Когда вдруг решил, что уже поздно

Юлия Флёри, 2020

Возвращение домой – всегда момент трогательный и волнительный. И ничто не может омрачить это светлое чувство. Ну разве только встреча с бывшим возлюбленным. Встреча с его претензией, с его упрёком, с обвинительным взглядом. И, казалось бы, что ещё делить, если всё давно рассчитано, детально разобрано и решено?.. Но у мужчин на всё есть своё, пусть даже не подкреплённое фактами, мнение. А как же инстинкты собственника, в конце концов? Как быть с желанием, с неоправданными планами, надеждами? Нет, тут следует всё хорошенечко обдумать. А чтобы думать Марго было проще, бывший окружит её заботой и вниманием. Пристальным вниманием. А иногда и проследить не грех. Ведь женщины, они создания нежные, наивные… их нельзя надолго оставлять в одиночестве. Да и… одиночество женщину не красит. А его женщина должна быть красивой всегда, потому он ни перед чем не остановится. Содержит нецензурную брань.

Глава 2

***

— Выходи за меня замуж. — Смеясь, проронил Андрей, и как по волшебству в его руках появилось необыкновенной красоты колечко.

Он был старше меня на два года. Уже давно не мальчик, хотя паспортный возраст не позволял зваться мужчиной. Мы были знакомы ещё с детства. Учились в одной школе, жили на соседних улицах, а впервые увидели друг друга в танцевальном классе. И всё закрутилось. А ещё отчего-то казалось, что особое ко мне отношения появилось ещё тогда, в то смутное время, которое память с таким старанием пытается стереть, будто и не было.

Мальчишкой он дарил мне полевые цветы, необычной формы ракушки, что добывал на рыбалке с отцом, кривые и далёкие от совершенства жемчужинки. За пять лет их набралась целая шкатулка, но ни с одной расстаться я готова не была до сих пор. Андрей защищал меня от мальчишек в школе, непременно спасал с дерева любимого котёнка, а ещё самоотверженно отгонял задиристого петуха нашей соседки тётки Маруси.

В какой момент дружба перестала быть таковой и переросла в нечто большее, сказать наверняка я не могла, но в один день точно поняла, что не представляю без него своей жизни. В тот же день и сказала, что люблю. Вроде и в шутку, а он поверил. Поверил и ответил тем же признанием. Два года назад. Ему тогда исполнилось пятнадцать. Не было громких заявлений о непростых отношениях, но окружающие как-то и сами догадались, прониклись, а кто-то и не одобрил. Его отец, например.

Строгий и властный, бывший партийный лидер, а ныне преуспевающий бизнесмен, не смог принять такой выбор сына. Он был на удивление категоричен и несправедлив. Не стал слушать ни доводов, ни уговоров. В один момент лишил сына всего: денег, средств связи, свободного времени и развлечений. Готов был идти и дальше, да только вот беда, в тот же самый момент послушный мальчик, гордость семьи, её надежда и опора, превратился в бесшабашного хулигана, уличного волка. На строгость ответил непослушанием, на ограничения — резким протестом. Андрей забросил школу, закрыл глаза на обязательства, окрестил себя сиротой и тем путём следовал. И ничьи уговоры не могли вернуть его в прежний ритм. Не слушал он и меня, но под строгим неодобрительным взглядом держался смирно и старательно улыбался. Не стал отступать от принципов и когда родительский гнев смягчился.

За два года глухой обороны Андрей возмужал и повзрослел морально. Теперь никто не смел указывать ему место, ущемлять в правах и желаниях. Жил как хотел в соответствии с каким-то одному ему ведомым кодексом, беззаветно любил одну рыжую хулиганку. И вот сегодня, когда пятнадцать исполнилось мне, в этот праздничный день совершенно неожиданно сделал такой вот подарок, такое предложение. В самый разгар вечера, загадочно улыбаясь, отвёл чуть в сторонку, привычно коснулся губами лба, считая это неким ритуалом своего главенства, и преподнёс в подарок кольцо. Кольцо с крупным бриллиантом. Я непритворно ахнула, в тяжком раздумье закусила нижнюю губу и совершенно неприлично пялилась на дорогое украшение.

— Ты будешь моей женой?

— Господи, ты хотя бы его не украл? — Всё, на что меня хватило в тот момент.

Андрей в ответ на подобное предположение пакостно ухмыльнулся.

— Обижаешь… — Потянул с неприятной хрипотцой в голосе и оглянулся на друзей, отсекая и малейшие заинтересованные взгляды в нашу сторону.

— Мне не нравится тон, с которым ты говоришь.

— Что ещё тебя не устраивает, солнце?

— Андрей, пожалуйста, не разговаривай со мной так.

— Как? — Руку к моему лицу протянул, выбившуюся из причёски прядь поправляя, а я отшатнулась. Андрей со свистом выдохнул и зло сверкнул глазами. — Ты, кстати, на вопрос не ответила.

Чуть разочарованно глянул он на кольцо в своих руках и приткнулся спиной к стене, такую необходимую опору приобретая. Глядел на меня волком, с кривой ухмылкой на губах, а я потоком воздуха поперхнулась от такой его наглости.

— На вопрос? Что… Андрей, откуда ты взял деньги?

— Заработал.

— Да? И где же столько платят, что на такие вещицы хватает?

— А это не просто вещица, солнце. Это колечко для моей любимой девушки, для будущей жены. Такое один раз в жизни дарится. Примешь или выбросить?

— Что значит выбросить? Что ты такое говоришь?!

— Значит, согласна?

— Да с чем я должна быть согласна, Андрей?! Что ты себе думаешь? Ты… ты с отцом помирился, да?

Подобное моё заявление показалось ему крайне нелепым, о чём он и сообщил громким презрительным смешком.

— Ритуль, девочка моя, давай вопросы задавать в порядке старшинства, к тому же мой уже вон когда прозвучал, и ответа на него я жду не дождусь. Ответь, а потом своими сыпь как из рога изобилия.

— Скажи сначала, где ты работаешь, а уже потом давай с судьбоносными вопросами разберёмся.

— Моя работа — это такая мелочь, которая тебя никак касаться не должна. Ты создание нежное и хрупкое, кое-что в этой жизни предназначено не для твоих глаз и ушей.

— Это твои ночные вылазки в стан врага? Так, кажется, ты любишь говорить?

— Рита, если сейчас не ответишь, я решу, что зря всё это затеял. — Пригрозил Андрей вполне серьёзно и я, зная его характер, присмирела.

— Я люблю тебя.

— Слышал уже.

— И я очень за тебя боюсь.

— Мило с твоей стороны, но я ожидал услышать нечто иное.

— А ещё я боюсь тебя потерять.

Криво ухмыльнулся.

— Сейчас в шаге от этого.

— Я приму кольцо. — Своей ладонью накрыла его кулак, в котором он с неестественной силой сжимал украшение. — И я выйду за тебя замуж. — Посмотрела в глаза и, приметив шальной огонёк в них, спешно сглотнула. — Не сейчас, конечно, потом…

— Да уж понял. — С готовностью и агрессией в движениях кивнул Андрей.

— И я очень не хочу, чтобы ты на меня злился.

— Было бы за что, солнце. — Слишком скоро сменил Андрей гнев на милость.

— Пообещаешь, что не будешь совершать необдуманных поступков?

— Что-то не припомню, года два назад, не об этом ли ты меня просила?

— Об этом. А ты взял и отвернулся от своей семьи.

— Суть верна, а вот последовательность действий не та.

— Ты очень категоричен в своих действиях.

— Прими на заметку, солнце, и не тешь себя иллюзиями, будто у настоящих мужиков в принципе иначе бывает.

Андрей злился. Он не любил подобных разговоров, а я чувствовала себя виноватой в том, что он с семьёй общий язык найти не может.

— Ты слишком рано повзрослел… — Проронила всё с той же виной, а у него аж заклокотало внутри от подобного тона.

Улучив момент, я коснулась беглым жестом его щеки. Андрей это прикосновение перехватил и ощутимо сжал запястье. Расслышав сдавленное шипение, хватку ослабил и коснулся кожи на руке в лёгком поцелуе. Так странно… будто тот же нежный и добрый мальчишка, каким был когда-то. Когда-то, но не сейчас. Андрей и сам эти изменения прочувствовал, потому запястье моё отпустил и скривил губы в дерзкой ухмылке.

— Красиво жить не запретишь! — С неприятным оскалом заявил он, пальчики мои поддел и колечком безымянный на левой руке украсил. — С днём рождения, красавица. — Шепнул, не скрывая удовольствия, и в уголок губ поцеловал. — Пусть сбываются мечты. — Проговорил со значением, с особым смыслом, который я почувствовала, но до конца не поняла. А чтобы не понимала и дальше, Андрей, любуясь собственным подарком и вновь приобретённым статусом, приобнял меня со спины, устраивая подбородок на плече, с демонстративной завистью глянул на друзей, что веселились в стороне.

— Не думай о грустном. Пошли потанцуем. — Шепнул он, так знакомо пробежался ладонями по бокам, демонстрируя настрой, а уже в следующее мгновение мы кружились под зажигательную «латину».

Мы всегда танцевали. Всегда. И музыка, казалось, поглощает в себя всё. Грусть, злость, обиды, непонимания. Она придавала сил, наделяла эмоциями. Я всё ещё помнила Андрея нежным, ласковым, отзывчивым, но менялся стиль жизни и менялся танец. Эмоции зашкаливали, движения резкие, страстные. Он рисковал сам и тянул в этот риск меня. А когда вошла во вкус, поздно было сбивать спесь строгим взглядом и грозным рыком. Он был опасен, но и я непроста. Андрей слишком поздно осознал это, почувствовал, но вскоре увлёкся огнём, что касался его, но пока ещё не кусал. Потому что этим огнём повелевал он сам. Он разжигал, он же умел его усмирить.

Скоро я узнала, что из себя представляет его ночная работа и до боли, до крови кусала обветренные на обжигающе холодном ветру губы. Его отец держал меня за руку и сквозь зубы шипел: «Смотри!». Слёзы боли и обиды катились по холодным щекам, а сердце мучительно разрывалось в груди. Тогда я впервые узнала цену этой его любви. Ведь холёный, лощёный, с детства купающийся в любви и заботе мальчик едва не каждую ночь вместо того, чтобы готовиться к экзаменам, к поступлению в давно выбранный институт, ходил на тяжёлый рыбацкий промысел. Наравне с обычными работягами, наравне со взрослыми, здоровыми, закалёнными жизнью и стихией мужиками.

Я смотрела и не понимала. Подаренное совсем недавно колечко жгло кожу. В какой-то момент даже подумала, что лучше бы он грабил и воровал. Лучше бы… только не этот каторжный труд. Тут же прикусила себе язык, тут же мысленно обратилась к богу, чтобы тот уберёг Андрея от тех же грешных мыслей.

Как так вышло? Почему я ничего не заметила, почему не поняла? От него никогда не пахло рыбой, потом, он никогда не говорил об усталости, не упоминал о возможности отдохнуть, набраться сил. Утром в школе, вечером со мной на танцы. Так, чтобы до упаду. А потом, значит, сюда…

Я всё думала, думала, а его отец стоял и смотрел, чтобы потом больно ударить в спину обидными словами.

— Любишь его, значит? — Недобро хмыкнул. Совсем как сам Андрей, только яда в словах больше.

— Люблю. — Ответила я непослушными губами.

— И что с ним сделала эта любовь?

Я растерянно глянула на полыхающий яростью взгляд.

— Не знаешь? — Понятливо потянул, паршиво улыбаясь. — Ты обрубила ему крылья. Он отказался от семьи, отказался от своего будущего, а всё ради чего?

Мужчина шагнул ко мне, демонстративно брезгливо коснулся указательным пальцем острого подбородка, заставляя в его глаза смотреть.

— Маленькое рыжее чудо… Невелика награда.

— Андрей сильный и смелый. — Выдавила я твёрдые слова сквозь зубы и с силой небрежное прикосновение оттолкнула. — Намного сильнее вас. — Выдохнула с яростью. — И он не станет прятаться за отцовским капиталом так же, как когда-то сделали вы сами. — Выплюнула я обвинение, которое большой человек проглотить не сумел.

— Ах ты, маленькая дрянь! — Замахнулся он в порыве эмоций. От страха я закрыла глаза, спрятала лицо в ладонях, а когда, так ничего и не почувствовав, их открыла, увидела Андрея.

Его отец обтирал белоснежным носовым платком разбитую губу, а сам он стоял и смотрел на меня. Несколько растерянно, будто с готовящейся подступить к самому горлу паникой. Я всё поняла в ту же секунду: не хотел, чтобы видела его таким…

— Пойдём. — Сказал он бесцветным голосом и не стал дожидаться, пока услышу призыв — развернулся и двинулся в сторону рыбацких бараков.

Шёл быстро, не оборачиваясь. Остановился только у самых ворот. Ждал моего приближения, приткнувшись плечом к грубой, засмоленной непогодой и грязью стене.

— Не подходи близко. — Криво ухмыльнулся. — Испачкаешься. — Выдохнул с горечью и напряжённо сглотнул. Натруженные руки спрятал за спину, не позволяя эмоциям взять верх и ко мне всё же прикоснуться.

— Андрей…

— Уже поздно, солнце. Иди домой. — Выдохнул он устало, не позволяя мне озвучить так до конца и несформировавшуюся мысль. Он плотно сжал губы, чтобы не дрожали. Так странно, а я ведь думала, что ничего не боится.

— Не нужно, Андрюш, я прошу тебя, идём со мной. — К нему шагнула, руку протянула, чтобы щеки коснуться, а он увернулся, сделать этого не позволяя. Зубы сжал до желваков на скулах и максимально высоко задрал подбородок.

— Ты меня услышала?

Отрицательно покачав головой, я болезненно скривилась.

— Я поговорить хочу.

— Какие проблемы? Завтра поговорим.

— Не нужно завтра. — Несмотря на предупреждение, я приткнулась спиной к липкой стене. Андрей посмотрел на меня волком, но нашёл силы, чтобы промолчать. — И ничего этого не нужно. Денег этих, если они таким трудом достаются. — Выговорила, припоминая свои капризы. Ведь по наивности думала, что Андрей от отца на карманные расходы получает. Не мог же ведь тот взять и лишить сына всего… А выходит что мог. — Идём со мной. — Руку протянула, а Андрей на неё, точно на гремучую змею глянул, поморщился.

— Ты не понимаешь! — Вспыхнул яростью, более себя не сдерживая. Руку мою оттолкнул, заставляя пошатнуться. В тот момент даже стена спасением не показалась и я дыхание задержала, бурю пережидая. — И отец не понимает тоже. Он хочет, чтобы я был зависим, чтобы, точно марионетка, любой приказ выполнял беспрекословно. А я не хочу! И эта работа… Деньги ни при чём. Это свобода! Это глоток свежего воздуха! Независимость!

— Ты достоин большего. Ты должен стремиться к лучшему.

Андрей глянул на меня, явно сдерживаясь от обидных слов.

— Считаешь, я всю жизнь собираюсь потратить, разгружая рыбу? Солнце, не будь так наивна. Я похож на идиота? Хороший человек на пустом месте появиться не может! И я не собираюсь становиться таким пустым местом! Нужно начинать с низов, чтобы не просто знать в общих чертах, а на своей шкуре проверить все минусы, недочёты, просчитать пути их решения. Это сегодня я простой рыбак, грузчик, а уже завтра… — Он нервно сглотнул, дыхание переводя, себя успокаивая. — А уже завтра я буду руководить всей этой кодлой. Потому что теперь наверняка знаю, куда ударить, чтобы сломать, а в каком месте начинать строить. За мной теперь не просто слова, за мной знание, а знание — это сила. За мной народ. А переть против толпы не всякий решится.

— Я не понимаю…

— А тебе и не нужно. Твоя задача сливки снимать. Этим и займёшься.

— Ты меня с кем-то путаешь? — Не выдержала я надменного тона. От стены отлепилась и Андрея наотмашь ударила по щеке. Так, что ладонь огнём горела. Я от боли скривилась, а он не шелохнулся даже, не пошатнулся. И улыбка расползлась на всё лицо.

— Ни с кем не путаю. — Довольно губы облизал. — Просто я хотел, чтобы ты одобрила.

— А я одобрила?

— Да. Только что. Когда делиться не захотела. И у нас будет намного больше, чем тебе понадобится для жизни.

— Зачем?

— Потому что деньги обязательные спутники успеха. А я, знаешь, такой человек, который не любит разгружать рыбу. Я хочу вести людей дальше, чем находится их горизонт, и я это сумею.

— Ты рассуждаешь на уровне слишком далёком от развития обычного подростка.

— Я очень рад, что встретил тебя. Ты стала целым миром. Ты раскрыла глаза.

— Я? Или, может, запреты твоего отца?

— Запреты — всего лишь повод. Катализатор, если захочешь. А ты цель. И я тебя добьюсь.

— Я приняла кольцо и согласилась стать твоей женой хотя мне всего пятнадцать, а ты оканчиваешь школу. По-моему, неплохой задаток. Вклад в надёжное будущее.

— Обычная игра слов. Я предпочитаю более значимые аргументы.

— Какие, например?

— Ты намного сильнее, чем хочешь казаться. Рядом с тобой не так просто устоять. Мне приходится соответствовать.

— В книжке прочитал или сам придумал?

— Увидел тебя и понял.

— Вот так сразу?

— Не поверишь. С первого взгляда.

— Мы детьми были.

— Да, но у меня, как ты сама только что заметила, слишком высокий уровень развития и рассуждений для обычного подростка.

— Ты выдаёшь желаемое за действительное. Ты хочешь, чтобы я была особенной, чтобы всё не напрасно. Чтобы все эти жертвы…

— Я готов идти дальше.

— А на что ещё ты готов?

— Рита, я люблю тебя. Что бы ты сейчас ни говорила, я тебя люблю. Недетской любовью. Без всех этих розовых соплей, которые, ты уж мне поверь, и у пацанов тоже есть. Я хочу, чтобы ты всегда была рядом. Всегда. Как думаешь, я готов далеко зайти, чтобы исполнить одно простое «хочу»?

— Даже не знаю, мне сейчас испугаться нужно или порадоваться за себя?

— Тебе нужно принять это к сведению и не делать глупостей. Посмотри на моего отца? Я таким же стану, практически уверен в этом. Даже если буду идти в противоположном направлении, я стану таким же! И очень не хочу однажды увидеть тебя на своём пути. Будь рядом. И большего не попрошу.

— Ты говоришь странные вещи. — Проронила я задумчиво и неуверенно вздохнула. — Уж прости, но, видимо, в силу возраста я не всё способна понять. Не улавливаю ни глубины, ни смысла. Для меня было бы проще, признайся ты в обычном сексуальном влечении. Это было бы более… естественно, что ли…

— Я хочу, солнце. Тебя и очень сильно.

— Насколько сильно? — Стала я вплотную.

— Не дразни, а? — Выгнулся Андрей дугой, опасно надо мной нависая.

А я не испугалась. И разговор сегодня какой-то… слишком откровенный. О планах, о совместном будущем… А у меня наболело! Я руку протянула и под распахнутую телогрейку ладошку запустила, проводя ей по мощному телу. А вибрация по ней такая пошла, что только и успевай улавливать, да по телу распределять, не то просто взорвёшься.

— А что? Всё по-взрослому. — Ладонь моя скользнула ниже, к животу, и Андрей побелел от напряжения, чтобы вот так же, как и секунду назад, стоять, ровно улыбаясь, ничем не выдавая возбуждения.

— Подрасти немножко, хорошо? — Уговаривать принялся, а я безразлично плечами пожала.

— Не хочу. Боюсь, пока я буду подрастать, ты найдёшь себе новое увлечение.

— Ну, тогда грош мне цена! Не стоит на такого и время тратить.

Опасно рассмеявшись, Андрей губу закусил, чтобы лишнего из себя не выпустить, а я нервно улыбнулась.

— Боюсь, локти потом кусать буду, что совсем рядом была и не попробовала.

— Ты хочешь, чтобы я прямо здесь тебя трахнул? — Совсем невежливо рыкнул он и с силой меня оттолкнул. Сам в сторону отошёл, сквозь зубы выругался и попытался отдышаться, голову высоко запрокинув.

— Андрей, когда мы познакомились, ещё детьми были, но уже тогда я чувствовала твоё особое к себе отношение. Потом была… — Отрицательно головой качнула, не решаясь это самое особое «отношение» как-то обозвать. — Что это такое было? Может, ты название дашь? — Андрей стоял недвижимо и я понимающе кивнула. — Нет? Ну, тогда скажу я. Для меня это была дружба. Вполне себе чистая и, возможно, даже светлая. Меня к тебе тянуло, но созревала я долго и неторопливо, оттого влечением мою заинтересованность не назову. Всё же дружба. Тесная, не всем угодная, но она крепла изо дня в день. Мы взрослели и… Что было дальше, Андрей? Что дальше было у тебя?

— Период полового созревания. — Оскалился он, не глядя в мою сторону, а ведь слушал внимательно, я точно знала. Не оттого ли изредка вздрагивал в моменты, когда я слишком эмоционально свои чувства описывала?.. — Период откровенных мужских журналов и скачанной втайне от родителей порнушки.

Он оглянулся, а в глазах злость вперемешку с интересом. Он хотел знать, что же я сделаю дальше, услышав подобное откровение. И краснеть-то я краснела, а вот единственного, возможно, шанса, упустить себе не позволила. Это был шанс предъявить свои права. На самого Андрея в первую очередь, на его внимание во вторую, а ещё это была возможность стать с ним наравне.

— Сколько тогда тебе было?

Он плечами пожал, примеряясь.

— Четырнадцать.

— А мне?

— А тебе двенадцать. — Торопливо языком губы обвёл. — Рит, я что-то не пойму, к чему ты ведёшь?

Я ухмыльнулась: не понимает он, как же! А вот повернуться и посмотреть мне в глаза этот непонятливый отчего-то совсем не хочет.

— Мальчишки ведь любят переходить от слов к делу, так?

— Ага, а специально для этого у меня есть две подружки. Правая и левая. — Попытался он отшутиться.

Я посмотрела так, что, видимо, слов не понадобилось, и Андрей нахмурился.

— Рита, более подходящего места для подобного разговора ты не могла найти, нет?

— Когда был твой первый раз?

— А ты сейчас о чём?

Всё же не сдержался он и резко приблизился. Настолько резко, что испугаться успела: если не остановится, с ног меня сбить может. Но Андрей остановился. Стал как вкопанный и внимательно всматривался в моё лицо.

— Тогда же, в четырнадцать. — Зло процедил слова сквозь зубы и его интерес заиграл новыми красками. Андрей к моему лицу приблизился. Так, что я исходящую от него опасность почувствовала.

— А о том, что любишь, сказал, когда пятнадцать исполнилось.

— Сказал.

— Но ведь не остановился?

— Рит, я, вообще-то, работаю. — Совсем по-доброму улыбнулся он, но неискренне. Не по-настоящему. Сказал, а всё так же нависать продолжил, этим давлением угнетая.

Оглянулся: мужики собирали сети. Скоро выходят в море. Он путал и я этим путам поддалась. Растерялась на мгновение, а сразу вернуться в нужное русло, в нужный настрой не смогла. Руки опустились, и дыхание спёрло, так обидно вдруг стало. Андрей воспринял моё молчание как шаг назад и, удовлетворённо кивнув, зашагал в рыбацкий барак.

— Ты сделал мне предложение. Зачем? — Голос мой показался неестественно тихим, а тяжесть внутри грозила вот-вот сорваться на жалкий плач. Андрей остановился на расстоянии десяти шагов. Нервно глянул по сторонам и только потом в глаза.

— Придёт время, и ты станешь моей женой, солнце. Как тебе аргумент?

— Столбишь территорию?

— Я люблю тебя.

— Считаешь, что этим кольцом выиграл время, получил гарантии?

— Рита, не надо…

— Ты обязательства на себя взял, Андрей. Одним этим поступком ты уже взял на себя обязательства!

— Тебе чего-то не хватает?

— Мне хватает всего. Вот только у тебя, видимо, энергии и сил в избытке, если ещё на кого-то их тратишь.

— Ты не понимаешь, о чём говоришь, и не понимаешь, что от меня требуешь. — Жёстко прозвучал его голос. Таким же было и выражение лица.

Уступать Андрей намерен не был, а я вдруг почувствовала себя на краю пропасти и отказаться от претензии — значит в неё упасть. А падать я просто боялась. Пусть по-детски, пусть неоправданно глупо, но это был всего лишь страх.

— Сколько их было? Сколько есть сейчас?

— О пустом сейчас говорим.

— Правда, так считаешь? — Я не сдержалась и всё же заплакала. Андрей нервно дёрнулся, сцепил челюсти, но не сдвинулся с места, а мне не оставалось ничего другого, как зло смахнуть не вовремя нахлынувшие слёзы и продолжить. — Я не дура, Андрей! Как ты сказал? Я должна сидеть на месте и снимать сливки? А я так не умею! И учиться не хочу! — Добавила до того, как он успел дать подобный совет. — Я всё понимала и молчала. Только потому, что не имела на тебя никаких прав. Мало ли кто, кому и в чём признался, ведь так? Ну, подумаешь, сказал, что любишь, я ведь всё понимаю!

— Рита, не говори того, о чём уже пожалеть успела и не задавай вопросов, ответы на которые ты не хочешь знать.

— А о чём, по твоему мнению, я не знаю? Мне сейчас спасибо сказать, что не спишь с теми, кто с нами вместе учится? А выпускницы ведь не в счёт, правда? Из другого посёлка девахи… И о том, кто звонит тебе по телефону я спрашивать не должна, ведь предпочтение ты всегда отдаёшь мне, верно? Я всё правильно понимаю? Что это? Как я должна себе это объяснить? Ведь ты мне объяснять ничего не собираешься.

— Считай, что тренируюсь перед долгой и счастливой семейной жизнью. — Отчеканил Андрей и именно в этот момент я предельно отчётливо поняла, что мальчик вырос. Мой любимый нежный мальчик стал мужчиной.

— Считаешь происходящее забавным? — Отступилась.

— А похоже, что мне весело?

— Андрей! Выходим! — Крикнул кто-то грубым басом у него из-за спины и Андрей облегчённо выдохнул. Выдохнул, а потом понял, что оставлять меня просто так нельзя. Только не сейчас. Глупостей натворю и глазом не моргну.

Именно потому он очень быстро сократил расстояние до минимального. За плечи меня взял и несильно тряханул, заставляя всё внимание ему отдать.

— Рита, то, что происходит — не прихоть. Это потребность. Что ты сейчас услышать от меня хочешь? Может, пообещать, что член на узел завяжу или что дрочить буду исключительно на твой светлый образ?

Звонкая пощёчина оглушила меня и разозлила Андрея, но он снова устоял, снова сдержался.

— Ты ребёнок ещё. — Железными клещами сцепились его пальцы на моих плечах, причиняя ощутимую боль. — Даже не сформировалась полностью. С хера ли мне лезть на тебя, а? Ты мне нужна не для того, чтобы собственную похоть удовлетворять.

— А-а… Так, ты и место мне во всей этой истории отписал, да? Интересно будет узнать, какое?

— Чего ты хочешь? — Устало выдохнул Андрей, а мне отчего-то показалось, что проникся.

— Чтобы ты со мной был.

— М-м… И что в эти слова вкладываешь?

— А есть какой-то другой, неведомый мне смысл?

— В принципе понимаешь, о чём просишь? Меня хочешь, да? Любого? А ты потянешь, солнце? Когда голодный и злой возвращаюсь и всё сметаю на своём пути… Когда плевать, кто передо мной, только бы желаемое получить? Это увидеть хочешь? Ты к кому ревнуешь? К шлюхам? Хочешь с ними в один строй стать? Так, и отношение к тебе такое же будет.

— А ты, значит, собрался любить меня исключительно на расстоянии?

— Я хочу, чтобы ты выросла, чтобы точно знала чего хочешь. Чтобы не просто «на слабо» ноги раздвинуть, а отчётливо понимать, что и зачем делаешь. Сейчас ты стремишься всё это затеять из принципа.

— Я не ребёнок!

— Здесь меня в этом убедить решила? Как доказывать собралась? Ты предложи, а там, кто знает, оценю, одумаюсь…

Очередная пощёчина заставила Андрея грозно рыкнуть, смотреть на меня исподлобья, с осознанной и явно чрезмерной силой продолжать удерживать одно плечо.

— Ещё одну стерплю, а следующую уже ты получишь. — Пригрозил он, злым взглядом гипнотизируя, а я, наверно, с катушек слетела, не иначе. Рукой взмахнула, намереваясь ударить снова, а он с силой моё запястье сжал, едва не в обратную сторону выкручивая.

— Это была не шутка. — Предупредил, и только когда я трепыхаться перестала, отпустил. — Да что с тобой сегодня?!

— Я не хочу. — Жалко заскулила я, сгибаясь пополам от обиды. Уселась на мокрый асфальт и уши руками прикрыла, в наивном желании уединиться. — Не хочу, чтобы какие-то… — Запнулась на полуслове. — Чтобы кто-то знал тебя лучше, чем я!

— У нас всё будет. Не сейчас только. Не торопись. Приди в себя, успокойся. — Ровно вещал он, стоя совсем близко.

— А ты? Что всё это время будешь делать ты?

— Тебе на пальцах показать, что обычно в таких случаях делаю я?

— Я тебя ненавижу!

— Удачи. — Бросил Андрей с ленцой, чем разозлил.

— Иди. Тебя ждут. — Мерзко улыбнулась я, с асфальта поднимаясь, обтирая грязные ладони. — А я последую твоему совету.

— Рита, что ещё за детский сад?

— Пойду и повзрослею. Без тебя.

— С тобой невозможно нормально разговаривать. — С опаской ко мне приглядываясь, цедил Андрей слова. — Сплошной каприз. — Попытался улыбнуться, а как взгляд рассмотрел, заколотился от злости.

За вороник к себе притянул, свободной рукой до боли сжал щёки с обеих сторон и поцеловал. Грубо, жёстко. Поцелуй-укус, как демонстрация злости, раздражения, угрозы. Всю кровь к ним вытянул, так, что губы щипать и покалывать начали, а Андрей не отпускал. Намертво впился. И когда по плечам, по голове колотить его начала, отступать не собирался. Больно прикусил нижнюю, как только попыталась вырваться, и толкнул в рот свой язык, почувствовав, что я челюсти расцепила, выпуская стон боли. Рукой, что до этого воротник удерживал, вниз по телу спустился, чувствительно ощупывая всё, за что зацепиться можно. Так же жадно, как и целовал. А как за пояс джинсов хваткой своей бешеной взялся, тут же оттолкнул, как по живому разрывая поцелуй. Вонючим рукавом свои губы обтёр, на асфальт сплюнул, рыбью чешую прогнать с губ пытаясь. Выразительно скривился, опуская уголки губ вниз, сдавленно вдохнул.

— Это тебе авансом. — Прохрипел. — А завтра приду и с долгом покончим. Сколько ты мне там насчитала? Три года? — Мстительно прищурился. — Отчитаюсь по каждому пункту. С процентами. — Мученически скривился. — Домой иди! — Крикнул, не оборачиваясь, стремительно удаляясь. — Это мой город, слышишь? — За запястья меня схватил, приводя в чувства. А ведь даже как подошёл, не заметила. — Я здесь теперь хозяин! Немного времени и каждому обосную, почему так, а не иначе! А ты со мной! И по-другому уже никогда не будет, понимаешь?!

Руки из захвата выдернув, я уши ладонями закрыла и крепко зажмурилась. А он не хотел, чтобы так было. Сильнее меня был и отгородиться, закрыться от себя не позволил. С давлением сжимая затылок, голову мою запрокинул и в раскрытые в панике глаза посмотрел.

— А теперь иди. — Шепнул внушительно и тихо. — Иди! — Выкрикнул прогоняя. За ту черту, которою переступать вроде как не имела права. — Иди, иди! — С силой от себя оттолкнул, и я с места сорвалась, бегом к выходу из порта помчалась.

Заплакать так и не смогла. Он во всём был прав. А ещё поняла, что такие условия мне не подходят.