Хочу богатого, или Кто не спрятался я не виновата!

Юлия Шилова

Жить скучной серой жизнью от зарплаты до зарплаты с неудачником-мужем, не хватать звезд с неба – это не для Ани. Она мечтает стать женой обеспеченного мужчины. Желательно, ко всему прочему, чтобы он был бы еще и красивым, добрым и нежным. Итак, вперед, на охоту за миллионером! Аня пытается искать его везде: в особняке на Рублево-Успенском шоссе, на пляже, в ресторане. Но мужчины, которых девушка принимает за своего принца, на поверку оказываются то сексуальными извращенцами, то какими-то нравственными уродами. Столкнувшись с ними, Ане приходится перешагнуть через унижения, разочарования, даже через убийство. Найдет ли Аня мужчину своей мечты? Ведь может наше счастье там, где мы его совсем не ищем…

Глава 5

Вытаращив на Бориса глаза, я постаралась унять нервную дрожь и спросила:

— Ты?

— Я, — глухо ответил Борис и сжал меня еще сильнее.

— Мне больно, — жалобно произнесла я и поджала губы.

Борис слегка ослабил хватку, и я увидела, как по его шее скатилась струйка пота. Это означало, что он нервничает не меньше меня.

— Что ты здесь делаешь?

— Я просто гуляю. Решила подышать свежим воздухом.

— И как тебе дышится?

— Хорошо, — только и смогла сказать я. — Воздух тут просто замечательный.

В этот момент меня вновь сковал страх, и я не сомневалась в том, что Борис заметил ужас в моих глазах. Инстинкт самосохранения говорил мне о том, что я должна срочно бежать как можно дальше и как можно быстрее. Только вот куда можно было убежать из дома, территория которого обнесена глухим высоким забором? Видя мой страх и мое отчаяние, Борис улыбнулся и прошептал:

— Ты меня боишься?

— Нет, — соврала я и ощутила, как предательски задрожали мои колени.

— А мне кажется, что ты все же меня боишься.

— С чего бы это?

— Глупышка, не стоит меня бояться. Я не причиню тебе вреда.

— Когда я уходила из спальни, ты крепко спал.

— Я забыл предупредить тебя о том, что только со стороны кажется, что мой сон крепок. Я просыпаюсь почти от каждого шороха. Значит, ты погулять вышла?

— Вышла, — судорожно кивнула я.

— Не спалось? — Голос Бориса был полон подозрения.

— Не спалось, — ответила я и невольно вздрогнула.

Из домика без окон вновь доносились непонятные всхлипы, то ли стоны, то ли плач, а то ли какое-то скуление.

Мое тело словно окаменело. Теперь я боялась не то что говорить. Я боялась дышать. Услышав странные звуки, Борис заметно изменился в лице, и, ласково обняв меня за плечи, повел в сторону своего дома.

— Пойдем отсюда.

— А что там?

— Ничего особенного.

— Ну скажи, что там?

— Теперь я понял, что тебя напугало. — Его голос моментально потеплел. — Представляю, чего ты только себе не нафантазировала! Наверное, ты подумала, что я жуткий садист и непонятно кого держу взаперти. Там сидит моя собака.

— Кто?

— Собака.

— У тебя есть собака?

— Есть. Только она сейчас очень больна.

— Что с ней?

— В нее всадили две пули. Она чудом выжила.

— Кто же в нее стрелял? — задала я вопрос, пораженная до глубины души.

— Плохие люди.

Поняв, что этот ответ меня не устраивает, Борис помрачнел и тихо произнес:

— Понимаешь, мне просто очень больно об этом говорить. У меня есть чудесный пес Барс. Однажды он выскочил за ворота дома, и около двух суток мы не могли его найти. Я, конечно, переживал, но верил, что он вернется. Правда, так надолго он никогда не убегал. Конечно же, я его искал. Прочесал все окрестности. Его обнаружил мой охранник. Барс лежал на краю поселка и умирал. Одним словом, пса нашли по счастливой случайности. Какая-то сволочь всадила в него две пули. Барса чудом удалось довезти до ветеринарной клиники. Он попал прямо на операционный стол.

— Ужас какой, — только и смогла произнести я.

— Мне очень тяжело об этом рассказывать. Если в этой жизни и бывают верные и преданные друзья, то это мой Барс.

— Кому он помешал? Кто его застрелил?

— Если бы я только знал, то задушил бы этого гада своими руками.

— Ты так его и не нашел?

— Нет.

— Но хоть какие-нибудь предположения есть?

— В том-то и дело, что нет. Здесь живет вполне приличная публика. Ума не приложу, кому понадобился мой пес.

— А у тебя много врагов и завистников?

— Конечно, много. Когда у человека есть деньги, то у него и врагов хватает.

— Но это должен быть кто-то, кто может попасть в поселок.

— Пойми, я не могу конкретно кого-то обвинить. У меня нет никаких доказательств.

— А может быть, это предупреждение? — Я остановилась и с тревогой посмотрела на Бориса.

— Какое еще предупреждение?

— Очень часто человеку дают понять, что ему угрожает опасность. Убивают животное, которое ему особенно дорого, кошку или собаку. В одном фильме злоумышленники повесили на суку любимую кошку хозяина. По своей сути, смерть кошки или собаки никому не нужна. Смерть любимого животного является предупреждением о том, что дальше будет еще хуже. Это только начало твоих неприятностей.

— Малыш, да ты, я смотрю, детективных сериалов насмотрелась, — ухмыльнулся Борис.

— Между прочим, ты зря мне не веришь. Я тебе дело говорю. Напрасно ты на ночь охрану отпускаешь. Если выпустили две пули в твою любимую собаку, значит, что опасность угрожает и тебе.

— Ты хочешь сказать, что следом за собакой могут убить меня?! — Борис нахмурил брови.

— Ты сам это сказал, — потупила я глаза.

— Не каркай, — ледяным голосом произнес Борис.

— Я не каркаю. Я хочу тебе помочь.

— Чем? — Во взгляде Бориса читалось недоумение.

— Остаться в живых, — еле слышно произнесла я и прикусила язык.

Поняв, что я ляпнула лишнее, я попыталась тут же себя реабилитировать и, подумав о том, что безопасность утопающего — это только дело рук самого утопающего, тут же перевела разговор на другую тему:

— Так ты не рассказал мне про Барса. Что было после того, как ему сделали операцию?

— Он выжил, — холодно ответил Борис.

— Это я уже поняла.

— Я забрал его из больницы. Я сам делаю ему перевязки и обрабатываю его раны. Он терпит дикие боли, не дается мне, поэтому у меня вся рубашка в крови.

— А может, было бы лучше, чтобы его лечил квалифицированный медик?

— Он никому не дается. А одному ветеринарному врачу он просто прокусил руку. Пес настолько обезумел от боли, что кидается на всех, кроме меня.

— А ты колешь ему обезболивающее?

— Конечно, колю. — Борис помолчал и добавил: — Ты не думай, что я тебя вчера обманул. Я действительно рисую. Уколол, перевязал Барса и принялся творить рядом с ним. Он любит за мной наблюдать. Это его успокаивает.

— Почему ты сейчас к нему не зашел? Он так жалобно скулил. Мне даже показалось, что это скуление похоже на стон или на женский плач.

— Это мой Барс так страдает. А заходить к нему лучше не нужно. Ему и так тяжко. Зачем я буду к нему заходить лишний раз без надобности? Поскулит и уснет.

Как только мы зашли в дом, Борис взял меня за руку и сказал вполне убедительно:

— Не вздумай подходить к этой избушке. Если ты подойдешь к ней совсем близко или не дай бог откроешь дверь, Барс растерзает тебя на части, и я не успею тебя спасти. Барс ненавидит людей.

— Всех?

— Всех. Единственный человек, которого Барс терпит, — это я. Я его хозяин, вырастил его. Было время, когда я кормил его из бутылки с соской. Я взял его совсем маленьким.

— А какой Барс породы?

— Московская сторожевая.

— Большой пес?

— Большой.

— Как ты думаешь, а эта ненависть к людям у него когда-нибудь пройдет?

— Вряд ли. Хотя пока трудно давать какие-нибудь прогнозы. Сама посуди, как он может любить людей после того, как в него всадили две пули. Ты меня поняла?! Ты поняла, что не стоит даже подходить к дому? Это опасно для жизни. — Голос Бориса стал чересчур суровым.

— Поняла. Спасибо, что предупредил. Я же не сумасшедшая и не самоубийца, чтобы заглядывать к Барсу.

— Я тоже так думаю. Ты производишь впечатление вполне адекватной и разумной девушки. Думаю, ты не хочешь, чтобы Барс когда-нибудь тобой пообедал или поужинал.

От последних слов по моему телу пробежали сильнейшие мурашки. Заметив это, Борис вновь ухмыльнулся и произнес с особой издевкой в голосе:

— А ведь сегодня ты могла стать для Барса поздним ужином.

— Что? — опешила я.

— Что слышала. Считай, что я спас тебе жизнь. Хорошо, что я так чутко сплю. Даже страшно подумать, что было бы, если бы я не проснулся. И что бы я с твоим трупом делал?

— С чем? — Я почувствовала, что меня замутило, и отшатнулась от Бориса.

— Извини, — тут же спохватился Борис. — Просто я очень сильно за тебя переживал. Барс и в самом деле сейчас агрессивен и непредсказуем. Это я идиот. Нужно было предупредить тебе сразу. А то ты смотрела на меня как на садиста, маньяка или убийцу. Словно я кого-то в этом доме замочил или кого-то на привязи держу.

— Я даже так и подумать не могла, — вновь соврала я.

Не успела я договорить последнюю фразу, как Борис прижал меня к себе и прошептал:

— Послушай, раз уж мы оба проснулись, то самое время заняться любовью. В конце концов, за тобой должок. Я же спас тебе жизнь. Давай не будем терять времени и лучше займемся твоим любимым занятием.

— Каким? — не сразу поняла я Бориса. — Рисованием, что ли?

— Дуреха! Рисованием ты займешься завтра. А сейчас лучше покажи мне, как ты любишь трахаться.

— А почему ты думаешь, что это является моим любимым занятием?

— Потому, что я сразу тебя раскусил.

Ни говоря больше ни слова, Борис взял меня за волосы и наклонил мою голову, достаточно быстро расстегнув при этом свою ширинку. Не ожидая от самой себя, я принялась целовать его мужское достоинство с особой страстью и даже с какой-то теплотой и любовью. Борис заметно покраснел, тяжело дышал, как-то бессвязно меня благодарил и гладил мои взъерошенные волосы. А когда пришел в себя, то посмотрел на меня необыкновенно нежным взглядом и прошептал:

— Малыш, как же классно это у тебя получается! У тебя за плечами хорошая школа. Мастерство не пропьешь.

В моих глазах появилась жуткая обида. Мне хотелось сказать Борису, что я не доставляю подобное удовольствие первому встречному мужчине, что некоторые просили меня об этом достаточно долго, но так и не дождались, просто он мне очень приятен и симпатичен. Всего-навсего мне захотелось сделать приятное человеку, к которому я почувствовала слишком сильное влечение. Но… Я подумала, что мои слова будут выглядеть слишком смешно и неправдоподобно.

…Я промолчала. Я умею глотать обиды и делать вид, что все хорошо.