Истинная: я хочу от тебя сына!

Юлия Юг, 2022

После гибели мужа прошло шесть лет. Но даже спустя эти годы я не могу представить рядом с собой какого-либо мужчину. И вот предложила мне моя подруга родить ребенка для себя. От донора однозначно не хочу. Лучше уж я сама найду и сама себе выберу мужчину. Непременно он должен быть талантлив, умен и красив… Тем более один именно такой француз на примете имеется. Но в какой-то момент запланированная программа дает сбой. И я понимаю, что игра теперь продолжается уже не моим правилам…

Глава 4

Яна

— Я согласен, — его голос прозвучал словно удар молота.

Согласен? Серьёзно? То есть, мне удалось сделать этот шаг? Сейчас у меня как раз середина моего женского цикла, то есть, с медицинской точки зрения благоприятный период для зачатия. Конечно, я не наивная дурочка и прекрасно понимаю, что с первого раза не факт, что получится. Некоторые супружеские пары идут к такому годами. Но стоящий напротив меня мужчина очень хороший кандидат в отцы моему ребёнку, и грех не воспользоваться таким шансом. А может, если нам обоим процесс понравится, мы с ним встретимся и не один раз, чтобы, так сказать, закрепить позиции…

Кого-то другого искать на эту роль пока меня не тянет. Да. Французский художник с аурой власти и силы, и к тому же красавчик, для задуманного — лучший вариант. Намного лучше, чем непонятно какой донор. Уж я-то знаю, что в клинику донорами чаще всего идут те неудачники, которым нужны причитающиеся копейки за сданный биоматериал. Состоятельные, самодостаточные и успешные личности на такое точно не пойдут.

Сама себе утвердительно махнула головой и поняла, что он все ещё стоит напротив и смотрит на меня.

— К-хм, у меня через час заканчивается смена. вам удобно было бы меня подождать?.. Или встретимся позже, в назначенное время?

— Я подожду.

— Хорошо, спасибо. Обещаю не задерживаться.

Он вышел из ординаторской. Проводила взглядом его удаляющийся от меня горделивый и властный стан и выдохнула. Ох, и кашу я заварила!

Смена закончилась. Я переоделась, и вышла из ординаторской. Поля в районе моей видимости не было. Передумал? Сбежал? Совершенно не удивлюсь такому раскладу.

Но когда я спустилась по лестнице в холл больницы, то облегчено вздохнула, понимая, что ошиблась. Там на кушетке сидел он, ожидая меня. Сердце забилось в волнительном ритме. Он очень необычно смотрелся на этой кушетке. Шикарный, одетый в деловой костюм с иголочки, с аурой уверенности, силы, влиятельности и богатства, он очевидно выбивался из привычного для моих глаз больничного антуража. Аж самой себе завидно стало, что этот мужчина ждёт меня! Поэтому меня нисколько не удивили оценивающие нас любопытные взгляды, когда я подошла к нему.

— Я освободилась. Можем ехать?

Он встал и жестом показал мне, что готов, но только после дамы. Так молча мы вышли из клиники. Естественно, он, как галантный кавалер, на выходе опередил меня и открыл дверь, придерживая и пропуская. Ох, я уже и отвыкла от таких манер!

— Моя машина вон там, — указал он мне на парковку, и я последовала за ним к шикарному автомобилю.

В марках машин я не сильна, но его внедорожник мне очень понравился, роскошный как внутри, так и снаружи. Он придержал мне дверь и помог усесться на переднее пассажирское сидение. Сам неторопливой, вальяжной походкой обошёл машину и сел в водительское кресло. Между нами возникла пауза.

— Ну что, куда поедем? — из раздумий меня вывел его голос.

И правда, куда? Как-то сразу я об этом не подумала. Но с учётом моих определённых намерений… В гостиницу я не хочу. Это пошло, буду себя чувствовать проституткой.

По-своему восприняв моё молчание Поль заговорил:

— Я остановился в отеле «Летте», в их ресторане неплохо готовят. Ты ведь голодна?

— Нет! Поехали, лучше, ко мне домой, пожалуйста. Не хочу в отель. вы ведь не против?

–Я думал, что мы уже давно на «ты» перешли.

— Да, конечно. Извини. Ты прав. Мне просто сложно так сразу перестроиться… Ты не против поехать ко мне?

— Нет. Говори адрес.

Он настроил навигатор на мой адрес, и дальше мы ехали в полной тишине. Странно, но эта воцарившаяся между нами тишина почему-то не напрягала. Да, было неловко, я чувствовала себя немного сконфуженно, потому что попала в необычную для себя ситуацию и предполагала, что нас двоих ждёт дальше. Но при этом, несмотря на всю пикантность ситуации, мне с ним было комфортно. Как будто он мой старый друг, и я давно его знаю… Если, конечно, исключить мысли о том, с какой целью мы направляемся ко мне.

Он остановился возле моего подъезда, и уже через мгновение, пока я неторопливо отстегивала ремень безопасности, Поль открыл дверь с моей стороны. Я вышла, достала ключи из сумочки и пошла к подъезду. Краем глаза увидела, что он замешкался. Сделала полуоборот в его сторону, и как можно более ироничным голосом, стараясь не показать, что меня это сильно беспокоит, спросила:

— Передумал?

Он тут же оказался рядом. Приобнял меня за талию, заявляя на меня свои права, низко склонил ко мне голову, так, что я кожей чувствовала жар его дыхания. Хриплым голосом и практически шёпотом Поль ответил:

— Я — нет. А ты?

— И я.

Он хмыкнул и проговорил:

— Что же, у тебя ещё был шанс передумать…

Странная какая-то фраза. Это, вообще-то, моя инициатива, почему я должна передумать? В подъезд мы зашли уже молча, и в лифт тоже. Я шла, а он тенью следовал за мной. Уже на лестничной клетке, открывая ключом дверь, я немного замешкалась и его предупредила.

— Поль, надеюсь, тебя не смутит небольшой беспорядок у меня… Идея пригласить тебя появилась спонтанно, и я не готовила квартиру к приходу гостей.

— Тем лучше. Не люблю, когда в квартире стерильно и показушно.

Да уж, у этого мужчины нестандартное мышление. Я вошла в квартиру, разулась, и сразу же прошла в зал. Там на полке стояли мои фото с Тимуром. Не хочу, чтобы они на нас смотрели… Неправильно это.

Я не слышала, как Поль прошел следом за мной, и вздрогнула, когда за спиной услышала его голос:

— Зачем их убирать?

— Ты меня напугал! Не подкрадывайся так незаметно! А что касается фотографий… так будет лучше. Ты, кстати, что-то говорил про ужин. Ты голодный? Шикарный ужин не обещаю, но супом с фрикадельками могу накормить. Или же можем заказать что-нибудь по телефону…

— С фрикадельками? Звучит многообещающе.

— Хм, скажешь тоже!

Честно говоря, я не знаю, что делать и как дальше с ним себя вести. Не сразу же в спальню его тащить! Поэтому идея насчёт ужина пришлась кстати. Так хотя бы поужинаем, пообщаемся немного…

Я прошла в ванную, не спеша помыла руки. В его сторону даже не оборачивалась, но чувствовала, что он рядом. вытерев руки, повернулась в сторону выхода и воткнулась в его широкую грудь. В присутствии такого крепкого и высокого мужчины пространство ванной комнаты показалось маленьким и неудобным.

Неторопливо я подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Не найдя ничего лучше, я всучила ему полотенце для рук, и проговорила:

— Ты пока мой руки, а я подогрею суп.

Молча он взял из моих рук полотенце, а дальше проницательно и волнующе наблюдал за тем, как я протискиваюсь между ним и тесным пространством ванной комнаты. Незаметно пройти не удалось. Непроизвольно всё же я задела краешком своей груди его локоть. По моему телу пробежали мурашки, а ещё мне на мгновенье показалось, что его взгляд потемнел, а губы растянулись в ухмылке. Однозначно ситуация доставляет ему удовольствие! Он словно матерый хищник, загнавший свою добычу в ловушку и получающий удовольствие от её жалких трепыханий. В нашем случае вместо трепыханий жертвы была неловкость, которую я испытывала при нем в своей же квартире.

Быстрым шагом я отправилась на кухню. Достала кастрюлю с супом из холодильника и поставила её разогреваться на плиту. Сама же принялась мыть огурцы с помидорами, для того чтобы быстро приготовь салат.

Довольно скоро Поль появился на кухне. Неторопливо он подошёл ко мне, взял нож из подставки, и чашку с мытыми овощами из моих рук. На мою поднятую от удивления бровь он пояснил мягким и в то же время бескомпромиссным голосом:

— Я их порежу, а ты пока можешь накрыть на стол.

Нормально?! Он уже и указания мне в моём доме раздаёт! И больше всего меня задело, что где-то глубоко внутри мне самой всё это нравится. Этакая семейная идиллия у нас с ним получается: муж режет салат, жена накрывает на стол. Вот только мы не муж и жена и не будем ими! В лучшем случае, нас ожидает пара ночей. А потом каждый вернётся к своей привычной жизни. Моя жизнь и работа здесь, а его — во Франции. Не хватало ещё моей бурной романтичной фантазии разыграться и унести меня в мир грёз!

Единственное, что может изменить привычный для меня расклад — это если при самом прекрасном стечении обстоятельств мой план будет успешным. Тогда я уже не буду чувствовать себя такой никчёмной и одинокой. Появится в моей жизни человечек, мой ребеночек, которому я буду дарить всю свою нерастраченную нежность и любовь.

Погрузившись в мысли, я довольно быстро накрыла на стол, и мы сели есть. То и дело во время приёма пищи я ловила на себе его задумчивые взгляды. А иногда и он замечал мои попытки его рассмотреть. Но сам ужин проходил в полнейшей тишине, если не считать его комплимента о том, что я вкусно готовлю. Вкусно? Это всего лишь самый обычный суп. Но его похвала была мне приятна.

Когда мы поели, Поль встал и, к моему удивлению, начал убирать посуду со стола. К удивлению, потому что не вписывался его образ делового, влиятельного мужчины, популярного художника в то, что он так запросто и довольно быстро орудуя ножом, резал нам салат, ел мой суп, а потом начал убирать со стола. Он бы ещё посуду взялся у меня мыть… Промелькнула мысль и вдруг я отчётливо поняла, что он может. Поэтому, когда посуда со стола перекочевала в раковину, я не выдержала, подошла к нему и взяла его за руку. Подобной инициативы от меня он явно не ожидал. А я проговорила:

— Оставь посуду. Я тут поняла, что так толком и не показала тебе свою квартиру.

И я повела его в коридор, поясняя:

— Как ты, наверное, уже понял, у меня двухкомнатная квартира. Кухня, там, где мы были, ванная, зал… А вот здесь спальня.

Я толкнула дверь в спальную комнату и, всё также держа его за руку, провела Поля внутрь. Скромно без изысков: шифоньер, прикроватная тумба, и двуспальная кровать.

Развернулась к нему, не доходя пары шагов до кровати, так и не вырывая своей руки из его ладони. Присмотрела ему в глаза и увидела, что они немного потемнели и приобрели соответствующий хищный блеск. Свою вторую руку я недвусмысленно положила ему на грудь, и он не заставил себя ждать. Придерживая свободной рукой мой затылок, он впился в мои губы поцелуем.

Изначально он неторопливо прикоснулся к моим губам, и я вдруг подумала, что за столько лет без мужчины уже разучилась целоваться. Но, тем не менее, я ему ответила, обхватив его губы своими. Для него этот мой жест стал негласным призывом к действию, потому что далее он целовал уже более напористо и страстно. Завоёвывая, будоража моё сознание, давая понять, что спокойной сегодняшняя ночь точно у нас не будет.

Все сомнения в том, смогу ли я вот так просто переспать с малознакомым мужчиной, исчезли сами собой. Я хочу его. Очень хочу. Давно такого не испытывала, и думала, что уже не испытаю.

В процессе поцелуя я начала расстегивать пуговицы его рубашки. Он понял мои действия и помог мне с этим. Вскоре совместными усилиями мы сняли его рубашку и кофту, что была на мне, она полетела вслед за рубашкой на пол. Ладони моих рук вновь оказались у него на груди, и тут я почувствовала, что что-то не так. Его кожа была не гладкой, как я ожидала, а ребристой. Я оторвалась от его губ, и уставилась на голое тело мужчины.

Мамочки мои! Все его тело было в шрамах и рубцах. Испещрено и исполосовано. Я хирург, и в силу своей работы мне приходилось видеть пациентов в разных состояниях. За годы работы я насмотрелась такого, что казалось меня уже ничем не удивить. Но эти шрамы! Что это: ожог? Похоже на него, и в тоже время не совсем. Будто помимо ожога тело ещё резали и надрывали.

Поль резко отпрянул от меня, и повернулся ко мне спиной. Она была не лучше. Исполосована такими же многочисленными белыми шрамами. Без сомнения, это старые рубцы и шрамы, и им уже не один год.

— Уходи, — резко бесцветным голосом процедил он, что отрезвило меня и вывело из раздумий.

— Что? — непонимающе проговорила я.

Он ответил, все так же не поворачиваясь. Его спина и тело были напряжены, как тетива лука. Ответил он уже более спокойным, вкрадчивым голосом:

— Я все понимаю. Тебя шокировал мой вид. Это уродство.

Он резко повернулся ко мне лицом. В его глазах читалась решительность.

— Ты иди. Я выйду вслед за тобой и покину твою квартиру.

— Зачем? Я не хочу, чтобы ты уходил.

Я сделала шаг, сокращая разделявшее нас пространство. И вновь коснулась кожи его груди, поглаживая её и выводя на ней витиеватые узоры.

Он перехватил кисти моих рук. Наши глаза встретились на этот раз в непримиримой борьбе. Но проигрывать я не собиралась. Первой заговорила я, не позволяя ему что-то возразить:

— Как врачу с профессиональной точки зрения мне интересна природа твоих шрамов. Но, как женщина, сейчас я не готова тратить время на разговоры об этом. Надеюсь, что потом ты мне всё сам расскажешь.

Он смотрел на меня, не отрываясь. На его лице застыла маска непонимания и неверия. Я же, выдернула свою руку из его захвата, положила её обратно на его грудь и проговорила, потянувшись за поцелуем:

— Поль, я буду трогать тебя и гладить, сколько захочу. И ты не трать время понапрасну. Лучше поцелуй меня.

Его рука опустилась на мою грудь, сминая её сквозь ткань бюстгальтера. Он внимательно проследил за своей рукой взглядом, и без сомнения, открывшаяся его взгляду картина доставила ему довольствие. Мне показалось, что в этот момент его глаза застилала поволока возбуждения и страсти. А затем он приник к моим губам.

Его реакция однозначно мне показала, что в таком виде, с этими шрамами, его принимали не все женщины. Ну, и дуры! Ведь даже несмотря на эти рубцы и шрамы, его накачанный пресс, широкие плечи и рельефные мышцы производили приятное впечатление. Такой вид для меня значительно лучше, чем обвисшие бока и пивной живот. А шрамы… У кого их нет? Пусть и не в таком количестве. У меня они не вызвали отторжения или неприязни, скорее, интерес. При этом Поль мне не стал противен. Даже наоборот, мне хотелось его целовать. Везде. Гладить его тело и наслаждаться его реакцией на мои прикосновения. И эти шрамы тоже, которые, судя по его реакции, вызывают не только физическую боль, но и душевную.

А еще, я вдруг осознала, что открывшаяся правда про шрамы Поля, пошла мне на пользу. Зная его изъяны, я уже не считаю его таким уж недосягаемым совершенством. Эта ситуация показала мне, что казавшийся эталоном и идеалом французский красавчик обычный человек, со своими тайнами, комплексами и заморочками. Как ни странно, это приободрило меня, и позволило мне действовать с ним более уверенно и раскованно.

Я оторвалась от его губ, укусила его за мочку уха, прошлась дорожкой поцелуев по шее и приникла губами к его груди.

— Не надо, — на этот раз хриплым от возбуждения голосом прошептал он, предпринимая попытку отстранить меня от себя.

— Но я хочу! — Произнесла я, тем не менее, отрываясь от него.

Но это я сделала исключительно для того, чтобы, взяв его за руку, повести к кровати и скомандовать ему:

— Ложись. Здесь нам будет удобнее.

Его лицо вытянулось от удивления, и он произнёс:

— Ты меня удивляешь. Я думал, что ты скромная и стеснительная. Ты ведь краснела, когда предлагала мне тебя пригласить! А оказывается, ты решительная и любишь доминировать?

Его слова вызвали улыбку на моем лице. Не отвечая на его вопрос, я лишь продолжила командовать:

— И это (указала на брюки) сними…

— Хм, тогда и ты тоже, — Он указал на мои брюки, и мы с ним синхронно начали раздеваться.

Не замечала, что я люблю доминировать в постели. С Тимуром у меня было всё иначе. Он моя первая любовь. Он был первым и до сегодняшнего дня единственным мужчиной в моей жизни. Но сейчас всё иначе. Я должна распалить страсть Поля. Я должна его заставить так сильно забыться в моих объятиях, чтобы он забыл о предохранении и каких-либо осторожностях. Я должна. Иначе все будет напрасно.