В ворохе чувств, или Разведена и очень опасна

Юлия Шилова, 2008

Таких, как Александра, называют «железная леди». После трагедии, произошедшей с братом, Александра заняла его место, и ей пришлось взвалить на свои хрупкие плечи тяжелый груз ответственности. Знала ли она, волевая и решительная, что друзья окажутся предателями, что ее ослепительная красота померкнет, что ей придется пройти через боль и одиночество, а ее второй половинкой окажется тот мужчина, к которому она совсем недавно испытывала лишь отвращение?.. Ранее роман издавался под названием «Разведена и очень опасна, или Женщина, которой смотрят вслед»

Глава 4

— Лось, что случилось??? Ты как умудрился о бордюр шарахнуться?!

Лось вышел из машины, сел на корточки и, посмотрев на разбитый бампер, закурил сигарету.

— Саня, с тобой все в порядке? — забеспокоились ребята. — Лось, ты чё, уснул, что ли, за рулем?! С управлением не справился?! Выпил?!

— Да нет, — почесал Лось затылок. — Просто этот гребаный звонок… Он меня из колеи выбил… Блин, это же надо такому случиться…

— Какой звонок?

— Колесника убили!

— Что???

— Я говорю, Колесника убили! — При этих словах Лось проследил за тем, как я выхожу из машины, и процедил сквозь зубы: — Саня не убивала… Она говорит, что не убивала.

— А кто? — почти в один голос спросили ребята.

— Не знаю! Просто сейчас мы должны защитить Саню, иначе ей кирдык.

Стоявший рядом со мной Вован обвел меня подозрительно-испуганным взглядом и осторожно спросил:

— Сашка, а ты точно не убивала?

— Нет! — отчаянно крикнула я и почувствовала, как на мои глаза навернулись слезы. — Я что, дура, что ли?! Я просто хотела с ним поговорить. Мы поговорили. Затем я ушла, а он остался разговаривать по мобильному телефону. Возможно, в ресторане был киллер. Стоял где-нибудь за шторкой и целился… — Я замолчала, подняла голову и посмотрела на ошарашенных ребят. — Вы мне не верите? — заметно поникла я.

— А ты врать не умеешь, — совершенно спокойно сказал Вован и посмотрел на Лося. — Сашка врать не умеет. Но если это ты шлепнула Колесника, то правильно сделала. За это я тебя уважаю. Я всегда уважаю женщин за мужские поступки и больше как к обыкновенной бабе к тебе относиться не буду, но такие вещи нужно согласовывать. Ты понимаешь, что сейчас начнется война?! Ты это понимаешь?! Мы все твои люди, и ты ничего не должна от нас скрывать.

Я опустила глаза и уставилась на свои туфли.

— А что я, по-вашему, должна была сделать? Сказать, что нехорошо оплачивать убийство другого человека?! Попросить его о том, чтобы он больше так не делал? Смерть за смерть! Если мой брат не может постоять за себя сам, то это могу сделать я. Это хороший урок для всех, кто сделает хоть один неверный шаг в нашу сторону. Так будет с каждым. Чужие пацаны должны знать, что за любое покушение последуют не угрозы, а настоящее наказание, и немедленно. И вообще я не хочу оправдываться…

Услышав мои слова, Лось со всей силы ударил по бамперу кулаком и закричал:

— Дура! Какая же ты дура!

— Что? — не поверила я своим ушам. — Как ты смеешь!

— Дура! Так может сделать только женщина. Это не просто необдуманный шаг… И даже не глупость. Теперь у нас у всех будут проблемы и с крутыми, и с ментами… Если ты решила убрать Колесника, могла бы поручить кому-нибудь из наших пацанов! Сама ты вообще не должна быть к этому причастна. Ты же сама себя подставила. Сама! Теперь люди Колесника расправятся с тобой другим способом. Если ты думаешь, что тебя шлепнут, то ошибаешься! Тебя сдадут ментам. Просто сдадут, и все.

— Я возьму лучших адвокатов! Я не позволю себя посадить! Не позволю! Я смогу за себя постоять!!!

— Все это бред. Адвокаты тебе не помогут. А если даже и попытаются, то это будет совсем не та помощь, которая тебе нужна и на которую ты рассчитываешь. Ты все неграмотно сделала. Ты сделала все по-женски. По-бабьи. Ты сделала это на эмоциях.

— Ну и пусть на эмоциях… Ну и пусть! Мне плевать! Мне просто плевать!

— На кого — на себя?!

Разозленный Лось задал вопрос, на который я не смогла сразу найти ответ и который привел меня в замешательство. Все, что я смогла сделать в такой ситуации, так это раздуть щеки и произнести обиженным голосом:

— Тебе никто не давал права разговаривать со мной таким тоном.

— Ты хочешь, чтобы я следил за базаром? — с полуслова понял меня Лось.

— Я хочу, чтобы ты его фильтровал.

Возбужденный Лось отдышался и посмотрел на часы.

— Саня, эту ситуацию нужно побыстрее разрулить. Тебе нельзя возвращаться ни в свою квартиру, ни в свой дом. Я предлагаю тебе пожить некоторое время на даче моих родителей. Их сейчас нет, они на полгода уехали за границу. А мы сегодня же свяжемся с людьми Колесника и попытаемся выдвинуть им твою версию: Колесник был убит после твоего ухода. А также свяжемся с адвокатами, надо все грамотно просчитать. Кстати, где пистолет?

— Что? — Я задала вопрос глухим голосом и почувствовала, как у меня снова поплыло перед глазами.

— Я спрашиваю — где пистолет?

— Какой пистолет?

— Тот, из которого ты убила Колесника?

— У меня в сумке.

На лице мужчины появилась едва заметная радость, и я тут же отметила про себя, что он воспрянул духом.

— Ты говоришь, он у тебя в сумке?

— Да.

Я открыла сумочку, достала из нее пистолет и протянула его Лосю. Лось тут же сунул пистолет в карман и расплылся в улыбке.

— Умница, а то я уже, грешным делом, подумал о том, что ты на нервной почве бросила пистолет со всеми своими отпечатками пальцев рядом с телом убитого.

В эту минуту мне показалось, что Лось взял надо мной верх и диктует свои правила игры, словно он главный, отодвигая меня на второй план. Это не могло меня не задеть, пора было восстановить и поправить утраченные позиции. Я взяла крайне серьезный, деловой и даже суровый тон.

— Лось, мне надо немного прийти в себя. А ты свяжись с адвокатами и узнай, возбуждено ли против меня уголовное дело. Хотя, признаться честно, я в этом и не сомневаюсь, а это значит, что медлить нельзя и нужно действовать. Если меня разыскивает милиция, нужно сделать так, чтобы она перестала меня искать. И я не хочу знать, как именно это нужно сделать, я хочу, чтобы это было сделано. Пусть с меня возьмут подписку о невыезде. Все, что угодно, только это дело должно принять тот оборот, который нужен мне. Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Мои деньги — твои движения. Я думаю, что в нашей жизни деньги по-прежнему решают все. Короче, освободи меня, пожалуйста, от ментовского внимания и все проблемы с этой организацией решай тоже сам. Что касается людей Колесника, здесь мне необходима полная безопасность. Я и в самом деле поживу пока на даче твоих родителей. Пока…

Я обвела взглядом собравшихся мужчин и тихо продолжала:

— Вас шестеро. Шестеро человек, которые будут знать о моем местонахождении. Шестеро, на которых я могу положиться и которым могу доверять. Седьмого быть не должно. И не нужно смотреть на меня осуждающими взглядами, словно я в чем-то виновата. Я сделала так, как считала нужным. Как подсказало мне мое сердце. И я не жалею. Я вообще ни о чем не жалею. Если бы я могла начать все сначала и еще раз встретиться с Колесником, я поступила бы точно так же. Потому что у меня есть брат, и хотя мне больно произносить это слово, но мой брат калека, а за калеку и соответствующая месть. Думаю, что если бы тогда в инвалидной коляске сидел не мой брат, а я и в меня бы стреляли, мой брат не стал бы раздумывать, а поступил так же, как я. И не надо говорить, что я поступила как женщина, так поступил бы любой, независимо от пола и положения. Так что разговоры на тему: где бабское, а где мужское, неуместны. — Я опустила глаза и, с минуту помолчав, все так же тихо добавила: — И еще. Если кто-то не согласен с тем, что я сделала, и хочет меня покинуть, я никого не держу. Кто хочет, пусть идет своей дорогой. А те, кто согласен с моим решением, останутся и займутся моими проблемами, вернее, нашими общими проблемами. По-моему, я объяснила все. Кто-нибудь хочет уйти?!

Ребята были ошарашены и не двигались со своих мест.

— Я спрашиваю, есть такие, кто хочет меня покинуть?!

Первым нарушил молчание Вован. Он слегка покраснел и прокашлялся.

— Ладно тебе, Саня… Чего разошлась?! Сама прекрасно знаешь, что никто от тебя не уходит. Все мы одна семья. У нас же здесь не добровольное общество: захотел — пришел, захотел — ушел. Тут только единомышленники. Кто сюда пришел, тот отсюда уже не уйдет. И тебе, как никому, это известно. Ты сделала все правильно. Я тебя поддерживаю. Такой поступок достоин настоящего мужчины. И не нужно оправдываться. Если ты это сделала, то это твое решение, и оно абсолютно правильное. Мы всегда тебя защитим и поддержим.

— Спасибо. — Я постаралась улыбнуться и впервые в жизни посмотрела на Вована с благодарностью. — Спасибо. Ты раньше никогда не был со мной солидарен.

— То было раньше, а теперь я полностью тебя поддерживаю.

— Спасибо. Никогда не думала, что для того, чтобы заслужить твое доверие, я должна была кого-нибудь шлепнуть.

— Да ладно тебе, Саня… — слегка замялся Вован.

А я выдавила улыбку — хотя бы одним врагом у меня стало меньше.

— Время уже не терпит, — сказал Лось. — Поехали. Вован, я повез Саньку на дачу. А ты пока вместе с ребятами займись нашими делами. И звони Саньке, докладывая о каждом своем шаге и даже легком движении. Она должна быть в курсе всех дел.

— Но на даче Сане нужна охрана.

— Сегодня побуду с ней я, а завтра приедет кто-нибудь из вас.

— Ты уверен, что одного тебя будет достаточно?

— Уверен. Про дачу моих родителей никто не знает. Саня там будет в полнейшей безопасности. А завтра приедет кто-нибудь из пацанов и поменяется со мной местами. Как только все успокоится, Саня сможет вернуться к себе в дом или на квартиру. Ребята, пора ехать, а то не ровен час может проехать кто-нибудь из людей Колесника, тогда — жди неприятностей.

Когда мы с Лосем подъезжали к дачному поселку, я опустила боковое стекло, чтобы подышать деревенским воздухом.

— На фига ты окно открыла? — недоумевал Лось. — На улице не май месяц. Холодно! Я специально печку включил, чтобы ты не мерзла.

— Деревня. Мне всегда нравилось дышать деревенским воздухом.

— На улице зима. Сейчас при любом раскладе деревней воздух пахнуть не может.

— Деревня и зимой деревня.

— А вот мы и приехали.

Как только мы остановились у деревянного дома с яркой резной крышей, я грустно улыбнулась и вышла из машины. Пока Лось загонял свою машину на участок и закрывал ворота, я любовалась заснеженными деревьями, но почему-то мысленно представляла себе палящее солнце, неспокойное море и одиноко стоящие пальмы. Господи, вот бы туда! Хотя бы на пару дней. Хотя бы на день… Скинуть шубу, свитер и сапоги. Раздеться и войти в теплую приятную воду…

— Сань, ты там что размечталась, пошли в дом! — окликнул Лось.

Я поднялась на веранду и, выдохнув пар, слегка съежилась.

— Лось, а тут что, печку топить надо? Тут холодно!

— Это только на веранде. В доме центральное отопление. Жара. Если хочешь, можем растопить камин.

— Зачем, если в доме жара?

— Для экзотики.

— Если только для экзотики… Уж что-что, а экзотику я люблю.

Пройдя в дом, я скинула шубу и посмотрела на себя в зеркало:

— Бог мой, ну и лицо… Такое помятое, словно я пила дня три, не меньше.

— Что ты говоришь? — Лось отряхнул ноги от снега и, скинув куртку, принялся развязывать шнурки на ботинках.

— Я говорю, что была бы совсем не против, если бы ты налил мне немного виски, а то я что-то не очень хорошо себя чувствую.

— Хочешь выпить?

— Я бы не отказалась, нервы немного сдают.

— Если сдают нервы, лучше всего выпить «Писко».

— Что?

— Когда я на конкретном нервяке и мне хочется успокоиться, я всегда пью «Писко». Мгновенно помогает.

— А что это такое?

— Чилийская водка. Потрясная вещь.

— Я не люблю водку.

— Это не обыкновенная водка, а чилийская. У нее вкус совсем другой.

— Какая разница! Водка она и есть водка. Дерьмо, одним словом. Русская, чилийская или украинская, на вкус один черт, пробирает до боли в желудке.

— Так говорят только непрофессионалы. — Лось усмехнулся и провел меня на большую кухню.

— А я и не скрываю того, что здесь я пас, но пить водку я не буду.

— Хорошо. Если не хочешь «Писко», то самбуку просто обязана попробовать.

— А это что? Разновидность иракской водки?

— Да нет же. Классная штука! Самбуку обязательно нужно поджигать в бокале и зажевывать кофейными зернами.

— О бог мой… Где ты такого понабрался?

— Просто люблю что-нибудь оригинальное.

— А я хотела бы что-нибудь попроще. Мне сейчас как-то не до оригинальностей.

— Например?

— Например, шотландское или ирландское виски со льдом. Это меня сейчас и в самом деле расслабит.

— Но если тебя расслабляет виски, то я не против помочь тебе.

Когда Лось протянул мне бокал с виски, я почувствовала, как на меня обрушились воспоминания, которые на протяжении нескольких лет хранились в памяти, как черно-белые фотографии. При этом с отчаянием поймала себя на том, что не очень хочу, а быть может, и просто боюсь возвращаться к этим воспоминаниям. В этих воспоминаниях нас было двое — я и Лось. Тогда я была по-своему счастлива и плохо отличала свои фантазии от реальности. Я боялась погрузиться в прошлое, потому что мне казалось, что если я в него погружусь, мне будет довольно тяжело оттуда выбраться.. В этом прошлом были прекрасные чувства, прекрасные встречи, прекрасные ночи…. А затем горькие упреки и гневные слова… Лось страшно страдал, а я чувствовала, как мое сердце разрывается на кусочки. Я не могла позволить себе устраивать личную жизнь еще раз после своего малоприятного развода и не могла посмотреть в глаза брату, сказать о том, что уже на протяжении долгого времени встречаюсь с его другом, который настаивает на том, чтобы мы окончательно воссоединились. Я хотела быть правой рукой брата, помогать ему в делах и ощущать свою незаменимость. Я хотела власти, а не слепого подчинения мужчине. А еще мне казалось, что если брат узнает о наших встречах, то не простит. Прямо под носом, да еще с близким другом… Лось уверял меня в обратном. Он говорил, что Женька нас поймет, потому что мы любим, а любовь всегда можно понять, а я вбила себе в голову, что брат меня не простит, а Лося просто пристрелит…

Сейчас, когда Лось был рядом, я не могла поверить в то, что все, что сейчас происходит, реальность. У меня даже возник соблазн сбежать в прошлую жизнь, где я была просто девушкой — милой, нежной и немного дерзкой… Где я носила яркие платья, красила губы вызывающей помадой и надевала соблазнительное белье. Сейчас я пришла к другому и совсем к другой жизни… Я сама упустила свой шанс. Шанс тихой и счастливой семейной жизни. Где-то там, далеко, осталась фантазия на тему моей безупречной свадьбы. Придуманное платье из белоснежного крепдешина… Туфли на тоненьких шпильках цвета слоновой кости… Я могла бы жить с мужчиной, который постоянно говорил бы мне о том, что я для него рождена. Но все это осталось только в фантазиях. Тогда я была чересчур сумасбродной.

Сев на дубовый стул, я пристально смотрела на Лося, который приземлился напротив меня.

— Санька, давай выпьем, — сказал он и поднял свой стакан.

— За что?

— За то, чтобы у тебя было все, но тебе за это ничего не было.

— Хороший тост, — нервно усмехнулась я. — Хороший. — Ты тоже будешь пить виски?

— Ну да. А почему тебя это удивляет?

— А где же твоя чилийская водка?

— Я солидарен с тобой.

— Ну если в знак солидарности, то давай выпьем.

Лось сделал пару глотков и посмотрел на меня многозначительным и задумчивым взглядом. Мне показалось, что он как будто изучает мое лицо. В этом было какое-то смущение, забота и… недоверие.

Я почувствовала, как виски обожгло меня изнутри.

— Почему ты так на меня смотришь?

— Как?

— Словно ты мне в чем-то не доверяешь.

— Я просто думаю о том… — Лось как будто смутился и даже как-то по-мальчишески опустил глаза.

— О чем?

— О том, как ты убила Колесника.

— Зачем тебе это? Ну убила и убила…

— То, что этот ресторан под ним, было изначально понятно. Я и не хотел этой встречи, потому что прекрасно понимал, что Колесник всегда пронесет свой пистолет, а ты нет. По честным правилам может играть кто угодно, но только не Колесник. Это нечестный игрок.

— Если ты это знал с самого начала, что тебя смущает сейчас?

— Меня не смущает…

— Ну значит, раздражает.

— И не раздражает. Я не могу понять.

— Чего ты не можешь понять?

— Я не могу понять, как пистолет Колесника очутился у тебя в руках?! Как ты его убила?! Каким образом? Он совсем не такой законченный дурак, чтобы отдать тебе оружие добровольно!

— Я пистолет вытащила из кармана его пиджака.

Ничего не понимающий Лось заерзал на стуле.

— Как вытащила? Ты что, с ним боролась?

— Боролась, но только своим, женским методом.

— А что это за женский метод? Есть особые методы, которыми женщины борются с мужчинами?

— А ты и вправду не знаешь? — Я допила свой бокал и закинула ногу за ногу.

— Нет, — покачал головой Лось.

— Ну ты даешь! А мне всегда казалось, что ты опытный мужчина.

— Я, конечно, не мальчик, но все же не понимаю, о чем ты говоришь.

В голосе Лося мне послышалось раздражение оттого, что я вожу его за нос и он не может понять, что именно я имею в виду.

— Я предложила ему со мной трахнуться, и он с радостью согласился, — неожиданно вырвалось у меня. — Сам понимаешь, что красивая женщина действует на мужчину как красная тряпка на быка. У него ум за разум зашел, и в момент бурной страсти я вытащила у него пистолет.

Видимо, мои слова произвели на Лося сильное впечатление. Налив себе вторую порцию виски, он с жадностью выпил ее.

— Ты чего? — Я обеспокоенно смотрела на раскрасневшегося Лося. — Я что-то не то сказала?

— Ты сказала все правильно, — медленно начал приходить в себя Лось. — Я все правильно понял? Перед тем, как его убить, ты его трахнула?

— Не успела… — Я ответила совершенно откровенно.

— Не успела?!

— Нет. Не успела.

— А хотела?

— Не знаю. Все зависело от обстоятельств. Обстоятельства сложились так, что мне не пришлось этого делать. Я вытащила пистолет из кармана Колесника практически сразу, как только забралась к нему на колени.

— Ну, ты даешь…

Лицо Лося так исказилось, что мне показалось, будто я доставила ему невыносимую физическую боль.

— Что-то не так? — тихо спросила я.

— Все так. Просто нехорошо это…

— Что нехорошо? Сначала доставить человеку удовольствие, а затем взять и убить его?! До секса у нас не дошло, а так, только предпосылки. И вообще не нужно так на меня смотреть, словно сейчас начнешь поучать меня, что нехорошо сидеть на коленях у посторонних мужчин и обещать им горячительную порцию секса. Я не хочу знать, что такое хорошо, а что такое плохо. Я такая, какая есть, и совершенно не собираюсь меняться. И будь добр, принимай меня такой, какая я есть.

— Я всегда воспринимал тебя именно так.

В этот момент Лось встал со своего места и сел прямо передо мной на корточки.

— Ты поступила как женщина…

— А я и есть женщина! — В моем голосе вновь звучал вызов.

— А мне казалось, что в тебе уже ничего женского не осталось.

— Тебе показалось. И даже если бы я переспала с Колесником, сделала бы ему перед смертью добряк, это бы все равно никого не касалось.

Лось протянул ко мне руки и попытался обнять.

— Нет! — крикнула я и изо всей силы ударила его по рукам. — Нет!

Я не хотела, чтобы Лось приближался ко мне, потому что от одной этой мысли чувствовала себя уязвленной.

Он испугался.

— Саня я не хотел тебя обидеть, мне хотелось, чтобы ты вспомнила.

— Что? Что я должна вспомнить?

— Я хотел, чтобы ты вспомнила, как у нас было раньше.

— А что у нас было раньше?!

— Ты сама все знаешь!

— Не знаю и ничего не хочу вспоминать!

— Мне кажется, что ты меня боишься…

— Я?! С чего ты взял?!

— Ты боишься, что я к тебе прикоснусь. Ты боишься собственных чувств и того, что у нас с тобой было.

— Я тебя не боюсь… — Я чувствовала легкое опьянение и постаралась взять себя в руки. — Я вообще ничего не боюсь и не хочу ничего вспоминать. Да и вспоминать нечего. Ты не представляешь, как я была рада, когда почувствовала, что я от тебя свободна. Я просто освободилась. И никто и никогда не сможет забрать у меня эту свободу.

— Ты хочешь сказать, что никогда меня не любила? Я прекрасно знаю, почему мы расстались.

— Почему?!

— Мы расстались не потому, что нам было плохо друг с другом, а потому, что ты очень боялась своего брата. Ты его просто боялась. И мне кажется, что меня ты любила. Ты не могла меня не любить. Нам было так хорошо вместе.

Я немного смутилась, но тут же постаралась собрать в кулак всю свою волю.

— Во мне не умерли прошлые чувства. Их просто никогда не было. Настоящие чувства проявляются тогда, когда они стали частью всего моего существа. Самой светлой, лучшей и большей частью, но они не стали. Ни черта не стали. И вообще я устала. Хочу принять ванну и лечь спать. Уже очень поздно. У меня был непростой день. — Сказав последнюю фразу, я рассмеялась над ее смыслом и уточнила: — У меня был очень тяжелый день, — повторила я и добавила: — Я не каждый день таких, как Колесник, шлепаю.

Лось взял меня за руку и почти шепотом спросил:

— Сань, а ты сейчас спишь с кем-нибудь?

— Не понимаю вопроса.

— Я говорю, у тебя бывают близкие отношения или контакты с мужчиной?

— Что?!

— Мне показалось, что ты уже забыла, когда в последний раз занималась сексом. Это вредно для здоровья. Особенно для красивой молодой девушки в полном расцвете сил.

— Ты все сказал?

— Все.

— Тогда я хочу, чтобы ты зарубил себе на носу, что о своем здоровье я всегда позабочусь сама. — Прищурившись, я усмехнулась и спросила с издевкой: — А ты хочешь предложить мне секс? Ты предлагаешь мне свои услуги?!

— Я хочу предложить тебе свои чувства.

— Чувства?! Надо же, какие мы лиричные…

— И все-таки я предлагаю тебе свои чувства.

— Спасибо, но в мужских чувствах я сейчас не особенно нуждаюсь. А что касается секса, то я всегда могу себе кого-нибудь заказать. — Я встала, давая понять, что эта тема закрыта, и сказала усталым голосом: — Покажи мне, где я могу принять ванну.

— С ванной здесь напряженка, но есть душ. Душ ты действительно можешь принять.

— И на этом спасибо.

Вконец расстроенный Лось провел меня в душевую и принес махровый халат. Когда я вышла из душа, закутанная в длинный махровый халат, я застала его уже изрядно опьяневшим. Он допил начатую бутылку виски, а теперь старался не встречаться со мной глазами.

— Спальня справа по коридору, — пьяным голосом сказал он, не глядя в мою сторону. — Я тебе уже постелил. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи. А ты почему не идешь спать?

— Не хочу. Бессонница.

— Лечишь ее тихим пьянством?

— Сегодня решил хорошенько выпить.

— А кто будет меня охранять?

— Не переживай. Я никогда в жизни не терял над собой контроль. Считай, что твоя охрана работает двадцать четыре часа в сутки и всегда находится в боевой готовности.

Я подошла к нему, покачала головой и неожиданно для себя самой почувствовала непонятную и щемящую жалость.

— Может, хватит пить?

— Иди спать. Я уже пожелал тебе спокойной ночи. Если ты не нуждаешься в моих чувствах и открыто смеешься, я могу тебе кого-нибудь заказать.

— Спасибо, с этим я сама разберусь.

— На здоровье. Если понадобится помощь в этом направлении, скажи. У меня здесь под рукой газета с различными объявлениями…

Я смотрела на пьяного Лося, и мне казалось, что внутри меня что-то умирает. Хотелось встать и убежать из комнаты, чтобы не видеть этого лица и не чувствовать перегара. Чем дольше я смотрела на Лося, тем больше меня била дрожь.

— Уходи, — с раздражением бросил Лось, посмотрев в мою сторону.

— А ты будешь пить?

— Я не хочу трезветь. Я не хочу возвращаться в ту жизнь, которой я жил в последнее время, и слушать те слова, которые ты мне говоришь. Я устал жить в одиночестве и вспоминать те времена, когда мы были вместе. Я не хочу просыпаться по утрам один в постели и слушать тишину в своей квартире. Я этого не хочу!

Отобрав у Лося почти пустую бутылку, я поставила ее на пол и, откровенно зевая, произнесла:

— Покажи мне, где спальня.

— Я тебе объяснил.

— А я хочу, чтобы ты объяснил мне еще раз.

— Как скажешь…

Лось встал, взял меня за руку и, как только мы зашли в спальню, тут же прижал к себе и несмело поцеловал в шею. Я не смогла его оттолкнуть и ощутила дрожь во всем теле. А затем наши губы слились в поцелуе и мы уже не могли разжать рук. Он провел руками по моим бедрам и скинул с меня халат.

— Господи, даже не верится, что прошло столько лет… Столько лет я не прикасался к твоему телу… Кажется, что это было вчера. Мы жутко боялись твоего брата, но, несмотря на опасность, занимались сексом при первой же возможности. Ты помнишь, как это было?

— Помню…

Я закрыла глаза и отдалась собственной страсти… Я двинулась ему навстречу, и внезапно окружающий меня мир исчез. Мое сердце забилось так быстро, что казалось, еще немного, и оно вырвется из грудной клетки. Его руки, как и тогда, несколько лет назад, были необычайно нежными и осторожными, и эти руки все возвращали и возвращали меня в прошлое… Мне уже не хотелось от него бежать.

— Саша, я тебя люблю… Все это время я тебя люблю… — Признание сорвалось с его губ, когда наши тела слились в единое целое и мы с головой окунулись в настоящий экстаз…