Архив 3. Пересечения, Живец на живца

Юрген Байконур, 2015

«Архив» – общее название серии повестей, включающих элементы детектива, приключений, фантастики. Действия разворачиваются в первой половине ХХ века и в настоящее время. Место – Россия. Книга состоит из трех частей: 1. «Тролль» и «Морское танго»; 2. «Четвертый элемент» и «Зерна»; 3. «Пересечения» и «Живец на живца».

2

Живец на живца

Москва. Кремль.

Во исполнение решения Совнаркома

от 15 марта 1921 года организовать

Управление режимных расследований (УРР).

Руководство отделом поручить

тов. Смагину Андрею Викторовичу.

Архив Смагина.

УРР. Дело 25.6.32. «Живец на живца»

Майским вечером 1932 года в Батуме не на шутку разыгралась непогода. Резкий ветер поднял клубы пыли, погнал и закрутил мусор, застучал песчинками и мелким камушками по оконным стёклам. Зашумели собаки. Длилась вся эта катавасия недолго. Непогода стихла так же внезапно, как нарушила покой этого обычного дня. Вдали слабо прогремел гром, через несколько минут пошёл дождь.

К двери гостиницы подошёл мужчина средних лет, одетый в просторный светлый костюм, ворот пиджака поднят, но от назойливого мелкого дождя не спасал. Под козырьком чердачного окна дома напротив от небесной напасти спрятались голуби. Дождь отбивал свою монотонную мелодию на черепице. Её нарушило тихое утробное звериное урчание. Голуби взлетели.

Мужчина открыл дверь гостиницы. Позади него на дорогу упал и мягко шлёпнул по лужице какой-то небольшой предмет. Мужчина ничего не услышал, вошёл и, понятно, не увидел валявшуюся на мокрой дороге оторванную голубиную голову.

За обшарпанной сохранившейся со времён дальних стойкой сидел администратор. Возле стойки стоял в слегка промокшем костюме швейцар. Перед ним гармонично красовался высокий стакан с вином. Швейцар медленно и нехотя отодвинул его в сторону. Вошедший достал из кармана носовой платок, развернул, аккуратно вытер лицо, подошёл к стойке, устало улыбнулся. Администратор, красавец-грузин и по первому впечатлению весельчак и душа-человек, посмотрел на гостя с явным недовольством, даже опаской. Пауза затянулась, посетитель был готов сыграть на стойке сонату нетерпеливого ожидания, но передумал и начал разговор первым:

— Вечер добрый. Мне бы переночевать.

Администратор с сомнением посмотрел на швейцара. Тот отвёл глаза и стал внимательно разглядывать закрывающие окно шторы.

— Есть одна комната. Но она… не очень удобная, — ответил администратор.

— И что вас смущает? Мне только переночевать…

— Дело в том, что там, в этой комнате, постоялец сошёл с ума… Недавно…

Мужчина участливо вздохнул, но был настойчив:

— Не каждый же день такое случается…

— Ну, всё же… Он среди ночи выскочил из комнаты, упал с лестницы, сломал руку… И ничего не смог рассказать, так и увезли…

Гость, встретивший такое странное сопротивление вполне понятным намерениям, повернулся, посмотрел на окно. По стеклу стекала дождевая вода.

— Надо же… — не скрывая снисходительного недоверия сказал он. — Не ночевать же мне на улице…

Администратор нерешительно встал, взял с полки ключи, пошёл через фойе к коридору. Мужчина последовал за ним. В полной тишине, слегка разбавляемой шумом дождя, они миновали коридор, подошли к довольно ветхой деревянной лестнице. Администратор ступил на скрипучие ступеньки, упрямый постоялец последовал за ним. Распорядитель желанного жилья вставил ключ в замочную скважину, повозился больше обычного, пару раз чертыхнулся и открыл дверь.

— Замок барахлит, дверь лучше не закрывать, — тихо сказал он и услужливо пропустил в комнату своего усталого спутника.

Мужчина с надеждой и радостью посмотрел на аккуратно застланную кровать и благодарно кивнул. Неразговорчивый администратор неплотно прикрыл дверь и осторожно пустился в обратный путь. Ступеньки скрипели, он что-то невнятное бормотал, задавал себе немые вопросы и тут же отвечал на них замысловатыми жестами.

Постоялец спокойно не без любопытства осмотрел комнату. Окон не было, номер хорошо освещался мощной элетролампой, висящей на длинном шнуре. Апартаменты, конечно, не заграничные, но переночевать можно — кровать, небольшой стол, тумбочка, шкафчик, что ещё надо командировочному?

Незнакомец уснул быстро, свет тушить не стал — странный разговор с вечерними хозяевами гостиницы всё же дал свои результаты. Объятия морфея оказались не столь гостеприимными, как он наделся. Что именно его разбудило, он определить не смог. Открыл глаза, глянул на висящий на стуле костюм, посмотрел вверх — лампа слепила. На сиденье стула лежали часы. Мужчина недовольно и с беспокойством посмотрел по сторонам, взял часы. Время 3.40.

Его взгляд скользнул по комнате и упёрся в потолок. В потолке бесшумно и медленно поползла в сторону крышка люка, который он ранее не заметил. Постоялец замер. Крышка полностью сдвинулась…

Администратор дремал за стойкой, швейцар пристроился в большом мягком кресле. Первый дремал, второй крепко спал. Их покой нарушил дикий крик и последовавший за ним грохот. Администратор вскочил и дурковато осмотрелся по сторонам, перекрестился. Шум не прекращался, отчаянный крик повторился. Пробудившийся и выскочивший из кресла швейцар прибавил администратору смелости. Они, не спеша и не без страха переглядываясь, двинулись по коридору в сторону уже известной нам деревянной лестницы. Постоялец лежал у её подножия, не шевелился. Администратор и швейцар настойчиво уступали один другому дорогу, однако к лежащему в трусах и майке гостю подошли одновременно. Он ничком лежал на полу, не двигался. Администратор попытался нащупать пульс, но история была не киношная, всё происходило наяву, посему наш герой, кроме набата в собственных висках и предательской дрожи в собственных пальцах ничего не ощутил: может, жив, может, нет.

На полу лежал писатель Константин Паустовский. В эту злосчастную гостиницу его привела творческая судьба — он приехал в Грузию собирать материал для известной ныне повести «Колхида».