Ликвидатор, или Когда тебя не стало

Юлия Шилова

Если вы можете позволить себе иметь все, что душе угодно, и к тому же ваш муж умница – значит, вы самая счастливая женщина на свете! Как бы так! Жанна, молодая актриса, ради семейной жизни отказалась от карьеры – такое условие ей поставил муж Матвей. Скучное существование в достатке вынудило девушку в корне изменить свою жизнь, что привело к потере супруга, предательству друзей – и это еще не конец! Трудно представить, что пришлось перенести Жанне – унижения, надругательства над душой и телом… Другая бы не выдержала. Но только не она! Месть – хорошее средство от страха! А может быть, любовь?..

Глава 5

Проснулась я от дикой боли в висках. Мне казалось, что стоит встряхнуть головой, и она разломится на кусочки. Вне всякого сомнения, виновата вчерашняя водка. Никогда не пила ее на голодный желудок и тем более в таких количествах.

Встала с раскладушки и дернула дверь. Закрыто. Вот придурок! Интересно, сколько сейчас времени? День или ночь? Долго ли я спала? Я стала стучать что было силы.

Не знаю, сколько мне пришлось тарабанить, но на мой стук никто не отреагировал.

— Паша! Паша, придурок хренов! Открой дверь! — не сдержалась я.

Неожиданно дверь открылась, и на пороге появился заспанный Паша. Он схватил меня за шиворот и злобно произнес:

— Это кто придурок?

— Прости, но я не могу здесь больше сидеть. Я хотела узнать, который час.

— Я задал тебе вопрос: кто придурок?

— Ты, — прошипела я.

— Я?!

— Конечно, а что, здесь есть еще кто-то, кроме тебя? Какого черта ты вообще меня сюда привез, а тем более запер?! Нам надо было еще раньше разбежаться, когда на чердаке встретились. Шел бы ты своей дорогой и меня не трогал. Мне без разницы, кто убил блондинчика — ты или кто-то другой.

— Послушай, бытовушница! Что ты мне уже второй день тележишь про какого-то блондинчика? Мне наплевать, кого ты убила! А сидеть в этом чулане ты будешь столько, сколько я посчитаю нужным! И если вздумаешь орать и мешать мне спать, я тебя застрелю. Понятно?!

— Понятно.

— Ну вот, так-то лучше. — Паша откинул меня к стене, усмехнулся и закрыл дверь.

Я подбежала к двери и громко закричала:

— Ты мне не сказал, сколько времени!

— Тебя это не должно интересовать.

Мне ничего не оставалось делать, как снова лечь на раскладушку и закрыть глаза. Сколько я так лежала, не имею представления. Иногда мне казалось, что прошли сутки, затем двое, а может, и того больше. Я теперь поняла, как сидят узники в камере. Только им хоть баланду приносят, а мне даже и такой привилегии нет. «Толчок» есть, стол есть, раскладушка тоже имеется, а вот еду мне никто не носит. Интересно, что за тип этот Павел? Имеет ли он отношение к убийству блондинчика? Если не имеет, то какого черта он делал на чердаке с винтовкой в руках и пистолетом в кармане? А может, он находился там по своим делам? Интересно, какие там могут быть дела, тем более с такой экипировкой? Блондинчика пытали при помощи ножа и били чем-то тяжелым. У Паши я не видела ни того ни другого. А вдруг он и в самом деле случайный человек?

Скорее всего, так оно и есть. Если бы Паша имел отношение к тем, кто подставил меня с блондинчиком, то уже давно сдал бы меня в милицию. Нет, по-моему, он сам чего-то боится и меня подозревает.

Услышав быстро приближающиеся шаги, я насторожилась.

Открылась дверь, и на пороге появился Павел. Он выглядел посвежевшим и, кажется, был в отличном расположении духа. Белая майка подчеркивала его хорошо развитую мускулатуру, а спортивные штаны выделяли мужское достоинство. На шее висела умопомрачительная золотая цепь, толщиной в четверть пальца. Сегодня он показался мне особенно привлекательным, хотя не исключено, что я просто не разглядела его как следует, так как мои глаза никак не могли привыкнуть к свету.

— Как самочувствие? — улыбнулся он.

— Отвратительно.

— А что так?

— Если тебя сюда посадить, какое у тебя будет самочувствие?

— Крысы по тебе не бегали?

— Что?!

— Я спрашиваю, крыс не видела?

— Каких еще крыс?

— Самых обыкновенных, с огромными зубами. Я сюда вообще стараюсь никогда не заходить, их здесь целый рассадник. Потраву кидал, капканы ставил — бесполезно. Ночью пищат, аж в другой комнате слышно. Вот пришел тебя проведать. Думал, может, крысы тебя уже скушали. Не ожидал, что ты живая, да и все органы на месте.

Я широко раскрыла глаза. Посмотрела вниз под раскладушку. Затем перевела безумный взгляд на Пашу. После чего заорала что было сил и бросилась к двери. Повалив своего мучителя на пол, я выскочила на улицу и села на крыльцо.

Глаза заболели от яркого солнца. Погода просто чудо. Следом за мной вышел Паша и сел рядом.

— Что орешь как ненормальная?

— Я больше в чулан не пойду. Сам теперь там спи. Хоть стреляй — не пойду.

— Столько времени там просидела — и ни хрена, а сейчас орешь как ошпаренная.

— Я не знала, что там крысы.

Паша посмотрел на часы. Затем резко схватил меня за руку и потащил в дом.

— Куда ты меня тащишь? — Я постаралась вырваться.

— К телевизору. Хочу тебе кое-что показать. Я уже сегодня видел. Сейчас повторение будет.

— Не хочу ничего смотреть. Я есть хочу.

— Успеешь. Посмотри, я думаю, что тебе будет довольно интересно.

Мне пришлось сесть на стул напротив телевизора и ждать чего-то необычного. На экране появилась заставка программы «Криминал». Я прослушала информацию о сильном пожаре, нескольких дорожно-транспортных происшествиях, убийстве крупного бизнесмена и бытовых убийствах.

— Не понимаю, почему ты считаешь, что мне это должно быть интересно.

— Не торопись. Сейчас ты услышишь то, что вряд ли оставит тебя равнодушной.

Буквально через несколько секунд на экране вспыхнула надпись:

«Следователь просит помочь». Затем я увидела свою фотографию и услышала голос диктора, от которого по телу пробежали мурашки и перехватило дыхание. «За совершение тяжкого убийства разыскивается Виноградова Жанна Владимировна, 1973 года рождения…» Дальше все было словно в тумане. Запомнилась лишь последняя фраза: «У нас имеются данные, что Жанна Виноградова покрасила волосы в седой цвет, вероятно, для того, чтобы скрыть свой возраст».

Когда передача закончилась, я по-прежнему тупо смотрела на экран. Я даже не заметила, что Павел выключил телевизор.

— Тебе раньше было лучше.

— Что?

— Я говорю, что на фотографии ты мне понравилась больше. Можно сказать, что даже очень ничего. Зачем ты покрасила волосы в такой бестолковый цвет?

— Я их не красила. Я поседела. Такой краски не существует. Надо много пережить, чтобы стать старухой за один день, — тихо произнесла я.

— Почему же по телику сказали, что ты их покрасила? — не унимался Павел.

— По телику много что говорят. Например, что я убила человека, хотя я никогда никого не убивала.

— Да ладно заливать!

— Мне совершенно безразлично, веришь ты или нет. Меня подставили. В данный момент я больше всего волнуюсь за то, что теперь не смогу свободно передвигаться по улице. Вдруг кто-нибудь меня опознает и сдаст ментам?

— Зачем далеко ходить, это могу сделать я.

— Что?! — уставилась я на него безумным взглядом.

— Что слышала. Если мне вздумается, я могу тебя сдать ментам.

— Хорош стукача из себя строить. У тебя тоже рыльце в пушку. Какого черта ты делал на чердаке, имея при себе столько оружия?!

— А это уже не твоего ума дело. Дергай отсюда, поняла? Дура седая! Тебя на первом же посту остановят и в ментовку заберут! На тебя розыск объявили, милочка.

— Ты меня выгоняешь?

— Выгоняю. Топай отсюда, пока не пристрелил. Надоела со своими дурацкими вопросами.

Я встала, достала из кармана резинку и собрала волосы в пучок. Затем оглядела свою футболку, забрызганную кровью, и произнесла:

— Хорошо, я уйду. Только дай мне какую-нибудь футболку. Я не могу идти в таком виде.

— Как это — дай?! Она, между прочим, денег стоит.

— Тогда продай.

— Сто баксов.

— Ты что, с ума сошел, что ли?! С чего ты взял, что твои дерьмовые футболки стоят сто баксов каждая?!

— Дерьмовые, недерьмовые, а за сто баксов одну продам.

— Пользуешься тем, что до магазина я не дойду. У меня, к сожалению, нет выбора.

— Гони сто баксов — получишь какую-нибудь ненужную мне футболку. Спортивные штаны — триста баксов.

— Я не ношу спортивные штаны.

— Смотри, как знаешь. На джинсах, прямо у кармана, пятно крови.

Я посмотрела на джинсы. В самом деле, у кармана красовалось довольно большое пятно. Если прикрыть футболкой, будет незаметно, но все же в моей ситуации лучше с таким не ходить. Я достала кошелек, отсчитала четыреста баксов и протянула их этому жмоту.

— На, подавись.

Он никак не отреагировал на мои слова. Подошел к шкафу, достал черную выгоревшую футболку, старые ношеные спортивные штаны и протянул мне:

— Как раз на четыреста баксов потянет.

Я отдала деньги за это старье и, не говоря ни слова, вышла в другую комнату. Раздевшись, с брезгливым выражением лица стала натягивать влетевшее мне в копеечку барахло. Случайно обернувшись, я увидела стоящего в дверях Павла.

— Между прочим, подглядывать нехорошо.

— А я и не подглядывал. Я же не прятался, а просто стоял и смотрел, как ты переодеваешься. Фигурка у тебя, как у манекенщицы. Если бы не седая башка, то можно сказать, что ты красивая баба.

— Что, понравилась?

— Больно надо. Ты вообще не в моем вкусе.

— Ты тоже не особо мне симпатичен.

Я сморщилась и ехидным голосом произнесла:

— В хорошее время никогда бы не надела такие паршивые шмотки, а уж тем более не потратила бы на них сумасшедшую сумму денег.

— А когда у тебя были хорошие времена?

— Были. Не всегда же я с седой головой ходила.

Вытащив свой бумажник, я положила его в карман спортивных штанов. Затем окатила Павла ледяным взглядом и направилась к выходу.

— Знаешь, на кого ты сейчас похожа? — не унимался Павел.

— Не знаю и знать не хочу, — сказала я и натянула на глаза кепку.

— На дачницу-огородницу. Хочешь, дам тебе тяпку, чтобы правдоподобнее было? Тогда ни один постовой не остановит.

— Пошел ты со своей тяпкой!

Я дошла до калитки и еще раз оглянулась на Павла.

— Тебе хоть есть куда идти? — весело спросил он.

— Не знаю. Не пойму, чему ты так радуешься?

— А что мне не радоваться? Продал старье за четыреста баксов. Малость, но приятно. Не каждый день можно так приторгануть. Не забывай, что ты в розыске. Домой тебе нельзя, да и к родителям тоже.

— За это не волнуйся, торгаш!

Открыв калитку, я медленно шла по проселочной дороге. Чудовищное дело, но идти-то мне действительно некуда. Ведь у меня последнее время и знакомых-то не было. Я имею в виду тех знакомых, к которым можно прийти и честно рассказать о своей беде. Возвращаться в съемную квартиру тоже страшно.

Вдруг хозяйка смотрела «Криминал» и уже меня опознала? Немудрено, что там меня может ждать засада. Страшно остаться одной и понять, что ты никому не нужна. У меня даже нет ни одной подруги! Я дошла до опушки леса и остановилась. Нет, наверное, все-таки лучше вернуться обратно. Опустив голову, я поплелась назад.

На крыльце сидел Павел с бутылкой пива в руках и торчащей в зубах сигаретой.

— Мне некуда идти, — сказала я еле слышно.

— Я так и понял.

— Почему ты меня не остановил?

— Зачем? Я знал, что ты вернешься.

— Ты всегда такой самоуверенный?

— Всегда.

— Мне каждую минуту казалось, что я услышу, как кричат: «Жанна, Жанна, стой!» Оглянусь и увижу тебя.

— Не дождешься! — ухмыльнулся Павел.

— Скотина, гад! — не выдержала я, подняла с земли камень и запульнула им в Павла. Он успел нагнуться, и камень пролетел в нескольких сантиметрах от его головы. С треском ударившись о косяк, он упал на землю, оставив небольшую вмятину.

— А вот этого не стоило делать.

Мой новый знакомый злобно посмотрел на меня и, не сказав ни слова, пошел в дом. Постояв еще пару минут на крыльце, я зашла следом. Этот противный тип сидел с блокнотом и что-то рисовал. Я заглянула в блокнот и увидела какие-то непонятные схемы. Паша захлопнул блокнот прямо перед моим носом.

— Послушай, когда наконец ты уберешься отсюда?!

— Я хочу есть.

— Я тоже. Картошка в мешке. В холодильнике есть мясо. Можешь чего-нибудь приготовить.

— Вот еще, а почему я должна тебе готовить?

— Ты хочешь, чтобы это сделал я?

— А почему бы и нет?

— Тогда это будет стоить денег. Сто баксов — и ты увидишь на столе прекрасный ужин. Ну как, седая твоя башка?

— Пошел ты! За сто баксов я могу поесть в приличном ресторане, а не в этой убогой берлоге, тем более с таким неприятным типом, как ты.

Я достала мясо из холодильника и принялась резать его на кусочки. Павел ухмыльнулся, раскрыл свой блокнот и погрузился в чертежи. Приготовление пищи заняло часа полтора, при этом мы не перемолвились даже словом. Все это время я пыталась составить план дальнейших действий.

В конце концов я не выдержала и первая нарушила молчание:

— Послушай, в твоем чулане я совершенно потеряла счет времени. Мы сейчас будем ужинать или обедать?

— Ужинать.

— Понятно. Ну что ж, можешь садиться за стол. Ужин готов.

— Хочешь, чтобы я оценил твои кулинарные способности?

— Еще чего не хватало! Я же не невеста на выданье!

Павел подошел к столу и с любопытством приподнял крышку кастрюли.

— Не трогай! — Я хлопнула его по руке. — Сейчас разложу по тарелкам.

Павел достал свою большую кожаную сумку и извлек из нее бутылку греческого коньяка.

— Будешь?

— Можно, — вяло ответила я.

— А что такая недовольная? Я же тебе не водку предлагаю.

— Водка тоже разная бывает. Иногда я могу пригубить грамм сто «Финляндии» или «Юрия Долгорукого». А из коньяков я предпочитаю «Хеннесси». Это тебе так, на будущее.

— Губа не дура, — обиделся Паша и поставил свою бутылку на стол. Я аккуратно разложила приготовленную пищу по тарелкам и вытащила из настенного шкафчика рюмки. Паша разлил коньяк и с интересом посмотрел на меня.

— За что пьем? — прищурился он.

— Ни за что, а за кого.

— За кого пьем?

— За меня, конечно. Не за тебя же, — улыбнулась я и подняла рюмку.

Павел принялся поглощать пищу, не забывая при этом подливать коньяк.

— Вкусно? — поинтересовалась я.

— Да так, средней паршивости.

— Врешь! Что ж ты тогда за обе щеки уплетаешь?

— Это так, с голодухи.

— С голодухи, говоришь! Смотри, добавки не получишь!

Когда в тарелке Павла стало пусто, он посмотрел на меня хитрыми глазами и жалобно протянул:

— Добавки можно?

— Потому что с голодухи или потому что вкусно?

— Вкусно.

— Тогда можно. — Я положила полную тарелку и поставила перед Павлом.

— Спасибо.

— На здоровье.

Павел пошел по направлению к сумке и достал вторую бутылку коньяка.

— Будешь?

— Буду, конечно. Наливай, а то у меня голова по швам трещит от такого количества мыслей.

— Да уж, тебе есть над чем подумать. Послушай, а зачем ты грохнула своего любовника?

— Я никого не убивала. Меня подставили.

— Интересно, каким способом?

— Самым обыкновенным. Я зашла в квартиру, а там уже лежал труп. Подошла к окну, смотрю — едет милиция. Кругом мои отпечатки пальцев. Я, кажется, понимаю, почему меня считают виновной…

— Почему?

— Со страха я выронила пистолет Матвея и совсем про него забыла. Скорее всего, его нашли рядом с трупом. Пистолет зарегистрирован на имя Виноградова.

Хотя в блондинчика не стреляли, а резали ножом, все равно брошенный пистолет — очень веская улика. Дура, я совсем забыла про оружие!

— А кто такой Матвей?

— Мой муж.

— Ах, а ты у нас, оказывается, еще и замужем! Так где же сейчас твой благоверный, когда ты попала в столь неприятную ситуацию?

— Он ничем не может мне помочь.

— Почему?

— Потому что он умер!

— Извини. Я не хотел тебя обидеть.

— Мне кажется, что меня уже вообще невозможно обидеть.

Я встала из-за стола и направилась к выходу. Сев на крыльцо, обняла колени руками и задумалась. Павел вышел следом и сел рядом.

— Если хочешь выговориться, то я могу тебя выслушать.

— Вот еще, нашел дуру! Ты ударил меня по шее, продержал в чулане, развел на четыреста баксов, грозишься сдать ментам! После всего этого ты хочешь вызвать меня на доверительную беседу — черта с два!

— Как знаешь.

— У тебя переночевать можно?

— Не боишься? А вдруг я сдам тебя ментам?

— Зачем? За меня же вознаграждение все равно не дадут.

— А может, просто так — возьму и сдам.

— Не вижу смысла. У меня сложилось впечатление, что ты сам с милицией не дружишь.

— С чего ты взяла?

— Посмотрела на твой арсенал и пришла к выводу. Так ты не ответил на мой вопрос: у тебя можно переночевать?

— Можно, только в чулане.

— Ты что, совсем идиот, там же крысы!

— Ты меня спросила, а я ответил. Оставайся, ночуй, но только в чулане.

— Да пошел ты на хрен! Придурок!

Я встала и направилась к калитке.

— Ты далеко собралась?

— Куда угодно, только подальше от этого сумасшедшего дома!

Я решила выйти на трассу и поймать попутку. Пошел к черту этот придурок, возомнил о себе бог знает что! Такой может пристрелить или в ментовку сдать.

— Жанна! Жанна, стой!

Обернувшись, я увидела Павла.

— Я хочу, чтобы ты вернулась обратно.

— Для чего? Для того, чтобы лечь в чулане?

— Ты можешь лечь в спальне.

— А ты?

— Я лягу в другой комнате.

— Ты не сдашь меня ментам?

— Нет, конечно.

Вздохнув, я подошла к Павлу, и мы пошли в обратную сторону.

— Ты хотела выйти на трассу и ловить попутку?

— Ты угадал.

— Видимо, жизнь тебя ничему не научила. Не слишком ли поздно для того, чтобы ловить попутку?

— Господи, да кому я нужна? У меня все равно голова седая. Сам говоришь, что выгляжу я как уродина.

— Ночью любая покатит, в темноте не видно.

— Даже так?

— Представь себе.

Мы вернулись в дом. Пашка показал мне мою кровать, а сам ушел в соседнюю комнату, включил телевизор и прилег на диван. Я сняла штаны, осталась в футболке, залезла под одеяло и постаралась уснуть. Спать совершенно не хотелось. Наверное, выспалась в чулане. Отбросив одеяло, я встала, тихонько прокралась в комнату, где лежал Павел, и села в кресло. Почувствовав мое присутствие, он поднял голову.

— Что, не спится?

— Не спится, — вздохнула я. — Может, выпьем еще по рюмочке?

— Неси.

Я налила коньяк и протянула одну рюмку Павлу.

— Садись рядом.

Присев на краешек дивана, я выпила рюмку и поставила ее на пол.

— О чем ты думаешь? — спросил он.

— О том, как жить дальше. Совсем недавно я была замужем. Мой муж был влиятельным и обеспеченным человеком, и, кроме того, он любил меня. У нас был ребенок, двухэтажный особняк, прислуга, но мне этого показалось слишком мало.

— Тебе стало скучно?

— Можно сказать и так. Понимаешь, человек должен быть готов к большим деньгам, а я оказалась к ним совершенно не подготовленной. Я деградировала, понимаешь. По желанию супруга бросила учебу, перестала общаться с внешним миром, оградила себя от друзей и в результате осталась совсем одна. Муж делал карьеру, деньги, а я сходила с ума от тоски и скуки. Я стала противна сама себе. Деньги сделали меня пассивной, равнодушной, короче, холеной и зажравшейся сукой. Неожиданно на горизонте появилась Галка. Гостья из прошлого. Мы учились в одном классе. Я жутко обрадовалась. А она быстро смекнула, что к чему.

Увидела, насколько я глупа и дурна. Галка потащила меня в какое-то увеселительное заведение, где я познакомилась с блондинчиком. После того вечера Галка исчезла, но я о ней даже не вспоминала. У меня начинался бурный и страстный роман. Ведь я, кроме Матвея, и мужчин-то никогда не видела. Мы встречались в квартире того злосчастного дома, на чердаке которого ты стоял.

Однажды мы, как и прежде, занялись сексом, затем я пошла в ванную. Выхожу, а в квартире сидят двое незнакомых мужиков. У одного вся спина в куполах.

— А где же был твой блондинчик?

— Сидел рядом с ними.

— Гениально!

— В тот момент я сразу не сообразила, в чем дело. Стояла перед ним на коленях и просила о помощи.

— Естественно, помощь не последовала.

— Ты прав. Эти грязные мужланы отымели меня как хотели и сколько хотели.

Павел опустил глаза, его лицо напряглось, а скулы задрожали.

— Сутки меня насиловали, — продолжала я. — Я то приходила в себя, то теряла сознание. После того как все закончилось, мне показали порнокассету, где я была заснята в чудовищных позах. В общем, с этого момента мне предстояло стучать на собственного мужа. Если бы я отказалась, эту кассету показали бы моему мужу или прокрутили бы по центральному телевидению. Мне нужно было ехать домой и ждать звонка. Как ты думаешь, кто мне позвонил?

Конец ознакомительного фрагмента.