Чёрный сектор. Джунгли

Юлия Шолох, 2021

На необитаемую планету случайно попадают военные курсанты и студенты элитной академии – как юноши, так и девушки. Велика надежда, что их найдут и спасут, да и страшиться вроде бы нечего: на планете нет опасных хищников, а еды и воды достаточно. Но порой опасаться стоит друг друга, ведь неизвестно, кто и на что окажется способен в новых реалиях и как долго ждать помощи. Далеко не каждый горит желанием поспешить на выручку ближнему. Но никто не отменял и любви, которая может прийти в самый неподходящий момент… А кто-то всю свою жизнь мечтал о свободе и, возможно, обретёт её здесь – в месте, не особо предназначенном для комфортного проживания.

Глава 2. Домик фей

Завтрак курсанты проспали, но им в виде исключения приготовили новый.

Столовая впервые была такой пустой. Оказывается, помещение тут довольно большое, а прежде Жанне казалось: все на головах друг у друга сидят. Обычно лучшие столы занимали студенты АМКи, трепались и проводили за едой часы. От вида этих напыщенных бездельников кусок в горло не лез. Было приятно для разнообразия позавтракать в одиночестве. Да и еда сегодня словно праздничная — даже бекона целую гору нажарили. И свежие сырники с малиновым вареньем, которые Жанна обожала.

Хотя, может, на корабле каждый день так готовили, только студенты всё сжирали.

Также сегодняшний день был объявлен для курсантов выходным. Большая часть всё равно была не способна чем-нибудь заниматься. Все поголовно обсуждали ловушку, которую им устроили на стресс-тесте. Подробностей о том, как именно эту ловушку нейтрализовали, никто, кроме команды Луки, не знал, поэтому именно Лука превратился в ангела-хранителя, который не дал никому обидеть курсантов, вступился за них и победил нехороших тайных недоброжелателей.

Лука, однако, был такому отношению вовсе не рад. Кроме того, он признался своей команде, что задавал вопрос полковнику Геройченко, напрямую курирующему стресс-тест, зачем была использована невидимость, но тот посоветовал ему заткнуться и молчать. Раз командование решило, значит так надо. Кушайте, не подавитесь.

Остальные кураторы также обходили данный вопрос стороной.

От злости и невозможности что-то сделать Лука орал больше обычного, но курсанты не обижались и вместо недовольства в ответ на крик выказывали ему ещё больше обожания. Это был замкнутый круг. Стресс-тест вроде закончился, но происходящее настолько тяготило, будто испытание продолжалось, витками накручивая напряжение.

В общем, Жанна засиделась за завтраком до тех пор, пока все не разошлись, но не вернулась в каюту, а отправилась на палубу, где располагались каюты студентов АМКи.

Она не была уверена в том, что собиралась сделать. Ещё меньше — в том, что это правильное решение. Но всё равно шла. Был, правда, ещё шанс, что ей встретится кто-то из студентов, спугнёт — и тогда она уйдёт оттуда, то есть просто сбежит, да и всё, но в коридорах было пусто.

Жанна остановилась у двери 7-А и постучала. Очень быстро. Через пару секунд готова была уже снова стучать, чтобы как-то ускорить процесс, но дверь открылась почти мгновенно. Жанна практически влетела в комнату, где царил полумрак, и захлопнула за собой дверь.

Подняла голову, вглядываясь в темноту. Свет шёл только от огромного экрана в гостевой зоне.

Вот! Ахлейн стоял так близко, что она невольно попыталась отпрянуть, но упёрлась спиной и затылком в дверной косяк. А он словно специально придвинулся почти вплотную — между ними осталось расстояние всего в несколько сантиметров. И эти несколько сантиметров воздушной прослойки словно стремительно повышали свою температуру, грозясь вспыхнуть жарким пламенем.

Жанна моргнула и подумала — а чего я боюсь? Не набросится же он на меня. А если даже набросится, я ему врежу.

Но сердце всё равно колотилось как сумасшедшее. Сладкий и острый аромат какого-то восточного благовония кружил голову.

Ахлейн смотрел на Жанну, медленно скользя по её лицу глазами, жадно и даже с какой-то нездоровой требовательностью изучая каждую чёрточку, а после усмехнулся. Так, будто их связывала общая тайна. Ровные белоснежные зубы почти засветились, как и белки глаз. И темнота загадочной пеленой накрыла обоих. Как сообщников.

Но ведь так и было? Произошло нечто, столкнувшее их лбами, и теперь это нечто затягивалось у обоих удавкой на шее, не позволяя увеличить дистанцию.

Зачем Ахлейн её предупредил? Может, хочет шантажировать? Мало ли для чего ему пригодится курсантка с такой редкой и полезной специализацией, как дронадовод.

Только чем он надеялся шантажировать? Нечем. Ну правда, не рассчитывал же он шантажировать курсанта Космодемии какой-то там сделанной подсказкой, больше похожей на шутку? Вообще не вариант.

Или он надеялся, что Жанну почтут за спасительницу, за героиню стресс-теста, а она не захочет открывать секрет, каким образом на самом деле узнала про ловушку?

Глупо. Ей не нужна была подобная известность. Чуть возникнут какие сомнения — она сразу откроет правду, хотя бы своей команде. Просто пока нет причин этого делать.

Так что тоже не вариант.

Поскольку он молчал, Жанна сказала:

— Я хочу кое-что спросить.

Получилось так тихо, будто мышь пищит. Нет, шепчет.

— Спрашивай, — прошептал он в ответ.

Обстановка снова накалилась. В интимном плане. Жанна почувствовала, как кровь прилила к щекам, как запульсировало тело во всех стратегических местах. Как закружилась голова.

Это было странно. Неужели то, что напротив не просто красивый парень, а студент АМКи, у которого таких Жанн — хоть лопатой греби, никак не остужает голову?

Хорош, чего уж там. Очень.

Но ведь она здесь не поэтому? Не для того, чтобы поддаться ароматной темноте и позволить ему то, о чём спрашивает его голодный взгляд.

Нет. Жанна хотела знать. Каждую секунду после тех его слов «я вижу тебя» она вспоминала собственные видения. Его силуэт, охваченный золотым сиянием. И некое душевное родство казалось ей куда более важным, чем любое физическое влечение. Влечение — что? Его можно игнорировать. Его можно просто не замечать, и тогда оно проходит. Рано или поздно, быстро или медленно, но проходит.

А найти союзника в чём-то настолько личном, глубоко скрытом, жизненно важном — найти союзника своего мироощущения — бесценно.

— Ты сказал кое-что. Там, в коридоре. Когда мы виделись во время нашего стресс-теста.

— Что?

Они продолжали шептать и неотрывно смотреть друг на друга. Но теперь Жанна смогла придержать коней и не бросилась ему на шею, что казалось ей практически неизбежным исходом всей этой маловразумительной встречи.

— Ты что-то видишь? Когда смотришь на людей?

— В смысле?

— Ты назвал меня лисичкой. Сказал про мой… хвост. Ты, и правда, видишь вокруг людей… что-то такое? Ну, знаешь, вроде видений, ауры или их внутренней сущности. Это по-разному называют. В общем, ты… видишь?

Он на секунду прикрыл глаза. Задержал дыхание.

— А ты?

Жанна занервничала. Подавила первый порыв рассказать, как на духу, что она всю жизнь видит… видит эти необычные радужные разводы вокруг людей. Видит, даже когда мечтает о них забыть.

— Так что, лисичка? Открой мне свой секрет.

Ах, эта кривоватая ухмылочка и негромкий доверительный тон! Ах, этот жаркий собственнический взгляд! Где-то она это уже видела… уже попадалась на эту удочку. А ты сам? Сколько Жанн ты уже погубил?

Примерно представив количество этих несчастных, Жанна с напускным равнодушием пожала плечами.

— Какой? Секрета нет.

— Что?

Он словно ослышался. Пару мгновений выглядел таким удивлённым, будто напрочь забыл все слова. Зато улыбка спала.

А потом Ахлейн отступил. Звук шагов окончательно разбил атмосферу ожидания какого-то великого откровения. Чуда, которого не случилось.

— Как ты узнал про ловушку? — громко крикнула Жанна. Поспешно, будто поняла, что сейчас он совсем уйдёт. — Как ты узнал?

— Да никак. Обычно, — почему-то голос звучал слабо и даже устало. — Это имеет значение?

— Да! Это важно.

— Ок. Я её купил.

— Что?

— Купил информацию.

Он развернулся и пошёл к дивану. Его широкая рубашка развевалась, словно дул ветер, который отгонял Ахлейна прочь от двери и от Жанны.

— Купил? Но как же так? — Жанна захлопнула рот, потому что больше ничего не смогла сказать.

— Очень просто. За деньги всё можно купить, даже такие забавные тайны. Непроходимая ловушка на стресс-тесте курсантов. Кто бы подумал? Она мне недёшево обошлась, между прочим. Но что деньги? Пух… Пройдёшь?

Он уселся на диван и жестом, которым факир гипнотизирует змею, указал на комнату. На кровать.

Купил. Он купил информацию. Просто купил. Заплатил кому-то и узнал. И не было никакого чуда. Он не видел её иной — это враньё, не существует ни радуги вокруг людей, ни звериных обличий. Враньё! Просто у него такая манера соблазнять женщин. Оказаать услугу, а то и две. Вовремя быть полезным, облегчить существование. Наговорить побольше красивых таинственных слов. И — вуаля! Жанна здесь, стоит, пялится на него, глотая слюну, и плавится от желания. Пускай и не совсем физиологического — скорее, от желания найти единомышленника, понять, что второе видение существует… но одно другого не исключало.

А он просто играл.

Действенно, надо признать. Ведь почти вышло?

И нет никаких тайн, никаких чудес. Жанна просто толком так и не выросла. Вернее, не смирилась с необходимостью жить в этом мире, где столько всего несправедливого и непоправимого. А нужно не искать себе подобных, а просто привести, наконец, в порядок свои мысли да и распрощаться с детством.

Чудес нет и не бывает. Просто у некоторых бывает слишком много денег и слишком изощренные развлечения от скуки.

— Тогда последний вопрос, — хрипло спросила она. — Кто? Кто нас подставил?

Он насмешливо зацокал языком, но раньше, чем Жанна успела вспылить, сказал:

— Ну что ты, лисичка? Я не знаю. Мой продавец был гораздо ниже уровнем.

И это чистая правда. За информацию, кто это сделал, могли и убить. Ахлейн, может, и не простой смертный, но пока не шейх — ох, не шейх.

Делать тут было больше нечего.

Жанна опустила глаза, развернулась и вышла. Или выскочила. Или унеслась как ветер, даже не прикрыв за собой дверь. Оставив позади последние детские иллюзии. А может, и взрослые заодно.

* * *

Всё, что случилось позже, во время бессмысленного и беспощадного «бунта» студентов АМКи, отпечаталось в памяти Жанны как сюрреалистический фильм, в который она почему-то попала. Жанна присутствовала там, смотрела, слушала, но ничего не могла поделать. Действие происходило само собой, без её прямого участия.

Курсанты на самом деле не сразу поняли, что происходящая на корабле эвакуация — дело рук студентов. Первое предположение было следующим: кто-то супервлиятельный не получил желаемого, а именно — проигрыша курсантов на стресс-тесте, и решил расправиться с ними кардинально. Для этого объявлена эвакуация, и вся команда, естественно, эвакуируется, а курсанты — нет. Их ведь заперли в каютах. А после эвакуации убить всё живое, оставшееся на борту, не составит труда. После на Земле обсудят ужасную, нелепую, невозможную трагедию — смерть практически всего выпускного состава Космодемии. Горе, немыслимое горе! Но оно уже случилось, ничего не поделать.

Примут какие-нибудь меры, чтобы подобного не повторялось. Кого-нибудь накажут — возможно, сильно.

И всё.

Конечно, почти сразу курсанты поняли, что это нелепое предположение, но первые минуты… Жанна помнит панику, которая её охватила, стоило услышать вой сирены и наткнуться на заблокированную дверь.

Как ни странно, всё, что произошло дальше, даже само падение, напугало Жанну значительно меньше. Она, как и прочие курсанты, чувствовала неприязнь и брезгливость по отношению к безмозглым выходкам студентов АМКи, которые совершенно невероятным образом умудрились так нелепо всех подставить. Неприязнь, но не страх.

Хоть не угробили никого, и то хорошо.

А ещё зрение Жанны её подвело. От начала сирены и до момента, когда она вышла из упавшего спасательного катера на открытое пространство и взглянула вокруг, на незнакомый пейзаж, люди превратились для неё в сияющие коконы. Иногда в них прорезались лица, иногда коконы вспыхивали или меняли цвет. Но не исчезали.

Пока Жанна не услышала голос Луки, который приказывал курсантам собраться вокруг него.

Тогда коконы, к счастью, пропали.

Жанна надеялась, что хотя бы в этот раз отвяжется от них навсегда.

* * *

С тех пор прошло две недели.

Правда, всего две? Жанна никак не могла поверить.

Всё изменилось. Настолько кардинально, что прежняя жизнь казалась какой-то блеклой и ненастоящей. Не важным стало и прохождение стресс-теста, и даже несколько лет обучения в Космодемии. Не важным стало, сколько у кого денег и власти. Кто чем помог и как пытался обмануть.

Всё это осталось в прошлом.

Теперь многое стало иначе. Но самое смешное, что при глобальных изменениях всё же оставались вещи, которые не изменились совершенно.

Первое — Лука, как и раньше, орал. Даже, вероятно, ещё больше орал, потому что вокруг даже в теории не осталось никого, способного его контролировать. Где там тот командный состав Космодемии или хотя бы один действующий военный? Ха! Теперь Лука был бог и царь, и каждое его слово мгновенно исполнялось.

Второе — иногда всё так же хотелось побыть в одиночестве. Вроде ситуация иная, чем была на корабле — вокруг не замкнутое пространство, где каждый метр поверхности задействован, а бескрайние безлюдные джунгли. Иди, куда хочешь, но при этом ты всё так же привязана к команде.

— Завались и руби это клятый хворост, пока я не скажу «стоп»!

Жанна, которая сидела у огня и проверяла карту, поморщилась. Над ней колыхались длинные нити мха, похожие на буйно разросшиеся мохнатые водоросли. И хотя они колыхались от ветра, ей казалось, что от его крика. До чего же голос у Луки противный. И почему он не может, как все нормальные люди, разговаривать не на повышенных тонах? Почему уверен, что приказы нужно орать во всю глотку, иначе никто не станет их выполнять? Тот же Геройченко, бывало, коротко скажет — еле расслышишь, а взглянет так, что руки сами собой по швам вытягиваются, и бежишь исполнять, даже мозги не включая. Но Лука так не умел.

К сожалению, полковник Геройченко остался далеко в космосе. Вне всякого сомнения, его, как и прочих людей, уже давно подобрали спасательные корабли и увезли на Землю, где он станет командовать кем-то другим.

А у курсантов остался лишь один вариант руководства — Лука.

— Жанна, чего расселась? Что с картой? — раздался вопль над ухом. Она даже подскочила, когда он вырвал её из глубокой задумчивости.

— Всё в порядке. Я проверила очередные два квадрата. Пусто.

— Покажи.

Она открыла проекцию карты, которую курсанты снимали с местности. Карта брала своё начало от холма, где остался лежать катер, и широко раскрывалась в сторону запада, где они обследовали уже более четырёхсот, а осмотрели дронадами не менее двух тысяч квадратных километров поверхности. Каждые местные сутки во время стоянки Лука принимал решение о том, куда двигаться дальше. Их путь на карте фиксировался линией, которая теперь напоминала биение пульса на мониторе в реанимации. Судя по пульсу, пациент был скорее жив, чем мёртв, что не могло не радовать. Однако, так же судя по карте, они тратили впустую уйму времени.

Главная проблема всего их похода заключалась в том, что курсантов занесло в джунгли.

Лес, который возле катера был вполне обычным и даже редким по земным меркам, неожиданно обернулся буйством растений, разросшихся, как в книге про Незнайку. Курсанты чувствовали себя муравьями, бегающими по огромному клубку спутанной проволоки. Только роль проволоки в этих джунглях играли деревья. Толстые стволы, доходящие до двух метров в ширину и неизвестно, сколько в длину. Эти деревья росли не всегда вверх. А если росли, то обычно образовывали арку, опускались на почву, где укоренялись, потом змеились дальше — может, влево, может, вправо, может под непонятным углом и вовсе в никуда. Они сплетались и уходили на высоту в десятки метров. С них свисали многочисленные мохнатые лианы, вокруг которых вились тучи мошек, а стволы этих деревьев были покрыты странными фиолетовыми наростами, в которых плескалась густая жидкость. Вполне возможно, все эти джунгли были одним-единственным безмерно расплодившимся деревом.

Наросты были похожи на вытянутые мячи из фиолетового стекла. Когда курсанты только попали в джунгли, они вскрыли такой нарост, чтобы оценить опасность — столкновения с ними в походе были неизбежны. После исследования ботаники пришли к выводу, что фиолетовая оболочка — это, скорее всего, местная смола, а сама ёмкость — запас дерева на случай голода. Жидкость оказалась не ядовитой. Её можно было употреблять вместо воды, правда, на вкус она была противной.

Так выяснилось, что от жажды в джунглях курсанты не пропадут. Как и от голода. Не меньше, чем «фонарей», как сразу же окрестили фиолетовые наросты, вокруг было грибов. Разных размеров. Некоторые такие огромные, что доставали Луке до плеча. Одним таким можно было питаться не меньше недели.

И, как водится, в джунглях было душно, влажно и ничего не видно дальше собственного носа. Над головой постоянно кружили местные насекомые, не менее неприятные и навязчивые, чем земные, выше летали и шумели птицы, за шиворот без конца сыпался мелкий сор, а солнце, когда ему удавалось проникнуть сквозь густую крону, било точно в глаз.

Хорошо, что курсанты умели ориентироваться и не в таких замороченных местах. Чего уж там… о Гиблых болотах, практику ориентирования в которых Жанна проходила на третьем курсе, она вспоминала с содроганием до сих пор. После этой практики станешь с удовольствием жрать сырые грибы и пить невкусный древесный сок. И радоваться, что тебе так повезло: тут нет вонючей зелёной слизи, которую приходилось употреблять, чтобы не сдохнуть, там.

В общем, к джунглям курсанты легко приспособились.

Теперь Жанна уже и не помнила, что ощутила, когда прошла по первому бревну на высоте метров пяти. Точно не страх — скорее, интерес да лёгкое возбуждение. А вот на десяти уже пришлось идти осторожно. В первый раз. Вскоре они привыкли и шли, даже не смотря вниз.

Стоянки курсанты делали на более-менее пустых местах, свободных от стволов джунгабасов, как прозвали эти деревья. Обычно такие места выглядели, словно дно глубокого колодца со стенами из сплетённых растений. По-своему красиво, но психологически некомфортно.

В этот раз повезло: они вышли на край джунглей — туда, где джунгабасы становились редкими и можно было довольно легко передвигаться по земле. И стоянка получилась почти под открытым небом — невероятная красота.

— Жанна?

Чёрт! Опять отвлеклась.

— А? Да. На, — она развернула карту к Луке.

Лука встал рядом и задумался. Стало так тихо, что слышно было, как шебуршатся в кустах зверьки, а поверху носятся худосочные птицы. Вторая команда занималась приготовлением обеда, первая и четвёртая прочёсывали джунгли на северо-западе от лагеря. Вернее, уже возвращались с разведки, как всегда, ничего интересного не обнаружив. Третья команда, команда Жанны, отдыхала.

Пока Лука пялился на карту, будто впервые её увидел, Жанна поправила задравшийся рукав своей футболки и пробежала взглядом по стоянке. Навесы из тончайшего маскировочного полотна, склад продуктов, развёрнутая система глушителей. Глушители вообще-то предназначены для глушения переговоров противника на всех волнах, но они приспособили систему работать наоборот — низкочастотное излучение отпугивало местную флору и фауну. Благодаря мини-лаборатории по выявлению наркотических, психоделических и взрывных веществ курсанты нашли множество съедобных растений, плодов и грибов, а с помощью портативного лазера могли вырезать и склеивать детали из любых местных материалов. Например, котелки из пластов железной руды или миски из фиолетового янтаря.

Короче говоря, устроились курсанты довольно комфортно. Повезло, что обмундирование и оснащение после стресс-теста никто не сдал, все так и таскали его с собой. Теперь грех было жаловаться.

В который раз Жанна при виде лагеря вспоминала тот, другой, у катера. Хотя, когда курсанты уходили, место падения лагерем в полном смысле этого слова назвать было никак нельзя.

Как там студенты АМКи? Неприспособленные, брошенные на собственное попечение?

Жанна была практически единственной, кто не поддерживал решение Луки разделиться. Она прекрасно помнила то обсуждение, которое состоялось, как только курсанты отошли подальше от катера и скрылись в лесу. Они остановились на отдых, заодно организовали временный лагерь, проверили периметр и нашли воду. В общем, убедились в безопасности местности.

А потом затеяли спор.

Аргументы Луки были просты, близки и понятны. Курсанты оказались в крайне сложной ситуации из-за тупости безголовых корпоративных деток. Значит, зачинщикам всего этого безобразия стоит преподать урок, чтобы в будущем они хорошо представляли себе последствия своих действий!

Жанна тогда сказала, что в любом случае решение сразу рубить сплеча слишком поспешное. Что существует множество факторов, которые Лука не учёл или, скорее, не пожелал учесть. Например, вероятность участия в заговоре всех студентов поголовно весьма мала. А они оставляют на произвол судьбы даже невиновных. Даже девушек. На что Лука вполне ожидаемо возразил, что курсанты не могут взять и поделить студентов на виновных и невиновных, часть таскать с собой, а остальных оставить на произвол судьбы. Потом выступил Генри, и его новости были подобны удару по голове, так что звенело в ушах и белело в глазах. Он подтвердил отсутствие любой связи — следовательно, планета в числе закрытых. Та блондинка, на редкость вменяемая студентка АМКи, которая строила предположения о планете, сделала правильные выводы. Но знаний ей всё же не хватило. Планета действительно безлюдная. На её поверхности действительно имеются базы — это наверняка, иначе планета не была бы доступна для прыжка. Но вот насчёт остального… Только военные знали, что существуют закрытые планеты, куда никто не летает. Причины всегда крайне важны. Здесь смертельно опасно. А за нарушение этого закона могут посадить даже главу корпорации. И сюда не полетят ни под каким предлогом, даже за корпоративными детками. Чего скрывать, наследники имеют ценность только тогда, когда не доставляют чрезмерных хлопот. Если ради них нужно рискнуть жизнью или большей частью состояния — проще воспитать других наследников.

Все курсанты помнили недавний случай, о котором не гудели новости и не болтали в сети, потому что информация осталась секретной. Тогда двое взрослых сыновей некоего магната отмечали поступление на руководящую должность одного из них и устроили гонки на космическом катере в запрещённом для этого месте. Они выиграли гонку у друзей, да только не успели вовремя затормозить и плавно вплыли в скопление жидких метеоров. Это такие сгустки раскалённого вещества, от столкновения с которыми из-за перегрева моментально отказали оба двигателя их новомодного катера.

Чтобы срочно провести спасательные работы, требовалось задействовать около тридцати кораблей, в числе которых дорогостоящие охлаждающие установки, улавливатели и генераторы полей. Когда магнату предоставили предполагаемый счёт… он просто отказался его оплачивать. Естественно, операцию не провели. Оба молодых человека медленно сварились в своём модном корабле. А магнат назначил наследником следующего по старшинству сына.

А если не полетят за корпоративными детками, то уж за курсантами и подавно. По крайней мере, в открытую. Но остаётся вероятность, что постепенно их всё же вывезут.

Но для этого об их местонахождении должны знать.

Итак, их дела оказались куда хуже, чем казалось изначально. Они брошены на произвол судьбы и могут рассчитывать только на себя. Без базы им не выжить, ведь собственные ресурсы рано или поздно истощатся. В чём именно опасность закрытой планеты, также придётся узнавать на практике. Студенты АМКи взяли и одним простым движением руки того кудрявого идиота (или другого — по сути, не важно) оказались в переделке, вероятность выхода из которой живыми, по подсчётам аналитика из второй команды, — тридцать семь процентов.

На фоне всего вышесказанного переживания о судьбе самих студентов АМКи как-то потеряли свою актуальность.

Последней каплей стало напоминание о стресс-тесте. Кто-то пытался подставить курсантов, и возможно, что всё происходящее — очередная подстава. Существует небольшая вероятность, что крушение подстроено. Что по прошествии недолгого времени появятся спасатели, все в белом. И, конечно же, обвинят курсантов в «неподобающем обращении» с ценнейшими жителями планеты. Кто бы удержался на их месте и не набил бы золотой молодёжи физиономии? Понятно же, что студенты АМКи будут ныть и жаловаться, ныть и жаловаться и выставлять виновными курсантов. На иное поведение они просто не способны. А так, разделившись, есть шанс доказать, что курсанты без промедления ринулись в неизвестность, рискуя собственными жизнями, чтобы найти спасение для всех. По сути, именно этим они сейчас и занимаются, верно? Тем, чему их учили и к чему готовили.

Жанна и ещё пара девушек пытались возразить, что несмотря ни на что бросать студентов совсем одних не есть хорошо. Кто-нибудь может погибнуть. Но опять выступил Лука. Курсанты же не могут нянчить взрослых людей, ходить и круглосуточно подтирать им сопли. Все свои ресурсы они должны потратить на самое важное — на поиски баз. Даже на закрытых планетах, а вернее, именно на закрытых всегда имеется несколько военных баз. И пока гаджеты работают, нужно искать. Конечно, оборудование курсантов гораздо круче, чем у студентов, но оно рано или поздно тоже истощит свои возможности.

Тридцать семь процентов, напомнил Лука. И это в случае, если не появится настоящей опасности.

Остатки сомнений всё ещё витали в воздухе, когда Лука привёл последний аргумент. Те, кто остались у катера, — корпоративные наследники. Будь у них выбор, они бросили бы курсантов подыхать и глазом бы не моргнули. Это те, которые считают, что их жизни важнее жизней прочих. И если они выберутся из этой передряги, то в течение своей карьеры кинут многих людей. Убьют, прямо или косвенно, и останутся безнаказанными.

Не забывайте, что там не бедные овечки остались, сказал Лука. Там остались волки в овечьей шкуре. И да, вы правда думаете, что если мы вернёмся в лагерь и попытаемся помочь, они станут нас слушать? Забудьте! Единственное, что станут делать студенты — попытаются превратить нас в обслугу.

После этих слов возражений не осталось. Жанна ощущала где-то глубоко внутри росток протеста, он поднимал голову — и тут же сникал. Она хотела сказать Луке, что главное — самим оставаться людьми, самим беречь свою чистую совесть. Но её останавливал один вопрос, на который она не могла найти ответа. Так ли рьяно Жанна защищала бы студентов АМКи, если бы не яркое, хоть и короткое знакомство с Ахлейном? Так же озаботилась бы их спасением?

Наверное, нет.

Жанна думала об этом и молчала. Молчала, когда они уходили, не обменявшись контактами со студентами. Молчала, когда от тех приходили сообщения, а Лука приказывал их игнорировать. Молчала, когда он отказывался отправлять студентам информацию о съедобных растениях и хищниках. Никакой связи. Один раз ответишь — и жди вала жалоб и требований немедленной помощи. Значит, нет — и точка! Впрочем, хищники были обнаружены только в джунглях, пределы которых из-за особенностей своего строения не покидали. И эти хищники с цепкими лапами и двумя рядами зубов боялись людей до ужаса — улепётывали почём зря и никогда не возвращались. Что было весьма странно: они же не могли знать, что люди опасны, и первым делом должны были рассматривать таковых как еду.

Впрочем, терзаться переживаниями обо всём подряд не было времени. Нужно было искать, и курсанты искали.

Первую остановку и полноценный отдых они устроили только через три местных дня. Пополнили запасы пищи, проанализировали результаты первых исследований. Попытались придумать, как улучшить показатели, то есть как охватить бо́льшую площадь поверхности планеты. Конечно, безрезультатно. Они и без этого работали на пределе своих возможностей. Осмотреть местность более подробно невозможно: при увеличении нагрузки внимательность упадёт до минимума, и они запросто пропустят что-нибудь важное. База могла быть замаскирована. А даже если нет, вход в неё мог быть очень простой — дверь в земляной насыпи или люк в камне. Дронадоводов, кроме Жанны, было всего двое — Гарпия из второй команды и бескомандная Оливия. Обе владели своими дронадами откровенно слабей, поэтому большая часть работы легла на плечи Жанны. Ещё и приходилось постоянно консультировать других, исправлять их ошибки.

Конечно, при таком раскладе вскоре ей стало не до чего. Ответственность за общий успех операции, который во многом зависит именно от тебя — тяжкий груз.

Зато Лука проявил свои человеческие качества. Однажды заметил её плачевное состояние, когда Жанна клевала носом даже над долгожданным ужином, сделал ей послабление и взялся за двух других дронадоводов, выжимая из них все соки.

Тогда Жанна впервые смогла передохнуть. Это был настоящий праздник. Они как раз сделали первый большой привал. Жанна выспалась и так расслабилась, что нашла время снова помечтать об одиночестве. Размечталась и почти забылась. И мысли тут же уплыли в сторону, куда Жанна не желала бы их направлять при любом исходе дела.

Но когда мысли слушают своих хозяев — людей?

И сейчас, наблюдая, как Лука пялится на карту, будто взглядом можно протереть в ней прямой путь до военной базы, мечтала о том же. Достичь, наконец, цели. Это точно подарит ей немного одиночества и покоя.

Лука, наконец, всё рассмотрел.

— Можешь передохнуть и продолжай.

Он кивнул и отошёл. Свободна. Жанна тут же вскочила и отправилась к реке, которая текла неподалеку. Хотя и рекой её не назовёшь — слишком мелкая, максимум по колено, с одного берега заросшая густой ряской, с другого завалена камнями. Но походить по воде было приятно.

Что Жанна и сделала. Побродила по камням босиком, постояла в течении, вдыхая аромат мокрой земли и наслаждаясь тишиной. И красотой, пусть и чужеродной. Если особо не заморачиваться, можно представить, что попала в сказочный лес. Ну, или хотя бы представить, что ты на экскурсии на какой-нибудь туристической планете.

У неё всё прекрасно. Настолько, насколько возможно в данных обстоятельствах.

Только вот одно «но»: стоило сильно устать или расслабиться, как Жанне мерещился стук барабанов. Будто где-то далеко они стучат изо всех сил, пытаясь привлечь её внимание. Да ещё вокруг Луки то и дело вспыхивал красный контур.

Да уж, чего ей не хватает — так это звуковых и зрительных галлюцинаций. Что это вообще за хрень? Откуда она взялась? Неужто детские воспоминания всё продолжаются и никак не желают оставить Жанну в покое?

— Привет.

Она чуть не подскочила. Вот, пожалуйста — не услышала чужих шагов. Хотя… чьи тут могут быть шаги? Только курсантов. Речка в зоне работы излучателей, никто другой сюда не сунется.

На берег вышел Хват, не доходя до воды сел на огромный валун и выдохнул. Тоже, видимо, пришёл побыть в одиночестве.

— Привет.

— Ну, ты как? Подумала над моим предложением?

А, нет, не побыть в одиночестве. Пришёл подоставать.

— Хват, отвали. Я сказала — нет.

— Ну что тебе стоит? — заканючил тот. И взгляд сделал такой противный. Хотел, видно, как у побитой собаки, да не хватило мастерства.

— Даже обсуждать ничего не собираюсь. Отвали.

— Ну правда… Ну что тебе стоит? Пожалей друга — ты не представляешь, как тяжко без женщины.

— Да отвали ты! Не буду я с тобой спать только потому, что тебе тяжко!

— Но почему? Что тут такого? Ты ведь с Рыжим спала.

— В смысле — с Рыжим? Ты в своём уме вообще? Мы с ним встречались!

— И что?

— Ты не видишь разницы между тем, чтобы спать со своим парнем, с которым встречаешься, и просто с кем попало из жалости?

— Я не кто попало — я твой друг.

— Хват, последний раз говорю и надеюсь, что дойдёт. Отвянь!

Жанна так рявкнула, что сама себе удивилась. Но реально достал уже. Настырный, как сто чертей. Втемяшил себе почему-то в голову, что Жанна из жалости должна оказывать ему сексуальные услуги, и если долго об этом талдычить, она поймёт и пойдёт навстречу. Никак не мог уразуметь, что ничего такого Жанна делать не собирается.

Она натянула ботинки и вернулась в лагерь. Хотелось пройтись босиком, но по земле никто ходить не рисковал. Недавно Гавриш из первой команды наступил на какую-то хрень, отчего ему полступни раздуло — она стала как у слона. Говорит, ничего необычного не было на земле, и ничего необычного он не почувствовал. Только слабый укол. Сразу посмотрел — нет, ничего. Хорошо, что отёк спал часов через десять без последствий. Но эти часы все сидели как на иголках, и о продолжении похода, конечно, и речи не шло.

В общем, что это было, никто не понял, быстрый осмотр поверхности причину не обнаружил, на доскональный у курсантов не было времени, поэтому на всякий случай просто запретили бродить по земле босиком. Ну и, конечно же, желающих бродить и без того не осталось.

Лагерь выглядел на редкость безлюдно. Жанна выбрала место под уходящим вверх стволом джунгабаса, отпинала голубые грибы, которые так и норовили ткнуться под ноги, втиснулась в закуток между стволом и поросшим мхом камнем, убедилась, что сверху на нее ничего не свалится и, наконец, занялась делом. Она стала прокладывать путь дронад по двум новым квадратам. Скоро обед, уже пахнет жёлтыми грибами, которые дежурные запекали в углях. Грибов всех разновидностей в джунглях было великое множество. Курсанты нашли, по крайней мере, три вида съедобных. Они отлично набивали желудок, содержали кучу всего полезного и подходящего человеку, но на вкус были одинаково никакие. Всё равно, что резину жевать. Ещё один вид подходил для растопки огня. Остальные были для курантов бесполезны, а некоторые ещё и вредны. Например, голубые. Иногда они начинали так быстро расти, что если заснуть на маленьких, можно было проснуться, скорчившись среди огромных. И чтобы выбраться, требовались значительные усилия. Поэтому голубые грибы курсанты на месте стоянки нещадно уничтожали.

Жанна закончила с маршрутом и ещё раз стала его перепроверять. А её нос тем временем всё сильней чувствовал запах еды. Пусть и невкусной. Однако чего перебирать, еда — она и есть еда. Обед — всегда хорошо. К обеду курсант неизменно успевает проголодаться и съедает всё, что только дадут. А после ужина ей нужно ещё немного поработать, отправить дронаду в поиск хотя бы недалеко и ненадолго. Каждый дополнительный километр, осмотренный в своё свободное время, приближает к цели.

С такими мыслями Жанна подтвердила маршрут, вылезла из своего укромного уголка, уселась на поваленную ветку джунгабаса поближе к остальным и стала ждать. У костра суетились дежурные, Луки и Хвата не было видно, группы разведки до сих пор не вернулись.

Сидеть без дела было непривычно. Она повздыхала, достала и повертела в руках личный экран, который сунула в карман всего пару минут назад. Конечно, после падения он перестал быть личным и стал использоваться для общих целей. И Жанна ни разу не пользовалась им для своих собственных. Даже фотки ни разу не смотрела. И почту не проверяла. И сообщения.

Говорят, очень многим курсантам писал сообщения настырный чувак по имени Ахлейн. Курсанты отзывались о нём весьма насмешливо: мол, не устаёт доставать даже на необитаемой планете. Такое бы упорство да в дело! Но нет, он его использует только чтобы писульки посылать.

Жанна всегда пыталась абстрагироваться и заставляла себя молчать каждый раз, когда разговор заходил о нём. Молчала, пока длились нелестные обсуждения «упёртого барана» и насмешки над его недалёкой особой. Она понимала, что курсанты просто не знакомы с Ахлейном. И если бы не та пара случаев, когда Жанна столкнулась с сыночком шейха, сейчас она сама слушала бы все эти насмешки совершенно спокойно, а может — и присоединилась бы к ним.

Однако всё равно каждый раз становилось не по себе. Курсанты изгалялись как могли, но судя по обрывкам зачитываемых сообщений, Ахлейн не просто слал писульки. Он спрашивал, всё ли с курсантами в порядке, живы ли они. Сообщал, что студенты отправились на поиски базы к горам (это сообщение вызвало просто гомерический хохот). Писал о каких-то огромных ночных существах — личинках, с которыми столкнулись девчонки у катера. К счастью, без последствий.

Он не просил помощи и явно пытался наладить связь, но Лука запретил отвечать. Каждому, кому приходили сообщения, было приказано внести абонента в чёрный список.

Жанна, естественно, никогда не нарушала и даже не оспаривала ни этот, ни любой другой приказ командира. Просто подчинялась, как положено младшей по званию. И даже понятия не имела, приходили ли сообщения ей.

Но если раньше не было ни секунды, чтобы это проверить, то сейчас, словно специально, вокруг никого, и есть свободное время. Дежурные слишком заняты приготовлением грибов, которые легко сгорали, если их вовремя не вынуть, и по сторонам не смотрели. Даже Хват не спешил появляться и начинать канючить про свои нижепоясные проблемы.

И Жанна не выдержала. С каменным лицом, будто проводит расчёты или изучает маршруты, она вошла в управление экраном под личным паролем и проверила сообщения.

Их было три. Самое старое — от сестры. Она желала Жанне достойно пройти стресс-тест и писала, что очень соскучилась и хочет её повидать. Сообщение пришло ещё до крушения корабля.

Смотря на эти скупые строчки, Жанна сморгнула слезу. А мысль, что если она не вернётся, судьба сестры и племянника незавидна, отогнала прочь. Пока нет смысла об этом заботиться, иначе не останется сил заботиться о том, о чём стоит.

Сестра сильная, она дождётся. А если нет…

Иногда чужие проблемы решить невозможно. Если Жанна не вернётся, сестре придётся самой устраивать свою жизнь. Самой выкручиваться. А племяннику придётся расти стойким и учиться самостоятельно сопротивляться диктатуре деда, защищать себя и маму. Ничего. Она же выросла, а она девчонка. Мальчишка сможет дать сдачи раньше — тем более, к счастью, отец стареет. Хотя, к несчастью, не так быстро, как хотелось бы. Всё же современная медицина совершенствовалась с каждым годом. Говорят, лет через двадцать, вполне вероятно, человеку станет доступна практически вечная жизнь.

Впрочем, пока эти двадцать лет нужно как-то протянуть.

Жанна закрыла письмо сестры и перешла к двум ещё непрочитанным. Оба были от незнакомого адресата.

Первое.

«Здравствуй, Лисичка. Знаю, что ты цела и невредима. Знаю, что не ответишь. Просто хочу сказать, что думаю о тебе».

Жанна немного посидела неподвижно, прежде чем открыть второе сообщение.

«Напиши мне».

Всё? И что, это всё? Она нахмурилась, раз за разом пробегая глазами по двум коротким словам. Остальным, значит, он целые полотна пишет, а Жанне всего два жалких слова из себя выжал?

Она сама не знала, что чувствует. Вроде даже разозлилась, но это была напускная злость. Потом ей стало приятно, что Ахлейн её не забыл. Хотя к чему это всё? Интима Жанна не искала. Чего его искать, если только в её команде пять здоровенных лбов, не отягощённых постоянными отношениями, каждого из которого легко совратить. Даже напрягаться не придётся.

Того, что она искала, в них не было. И в Ахлейне нет.

Внутри будто кто-то хмыкнул. Ну да, конечно.

Нет, нет, не будем спорить!

И всё же она не понимала, зачем он пишет. Неужто на всякий случай? Вдруг на поверхности этой необъятной планеты они совершенно случайно столкнутся нос к носу, и тогда романтически настроенную на его персону Жанну легко будет развести на что угодно. Ради этого только и пишет. Действительно, а куда ещё девать силы и заряд батарей?

Ну не глупо ли?

Отвечать она, понятное дело, не стала. Зачем? Их ровным счётом ничего не связывает. Отключила сообщения и вышла из аккаунта без сохранения пароля. Память у Жанны была забита более важными вещами, так что теперь она может совершенно случайно забыть пароль. К лучшему.

Надо заниматься делом. Делом! Жанна прикинула время до ужина, вздохнула и вызвала одну из дронад. Дежурные ещё будут не менее получаса ковыряться. Значит, нужно провести время с пользой.

Первую дронаду она в последнее время почти не трогала — вдруг барахлит? После того сбоя в коридоре на стресс-тесте проверить дронаду было негде, ведь для этого требовалось специальное оборудование. А остальные четыре трудились по очереди, едва успевая заряжаться.

Жанна задала прописанный ранее маршрут и выключила передачу видео, потому что оно сжирает заряд. Из-за этого не получалось следить за перемещением дронады в настоящем времени, приходилось по её возвращении просматривать фото, снятые камерой на маршруте.

К счастью, в последнее время курсанты шли по более-менее ровному участку джунглей — по крайней мере, почти всегда по земле. Стволы джунгабаса высились вокруг, но вели себя примерно: опускались резко вниз, а потом долго тащились по земле, чтобы снова взмыть под прямым углом к небу. К тому же их было мало — настолько, что между ними умудрились нарасти не только многочисленные кусты, а ещё и другие деревья. В общем, снимков хватало для оценки окрестностей.

К моменту возвращения дронады Жанна напрочь забыла про Ахлейна. Желудок начал подвывать и требовать хотя бы грибов. Даже сырых. Кроме того, дронада в куче уже приевшегося пейзажа вдруг принесла подарок. Когда Жанна листала снимки, на одном из них её рука непроизвольно замерла.

То, что сняла дронада, сразу же прозвали «домик фей».

В режиме экономии батареи дронада делала снимки каждую секунду лёта — так, чтобы перекрывать всё окружающее пространство, не пропуская ни одного участка. Но снимок каждого кусочка местности был в единственном экземпляре.

Так вот, на одном из снимков стволы джунгабасов расступались, образуя идеально круглую полянку. Вся она заросла кудрявой травкой нежного салатового цвета, такого приятного, что хотелось стать коровой и её сжевать. А вот грибов вокруг не было и в помине.

И вот посреди этой полянки в лучах изредка проникающего сюда солнца росло странное корявое деревце. Невысокое, увитое цветами и листьями, живописно свисающими с ветвей и покачивающимися на ветерке. Всё в целом такое прелестное, что просто — Ах!

Но самое невероятное — вокруг деревца роились некие существа, похожие на фей. Жанна увеличила изображение и от удивления застыла на месте. Существа походили на неуклюжих толстеньких гуманоидов. Правда, не на взрослых людей и даже не на младенцев, однако имели тельце, ручки, ножки и голову. А вокруг пояса и по всей спине — множество крылышек. Лицо меньше похоже на человеческое: вместо носа и рта что-то единое, напоминающее трубочку, над которой два круглых глаза. И деревце, и крылышки были ярких, привлекательных цветов. Будто из детского мультика.

— Вау! — раздалось над головой.

Жанна никогда не скрывала просматриваемых изображений, любой курсант при желании мог подойти и посмотреть на то, что засняли дронады. И сейчас «домик фей» не избежал внимания курсанток. Те не могли не увидеть — ведь Жанна с такой тщательностью рассматривала картинку, что, конечно же, вызвала у окружающих любопытство. Может, там следы базы?

А, нет. Но тоже ничего.

Кроме Жанны, на курсе было всего пять девушек, которые так же, как и она сама, не имели особого желания общаться друг с другом. Жанне всегда было проще общаться с парнями. Остальным, похоже, тоже.

Но сейчас девчонки словно вспомнили, что они — нечто большее, чем просто военные. Когда вокруг открытой перед Жанной картинки собрались все курсанты, которые в данный момент находились в лагере, именно у девчонок горели глаза, сияли улыбки, а взгляд стал каким-то осоловело-ласковым.

— Какие пусечки! — проговорила Дамба, голос которой хрипел, как у мужика с сорокалетним стажем курильщика. Но даже таким голосом она умудрилась лепетать.

— Просто прелесть! — восклицала Гарпия тонко и взволнованно, что при её приличном росте и немалой комплекции звучало довольно смешно и нелепо.

Но никто этого не заметил. Даже курсанты мужского пола, кажется, впечатлились мимимишностью домика.

— Ох! Ах! Просто игрушка!

— Хотите, я вам парочку поймаю? — спросил Хват и подмигнул Жанне.

Никак не успокоится. Жанна закатила глаза. Как предсказуемо! Принеси самке трофей, и она тебе даст. Ничему такие, как Хват, не учатся!

— Что тут у вас?

Появился Лука, и все ахи и охи рассеялись, а толпа расступилась перед командиром. Курсантки растеряли улыбки, а парни так вообще сделали вид, будто тут, конечно же, какая-то неимоверная фигня, и они подошли посмотреть только из-за баб, которые развели громкие уси-пуси.

— Да вот, в гостях у сказки побывала, — сказала Жанна, продолжая рассматривать «домик фей».

Лука присмотрелся. Его брови полезли вверх.

— Они настоящие?

— Почему нет? — удивилась Жанна.

— Будто кукольный домик. Похожий был в детском шоу, которое недавно гремело на весь мир. Там пупсики жили.

В исполнении Луки слово «пупсики» вызвало у курсантов неудержимый продолжительный хохот.

— Могу сходить разведать, — снова влез Хват.

— Зачем нам это? — не отрывая взгляда от изображения, спросил Лука. — Самые безобидные с виду существа могут оказаться самыми опасными.

— Да брось! Чем могут быть опасны такие крошки?

— Ты сейчас серьёзно этот бред из себя исторг? — Лука перевёл взгляд на Хвата, словно припечатывая того к месту.

— Нужно ли нам вообще заострять на них внимание? — быстро спросила Жанна. Новую порцию криков командира она пока не желала слышать, даже ради маленьких миленьких летающих младенцев.

Прежде курсанты не раз встречались с местными животными, и потенциальных хищников старались проверить — ведь с ними вполне вероятно было столкнуться в джунглях. Однако впервые они встретили существ, внешне похожих на гуманоидов. Да и вообще, впервые видели что-то такое странное. Вполне вероятно, эти существа не удалялись от своего домика, иначе камера их уже хотя бы раз засняла. А раз они сидят в ограниченном пространстве, какое курсантам до них дело?

— Нет, — после долгого молчания решил Лука. — Они вряд ли отлетают далеко от своего жилища. И слишком редкие, чтобы тратить на них время. На еду не годятся.

— Какая еда! Это же каннибализм! — прохрипела Дамба. — Вдруг они вообще разумные!

— Почему разумные? — Лука напрягся. — С чего ты взяла?

— С того, что они похожи на гуманоидов.

— И что?

Дамба пожала плечами.

— Планета хоть и закрыта, но исследована. Будь тут разумная жизнь, об этом уже все знали бы. Так? — Лука быстро огляделся. По закрытым больше всего информации было у Толяна из четвёртой команды, который проходил практику в секретном архивном бункере и волей-неволей нахватался там всякого. Но сейчас его в лагере не было — видимо, удалился по личным делам.

— В теории тут может быть что угодно. Никто же причин закрытия планеты не озвучивает, — сказал кто-то другой. — А даже если бы озвучивали, мы-то не знаем, на какой из них находимся.

— Да, но разум! Люди ни разу ещё не находили разумную цивилизацию.

— Может, нашли… какую-нибудь в зачаточном состоянии. И не стали об этом объявлять.

— Да ладно, не стали! Такую новость не скроешь!

— Всё можно скрыть, если постараться.

Ну, конечно, заспорили, даже слюной плевались.

А Жанна всё смотрела на домик. Потом задумчиво сказала:

— Даже если они разумные, мы не обладаем полномочиями по установлению связей с инопланетянами. У нас даже теоретического опыта нет. Если они разумные, тогда мы даже права не имеем к ним приближаться.

Лука оживился.

— Точно! Нам скорее простят, если мы кого-нибудь из студентов АМКи на костре поджарим и сожрём, чем если мы вступим в первый неофициальный контакт с инопланетным разумом. Короче, фей игнорируем. Ещё что-нибудь есть?

Жанна покачала головой. Кроме домика, ничего интересного на новых снимках не было. Конечно, курсанты не так давно начали поиски базы, чтобы они уже увенчались успехом, но всё равно каждый раз, когда дронада приносила одни и те же картинки, в ней будто чуть-чуть надежды отмирало.

— Ничего, — Лука неожиданно заговорил нормальным тоном. — Ничего, всё равно найдём.

В общем, про «домик фей» было велено забыть. Жанна закрыла снимок и выполнила приказ.

Наступила ночь. Лука с тремя лидерами других команд совещался у костра, ещё несколько желающих поучаствовать или хотя бы уши погреть слонялись поблизости. Остальные отдыхали.

Жанна вымоталась и пыталась заснуть. Её место располагалось с самого края помоста, почти вплотную к охранному куполу. Она сама такое выбрала. Жанне дико не хватало одиночества. С того самого момента, когда она появилась в общежитии Космодемии, одиночество перекочевало в перечень вещей, о которых следовало забыть. Но здесь, где всего на расстоянии вытянутой руки свободные джунгли, желанное одиночество словно бродило там, вокруг лагеря, и напоминало о себе. Оно звало.

И этот вечный бум-бум, стоило закрыть глаза.

И красный контур вокруг Луки. Тот слишком мало спал и слишком много думал. Слишком много на себя взвалил. Конечно, это его прямая обязанность, но ведь когда обязанности раздавали, никто не говорил, что курсанты окажутся у черта на куличках и всё будет по-настоящему. День-два отвечать за половину курса ещё можно… но не так долго.

Лука изнашивал свой организм и голову и не собирался останавливаться.

А у Гаврюши, которому раздуло ступню, теперь светились ноги. Бледно-синим, переливчатым.

Но если об этом думать, можно сойти с ума.

Жанна зажмурилась и вместо всего вышеперечисленного заставила себя повторять характеристики дронад, пока не уснула.

Утром Лука объявил принятое намедни решение. Текущий световой день будет потрачен на отдых, заготовку припасов и небольшую вылазку в квадрат, который проверяла Оливия. Дронада принесла нечёткие снимки — кроны деревьев и заросли кустов слишком сильно закрывали обзор. Там придётся проверять территорию лично. По результатам скорректируют планы на следующий день. Как каждый раз. Но, скорее всего, завтра они сделают переброску на запад. Быструю, так что всем стоит морально подготовиться.

Лука сам возглавил отряд, вышедший на проверку квадрата. А у Жанны так просто был выходной. Она проверила дронадами весь радиус вокруг лагеря, и глубже в джунгли уже не было смысла соваться. Поэтому она запасала питание. А именно, собирала фиолетовые плоды с нескольких деревьев, которым удалось вырасти среди джунгабасов, выковыривала ножом их съедобные части, потом смешивала с консервантом и прессовала их в пищевой плёнке, сделанной из нано-конструктора. Наверное, создатели конструктора и подумать не могли, для чего он пригодится. Но, по крайней мере, свою рекламу «подходит для создания всего, что только может понадобиться в походе или при прохождении операции» конструктор подтвердил.

Будь у них большой объём такого конструктора, они могли бы сделать и самолёт. Но его было всего около килограмма. Попытки построить конструктор большего объёма пока приводили к нарушению стабильности — и предмет просто рассыпался.

Похожим образом была устроена клешня Хвата. Она покрывала его руку, включая запястье и ещё несколько сантиметров выше. Вроде не так уж много, но Хват учился контролировать эту клешню из нано-роботов несколько лет. А большего количества покрытия тела контролировать не мог никто. Ходили, конечно, байки про сплошные костюмы, но этому не верил ни один курсант. Упорядочить работу миллионов, а то и миллиардов нано-роботов человеческий разум был не способен. А искусственный никак не желал становиться настолько самостоятельным, чтобы решать эту задачу.

В общем, Жанна готовила питательные фруктовые пастилки, которые легко переносить и так же легко достать и съесть по дороге.

Тут к ней снова подкатил Хват. Ухмыльнулся и сказал:

— Жанна, детка, у меня для тебя сюрприз.

— Да ну? — не поднимая головы, спросила Жанна, входившая в ту половину человечества, которая на дух не переносит сюрпризы.

— Я решил принести тебе подарок.

— Какой?

— Милое крошечное существо. Фею.

Жанна так и застыла с ножиком, воткнутым в фиолетовый плод. Хват тем временем открыл общую карту изученной поверхности и стал настраивать свой маршрутизатор на дорогу к «домику фей».

— Эй! — Жанна заговорила негромко и осторожно, как с дурачком. — Лука сказал: фей игнорировать.

— Он сказал, а не приказал. Сама знаешь, это разные вещи.

— И что? Он имел в виду…

— Забей. Приказа не было.

— Хват, остановись! Это опасно!

— Полюбишь меня такого, как есть? Без подарков? — захохотал тот.

— Да пошёл ты!

Жанна разъярилась. Вот что за придурок?

— Короче, я предупредила. Тебе не светит, даже если ты притащишь эту фею. Чего делать не советую. Или у тебя совсем чердак съехал?

— Ага. Съехал.

Хват разозлился, у него даже кончик носа побелел. Жанна знала, что не стоит его лишний раз бесить, но он реально достал!

— Ну и вали! Я тебе не нянька!

Тот ухмыльнулся и запустил маршрутизатор. Демонстративно проверил, закрыты ли карманы, застёгнут ли пояс, и побежал рысцой по указателю.

Жаль, Луки в лагере не было — уж он-то быстро вправил бы ему мозги. К Жанне тотчас подошли трое человек и спросили, что случилось.

— Хват побежал к «домику фей» за трофеем, — сквозь зубы ответила она.

В последующем обсуждении были не раз упомянуты Хват со всеми своими родственниками по женской линии, а также его характер и сомнительные умственные характеристики. Но всё же курсанты коллективно решили, что нельзя бросать того на произвол судьбы: как говорится, дурачок, но наш, поэтому Жанне ничего не оставалось, как отправить вдогонку Хвату дронаду. И включить изображение. Ну ничего — батарея сядет, конечно, но за это получит Хват.

Эта длинноногая скотина уже далеко убежала. Все сгрудились за спиной у Жанны и провожали передвижения Хвата смешками и улюлюканьем. Тот их, конечно, не слышал, но словно нутром чувствовал публику, потому что то и дело эффектными пинками сбивал грибы, которые попадались по пути. На шляпки особо крупных с разбегу прыгал.

Зрители были довольны. Чего уж там скрывать, после стресс-теста курсанты толком и отдохнуть не успели, как чуть не убились при падении на планету — внимание! — безлюдную и заброшенную! С тех пор они, как те ишаки с картинок, только и делали, что ишачили. А тут такое развлечение!

— Резвый засранец.

— По сторонам не смотрит.

— Ого! Почти по колено вошёл. Вот это гриб!

— Кстати, а он их клешнёй будет ловить или руками?

— Мне тоже интересно.

Жанна только крепче сжимала зубы, сдерживая ругательства. Вот же сукин сын! Ну прямо хоть бери да на поводок сажай.

До «домика фей» было примерно километр, и Хват добежал за шесть минут, что, учитывая пересечённую местность и постоянные демонстративные взбрыки, весьма неплохой результат. Остановился заранее, за краем полянки. Жанна развернула дронаду так, чтобы видеть его со спины. Перед Хватом как раз во всей красе располагался «домик фей». Такой милый — глаз не отвести. И феи клубились вокруг — видимо, на самом деле дальше полянки не отлетали. Они походили на небольшое облако разноцветной сияющей мошкары.

Ещё часть фей выглядывала из пушистой травки, часть сидела на ветках. Хват подходил очень осторожно. Феи на него почти не реагировала, только изредка какая-нибудь вскидывала голову, если он делал резкое движение.

Хват что-то сказал, и Жанне пришлось усилить звук и сделать короткую перемотку.

— Они жужжат, — прошептал Хват в микрофон.

— Жужжат? — кто-то из курсантов был недоволен. — А почему жужжат? Почему не поют ангельскими голосами?

— Шёл бы ты обратно! — не сдержалась Жанна.

Хват, конечно, ответа не слышал — дронады не передавали обратный звук. Он подкрадывался к одной из фей, что увлеклась расчёсыванием травы на самом краю поляны. По крайней мере, так выглядело со стороны. Фея подлетала, перебирала и тянула травинки руками и ногами, словно проверяя, целы ли они. Потом отпускала — травинка снова сворачивалась спиралькой — и продолжала с соседними травинками. Так и забрела на самый край.

Хвату хватило ума активировать клешню. Его правая рука покрылась нано-ботами, превратив руку в блестящее оружие. Теперь Хват мог раскрошить рукой камень, а прокусить клешню не сумела бы даже акула. И ещё он мог без вреда здоровью совать её в раскалённую лаву или в жидкий азот. Теоретически.

Конец ознакомительного фрагмента.