Тонкий лёд

Юлия Цыпленкова, 2016

Странное дело! Светское общество Данбьерга потрясено до крайности. Сам властитель этой провинции ищет себе невесту, и только подумайте, кого выбрал! Бесприданницу! Переспелую девица из обнищавшего рода – эту выскочку Берлуэн! И за что только ей такая честь? Агнара Флоретта Берлуэн тоже была бы не прочь узнать причину. Она не может похвастаться ни красотой, ни знатностью рода, ни его состоянием. Однако выбор д'агнара Альдиса пал на нее. Жених столь щедр с семейством невесты, что невольно закрадывается вопрос – за что же платит сиятельный диар?..

Глава 7

Первый день осени наступил так неожиданно, что я, осознав, что пора идти под венец, невероятно изумилась. На удивление, я не испытывала ни трепета, ни страха, словно это день не менял в корне всю мою жизнь. Впрочем, не так уж это было далеко от истины. С того дня, как я приехала в поместье его сиятельства, домой я уже не вернулась. Мои надежды на то, что после бала я окажусь в родных стенах, не сбылись. Такого было решение диара. Он посчитал, что для меня будет лучше остаться рядом с ним, и в поместье Берлуэн отправился только папенька и близнецы. Артиан остался со мной, но эта мера была необходима лишь для соблюдения приличий. И я была рада тому, что брат будет рядом, это на некоторое время отодвинуло мое одиночество в огромном дворце Данбьергского диара.

Правда, я бы покривила душой, если бы сказала, что провела этот месяц скучно. Агнар Наэль остался в поместье д’агнара Альдиса до нашей свадьбы, и его присутствие неизменно скрашивало нашу жизнь. Веселый, а порой и чересчур фривольный нрав этого человека то доводил меня до крайней степени замешательства, то заставлял хохотать, но никогда не оставлял равнодушной. Братец находился от гостя моего жениха в бесконечном восхищении. С его языка не сходило имя агнара Наэля. И даже когда его не было с нами рядом, мне казалось, что сей достойный муж так и не покинул нашей компании. Арти захлебывался от восторга, когда передавал мне изречения нового знакомца. Да и сам агнар Наэль, кажется, решил взять над моим братом покровительство. Периодически они исчезали из поместья, а возвращались навеселе, шумно обсуждая свои проделки. Впрочем, стоило им завидеть меня, как лица двух гуляк принимали постное выражение, они раскланивались и спешили убраться с моих глаз, пока я не поняла, что взрослый агнар в очередной раз бессовестно развращает моего брата.

Диара я за этот месяц видела не так часто. Он занимался делами диарата, коих накопилось немало за то время, пока он был занят нашим семейством. За завтраком Аристана уже не было, он вставал гораздо раньше нас лежебок. К обеду его светлость возвращался в поместье, но к нам присоединялся нечасто, в основном, уходил в свой кабинет и продолжал работать. Зато ужин всегда проводил с нами, или же со мной, если братец и гость диара исчезали в неизвестном направлении. Не скажу, что мы вели оживленные беседы. Чаще Аристан читал, сидя в своем любимом кресле с бокалом темно-бордового вина. Я занимала кушетку, забиралась на нее с ногами и вышивала или тоже читала, исподволь наблюдая за своим женихом. Если мой взгляд становился слишком назойливым, его сиятельство отрывался от газеты или книги, смотрел на меня, и я тут же спешила опустить голову и сделать вид, что поглощена своим занятием.

— Вам удобно, Флоретта? — спрашивал меня диар. Или же: — Вы не замерзли? — Или: — Ничего не желаете? Может, распорядиться насчет чая?

— Нет, благодарю, Аристан, — неизменно отвечала я, ощущая интимность и уют этих вечерних часов.

Он смотрел на меня еще некоторое время, после возвращался к чтению, и я вновь начинала подглядывать за своим женихом. Если же неугомонные агнары присутствовали на вечерних посиделках, то д’агнар Альдис присоединялся к ним. Мужчины играли, делая символические ставки, потягивали вино, негромко переговаривались, посмеиваясь над собственными шутками. Мне же вновь доставалась роль зрителя, коей я не брезговала, получая удовольствие от своих наблюдений.

Однажды они пригласили меня к себе, но я быстро запуталась в правилах, и меня отправили «вязать свой бесконечный носок», а также указав, что «женщины опошлят любую благородную забаву своими замечаниями». Пофыркав и возмущенно посопев, я вернулась к вышивке, но вскоре усмехнулась, глядя на великовозрастных мальчишек — диара и агнара, которые на повышенных тонах обвиняли друг друга в нечестной игре. Арти переводил взгляды с одного на другого мужчину, приоткрыв рот и жадно внимая им. Закончилось все неожиданно:

— Дуэль, — потребовал Аристан.

— Я тебе уши отрежу, Альдис, — воинственно возопил агнар Наэль.

— Лучше купи себе пенсне и научись играть, — высокомерно ответил диар.

— Что вы задумали? — с тревогой спросила я, вскакивая со своего места.

Меня одарили тремя недоуменными взглядами, даже мой братец взирал на меня, как на неожиданное недоразумение. Я сжала кулаки и решительно шагнула к ним. Диар взял меня за руку и повел за собой.

— Идемте, — коротко велел он.

— Да-да, пусть твоя невеста увидит, как я уделаю тебя, — жизнерадостно воскликнул Наэль.

— Опять спешишь, Одмар? — усмехнулся мой жених.

— Арти! — я обернулась к брату, ища его поддержки, но он только развел руками, показывая, что бессилен.

Мы пришли в зал, стены которого оказались увешаны оружием. Здесь я не была еще ни разу и, как только Аристан выпустил мою руку, занялась осмотром смертоносного великолепия. Впрочем, от созерцания меня отвлек звон стали. Я порывисто обернулась и вздохнула с облегчением. В руках мужчин появились рапиры, всего лишь рапиры. Диар заметил, как я выдохнула и лукаво подмигнул. Смущенно улыбнувшись, я подошла к банкетке и присела рядом с сюртуками агнаров, небрежно сброшенных на нее. Арти, встав рядом, накрыл мое плечо ладонью и воззрился на дуэлянтов.

Мужчины склонили головы, отсалютовали рапирами друг другу и встали в стойку. Я невольно залюбовалась своим женихом и оттого пропустила начало их словесных выпадов, которые они чередовали с выпадами рапирами. А когда очнулась, услышала:

— Арис, признайся, что опять смухлевал, — требовал Одмар Наэль. — Ты всем известный плут. Если признаешься, я пощажу тебя и не унижу своей победой в поединке.

— Наэль, ты слишком самоуверен.

— Альдис, проклятье, но ты же мухлевал!

— Чем докажешь?

— Своей победой!

— Тогда победи.

— Хорошо. Тогда, если я выиграю, я требую компенсацию, которая удовлетворит мое попранное тобой самолюбие.

— И что же ты хочешь, Одмар?

— Поцелуй прелестной агнары Флоретты, — я охнула, глядя на широкую ухмылку нахального агнара.

— Не зарывайся, — холодно ответил Аристан.

— Хорошо, тогда ты сделаешь то, что отказался сделать три года назад.

— Ты был зверски пьян и только безумец встал бы тогда под дуло пистолета.

Я ощутила новый прилив тревоги. Арти с интересом внимал разговору дуэлянтов, не прервавших свой поединок ни на мгновение. Я слушала, как звякает сталь, смотрела на их быстрые перемещения и снова любовалась своим женихом, чьи волосы взлетали от резких движений. Всегда безупречный порядок его прически был нарушен, и я отметила, что вольность в облике ему невероятно идет. Расстегнутый ворот рубахи, поддернутые рукава, в беспорядке разметавшиеся волосы — все это делало диара более человечным, более живым. Глаза его сейчас поблескивали азартом поединка, и корка льда, обычно сковывавшая взгляд, исчезла. Теперь мне было проще представить гуляку и повесу Аристана Альдиса. И мысли о его прошлом невольно заинтересовали. Я решила, что при возможности, все же расспрошу диара, когда он станет уже моим мужем.

— Но сейчас я трезв, и ты не можешь сомневаться в верности моего глаза и твердости руки, — возмутился Наэль.

— Ты хочешь оставить мою невесту вдовой еще до свадьбы? — насмешливо спросил диар.

— Арти, о чем они? — спросила я, встревожено заерзав на своем месте.

Брат пожал плечами и продолжил следить за поединком.

— Арис, я настаиваю, если выиграю я: поцелуй твоей невесты, или ты водрузишь себе на голову треклятое яблоко и дашь мне доказать тебе, что я меткий стрелок.

— Тебя так задел тот спор? — с усмешкой спросил д’агнар Альдис.

— Спать не могу, есть не могу, даже на дам смотрю через раз, вот как ты оскорбил меня недоверием! Если трусишь, я готов подставить щеку под поцелуй милой агнары Флоретты.

— Ты много на себя берешь, — уже серьезно ответил диар.

— Ты вел нечестную игру, и я имею право потребовать настоящей сатисфакции. Поцелуй или яблоко.

— Сначала победи, потом требуй, — буркнул Аристан.

Теперь я уже не упускала ни слова. Веселье перестало мне казаться таковым. Кажется, и сами мужчины разошлись не на шутку. Диар теснил агнара Наэля, уже не давая ему возможности провести контратаку. Гость его сиятельства теперь все больше оборонялся. Лицо его стало сосредоточенным, из глаз исчезло лукавство. Вдруг пальцы Арти, с волнением следившего за дуэлью, сильно сжались на моем плече, причинив боль. Я громко вскрикнула от неожиданности, и мой жених на мгновение обернулся. Этого хватило его противнику, чтобы увернуться и нанести укол в грудь.

— Туше! — восторженно закричал Одмар Наэль. — Арис, я все-таки выиграл! Я выиграл у тебя!

Нам с братом достался сердитый взгляд серых глаз. Я терла плечо, все еще ощущая пальцы брата. Агнар Берлуэн виновато посмотрел на меня и негромко произнес:

— Прости, сестрица. Я не хотел.

— Что у вас произошло? — спросил Аристан, подходя к нам.

— Я был неловок и сделал больно Флоретте, — пояснил мой братец.

— Вам нужна помощь? — спросил меня диар.

— Нет, скоро пройдет, — ответила я, но тут же поднялась на ноги и приблизилась к д’агнару Альдису. — О чем говорил агнар Наэль? Вы теперь что-то ему должны?

— Успокойтесь, дорогая, — улыбнулся Аристан. — Ничего страшного не произойдет. Артиан, попросите принести яблоко, — обратился диар к моему брату.

— И пистолет! — крикнул довольный Наэль. — И пусть зарядить не забудут.

— Пистолет я сам заряжу, — ответил мой жених и вышел вслед за агнаром Берлуэном.

Я нахмурилась. Мне совершенно не нравилось происходящее. Я подошла к Одмару Наэлю и заглянула ему в глаза.

— Что вы собираетесь делать? — спросила я.

— Доказать одному высокомерному диару, что не только он блещет талантами, — усмехнулся агнар. — Три года назад он высмеял меня, когда я сказал, что могу сбить с головы человека яблоко. Я предложил ему проверить меня, но этот… ваш жених, забрызгал меня ядом иронии и испарился, оставив вашего покорного слугу скрежетать зубами. Арису я прощу, что угодно, но меня снедает желание ткнуть его сиятельный нос в то, что он оскорбил своего друга понапрасну.

— Так вы хотите, чтобы его сиятельство поставил себе на голову яблоко? — охнула я. — И будете в него стрелять?

— Угу, в яблоко, — кивнул агнар Наэль.

— Нет! Не надо! — испуганно воскликнула я, молитвенно складывая руки.

— И вы? Агнара Флоретта, и вы тоже не верите в меня? — Наэль одарил меня сердитым взглядом. — Я отказываюсь с вами разговаривать до завтрашнего утра, я смертельно обижен.

Когда вернулся Арти с яблоком и диар с пистолетом, я уже извела себя и агнара Наэля мольбами отказаться от опасной затеи. Агнар Одмар стоял, заткнув уши, не желая меня слушать и не отвечая, как и пообещал. Увидев пистолет в руках Аристана, я бросилась к нему, воскликнув в порыве отчаяния:

— Ваше сиятельство, Богиня с вами, давайте я поцелую его, от меня не убудет!

Диар бросил на меня обжигающий холодом взгляд.

— Подобные заявления я слышу от вас, агнара Берлуэн, в первый и последний раз, — отчеканил он. — Наэль, идем. Здесь стрелять опасно.

Мой жених направился к дверям, я поспешила следом. Однако он остановился, ухватил меня за локоть и, дождавшись, когда нас догонят, Артиан и агнар Наэль с яблоком в руке, велел:

— Агнар Берлуэн, присмотрите за своей сестрой. Мы вскоре вернемся, ожидайте нас в гостиной.

— Но… — начала я.

— Разве мы не договорились с вами, дорогая невеста? — сухо спросил меня Аристан, глядя в глаза.

— Да, простите, — сникла я и последовала за недовольным братом, который явно сокрушался, что пропустит, как мой жених получит пулю в лоб.

Диар и его гость свернули в противоположную от нас сторону, а братец потащил меня в указанном Аристаном направлении. Я не находила себе места, мерила гостиную шагами, пока не дошла до окна и не замерла, заметив среди деревьев слуг с канделябрами в руках. Разглядела я так же ноги агнара Наэля, а вот Аристана Альдиса за густым кустарником не увидела. Мать Покровительница! Ну что же за безумие?! Такие опасные игры, да еще и впотьмах! Что хотел доказать диар, что не ведает страха? К чему ненужная отвага, когда разговор идет о жизни? Никогда я не пойму мужской бравады…

А потом грянул выстрел. Я вскрикнула и накрыла рот ладонью. Арти прижал меня к себе, и я спрятала лицо на его плече. Брат гладил меня по спине, продолжая всматриваться в темноту за окном.

— Идут! — вдруг воскликнул он. — Оба идут, Фло. Успокойся, ты все-таки выйдешь замуж.

— Горите вы все в огне! — зло воскликнула я, вырвалась из объятия брата и бросилась прочь из гостиной.

Меня трясло от пережитого волнения, от страха и гнева. Закрывшись в своей комнате, я дала волю слезам, а спустя некоторое время в дверь раздался стук.

— Флоретта, откройте.

Вытерев слезы, я открыла дверь и посмотрела на диара. Он развернул меня, взял за плечи и подвел к кушетке. После усадил и сел рядом, взяв за руку.

— Вы испугались, — сказал мужчина, я промолчала. Разговаривать ни с кем из участников несостоявшегося убийства не хотелось, включая и моего братца. — Одмар — лучший стрелок из всех, кого я знаю. Поверьте, если бы я не был в нем уверен, я бы не подставился под пулю. Разумеется, и требование с поцелуем не удовлетворил бы.

— Он выиграл в дуэли, этого было достаточно, — ответила я.

— Достаточно, но он бы не отвязался, — сказал Аристан. — Я устал уже слушать его причитания о недоверии. Теперь агнар Наэль угомонится.

— Это было страшно, — всхлипнула я. — Еще и в темноте.

— Он с завязанными глазами не промахивается, — улыбнулся его сиятельство. — Мне ничего не угрожало, я был в этом уверен.

Я подняла на взгляд на своего жениха и выпалила:

— Когда я стану вашей женой, я запрещу вам рисковать жизнью ради забавы.

— Своей супруге я не смогу отказать, — его улыбка стала шире.

Мужчина поднес мою руку к губам, но поцеловал в этот раз ладонь, чем привел меня в замешательство.

— Вы прощаете нас? — спросил диар.

— Я все еще злюсь, — проворчала я.

— Чем мы можем загладить свою вину? — он склонил голову к плечу, и я невольно улыбнулась.

— Вы будете меня слушаться, — ответила я. — Агнар Наэль не разговаривает со мной до завтрашнего утра, я продлеваю молчание до завтрашнего вечера. С братцем я буду иметь разговор лично.

— Вы загоняете меня под каблук, Флоретта? — с наигранным ужасом спросил Аристан. Я смутилась, и мужчина вдруг провел по моей щеке тыльной стороной ладони. — Но мне приятно, что вы волновались за меня. Вернетесь в гостиную?

Я отрицательно покачала головой.

— Пожалуй, лягу спать.

— Отдыхайте, драгоценная моя, — он снова поцеловал мне руку и покинул мои комнаты. Утром под дверями я обнаружила три корзины цветов с записками. Мужчины приносили мне извинения. Агнар Наэль развлекал весь день, как только мог. Я смеялась, но разговаривать начала не раньше вечера. Я тоже могу быть упорной.

Утро перед свадьбой я решила провести в седле. Мой учитель верховой езды больше не посещал меня, и зачастую компанию мне составлял брат, иногда к нам присоединялся агнар Наэль. Но сегодня мне хотелось одиночества. Спустившись в конюшню, я попросила сделать Золотце. Моя лошадка встретила меня фырканьем. Улучив момент, она ткнулась мне в ладонь, пощекотала мягкими теплыми губами и разочарованно отвернула морду.

— В этой руке, — рассмеялась я, добывая вторую руку из-за спины и показывая Золотцу прихваченное яблоко.

Вскоре я восседала на своей лошадке. Уже отъехав от конюшни, я бросила взгляд на дворец. Окна его были пусты и безмолвны. Никто не наблюдал за мной, никто не спешил увещевать, что невесте перед свадьбой стоило бы предаваться мыслям о своем будущем супружестве, а не кататься на лошади. Умиротворенно вздохнув, я отвернулась и пустила Золотце рысью.

Было приятно осознавать, что мое воспитание окончено. Некоторые из учителей еще приходили, но большую часть времени я была уже предоставлена собственным удовольствиям. Папенька также больше не будет указывать мне. Правда, теперь вместо него это будет делать мой супруг, и еще стоит задуматься, кто строже. И всё-таки муж — это муж… Ох, Богиня, сегодня у меня появится муж, самый настоящий, не выдуманный в девичьих грезах. Мое имя изменится, и мужчина, о котором мечтало столько женщин, станет безраздельно моим.

Представить, что диар будет принадлежать мне, оказалось столь же сложно, как начать себя считать хозяйкой этого поместья. На мгновение меня охватило волнение, но уже через несколько минут я вновь была спокойна. Все-таки за этот месяц я уже почти привыкла называть дом моего жениха своим домом. Даже одна из моих горничных дня два или три назад оговорилась, назвав меня «ваше сиятельство». После чего мы обе застыли в недоумении. Стоит признать, диар неплохо приучил всех нас воспринимать помолвку, как уже свершившуюся свадьбу. Должно быть, именно поэтому я и считала сам обряд лишь шагом, который требуют законы человеческий и Матери Покровительницы.

Выехав за ворота с монограммой моего жениха, свитой причудливой вязью, я направила Золотце в сторону чудесного луга, который полюбился мне во время конных прогулок. Однако свернула к роще, так и не доехав до него. Лошадь вновь шла шагом, а я любовалась деревьями, в кронах которых уже начинали появляться желтеющие листья.

От созерцания меня отвлек топот копыт. Я обернулась к дороге, видневшейся между стволами деревьев. Это был Гром — жеребец диара. Его сиятельство промчался мимо, кажется, не увидев меня, и я даже обрадовалась этому. На компании я сейчас не настаивала, хотелось краткого уединения. Однако до меня донеслось ржание Грома, и топот копыт снова приблизился, меня все-таки заметили.

— Флоретта?! — Аристан был заметно удивлен. — Что вы тут делаете? Вновь решили сбежать, ветреная девица? Учтите, я все равно найду вас и женюсь, даже если вы скроетесь в Прибежище дочерей Матери Покровительницы.

Я рассмеялась, глядя на искры веселья в глазах моего жениха, но смех сам собой оборвался, и я отвернулась, пряча внезапную досаду. Его слова были бы приятны, если бы за ними скрывалось нечто большее, чем то, что было между нами. Не удержавшись, я ответила:

— Ваше сиятельство не любит проигрывать и доводит задуманное до конца. Потому сбегать и прятаться в Прибежище в моих мыслях не было. Я всего лишь хотела немного развеяться.

Диар перестал улыбаться и посмотрел на меня уже серьезно. А я… я довела свою речь до конца:

— К тому же вы столько сил, времени и средств потратили на мое семейство ради этого брака, что сбежать было бы верхом неблагодарности.

— Так вы из одной только благодарности переживаете за меня, печетесь об удобстве и готовы ответить на все мои требования согласием? — совсем холодно спросил Аристан.

— Безусловно, ваше сиятельство, — склонила я голову. — Вы желали иметь послушную жену, которая будет уважать вас и заботится о вашем благе, не помышляя о большем. И мой долг ответить на ваши чаяния.

Мужчина еще некоторое время смотрел на меня, после чему-то невесело усмехнулся и ответил:

— Вы совершенно правы, агнара Берлуэн. Благодарю вас за то, что вы все помните и все понимаете. Да, я привык доводить начатое до конца. И приложил немало усилий для этой свадьбы. Так идемте же и станем, наконец, мужем и женой.

Не знаю почему, но мне показалось, что я только что уничтожила нечто хрупкое, что зажгло взгляд диара несколько минут назад. Сейчас он вновь был невозмутим и собран. Глаза подернулись знакомой корочкой льда и слова, произнесенные им в следующее мгновение, были, как всегда вежливы, но лишены той игривости, которую я имела счастье увидеть, когда мужчина подъехал ко мне.

— Я только что из поместья Берлуэн. Ваш папенька и сестры уже, должно быть, выехали.

— Я скучаю по ним, — вздохнула я. — За все время, что прожила у вас, я виделась с ними всего пять раз.

— Мы с вами не покидаем диарат, и видеться с родными вы можете сколько угодно. Краткая поездка в столицу, а после можете навещать их хоть каждый день, — Аристан пожал плечами и в мою сторону больше не оборачивался.

Молчание становилось тягостным. Я чувствовала вину и никак не могла понять за что. Его сиятельство не выглядел ни обиженным, ни сердитым, ни раздосадованным. Напротив, лицо его было спокойно, но неприятное чувство вины не давало мне покоя. Измучившись поиском тем для беседы, я спросила то, о чем думала, однако еще ни разу не позволила себе быть слишком любопытной.

— Аристан, — позвала я.

Диар обернулся ко мне, и в глазах его отразилось вежливое внимание.

— Отчего вы не женились раньше? Разве же не нашлось девушки, с которой вам бы хотелось войти в храм?

Бровь д'агнара Альдиса насмешливо изогнулась, и я смущенно потупилась.

— Я был уже помолвлен, Флоретта, — ответил мужчина. — Давно, пятнадцать лет назад. Но помолвка была расторгнута.

— Почему? — удивилась я и прикусила язык.

— Я нашел причину, — усмехнулся диар и подмигнул, как мне показалось, издевательски. — Я ведь не только испорченный и бесчестный человек. А еще и находчивый, вы же знаете.

— Знаю, — шепотом отозвалась я и искоса взглянула на своего жениха. — И всё-таки…

— Смотрите-ка, ваш добрый друг — инар Рабан, — перебил меня Аристан. — Вы готовы к новой порции поклонения? Или же мне побыть неподалеку, чтобы спасти вас от восторгов мастера?

— Побудьте неподалеку, — решила я, опасаясь реакции портного.

Диар хмыкнул и согласно кивнул:

— Будь по-вашему, Флоретта. Не долг ли мужа защищать свою жену?

— Кажется, именно так велит Брачный завет Матери Покровительницы, — улыбнулась я. — Жене же велит заботиться о благе своего супруга.

— У вас это замечательно получится, я уверен, — склонил голову его сиятельство. — Тогда исполним Завет Богини. И первым буду я.

Мы въехали в ворота, не спеша обогнать карету инара Рабана, и, не доехав до дворца, свернули к конюшням. Перед воротами конюшни д’агнар Альдис спешился, после помог спешиться мне. Конюхи забрали Золотце и Грома, а мы с диаром направились к его дворцу. Моя рука покоилась на сгибе локтя жениха, и со стороны мы, наверное, смотрелись мило. На мгновение я представила, что свадьба уже прошла, и я держу под руку своего супруга. Эта мысль мне так понравилась, что я даже напустила на себя важности, но не удержалась и прыснула в кулачок. Аристан покосился на меня, но ничего не стал спрашивать. Я подавила нелепый смех, состроила серьезную мину, однако снова рассмеялась.

— Кхм, — кашлянул диар.

— Это от волнения, — произнесла я, заметив его вопросительный взгляд. — Со мной все хорошо.

— Сложно спорить, — усмехнулся мой жених.

Когда мы подошли к парадной лестнице, по которой поднимался инар Рабан со своими помощниками, несшими мой свадебный наряд, диар вдруг преобразился, бережно снял со своей руки мою ладонь, поцеловал ее и отпустил. После раскинул руки, жизнерадостно воскликнув:

— Инар Рабан, какая удача, что я вас увидел именно сейчас!

— Ваше сиятельство, агнара Берлуэн, — с достоинством поклонился нам портной. — Чем могу служить вам, д’агнар Альдис?

Мой жених взбежал по ступеням, обнял за плечи достопочтенного мастера и потянул за собой:

— Идемте же, мне нужен ваш совет, — говорил диар, все больше разделяя инара Рабана и нас с платьем.

— Но… — попытался заупрямиться мастер.

— Дело касается моей дражайшей невесты, — понизив голос, сообщил инару Аристан. — Уж в этом-то деле вы не позволите мне полагаться только на свой вкус.

И направил на портного такой доверительный взгляд, что мне захотелось захлопать в ладоши и крикнуть: «Браво, ваше сиятельство!». Инар Рабан растерянно посмотрел на меня, после на своих помощников, снова на меня. Затем перевел взгляд на диара и махнул рукой:

Конец ознакомительного фрагмента.