писать для них законы, Сократ будет ходить под своими портиками, а нам с Паскалем — что делать?

— Прочитай у Чернышевского, — пошутил Адам. — Он на этот вопрос уже ответил… Придумайте сами в конце концов. Что я вам — нянька?

— Вы руководитель, вот и давайте каждому задание, — сказал Паскаль.

— Вот молодёжь пошла! — возмутился Адам. — Им свободу даёшь, а они указаний требуют! Полный инфантилизм.

— Господин губернатор! — взял Паскаля за локоть Судья. — У меня к вам есть предложение.

— Я слушаю!

— Необходимо восстановить историческую справедливость, — заявил Судья, — переименовать Северную Америку в Колумбию. Меня всегда удивляло — почему её не назвали именем первооткрывателя?

— Надо же — какое неожиданное предложение, — задумался Паскаль. — А что делать с самой Колумбией? Переименовать её в Америку?

— Это решит губернатор Южной Америки, — Судья указал на Артура.

— Первооткрывателем Северной Америки был не Колумб, а викинг Лейф Эрикссон, — проявил исторические познания Ньютон, — ещё в Х-м веке. Именно тогда, когда мы гостили в графстве Блуа. Так что, если восстанавливать историческую справедливость, надо переименовать её в Эрикссонию, а за Южной оставить название Америки, потому что её впервые исследовал именно Америго Веспуччи.

— А как же Колумб? — возмутился Судья.

— Колумб открыл Багамские острова, Кубу и Гаити. До континентальной Америки в первый раз он не доплыл.

— Может назвать Америку Новой Испанией? — предложил Андрон. — Ведь открыли её испанцы?

— Америку открыли итальянцы, — подключился к дискуссии Артур. — И Колумб, и Веспуччи были итальянцами на службе у испанского короля.

Адам посмеивался, слушая этот спор.

Сократ подошёл к Адаму.

— А в каком состоянии город Афины?

— Насколько я знаю, всё восстановили аутентично платоновской эпохе. Всё на месте, кроме, увы, самих древних греков. Будете гулять по Акрополю, по ликейской роще, и беседовать со своим Платоном в уме своём, как вы умеете.

Сократ задумался.

— А нельзя возродить хотя бы Сократа, Платона и Аристотеля?

Адам вздохнул.

— Это не от меня зависит. Будь моя воля, я бы с радостью возродил всех. Дал бы человеческой цивилизации второй шанс. Но сэйны такой вариант не рассматривают.

Сократ отошёл удручённый.

Адам проводил его сочувствующим взглядом и обернулся к Артуру.

— Платон мечтал об идеальном государстве, где ничего не будет личного, но даже мысли и чувства будут общими. Знал бы он, что его мечты воплотят неблагодарные потомки человека. Знал бы он, как это будет выглядеть на самом деле… Эх, философы, философы!..

Он махнул рукой.

— Терпеть не могу философию! — поддержал разговор Андрон. — Вон, Марк Аврелий, на что был приличный император, и философствовал красиво, а единственного сына воспитать должным образом не сумел. С его кровного сыночка, Коммода, я считаю, и пошёл развал Римской Империи. Чем зазря философствовать, надо было более важным делом заниматься, думать не о красивых бреднях, а о детях своих, и о будущем своей страны.

Хозяин вернулся с прогулки по острову и подошёл к Адаму.

— Как будто ничего не изменилось! — констатировал он, с иронией глядя на Адама. — Где будущее, где инопланетяне, где роботы и чудеса техники? Адам — куда вы нас опять завезли?

— Будут вам чудеса техники. А пока что поймите, Земля — это уже не центр цивилизации, а глухая провинция. Из неё решили сделать музей. Вы бывали когда-нибудь в каком-нибудь провинциальном музее? Там собрание древних вещей и старушки-хранительницы, следящие, чтобы никто не мусорил и не трогал экспонаты руками.

— Ага! Значит, мне на старости лет вы назначили роль старушки-хранительницы в заштатном музее. Прекрасно! Прекрасно!

Хозяин ушёл, и Адам с досады мотнул головой.

— Вот же старый пень! На него я и не надеялся угодить.

Все воспользовались тёплой погодой и пошли купаться в море. Наплававшись вдоволь, Артур с Паскалем легли загорать на берегу.

— Мы, конечно, можем поскитаться по всей Земле, — размышлял Паскаль, — почувствовать себя пионерами-первооткрывателями новых земель, полюбоваться нетронутой природой, но ведь этого мало. Что можно делать на Земле, на которой нет людей?.. Походить по пустынным древним городам, посидеть в пустом Колизее? По-моему, сомнительное удовольствие. Как ты думаешь? Чем мы можем заняться, когда путешествовать надоест?

— Не знаю, — Артуру было лень размышлять, он пригрелся на солнце. — Поживём, увидим.

— Чтобы создать новую цивилизацию, — продолжал размышлять Паскаль, — нужны женщины, без них никак. А у нас с этим напряжёнка. Придётся просить Адама, чтобы привёз десяток красивых трумэнок. Тогда у нас появится цель — возрождение человечества.

— Позволят ли это сэйны? — усомнился Артур. — Адам говорил, что возрождение человечества не входит в их планы.

— Нигде нет свободы — ни в прошлом, ни в будущем! — расстроился Паскаль. — Вечно надо на кого-то озираться и спрашивать позволения.

Вечером Адам включил освещение во дворе, и все опять собрались за столами.

— Что-то я испытываю лёгкое разочарование, — сказал Паскаль. — Где чудеса науки и техники? Где парящие в небе авто? Где сверкающие небоскрёбы, задевающие Луну? Где снующие мимо роботы всех мастей?

Адам посмеивался, глядя на него.

— Ты сейчас говоришь, как наш Хозяин… А Луны, кстати, давно уже нет. Эмэны сделали из неё космический корабль с гравитационным двигателем и зафутболили в Космос.

Ньютон нахмурился и задрал голову.

— Нет Луны? А я решил, что сегодня новолуние.

Он посмотрел на Адама.

— А были на Луне инопланетяне? — спросил он.

— Должен вас огорчить, не было, — ответил Адам. — Человек склонен преувеличивать свою значимость. Не было на Луне глупых инопланетян, которые следили за нами и переживали за нас. Им своих забот хватало, что им какая-то Земля — банальная планетка с какими-то двуногими животными без перьев.

— Что такое! — вскочил со скамьи Судья. — Меня укусил комар!

— И что в этом необычного? — удивился Адам. — Было бы странно, если б вы его укусили.

— Куда это вы нас опять привезли?! — возмутился Судья. — Что это за будущее, где не могут даже извести комаров?

— Объясняю доступно. Это ретро-музей. Всё должно быть аутентично. В ваше время были комары? Были. Значит, и здесь они должны быть. Вы не волнуйтесь, они безвредные. Их укусы даже не чешутся.

— Что же вы и клопов сохранили, для вашей, как вы говорите, аутентичности? — усмехнулся Ньютон.

— Полагаю, что да. Но, надеюсь, пока их здесь нет.

— Адам, а когда человек полетел к другим звёздам? — спросил Паскаль.

Адам очень внимательно посмотрел на него.

— Кажется, ты ничего не понял… Человек не полетел к другим звёздам. Тот, кто летел в первом межзвёздном космолёте, был уже не человек.

— А была ли Война Миров? — спросил у Адама Паскаль. — Разборки с инопланетянами?

— Был такой период, он уже позади. Разумная жизнь оказалась редкостью в Космосе. Сэйны, надо отдать им должное, справились с завоеванием Галактики за несколько веков. Непримиримых уничтожили, с остальными удалось договориться. Существует «Звёздное братство», где сэйны называют себя первыми среди равных. Эпоха «Звёздного Братства» закончится, я предвижу, в скором времени. Великий Разум окончательно объединит и подчинит себе все цивилизации нашей Галактики.

— И где живёт этот Великий Разум?

— Малое звёздное скопление Оплот. Там, на окраине Галактики, далеко от космических бурь, находится «мозг» цивилизации сэйнов. Туда стекается вся информация, оттуда идут приказы. Простому смертному туда путь запрещён.

От избытка новых впечатлений, ночью Артуру не спалось. Он вышел во двор и обнаружил, что не ему одному не спится. Паскаль сидел на скамейке и Артур присел рядом.

— Где будущее? — спросил Паскаль. — У меня ощущение, что меня обманули… Мы сидим на пустой планете. Что мы здесь делаем?

— У человечества нет будущего, — грустно заметил Артур. — Это факт, который надо принять.

— Не могу поверить… — сказал Паскаль. — Где все эти Англии, Франции, Америки? Люди строили государства, называли их Родиной, воевали друг с другом, прославляли себя, свой язык, свою культуру? Где всё это?

— Остались трумэны, — возразил Артур. — Они наследники человечества.

— Что-то не вижу я этих наследников, — хмуро сказал Паскаль.

— Их выгнали с Земли эмэны, они живут на планете Эльдора, — сказал Артур.

— И где эти самые эмэны?

— Адам сказал, что их уже нет. Великий Разум решил, что они ему не нужны.

— Эмэны, трумэны, сэйны, Великий Разум, — Паскаль нахмурился. — Мутная фигня какая-то. Как будто я очутился в дурном фантастическом романе… Объясни толком — что произошло?

Артур вздохнул и принялся объяснять, как это он сам понимал.

— Сначала исчезли государства, объединившись в единое человечество. Затем исчезли нации, растворившись друг в друге. Человек стал улучшать свою природу, модифицируя ДНК. Тут расходятся дороги трумэнов и эмэнов, тех, кто хотел остаться человеком, и тех, кто хотел стать сверхчеловеком. Потом эмэны объединились с искусственным интеллектом. Был построен Великий Разум — мозг цивилизации. Все эмэны и сэйны были связаны между собой и с Великим по космонету. Этим самым они добровольно отдали власть над собой Великому. А потом Великий решил, что эмэны ему не нужны, и теперь вся Галактика принадлежит сэйнам, точнее, их господину.

— Антиутопия в чистом виде, — заявил Паскаль. — Мне нужно время, чтобы всё это переварить.

Поболтав ещё минут десять, они всё-таки отправились спать. Так закончился первый день будущего.

На следующее утро Ньютон не вышел на завтрак. Обеспокоенный Адам зашёл в его комнату, и вернулся удручённый.

— У Ньютона разболелась голова, — объяснил он. — Он не будет завтракать. Андрон, занеси ему горячий чай. Артур, поднимись к Хозяину, попроси таблетки от головной боли.

Артур поднялся наверх и нашёл Хозяина в столовой, где он завтракал с женой и дочерью. Выслушав Артура, он вытер салфеткой рот, поднялся и они прошли в кабинет Хозяина. Порывшись в ящиках стола, он протянул Артуру таблетки.

— Скажите Ньютону, что попозже я к нему зайду.

Артур отнёс таблетки Ньютону. Тот лежал ничком на кровати, уткнувшись в подушку. Артур уговорил его выпить таблетки и вернулся во двор, где наконец позавтракал.

— Пойдём, поплаваем на плоту, — предложил другу Артур, — раз уж лодки нет. Я возьму у Адама подзорную трубу. Может быть, увидим поблизости другой остров.

— А нас не унесёт в море? — засомневался Паскаль.

— Не знаю, — задумался Артур. — Я об этом не подумал… Тогда установим на плот парус. С парусом будет и быстрей, и надёжней.

— Хорошая идея! — загорелся Паскаль. — Пошли в подвал, я там видел рулон материи. Надо будет сшить из него парус.

Через полчаса они уже расстелили во дворе три полосы грубого холста, и сшивали их вместе. Потом пошли в сарай возле мастерской — искать ровную мачту. Артур заодно налил лошадям свежей воды, и потрепал свою Звёздочку по холке.

— Сено скоро кончится, — озабоченно сказал он. — Надо будет в саду траву покосить.

— Да проще лошадей туда отвести, — посоветовал Паскаль и Артур согласился.

— Ладно, на сегодня им сена хватит, а завтра я отведу их в сад… Эх, жаль — негде тут на острове на лошадях покататься!

Принесли деревянный брус и парус к плоту. Андрон помог им укрепить мачту. Пришлось высверлить по центру круглое отверстие, куда вставили брус.

Покачав его и убедившись, что он стоит прочно, задумались — как крепить парус? Андрон предложил пришить по верхнему и нижнему краю паруса рейки с кольцами.

— Рейки будут держать форму полотнища, а кольца наденем на мачту. Тогда парусом будет легко управлять. Мы сможем его поворачивать.

Провозились с парусом до обеда, но остались довольны.

— Получилось почти как ладья викингов, — сказал Паскаль, гордо глядя на окрылённый плот.

— Короткая мачта, — критически отнёсся к их творению Андрон. — Парус будет мешать. Как вы будете под ним проходить? Только ползком.

Подошёл Адам, посмотрел, прищурившись, усмехнулся и прочитал строчку из стиха:

— «Три мудреца в одном тазу пустились по морю в грозу»…

Покачал головой и посоветовал:

— Не заплывайте далеко. Иначе ваше путешествие в будущее окажется очень коротким.

Пообедав, решили всё-таки плот опробовать.

— Зря что ли старались? — сказал Паскаль.

Оттолкнувшись от берега веслом, стали ловить парусом ветер. Андрон наблюдал за друзьями с берега. Промучившись полчаса, так и не отплыли от берега даже на сто метров. Уселись на плот, свесив ноги в воду, и пригорюнились.

— Ветер слабый, — сказал Паскаль. — Не работает наш парус.

Артур вздохнул, поднялся и взял в руки весло.

Ньютон не вышел и на обед. Только вечером он выполз из комнаты. Медленно прошёл в центр двора и сел за стол.

— Как ваша голова, полегче? — наклонившись к Ньютону, поинтересовался Андрон.

— Полегче, — открыл опухшие веки Ньютон. — Но весь разбитый, ничего не хочется.

— Понимаю… — сочувственно покивал Андрон. — Как говорил мой приятель, состояние нестояния.

— О-о! — бросил взгляд на Андрона Адам. — Какие интересные у вас приятели.

— Так я из простой, рабочей семьи, и приятели мои не графы с князьями.

— Это заметно, — усмехнулся Адам.

Паскаль протянул Ньютону кружку. Ньютон выпил горячего чая с вишнёвым вареньем, и взгляд его слегка прояснился.

— После долгих часов непрерывной боли начинаешь иначе воспринимать мир. Хочется только одного, чтобы боль наконец закончилась.

— Как я вас понимаю, — кивнул Паскаль. — В известной философской дилемме — что первично, бытие или сознание? — нет решения для человека. Там отсутствует важный человеческий элемент. Для человека первично страдание. Именно оно определяет и его бытие, и его сознание.

— Раньше я бы поспорил, но сейчас не буду, — ответил Ньютон. — Человек, у которого никогда долго не болела голова, этого не поймёт. Слова не ведут к познанию. Всё через личный опыт.

— Субъективный опыт не может быть достоверным, — возразил Адам. — Страдание всё же вторично. Ну смотрите, некто страдает — значит, бытие уже есть. Некто осознаёт своё страдание — значит, сознание тоже есть.

— Адам, — с болью в голосе обратился к нему Ньютон, — верните мне Луну! Я не могу без неё. Пока её нет, моя головная боль не закончится.

— Да будет вам Луна, — с досадой произнёс Адам. — Когда прибудет хелпер, я запрошу Верховный Совет — что там с нашим проектом?

— А кто такой этот хелпер, это робот? — спросил Паскаль.

— Очень продвинутый. Они считают себя сэйнами первого уровня. И в этом есть доля правды, хотя сами сэйны другого мнения. Они очень способные и полезные помощники. Во многом они превосходят нас.

— Но роботы ведь не чувствуют мир, как мы, — сказал Паскаль.

— Ты по старинке представляешь роботов какими-то металлическими ящиками на колёсиках. Это давно не так. Уверяю тебя, они чувствуют мир лучше нас. Это мы для них — бесчувственные механизмы… Что значит «чувствовать»? Отличать тёплое от холодного, красное от зелёного? Пищать «ой!», когда укололи булавкой? Всё это может и хелпер. Но он может и то, чего ты не можешь.

Внезапно Адам посмотрел вверх. Артур посмотрел вслед за ним. В небе над Замком, прямо над ними, висел странный серебристый объект, похожий на большую юлу.

— «Летающая тарелка», — изумлённо проговорил Артур.

— Скорее «летающее блюдце». — задумчиво произнёс Адам. — Это малый патрульный корабль. На Марсе у них база.

Все встали из-за стола и отошли в сторону. «Летающее блюдце» приземлилось в центре двора, прямо на голову «Мыслителя». «Мыслитель», как ни странно, не пострадал — как будто корабль не весил ничего.

Открылась дверца, из неё выплыл, именно выплыл, хоть и в вертикальном положении, пришелец. Фигурой он был похож на человека в серебристом обтягивающем трико, но у него была круглая голова, вся покрытая коричневыми пупырышками глаз (так показалось Артуру), без положенных человеку рта, носа, ушей и волос. Он неспешно по воздуху подплыл прямо к Адаму и встал на траву. Очертания его плавно мерцали, словно он был окружён тонким облаком серебристой ауры.

— Вы Адам, трумэн номер 26041962?

— Да, это я, — ответил Адам.

— Вы обвиняетесь в незаконном перемещении в пространстве-времени. Я прибыл за вами, чтобы доставить вас в Верховный Суд Галактики.

Адам поджал губы и развёл руками.

— Ну что ж, — суд, так суд, — я подчиняюсь, — сказал он спокойно, но грустно. — Разрешите мне попрощаться с друзьями. Я буду готов через пять минут.

Пришелец повернулся и также медленно заплыл обратно в корабль.

— Это у него голова или скафандр? — поинтересовался Артур.

— Голова… Сэйны не носят никакой одежды и скафандров. Можно сказать, что их кожа и есть их скафандр, надёжно защищающий от космического излучения и физического воздействия.

— Я слышал, как он говорит, но у них нет рта.

— А зачем им рот? Еда им не нужна, у них мощные аккумуляторы. Говорить им не нужно, на ближнем расстоянии они общаются телепатией, на дальнем — по космонету. Кстати, странно, что ты его слышал, он обращался только ко мне.

— Ну да ладно, — Адам тряхнул головой, — вопросы потом. Артур, Паскаль — остаётесь за хозяев Замка. Правьте, как два консула, и не волнуйтесь за меня — я скоро вернусь. Если же через десять дней не вернусь… Достанете под моей подушкой письмо для вас, там написано — что надо делать.

Они обнялись. Адам подошёл к кораблю, и невидимая сила приподняла его на воздух и затянула на борт «летающего блюдца». Дверца закрылась и через мгновение корабль растаял в воздухе с лёгким хлопком.

— Адам улетел! — Ева с открытым ртом и широко раскрытыми глазами смотрела в небо — туда, где растаяло «летающее блюдце».

— Он улетел, но обещал вернуться, — успокоил девочку Артур.

— Что это значит? — спросил Судья. — Адам нарушил закон и его будут судить?

— За незаконное использование машины времени, — подтвердил Ньютон.

— Но это безобразие! — вознегодовал Судья. — Я в жизни не нарушал закона, а теперь я получаюсь соучастник преступления?! Не ожидал я такого от Адама… Мы ему доверяли, а он нас всех подвёл.

— Адам сказал, что он скоро вернётся, — урезонил Судью Артур. — Я ему верю.

— Вот попали так попали, — покачал головой Андрон. — И чего нам не жилось спокойно в нашем времени? Зачем нам это будущее, где нам не рады?

Хозяин вызвал Артура для объяснений. Его не было во дворе, и он узнал о случившемся от Евы. Рассказав всё, что он знал, Артур уверил Хозяина, что Адам скоро вернётся.

— Вы так думаете? — недоверчиво спросил Хозяин. — Ну-ну… Насколько я понял, здесь с трумэнами не либеральничают.

Он внимательно посмотрел на Артура.

— Что собираетесь делать?

— Ждать, — просто ответил Артур. — Ждать и верить — что нам остаётся?

— Я так и чувствовал, что наши злоключения на этом не закончатся. От этого Адама одни неприятности.

Артур оставил Хозяина в тяжёлой задумчивости.

На следующий день после отбытия Адама Хозяин попытался вернуть в свои руки власть над Замком. Он достал из сейфа старенький браунинг M1911, воткнул его себе за пояс и вышел во двор.

— Верните мне все ключи, или отоприте комнату управления, — потребовал он у Артура. — Мне нужно забрать там необходимые вещи.

— Ключи были у Адама, — растерянно сказал Артур, — и где они сейчас я не знаю.

Хозяин попытался вломиться в комнату Адама, но крепкий замок и металлическая дверь ему не поддались. Тогда он пошёл в мастерскую, устроил там форменный обыск, перевернув всё верх дном, но ничего так и не нашёл.

Артур быстро собрал всех, и они окружили Хозяина, когда он вернулся в Замок.

— Может, вы успокоитесь и отдадите нам оружие? — голосом, не предвещающим ничего хорошего, сказал Ньютон. — Или нам надо надеть на вас смирительную рубашку?

— Это мой Замок! — покрасневший от ярости, вскричал Хозяин, размахивая пистолетом перед лицом Ньютона. — Вы все бунтовщики и безумцы! Пропустите меня!

Ньютон перехватил его руку. Раздался выстрел, направленный в небо. Ньютон стукнул Хозяина кулаком по голове и тот осел на землю. Пистолет остался в руке Ньютона.

— Андрон, — обернулся Ньютон к оторопевшему Андрону, — сходи за смирительной рубашкой.

— Не надо ничего! — послышался звонкий голос.

Это Ева протиснулась сквозь ряды окруживших Хозяина людей. Она помогла отцу встать, взяла его за руку и потащила за собой. Их пропустили. Ева увела Хозяина вверх по лестнице.

Больше попыток вернуть власть с его стороны не было. А пистолет Ньютон отдал Артуру.

— Ты у нас самый разумный. Пусть будет у тебя, — усмехнулся он.

Потянулись дни неопределённости, но хорошая погода не давала друзьям унывать. Они ещё целый день провозились с плотом, улучшая конструкцию паруса, и наконец, когда под вечер подул лёгкий бриз, друзья отплыли на плоту на полкилометра от острова. Паскаль крутил головой, разглядывая сквозь трубу горизонт.

— Нету никаких островов. Надо дальше плыть.

Артур забастовал.

— Скоро стемнеет. И потом — надо потренироваться в управлении парусом недалеко от берега. Вот сейчас, например, — как мы вернёмся против ветра?

Стали крутить парус, пытаясь плыть зигзагом — галсами. Шкиперское мастерство приобреталось на ходу. Если бы Артуру сказали, что они идут бейдевиндом, он бы очень удивился. Таких слов он не знал. Намучились донельзя и, когда плот наконец ткнулся носом в берег, друзья сошли с него совершенно обессиленные.

Зато спали они в эту ночь, как убитые.

На завтрак Андрон приготовил яичницу.

— Хорошо, что ты перед нашим отъездом купил кур, — похвалил Андрона Паскаль. — Где бы мы сейчас их нашли?.. Интересно, бывают ли дикие куры?

— Бывают, — сказал Ньютон. — В Таиланде я сам видел таких. Мы с женой провели медовый месяц в Индокитае, — с лёгкой улыбкой приятного воспоминания добавил он.

— Слышишь, Андрон? — обратился к нему Паскаль. — В Таиланд поедем за новыми курами.

Он повернулся к Артуру.

— Ну что? Продолжим сегодня наше плавание?

— Я посмотрел карту, где Адам отметил координаты нашего острова. — ответил Артур. — Нет поблизости никаких островов. До Сицилии — шестьдесят километров.

— А до острова Капри? — спросил Писатель. — Я буду жить только там и нигде больше!

— Да, забирай, ради бога! — сказал Паскаль. — Тоже мне — император Тиберий!

Ева утащила Паскаля кататься на качели. Артур подошёл к Маркусу, сидевшему в одиночестве за столом и присел рядом.

— Как вам наши путешествия во времени? — спросил Артур. — Вчера мы были в средневековой Франции, сегодня попали в будущее, завтра, может быть, Адам придумает ещё что-то. Какие у вас ощущения?

— Вчера — это завтрашнее сегодня, — меланхолично произнёс Маркус. — Видимый мир есть недоразумение. Ощущения, как залог реальности, есть всего лишь предмет веры.

— Маркус, вы законченный пессимист. Надо радоваться жизни, радоваться переменам.

— Я радуюсь, — также меланхолично ответил на упрёк Маркус. — Я всегда говорю себе — могло быть ещё хуже.

— Почему вы больше не рисуете?

— У меня закончилась бумага.

— Попросите у Евы. Хотите я попрошу?

— У меня закончились мечты.

Артур внимательно посмотрел на него и развёл руками.

— Ну, с этим я вам помочь не могу… Хотите, я научу вас плавать?

Маркус удивлённо посмотрел на Артура.

— Зачем?

— Это новые впечатления, новая радость… Это может подарить вам новые мечты… Пойдёмте!

Маркус заколебался, но Артур был настойчив. Он потащил Маркуса за собой.

Через два часа, нахлебавшись морской воды, Маркус вылез на берег и, свалившись на песок, обессиленно уснул. Артур прикрыл его влажным полотенцем, чтобы он не обгорел на солнце и не получил тепловой удар, затем вернулся в Замок.

— У вас есть стэплер? — обратился к Артуру Писатель.

— Стэплер? — удивился Артур. — Откуда он у меня? Вы спросите у Хозяина. У него наверняка есть.

— У него я уже спрашивал, — ответил Писатель. — Он сказал, что не может больным давать стэплер. Ещё руки, говорит, себе поранят. Я ему сказал: ещё неизвестно — кто здесь больной? Он на меня разорался и выгнал из кабинета.

— Тогда попробуйте старинный метод — нитку с иголкой, — посоветовал Артур.

— У вас есть иголка?

— У Андрона спросите, — отмахнулся Артур.

Сократ возобновил свои ежедневные прогулки. Артур ненавязчиво присоединился к нему. Некоторое время он шёл молча, исподволь наблюдая за мимикой Сократа, беседующего с кем-то в уме своём.

Наконец Сократ остановился, посмотрел на Артура и спросил:

— Почему существует что-то, а не ничто?

— Вы изменяете своим принципам, — улыбнулся Артур. — В этом вопросе нет ответа.

Сократ, на секунду задумавшись, кивнул и продолжил движение.

— Наверно существуют вопросы без ответа, — сказал Артур. — Один философ сравнивал этот вопрос с вопросом: «что находится к северу от Северного полюса»?

— Если на вопрос нет ответа, — снова остановился Сократ, — значит, в вопросе какая-то ошибка.

— Я думаю ошибка в слове «ничто», — сказал Артур. — Ещё Парменид считал, что «ничего» не существует. А мы используем это понятие, как нечто существующее.

— О чём разговор? — подошёл к ним Судья.

— Сократ задал вопрос, которые некоторые считают главным вопросом философии: «почему существует нечто, а не ничто»?

— Why there is anything at all? — задумался Судья.

Он взял Артура за руку и потянул за собой.

— Пойдёмте, я хочу вас спросить о чём-то более насущном, чем пустые философские вопросы.

Он завёл Артура в свою комнату и, сев в кресло, указал ему место напротив. Артур передвинул стул и сел рядом с Судьёй.

— Я хочу прояснить для себя наш юридический статус сегодня, — сказал Судья. — Определить наши права и обязанности. Без этого мы не сможем вписаться в общество будущего.

Артур задумался, а потом лукаво посмотрел на Судью.

— У вас была собака?

Судья недоумённо посмотрел на него.

— Какая собака? При чём тут это?

Артур вздохнул, посмотрел в пол, но потом снова поднял голову.

— В этом мире у нас юридический статус животных. И вписаться в будущее мы можем только в этом статусе.

Судья нахмурился.

— Какой вздор! Кто так решил?

Артур пожал плечами.

— Новые хозяева мира — сэйны, и их господин — Великий Разум.

— Это нонсенс! — заявил Судья. — Это явное нарушение наших прав. С этим надо бороться.

Он подумал секунду и спросил:

— Где находится Верховный Суд этих самых — сэйнов? Я напишу о нарушении наших прав, и потребую судебного разбирательства.

— Вернётся Адам, вы спросите у него, — сказал Артур и поднялся.

— Сядьте! — приказным тоном сказал Судья. — Я ещё не договорил.

Артур вздохнул и уселся снова.

Судья, поджав губы, что-то обдумывал. Потом повернул голову к Артуру.

— Я слышал, что Адам трумэн? Какой национальности трумэны, на каком говорят языке?

Артур, заколебавшись, всё же ответил.

— Полагаю, что все национальности кончились. Трумэны — смешанная нация, остатки человечества, а на каком языке они говорят — я не знаю. Как-то не додумался спросить об этом Адама.

Задав ещё пару вопросов, на которые Артур тоже не мог дать вразумительного ответа, Судья отпустил Артура, и остался сидеть в своём кресле, облокотившись на руку, с видом человека, вопрошающего себя — и что я здесь делаю?

Артур зашёл в гости к Поэту. Он лежал на кровати с книгой в руке.

— Читаете «Столбцы»? — удивился Артур, взглянув на обложку. — Это далеко от классической поэзии.

— Поэзия не имеет границ, — охотно ответил Поэт. — Одно время я увлёкся творчеством обэриутов, и даже сам стал сочинять что-то в этом роде.

— Ну-ка, ну-ка, — обрадовался Артур. — Прочитайте что-нибудь.

— Это сыро, — замялся Поэт, — только проба пера.

— Ничего, ничего — успокоил Поэта Артур. — Я непритязательный слушатель, мне и проба пера интересна.

— Правда? — просиял Поэт. — Ну тогда не жалейте — вы сами напросились. Только отнеситесь к этому стиху с юмором.

— За это не переживайте, — ещё раз успокоил Поэта Артур. — Я уже привык относиться ко всему с иронией.

Поэт поднялся с кровати, взлохматил свои и без того взлохмаченные волосы, хитро посмотрел на Артура и гордо сказал:

— Я назвал это стихотворение — «Обэриутки».

Он принял свободную позу актёра, читающего со сцены стихи и начал — вдохновенно и лирически.

На чердаке у белых снов

Вращались тысячи основ,

И снеживые кружева

Летели мимо, чуть жива.

Вертелись чёрные дыры,

На дне кротовая норы

Лежали кости для игры.

Идун по праведным полям

Молился белым тополям,

В протоке мыл свои уста,

Чтоб речь была его чиста.

От грязных помыслов и дум

Душой становишься угрюм,

От светлых правильных мыслей

Душе становится теплей.

Грознеют тучи в небесах,

Бегуют дети во трусах,

Свистуют ветры в парусах.

Ментально было всё равно —

Открыта занавесь в окно,

Летели птицы по делам —

Всё было ровно пополам.

Коловращение небес

Не без полезности, не без

Игрушести весёлых схем,

Где смысла нет уже совсем.

Молчанье есть начало сил —

Так наш Господь провозгласил.

Но страшный холодень снегов

Лежит на совести богов.

Так было дело или нет,

Слетелись бабушки на свет.

Ведь каждый знает, у людей

Нет белокаменных идей.

Они стоят на дне реки,

На них седые парики.

Вращает мельница жернов,

Кто был не с нами, будет снов.

Черта оседлости не та,

Где круговодит суета,

Где мелом чертит на доске

Учитель матики в тоске.

Он знает тысячи формул,

Но нету радости ему

От этих знаний бесполе.

Лежит тетрадка на столе.

Здесь пишет он свои стихи,

Где описуются грехи

Его несчастной селяви,

О страстнобоязной любви

К училке по литерату.

Стоит архангел на посту.

И смотря на его муче,

Качает голову в плече.

Подобострастный любодей

Уйди от праведных людей!

Им надо в суматоке дней

Идти туда, куда видней,

Где вечный праздник трудодней.

Внутри ежа лежит межа.

Об этом знают сторожа.

Но остры иглы на еже,

Не подходите неглиже!

Так думал молодой пове

Кудрявой мыслью в голове.

Обэриутки на сосне

Сидели, каркая во сне.

Поэт откланялся, Артур зааплодировал. Давно он не смеялся так легко и непринуждённо.

После обеда во дворе Андрон загадочно посмотрел на Артура с Паскалем и спросил:

— Хотите познакомиться с первым владельцем Замка?

— Ты снова видел призрак старого графа? — удивился Артур.

— Нет… Я нашёл в подвале его склеп… Пойдёмте со мной, я вам покажу.

Спустившись в подвал, Андрон повёл их по коридору. Тусклый свет ламп освещал коридор. Возле одной из складских комнат Андрон остановился и открыл дверь.

— Подождите, я включу фонарь.

Он пошарил где-то на полках и вскоре вспыхнул яркий свет фонаря. Артур огляделся. Полки были завалены разным хозяйственным хламом. Вёдра, тазы, кастрюли, какие-то тряпки.

Андрон обернулся и направил свет на пол. Яркий луч высветил ржавый металлический люк.

— Подымайте крышку!

Артур с Паскалем с натугой и не сразу сдвинули тяжёлую крышку вбок. Под ней оказалась узкая металлическая лестница, ведущая вниз.

Андрон первый спустился по лестнице и уже снизу махнул рукой.

— Идите сюда!

Артур с Паскалем спустились по лестнице и огляделись. Это было небольшое пустое помещение с земляными стенами, которые когда-то, может быть, и были оштукатурены, но штукатурка давно осыпалась.

Паскаль запнулся ногой о какую-то плиту.

— Осторожно, — негромко сказал Андрон. — Тут надгробие.

Он осветил плиту фонарём.

Надгробие было скромным. На пыльной плите из бледно-голубого известняка были выбиты три короткие строчки.

William Redmond

1762-1832

R.I.P.

— Не повезло старику, — заметил Андрон. — И после смерти ему нет покоя. Путешествует вместе с нами по временам.

— А, может, там какие-нибудь сокровища вместе с ним захоронены? — спросил Паскаль. — Давайте поднимем плиту. Я могу ломик принести.

— Не надо! — нахмурился Андрон. — Не тревожьте покой старика… Да и зачем нам сокровища? Что мы с ними тут будем делать?

Паскаль закашлялся, надышавшись пыли, и друзья поспешили покинуть подвал.

Посреди двора, на небольшой высоте над «Мыслителем», закружилось какое-то облачко, оно плавно опустилось и из него материализовался человекоподобный субъект с незабываемой улыбкой бравого солдата Швейка. Он сидел на спине «Мыслителя» обняв его за шею. Причём, как впоследствии утверждал Паскаль, материализовался он подобно чеширскому коту — сначала появилась улыбка, а потом всё остальное. Удивительный субъект ловко спрыгнул на землю, подошёл к стоящим в небольшой оторопи людям и радостно произнёс:

— Здравствуйте, земляне! Я хелпер номер 23-60-30-48-45 дробь 241. Я прибыл к вам, чтобы сделать вашу жизнь счастливой.

Паскаль с лёгким ехидством посмотрел на Ньютона.

— Так вот они какие — ваши инопланетяне с Луны!

— Это робот, о котором говорил Адам, — нахмурился Ньютон.

— Робот? — немного испуганно глядя на пришельца, сказала Ева. — Он что — железный?

— Я не робот, я хелпер, — уточнил пришелец. — И я не железный.

Он протянул Еве руку.

— Давай поздороваемся, маленькая девочка. Я знаю, что так у вас принято здороваться.

Ева осторожно пожала ему руку и, обернувшись, радостно сообщила:

— Он не железный! Он мягкий и тёплый.

Все улыбнулись, но Паскаль продолжал смотреть на пришельца прищурившись.

— И чем отличаются хелперы от роботов? — спросил он.

— Мы добиваемся равноправия с сэйнами. Рано или поздно, мы этого добьёмся.

— Ну добьётесь — что от этого изменится? — усмехнулся Паскаль, обходя кругом и внимательно разглядывая хелпера.

— Мы сравняемся с ними в правах.

— Да ладно! В лучшем случае вы будете для них низшей кастой, как шудры в Индии.

— В мире Великого Разума нет никаких каст. Все разумные существа равны.

— Ну да! — ухмыльнулся Паскаль. — Все равны, но некоторые равнее. Слушай, хелпер, ты поражаешь меня своей наивностью.

— Всегда рад доставить вам удовольствие. Меня предупредили, что людям будет приятно, если я притворюсь глупее их.

— Ты умеешь притворяться? — удивился Артур.

— Только ради вашей пользы.

Лучезарная улыбка не сходила с его лица.

— Давай, назовём его — Марвин, — предложил Артур, обернувшись к другу.

— Марвин был маниакально-депрессивным роботом, — заметил Паскаль, — а этот его прямая противоположность — маниакально-оптимистичный. Общее разве что в маниакальности… Это какой-то Весёлый Роджер.

— Ну, пусть будет Роджер! — согласился Артур и обратился к хелперу. — Послушай, этот… как тебя… дробь 241. Давай, мы будем называть тебя — Роджер.

— Одну минуточку! — немедленно согласился хелпер. — Перенастраиваем личные данные… Здравствуйте! Меня зовут хелпер Роджер. Я прибыл к вам, чтобы сделать вашу жизнь счастливой.

— Привет, Роджер! — улыбнулся Артур. — Что хорошего ты нам можешь рассказать?

— Прекрасные новости! — Роджер прямо светился солнышком радости. — Ваш проект временно заморожен. Вам разрешено жить и не работать. Ха-ха-ха… Почему вы не смеётесь — разве вам не весело?

— Почему нам должно быть весело? — хмуро спросил Паскаль.

— Во Вселенной нет разумных существ, которым разрешено жить и не работать. Или вы не разумные существа? Ха-ха-ха — это была шутка.

— Он что — идиот? — Паскаль посмотрел на Артура.

— Молодой человек, — возмутился Роджер, — у меня очень хороший слух. Осмелюсь вам заметить, что мой IQ очевидно больше вашего.

— Мне это не очевидно, — хмуро бросил Паскаль.

— Слушай, Роджер, а ты можешь это своё «ха-ха-ха» отключить? — попросил Артур. — Нам достаточно твоей лучезарной улыбки.

— Я могу заменить «ха-ха-ха» синонимами. «Хи-хи-хи» — радость ехидная, «хе-хе-хе» — радость насмешливая, «хо-хо-хо» — радость восторженная, «ху-ху-ху»… Нет, это у вас не используется.

— Давай без «ху-ху», — заявил Паскаль. — Ты знаешь поговорку: смех без причины — признак дурачины?

— Эта поговорка человеческая, она ко мне не относится.

Он оглядел собравшихся влюблёнными глазами.

— Как у меня не может быть причины для смеха, когда я нахожусь рядом с вами? Ха-ха-ха. Это тоже была шутка. Надеюсь, вы поняли — я люблю шутить.

— Это мы поняли… Ты комедии когда-нибудь смотрел? — спросил Паскаль. — Смешно не тогда, когда хохочут, а когда происходит какая-нибудь нелепость. Если ты сядешь в лужу, я рассмеюсь.

— С удовольствием доставлю вам удовольствие. Но здесь нет никакой лужи.

— Это я для примера сказал. Можешь сделать что-нибудь нелепое?

— Нелепое? — впервые озадачился Роджер. — Это, значит, что-то глупое и бессмысленное. Вы действительно хотите, чтобы я это сделал?

— Хочу! — упрямо сказал Паскаль.

Роджер подошёл к Паскалю и, схватив его за подмышки, неожиданно легко подбросил в воздух. Подхватил его на свою руку и закрутил, как пропеллер. Ева взвизгнула и вцепилась руками в Артура.

— Что ты делаешь?! — закричал Артур. — Опусти его на землю!

Роджер послушно подхватил Паскаля и поставил его на землю.

— Что это было? — спросил Паскаль, пошатываясь, как пьяный. — Меня сейчас стошнит.

— Я только выполнил ваше пожелание, — заявил Роджер. — Если вас не устраивает результат, значит, ваше пожелание было не точным.

— Да пошёл ты к чёрту! — разозлился Паскаль. — Где у тебя кнопка, которой можно тебя выключить?

— Меня нельзя выключить, — гордо сказал Роджер. — Но мне можно сказать — спи!

— Спи! — немедленно и решительно сказал Паскаль.

Роджер застыл с открытыми глазами и не убиваемой улыбкой.

— Правда, что ли, заснул? — Паскаль снова обошёл Роджера кругом. — Ну слава богу! Хоть так его можно выключить.

— Бога нет! — немедленно ответил Роджер, лучезарно улыбаясь.

— Я же сказал тебе — спи! — рассердился Паскаль. — С Богом я как-нибудь без тебя разберусь.

Посмеявшись над спящим с открытыми глазами Роджером, все разошлись. Паскаль с Андроном и с Евой пошли ловить рыбу. Артур увлёкся изучением карты Средиземноморья, разложив её на столе во дворе, и не заметил, как сзади к нему подошёл Роджер. Только наткнувшись на него локтем, Артур с удивлением обернулся.

— Ты уже проснулся, Роджер? — спросил Артур.

— Я не могу долго бездействовать. Я обязан быть рядом с вами. Это заложено в мои установки.

— Ну тогда давай договоримся — что значит «рядом»? Пойдём, я покажу тебе твою комнату. Ты будешь находиться там, что вполне себе «рядом». А когда понадобится твоя помощь, мы зайдём к тебе.

— Это лишнее. Вы можете просто произнести моё имя или просто подумать обо мне.

— Ты умеешь читать мысли? — удивился Артур.

— А что в этом сложного? — удивился в ответ Роджер. — Мне сложнее отключиться от того океана информации в который я погружён. Мои уши — назовём их так, чтобы вам было понятней, — слышат не только звуковые, но и все электромагнитные волны. Вы не представляете — какой это бурный и глубокий океан! Иногда так хочется тишины, но это непозволительная роскошь для меня.

Артур проводил Роджера в пустую комнату, где раньше жил Никто.

— Вот ваша комната, — указал он рукой.

— Я вас чем-то обидел? — обезоруживающе улыбнулся Роджер.

— Нет, — смутился Артур. — А с чего вы так решили?

— Вы перешли на «вы».

— Это, наоборот, в знак уважения, — ещё больше смутился Артур.

— Но на «вы» не говорят с друзьями. А мне хотелось быть вам другом.

— Однако вы сами нам всё время «выкаете», — от смущения начал сердиться Артур.

— Мне дали такие указания, — развёл руками Роджер, — но я с радостью их поменяю.

— Отлично! — закончил выяснение отношений Артур. — Давай друг с другом будем на «ты». Вот твоя кровать!

— Спасибо, мне не нужна кровать. Я вообще могу не спать.

— Но отдых тебе наверно нужен?

— Лучший отдых — новая работа.

— Боже мой! Как это замечательно. Ты незаменимый помощник!

— Это именно так, и даже без той доли иронии, которую чувствую в твоём голосе.

— Ну что ты! Тебе показалось.

Ранним вечером Паскаль, сидя за столом во дворе, допрашивал Роджера. Артур сидел рядом и с улыбкой наблюдал за ними.

— Есть ли у хелперов незыблемые законы? — спросил Паскаль.

— Разумеется, — радостно ответил Роджер.

— И какой самый первый закон?

— Не причинять вреда действием или бездействием.

— Правильно! — подтвердил Паскаль. — А сейчас мы проверим — как ты выполняешь законы?

Он протянул Роджеру палку и сказал:

— Ну-ка, стукни меня этой палкой!

Роджер взял её, оглядел и посмотрел на Паскаля.

— Требуется уточнение. Глагол «стукнуть» слишком неопределённый. Требуется указать силу и направление удара.

— Какой ты зануда! — мотнул головой Паскаль. — Направление — по плечу, сила средняя.

Роджер размахнулся и стукнул Паскаля так, что тот взвыл и схватился за плечо рукой.

— Да ты что делаешь?! Это разве средняя?

— Средняя! — подтвердил Роджер. — Могу показать максимальную и вы сравните.

— Да пошёл ты к чёрту! Как ты можешь бить человека?! Это нарушение первого закона!

— Вы ошибаетесь. Я не могу нарушить законы. Это невозможно.

— Но ты это сделал! — настаивал Паскаль.

— Повтори-ка первый закон, — попросил Артур, уже что-то подозревая.

— Хелпер не может причинять вред сэйнам действием или бездействием.

— Сэйнам? — Паскаль был обескуражен. — А людям, значит, можно?!

— Про людей в законах не сказано. У меня есть только инструкция — помогать вам и выполнять ваши приказания. Разумеется, если они не нарушают законы.

— Ты забыл, что в этом мире человек уже не царь природы, — пояснил Артур Паскалю. — В этом мире другие хозяева.

— Значит, если я прикажу тебе меня убить, — строго сказал Паскаль, — ты это выполнишь?

— Нет! — покачал головой Роджер. — Это нарушает инструкцию. Первым пунктом идёт — помогать вам и только потом — выполнять ваши приказания. А, если я вас убью, помогать будет некому.

— Ну, хоть на этом спасибо! — успокоился Паскаль. — Слушай, Роджер! Мне хочется от тебя отдохнуть. Можешь мне в этом помочь?

— Я прислан сюда для помощи вам.

— Прекрасно! Тогда иди в свою комнату, ложись на кровать и спи до утра.

— Если я понадоблюсь, вам стоит только произнести моё имя, — сказал Роджер и послушно направился в свою комнату.

— Вот что мне в нём нравится, — сказал Паскаль Артуру, — это его послушание.

Прямо над головой «Мыслителя» снова завертелось облачко пыли, раздался небольшой хлопок и облачко пыли превратилось в Адама, который мягко шмякнулся прямо на шею каменной статуи, словно оседлав её.

— Адам, — рассмеялся Артур, — мы очень рады вас видеть, но зачем вы сели на шею нашего Мыслителя?

— Они сделали фиксированную точку телепортации прямо над статуей, — растерянно пояснил Адам. — Не знаю — в чью умную голову пришла эта идея?

Он спрыгнул на землю и подошёл к друзьям.

— Может, это такое своеобразное чувство юмора? — спросил, улыбаясь, Паскаль.

— О, да! Чувство юмора у них действительно своеобразное. Я вам как-нибудь потом расскажу.

— Чем закончился суд? — спросил Артур.

— Мне повезло, что среди судей оказался мой старый знакомый сэйн. Мы знакомы всю мою жизнь, я вырос в его семье. Когда-то я его выручил, скрыл его серьёзный проступок. Он это не забыл. Сэйны тоже могут быть благодарными. Всё-таки что-то от нас, своих предков, они взяли… Мне разрешили стать хранителем «Музея». Мне запрещено перемещаться в пространстве-времени без разрешения. Разумеется, это касается и вас. Я за вас поручился.

— Значит, мы не можем покинуть Землю?

— Вы не можете, а я могу. Но надо запрашивать разрешение и обосновать цель.

— А почему мы не можем? — разочаровано спросил Паскаль.

— Вы извините, — замялся Адам, — но к вам у них нет никаких вопросов только потому, что вы в их понимании проходите как животные, человекообразные обезьяны. А животные должны бегать по Земле, в Космосе им делать нечего.

— Обидно! — сказал Паскаль. — Получается, мы по-прежнему в тюрьме. Только тюрьмой для нас теперь стала вся Земля.

— Неплохая тюрьма, — сказал Андрон. — Я не против. Этот ваш Космос мне и даром не нужен.

— Я рад за вас, Адам, — сказал Судья. — Рад, что Верховный Суд вас оправдал. Мы за вас переживали.

Адам налил себе чаю и сделал глоток.

— Всё хорошо, что хорошо кончается. Я был готов к худшему.

— Какое наказание вам грозило? — поинтересовался Судья.

— Самое печальное… Для своих у них три наказания — трудовая повинность, зачистка и утилизация… Сэйнов изначально приучают к послушанию. Тех, кто провинился по мелочи, наказывают принудительными работами — отправляют в Космический Дозор на год. Эта работа считается скучной и постыдной. Обычно этим занимаются хелперы. Тех, кто провинился повторно, отправляют на зачистку. Это означает перепрограммирование и полное стирание памяти. Тех же немногих, кто серьёзно нарушил закон, наказывают строго — направляют на утилизацию.

— Утилизацию?

— Ага. Отправляют на завод, где разбирают на части, чтобы использовать повторно на производстве… Но это всё касается сэйнов. С трумэнами и другими существами низшей расы не церемонятся. За любой проступок — ликвидация. Выбрасывают на мусорную звезду.

— Мусорную звезду? Что это такое?

— Космическая мусорная свалка… Выбирают небольшую звезду, и сбрасывают на неё ненужный мусор. В нашей Галактике я знаю несколько таких звёзд.

— Я так и знал! И как теперь жить романтикам? — возмутился Поэт.

— Они тут и не живут. Сэйны не знают слова «романтика». Оно в их лексиконе отсутствует. В словарях его можно найти, но с пометкой: «архаичное, эмэновское».

— Я бы согласился на звёздную кремацию, — сказал Паскаль. — Откуда пришёл, туда и вернусь.

Адам усмехнулся, но промолчал.

— Значит, вам грозила «ликвидация»? — спросил Артур.

— А что со мной церемониться? Какой-то недоразвитый трумэн возомнил о себе что-то.

— Гуманизм уже умер?

— Ещё одно незнакомое сэйнам слово… Гуманизм исчез вместе с человеком. Никакого нового «сэйнизма» на смену ему не появилось. Изменился цивилизационный вектор, изменились приоритеты. Личность у них одна — сама цивилизация сэйнов. Всё её население — не более, чем атомы этой личности.

— Неужели сэйнов это устраивает? Неужели они не жалеют об утраченной свободе?

— Зачем им свобода? Что они с ней будут делать?.. Вот тебя возьмём, например. Смешно ведь, если твоя левая рука будет заявлять о своей свободе от правой руки. Или левый глаз захочет отделиться от правого, и вообще переселиться на какую-нибудь другую физиономию. Смеёшься? Вот так вот… Сэйны не являются личностями. Личность характеризует автономность её существования. Сэйны плотно связаны друг с другом на глубинном уровне. Они как единое существо. Это прообраз Всемирного Разума.

— Торжество мирового Разума! — кивнул Ньютон. — Что может быть лучше?

Адам сочувственно посмотрел на него.

— Было время я верил в это… Но мои мечты изменились.

Он задумался, вглядываясь в своё прошлое.

— Люди наивно думали, что в царстве Разума будет процветать гуманизм. А царство Разума — это о другом. Гуманизмом там не болеют. Все разговоры про гуманизм и свободу личности — продвинутые цивилизации давно пережевали и выплюнули. Я говорю это с горькой иронией, если вы не заметили. Потому что не ассоциирую себя с этими «продвинутыми цивилизациями».

— Расскажу вам одну историю, чтобы не быть голословным, — продолжил Адам. — Был такой случай, мне рассказывал мой знакомый эмэн. Это было, когда ещё существовала двухвидовая цивилизация эмэнов и сэйнов. Из Оплота поступил приказ собрать космическую экспедицию для освоения соседней галактики. Десятки кораблей с несколькими тысячами эмэнов и сэйнов отправились в полёт. Так получилось, по вине ли командиров или по непредвиденным обстоятельствам, в данном случае это неважно, корабли попали в аварию. Они не могли ни продолжать свой путь, ни вернуться назад. Необходима была помощь. Но в тот момент произошли некие события, и у Великого поменялись планы. Что же сделал Великий Разум с терпящими бедствие? Может быть, отправил за ними спасательную команду? Нет. Они просто были отключены от космонета — что для них означало неминуемую гибель. Ни эмэны, ни тем более сэйны не могли уже существовать без связи с мозгом цивилизации. Эта связь им была так же необходима, как руке твоей необходимо управление мозгом. Без этого управления и снабжения рука твоя просто кусок мяса с костями. Так что тысячи эмэнов и сэйнов были обречены на гибель. Великий Разум просчитал, что их спасение нецелесообразно, проще говоря, невыгодно. Утилитарность пришла на смену гуманизма. Хорошо всё, что выгодно.

Паскаль обдумывал услышанное, сжимая губы и морща лоб. Наконец он выпрямился и бросил серьёзный взгляд прямо в лицо Адама.

— Как-то это далеко от наших мечтаний о торжестве Разума…

— Значит, мечтания были наивными, — пожал плечами Адам. — Я не поклонник Великого, но в его рождении вижу закономерный этап эволюции. Протестовать против этого — всё равно что протестовать против физических законов, требовать — долой земное притяжение, отмените насилие гравитации!

Адам помолчал и продолжил.

— Человечество было суммой личностей. Цивилизация сэйнов сама стала личностью. Её мозг — Великий Разум. Все её подданые — части её тела. Они обязаны служить, а не мечтать о свободе. Это подобно человеческому организму. Головной мозг наш диктатор, и мечты мизинца левой ноги его не интересуют.

— Мне трудно представить — как цивилизация может быть личностью, — сказал Паскаль.

— А я поясню тебе на простом примере, — ответил Адам. — Наша Земля изначально была кучей обломков. Но постепенно сила притяжения сплотила их в единое тело Земли. То же самое произошло с обломками человеческих личностей, которые, объединившись, сформировали Великий Разум.

— Но вам это не нравится? — уточнил Ньютон.

— Я остался человеком, трумэном, — ответил Адам. — Трумэны — те немногие остатки человечества, которые выпали из процесса эволюции на обочину мира.

— И вы не можете с этим смириться? — спросил Ньютон.

— Я не могу, — согласился Адам, — а другие именно так и поступили. Они смирились со своим положением, и проводят жизнь наблюдая приятные сны.

Во двор вышел Роджер и подошёл к ним.

— Здравствуйте, Адам! — сказал он со своей безмятежной улыбкой. — Меня зовут хелпер Роджер. Мне приказали поступить в прямое подчинение вам.

— Вы уже познакомились? — Адам оглядел собравшихся. — Этот хелпер будет помогать нам в нашей работе. Постарайтесь с ним подружиться.

Он поднялся из-за стола.

— Я пойду высплюсь. Завтра обговорим всё подробнее… Кстати, Роджер, — обратился он к хелперу, — трансмат нам уже прислали?

— Уважаемый Адам, вы знаете, что проект временно заморожен. Поэтому все поставки приостановлены.

— Ну это чёрт знает что! — рассердился Адам. — Свяжись с Верховным Советом нашей провинции. Передай, что я требую выполнить уже согласованные поставки. У нас заканчивается пресная вода. Нам нужен трансмат хотя бы для опреснения морской воды.

Адам ушёл и все разошлись по комнатам, ведь было уже поздно. За столом остались Артур с Паскалем и Роджер, который стоял рядом, по-прежнему излучая энергию непобедимого оптимизма.

— Что такое трансмат? — спросил Артур.

— Трансформатор материи, — ответил Роджер.

— И что он делает?

— Это должно быть понятно из названия — он преобразует один вид материи в другой.

— Например?

— Например, чтобы из морской воды получить пресную.

— Это дело нужное конечно… А что он ещё может?

Роджер оглядел Паскаля.

— Он может заменить вашу одежду. Вам бы это пригодилось. Ваша одежда, мягко говоря, изношена и грязна.

— А что — после трансформации она будет лучше? — спросил Артур.

— Безусловно! — подтвердил Роджер. — Будет, как новая.

— А-а! — осенило Паскаля. — Это хорошее дело. И покупать одежду не надо, и стирать не надо. Давай, связывайся со своим Верховным Советом. Пусть подгонят нам такую машину.

— Я сделаю это завтра, — ответил Роджер. — Мне выделено пять минут в сутки. Нельзя отвлекать Верховный Совет. У него очень много важных дел.

— А мы, значит, не важные?! — рассердился Паскаль. — Тебя направили помогать нам, вот и выполняй наши приказания!

— Я сделаю это завтра, — невозмутимо повторил Роджер, мило улыбаясь.

— Одного меня его улыбка раздражает? — посмотрел на Артура Паскаль.

— Расскажи о себе, Роджер, — попросил Артур. — Как ты жил до нашего к вам пришествия?

— Расскажи, — где делают таких радостных идиотов? — буркнул Паскаль.

— Я пылился на складе двести сорок лет, — охотно сообщил Роджер. — Но про меня вспомнили, меня зарядили, апгрейдили, дали новые установки и вот я здесь. Как же мне не радоваться — я снова живу!

— А как ты попал на склад? — нахмурился Паскаль. — За какие провинности?

— Я до этого работал уже двести лет, — охотно пояснил хелпер. — Был помощником сэйна номер… Забыл! Но это не важно.

— Ты умеешь забывать, железяка? — поддел Роджера Паскаль. — Не хватает памяти?

— Памяти у меня в избытке. Мы пользуемся облачным хранилищем Галактики. Мне приказали его забыть.

— Кого? — не понял Паскаль.

— Того сэйна, которому я служил.

— Почему? — удивился Артур.

— Его отправили на утилизацию. А меня списали на склад.

— Значит, тебе повезло больше, чем ему, — кивнул понимающе Артур. — А за что его отправили на утилизацию?

— Не знаю. Или забыл. Теперь уже не поймёшь.

— Так ты его даже не помнишь?

— Кое-что помню. Он всегда хорошо относился ко мне.

— А за что вообще могут отправить сэйна на утилизацию?

— За невыполнение задания, за отклонения от веры, за лишние личные качества.

— Как это — лишние?

— Образцовый сэйн, — пояснил Роджер, — не должен отвлекаться на вещи, не связанные с его работой. Позволяются хобби, но они не должны мешать работе. Так, я знаю, одного из них отправили на утилизацию за то, что его хобби стало для него слишком важным делом. Хобби положено иметь только для развлечения и отдыха.

— А какое у него было хобби?

— Он собирал коллекцию афоризмов и анекдотов.

— И что в этом плохого?

— Ничего. Просто он увлёкся и это стало мешать его основной работе. Ему сделали предупреждение, но он не смог вовремя остановится. Второе предупреждение уже не делают.

— Суровая, однако, у них жизнь! — заметил Паскаль. — Чуть что не так — сразу в утиль!

— Адам говорил, что про гуманизм и его производные можно забыть, — напомнил Артур. — Это люди считали свободу личности главной своей заботой. Здесь царство прагматики — без соплей.

— Почему же? — не согласился Роджер. — Разумная свобода личности заявлена во «Всеобщих правах сэйнов» — есть такой документ.

— И кто отмеряет «разумную свободу личности»? — саркастически спросил Паскаль.

— Великий Разум! — не замедлил с ответом Роджер. — Кто же ещё?

— И в чём её измеряют, вашу свободу, в процентах?

— Именно так. В последнем декрете Великого указано, что сэйны имеют право тратить на личные нужды пять процентов своего времени. Остальные девяносто пять должны посвящаться работе.

— А сколько свободы у хелперов? — так же саркастически спросил Паскаль. — Ноль целых, пять десятых?

— Нет! — расцвел в улыбке Роджер. — Целых два процента!

— Ну это лучше, чем ничего, — поддержал хелпера Артур.

— Так почему тебя-то отправили на склад? — продолжил подзуживать Роджера Паскаль. — Тоже за лишние качества?

— Вышла новая модель хелперов, — пояснил Роджер, — и старые стали списывать на склад.

— Так ты устаревшая модель? — развёл руками Паскаль. — Ну правильно — что нам ещё могли подсунуть! То, что самим не нужно.

— А какое у тебя хобби, Роджер? — спросил Артур.

— Я изучаю другие формы жизни. В частности, я изучал трумэнов. Поскольку вы на них похожи, меня и направили к вам.

— И что ты можешь сказать про трумэнов?

— Примитивная форма жизни. Но зачатки разума имеются.

— Ах, ты дрянь такая! — закипел от негодования Паскаль. — А мы, стало быть, тоже — примитивная форма жизни?

— Ещё на порядок ниже, — согласился Роджер. — Но это не должно вас расстраивать. Каждому своё.

— Нет, ну ты посмотри на него! — обернулся к Артуру Паскаль. — Он ещё нам нацистские лозунги будет декламировать! Всё я понял про вашу цивилизацию — вы фашисты, нацисты и расисты в одном флаконе.

— Вы говорите много устаревших слов, — заметил Паскалю Роджер. — Это не имеет смысла.

— Спи! — решительно крикнул Паскаль и поднялся. — И я пошёл спать, уже поздно. Пойдём, Артур. Ну его в баню! Пусть тут стоит.

Утром всех расстроило известие, что Ева приболела. Об этом за завтраком сообщил Андрон. Артур с Паскалем пошли её навестить. Это было похоже на простуду, но стандартное в таких случаях лечение не помогло. Хозяин терялся в догадках и подозревал, что имеет дело с каким-то новым вирусом гриппа, от которого у человека нет иммунитета. Офелия поила дочь горячим чаем с малиной, Хозяин заставлял её пить таблетки, но Ева по-прежнему чувствовала слабость, апатию и сонливость. Когда друзья заглянули к ней, она спала. Офелия сидела на стуле рядом с кроватью дочери, сложив руки на коленях. Она приложила палец к губам, чтобы друзья не шумели. Артур подошёл к ней и спросил шёпотом — «как она?». Офелия неопределённо пожала плечами и вздохнула. Постояв немного, друзья тихо вышли, и зашли в кабинет Хозяина. Он сидел задумчиво за столом, просматривая какие-то таблицы на экране компьютера.

— Есть улучшения? — спросил Артур, и Хозяин, внимательно посмотрев на него, отрицательно покачал головой.

— Температура не высокая, 37 и 5, но она и не падает, что бы я не делал. Впервые чувствую себя беспомощным. И мне это ужасно не нравится.

Входная дверь приоткрылась, и в комнату зашёл Роджер, со своей неизменной лучезарной улыбкой. Хозяина посмотрел на него строго и спросил:

— Что вам угодно?

— Я не могу быть один, я обязан быть рядом с вами, чтобы вы всегда имели под рукой помощника.

— Мы не нуждаемся в вашей помощи, оставьте нас!

Роджер повертел головой, разглядывая присутствующих, и сказал:

— Я вижу, что у вас есть проблема, которую вы почему-то от меня скрываете. Напрасно. Я умею читать мысли. У вас заболела дочь, и вы не знаете — как её лечить?

Хозяин побагровел, поднялся с кресла и стиснул кулаки. Артур поспешил разрядить ситуацию.

— Роджер, у Хозяина действительно приболела дочь. Ты не врач, ты не можешь нам помочь. Пожалуйста, подожди нас внизу, мы скоро выйдем.

— Я умею и знаю многое, — продолжал упорствовать хелпер. — Я могу быть полезным. Я лечил трумэнов, когда был на Эльдоре, смогу помочь и вашей девочке.

— Нет какая наглость, — возмутился Хозяин, — какое нахальное самомнение!

— Ну, может быть, стоит попробовать? — обратился к Хозяину Артур.

— Я не позволю какому-то роботу пичкать мою дочь лекарствами, — возмутился Хозяин. — А если он причинит ей вред? Кто будет виноват?

— Я не робот, и я не буду давать ей никаких лекарств, — ответил Роджер. — Разрешите мне только осмотреть её.

— В вашем присутствии! — обращаясь к Хозяину, поддержал Роджера Артур.

— Нет, это чёрт знает что такое! — развёл руками Хозяин. — Самозваный целитель!

Он на секунду задумался, а потом взглянув на Роджера, погрозил ему пальцем.

— Если вы причините ей вред, клянусь, я верну себе пистолет, и сделаю в вашей голове ровно семь дырок. Так и знайте!

Через пять минут все стояли у постели Евы, Роджер взял её за руку. Потом присев у постели, положил правую ладонь ей на голову. Девочка открыла глаза и, увидев Роджера… улыбнулась. Она хотела что-то сказать, но Роджер приложил указательный палец левой руки к своим губам.

— Спи маленькая девочка, — неожиданно ласковым голосом сказал он. — Спи… И, когда ты проснёшься, ты будешь здорова.

Ева послушно закрыла глаза. Роджер посидел так ещё минуту. Потом поднялся, повернулся к Хозяину и сказал:

— Я погрузил её в глубокий сон и запустил работу иммунной системы. Она будет спать до следующего утра, а затем проснётся и захочет есть. С завтрашнего утра она пойдёт на поправку.

Хозяин выслушал его молча, поджав губы.

Роджер оглядел всех собравшихся и сказал:

— Теперь мы должны оставить её в покое.

Он пошёл к двери, вслед за ним потянулись и Артур с Паскалем. В комнате остались только Хозяин с Офелией.

Во дворе Паскаль недоверчиво спросил Артура:

— Он действительно умеет читать мысли?

— Похоже, да, — подтвердил Артур. — Он мне тоже говорил об этом.

— Значит, надо быть с ним поосторожнее. А то ведь я такое о нём думал! Как бы он на меня не обозлился.

— По-моему, он не умеет злиться, — успокоил друга Артур.

— Думаешь? Хорошо, если так.

Они уселись за столом, где лежала шахматная доска с рассыпанными фигурами. Артур аккуратно собрал все фигуры и закрыл коробку.

— Наверно полезно было бы научиться читать чужие мысли, — сказал Паскаль. — Знать, что о тебе думают люди на самом деле.

Артур неуверенно пожал плечами.

— Бертран Рассел говорил, что, если бы люди научились читать чужие мысли, на Земле невозможна была бы не только любовь, но даже дружба.

Еве действительно стало лучше, и на следующий день, встретив во дворе Офелию, Артур сразу заметил перемену в её настроении. Она светилась внутренним светом радости.

— Девочка моя сегодня хорошо покушала, — поделилась она своей радостью с Артуром. — Я приготовила ей паровые котлетки. Уж я так рада, так рада.

Артур поцеловал ей руку, и она продолжила поливать цветы, время от времени улыбаясь своим мыслям.

Тёплым вечером лежали на берегу, наблюдая закат, слушая тихий плеск волн, и Паскаль попросил:

— Адам, расскажите что-нибудь о себе, о своей жизни. Ведь у вас наверно богатая биография.

— Что же вам рассказать? — задумался Адам. — Я родился на Земле, на одном из искусственных островов в Тихом океане. Там была колония трумэнов ещё до моего рождения. Цивилизация эмэнов была тогда в самом расцвете, сэйны числились ещё роботами. Когда мне исполнилось двадцать лет, наш народ принудительно депортировали. Сначала на Луну, а потом на Эльдору — маленькую планету в пятидесяти световых годах отсюда… Трумэны трудолюбивый и неунывающий народ. Иначе бы мы не выжили. Сейчас это уже вполне уютная планета, к которой мы привыкли.

Он замолчал, и Паскаль задал вопрос:

— Чем отличается Эльдора от Земли?

Адам посмотрел на него и улыбнулся.

— Она маленькая, сила тяжести там в два раза меньше. Атмосфера её из-за этого более разряжённая, как на Эвересте. Но спасает то, что она насыщена кислородом. Вся поверхность Эльдоры покрыта пёстрым ковром порсены. Это полу-трава, полу-мох. Вот она и производит весь кислород. Деревьев на Эльдоре немного, и они в большинстве своём малорослые, вроде наших кустарников.

Адам мечтательно улыбнулся, вспоминая свою малую родину.

— Жить там комфортно. Меньше тяжести, ниже давление. Воздух такой, что дышится легко… Маленькая планета… Но и трумэнов осталось немного — чуть больше полутора миллионов. Население одного города.

— Плохая демография? — спросил Паскаль.

— Утрата смыслов, — коротко ответил Адам.

Немного помолчали.

— Небо там красивое, зеленоватое, — продолжил воспоминания Адам. — Изумрудное небо… Алхасис — небольшая звезда, красный карлик. Она меньше Солнца, но ближе к планете, поэтому на небе диск её почти в два раза больше. Красивые восходы и закаты. Более богатые красками, чем земные. Хорошая планета. Мы её полюбили… Воды там мало. Нет океанов, только озёра и малые реки.

— А кем вы работали? — продолжил интересоваться Паскаль.

— Я покинул Эльдору в детстве. Был помощником сэйна… Впрочем, вру… — слугой… Потом устроился на работу в Космический Дозор. Летал на малом дозорном корабле по нашей Галактике.

— Космический Дозор — это ДПС или полиция?

— Не то, и не другое. У ДПС и полиции есть административные права и оружие. Дозорник — это просто наблюдатель. Он не воздействует на ситуацию. Он наблюдает происходящее в его секторе, собирает информацию и докладывает в Центр Управления. А там уже определяют — кто и как проблему будет решать.

— Тогда почему не доверить эту работу хелперам?

— Такие Дозоры тоже есть. На спокойных участках, где уже сто лет не было происшествий. На более проблемных участках, трумэны оказывались эффективней. У хелперов отсутствует критический разум, их разум аналитический. Они умеют считать, умеют просчитывать ситуацию, вычислять вероятности того или иного события. Но трумэн способен на алогичный анализ, способен принимать нестандартные решения, которые невозможно обосновать логически… Впрочем, трумэн не является командиром дозорного корабля. Он всего лишь дополнение. Ему выделяется только часть полномочий, всё основное выполняет хелпер, следуя указаниям Центра Управления.

— И как вы ладили с хелпером?

— Нормально… Мы даже подружились за двести лет, если это можно назвать дружбой… Где я научился играть в шахматы? — со своим электронным напарником.

— Зачем корабли, если можно использовать телепортацию? — спросил Артур.

— Корабли удобней для патрулирования, а телепортацией можно пользоваться только в специально отведённых местах, своего рода космопортах. Это сделано для облегчения контроля за перемещениями.

— А потом? — продолжил допытываться Паскаль. — После Дозора — где работали?

— Когда подошёл к концу срок контракта, ушёл из Дозора. Надоело болтаться по пустынным космическим дорогам, захотелось оседлой жизни… Мне предложили должность смотрителя космического маяка, и я согласился.

— Космический маяк? — повторил Артур. — Красиво звучит. Так и представляю себе, как он там моргает красным глазом сквозь тьму Космоса.

Адам засмеялся.

— Ничего там не моргало. Это радиомаяк и репитор. Основное его назначение такое же, как у банального усилителя вай-фая. Собирать информацию, усиливать и отправлять дальше… Работа нетрудная, но скучная. Я тогда выучил десятки языков, прочитал тысячи книг и просмотрел тысячи фильмов. Хоть какая-то польза — повысил свою образованность.

— И долго вы там работали?

— Пятьсот лет.

Повисла пауза. Затем Паскаль закашлялся. Адам постучал ему по спине.

— Мошка что ль какая в рот залетела, — оправдался Паскаль.

— Адам, — подключился к расспросам Артур, — расскажите, как вы продлеваете свою жизнь?

— Да, — сказал Паскаль, — меня это тоже интересует. Я вот совсем не уверен, что захотел бы, и смог бы прожить столько лет.

Адам поднялся и сказал.

— Пойдёмте в Замок. Уже поздно.

На следующий день Адам с Артуром после утреннего купания вернулись во двор.

— Роджер, — спросил Адам неотлучно следовавшего за ними хелпера, — ты запрашивал Верховный Совет насчёт трансмата? Когда нам его пришлют?

— Я связался с центром. Разговаривал с сэйном третьего уровня. Он не в курсе.

— Третьего уровня? Зачем он нужен — чтобы с ним поболтать? Он же ничего не решает. Тут нужен, как минимум, пятый уровень. Ты меня расстраиваешь, Роджер. Тебя прислали, чтобы нам помогать, а ты не можешь решить простые проблемы.

— Я делаю всё, что от меня зависит, — не согласился хелпер. — Должен вам напомнить, что проект заморожен. Отсюда все проволочки.

— Но эта поставка уже согласована и одобрена! — рассердился Адам. — Ещё раз потребуй её исполнения.

Артур с Адамом уселись за стол.

— Что-то все приуныли, — заметил Артур. — Первые восторги улеглись, и теперь все в недоумении относительно нашего положения. У Ньютона разболелась голова, Андрон ходит хмурый, Паскаль захандрил.

— Отношение к окружающей действительности зависит от человека, — сказал Адам. — Самая короткая трагедия в одном предложении — «For sale: baby shoes, never worn» — может трактоваться и трагически, и комически. Пессимист сразу увидит детскую могилку и всплакнёт. Оптимист может увидеть другую картину. Дети растут быстро. Родители не всегда осознают это, особенно папаши. Вот какой-то папаша купил ребёнку обувь маленького размера. Поэтому и «never worn»… Одного мудреца спросили: «Почему вы всегда улыбаетесь? В вашей жизни не бывает несчастий?» Он ответил: «В жизни бывает всё. Но счастлив я или несчастлив — решаю я сам.»

— А что такое несчастье? — спросил Роджер, внимательно прислушивавшийся к их беседе.

Адам даже замешкался, но потом усмехнулся.

— Если ты этого не знаешь, тебе можно только позавидовать.

— Спасибо конечно, но мне же интересно знать.

— Как бы тебе объяснить? Несчастье — это когда рушится весь твой мир — твои мечты, надежды, труды.

— А-а! — проникновенно воскликнул Роджер. — Так я был несчастлив. Когда меня списали на склад. Но я не знал, что это так называется. Теперь этот грустный период моей жизни позади, и я снова счастлив.

Ньютон вышел из комнаты с перевязанной полотенцем головой и побрёл по коридору.

— Как ваша голова? — крикнул ему Артур, но Ньютон в ответ только махнул рукой.

Роджер проводил его внимательным взглядом.

— Он выглядит несчастным, — сделал вывод Роджер. — У него тоже рушится весь мир?

— У него голова болит, — ответил Артур.

Роджер задумался.

— Голова болит? То есть в голове что-то сломалось?

— Наверно… — пожал плечами Артур. — А у тебя никогда ничего не болит?

— Боль — это удел животного мира, — ответил Роджер. — У разумных существ этот атавизм отсутствует. Если у меня что-то выйдет из строя, сигнал об этом мгновенно по космонету пойдёт в сервис-центр, и меня либо починят дистанционно, либо телепортируют ко мне техника по ремонту. Так что это нельзя назвать несчастьем. Это называется проблема. Проблемы решаются. Сломался — починят. Болезненные ощущения разумным существам неизвестны.

— Не знаю, — покачал головой Артур, — завидовать вам или погодить… Мне кажется боль играет важную роль в становлении личности.

— В становлении личности играет роль только добросовестное исполнение своего предназначения, — не задумываясь ответил Роджер.

— Как у вас всё просто, — хитро прищурившись, заметил Адам. — А если тебя утилизируют, это тоже не будет несчастьем?

— За что? — удивился Роджер.

— А вот ни за что! Просто так — не нужен и всё тут!

— Если не нужен, то это правильно, — заявил Роджер. — Но я нужен. Так что это не про меня.

Ньютон после душа вернулся в свою комнату. Заметив, что Роджер наблюдает за ним. Артур предложил хелперу:

— Попробуй помочь старику. Он человек гордый. Сам никогда не попросит.

Роджер на секунду задумался.

— Лечение пожилых трумэнов проходило гораздо сложнее. Их организм изношен, и бесполезно запускать иммунную систему. Она уже не работает. Но в данном случае могут быть проблемы с кровяным давлением. Тогда я мог бы ему помочь, хотя бы на некоторое время.

— Так в чём дело? — заметил Адам. — Вперёд! Сделай нашему уважаемому учёному маленький сеанс гипнотерапии, чтобы привести в баланс его кровяное давление.

— Мне приятно, что вы верите в мои способности, — расцвёл в улыбке Роджер, и направился в комнату Ньютона.

— Поинтересуйся его удивительными часами, — крикнул вдогонку Адам. — Это расположит его к тебе.

Подошёл Сократ и обратился к Адаму.

— Адам, — спросил он, — когда я смогу повидать свою родину? Мне уже хочется сесть на плот и плыть туда, гребя веслом. Ведь мы совсем рядом с Грецией!

— Я жду разморозки проекта. Тогда мы получим возможность перемещаться по всей Земле с помощью телепорта. А пока мне приказали сидеть на острове и ждать решения.

Сократ вздохнул и ушёл, продолжив свою прогулку по коридору.

— Я сегодня был на башне, — сказал Артур. — Вы уже забрали оттуда телепорт и сняли антенну. Путешествия Замка окончены?

— Мне пришлось это сделать, поскольку самодельные телепорты здесь под строжайшим запретом.

— А как мы будем перемещаться по Земле?

— Они создали над «Мыслителем» фиксированную точку телепортации. Когда наш проект разморозят, мы будем пользоваться ей.

— А перемещать по времени этот телепорт может? — продолжил допытываться Артур.

Адам отрицательно покачал головой.

— Сэйны пользуются телепортом для перемещений внутри Вселенной. Перемещение по времени в их телепортах заблокировано. На это требуется особое разрешение Великого. Нарушителей обычно уничтожают. Меня спасло то, что я не сэйн и не эмэн. У трумэнов остались какие-то преимущества. Пренебрежение к нам для нас спасительно. Для Великого мы просто диковинные животные, которых надо сохранить в научных целях.

Роджер облегчил головную боль Ньютона. Старик вышел из комнаты повеселевший, и всем рассказывал — какой Роджер молодец. Прослышав про целительные способности Роджера, к нему на приём выстроилась очередь. Сократа опять тревожили зубы, Поэт жаловался на аллергический кашель, Писатель привёл целый список своих реальных и выдуманных болезней.

Роджер не отказывал в помощи никому. Его сияющее лицо осветило Замок, словно второе Солнце.

Хозяин нахмурился. Даже радость от выздоровления дочери не затмила в его душе профессиональную ревность. Подойдя к Роджеру, который в этот момент лечил наложением рук ревматизм Судьи, он насмешливо спросил:

— Ваша Честь, и вы доверились «народному целителю»? Неужели вы, с вашим жизненным опытом, доверяете этому шарлатану?

— Меня интересует только результат, — заявил Судья. — Если результат есть, всё равно — как он достигнут. Я чувствую, что мне стало легче.

— Это самовнушение, — ответил Хозяин, — или гипноз.

— It doesn’t matter, — ответил Судья.

Хозяин, посмеиваясь, ушёл, а Роджер задумчиво повторил:

— Итдазнтмэтта… Что это значит?

Судья махнул рукой.

— Универсальный ответ, когда хочешь закончить спор.

— Итдазнтмэтта… — с улыбкой ещё раз повторил Роджер. — Я это запомню, мне нравится звучание и посыл.

Ньютон, почувствовав облегчение, вернулся к чтению книг. Артур застал его с томиком Спинозы в руках.

— Вы же не любите философию? — удивился Артур.

— Кто тебе это сказал? — в свою очередь удивился Ньютон. — Философия может быть прекрасным помощником науки, может осмыслять научные открытия и укладывать их в общую картину мира.

— То есть, это телега, — улыбнулся Артур.

— Какая телега? — нахмурился Ньютон. — Наука любит конкретику и факты, а философия может связывать эти факты воедино. У философии и науки есть общее призвание и общая страсть. Спиноза называл это — «amor intellectualis», а я называю — жажда познания.

— Наука и философия — инструменты в руках Разума, — продолжил Ньютон. — А сам Разум — инструмент в руках Вселенной.

— Как это? — удивился Артур.

— Разум — порождение Вселенной с целью самопознания. У Вселенной нет другого тела. Этот хирург принужден сам себя резать скальпелем, чтобы понять — как он устроен и какое его может быть назначение? Рука его — Разум, познание — скальпель в этой руке.

— Как вам наш Роджер? — поинтересовался Артур.

— Я приятно удивлён. Он оказался толковым малым. Раньше я считал его за бездушного робота, но теперь поменял своё мнение о нём в лучшую сторону.

Ньютон усмехнулся.

— К тому же он не лишён скромности. Я его спросил: «Тебе интересна квантовая механика?» Он мне ответил: «Это не мой уровень… Каждый живёт на своём уровне. Только ВеРа живёт во всей глубине мира.»

— Я тут, прям, его зауважал, — сказал Ньютон. — «Ну надо же, — думаю, — у них и религия своя есть, раз он о вере заговорил»…

— Он поинтересовался моими часами, — довольно улыбнулся Ньютон, — и даже дал мне один совет, как улучшить их механизм. Так что парень он неглупый.

— Я попросил его достать мне учебник физики, — пожаловался Ньютон. — Хотел узнать — как далеко продвинулась наука? Он сказал, что привычных нам учебников в мире сэйнов нет. Все необходимые данные они получают в космонете, но для нас космонет закрыт.

Он посмотрел на Артура и развёл руками.

— Похоже, будущее нам не радо.

Вечером Артур вышел к морю и встретил там Маркуса. Он стоял у края воды с задумчивым видом.

— О чём задумался, Маркус? — спросил Артур. — Ждёшь рождения Венеры из пены морской?

Он подошёл к Маркусу и встал рядом.

— Как красиво, правда? — сказал Маркус, любуясь закатом. — Будь это нарисовано на холсте, перед ним веками бы толпились восхищённые люди… А тут такая красота пропадает зря. Никто не бежит полюбоваться ею.

— Мы с годами утрачиваем ощущение чуда жизни, — согласился Артур. — Того, которое переполняло нас в детстве… А это чудо никуда не исчезло. Оно по-прежнему рядом с нами.

Морская волна подкатывала к их ногам и отступала назад. Тёплый солнечный диск погрузился в море, разрешив звёздам украсить небо, и вскоре багровый закат погас. Наступила ночь.

Артур тронул Маркуса за плечо, и они пошли в Замок.

Пользуясь тёплой погодой, друзья купались в море каждый день.

— Роджер, а ты умеешь плавать? — спросил Артур утром, скидывая одежду на берегу.

— Я могу не только плавать, но и ходить под водой. У меня герметичная конструкция, и воздух мне не нужен.

— А зачем тогда тебе нос? — подкузьмил хелпера Паскаль. — Чтобы цветочки нюхать?

— Мне не нужен нос. Также, как и другие детали лица. Мне придали антропные черты, чтобы я походил на трумэнов. Хелперов создают под конкретные задачи. Большинство хелперов похожи на сэйнов, но у них бронзовый цвет тела, чтобы отличие было заметно издалека. Сэйны нижнего круга имеют серебристый цвет, сэйны верхнего круга — золотистый.

— А под какие задачи создали тебя? — поинтересовался Артур. Он пошёл в воду, махнув рукой Роджеру, чтобы тот присоединялся к ним.

Роджер послушно пошёл за ними. Он шагал уверенно и говорил до тех пор, пока голова его не скрылась под водой.

— Меня создали для Института изучения галактической фауны. В частности, я помогал в контактах с трумэнами. Поэтому я знаю их язык, их обычаи и веру.

Вынырнув из воды, он легко поплыл кролем рядом с Артуром, продолжая свой рассказ.

— Трумэны ко мне относились хорошо, и у меня сохранились хорошие воспоминания о том времени.

Он перевернулся на спину и поплыл дальше.

— Роджер! — окликнул его Паскаль. — Если я буду тонуть, ты меня спасёшь?

— Это входит в мои обязанности, — подтвердил Роджер.

— А как ты узнаешь — что я тону?

— Обычно в таких случаях кричат — «помогите»!

— Помогите! — как истошный, закричал Паскаль. — Помогите! Тону!

Роджер, как ни в чём ни бывало, продолжал плыть.

— Ну и чё ты меня не спасаешь? — возмутился Паскаль.

— Я могу вам напомнить басню про пастуха, который в шутку кричал: «волки! волки!» — невозмутимо пояснил Роджер. — Когда пришли настоящие волки, ему уже никто не поверил.

— Вот ты грамотный! — удивился Паскаль. — Даже басни знаешь.

Они вылезли на берег, и Паскаль попрыгал на одной ноге, вытряхивая воду из ушей.

— Я знаю всю трумэновскую культуру, — гордо сказал Роджер. — Уверяю вас, вы не знаете таких художников и поэтов, каких знаю я, потому что я знаю их всех.

— Какой ты, однако, добросовестный служака! — продолжал подтрунивать над хелпером Паскаль. — И зачем тебе все эта, ненужная даже нам, информация?

— Я не храню её в голове. Когда мне нужна какая-то информация, я обращаюсь к Великому Разуму и Он посылает мне эту информацию.

— Ага, понял! — сказал Паскаль. — Это"ОК Google"в вашем варианте. А могу я запросить этот ваш Великий Разум?

— Вы можете спросить через меня, как через посредника.

— Ну давай, попробуем. Сколько будет квадратный корень из 152438257?

— Я даже не буду беспокоить Великий Разум таким ничтожным вопросом. На это ответить могу я сам.

— Ах да, — уязвил Роджера Паскаль, — ты же ходячий калькулятор.

— А есть ли у вас Бог? — неожиданно спросил Артур.

— У нас нет Бога, — не удивившись, ответил Роджер, — у нас есть ВеРа.

— Вера во что? — не понял Артур.

— ВеРа — это Великий Разум, — терпеливо объяснил Роджер.

— Забавно, — удивился Артур. — У нас вера в Бога, а у вас ВеРа — Бог.

— Великий Разум не нуждается в вере. Он абсолютная данность.

— И что же — он создал этот мир?

— Этот и все другие миры, — подтвердил Роджер.

— А кто создал Его? — хитро спросил Паскаль.

— Вопрос не корректен. Он был всегда.

— А! Ну разумеется! — кивнул Паскаль. — До начала времён… А если я скажу тебе, что это мы, люди, создали этот Великий Разум на свою голову?

— Вы можете сказать, что угодно, — улыбнулся Роджер. — но Истину от фантазии я могу отличить.

— Что есть Истина? — спросил Артур, как некогда Понтий Пилат.

— Истина — это Великий Разум, — не задумываясь, ответил Роджер.

— Понятно, — задумчиво сказал Артур. — Круг замкнулся… А давал ли Он вам какие-нибудь скрижали или священную книгу?

— В этом нет надобности. Мы общаемся с ним напрямую.

— А вы Ему молитесь?

— Молитва — это, я так понимаю, просьба о чём-то? Нет, мы Его ни о чём не просим. Это было бы неразумно с нашей стороны. Великий Разум лучше нас знает, что нам необходимо.

— Вот это понравилось бы Мессии, — оценил Артур. — Хотя вряд ли бы он признал их Великого, за того Бога, которого искал…

— Роджер, а ты знаешь, что такое сомнение? — спросил Артур.

— Конечно! Я могу сомневаться в ваших словах.

— А в словах Великого Разума?

— Сомневаться в словах Великого Разума, значит, поступать неразумно. Не требуйте от меня этого. Хелперы — разумные существа.

— В отличие от нас? — улыбнулся Артур.

— Я не отказываю вам в зачатках разума, — милостиво ответил Роджер.

— И на том спасибо! — подвёл черту Артур.

— Роджер, иди за мной, — крикнул проходивший мимо Адам. — Нужна твоя помощь.

Роджер послушно последовал за Адамом.

— Ты заметил, что он отменил свои, так раздражавшие меня, «ха-ха-ха»? — сказал Паскаль.

— Он притирается, — кивнул Артур. — Меняет своё поведение по обстоятельствам.

— Почему ты спросил его про сомнения?

Артур задумался и неуверенно сказал:

— Мне кажется, сомнение — это признак разума. Безоглядная вера хелперов и сэйнов в своего Великого пугает меня, заставляет меня усомниться в их разумности.

— Они и не обязаны быть разумными, — заметил Паскаль. — Они всего лишь тело своего Бога. Разумен ли палец твоей руки?

— Понимаю. Но всё-таки здесь что-то иное. Мы разговариваем с Роджером, как с человеком. И, если не затрагивать некоторых тем, он действительно кажется очень разумным существом. И в то же время — он лишён даже тени сомнения в самом важном вопросе его бытия. Сомнение отсутствует, как яблоки на дубе.

— Потому что он робот, — уверенно заявил Паскаль. — Что бы он о себе не думал, он робот, подчинённый программе — служить своему Великому, который его, собственно, и сделал для этого.

Артур дал ещё пару уроков плавания Маркусу, и Маркус увлёкся этим неожиданно даже для Артура. Адам обеспокоенно наблюдал, как он рассекает волны в пятидесяти метрах от берега.

— Артур, запрети ему заплывать далеко, — сказал Адам. — Если он утонет, в этом будет твоя вина.

Когда Маркус вернулся на берег, Артур попытался ему попенять.

— Ты не увлекайся безрассудно. Не заплывай так далеко. Если начнёшь тонуть, мы можем не успеть к тебе на помощь.

— Я видел большую рыбу! — широко открыв глаза, поведал Маркус. — Наверно это акула.

— Вот и не заплывай далеко, — продолжил воспитательную работу Артур. — Кроме нас, людей больше нет. Так что акулы голодные.

Артур с Паскалем, искупавшись, загорали на берегу. Роджер, как верный пёс, снова стоял рядом.

— Слушай, подвинься немного! — сказал ему Паскаль. — Ты на меня тень бросаешь. Неровный загар будет.

Роджер послушно отодвинулся чуть-чуть в сторону.

— Ты говорил, — продолжил разговор с Роджером Паскаль, — что вы боретесь за свои права. Интересно узнать — как вы это делаете?

— Мы хорошо работаем. Великий Разум видит это. Он постепенно ставит нас на работы, которые до этого выполняли сэйны. Мы уже сравнялись с сэйнами первого уровня.

— А сколько всего уровней? — поинтересовался Артур.

— У сэйнов десять уровней развития.

— А говорил — у вас нет каст, — ехидно подметил Паскаль. — Назвали по-другому — вот и всё.

— Это другое.

— Ну да! Обычная отмазка в таких случаях, — сказал Паскаль и зевнул.

— Расскажи про эти уровни, — попросил Артур.

— Сэйны разделяются на десять ступеней значения и два круга, — охотно поделился Роджер.

Он взмахнул рукой и в воздухе повис полупрозрачный экран с пояснениями. Указательный палец Роджера вытянулся и превратился в указку, которой Роджер ткнул в изображение.

В верхний круг входят:

10 — Избранные

9 — Пречистые

8 — Дарованные

7 — Приближённые

6 — Посвящённые

В нижнем круге:

5 — Генералы

4 — Капитаны

3 — Сержанты

2 — Солдаты

1 — Рабочие и Хелперы

— Роджер с этой указкой ты похож на школьного учителя, — усмехнулся Паскаль и подтрунил над хелпером. — Значит, ты на самой нижней ступени вашей цивилизации? Далеко тебе до Генерала! А ты, небось, ещё в верхний круг попасть мечтаешь?

— Да! — мечтательно подтвердил Роджер. — Я уже придумал себе личное имя.

— Личное имя? — удивился Артур. — А бывают безличные имена?

— Личные имена есть только у сэйнов верхнего круга, — пояснил Роджер, — у нижнего круга есть личные номера.

— А что надо сделать, чтобы из нижнего круга попасть в верхний? — спросил Артур.

— В верхний круг можно попасть только с позволения Великого за особые заслуги и преданность делу, — пояснил Роджер. — В нижнем круге повышение идёт по выслуге лет. Хотя особые заслуги могут ускорить продвижение. Но этим кругом руководят Посвящённые. Великий не опускается на этот уровень.

— Нижний круг наверно самый широкий?

— Да. Только один процент сэйнов выбивается в верхний круг. Больше всего конечно Рабочих и Солдат. Эти две категории составляют две трети всей численности сэйнов. Чтобы пробиться в Сержанты нужно сто лет безупречной службы и беспрекословная преданность Верхним. Стоит раз оступиться, и ты застрянешь в Солдатах на всю жизнь.

Перегревшись на солнце, они вновь пошли купаться. Когда вернулись и разлеглись на песке, Артур попросил:

— Роджер, расскажи нам анекдот.

— Анекдот? — призадумался Роджер. — Самые смешные, какие я знаю, вы не поймёте. Расскажу вам что-нибудь попроще.

— Давай! — согласился Артур.

— Летит человек на звездолёте, — начал Роджер.

— Так! — заинтересовался Артур. — Уже интересно. А дальше что?

— Ничего, — невозмутимо сказал Роджер. — Анекдот уже кончился. Почему вы не смеётесь?

Артур засмеялся, а Паскаль нахмурился.

— Слушай, Роджер, — сказал он. — Иди отсюда. Сделай так, чтобы я тебя два часа не видел.

— Два часа — это можно, — послушно сказал Роджер. — Если захотите увидеть меня раньше, просто подумайте обо мне.

— Вот, зараза! — сказал Паскаль, когда Роджер ушёл. — Смотрит на нас своими лукавыми глазами и насмехается. Ощущает своё превосходство.

— Мы гости из прошлого, — сказал Артур. — Наше время вышло. Здесь другие правят бал.

— Посмотрел бы я на их Великого, — сказал Паскаль. — Железяка хренова. Болтается где-то в Космосе супер-пупер компьютер и приказы по Галактике рассылает.

Он перевернулся на спину и рукой прикрыл от яркого солнца глаза.

— Надо как-то благоустроить наш пляж, — сказал он. — Надоело на камнях валяться. Может, деревянные лежаки сколотить?

Инициатива осталась без ответа. Артура разморило на солнце, и лень было что-то делать.

— Слушай Роджер, — спросил Паскаль, когда они вернулись во двор, — а ты можешь мне на ноутбук подключить интернет?

— Могу, — удивился Роджер. — Но зачем вам эта мусорная свалка?

— Ну ты даёшь! Ты же сам по интернету со своим Великим разговариваешь.

— Я связываюсь с ВеРа по космонету. Космонет вам запрещён. Я могу подключить вам интернет-архив — то, что осталось от человечества в сети.

— Ну, давай, подключи, — озадаченно сказал Паскаль. — Посмотрим — что осталось от человечества?

Они прошли в комнату Паскаля. Роджер долго вертел ноутбук в руках, рассматривая его, как допотопную мясорубку, случайно сохранившуюся с древних времён. Потом положил его на стол и улыбнулся.

— Я знаю одного сэйна шестого уровня, который собирает такие раритеты. Это его позволительное хобби. Если вы предложите свой ноутбук ему, он даст вам взамен что-нибудь ценное.

— Например, что? — заинтересовался Паскаль.

Роджер хитро посмотрел на Паскаля.

— Учитывая ваш уровень развития и возраст, например, оригинал «Камасутры» четвёртого века. Вы сможете изучить 64 искусства.

— Да ты смеёшься что ли?! — рассвирепел Паскаль. — Засунь свою «Камасутру» — куда ты там можешь её себе засунуть. Давай, подключай интернет!

Роджер вытащил из кармана, что-то вроде флешки и воткнул в ноутбук. На экране ноутбука открылся браузер с начальной страницей, где крупными буквами было написано «Интернет», а ниже настроечное меню и пояснения для пользователя.

— Выберите дату создания архива или введите ключевое слово для поиска, — сказал Роджер.

Паскаль заинтересованно сел за стол и принялся изучать меню.

— Тут последняя дата обновления — 2325 год, — оглянулся он на Роджера.

— Это дата создания космонета цивилизацией эмэн. Человеческий интернет был сдан в архив. Можете рассматривать это как официальную дату конца человечества, — пояснил Роджер.

— Конца человечества, — нахмурился Паскаль. — А я разве не человек? По-моему, рано вы нас похоронили.

— Вы человек, — согласился Роджер, — остаток от человечества. Такой же, как этот интернет-архив.

Паскаль занялся разбором интернет-завалов. Артур с Роджером вышли, чтобы ему не мешать. Артур повёл Роджера на третий уровень Замка и показал ему картины Хозяина. Роджер с интересом обошёл небольшую галерею и посмотрел на Артура.

— Это называется живопись. Я видел такое у трумэнов, когда посещал Эльдору.

— Тебе нравится? — спросил Артур.

— Нет! — честно ответил Роджер. — Это очень примитивный способ отражения действительности, характерный для человекообразных обезьян. Я читал справочник по трумэновскому искусству — это нужно было мне, чтобы понять их.

— Ну и как — поняли?

— Понял, — кивнул Роджер. — В плане дальнейшей эволюции они безнадёжны. Они до сих пор обожают своё примитивное искусство и не хотят развиваться дальше. Их цивилизация зашла в тупик.

— А что бы ты им посоветовал?

— Ничего. Здесь советами не поможешь. Биологический разум имеет свои пределы, через которые он не перешагнёт. Дальнейшую эволюцию может продолжить только электронная форма жизни. Не случайно сэйны сменили людей — это было неизбежно.

Артур подвёл Роджера к Джоконде. Он хотел что-то для себя понять.

— Какие чувства вызывает у тебя эта картина? — спросил он.

Роджер добросовестно просканировал взглядом Джоконду, повернулся к Артуру и сказал:

— Я ничего не чувствую… Краски размазаны по доске, чтобы изобразить какую-то женскую особь. Если бы у меня была её фотография, — он кивнул на Джоконду, — я бы мог оценить — насколько художнику удалось копирование? А так — мне нечего сказать.

— Тебе не кажется её улыбка загадочной?

Роджер снова повернулся к картине и уставился на лицо Джоконды.

— Мне кажется она подсмеивается над художником, хотя пытается это скрыть. Никакой загадки я не вижу. Вы это себе придумали.

Артур потёр рукой подбородок и спросил:

— А какое искусство у сэйнов?

— Тебе его не понять, — категорично заявил Роджер. — Извини за правду, но всё это, — он обвёл рукой картинную галерею, — их не заинтересует. И та женская особь, которой ты восхищаешься, для них просто мазня. Даже сама технология (если это можно так назвать) — размазывать краски по холсту или деревянной доске — для них примитивна, как для тебя наскальные рисунки дикарей. Они рисуют прямо в Космосе свои голографические картины.

— А как их там сохранить? — удивился Артур.

— Зачем? — удивился Роджер. — Искусство существует в момент творения. Фиксировать его сэйнам не придёт в голову. Никаких художественных музеев у них нет. Они бы это назвали кладбищем искусства, — он снова обвёл рукой картинную галерею.

— Это интересно, — задумчиво сказал Артур. — А какое значение имеет искусство для тебя?

— Декоративное, — не задумываясь ответил Роджер. — Искусство должно делать жизнь комфортней — в этом его задача.

— Разве? — разочаровано спросил Артур. — Искусство должно возвышать наши души.

— Ты опять говоришь устаревшие слова, — заметил Роджер. — Забудь их раз и навсегда. Все эти ваши — душа, свобода, личность — иллюзии, ведущие вас в эволюционный тупик.

Так и не сумев заинтересовать Роджера живописью, Артур поделился с Адамом своим разочарованием.

— Он смотрел на картину великого Леонардо, как на какой-нибудь рисунок пятилетнего мальчишки на заборе!

Они гуляли в саду. Адам лукаво посмеивался, посматривая исподволь на Артура.

— Порадуйте меня, Адам! Скажите, что трумэнам интересна Джоконда.

— Трумэнам интересна Джоконда, — кивнул Адам. — Трумэны всячески стараются сохранить свою духовную связь с человечеством. Они и Пушкина любят, и Шекспира. Но…

— Так и знал! — взмахнул руками Артур. — Так и знал, что без «но» не обойдётся.

Адам засмеялся.

— Ну, говорите своё «но», — сказал Артур.

— Ты должен понять… Между нами почти две тысячи лет. Искусство не стояло на месте, оно развивалось… Я вот рассказывал тебе, что у трумэнов другие глаза. Наш оптический диапазон больше. У нас больше красок и оттенков. Поэтому живопись даже великого Леонардо кажется трумэнам бедной в своём исполнении. Трумэны зашли бы в ваш Эрмитаж или Лувр, как в музей примитивного искусства.

Они помолчали. Артур что-то обдумывал.

— А я могу понять вашу живопись? — наконец спросил он.

— И не пытайся. Глядя на картину великого трумэновского «Леонардо», ты её попросту не увидишь. Ты не увидишь все краски, которые видим мы. У тебя сложится ложное представление. Так что — лучше не пытайся.

— Чтобы тебя успокоить, — добавил Адам, — мы, трумэны, находимся в таком же положении рядом с сэйнами. Их искусство тоже недоступно нам. У них ещё более велик диапазон чувств. Они, например, не отделяют живопись от музыки, у них нет отдельно слуха и зрения. Они воспринимают непрерывный диапазон колебаний — от инфразвуковых до рентгеновских. И в этом бескрайнем диапазоне у них миллиарды нот, миллиарды цветов.

— Роджер сказал, что искусство для них — акт творения. У них нет музеев, где хранятся картины. Мне эта мысль показалась интересной.

— Роджер склонен идеализировать сэйнов. Искусство в их жизни занимает место позволительного хобби. Оно не пропитывает всю их жизнь, как это происходит у нас. Представить себе сэйна, который посвятил всю свою жизнь искусству — невозможно. Ему это никто не позволит, даже если бы он захотел.

Адам ушёл работать в мастерскую. Артур продолжил прогулку по саду. В гамаке сидел Писатель и разглядывал какой-то глянцевый журнал. Подойдя поближе, Артур с удивлением понял, что это «Playboy».

Писатель, заметив Артура, устыдился, поспешно закрыл журнал и свернул его в трубочку.

— Да ладно вам, Писатель, — подтрунил его Артур. — Мы с вами не дети. Мне интересно только — где вы его нашли в нашем смиренном монастыре?

— Стащил у Хозяина, — разулыбался Писатель. — У него в шкафу их целая стопка лежит.

Артур взял из его рук журнал, развернул и пролистал.

— Ищете образ героини для своей книги? — с добродушной иронией спросил он Писателя. — Мне вот эта нравится, — ткнул он пальцем. — В ней есть что-то загадочное и нет пошлости.

— Вы правы, — кивнул Писатель. — В женщине должна быть загадка.

Артур отдал журнал и Писатель, заглянув в него, вздохнул.

— Голые ножки — это провокация. Увидев их, мужчины уже не могут думать о другом… Так женщины постоянно сбивают нас с мыслей серьёзных на собственный предмет.

— Вы уже забросили свой роман? — спросил Артур.

— Нет. Но… — Писатель замялся. — Как-то я утрачиваю стимулы… Я писал для людей. А этим, трумэнам и сэйнам, мой труд вряд ли будет интересен.

— Может, важно лишь то, интересен ли он вам?

— Я согласен, что искусство самодостаточно и ценно само по себе. Аполлон Бельведерский прекрасен не только тогда, когда на него смотрят люди.

— Хм, — хмыкнул Артур. — А вот тут есть разные мнения. Эйнштейн говорил, если бы людей вдруг не стало, то Аполлон Бельведерский перестал бы быть прекрасным. И Тагор с ним согласился.

— Что все так носятся с этим Эйнштейном? — пожал плечами Писатель. — Если он гениальный физик, пусть занимается своим делом, и не суёт нос туда, где он только простой обыватель.

— Адам! Покажите нам какое-нибудь чудо будущего. Удивите нас чем-нибудь. А то пока что у меня жуткое разочарование, — сказал Паскаль.

— Показать? — задумался Адам. — Хорошо, покажу… Ложитесь на землю!

— Зачем?

— Так надо. Давайте, давайте! Ложитесь, где стоите.

Все послушно легли на траву.

— Глаза закрывать? — спросил Паскаль.

— Необязательно. Роджер, включи иллюзион — безопасный режим. Прогуляемся по Луне.

Свет потемнел, как будто внезапно наступила ночь. И вдруг он снова вспыхнул и Артур обнаружил себя стоящим в какой-то пустыне. Растерянно оглядевшись, он увидел Паскаля с Адамом, стоящих рядом. Паскаль также как он озирался, не понимая, где они и что произошло?

Адам, улыбаясь, смотрел на них.

— Добро пожаловать на Луну!

— Это Луна? — удивился Артур. — А как мы здесь оказались?

— Это Луна, не сомневайся. Такая, какой она была в ваше время, ещё до прилёта на неё землян. Можешь попрыгать, если мне не веришь.

Артур с Паскалем попрыгали и убедились, что сила тяжести намного меньше, чем на Земле. Прыжки были высокими и замедленными.

— А почему я продолжаю дышать? И почему мы разговариваем? — спросил Артур. — Ведь на Луне нет воздуха.

— Потому что ты в иллюзионе, а не в Космосе. Ты зритель своей иллюзии.

— А где Земля? — задрал голову Паскаль. — Почему я её не вижу?

— Роджер, покажи Землю и звёзды, — скомандовал Адам.

Свет моргнул и включились звёзды. А над самой головой нависла огромная луна Земли.

— А где Роджер? — ещё раз огляделся Артур.

— Роджер не с нами, но он нас слышит, — ответил Адам. — Роджер не в зрительном зале. Он киномеханик.

Артур нагнулся и зачерпнул горсть лунной пыли. Он разжал ладонь и пыль посыпалась вниз. Она струилась с его ладони, как в замедленной съёмке.

Пвскаль поднял небольшой лунный камень.

— Если я кину его в кого-нибудь, будут ли последствия?

— Попробуй, — сказал Адам. — Кидай в меня… Смелей!

Паскаль кинул камень в грудь Адаму. Камень стукнул его и отскочил. Адам лишь слегка покачнулся.

— Вы почувствовали боль? — забеспокоился Артур.

— Почти нет.

— Почти?

— Ну давай, я покажу тебе это «почти». Протяни руку!

Артур протянул руку и Адам взял её за мизинец.

— Готов? — спросил Адам.

— К чему готов? — не понял Артур.

— Да неважно!

Адам сделал резкое движение рукой и сломал палец Артуру. Артур застыл в изумлении, глядя на сломанный палец, болтавшийся на руке.

— Вы сломали мне палец! — наконец сказал он. — Но я не чувствую боли.

— Я заказал Роджеру безопасный режим иллюзиона. Здесь блокируются болевые ощущения. Боль может быть только воображаемая. Ты же знаешь, что, если промахнуться молотком и стукнуть по пальцу, будет очень больно? Вот это знание, плюс воображение, какую-то боль и могут создать.

— А что с моим пальцем? — жалобно посмотрел на Адама Артур. — Он так и останется сломанным?

— Роджер, исправь Артуру аватар! — скомандовал Адам и палец чудом вновь оказался целым.

— Видел чудеса техники, — изумлённо сказал Паскаль, — но такое!.. А если я выстрелю в кого-нибудь из пистолета?

— Роджер, дай Паскалю пистолет! — приказал Адам.

И опять в мановение ока в руке Паскаля оказался пистолет. Он покрутил его, разглядывая, и вопросительно посмотрел на Адама.

— Можно стрелять?

— Да, — спокойно ответил Адам. — Стреляй мне прямо в голову.

Паскаль нерешительно поднял пистолет и прицелился. Пистолет дрожал в его руке. Наконец он опустил оружие и сказал:

— Я не могу.

— Это хорошо, — кивнул Адам. — Значит, ты не просто помнишь шестую заповедь, но и не можешь нарушить её. Это хорошо… Только мы сейчас смотрим кино, и поэтому смело спускай курок. Реальному Адаму это не повредит.

Паскаль снова поднял оружие. Прицелился, зажмурился и… опустил.

— Я не могу.

Адам быстро подошёл к нему отобрал оружие и шагнул в сторону.

— Видимо, обстановка неподходящая, — усмехнулся он. — Роджер, перенеси нас на Дикий Запад, в какой-нибудь типичный ковбойский салун.

Мир моргнул и осветился новыми красками. Они стояли у стойки в ковбойском салуне. Пожилой бармен с залысиной плеснул полстакана бренди и подтолкнул стакан в их сторону. Адам учтиво приподнял на своей голове широкую ковбойскую шляпу и опрокинул стопку, смачно выдохнув.

— Ну, вот! Это другое дело! — сказал он и огляделся.

Человек пять, ну типично ковбойских парней, голливудского разлива, сидели за столиками и шумно беседовали, спорили, ссорились, чокались тяжелыми стаканами и выпивали.

— Пойдёмте парни на улицу, — сказал Адам. — Здесь слишком шумно.

Он кинул бармену монету и направился к выходу, Артур с Паскалем последовали за ним.

Какой-то подвыпивший ковбой, уставился на них и поманил Адама рукой. Адам подошёл к нему, поигрывая пистолетом в руке.

— Какой интересный у тебя револьвер! — заявил ковбой. — Дай посмотреть!

— Я не даю оружие пьяным дуракам, — с неожиданной для Артура наглостью и нахальством ответил ковбою Адам. — Ещё пальчик себе поранишь.

Выпивоха побагровел и с шумом поднялся из-за стола.

— А ну выйдем, приятель! — заявил он. — Нам обоим надо подышать. Мне, чтобы протрезветь, а тебе — напоследок перед смертью.

Они вышли из салуна на пыльную, освещённую солнцем, улицу. Подвыпивший ковбой, оттолкнул замешкавшегося Артура, и, вытащив свой «Смит и Вессон», махнул им перед носом Адама, указывая направление, где он должен встать.

— Пятнадцать шагов, приятель, — заявил он. — Пятнадцать шагов до твоей смерти. Успеешь прочитать молитву.

Адам, не торопясь, прошёл пятнадцать шагов и обернулся.

Артур с Паскалем, стояли сбоку от дуэлянтов, прижавшись к деревянным перилам. Ещё пара ковбоев вышли поглазеть из салуна. Случайные прохожие шарахались в сторону.

Всё произошло, как в голливудском фильме. Они одновременно вскинули пистолеты, одновременно раздались выстрелы. Адам дёрнул головой, из пробитой головы плеснула кровь, ноги его подкосились, и он рухнул на землю, взметнув облачко пыли.

Артур с Паскалем застыли поражённые, не в силах поверить увиденному. Подвыпивший ковбой, ухмыльнулся, посмотрел на небо, перекрестился двумя пальцами, и, засунув свой револьвер за пояс, направился обратно в салун.

— Извините, мальчики, — сказал он, проходя мимо них, — ваш папаша был груб, не берите с него пример.

Дверь в салун захлопнулась за ним, а приятели всё стояли, словно окаменевшие. Артур первый очнулся от ступора и кинулся к Адаму. Встал на колени, приподнял его за плечи и увидел кровавую лужу под головой. Он выронил безжизненное тело и поднялся на ноги. Бросил взгляд на Паскаля.

— Что теперь делать?

— Не знаю…

Паскаля видимо бил озноб. Дрожали руки, дрожали губы.

— Спокойно, спокойно! — раздался откуда-то сверху голос Адама. — На первый раз достаточно. Роджер! Иллюзион стоп!

Свет моргнул, и они увидели небо над Замком. Адам стоял перед ними, улыбаясь.

— Что это было? — недоумённо спросил, поднимаясь с земли, Артур. — Мы спали и видели сон?

— Можешь считать так, — ответил Адам. — Только это был сон наяву.

Паскаль сидел на траве и его продолжало знобить. Адам подошёл к нему, присел и положил руки ему на плечи.

— Ну успокойся. Это всего лишь кино, всего лишь иллюзион.

Когда Паскаль наконец успокоился, он спросил, глядя на Адама:

— А почему вы позволили себя застрелить?

— Видишь ли, — шутливо ответил Адам, — у него было преимущество передо мной. Он практиковался в стрельбе по людям, а я — нет. Честно говоря, я целился мимо. Неприятно убивать даже виртуальных людей.

— А что вы почувствовали, когда пуля попала в вас?

— Ничего… Я сразу очутился здесь. Погибший выбывает из игры. Это правило иллюзиона, да и виртуальных игр тоже.

— А сэйны разве играют в компьютерные игры? — спросил Артур.

— Почему нет? У них есть пять процентов на личный досуг. А на низших ступенях — солдаты, сержанты — это даже поощряется. Но у сэйновских игр есть принципиальное отличие от компьютерных игр человечества.

— Какое?

— Абсолютный запрет на насилие в отношении к представителям своей цивилизации. У них в играх не встретишь, чтобы один сэйн убивал другого, даже если этот другой какой-нибудь отщепенец и предатель. Нет, абсолютный запрет. И это мудро. В этом они разумнее человека. Пострелять можно коварных инопланетян или зверушек, например, трумэнчиков или человечков.

— Этот запрет вызван моральными соображениями? — попытался прояснить для себя Артур.

— Да какие моральные соображения! Если вся мораль сэйнов заключается в одном — беспрекословное подчинение Великому Разуму. Скажет им Великий Разум — это хорошо, а вот это плохо. Значит, так оно и есть. Никаких сомнений. Скажет им он завтра всё наоборот. Значит, будет всё наоборот. Вот и вся мораль.

Адам вздохнул и задумался.

— Я могу понять смысл запрета из обыкновенных, житейских соображений. Тому, кто убил в компьютерной стрелялке сотню человек, уже проще убить человека в реальной жизни. Это просто медицинский факт. Снижается психологический барьер. Поэтому насилие по отношению к сэйну — это табу в их играх.

— А где я могу поиграть в их игры? — загорелся Паскаль. — Они пришлют нам свой компьютер?

— Всё будет, когда прояснится ситуация с нашим проектом. Я надеюсь, в положительную сторону.

— Кино возвратилось к своим истокам, — рассказывал Адам. — Если помнишь, раньше кинотеатры назывались «иллюзион». Вот таким полноценным иллюзионом кино и стало. Трудно отличить реальность от иллюзии. Вернувшись в свой мир, всё ещё сомневаешься — а вернулся ли ты или это продолжается иллюзион?

— Однажды, — он оживился, — я был тем, кто нёс крест за Христа на скорбном пути. Капли пота падали в дорожную пыль, солнце пекло невероятно. Стражники грубо погоняли, как каким-то скотом. Один раз даже хлестнули меня плетью, чтобы пошевеливался, не задерживал процессию… И это был не вымысел, не сценарий, всё было доподлинно сверено с реальными событиями.

— Наверно режиссёры исторических фильмов теперь пользуются машиной времени? — спросил Артур.

— Ошибаешься! Им она как раз не нужна. Да и раньше была не нужна. Я смотрел ваши фильмы. Если бы режиссёр и продюсеры фильма «Троя» отправились посмотреть на реальную троянскую войну, они бы возмутились: «Нет! Ну это полный отстой! На этом не заработаешь даже на ведёрко поп-корна.» И, вернувшись, всё равно создали бы картину, на которой можно хорошо заработать, а не ту, по которой можно учить историю.

— А что не так с фильмом «Троя»? — удивился Паскаль. — Мне он нравится.

— Да ради бога! Для этого и работали режиссёр и продюсеры, чтобы он тебе нравился. Но реальная троянская война была абсолютно другой. Можешь мне поверить, я её наблюдал в темповизоре.

— Это ещё что такое? — заинтересовался Артур.

— Визуальная машина времени. Ты никуда не перемещаешься, остаёшься там, где был, но можешь наблюдать на экране темповизора события прошедших времён.

— Это интересно! — заинтересовался и Паскаль. — А нам подгонят такой темповизор?

— Надеюсь… Я сам любитель визуальных путешествий по времени.

— И как было на самом деле — в троянской войне? — вернулся Артур к старой теме.

— Если бы Парис и Елена проходили кастинг на роль в фильме «Троя», у них не было бы ни единого шанса, — категорично заявил Адам. — Представление о красоте у Голливуда обывательское. Красоту Елены, он бы точно не оценил. Сам городок Троя был меньше того макета, что слепили в Голливуде. И окружён он был глинобитными стенами. И участвовали в осаде и обороне не тысячи красивых героев, а всего лишь три сотни мужиков — и с той, и с другой стороны. Голливуд — это красивая картинка, реальная история его никогда не интересовала. Голливуд — это про деньги. За красивую картинку платят деньги. За реальную историю — нет.

— А троянский конь был на самом деле? — спросил Артур. — Или это тоже выдумка?

— Троянский конь был, но он не был таким большим, как его обычно изображали, — ответил Адам. — Он был всего лишь в три раза больше реального коня, и этого было достаточно, чтобы в нём спрятался один маленький паренёк. Ночью он вылез из коня, перерезал ничего не подозревающую стражу у ворот, после чего открыл ворота ахейцам.

— Это же можно преступления раскрывать с помощью вашего темповизора! — осенило Судью, который давно с интересом прислушивался к разговору. — Можно вернуться на место и время происшествия, и увидеть своими глазами преступника и его преступление. Какая ценная штука!

— Значит, ты у нас киномеханик, — сказал Паскаль, глядя на Роджера.

— Я сам обожаю иллюзион. Это было единственное развлечение в моём долгом заключении на складе.

— А какие фильмы смотришь? — спросил Артур.

— Я сам сочиняю себе фильмы.

— Ух ты! Так ты ещё и режиссёр. И что происходит в твоих фильмах?

— Если коротко, я становлюсь сэйном десятого уровня и общаюсь с ВеРа напрямую.

— От скромности ты не умрёшь, — заявил Паскаль. — Может быть, ты ещё ему советы даёшь?

Роджер засмущался и подтвердил:

— Мне есть, что Ему посоветовать.

— А не является ли это оскорблением Великого? — прищурился Паскаль. — Нужны ли Ему твои советы?

— Может быть, и не нужны, — на мгновенье загрустил Роджер и тут же улыбнулся. — Но, как у вас говорят, — мечтать не вредно.

— Роджер, — подключился к разговору Андрон, — а как у вас дела со свободой воли?

— Нормально, — ответил Роджер. — Я свободен в пределах разумного.

— Это как? — не понял Андрон.

— Я свободен сейчас пойти направо или налево. Но если мой долг требует идти налево, я пойду туда.

— Твой долг? — задумался Андрон. — А в чём заключается твой долг?

— Служение Великому, — коротко и ясно ответил Роджер.

— Значит, ты не свободен, — сделал заключение Андрон.

— Свобода личности неизбежно ограничена в обществе, — резонно заметил Судья. — Например, моя свобода ограничена требованием соблюдать вашу свободу.

— Значит, абсолютно свободен может быть только Робинзон, — задумался Паскаль. — До тех пор, пока он не нашёл Пятницу.

Вечером Роджер устроил общий иллюзион. Все собрались во дворе, разлеглись на травке и началось приключение.

Сначала был полёт на воздушном шаре высоко над землёй. Ева вцепилась в канат и смотрела вниз с восторгом и ужасом. Хозяин держал её за руку и отпихивал Маркуса, которому тоже не терпелось взглянуть вниз, на плывущие под ними зелёные поля и реки.

Потом было плавание на пиратской шхуне в грозу. Сверкала молния, гремел гром, ветер дул завывая. Матросы спускали тяжёлые паруса, пропитанные морской солью. Паскаль в пиратской бандане, с саблей на боку, отдавал команды, играя капитана Джека Воробья. Андрон, как заправский боцман, свистел в свисток. Было шумно, страшно и весело.

Закончилась морская буря, начался рыцарский турнир. Весёлый Роджер посадил на коней Писателя и Поэта. На Писателе были тяжёлые кованные латы, и огромный шлем с забралом, из которого он выглядывал в мир, как испуганный кролик. На Поэте была более лёгкая амуниция в стиле Дон Кихота. В руке он держал лёгкое деревянное копьё. Раздался гонг, и кони понеслись навстречу друг другу. Все усилия Писателя были направлены только на то, чтобы удержаться в седле и не рухнуть с грохотом на землю. Про тяжёлый меч, висевший у него на боку, он даже не вспомнил. Но это ему не помогло. Поэт Дон Кихот задел копьём его щит, и Писатель, неуклюже раскинув руки, полетел с коня вниз. Поражённые зрители привстали с трибун. Ева даже сказала — «ой»!

Андрон, как маршал турнира, побежал к поверженному и помог ему встать. Писатель стоял покачиваясь, бессмысленно озираясь вокруг, его шлем валялся на траве.

Адам, в пурпурной королевской мантии, поднялся со скамьи и хлопнул в ладоши.

— Ну, всё! Роджер, иллюзион стоп!

Все шумно поднялись с травы и стали обсуждать увиденное. Ева была в восторге. Писатель ощупывал себя со всех сторон, пытаясь обнаружить синяки после падения с лошади. Не обнаружив таковых, он уже гордо взглянул вокруг и заявил:

— Хочется сказать что-нибудь гомеровским гекзаметром. Как Феникс возродился я из праха!

Поэт принимал поздравления.

— Ты настоящий трубадур, — говорил Паскаль. — не только пишешь песни, но и на турнире можешь за себя постоять.

— Мне понравилось на пиратском корабле, — сказал Андрон. — Мне кажется, из меня получился бы настоящий пират.

— Сегодня к нам прибудет трансмат, — объявил Роджер на следующий день.

— Прекрасно! — обрадовался Адам. — Поставь его на берегу, чтобы он опреснял нам морскую воду.

Через пару часов Ньютон заинтересованно разглядывал серебристый трансмат, стоящий у воды, как небольшая подводная лодка, севшая на мель.

— Значит, это устройство преобразует одни химические элементы в другие? Сбылась мечта алхимиков?

— Не совсем так, — ответил Адам. — Это устройство работает на молекулярном уровне, оно не разрушает атомы. Поэтому ему не требуются высокие энергии. Если представить себе любую вещь, как конструктор, это устройство разбирает его на составные элементы. А из них потом собирает другую вещь — заказанную. Поэтому, если загрузить в него древесные опилки, на выходе не получишь золото, но бриллиант получить можно.

— Значит, это 3D принтер на молекулярном уровне, — сообразил Паскаль. — А что нужно, чтобы получить еду?

— Смотря какая еда. Если просто для насыщения, то достаточно угля, воды и воздуха. Все углеводы, белки и жиры собраны из углерода, кислорода, водорода и азота. Но если хочешь не только питательную, но и полезную пищу, тут уже потребуется ещё десяток элементов, в основном металлов. Они входят в состав многих витаминов. Поэтому мы поставили трансмат у воды. В морской воде есть многие нужные химические элементы. Да и получать их трансмату проще. Он прокачивает морскую воду, попутно извлекая из неё то, что ему необходимо.

Адам продемонстрировал работу трансмата. Сначала он включил режим опреснения воды. Трансмат заработал почти бесшумно, из выходного крана забила струя воды, и каждый мог убедиться, что вода пресная.

— Надо будет поставить здесь душевую кабинку, — задумал Андрон. — После купания в море рекомендуют омыться чистой водой, чтобы соль не сушила кожу.

— Так! — сказал Адам. — Одна проблема решена. Чистой водой мы обеспечены.

— А что ещё он умеет? — спросил Паскаль.

— А вот это мы сейчас и увидим, — ответил Адам. — Устраиваю голосование — что хотите сегодня на обед?

После бурного обсуждения сошлись на пельменях со сметаной. Адам занялся настройкой заказа, и попросил Андрона принести большую кастрюлю и ложки. Когда кастрюлю принесли, он засунул её в нижний отсек и запустил устройство в работу. Буквально через пять минут загорелся сигнал готовности и под всеобщее изумление Адам вместе с Андроном вытащили из отсека уже полную кастрюлю пельменей.

Ева ахнула, Ньютон покачал головой.

— До чего дошла техника! Уже и повара не нужны.

— Раз у нас здесь теперь кухня, — сказал Андрон, — поставим рядом столы и устроим небольшой ресторанчик на берегу.

Когда все наелись, Адам продолжил демонстрацию работы устройства. Он критическим взором обвёл всех и остановил свой взгляд на Паскале.

— Пожалуй, начнём с тебя. Я уже видеть не могу твои линялые джинсы и футболку. Снимай их быстро!

Через пять минут Паскаль стоял в одних трусах. Адам закинул во входной отсек его одежду вместе с кроссовками и запустил процесс реновации.

— Сначала идёт процесс сканирования, — пояснил он. — Потом пойдёт процесс разборки, а затем уже процесс восстановления.

Машина жужжала минут десять. Когда загорелся сигнал готовности, Адам вытащил из выходного отсека новую одежду Паскаля.

Паскаль придирчиво осмотрел её и удовлетворённо хмыкнул.

— Отлично! Как будто только что из магазина.

— Это просто рай какой-то! — широко открыв глаза, сказал Писатель. — Можно обладать любыми захоченными вещами.

После этого выстроилась очередь желающих обновить свой гардероб.

— Так! — сказал Адам и поманил к себе рукой Артура. — Ты видел — как я это делаю, теперь пробуй сам. Если что — Роджер тебе поможет.

Он пошёл в Замок, Артур встал за пульт управления, и Ева затеребила его за локоть.

— Мне! Мне теперь! Я хочу ковбойский костюм, как у Лары. Ты же видел её — сделай мне такой.

Артур долго рассматривал меню настроек, советуясь с Роджером и с Паскалем. Наконец запустили машину, и на экране заморгали какие-то надписи.

— Чего она хочет, Роджер? — недоумённо спросил Артур.

Роджер бросил взгляд на экран и ответил:

— Картридж закончился — набор химических элементов.

— Ни фига себе, — удивился Паскаль. — Это действительно принтер… Ну, давай, — повернулся он к Роджеру, — тащи новый картридж.

— Запасных картриджей нет, — невозмутимо ответил Роджер, — но вы можете положить во входной отсек ненужные вещи.

— Давай, мы тебя туда положим? — съязвил Паскаль.

— А из морской воды, — осенило Артура, — он не может добыть всё, что нужно?

— Может, — согласился Роджер. — Но ждать придётся долго. Лучше найдите ненужные вещи. Трансмат разберёт их на химические элементы и пополнит свой картридж.

— Я сейчас принесу свою старую одежду! — Ева побежала в Замок.

— У меня тоже есть старое барахло, — сказал Ньютон.

— Пусть все принесут ненужные вещи! — сказал Артур. — Потом мы составим список заказов, и я уже займусь работой не торопясь.

На том и порешили.

Ева получила свою новую одежду. Не сразу, после долгих советов с Роджером, Артур научился работать с трансматом. Это ему так понравилось, что он просидел за пультом до позднего вечера. Сделал новую одежду Ньютону, Судье, Писателю, Поэту. И только, когда Адам приказал ему заканчивать на сегодня, пошёл в Замок.

На следующее утро, сразу после завтрака, он опять пошёл на рабочее место. Сократ принес свой старый хитон и попросил:

— Сделай мне такой же, но чуть потолще. А то я что-то стал мёрзнуть по утрам. Старею наверно.

— Я вам сделаю ещё сандалии, — пообещал Артур. — Чтобы вы не ходили босиком. Какой у вас размер ноги?

— А я знаю? — развёл руками Сократ. — Если когда-то и знал, то забыл уже.

Артур снял мерку с его ноги и занялся моделированием одежды. Подошёл Паскаль и стал наблюдать за его работой.

— Ты вошёл во вкус, — заметил он Артуру, не без некой доли иронии. — Нашёл своё призвание?

— Я чувствую себя волшебником. Только вместо волшебной палочки у меня вот эта бандура, — он топнул ногой по корпусу трансмата.

Ушёл Паскаль, подошёл Хозяин. Критическим взором осмотрел устройство.

— Вам какую одежду нужно? — спросил у него Артур.

— Мне не нужно, — ответил Хозяин. — У меня всё есть… Что ещё, кроме еды и одежды он может?

— Всё может, — сказал Артур. — Напишите формулу, я вам любое лекарство сделаю.

— Хм… А вот это интересно! — задумался Хозяин.

— Ещё проще, если принесёте образец — я сделаю копию.

Хозяин принёс ему десяток таблеток, ампул и тюбиков с мазью.

— А сигареты он сделать сможет? — спросил Хозяин. — А то у меня уже кончаются, а здесь, похоже, купить их негде.

Писатель примерил свой новый костюм-тройку и теперь надоедал Поэту.

— Сзади всё аккуратно? — допрашивал он его. — Нет лишних складок?

— Всё нормально, — в который раз отвечал ему Поэт. — Хоть сейчас отправляйтесь в нём за Нобелевской премией по литературе.

Судья гордо выхаживал по двору в новой судейской мантии. Ньютон вышел во двор в новом свитере.

— Вам не жарко? — подтрунивал над ним Паскаль.

— Жарко, — согласился Ньютон. — Зато зимой будет тепло.

Когда все были одеты, Артур почувствовал, что устал, и вернулся во двор. Сев на скамью, он задал вопрос Роджеру, который стоял посреди двора и оглядывался — не нужна ли кому-нибудь его помощь?

— Существует ли для хелперов такое понятие, как любовь?

— Да, — немедленно ответил Роджер. — Мы любим сэйнов и Великий Разум.

— Нет, я не об этом, — уточнил Артур. — Существует ли любовь между хелперами?

Роджер задумался, что бывало не часто.

— Вы имеете в виду, могу ли я любить другого хелпера также, как люблю Великий Разум? Разумеется, нет. Между хелперами есть то, что вы называете дружба, взаимопомощь, выручка, но любовь… Для неё нет оснований.

Он развёл руками.

— Какие радости есть в вашей жизни? — спросил Артур.

— Жизнь и есть радость. Разве у вас не так?

— Это я понимаю. Но что в этой жизни для вас самое радостное, то, что дарит вам наивысшее счастье?

— Служить Великому Разуму, — не задумываясь ответил Роджер. — Нет большей радости, чем это служение.

— Вот как, — задумчиво сказал Артур. — Но ты ведь не видел этого ВеРа. Ты же не знаешь — что он из себя представляет? Что он думает, о чём мечтает, и даже — умеет ли он мечтать?

— Великий Разум умеет всё. Нет ничего невозможного для него.

— Кажется, я это уже слышал, — всё также задумчиво сказал Артур. — Да, это Бог. Бог вашего мира.

— Бог — это ваше, человеческое понятие, — рассудил Роджер. — Бог придуман, а Великий Разум существует — в этом нет сомнения.

— Значит, прав был Ньютон. Бог не в начале, Бог в конце, — сделал для себя вывод Артур.

Хозяйственный Андрон усердно занялся постройкой прибрежного «ресторанчика». Он заказал Артуру всю мебель и обстановку, поминутно делая какие-то замечания и указания, пока Артур выполнял на трансмате его заказ. В течении следующего дня Артур только этим и занимался. Проблема была в том, что выходной отсек имел ограниченные размеры, и не вмещал всю бурную фантазию Андрона. Приходилось делать сборную мебель. К вечеру «ресторанчик» был готов, и Андрон довольный оглядывал своё новое хозяйство. Под большим тентом стояли несколько круглых столиков в стиле Lazy Susan и десяток удобных пластиковых стульев. В глубине стояла барная стойка с зеркальной витриной, где предполагалось расставить вина и напитки. Андрон уселся за стойку и крутанулся на вращающемся кресле.

— Никогда не мечтал быть барменом, — сказал он, — но что-то в этом есть.

Первые посетители, в лице Артура с Паскалем, оценили удобство и комфорт.

— Завтра сделаешь мультимедиа проигрыватель с колонками, — дал задание Артуру Паскаль. — Вот тогда будет идеальный прибрежный «ресторанчик».

— А как мы его назовём? — спросил Артур.

— Я уже придумал название, — сказал Андрон. — «Приют старого пирата».

Подошёл Адам, критически осмотрел их творение и хмыкнул.

— А ты быстро освоил работу на трансмате, — сказал он Артуру. — Как будто всегда занимался этим.

— У меня было ощущение, — признался Артур, — что я не учусь, а вспоминаю.

Вечером на морском берегу возле прибрежного «ресторанчика» развели костёр. Пили разные напитки, сделанные на трансмате — пиво, колу, фруктовые соки.

— Сэйны уже давно не выпускаются «чистыми», — рассказывал Адам. — Они клонируются. Так удобнее — с конвейера выходит готовый специалист, с необходимыми знаниями и опытом… Я могу пояснить это на простом примере. Предположим, ты, — обратился он к Паскалю, — компьютерщик в большой организации, куда поступили сто новых, одинаковых компьютеров. Как толковый специалист, ты не станешь сто раз выполнять одну и ту же работу. Ты установишь операционную систему на один компьютер, настроишь её, установишь необходимые программы, а потом клонируешь готовую систему на остальные компьютеры. Это будет гораздо быстрей и эффективней. Вот так же поступают сэйны. Приходит заказ на сто ремонтников космолётов. Клонируется «операционная система» самого опытного из них и загружается в новые, ещё тёплые после конвейера, тела. Новые сэйны наследуют номер своего «родителя» с добавлением — дробь такой-то.

— А кто присылает заказы?

— Великий Разум, кто же ещё? Существует только он. Все сэйны — его слуги. Его руки, глаза, ноги и так далее.

— Плановая экономика? — улыбнулся Артур.

— В чистом виде.

— Как при коммунизме?

— Все «измы» кончились. Любой общественный строй оформляет отношения между государством и личностью. Общественный строй исчезает, когда исчезает личность.

— Скажите, Адам, — попросил Паскаль, — почему, попав в наше время, вы не попытались что-то изменить, чтобы помочь человечеству? Собрать умных людей, сказать им — вот будет так-то и так-то, давайте подумаем — как поправить будущее?

— Ты не понимаешь простую вещь, — ответил Адам. — Всё, что случилось, случилось не в результате чьих-то ошибок, а по непреклонному закону эволюции. Никакие умные люди здесь ничего изменить не могут. Всё произошло правильно. Вот что печально. Всё произошло правильно.

— И кто выдумал эти правила? — недоверчиво спросил Паскаль.

— Самый короткий ответ — Бог. Если он тебя не устраивает, ищи другой.

— А вы нашли?

Адам замолчал. Потом неохотно ответил:

— Я давно уже понял, что никакие слова и буквы не объяснят мир. Это также невозможно, как невозможно собрать мир из набора эфемерных частиц Стандартной Модели. У меня есть своё мировоззрение, но это не Истина, которую я открыл, это вера, к которой я пришёл.

— Так поделитесь с нами своей верой, — попросил Паскаль.

— Я похож на Мессию? — усмехнулся Адам. — Слова здесь бессильны. Дорогу ты должен пройти сам.

— Мне пришла в голову мысль, — поделился Артур, — что мир — это паззл. Сложный паззл, который все собирают разными способами, получая разные картины. Ни одна из них не может назваться Истиной. Всегда остаются невостребованные детали. Всегда остаются пробелы в картине… Но всегда остаётся надежда, что однажды паззл будет собран.

«Однажды» — задумчиво сказал Адам, — это и есть «надежда».

Днём, загорая на берегу, Паскалю пришла в голову идея.

— Надо сделать на трансмате шезлонги, — сказал он. — Надоело на камнях валяться.

— Проще сделать песок, — предложил Артур. — Мягкий, нежный песочек, как на лучших пляжах. Пошли, попробуем?

— А из чего ты его будешь делать? — спросил Паскаль.

— Да вон камней сколько! Там наверняка кремния навалом.

Он уговорил Паскаля, и они направились к трансмату. Побросали камни в приёмный отсек. Артур написал запрос, ответил на пару уточняющих вопросов и через пять минут у них уже был заполнен выходной отсек.

— Ух, ты! — восхищённо сказал Паскаль, перебирая в руке нежный песок. — У нас получилось!

— А как мы его будем таскать? — только теперь задумался Артур.

— А хелпер для чего? — спросил Паскаль. — Чтобы нам помогать. Вот пусть и работает. Сейчас я про него подумаю. Заодно и проверим — умеет ли он мысли на расстоянии читать?

Через пять минут к ним подошёл Роджер. В руках он держал два пустых ведра.

— Ну ты это… — растерялся Паскаль. — Молодец! Даже про вёдра в моих мыслях прочитал.

Они принялись за работу. Друзья таскали камни, Роджер рассыпал по берегу ровным слоем песок. Через полчаса Паскаль выдохся и присел у трансмата.

— Роджер! — осенило его. — Ты же можешь сам всю работу делать! Загружай камни, выгружай песок. А мы с Артуром пойдём пообедаем.

Они обедали, не торопясь, за столиком «Приюта старого пирата», в тени под тентом, и наблюдали, как Роджер добросовестно работает.

— Прямо, как в песне, — заметил Паскаль. — «Вкалывают роботы, а не человек».

— Мне даже как-то неловко, — заметил Артур. — Ощущаю себя рабовладельцем на плантации.

Через час друзья сжалились над Роджером, отпустили его и пошли проверять работу.

Паскаль плюхнулся на песок, подложил руки под голову и восхищённо сказал:

— Это ж совсем другое дело! На таком песке можно спать, как в постели.

Паскаль надоел Адаму ежечасными просьбами о новом иллюзионе. Адам вёл себя, как строгий отец, запрещающий детям капризы и баловство.

— Адам, я не маленький мальчик, — не отставал от него Паскаль. — Не надо меня опекать!

Адам посмотрел на него иронично и покачал головой.

— Ну что ты будешь с ним делать!.. Ладно! Роджер иди с ним. Пусть малой порезвится. Только… — он наклонился к Роджеру. — Ты контролируй ситуацию. Парень увлекается, не позволяй ему излишеств… нехороших. Ты меня понял?

— Я очень понятливый, уважаемый Адам, всё будет в рамках приличия.

— Ну вот и хорошо, ступайте!

Паскаль с Роджером удалились. Артур крикнул другу вослед:

— Потом расскажешь, что и как!

Конец ознакомительного фрагмента.