В душе февраль, или Мне нечего терять, кроме счастливого случая

Юлия Шилова, 2013

Красавица-киноактриса Анна жила весело и беззаботно. Светские вечеринки, громкие премьеры, шампанское, цветы, восторженные толпы поклонниц давно надоели ей и принимались как должное. Но неожиданно случилось страшное – Анну похитили, затолкали в машину и привезли в неизвестный дом. Страшный урод-извращенец стал угрожать ее жизни. Анна решилась на побег… Ранее книга издавалась под названием «Охота на мужа-2, или Осторожно: разочарованная женщина»

Глава 4

Я не помню, как очутилась в «своей» комнате.

Господи боже, если не ошибаюсь, я прямо посреди торжества свалилась под стол и чуть было не лишилась рассудка. Очнулась только тогда, когда почувствовала резкий запах нашатыря. Рядом сидела пожилая женщина и держала меня за руку, пытаясь нащупать пульс. У нее было необычайно доброе лицо. Это настораживало, потому что в этом доме вообще не приходилось рассчитывать на доброту. Когда на моих щеках появился еле уловимый румянец, женщина расплылась в улыбке и мягким голосом сказала, что теперь у меня есть «своя» комната с туалетом и ванной.

Я слабо охнула. Мне стало неимоверно жалко себя. Я, известная актриса, лежу в незнакомой комнате чужого дома, почти неживая оттого, что совсем недавно я была подарена какому-то сумасшедшему уроду его не менее сумасшедшим отцом.

Хотелось зажмуриться и громко закричать: «Помогите!» Но я осознавала, что в чужом доме мне никто не поможет. И хотя мое сознание было еще спутанным, я все-таки понимала, что сейчас разумнее всего было бы затаиться, разыграть своих похитителей, сделать вид, что я счастлива и довольна, а как только они потеряют бдительность, немедленно бежать. Главное — не паниковать и не пугать себя страшными картинами того, что еще может произойти.

— Тебя как зовут? — ласково спросила женщина и откинула прядь волос с моего лба.

— Анна.

— Красивое имя. А меня Елена Михайловна. Я домработница. У тебя проблемы со здоровьем?

— Нет. У меня проблемы с нервами. Мне кажется, что на моем месте нервы не выдержали бы у любого. Я вообще не понимаю, как еще не отправилась на тот свет, увидев этого урода.

— Ты испугалась Лешика? Зря, он очень хороший мальчик. Он только с виду такой страшный, а на самом деле очень добрый. Ты к нему привыкнешь, вот увидишь.

— Я вообще не понимаю, почему я должна к нему привыкать… Пусть эта миссия достанется кому-нибудь другому.

Слегка приподнявшись, я с надеждой посмотрела на женщину и с трудом произнесла:

— Елена Михайловна, а вы меня знаете?

— Нет, — почему-то перепугалась женщина.

— Ну, посмотрите внимательнее. Вам мое лицо знакомо?

— Я вижу тебя первый раз в жизни. Ты красивая…

— А может быть, вы меня где-нибудь видели? В кино, например?

— В кино? — Женщина посмотрела на меня, словно на сумасшедшую. — Я уже тысячу лет кино не смотрю.

— Ну, может быть, совсем недавно вы какой-нибудь сериал по телевизору смотрели?

— Я не помню, когда в последний раз включала телевизор.

— Господи, — прошептала я, кусая пальцы. — Ну почему эта продажная девка по имени Известность так несправедлива? Когда ты хочешь от кого-нибудь скрыться, тебя обязательно узнают, а когда захочешь, чтобы было наоборот, ты становишься неузнаваем!

— Хочешь сказать, что ты актриса? — удивилась домработница.

— И довольно известная. Вы мне не верите?!

— Я тебя не знаю. Даже если ты и актриса. Раз находишься в этом доме, значит, это кому-то нужно. Я в чужие дела никогда не лезу. Выполняю свою работу и получаю за это честно заработанные деньги.

— Меня похитили.

— Как это?

— Просто украли, и все. Украли, чтобы подарить этому уроду. Мне нужно отсюда бежать. Если бы вы мне помогли, я бы заплатила вам хорошие деньги. Вам бы больше не пришлось горбатиться в роли домработницы. Я, конечно, не так богата, как мне бы хотелось, но я бы могла обеспечить вам безбедную старость. Если вы не хотите помочь мне с побегом, то хотя бы сообщите моим близким, где я нахожусь.

В глубине души я рассчитывала на то, что женщина обязательно мне поможет, но на ее лице не было даже малейшего намека на сострадание. Возможно, она не верила в искренность моих слов, а возможно, для окончательного принятия решения ей требовалось время.

— У вас нет повода мне не верить, — заговорила я словно в бреду. — Я вас не обманываю. Ну сами посудите, для каких целей меня поселили в этом доме?.. Сегодня уроду исполнилось ровно семнадцать лет. Его многочисленные родственники подарили ему целую кучу подарков, одним из которых являюсь я. Но разве в наше цивилизованное время дарят людей?! Похищать-то их похищают, а вот дарят ли?!

Неожиданно женщина резко встала и направилась к выходу. Я быстро приподнялась и чуть было не бросилась за ней вслед.

— Стойте! Вы только не принимайте поспешных решений! Вы хорошенько подумайте! Я же предлагаю вам реальные деньги! В конце концов, у вас должна быть хоть какая-то жалость, и вы просто обязаны помочь попавшей в беду девушке!

Но женщина словно не слышала моих слов и, громко хлопнув дверью, вышла из комнаты. Увидев на столе телефон, я быстро вскочила с кровати и судорожно прижала трубку к уху. Меня охватил панический ужас — в телефонной трубке не было слышно ни звука…

— Проклятие, — прошептала я обессиленно и потерла виски. — Проклятие.

Сделав несколько кругов по комнате, я почувствовала неимоверное отчаяние. Казалось, только смерть — единственный способ решения моих проблем. Можно сделать петлю и просунуть в нее тонкую шею… Можно броситься под колеса машины, если бы рядом была какая-нибудь трасса… Можно было бы прыгнуть с крыши, если бы в доме было побольше этажей, а можно набрать полную ладонь сильнодействующих таблеток и моментально их выпить…

Можно, да надо ли? Довольно просто оказаться заложником тех обстоятельств, в которые ты попадаешь. Намного труднее с ними бороться и выйти победителем. Наверно, этот шикарный дом вызывает у соседей черную зависть и никто даже не может себе представить, что творится за фасадом этой благополучной жизни.

Сев на пол, я постаралась взять себя в руки. Бесполезно. Ну почему у меня все не так, как у обычных людей? Конечно, ответ напрашивается сам собой — я сама далеко не обычная. Меня слегка зазнобило, хотя в комнате было очень тепло. Лихорадочная дрожь все сильнее била меня, унося последние иллюзии. Неужели мне больше не восторгаться летним жарким солнышком, не бегать по хрустящему зимнему снегу в новомодных сапожках, не любить, не радоваться и не надеяться на счастливое будущее?!

Я понимала, что все обитатели этого дома неизлечимо больны и эта болезнь называется безумием. Она очень тяжела, запущена и практически не поддается лечению. От жуткого состояния безысходности хотелось просто умереть. Мне показалось, что у меня медленно останавливается сердце, словно оно шло, как часы, а затем сбилось с ритма и попало в тесный, утыканный шипами капкан.

Возможно, придет время, и меня когда-нибудь отсюда выпустят. Наверняка мальчик наиграется и заставит отца приобрести себе новую игрушку. Но когда это произойдет? Страшное ощущение неизвестности угнетало еще больше.

Я снова вернулась к мысли, что для того, чтобы обезоружить врага, нужно усыпить его бдительность. Меня спасет побег. Это единственный путь. По крайней мере, другой просто не укладывался в моей голове. Другого спасения быть не может.

Не помню, в каких сновидениях провела ночь. Запомнила только один сон. Он приснился под самое утро. Поистине дивный сон, согревающий тело, вызывающий трепетное, ни с чем не сравнимое чувство… Мне снился Любимый Мужчина, но, к моему удивлению, это был не Денис. Я даже не сомневалась в том, что никогда не видела его раньше, но я ощущала такое редкостное родство душ, которое мне еще не доводилось переживать. Мне было спокойно. Ни глупой ревности, так бессмысленно унижающей человека и говорящей о запущенных комплексах… Ни чувства одиночества, которое проявляется именно в те моменты, когда ты вовсе не один… Ни сожаления, ни грусти, ни каких-либо сомнений. Только невероятное спокойствие любви… С ума сойти! Если бы кто-то раньше сказал мне, что любовь бывает спокойной, я бы никогда не поверила. Оказывается, бывает…

Я сама ее видела… Пусть даже во сне… Он, этот мужчина из снов, дарил мне цветы — полевые и самые изысканные. Он готовил мне завтраки. И эти завтраки были такими же разными, как и мой мужчина… По вечерам мы сидели при свечах, слушали классическую музыку и неустанно любили, согревая друг друга не только телами, но и истосковавшимися душами. У нас не было запретов в любви и в ее неземных наслаждениях. У нас была любовь без границ. И опять это спокойствие. Умиротворенное и такое долгожданное…

Мой мужчина из снов баловал меня, как маленькое дитя, и делал мне подарки, такие же разные, каким он умел быть сам. Я смотрела на него со слезами на глазах, и трепетно думала о том, как же долго я его искала. Как долго… Ошибалась, падала, разочаровывалась, но все же вставала с колен и продолжала поиски. Наверно, это был грустный сон… Грустный оттого, что я нашла любовь не в реальной жизни, как мечтала, а в своих снах.

А это значит, что мой мужчина придуманный, и я даже не знаю, существует ли он в реальной жизни… Но он нежно обнимал мои плечи, пристально смотрел мне в глаза и обещал вечную любовь и такое же вечное счастье. А я закрывала глаза, на которых виднелись слезинки, улыбалась и думала о том, что теперь мне не страшно жить, потому что я не одна, потому что нас двое… А двоим легче победить неудачи и справиться со всеми жизненными неурядицами…

Бог мой, какое спокойствие… Неужели бывает такое спокойствие, когда ты не один? Когда вас двое… Такого не было даже с Денисом. Странно, но именно во сне я задумалась о том, люблю ли я его по-настоящему. Да, я наслаждалась его близостью, была ему благодарна за то, что он меня понимает и боготворит, переживала, ревновала, но никогда не была с ним спокойна. Никогда… Чего-то не хватало. Не хватало огня в душе, который бы мог гореть и не давал угаснуть чувствам.

Проснувшись, я потерла заспанные глаза и чуть было не расплакалась, что не смогла остаться в том сне. Мне захотелось вернуться обратно, вновь стать слабой, чтобы почувствовать силу находящегося рядом со мной мужчины. Я не знаю, как его зовут, кто он и чем занимается. Я твердо знала одно — он Мой Мужчина, он послан мне господом богом, чтобы я обрела душевное равновесие. Как жаль, что мы нашли друг друга только во сне… Наверно, кому-то там, наверху, хочется, чтобы люди страдали, потому что мы очищаемся только через наши страдания. Но у нас слишком много грехов. Слишком много. Наверное, именно поэтому мы постоянно злим кого-то наверху, и он посылает нам постоянные страдания, а светлые долгожданные минуты дарит только в снах.

И все же Денис настоящий, а тот мужчина из снов просто плод моей бурной болезненной, ночной фантазии. И все же, Господи, как хочется заснуть и не просыпаться долго-долго… Как хочется.

Встав с кровати, я подошла к зеркалу и посмотрела на себя. Усталое, изможденное лицо, с какой-то серой отечностью под глазами. Пересохшие губы… Видок еще тот!

В этот момент дверь распахнулась и на пороге «моей» комнаты появился урод. В своих до безобразия неказистых руках он держал объемный пакет, а его расплывшаяся заячья губа говорила о том, что он улыбается.

— При-вет, — пропел он скрипуче и поставил пакет на пол.

Я не ответила и слегка попятилась к стене.

— Это те-бе.

— Что это?

— Тут очень кра-си-вые вещи. В них ты будешь выглядеть как коро-ле-ва.

Посмотрев недовольно на пакет, я судорожно затрясла головой и замахала руками:

— Мне ничего не надо. Вообще ничего. Ни вещей, ни этого сумасшедшего дома и уж тем более такого урода, как ты. Я хочу домой!

— Зачем?

— Зачем хотят домой?! Наверно, затем, что все нормальные люди живут в своих собственных домах. — Я немного помолчала, а затем произнесла уже более тихим голосом: — Я говорю про нормальных людей… А тут одни ненормальные.

— Тебе тут понравится.

— С чего ты взял?! Что мне вообще может тут понравиться?! Неужели человеку может понравиться в дурдоме?! Когда меня найдут, вас всех обязательно сдадут в психиатрическую больницу на принудительное лечение!

Возможно, мои слова произвели на Лешика должное впечатление — он стал проявлять признаки беспокойства: сделал еще более устрашающую гримасу, правда, страшнее было уже некуда, и стал с нарастающей интенсивностью раскачивать головой. Признаться, интенсивность была столь велика, что я стала опасаться за его шейные позвонки, на которых держался здоровенный горб.

— Что ты раскачиваешься как идиот? А впрочем, ты и впрямь идиот! Мне вообще странно, что ты понимаешь человеческую речь.

Я знала, что перегибаю палку, что мои высказывания могут мне дорого стоить, но нервы были на пределе и совершенно не поддавались контролю. Лешик тяжело запыхтел, и я почувствовала, как от него пошли враждебные флюиды. Он посмотрел на меня так злобно, что у меня по спине побежали мурашки, и плавно пропел:

— Я скажу моему па-пе, чтобы он приказал тебя убить. Я те-бя засушу и сде-лаю гербарий. Мертвая ты бу-де-шь очень послушная. У ме-ня уже есть сотня бабо-чек и полсотни стре-коз. А те-перь у ме-ня бу-дешь ты. Я по-ло-жу те-бя под большое стекло.

Как только урод вышел из комнаты, я постаралась унять все нарастающую дрожь, охватившую тело. Я представила себя засушенной под стеклом. От этой малоприятной картинки мне стало совсем плохо. Меня может погубить мое поведение, а это значит, что я должна его изменить.

В конце концов, я нормальная, а они сумасшедшие. Бог мой, мне никогда не приходилось общаться с психически больными людьми! Да еще ладно бы с одним, а ведь их целый дом.

Я взяла пакет и вытряхнула его содержимое на пол. Передо мной лежали дорогое белье и другие не менее изящные вещи. Облачившись в легкое ярко-лиловое платье, я завязала волосы тугой разноцветной резинкой и подкрасила губы.

Что ж, придется бороться с этими чокнутыми их же методами.

Выйдя из «своей» комнаты, я заглянула в гостиную. В центре комнаты, на нежно-голубом ковре с необычно длинным ворсом сидел урод и рассматривал какой-то красочный эротический журнал. Увидев меня, он быстро отложил журнал в сторону и спросил взволнованным голосом:

— Ты уме-ешь со-би-рать мо-заи-ку?

— Умею, — выпалила я, придав своему лицу самое дружелюбное выражение.

— Тог-да по-шли в мою ком-нату, по-про-буем собрать «Тита-ник».

— Какой еще «Титаник»?

— Са-мый обык-новен-ный. Ты что, не ви-дела этот фильм?

— Видела.

— То-гда по-моги мне со-брать од-ну кар-тинку. Она у ме-ня ни-как не полу-чает-ся.