Выигрывает тот, кто все продумал, или Наказание красотой

Юлия Шилова, 2008

Казалось бы, жизнь Веры в Праге сложилась куда более удачно, чем у многих ее соотечественниц, приехавших на заработки. Народ валом валит в ресторан на выступления девушки, деньги ей платят неплохие; покровитель, криминальный авторитет, души в ней не чает. Только вот любви нет… И однажды Вера видит в зале мужчину, за которым готова пойти хоть на край света. Но не слишком ли высока будет для нее цена за это, чтобы порвать с прошлым и стать счастливой? Ранее роман издавался под названием «Наказание красотой».

Глава 3

Света спала. Посмотрев на нее, я прошла в ванную и, тщательно вымыв руки, попрыскала на себя духами: мне вдруг стало казаться, что от меня пахнет покойником.

— Вера, ты что так рано? — раздался за дверью испуганный голос. — Что-нибудь случилось?

— Нет, ничего, — ответила я, стараясь сделать беззаботное лицо. — Я ездила по твоему вопросу. Того человека, с кем мне хотелось поговорить, не было на месте…

Ну все, нужно выходить. Увидев меня, Света отшатнулась.

— Верка, ты так выглядишь…

— Как?

— Вся бледная…

— Голова закружилась.

— Верунчик, у тебя так здорово… Все по-домашнему… Можно я еще посплю?

— Спи на здоровье и ни о чем не думай. Так сколько, ты говоришь, нужно денег, чтобы откупиться от сутенера?

— Двадцать тысяч.

— Баксов?

— Понятное дело, не рублей, — занервничала Света. — Даже если бы у меня была такая сумма, я бы не рискнула ее отдать. Нет гарантии, что потом он не потребует еще…

— У меня есть такие деньги, и даже больше. Но, пойми меня правильно, я здесь пахала как лошадь…

— Я у тебя ничего не прошу, — покраснела Света. — Мне бы только на обратный билет и паспорт. Если у тебя ничего не получится, попробую сама что-нибудь придумать… Я вообще смекалистая, мне бы только передохнуть немного, подлечить психику…

Слегка приобняв Свету за плечи, я взъерошила ее волосы и улыбнулась:

— Эх ты, смекалистая! Попала в такой переплет… Поживи пока тут. Все будет нормально, вот увидишь…

Быстро переодевшись, я села за руль и поехала в ресторан. Репетиция давно началась. На ходу поздоровавшись с коллективом, я приступила к работе. Новая программа шла туго, а через неделю ее выпускать… После нескольких прогонов объявили перерыв. Наскоро перекусив на кухне, я подошла к бару и, попросив телефон, набрала свой номер. Как и следовало ожидать, трубку никто не брал. Представив, как дергается сейчас Светка, слушая телефонные звонки, я не удержалась от улыбки и, успокоенная, села на высокий стул.

— Верунчик, привет! — пропел за спиной нежный голосок. Обернувшись, я увидела Любку, мою закадычную подружку, работавшую здесь официанткой. Любка приехала в Прагу из Калуги и, чудом избежав панели, попала в ресторан. Сначала она вкалывала посудомойкой, а потом ей повезло. Впрочем, сама она так не считала. Директор ресторана, сделавший ее своей любовницей, оказался садомазохистом со всеми вытекающими отсюда последствиями. Если верить Любке, повезло-то как раз мне, а не ей…

— Верунь, давай коньячку хлопнем, а то я с утра на ногах. Хочется немного расслабиться…

— Не могу, — отказалась я.

— Почему?

— Помнишь, мы с тобой текилу пригубили? Я потом слова забыла, а это заметил Карась… В общем, он меня предупредил: если еще хоть раз такое повторится, из ресторана я вылечу как пробка.

— Да куда он денется! Что он, дурак, что ли, тебя выгонять? Сюда ведь толпы ходят только из-за того, чтобы послушать твои песни! Уволят тебя — ресторан пустой стоять будет. Он же на тебе такие бабки лупит! Ты же не просто поешь, а еще и музыку сама пишешь. Я от твоей последней песни в прошлый раз даже прослезилась. Давай выпьем, Веруля! Это мы с тобой в прошлый раз текилы перебрали… Я тоже поднос уронила с бутылкой дорогого коньяка. Мне ее стоимость из зарплаты вычтут. Ну и хрен с ней! Мне от этих денег ни жарко ни холодно…

— Ладно, давай наливай. Только немного!

— Конечно, по чуть-чуть, — обрадовалась Любка. — Я ведь тоже не могу каждый день дорогие пузыри бить!

Любка, весело подмигнув, принесла бутылку «Хеннесси» и разлила коньяк по рюмкам.

— Ты зачем новую открыла? — удивилась я.

— А! — махнула Любка рукой. — Я потом сюда немного водки подмешаю и вынесу подгулявшим посетителям. У меня этот номер постоянно проходит. Одному упитому чеху спирту с чаем намешала, перекрестилась и поставила на стол. Он выпил и глазом не моргнул.

— Смотри, Любка, попадешься.

— Не попадусь! Я же как психолог — клиента насквозь вижу. У меня глаз наметан, не боись. Не будем же мы с тобой всяким пойлом травиться, а за свои деньги покупать — ни хрена ведь не скопишь.

Мы выпили по рюмочке и налили по второй.

— У тебя что-то случилось? — вдруг участливо спросила Любка.

— Нет, а с чего ты взяла? — Я украдкой посмотрела на свои руки. Может, на них осталась кровь? Руки были идеально чистые. Убедившись в этом, я с облегчением вздохнула.

— Какая-то ты сегодня не такая…

— Да нормальная я! Ко мне ночью одна девчонка прибежала. Просит о помощи. Поехала по объявлению, а ее кинули. Ни паспорта, ни денег, да еще и бандюги-сутенеры на хвосте висят. Нужно ей помочь.

— И чем ты ей можешь помочь? — округлила глаза Любка.

— Придумаю что-нибудь. Ее нужно или нелегально перевезти через границу, или паспорт купить.

— А деньги у нее есть?

— Денег у нее нет, — задумчиво произнесла я.

— Тогда нечего благотворительностью заниматься! Их здесь пруд пруди. Если всем помогать, то самой ничего не останется. Ты же пашешь как проклятая! Нам никто ничего не дает, мы все зарабатываем сами.

— Любка, что ты такое говоришь?! Я же не могу ее на улицу выгнать! Мы бы тоже могли оказаться в таком дерьме. Просто нам повезло.

— В чем? — Любка аж подскочила от возмущения. — В том, что я исполняю все прихоти этого жирного чешского ублюдка?! В том, что он мне своими цепями и плетками искалечил все тело? Я никакого везения тут не вижу. Я бы с радостью вернулась домой. Понимаешь, Верка, — с радостью! Только куда я работать пойду? А ведь у меня высшее образование. Я инженер. Много я в России наинженерю?! Так наинженерю, что за неделю от голода загнусь. Да и ты с этим Карасем связалась. Он же псих ненормальный! Он же тебя в любую минуту убить может! Ему надо в дурике отдыхать, а не ресторан контролировать. Если мы всем девочкам помогать будем, тогда какого черта мы здесь пахали, не жалея себя?! — Любка замолчала, а затем, немного успокоившись, тихим голосом спросила:

— Она у тебя дома живет?

— У меня.

— К тебе же Карась на трахатушки приезжает!

— Я ее научила. Если Карась появится, она в гардеробной отсидится. Он туда нос не сует.

— Ладно, попробуем ей помочь. — Любка вздохнула. — Никуда не денешься. Если мы ей не поможем, то тогда больше некому. И зачем они, дуры, сюда пачками едут?!

— За тем же, за чем и ты прикатила.

— Получается, что нам и в самом деле повезло, — вздохнула Любка.

— Именно это я и пытаюсь тебе вдолбить.

— А ты с Вадимом поговори. Я слышала, что к нему с такими вещами можно обращаться. У него связи.

— С каким Вадимом? — подобралась я.

— С обыкновенным. У нас один Вадим — саксофонист. А ты знаешь другого?

— Нет, — коротко ответила я, опустив глаза. Сердце болезненно сжалось. А вдруг меня уже ищут? Мужчины, случайно зашедшие к Вадиму, вполне могли обратиться в полицию. Описать мои приметы несложно. Яркая блондинка, голубые глаза… Да и соседи видели у дома мою машину… Полиция выйдет на меня, обыщет квартиру и найдет Карасеву заначку с наркотой. Тогда я сяду по полной программе… Не отвертеться…

— Работать! Хватит задницу просиживать! — Злобный голос Карася заставил меня вздрогнуть.

— Я первый раз присела, — обиженно огрызнулась Любка. — Целый день на ногах! Посидеть, что ли, нельзя?

— Ты не только сидишь, но и пьешь в рабочее время. Разжалую и отправлю на панель. На твое место быстро другая найдется. Не хочешь подносы носить, будешь лежать! — Согнав Любку, Карась с довольным видом уселся на ее место. Любка, фыркнув, пошла на кухню. Несмотря на гордо поднятую голову, вид у нее был жалкий.

— Ну зачем ты так? — укоризненно сказала я. — Мы ведь не роботы без перерыва пахать!

Карась схватил меня за руку и рывком притянул к себе.

— Пусти, дурак, больно, — сморщилась я.

— Я могу и больнее. — Глаза Карася налились кровью. — Я смотрю, ты еще не пела, а уже коньячок попиваешь. Ты уверена, что текст не забудешь?

— Не забуду, отстань!

— Ох, с огнем играешь, Верка! — ослабив хватку, сказал Карась. — Допрыгаешься ты у меня!

— Ты когда наркотики свои заберешь? Нечего их у меня хранить!

— Никогда, — спокойно усмехнулся Карась.

— Как это никогда? — нахмурилась я.

— А так. Если я хочу, чтобы они лежали у тебя, значит, они и будут лежать у тебя. И ты отвечаешь за них головой. Дури там на такую сумму, что тебе и не снилось. И потом, с чего ты взяла, что это твоя квартира? Ты, наверное, забыла, кто за нее платит?

— Не хочешь платить, я в другую перееду.

Карась, побелев, взял меня за подбородок:

— Ты будешь жить там, где я скажу, и делать то, что я хочу. Нечего со мной шутки шутить. Шаг влево, шаг вправо — расстрел на месте, — заржал Карась. — Ладно, Верка, пойдем ко мне в кабинет, — миролюбиво добавил он, погладив меня по коленке. — Разговор есть.

Кабинетом Карась называл несколько смежных комнат, отведенных для сборищ русской братвы.

— Я сейчас не могу. Мне некогда, — моментально сообразив, куда он клонит, заартачилась я. — Меня все ждут. Народ уже подтягиваться начал. Нужно привести себя в порядок!

— Обождут! — Карась схватил меня за руку и потащил за собой. — Тебя обязаны ждать. Даже тогда, когда я тебя трахаю.

Закрыв дверь на замок, Карась стал срывать с меня одежду.

— Пусти, дурак, ты мне платье порвешь, — попыталась оттолкнуть его я.

— Ничего, новое куплю! — Карась подхватил меня, как пушинку, и, похотливо блестя глазами, понес на бильярдный стол.

Равнодушно раздвинув ноги, я принялась ритмично двигаться, постепенно наращивая темп. Карась тяжело задышал, лицо его покраснело, по мясистым щекам покатился пот.

— А… а… — застонал он, вцепившись в мои плечи влажными руками.

«Ну, гад, сейчас я тебя достану, — с брезгливостью подумала я, напрягая мышцы влагалища. — Захочешь — не отпущу…»

— Что ты делаешь, сука! — закричал Карась. — А-а-а! Верочка, Верунчик, я больше не могу, прекрати! А-а-а!

«Чтоб ты умер! — чертыхнулась я, почувствовав, что он кончил. — По-другому нам с тобой, похоже, не разойтись…»

Промокнув член полотенцем, Карась застегнул штаны. Я лежала не шевелясь и тупо смотрела в потолок. Секс давно уже не доставлял мне никакого удовольствия. Так… неприятная обязанность, не больше… Ценою в пять тысяч… Впрочем, за такие деньги можно и потерпеть…

Карась, склонившись надо мной, непривычно нежным голосом проворковал:

— Верунчик, ты хоть немного меня любишь?

— Конечно, люблю, — машинально ответила я, по-прежнему изучая потолок.

— Ты так об этом говоришь…

— Как?

— Не знаю… Без эмоций, что ли… Словно я тебя спрашиваю, любишь ли ты шоколадные конфеты.

— Шоколадные конфеты я не люблю.

— Почему?

— Потому что от них толстеют.

— Тебе это не грозит. Ты стройная, как березка.

— Это потому, что я сутками голодаю. Так голодаю, что голова кружится. Могу прямо на сцене свалиться.

— А зачем ты это делаешь? Ты ведь в ресторане работаешь. У тебя питание бесплатное. Я вам всем бесплатно есть разрешаю.

— У меня аппетита нет, — ответила я.

Карась, погладив мою грудь, слегка ущипнул за сосок.

— Мне понравилась твоя новая песня. — Губы его расплылись в улыбке.

— Да? А мне казалось, что мое творчество тебя не интересует. Тебя интересуют только деньги, которые я тебе приношу.

— Деньги деньгами, но и песни твои мне нравятся не меньше, иначе я бы тебя здесь не держал. Твори на здоровье, кто тебе мешает… Нет, а песня в самом деле получилась классная. Ты и музыку, и слова сама написала?

— Сама, конечно, кто ж еще?

— Здорово… А кто тебя научил?

— Никто. Я самоучка. У меня в школе паренек знакомый был. Он в ансамбле пел. В общем, мы подружились. Я от него многому научилась. Он так классно сочинял! Талантливый был, но наркоман… Все вены исколоты…

— Ты с ним трахалась?

— Трахалась, — улыбнулась я, скосив глаза на Карася.

Карась, побагровев, с размаху ударил меня по щеке.

— Ты что?! Совсем спятил? — вскочила я.

— Это чтоб не трахалась с кем попало.

— Спохватился, псих ненормальный! Я же тогда в школе училась!

В дверь постучали. Схватив одежду, я метнулась в угол. Карась, усевшись в кресло, наблюдал за мной. Стук повторился. Карась не шелохнулся.

— Если ты еще раз ударишь меня… — натягивая платье, выкрикнула я.

— Ну и что ты мне сделаешь? — Голос Карася был насмешливым.

— Я уеду домой!

— Ты никогда не уедешь домой. По крайней мере до тех пор, пока я сам не захочу тебя отпустить. Я успел к тебе привыкнуть, а менять привычки не в моих правилах!

Я подошла к двери, взялась за ручку и, посмотрев на Карася, сказала:

— Может, ты наденешь рубашку? За дверью кто-то стоит.

— Мне некого стесняться. Я могу выйти голым и в таком виде разгуливать по ресторану.

— Я в этом не сомневаюсь.

— Может, тебе неудобно, что мы тут с тобой закрылись? Не бери в голову, Верка, все и так знают, что я тебя трахаю каждый день! Это ни для кого не секрет. Пусть завидуют. — Карась заржал. — А твоя последняя песня меня и в самом деле сильно растрогала, — без всякого перехода сказал он, успокоившись. — Прямо за живое задела. Макар, когда ее услышал, даже прослезился…

— Спасибо, — небрежно бросила я, перешагивая через порог.

За дверью стояли братки из окружения Карася и, приоткрыв рты, смотрели на меня. Я поправила волосы, кокетливо махнула им рукой и, улыбнувшись, произнесла:

— Все нормально, ребята. Он уже освободился. Ваше дело привести его в чувство и одеть.

До выступления оставалось пятнадцать минут. Заглянув за шторку, я увидела, что зал уже забит до отказа. Мимо промчалась Любка с увесистым подносом в руках.

— Как самочувствие? — быстро спросила она.

— Нормально. — Лицо мое явно свидетельствовало об обратном.

— Держи хвост морковкой и думай о деньгах.

— Я только о них и думаю. С утра до ночи. Так думаю, что аж голова трещит.

— Тогда давай по рюмашке…

— Мне сейчас петь…

— Я вообще не понимаю, как можно петь на трезвую голову. Сейчас я столик обслужу… Встречаемся на кухне.