Ты… не моя…

Юлия Флёри, 2020

Это произошло случайно. Она казалась ему глотком свежего воздуха, но в реальности обещала непременно принести в жизнь перемены. Перемены порой нежеланные. Окружала и окутывала, заставляя поверить в какую-то параллельную реальность, окунуться в новый мир. А потом ушла. Так же неожиданно, как и когда-то появилась. Она увлекала своей неповторимостью, загадкой. Она решала, предлагая беспрекословно подчиниться, а он просто не смог уловить ту грань, на которой стоит остановиться, и пропал. Именно так началась эта история любви… или история одной сумасшедшей… Содержит нецензурную брань.

Глава 5

Он ждал. Каждый день ждал внезапного появления, а, увидев сегодня, растерялся. Она обещала прийти, но не говорила, что придёт так… Без спроса в жизнь ворвётся, всё в ней растопчет и разломает, как ураган разнесёт! Был уверен в том, что противостоять сможет, что от её общества с лёгкостью откажется, а получается, что зависимым себя чувствует. Уже. Хотя сколько времени-то прошло, а? Несколько часов и несколько брошенных в порыве эмоций слов.

Эмоции. Безусловно, Ада их вызывала. Непривычно чувствовать и непривычно демонстрировать. Не хотел, чтобы она знала, чтобы догадывалась, а Ада, будто специально всё с ног на голову переворачивала, давая понять, что свои мысли от неё скрыть не получится.

В какой-то момент просто плюнул на предрассудки. И на налаженную, как казалось, жизнь. Аду за руку потянул и рядом с собой усадил, а она в усталом жесте лбом к его плечу прижалась, пережидая какой-то личный моральный упадок. Она не объясняла, а он не спрашивал.

Спустя время, почувствовал, как ожила. Вдохнула и выдохнула, и не думая отстраниться. Снова к плечу прижалась. Точно к тому месту, как и прежде, но в этот раз губами. Её дыхание дрогнуло, сорвалось, а потом исчезло вовсе. Но не позволения ждала, а его ответа. Любого. Когда пальцы в её волосы запустил, с силой в кулаке их сжал, всё само собой решилось. И безумие одно на двоих захлестнуло. Поцелуи жадные, рваные. Губы не совпадают. Движения резкие, порывистые. А потом, так же резко и отпустило. Тоже двоих сразу. Только Славу на мгновение раньше. Она глаза открыла, отдышавшись, а он уже смотрит. Холодно. Равнодушно. Должен был так посмотреть. Чтобы надолго запомнила. Только вот самому себе не верит… Смотрит и понять не может, что в ней такое есть… что зацепило и наизнанку выворачивает всякий раз, как отступить попытается. Ада к тому времени даже дрожать перестала — нервничала, думала, оттолкнул, а он всё смотрит.

— Ты ведь не любишь её. — Прошептала она вдруг, и сразу понял, что про Марину его речь. Глупость. Даже не думал о ней, а вот Ада подумала.

— Я и тебя не люблю. — Сказал и мысленно со словами согласился, ведь не любовь — безумие. Безумие такой силы, что даже не понимаешь, что сделать хочешь: боль причинить или защитить от всего мира. А лучше всё сразу. Чтобы крышу сорвало.

— Так, если всё равно, кого не любить, почему не я? — Тихо прошептала, а он чувствовал — ещё секунда и сорвётся. На крик, на откровенную истерику сорвётся.

Хлестанула его по лицу наотмашь, а потом в глаза смотрит и ни капли сожаления. Впрочем, сожаления этого и в его глазах найти невозможно. Тоже ударить мог бы — за ним не заржавеет. Мало кому и что прощал, а сейчас этот её удар как должное принял. Зубы сцепил, прорычал глухо, но принял. Ада на его бёдрах сидела — так и не вспомнила на диван перебраться и сейчас этим воспользовался. Вместо того чтобы ответную боль причинить, лбом к её мягкой груди прижался и руками обхватил крепче. Так, что охнула, с напором не справляясь. Растерялась. Другой реакции ждала.

— Ты ведь понимаешь, что это никогда не закончится, если однажды не уступить? — Осторожно спросил Слава, на что Ада с вызовом хмыкнула.

— Сделаешь это только для того, чтобы от меня избавиться? — Нервно хохотнула, всё ещё находясь на пике напряжения. Свитер его в кулаки сжала, надёжно цепляясь.

— Через полгода я женюсь. — Посчитал необходимым предупредить.

— Мне всё равно. — Голос дрогнул, но едва ли оттого, что врала.

— Я женюсь, а ты навсегда исчезнешь.

— Слава, ты не перестаёшь меня удивлять. Ещё ни один мужчина не просил меня об этом с такой страстью. — Прошептала. Только шёпот уже звенел. — Одно условие. — Пробормотала, когда его пальцы больно сжали бедро. — Собой будь! — Проговорила уверенно и твёрдо. — Собой настоящим.

— Уверен… ты оценишь. — Многообещающе кивнул.

Ладонями по бокам её провёл, примеряясь. Не к ней — к себе. Искал то настоящее, что осталось и вдруг подумал, что не помнит ничего. Будто и настоящего не было, а лишь игра. Сначала игра в циника, эгоиста. Всё себе позволить мог и жизнь использовал по полной. Все её ресурсы, все эмоции забирал. Правда, и отдавал не меньше. Друзей и подруг много. Ни дня, ни минуты в одиночестве не провёл. Теперь всё то же, но круг близких людей сузился. Себя закрыл, а остальных использовал. Не нужен — в аут! Жёстко и понятно. С Адой ни тем, ни другим быть не мог, не хотел. И что оставалось?..

Сам не понял, когда заставил её голову склонить и до боли нижнюю губу прикусил, злобное шипение вызывая. Она снова по лицу его ударила и беспомощно простонала в момент, когда запястье сжал, отвёл в сторону. Вторую руку тоже фиксировал и сквозь болезненный поцелуй ухмыльнулся — Ада, будто змея извивалась, в попытке от захвата избавиться и не понимала, что этим только больше дразнила. Сильная и смелая, она уступать намерена не была. Своё невыгодное положение Слава расценил верно и с силой кофейный столик ногой оттолкнул, его переворачивая. С Адой справляясь, на пол сполз и уже там распластал под собой, не особо беспокоясь о её комфорте. Руки отпустил и за пояс узких джинсов потянул, не вникая в суть её претензии, а в том, что претензия была — не сомневался. Ада сопротивлялась. По-женски. С трепыханиями и тихими проклятьями. Столкнуть его с себя пыталась, ладонями по плечам, по лицу, по шее хлестала, брыкалась ногами и злобно шипела всякий раз, как поцелуй с губ сорвать пытался.

— Ну что ты… Ну? — Шептал безумно, силой рот её открывая, толкаясь туда языком. — Ада… — Смаковал её имя. — Капризная девочка… — Головой покачивал неодобрительно. — Я ведь сильнее, я справлюсь. — Выдавал тихие обещания, когда смазанная борьба в открытое противостояние перерастала. — Остановись. — Прошептал, когда глаза закрыла, в один миг сопротивление прекращая.

Слава внимательно смотрел в бледное лицо, вглядывался в болезненную гримасу на нём.

— Успокойся. — Проговорил в самое ухо и, ловко справившись, сам на полу устроился, а Аду к себе на колени усадил. Прижал крепко, чтобы и мысли оттолкнуть не возникло. Осторожно поглаживал по спине свободной ладонью и головой тряханул, раздражённо рыкнув куда-то в её шею. — Круто же тебя ломает, малышка… — Напряжённо выдохнул. — Поговорить не хочешь?

Понял, почему она активно головой качать принялась, от завидного предложения отказываясь. Какие уж тут разговоры, если не в себе сейчас.

Пытаясь побороть боль в спине, с Адой на руках поднялся. Она, конечно же, пушинка, вот только его болячкам как-то всё равно. Ноют себе потихоньку, и всё тут. На второй этаж быстрый взгляд поднял и, правильно расценив силы, в душевую за кухней направился. Уже там Аду на пол поставил и раздевать принялся. Вот сейчас она уже не боялась. То ли не чувствовала угрозы, то ли приступ покорности не отпустил. С себя свитер стянул и, её удерживая, под душ шагнул. Воду горячую врубил. Как она любит. И видел, что постепенно расслабляется. Не двигается, даже моргает через раз, но расслабляется. Её одежду стянул.

— Что произошло? — Проговорил, воду перекрикивая, Ада в ужасе глаза распахнула, будто до сих пор и не замечала никого рядом. В себе закрыться попыталась, даже руки скрестила, голую грудь прикрывая, а он их в стороны раскинул. — Так не пойдёт. — Головой покачал. — Ты разговариваешь со мной, малыш. Ты мне доверяешь, иначе кранты нашему уговору, поняла?

Это так попытался условие выставить, но Ада спиной к нему отвернулась, не желая видеть, слышать, присутствие рядом ощущать. Слава нервно выдохнул, кулаками в кафель упираясь. Наплевав на любые предрассудки, Аду к себе прижал и задумчиво промычал в сторону. Спустя время воду вырубил, её в полотенце завернул, на себя натянул халат.

Уже в спальне, на разных краях кровати устроившись, долго молчали, друг другу в глаза глядя.

— Я неправ был, прости. — Прошептал Слава хрипло. Ада отвернулась и тяжело вздохнула.

— У меня по-другому никогда не было. — Проговорила на грани слышимости.

— Что?

— Я не люблю его. Никогда не любила. А теперь просто привыкла так жить. На грани. Будто по острию лезвия хожу и всё жду, когда оступлюсь и в пропасть рухну. — Тихо бормотала, будто сама с собой разговаривала.

Слава на секунду завис, а потом на бок перевернулся, чтобы ближе к ней быть.

— Ты про жениха своего, что ли? — Не понял и прищурился, когда Ада вдохнула, а выдохнуть будто забыла.

— Я никогда ему не изменяла. Он первым был и единственным все десять лет. Просто в один момент от безысходности ты перестаёшь себя любить и отдаёшься тому, что окружает. Ты наверняка понял, о чём говорю. Только в своём одиночестве не один десяток подружек сменил, а я на единственном зациклилась.

— Ада? — Позвал, а она головой покачала, отказываясь отзываться.

— Почему-то думалось, что с тобой будет по-другому, а на деле всё то же.

— Ада? — Обратил на себя внимание, но на этот раз требовательнее, настойчивей. Ладони её коснулся и напряжённо выдохнул, ощущая исходящий от них холод. — Ты замёрзла? — Нервно дёрнулся и в одеяло её завернул, мутный взгляд игнорируя. Беспомощный, жалкий. С таким взглядом люди обычно просят оставить их в покое. Ада на эти слова отчего-то не решалась.

— Я тебя понял. Ты хочешь по-другому, значит, по-другому будет. — Будто в сторону проговорил, но она услышала, грустно улыбнулась.

— Не нужно, всё хорошо. — Вяло отмахнулась, на что Слава заставил в свои глаза смотреть, за подбородок несильной хваткой удерживая.

— Ада, я услышал тебя. Не стоит ничего больше объяснять.

— Можно я спрошу? — Впилась взглядом в его лицо, сама при этом не шелохнулась, позволяя Славе сползающее с плеч одеяло самому поправлять.

— Валяй.

— Зачем тебе это нужно?

— Ада, ты такие вопросы задаёшь… — Набрал в грудь побольше воздуха, будто намеревался целую лекцию прочесть, а потом со смешком выдохнул. — Просто, малыш, ты умная и расчётливая. А я идиот, каких мало. — Она взгляд опустила, а потом принялась бурно дышать, будто возразить пытается, правда, ничего так и не вышло.

— А давай съездим куда-нибудь вместе. — Предложила с азартом, на который Слава отозвался вяло.

— Куда?

— Туда, где тепло. Где не придётся кутать меня в одеяло. У нас ведь есть время?

— У меня полгода. Я уже сказал. — Пояснил монотонно, явно не желая к этой теме даже мысленно возвращаться.

— Хотя бы на пару дней. Я так давно никуда не ездила… — Задохнулась наполнившим её вдохновением, а Слава глянул недовольно.

— По твоему свежему загару и не скажешь…

— Ну, — Ада смутилась, — это ведь с Лёней, а, значит, не считается. Давай съездим. — К его груди прижалась, будто ребёнок, ласки требующий, и широкая ладонь сама собой на светлые волосы опустилась и их пригладила.

— Не знаю…

— А что тут знать?! Я завтра позвоню тебе и скажу место и время, а ты билеты купишь. Уговор? — Заискивающе в глаза посмотрела, а Слава просто не смог отказать.

Так и провалялись в постели весь день за разговорами ни о чём. А утром она действительно позвонила. Слава даже не думал спрашивать, откуда его номер знает. Знает и знает… он бы всё равно его назвал… только бы спросила. Вот только Ада решила справиться сама. А ещё через день они летели над облаками, создавая впечатление идеальной пары.

Ада сжимала в руках миниатюрную лису из плюша — Славин подарок: в одном из магазинчиков аэропорта просто не смогли пройти мимо неё. Слава назвал лису весьма символичным подарком, Ада — сочла красивой. На этом и сошлись.

— Боишься летать? — Спросил, как приметил, что она чрезмерно сильно подлокотник кресла сжимает.

— Из дома сбежала. — Невесело хмыкнула она и пальцы разжала. По крайней мере, сделала видимость расслабленной позы.

— Что так?

— Смеёшься? Витя ни за что бы меня не отпустил.

— Витя?

— Ну да. — Плечами пожала, не понимая вопроса. — Лёня сейчас на очередной конференции. Хвастается заслугами, слушает других таких же хвастунов, а на самом деле, обмениваются своими больными фантазиями. Он сумасшедший. Как и все психиатры. — Невесело усмехнулась.

— В прошлый раз сумасшедшей ты называла себя.

— Называла и что? Одно другому не мешает. Я сумасшедшая, Лёня сдвинутый, а профессор Буланов, так и вовсе форменный псих. Это нормально. — Отмахнулась, но заметила, как Слава улыбается, её рассуждения выслушивая.

— Почему ты от него не уйдёшь?

— Да брось, ты что! — Ахнула, в ужасе распахнув глаза. — Лёня, конечно, не подарок, но многие считают, что я на него молиться должна. Кто ещё вынесет мой дрянной характер?

— Многие, но не ты?

— Ты Лёню видел? — Усмехнулась тому, как Слава презрительно фыркнул. — Ты ему тоже не понравился, но я сейчас не о том. Его невозможно любить. — Выдала уверенно и громко. Мило улыбнулась престарелой даме напротив и вежливо кивнула. — Да, я ему необходима, но в наших отношениях много странностей. Я именно объект обожания. И вроде как своих мыслей, желаний, целей быть у меня не должно. Порой кажется, что он и сам этого не замечет. Считает, что любит, а на самом деле так… — Ладонью вяло взмахнув, губы поджала. — Я говорила, что он уровни самосовершенствования личности изучает?

Слава неопределённо кивнул, но Ада поняла.

— Мне тоже сначала всё равно было. — Хмыкнула. — Он другом был. Не больше и не меньше. Психологией увлекался, научные статьи писал и с первого курса стал любимчиком всех преподавателей в университете. А потом, как я сейчас понимаю, что-то в его умной голове не туда сдвинулось и он решил проводить эксперименты над людьми. Иногда за деньги — на науку он их никогда не жалел, иногда банальная подстава, не обходилось и без подлости. Всё во имя идеи, во имя высшей цели. Примерно такой лозунг я от него порой слышала. Думала — шутка, оказалось наоборот. Кто-то из подопытных курс молодого бойца проходил, кому-то повезло меньше.

— Ты, видимо, с его методами не согласна. — Утвердительно кивнул, Ада же с лица потемнела.

— Он личностей ломал, Слава. Сильных личностей. Говорю же, умный. К счастью, мы сейчас живём в другом городе, а то со стыда бы сгорела… с кем связалась. Я первой его осуждала, а он считал, что неправа и со слюной у рта обратное доказывал. Кого-то из подопытных намеренно топил и со стороны поглядывал, выплывет ли, кого-то уничтожал морально, точно зная, куда бить. Запрещённый приём, ведь, зная даже азы психологии, можно испортить человеку жизнь, убедить в чём-то противоестественном. А уж если наверняка и целенаправленно наносить удар за ударом и отрезать пути к отступлению, зная, куда отступить можно… вот тогда совсем красиво получается. Прямо по книгам, по схемам, изложенным в учебниках.

— Как ты оказалась с ним на одной стороне?

— Мне очень плохо было. — Сухо пробормотала на выдохе. — Реально дурка грозила. — Невесело хмыкнула, припоминая. — Лёня тогда отцу пообещал, что сделает из меня человека и он поверил. Он Лёню всегда уважал, так и случилось… Я к нему невменяемой попала, а потом как-то всё равно стало, где и с кем, вот и не дёргалась никуда в сторону.

— Что случилось не скажешь?

— А что тут говорить… Запуталась в жизни. Так бывает. Мне и двадцать тогда не исполнилось.

— Наркотики?

— Нет. Полное моральное уничтожение самой себя. И поддержать было некому.

— А отец? Мать?

— Мама умерла. Наверно это меня и надломило, — вдруг пояснила, — мы были с ней очень близки. А папа к тому времени, как я домой вернулась после… — На этом отчего-то замолчала и на Славу покосилась, понимая, что говорит что-то не то. — Он к тому времени уже другую встретил. Мою одноклассницу. — С истерическим смешком воздух из себя выпустила и судорожно вдохнула. — В общем, не до меня. Я тогда обижена на весь мир была, не понимала, а сейчас приняла всё так, как есть. У папы сын родился. Тимофей. Ему уже пять. Ира с папой счастлива и он рядом с ней держится. Ему всего пятьдесят. — Посчитала нужным пояснить. — С мамой они рано сошлись. Я родилась, когда только по двадцать исполнилось, так и получилось, что вроде как всё не так уж и страшно.

— Невесело.

— А то! — Ладонями по коленям себя хлопнула, приводя в чувства. — На деле Лёня врачом что надо оказался. Меня быстро в чувства привёл. Как — не спрашивай. Красивого там было мало. Я ему даже благодарна была. Сначала. Потом только дошло, что должна чуточку больше, чем просто благодарность. Он очень давно меня любил и очень долго добивался. — Снова с мысли сорвалась и глянула в пространство, пытаясь на верную дорожку рассказа вернуться. — Вот только я будто и не замечала. Уже и не припомню, что считала по этому поводу. Так… Сейчас привыкла. И к его странностям, и к его выходкам. Лёня меня оберегает, защищает от всего. Так говорит, на самом же деле его мечта изолировать меня навсегда. Вот, тогда бы он оторвался.

— Ты сейчас намекаешь…

— Нет, не в том смысле, что залечил бы или залюбил. — Рассмеялась, правда, смех мало походил на правду. — Он разговаривает со мной. Иногда часами. Записывает беседы на диктофон, а потом сотни раз перематывает их, анализируя, запоминая любые мелочи и делая определённый выводы. А если по правде, то до сих пор удивлён моей непотопляемости.

— В смысле?

— В том смысле, что по его теории несовершенства мира, я давно должна была гнить в больничной палате, будучи намертво пристёгнутой к койке.

— Он бы постарался?

— Нет. Лёня меня вытаскивает. — Отрицая им сказанное, головой качнула. — Но сам по себе прогресс, которого я добиваюсь после очередного срыва…

— Часто?

— Не бойся, тебя не покусаю. — По плечу ладошкой погладила, а потом в глаза посмотрела. — Ты только держи меня крепче. — Прошептала, наверняка зная, что Слава поймёт.

А он и понял. Оттого и выдохнул так тяжело.

— Скоро посадка. — Сообщил, пытаясь паузу для себя выиграть. Ада понимающе кивнула и пристегнула ремни ещё до того, как услужливая стюардесса вежливо напомнила об этом на нескольких языках сразу.

Легко не было. Наоборот, подобные откровения, будто отдалили друг от друга. За всю дорогу от аэропорта до гостиницы ни слова. В какой-то момент Ада даже решила, что Славу возненавидела. За то, что посмел её пожалеть. А что? По всему выходило, что она жертва. Наверно что-то сказала неправильно, а сейчас, осмысливая, назвала бы их отношения по-другому, по-другому бы преподнесла. Но к этой теме Слава больше не возвращался, а она вроде как не хотела навязываться. Да и почему она должна что-то объяснять?! Сказала и сказала… Будет возможность сказанное исправить — обязательно ею воспользуется.

Номер оказался один на двоих. Комнаты тоже две, а вот постель одна. Эта мысль не то чтобы пугала, но настораживала. До сих пор Ада не объяснила себе, что произошло тогда в его доме, с чего вдруг взбрыкнула. Или сама по себе мысль об измене до нервного срыва доводила… но тогда Славу испугалась. И его грубости. А ещё чувствовала, что пусть и просила его собой настоящим быть, просьбу он не исполнил. Уж, непонятно, по какой причине, потому как партнёром был честным. В этом сомнений точно не возникало. Вот и выходило, что на взаимопонимание всего два дня наедине отведено, а переосмыслить столько требуется, что и за всю жизнь не справиться.

— Так, пока жених в отъезде тебя его пёс цепной сторожит? — Вдруг спросил Слава, отрывая от созерцания шикарного вида на море, который открывался с балкона их номера. Ада сначала и не поняла, что тот спрашивает, а потом и вовсе нахмурилась. Ответ какой-то неправильный получался, а врать не хотелось.

— Это отец попросил Витю присматривать за мной. — Ответила более чем лаконично, хотя он, скорее, больше вопросов вызывал, чем что-то объяснял.

— Что так? — Пошёл Слава по пути наименьшего сопротивления и Ада была этому рада. Не хотела в семье и в отношениях с отцом сейчас копаться. Головой тряханула, волосы ветру подставляя, расслабленно улыбнулась. — Лёне твоему не доверяет?

— Не то чтобы… Папа не любит таких людей, которые часто уступают. Лёня уступает только мне и это настораживает. Все срываются. Сорвётся однажды и он. Отец, это понимая, Витю мне и выделил. У него даже спальня рядом с моей. На всякий случай.

— Серьёзно… — Поджал губы Слава, исподтишка за Адой наблюдая.

— Не смейся. — На Славу обернулась и не сдержалась, улыбнулась ему.

Он другим сейчас был. Тоже расслаблен, спокоен. Устал наверно. Перелёты утомляют. Не мягкий и не пушистый, как казалось прежде. Он жёстким был. По жизни жёстким, но Аде отчего-то уступал. Прежде она и не задумывалась, отчего так — мягкотелым его считала, а вот сейчас не на шутку удивлена. Такие люди ничего не делают просто так. А он своей выгоды и не планирует разглядеть, значит, или уже нашёл её, или любопытство завесило куда больше здравого смысла.

— Ты сказала, что сбежала из дома. — Из бокала выпил что-то алкогольное. Ада не любила пьяных мужчин и запах спирта не переносила, но сейчас против не была. И сама бы хлебнула, только вот никто не предложил.

— Так и было. Витя сейчас, небось, всю охрану трусит.

— А смысл?

— Никакого, но ведь что-то делать нужно. На самом деле, я записку оставила, что скоро вернусь. Попросила перед Лёней прикрыть.

— И он прикроет?

— Вот ещё! — Громко фыркнула. — Налей и мне. — Сказала, едва слюной не подавившись после его очередного глотка.

Слава неодобрительно головой качнул, но просьбу исполнил. Белое вино предложил, которое услужливые хозяева поставили в ведёрко со льдом. Только сейчас Ада заметила украшения номера, обилие цветов и общую дизайнерскую задумку. Глаза закатила.

— Это что, номер для новобрачных? — Рассмеялась, скорее, от неожиданности.

— Не знаю, мне нравится. — Губы скривил, по сторонам оглядываясь. — Тебе всегда рады, тебя поздравляют. Тебе завидуют, в конце концов. — Принялся Слава перечислять плюсы, а она рассмеялась громче.

Предложенный бокал из его рук приняла и напряглась от случайного прикосновения, будто он уже сейчас к близости склоняет. Но в глазах Славы было умиротворение, а в теле приятная истома.

— Сейчас отдохнём немного и выйдем погуляем. Ты как?

— Я как ты. — Безразлично плечами пожала. — Только налей ещё. — Пустой бокал вернула, залпом допив его содержимое.

На этот раз Слава не противился. Бокал наполнил, а вино в холод так и не вернул, верно расценив, что оно скоро пригодится.

Отдых в номере затянулся. Бутылку Ада осушила часа за четыре и только тогда созрела для прогулки, о чём и сообщила, распаковав чемодан с задумчивым видом. Приняла душ, переоделась, Славу дожидалась в холле, вовсю демонстрируя улыбку новобрачной. Правда, когда мужчина появился, держаться от него старалась подальше. В любом лишнем жесте, в случайном прикосновении угрозу видела. Сначала мужчина хмурился, а потом подобное поведение будто и не замечал вовсе. Впрочем, на контакте и не настаивал, только изредка за талию придержит или руку подаст, помогая спуститься со ступеней.

Конец ознакомительного фрагмента.