Последний шанс

Юлия Флёри, 2018

Неизбежное пугает, но для Эли известие о смертельной болезни стало шагом к новой жизни. Жизни без чужого мнения, оглядок на прошлое, настоящей жизни. Смелость и уверенность стали её девизом. Все страхи позади, но времени остаётся слишком мало, а нужно успеть испытать всё, чего была лишена. Мужчина её мечты теперь рядом, но чего хочет он совсем не ясно, да и хочет ли… Теперь осталось собрать всю волю в кулак, бороться за своё счастье и при этом улыбаться, улыбаться, улыбаться.

Пролог

— Владимир Иванович, к вам Самойлова. — Улыбнулась молоденькая медсестра, оглядываясь на приёмную. Профессор надел очки и принял серьёзный вид, стараясь держать не только лицо, но и бушующее негодование, возникающее всякий раз перед встречей с пациенткой.

— Зовите. — Кивнул.

— Здравствуйте.

Молодая девушка робко протиснулась в кабинет и замялась на входе. Она мило улыбалась и старалась ничем не проявить свою нервозность, только вот то, с какой скоростью пальцы перебирали тоненький ремешок миниатюрной сумочки, говорило о многом.

— Что там у меня? — Спросила и буквально на мгновение зажмурилась, словно от страха.

Под пристальным взглядом врача придержала рукой дверь, прикусила изнутри губу, и тут же тряхнула головой, точно сбрасывая наваждение. А в следующую секунду уже излучала уверенность, за лёгкостью и плавностью движений можно было отметить мягкость и покладистость, а улыбка являлась сплошным позитивом. Девушка игриво повела плечиком.

— На самом деле, я бы хотела…

— Присаживайтесь, Эля. — Перебил профессор и взглядом указал на стоящее недалеко от стола кресло.

— Если честно, у меня не так много времени…

— Присаживайтесь. — Настоял он и выражением своего лица дал понять, что разговор предстоит более чем серьёзный.

Сомневалась девушка ещё секунду, не больше, а потом согласно склонила голову набок и, аккуратно ступая точным ритмичным шагом, продефилировала по кабинету.

— Что-то не так? — Приподняла брови, как только профессор присел и развернул перед собой медицинскую карту.

Не то, чтобы это был вопрос, скорее… скорее, глубокий вдох перед неминуемым падением, но сделать его было необходимо.

— Вы сегодня одна, а я бы хотел поговорить с вашими родителями. — Начал, было, профессор, на что девушка поджала губы и немного развела руками.

— Давайте не будем. — Опустила взгляд, понимая, что сейчас услышит. — Это касается только меня, да и решение… решение буду принимать тоже я и…

— Как вам угодно, но Борису Евгеньевичу всё равно сообщить придётся.

— Ваше право. — Невесело улыбнулась она.

— Вчера пришли результаты анализов, и, признаться, они меня совсем не порадовали. Скажите, вы принимали лекарства, которые я прописал?

— Да. — Ответ был не очень уверенный, немного уклончивым, но профессор отреагировал снисходительно. Взгляд его невольно опустился к страницам тонкой бумаги, развёрнутым на столе, появилось желание поправить очки.

— Изменений нет. — Произнёс он холодным отстранённым тоном. — У вас осталось полгода, Эля. Полгода, если не начать лечение прямо сейчас.

Немолодой мужчина показательно сцепил пальцы, взгляд стал пристальным и даже укоряющим. Со свойственным ему одному прищуром, врач смотрел на молодую девушку и искренне не понимал её нежелание последовать совету. Продолжить лечение, перейти от консервативных методов к сложным, оперативным, действенным манипуляциям.

Он наблюдал Элю уже более года и всегда отмечал её немного бесшабашное, поверхностное отношение к собственному здоровью, но раньше это казалось просто непониманием ситуации, отказом воспринимать реальность в истинном свете, но теперь… Теперь, когда все анализы безошибочно указывают на довольно-таки редкий, сложный случай опухоли головного мозга, она в упор не реагирует на все предостережения. Конечно же, он знал о том, что пациентка Самойлова уже три месяца назад отказалась от приёма необходимых препаратов. Знал, что систематически нарушает режим. Он даже мог понять её подавленное настроение, спрятанное глубоко внутри. Но никакому здравому смыслу не поддавалось вот это нежелание, отказ от необходимой терапии. Ведь она, как спортсменка, должна проявить волю, силу характера, но не хочет. Просто отказывается и всё. Смотрит, всё понимает, со всем соглашается… но решение приняла достаточно странное и не вполне адекватное. И он знал об этом, он чувствовал её, даже мог отметить, в какую секунду её пальчики под столом прекратили теребить всё тот же ремешок. По тому, как взгляд стал слишком решительным и уверенным. По тому, как загорелся огонёк в её глазах, и он мог ослепить своей силой. Пришлось задержать дыхание в тот момент, как её губы приоткрылись, чтобы произнести самую большую глупость в жизни.

— Я не буду лечиться. — Тихо проговорила она.

Несмотря на это понимание, профессор нервно усмехнулся и потянул шею влево. Старая привычка, которая, как контузия, выходит на поверхность в особо острых моментах.

— Вы понимаете, что это не шутки? Нужно принять решение. Прямо сейчас. У вас просто нет другого выхода. Я разработал схему лечения. Вот, посмотрите…

Протянул несколько отпечатанных листов, но девушка взглядом пресекла все попытки пробиться к своему сознанию.

— Я уже приняла это решение. И вам его озвучила: я не буду лечиться! — Эля, наконец, заявила это с полной решимостью и твёрдым взглядом. Тоже дыхание задержала, но старалась не выдать себя.

— Вы понимаете, что вас ждёт?

— Да, Владимир Иванович, спасибо за беспокойство. Я детально изучила достаточное количество статей… только не думала, что у меня так мало времени…

— Статей?.. Статей?! Эля! Эля, ты же не можешь не понимать! — Вскочил он и сгрёб в кулак лежащие на столе бумаги. — Да и при чём здесь время? Ты ведь знаешь, что эти сроки предположительны, ничего нельзя сказать наверняка! Я тебе о другом сейчас говорю. О том, что нужно бороться. — Взглянул с надеждой. — О том, что нужно верить, нужно надеяться на лучшее. — Наткнулся на абсолютно непроницаемое выражение лица и нервно провёл пальцами по жидким волосам. — Мне кажется, ты всё ещё не вникла в суть того, что происходит. Точнее говоря, наотрез отказываешься понимать это.

— Зря вы так… я всё понимаю. Просто больше не хочу… — Оборвала себя на полуслове.

— Надо бороться. Надо стараться изо всех вил, не падать духом! Я не узнаю тебя. Год назад пришла с огнём в глазах, с улыбкой, а теперь…

— Теперь ничего не изменилось, и улыбка, и огонь… просто я так решила.

— Нет, я не могу этого слушать! — Врач даже руками всплеснул, хотя до этого редко проявлял свою эмоциональность, профессия накладывает определённый отпечаток. — Я буду вынужден просить твоего отца повлиять.

— Я уже говорила с ним об этом.

— Говорила? Что ты могла сказать, если просто отрицаешь происходящее! Веришь в чудо? Думаешь, приложить капустный лист? А дальше что? По гадалкам пойдёшь, по магам?

— Вот в чудо, Владимир Иванович, я как-раз-таки и не верю. А вы…

— Эля, есть статистика. Да, она не радует, но ведь есть и удачные случаи. Вот, вот, посмотри… двенадцать процентов…

— Я не хочу! — Прервала громко. — Не хочу. Это для вас проценты, шансы, варианты, — сорвалась на эмоции и судорожно втянула воздух, принимая обычный для себя вид беззаботной барышни, — а у меня жизнь. Одна. И… прежде, чем говорить мне об этих самых процентах… вспомните о том качестве жизни, который они имеют после операции.

— Наш уникально разработанный реабилитационный период…

— Жизнь любой ценой? — Усмехнулась, теряя всякое самообладание. — Кажется, при беременности в таких случаях, её рекомендуют прервать.

— Эля…

— Вы… выпишете мне тот препарат, не помню, как называется… — Она зажмурилась, видимо от боли и напряжения, но уже через секунду улыбалась. — И я буду принимать его, обещаю. — Голос сорвался, и пришлось прикрыть лицо ладонями. Совсем ненадолго, только чтобы дать себе пару секунд собраться, успокоиться, настроиться на позитив…

— Конечно, будешь. Будешь! И ещё не раз придёшь сюда! — Профессор даже встал. — Потому что уже через месяц просто не сможешь без таблеток обходиться! Ты ведёшь себя, как ребёнок! — Наконец, прокричал он и отвернулся к окну. — Эля, да послушай же ты… Мы ведь давно знакомы, настолько давно, что я просто понять не могу, что произошло с тобой за этот год, что перевернулось…Ты ведь приходишь сюда, убеждаешь других верить, надеяться, а сама… — Рукой махнул.

— Владимир Иванович, простите… но я так хочу.

— Я не хочу! Ты должна понять, девочка, что игры закончились.

Эля решительно встала, заметив настроение врача, который, зная её с детства, имел полное право и прикрикнуть, и с отцом её по этому поводу побеседовать. Старинный друг семьи. Он был ведущим хирургом в городском онкоцентре, а теперь возглавлял собственную клинику. Этот хиловатый на вид мужчина видел немало смертей за долгие годы работы и никак не мог свыкнуться с мыслью, что сейчас перед ним сидит эта девушка, а он ничем не может ей помочь. Все вразумительные доводы уже давно исчерпаны, теперь надо было убедить, настоять или просто заставить, но она не хочет! Она, видите ли, устала!

— Я пойду. За рецептом заеду завтра. — Проговорила осторожно и подошла к двери. У самого порога оглянулась. — Я жить хочу, Владимир Иванович. — Прошептала. — А вы мне предлагаете умирать.

Из кабинета вышла, осторожно прикрыла дверь, а сама в изнеможении опустилась на кушетку. Тяжело вздохнула, смахнула слезу, которая не подчинилась голосу разума и всё же выкатилась, а потом улыбнулась сама себе. Как-то странно улыбнулась медсестре, что уже стояла над ней со стаканом воды, весело подмигнула.

— Будем жить, Анечка. — Бодро проговорила и высоко задрала голову. — Красивые серьги. К глазам… очень подходят.

— Спасибо, Элеонора Борисовна. А…

— В другой раз, дорогая. Очень спешу.

Эля, набрав в грудь больше воздуха, вышагивала по светлым коридорам клиники, буквально вприпрыжку скакала, озорно виляя бёдрами, припоминая элементы излюбленного танца. Шла и вспоминала, как оказалась здесь в первый раз, тогда ей только исполнилось шестнадцать. Вспоминала девочку Алису, ставшую одной из первых пациенток клиники. Огромный центр, оказывающий помощь детям был построен на средства неравнодушных. Маленький ангелочек с белобрысыми, едва проступающими на голове волосками. В тот день Алиса подарила Эле ромашку. Малышка готовилась к операции и выглядела неважно. Тонкие, практически прозрачные ручки, выглядывали из яркой цветастой пижамы, голубые глаза с тусклым блеском, бледные губки… но девчушка нашла в себе силы, чтобы подняться и подарить маленький полевой цветок, который по непонятным причинам оказался на прикроватной тумбочке. Сказала, что Эля — это самый красивый ангел, которого она видела во сне, после этих слов улыбнулась и спокойно уснула. Следующей ночью Алиса умерла. До операции оставалось не более трёх часов. Наверно, что-то сломалось тогда и в самой Эле. Маленькая частичка жизни угасла. Одна из первых. Одна из многих. И это было большим потрясением, потому что она не могла сама себе объяснить жестокость и несправедливость этой жизни, мучилась, переживала, а теперь оказалась в похожей ситуации. В похожей, но не в той. Разница лишь в том, что у маленькой девочки Алисы, силы воли оказалось намного больше, чем у самой Эли. В ней не было страха, не было ожидания. Была надежда, о которой так воодушевлённо рассказывал Владимир Иванович. В Эле было лишь понимание.

Сложно объяснить, но, впервые услышав ещё предварительный диагноз, всего лишь предположение, Эля почему-то вздохнула с облегчением. Страшно. Необъяснимо и не правильно. И слёзы были, и страх, и паника. Но спокойствие слишком быстро сменило их. А теперь всё стало ещё проще, вот только времени совсем мало. И словно холод уже дул в спину. Глупость какая… от холода всегда можно укрыться!

Встряхнув головой, расправив плечи, она бодро шла на высоких каблуках по выложенной плиткой тропинке, волосы развевались от порывов воздуха. Лето. Ветер приятно обдавал прохладой, и Эля улыбалась, теперь все краски мира казались ярче. Трава зелёная, небо голубое, а она… она как бутон свежесрезанной розы. Цветёт и пахнет. Недолго, но ярко! И нужно быть ещё ярче. Такой, чтобы запомнили, такой, чтобы самой гореть и зажигать этим огнём других. Такой… какой она всегда была.

На звонок телефона Эля поспешила ответить.

— Элька, привет, чем занята? — Бодро прозвенел мужской голос с такой вибрацией, с таким зарядом энергии, что улыбка невольно расползлась на лице.

Аркаша. Милый… милый нарцисс. Бывший партнёр по танцам, жизнерадостный молодой человек. Кажется, кроме себя он любил только Элю. Чуть меньше, но любил. А ещё он любил, когда они были вместе, когда сияли одним светом, одним блеском, одной улыбкой на двоих. Правда, после объявления о завершении карьеры, пришлось думать о другом. Выкручиваться, пробиваться, достигать вершин заново… и одному. Общаться они стали реже, но шестнадцать лет из жизни выбросить не так просто, оттого и улыбка искренняя, оттого и счастье в каждом вздохе.

— Привет. — Ответила и на мгновение потерялась. Огляделась по сторонам, напряжённо выдохнула. — Не занята. Гуляю. На самом деле, очень рада тебя слышать. — Проговорила слишком тихо и заметила, как и Аркаша на другом конце линии вздохнул.

— У меня разговор к тебе. Важный. Может, встретимся? — Вот на этом его голос растерял всю игривость.

— Давай, где? — Отозвалась мгновенно.

— Подъезжай в наше кафе через час, я буду тебя ждать.

— Конечно, до встречи.

И всё просто. Всё понятно. У Эли даже настроение поднялось, словно всё вернулось и не было этого потерянного года. Старые друзья, общие темы для разговоров. Она давно не видела Аркашу, а он как никто умел настроить на нужный лад, поэтому и согласилась.

Они были знакомы с детства, ещё когда не выступали, а просто тренировались в одном зале. Потом их поставили в пару, так и вовсе не расставались. Аркадий в последнее время был занят на различных танцевальных шоу, кастингах, репетициях, поэтому времени для общения не хватало, а теперь вот сам позвонил, да ещё и разговор есть. Даже интересно стало.

— Привет. — Выкрикнул Аркаша и высунулся в раму летнего кафе.

Ловко перепрыгнул через низкие перила и вышел Эле навстречу. Руку протянул и широко улыбнулся.

— Как всегда неотразима! — Едва ли не пропел и прижался к щеке в дружеском поцелуе. Эля даже немного растерялась, щёки загорелись румянцем, а улыбку не получалось удержать.

— И тебе привет. — Поправила она Аркаше пышную чёлку, любуясь. — Ты тоже в отличной форме. Знаешь, только когда увидела тебя сейчас, поняла, как же соскучилась. — Плавно провела пальцами по линии шеи, вороту просторной рубашки, дотронулась до груди и только тогда опомнилась, руку одёрнула. А Аркаша рассмеялся, тут же её пальчики словил и поднёс к губам, целуя. — Признавайся, какой там у тебя разговор?

— Давай хоть к столику пройдём. — Выдохнул он, изучая Элю. Повзрослевшую, неуловимо изменившуюся. Махнул рукой в сторону заказанного места и вальяжно провёл свою даму по залу. Некоторые даже обернулись им вслед, чем, скорее, насмешили.

Аркадий всегда был галантным кавалером, с идеальным чувством меры и вкуса. Сейчас помог присесть и, как выяснилось, даже любимый десерт партнёрши успел заказать.

— Соблазняешь? — Засмеялась Эля, отломив небольшой кусочек пирожного, закрыла глаза, блаженно улыбаясь.

— А у меня получается?

— Как всегда. — Пожала она плечиками и улыбнулась, хотя улыбаться ему не переставала в принципе. Как раньше не представляла своей жизни без него. Оказалось, жить порознь они умеют. А не улыбаться друг другу — нет. — Ну, не томи, выкладывай, что ты там задумал?

— Да ничего, просто хочу тебя в свет вывести.

— О-о-о! Боже, как интересно… — Рассмеялась. — Я вся во внимании. Только прошу тебя, отпей, — кивнула на стакан сока, — иначе просто взорвёшься от градуса. Что-то важное?

— Кому как… — Взглянул он исподлобья и улыбка его на секунду слетела. — Меня пригласили выступить на открытии чемпионата. Это шанс. Ты и сама понимаешь, что это может для меня значить. В партнёрши какую-то телезвезду пообещали, — напряжённо выдохнул. — Но, ты же помнишь… кто лучше тебя со мной станцевать сможет?

— Даже не знаю, — рассмеялась Эля, — ты сейчас мне комплимент пытался сделать или себе? — Она вновь смеялась, но когда поняла, что Аркадий говорит абсолютно серьёзно, смех оборвался. Пришлось склониться над столиком, чтобы разговор поддержать.

— Эля, я знаю, тебе сейчас тяжело, ты увлеклась, ты забылась, но надо развеяться. Я вижу, как ты без танцев потускнела. Ты ведь не такая была. Тебе это не идёт. — Склонил голову набок, проявляя деликатность, но взгляд был неподдельно искренний.

— Я знаю. А ещё врал, что выгляжу хорошо…

— Я не врал. И ты действительно хорошо выглядишь. Но… словно и не ты вовсе. Совсем замучили?

— Да не то, чтобы… Наверно, всё во мне копиться, копиться… а избавиться от этих эмоций не получается. Нет им выхода, вот они и задавили меня изнутри. — Глянула на простор, куда-то за его спину. Попыталась беззаботно улыбнуться, но вместо этого лишь холодно ухмыльнулась. — Ты прав и надо выступить. Но, честно говоря, я не готова ставить программу. — Заговорила уже расчетливо, целенаправленно, складывая в голове давно забытые схемы. — Время поджимает и… А, кстати, у тебя как?

— Давай просто воспользуемся нашим победным номером. Я уверен, зал встанет, увидев тебя. — Оживился Аркаша и нервно облизал губы. Эля так и смотрела вдаль.

— Вот только не надо этой грубой лести. Мы всегда были парой и единым целым останемся. Ты без меня, как и я без тебя…

— Но вместе мы сила! — Засмеялся Аркаша их детской поговорке.

— Вот именно. А насчёт номера… — Эля перевела острый взгляд прямо на мужчину. — Если только его немного упростить?.. Давай мыслить здраво, я… я не потяну. Не в форме. Так вот, если его упростить, я готова.

Эля немного помедлила, сомневаясь в своих силах, нервно потирала пальцы одной руки, несильно сжимая их в кулак, но уже через минуту решительно кивнула и отбросила все сомнения.

Она действительно скучала без танцев, последний год только и видела, что лабораторию, процедурный кабинет, таблетки, медсестёр. Это порядком надоело, и отказываться было просто глупо. На этом и решили. До соревнований оставалось всего две недели, придётся уделить немало времени тренировкам, но от этих мыслей становилось только легче.