Утро не судное

Юрген Байконур, 2014

Приверженность ментальным стереотипам, равно как корыстные хитрость и неискренность, приводят к удивительным зигзагам судьбы, абсурдной, гротескной коммуникации. Никакими ухищрениями и мимикрией невозможно скрыть истинный внутренний мир человека, и внешним наблюдателем оценивается именно он. Только в достойных намерениях кроется возможность успешного взаимодействия с чуждым нам миром. Герои книги оказываются в весьма сложных, порой гротескных обстоятельствах, каждый из них вольно или невольно получает свое.

Глава 12

Скорость была сумасшедшая. Дома, окна, витрины, киоски мелькали, как в недобром калейдоскопе. Машины — и встречные, и поперечные, и следующие в направлении движения — замерли. Он нёсся по городской улице, как на учебной гонке с препятствиями. Спасибо — научили!

Резко свернул, визг тормозов, арка, поворот и всё — дальше некуда. Две пожарные машины, соседи, зеваки, развёрнутые шланги, от них почему-то идёт пар, и скорая медленно ползёт сквозь толпу зевак и, не смотря на вопящий мысленный призыв обождать, набирает скорость и неумолимо удаляется, оставив бешенный стук сердца, холодный пот на спине и отчаянную надежду. Судя по всему, пожар уже был потушен, но из окна квартиры всё ещё валил чёрный дым.

Лакуна.

И доктор смотрит холодно, не мигая. И прочесть в глазах что-либо невозможно, и читаешь в них то, что хочешь прочитать. И язык не поворачивается, но говорить надо:

— И сколько это может продлиться? Процесс обратимый?

И звучит ответ:

— Мальчик пережил сильный стресс. Всё время говорит про сгоревшие игрушки. Снятся они ему. Делаем всё возможное… На быстрый успех вряд ли можно рассчитывать…

Игорь уже проснулся и разделял сон-воспоминание и явь. Самолёт стоял на бетонке, пассажиры суетливо пробирались к выходу. Ненавистные сны! Последнее время чаще и чаще — как напоминание: ну, не сиди, не спи, делай же что-нибудь! Реальное, волшебное, сказочное, оккультное, сумасбродное — что угодно, но делай.

Игорь был уверен, что необычные молокамские события получат необычное продолжение. И всё же, выслушав по телефону сообщение молодого опера, замер и несколько минут не мог решить, что делать: чертыхаться или креститься.

Санитара, дежурившего ночью в морге, откачали, затем накачали, затем доставили в отделение пограничных состояний. Инцидент ввёл дежурного медработника в душевный штопор, и потому трудно было судить о его впечатлениях. Они, впечатления, просто отсутствовали: когда его нашли, он был в стельку пьян и спал. Однако обрывки воспоминаний сохранились, что прибавило несколько положительных баллов в пользу употребления медицинского спирта.

Картина нарисовалась следующая. Санитар услыхал ночью подозрительные звуки и попёрся в холодильное отделение. Звуки доносились из камеры, где пребывал двойник Переплёта. Затем дверь камеры была выбита мощнейшим ударом изнутри, и пациент, крайне недовольный своим заточением, выбрался на свет. Фигурант осмотрелся, успокоился и вежливо поздоровался за руку с впавшим в ступор санитаром. Поблагодарил его за гостеприимство и внимание к своей персоне, раскланялся и ушёл.

И опять детали. Санитар — изрядно обрусевший армянин. И утверждал этот безвинно пострадавший, основательно подзабывший родной язык, что общался пациент с ним по-армянски. Так что, было, отчего приложиться — сначала к мензурке, затем к колбе, затем к бутыли. Ну и приложился…