Всё, как ты захочешь

Юлия Флёри (2016)

Иногда накатывает такое замечательное настроение, что не хочется отвлекаться на суету вокруг, и стоит просто закрыть глаза, сидя в плетёном кресле, вдохнуть свежий воздух, окружающий тебя, и мир вдруг меняется. Сразу думается о чём-то хорошем, о семье, счастье, светлом будущем с заботливым мужчиной рядом. Тем самым, которого сама выбрала, который сейчас сидит и смотрит, как ты мечтательно улыбаешься. Но разве бывает будущее без прошлого? Ведь прошлое есть у всех, даже если ты хочешь, чтобы его не было, даже если твоя жизнь только начинается.Содержит нецензурную брань.

Глава 7

Стук в дверь оторвал моё внимание от букета. Я подобралась, судорожно соображая, какая поза будет более располагающей для беседы, а пока думала, Дима вошёл, мягко переступая по полу, подходя ближе. Сейчас он был иным, не с агрессивной походкой, которая бросала вызов, не с жёстким взглядом, который внушал если и не страх, то заставлял посторониться. Он знал, что идёт ко мне и всего этого не нужно. Причины как минимум две: эффект он произвёл уже очень давно и надолго, а ещё… я уже поняла: когда ему что-то нужно, он умеет быть хорошим. Как, например, наша первая брачная ночь. Он хотел отдачи, он её получал. Поэтому я уже готова была развесить уши для исполнения очередного желания. Дима присел на кровать совсем рядом, одну ногу подмял под себя. Что я там говорила о непринуждённости? Кажется, по этому поводу напрягаюсь только я, у Димы всё свободно и естественно.

— Со всей этой суетой я совсем забыл о подарке. — Улыбнулся он, пытаясь эту улыбку удержать. Поставил между нами маленькую сувенирную коробочку и под моим мнительным взглядом, руки тут же одёрнул.

— Подарок?

— Да. На день рождения.

— А-а, так вот по какому поводу цветы… — Покосилась на букет, Дима же, понимающе вздохнул.

— Нет. Для цветов повода не нужно. Открой.

Предложил, кивнув головой в нужном направлении, потому что дотронуться до подарка я так и не решилась. А потом плюнула на все приличия и подняла крышечку.

— Кольцо… — Вытянула я губы, глядя на неописуемой красоты изделие. Что, что, а вкус у Димы есть. Или хороший консультант в магазине. Доставать украшение из коробочки почему-то не спешила.

— Давай помогу.

И так быстро кольцо надел, что я и возразить не успела. Красиво, конечно, ничего не скажешь, но я ведь чувствую подвох! На кольцо посмотрела с крайней степенью презрения.

— С тобой я стану похожа на новогоднюю ёлку. — В глаза посмотреть не решилась, а Дима вроде как и не обиделся.

— Это только второе, Галь. Какая ёлка? Почему, кстати, не одела то, которое я дарил на помолвку?

— Ах, это теперь так называется! — Попыталась, было, спорить я, но Дима не шутил. Поэтому мои руки, которые я успела упереть в бока, медленно сползли. — Я обручальное надела, как ты просил. — Ответила вместо запланированного нападения. И руку правую тут же продемонстрировала.

— Я вижу. — Кивнул он. — Только я просил тебя надеть два.

— Да, но… Второе жутко неудобное и я всё время им цепляюсь, и… — Снова свой пыл умирила и договорила тише. — И оно очень дорогое, боюсь потерять.

— С нами происходит как раз то, чего мы так боимся. Надень его. Для меня это важно. К тому же, ты не вагоны разгружаешь, чтобы цепляться, а уж на запасные чулки я заработаю.

— Я носила, правда, только все завидуют, а я боюсь сглаза. — Выкручивалась из последних сил. На самом деле, у меня сердце начинает биться быстрее, когда это кольцо вижу. Оно словно магической силой обладает. И к Диме меня тут же тянуть начинает. Поэтому и сняла. С ним связаны едва ли не самые приятные мгновения моей жизни. А может быть и самые.

— Не говори глупостей.

— А я и не говорю!

— Давай я помогу. Где оно?

Вот тут-то я губу и прикусила. Ни за что не признаюсь, что вшила его в малюсенького плюшевого медвежонка.

— Я сама надену. Потом.

Спас от немедленной расправы очередной звонок Антона. Дима в этот момент внимательно глянул на дисплей, приторно-сладко улыбнулся и подтолкнул телефон ближе. Я не отреагировала, так как подобная картина для меня не нова. Аппарат вибрировать перестал, Дима посмотрел вопросительно.

— Не ответишь?

Я недовольно отвернулась, тогда как он уже просматривал журнал вызовов.

— Неужели столько раз позвонил? — Спросил, задумавшись, но я продолжала держать молчаливую оборону. Дима бросил телефон на кровать, когда он снова завибрировал.

— Долго ещё собираешься прятаться? Мне помниться, в понедельник ты собиралась на работу. Ещё на что-то надеешься? Думаешь, он не захочет тебя увидеть?

— Я подумаю об этом завтра! — Обозлилась и рыкнула, только это не возымело никакого эффекта.

— Хороший ответ, но, к сожалению, не оригинальный.

— Да уж, в оригинальности мне тебя не переплюнуть. — Скривилась я, Дима наоборот, держался спокойно, взгляд был ровный.

— Тебе всё равно придётся с ним встретиться и всё объяснить. Или ты считаешь, что будет правильным, сделай это я?

— Я этого не говорила! — Вскрикнула. — И я так не считаю… Я поговорю с ним. Только не нужно меня подгонять, хорошо?

— А ты считаешь, что неведение лучше? Я имею в виду парня этого.

— Нет, но…

— Тогда ты сама себе противоречишь.

— Я не люблю, когда на меня давят!

— Так подними трубку и скажи ему это.

— Что?!

— Что ты не любишь, когда на тебя давят… — Окончательно развеселился супруг.

— Ты давишь на меня! — Прокричала с обвинением, а Дима настолько искренне удивился, что его игре можно аплодировать стоя.

— Я здесь при чём?

— А ни при чём. Ты вообще случайно проходил мимо!

— Ты всё переворачиваешь с ног на голову.

— Я? Знаешь, что, Дима, — процедила сквозь зубы и сжала руки в кулаки, — если тебе вздумалось поиграть в порядочного семьянина, если ты вдруг вспомнил, что у тебя есть жена, это вовсе не значит…

— Я не играю. — Перебил он меня и зубы пришлось сцепить сильнее.

— Я не знаю, сколько эта забава продлиться на этот раз, но не собираюсь своими руками разрушать налаженную жизнь.

— Значит, не будешь с ним разговаривать?

— По крайней мере, не о том, что бы ты хотел услышать.

— Тебе просто нужно сказать то, что есть на самом деле, Галя.

— А что есть? Что есть?! — Я подскочила, не зная, куда себя деть, Дима оставался неподвижным и лишь голову в мою сторону повернул. — Ты есть? Семья? Что у меня есть?! — Разрывалась я от крика, не задумываясь, как выгляжу в данный момент.

— Я. И семья. Наша с тобой. — Жестами указал на меня и себя поочередно.

— Я не знаю тебя! Я. Не. Знаю. Тебя. Ди-ма! Что нас связывает? Штамп в паспорте и кольца на правой руке? Что ты знаешь обо мне? Не говоря уже о том, что я ничего не знаю о тебе!

— У нас просто не было достаточно времени.

— У нас его и не будет! Ты это понимаешь?! — Вошла я в раж и не собиралась останавливаться. Дима плотно сжимал губы, а на загорелых щеках проявился едва заметный румянец.

— Перестань кричать, ты ведёшь себя как подросток. — Проговорил строго, и я засмеялась. Истерически. До слёз. А когда остановилась, широко расставила руки, чтобы склонить голову в шутовском жесте.

— Простите меня, дяденька, за то, что я такая засранка малолетняя. За то, что не доросла до ваших седин и не набралась достаточно опыта…

Весь запал вышел с криком и осталась только жуткая усталость. Такая, от которой ноги не получается волочить, поэтому я застыла в прежней позе, только смотрела уже не на него, а в пустоту. Дима неодобрительно покачал головой, за что-то осуждая. Спокойно встал, подошёл, легко и беззаботно уложил мою голову к себе на плечо. И вот это я понимаю: опыт! Тот самый, перед которым остаётся только преклонить голову.

— Дима, я не знаю, что будет завтра. Как я могу ему что-то сказать?

— Скажи то, что уже произошло. — Шепнул он, приглаживая мои волосы широкой ладонью. Мягко, нежно. Непривычно спокойно.

— Я не могу.

— Почему?

— Потому что я не знаю, что произошло. Что происходит сейчас. Я не знаю, наиграешься ты завтра или через год. Будешь ты меня приручать или просто сломаешь… И я не хочу так же болтаться в пространстве.

— Это называется не иметь определённости.

— Пусть так. — Согласилась равнодушно. — Но мне сложно зависеть от обстоятельств.

— Я вернулся, Галь. Вернулся в твою жизнь. — Прижался он губами к моей щеке. — Я хочу построить отношения, создать семью. С тобой. Не брошу, не обижу.

— В прошлый раз ты обещал, что всегда будешь рядом…

— Я исполнил своё обещание.

Захотелось посмотреть в его глаза, а там как на море: полный штиль. Спокойствие и умиротворение. Хочется верить во всё, что он говорит, особенно в обещания, которые не понятно, должны пугать или обнадёживать. Дима придерживал моё лицо ладонями и склонился для поцелуя, но в момент, когда губы должны были соприкоснуться, я впилась в него взглядом.

— Был рядом?

Дима закрыл глаза, потому что слышал обвинение в моих словах. Слышал угрозу в голосе. Не такую, которая выбрасывалась с криком, с адреналином в кровь, а тихую и хладнокровную. Медленно выдохнул, успокаивая и меня, и себя, а потом скомкано улыбнулся.

— Тебе нужно было нагуляться, Галь. Набраться опыта, если хочешь… Вырасти как личности. Личности, которую никто не ограничивает. Тебе только исполнилось восемнадцать, я не хотел менять тебя, твой характер, мне было важно дать тебе возможность повзрослеть самостоятельно.

— Красиво говоришь…

Я вывернулась из его рук, пытаясь отстраниться, отошла на пару шагов.

— Но ты бросил меня. Использовал и бросил. И, ох, как повлиял на развитие личности. Знаешь, как долго я чувствовала себя какой-то неправильной, дефектной? Не интересной, пустышкой. Я не понимала, не могла себе объяснить, чего тебе не хватило. Что ты хотел увидеть и не увидел, Дим! Ты можешь понять это сейчас? Что, хотел или нет, но ты просто взял и всё растоптал. У меня не было достаточно сил, чтобы понять, что произошло. Я… я плакала ночами напролёт не потому, что ты унизил своим отказом. Да я себя ненавидела за то, что ты просто воспользовался, удовлетворил свою похоть и ушёл в сторону, а я ждала. Несмотря на то, что больно было, что обидно. Не потому, что…

Задохнулась от эмоций, подступивших слёз и потока воздуха. Я кричать хотела, а у меня еле получалось шевелить губами. Я хотела стучать по его груди кулаками, объяснить, доказать, заставить понять меня и мои сегодняшние страхи. Но он не понимал… Смотрел так же ровно, как и минуту, десять минут назад, как в момент, когда вошёл в мою комнату. Размеренно и чётко шёл к своей цели, не обращая внимания на потери и не тратя себя на сомнения. Его уверенности можно было только позавидовать.

Телефон на кровати завибрировал, я дрогнула, потеряв его контроль над собой, в тот момент, когда взгляд на мгновение метнулся туда. Там, где сейчас лежит граница между моим прошлым и будущим. И, не отпуская взгляд, не позволяя мной манипулировать, нажала на кнопку приёма вызова. Дима напрягся всем телом.

— Да. — Выдохнула в трубку, тут же расплакалась, услышав родной голос, схватилась рукой за голову, пытаясь этим прикосновением унять пульсирующую боль в висках.

— Галя, Галя, это ты… Галь, родная, ответь, я… я не слышу тебя, Галь! Малыш…

— Это я, Тош…

Дима громко хмыкнул и я отвернулась.

— Маленькая, моя, хорошая, — затараторил он, мгновенно собираясь с мыслями, — где ты? Ты… ты у него, да? Ты у него сейчас?

— Да.

Вместо ответа тихий всхлип.

— Что с тобой? Ты плачешь? Не молчи, Галь! Он обидел тебя? Кто он? Что за бред нёс тогда в клубе? Это правда?

— Давай встретимся. Нам нужно поговорить. — Выдавила я из себя до невозможности длинную для моих кипящих мозгов фразу и тут же прикрыла рот рукой, заглушая вой безысходности. Мне нечего было ему сказать.

— Ты где сейчас, родная? Я приеду. Только назови адрес, где?

— Я не знаю…

— Не знаешь, где он тебя держит? Не выключай телефон, Галя, я найду тебя по сигналу.

Эти слова вызвали внезапную панику, и я опомнилась, собралась, на некоторое время, пытаясь забыть о соплях и слезах.

— Завтра. Встретимся завтра.

— Куда мне приехать? — Чётко проговорил Антон, пытаясь привести меня в чувства.

— На нашем месте. — Произнесла тихо, чувствуя, как лицо наливается краской, горит, пылает. И как напряжение, возрастающее за моей спиной, приближается.

— Галь, скажи, где ты и я заберу тебя.

— Я приеду, Тош. Завтра. В двенадцать.

— Не отключайся, малыш. Где ты? Что он с тобой делает?

— Завтра, Тош. Завтра.

Повисло тяжёлое молчание. Я слышала тихое напряжённое дыхание и просто не могла нарушить его своим голосом.

— Я люблю тебя, слышишь? — Проговорил он тихо, я сжала губы, чтобы не издать ни звука. — Люблю тебя, Галь, я что-нибудь придумаю. Я что-нибудь обязательно придумаю, хорошая моя.

Не в силах и далее выслушивать признания, я отключилась, а когда почувствовала дыхание на своём затылке, дёрнулась всем телом, только Дима это предугадал, сжал меня руками, как железными тисками, не позволяя даже вздохнуть глубже положенного. Прижался губами к шее, ощутимо, но не больно, только я всё равно зашипела, когда по коже прошёлся кончик влажного языка, когда острые зубы впились в неё, лишь напоминая о своём присутствии.

— И я люблю тебя, Галь. Так, как этот пацанёнок просто не умеет любить. — Горячо прошептал он на моё ухо, всё ещё не позволяя набрать в грудь воздуха. — И тебя ему… не отдам.

Руки резко разжал и я рухнула на кровать, дрожа от озноба, стуча зубами от того металлического звона в его голосе. Оттого, насколько я ему верю. Всегда. Что бы он ни говорил.

Ту ночь практически не спала, а если и удавалось ненадолго отключиться, что груз предстоящего разговора навевал не самые лучшие сновидения. В итоге, к утру я была не первой свежести, с припухшим, но оттого с приятной полнотой лицом. Улыбаться самой себе не хотелось, а этой улыбкой ещё нужно как-то внушить жениху, что всё под контролем. Дима встретил меня в холле темнее грозовой тучи. Не думаю, что всё из-за вчерашнего разговора, тут, скорее, это выражение лица было напускным, соответствующим ситуации. Он внимательно осмотрел меня с ног дог головы и как только приблизился, сдавленно улыбнулся. Мазнул поцелуем по губам, на секунду завис, втягивая в себя аромат моих духов, а я растерялась от таких непривычных, но при том интимных моментов. Даже не имея десятка партнёров, опыта, всё оставалось простым и понятным. И если до этого мгновения Антон мне казался идеалом, то сегодня Дима просто заставил сделать открытие. Не нужно шикарных букетов и публичных признаний для того, чтобы продемонстрировать своей женщине её важность. Ничего особенного. Даже не поцелуй. Просто близость, которая показывает его покорность, его чувства при взгляде на меня. И здесь всё: радость, смятение, злость оттого, что проснулась не в его постели…

— Я просил тебя надеть кольцо. — Проговорил с укором, хотя всё так же стоял рядом, прикрыв глаза и наслаждаясь моим присутствием. Мысленно я попросила прощения своего медвежонка, которого безжалостно потрошила вчера вечером, но теперь кольцо было на моём пальце. И чувствовалось присутствие в моей жизни мужчины. Одного. Самого важного.

Кольцо лицевой стороной было повёрнуто к ладони и не видимо издалека, поэтому сейчас, я с удовольствием повернула его на пальце, вспоминая весь спектр чувств. Тех, которые хотела забыть, но не могла.

— Оно у меня. — Проговорила мягко, хотя до этого надеялась съязвить. И сама к Диме прижалась, пытаясь вернуться к уже знакомому чувству защищённости.

— Сейчас мы дождёмся моих людей и выезжаем. Ты как?

— А если я хочу отказаться? Мои желания будут учтены? — Спросила даже без надежды, но Дима только лишь пожал плечами.

— Ты же знаешь, что я могу поговорить с ним. И объясню доходчиво, без истерик с его и с моей стороны. Только тебе это не поможет.

— Предлагаешь расхлёбывать самой то, что заварила?

— Я буду рядом.

Подцепил мои замёрзшие от невроза пальцы, притянул их к своим губам и едва ощутимо прижался.

— Знаешь, когда ты рядом, мир имеет цвет.

Он уверенным движением обнял меня за талию, притягивая к себе ближе, лишьш голова упрямо отворачивалась в сторону, уклонялась назад, пытаясь избежать неизбежного.

— Я уже поняла, что ты умеешь красиво говорить.

— Я даже умею красиво поступать. — Заверил Дима и отпустил меня, позволяя аккуратно отойти в сторону, отталкиваясь ногтем от широкой груди. — Ты можешь остаться дома или посмотреть за нашим разговором со стороны.

— Ты себе противоречишь. — Улыбнулась я, припомнив вчерашний его укол, а Дима подмигнул, растягивая губы в ленивой улыбке.

— Просто пытаюсь угодить.

— А я не люблю подобного! Будь собой, и это лучше всяких правил.

— Если я скажу «хорошо», ты не воспримешь это как подхалимаж? — Прищурил он глаза, пряча мальчишеский озорной блеск, свободно обнял меня, оставляя за своей спиной все пререкания и недомолвки, довольно смеялся, когда я начала отбиваться и толкать в его плечи маленькую сумочку, которую захватила из комнаты, чтобы занять руки.

— Галь, до двенадцати время есть. Перекусим?

На всякий случай уточнил Дима, уже подводя меня к кухне.

— М-м, — сморщила я нос, зная, что даже так он выглядит аккуратненько, — не буду, Дим, спасибо. Когда я на нервах, крошка в горло не лезет. Давай потом.

Он так на меня посмотрел, что я начинала понимать, что сказала. Даже не заметила, как мандраж перешёл в беззаботное спокойствие, как вместо озноба по телу прокатывались волны жара удовольствия. Удовольствия от общения и от его близости. А пока так зависала, Дима уже наливал сок в стакан.

— Если баловаться каждое утро, то можно довести себя до язвы, но, тем не менее, — он слегка приклонил голову, предлагая мне стакан.

— Я не понимаю, каким ты будешь в следующую секунду, Дим. Ты непредсказуемый тип. — Усевшись на высокий стул кухонной зоны, прищурилась я, действительно пытаясь уловить причину изменений в нём.

— Неправда. Просто ты всегда ждёшь подвоха, — стал напротив он, упираясь локтями в барную стойку. — И когда твои ожидания не оправдываются — теряешься. Расслабься и наслаждайся жизнью.

— Ага, чтобы уже на следующее утро тебя окунули в жёсткий реал? Нет, спасибо. Хватит с меня доверия.

Последнее высказывание явно пришлось не по вкусу моему мужу, он посмотрел на столешницу, пытаясь отыскать хоть один изъян и тут же за это её разрушить, прикусил губу с внутренней стороны, демонстрируя непривычность такой обвинительной ситуации. Медленно поднимал взгляд, пока тот не зацепился за мой, пронзительный. Но я не ждала оправданий.

— Я слишком долго терплю, а потом резко, одним рывком выбрасываю весь свой негатив. Так случилось, что в то утро, — замялся, вспоминая первый день семейной жизни, — тогда моё терпение достигло своего предела.

— И поэтому ты меня изнасиловал?

Он скривился, а я пыталась придать взгляду безразличия, только колени сдвинула вместе до боли в костях.

— Не поэтому.

— Почему тогда? — Вцепилась я в него взглядом, а когда почувствовала, что ещё вот-вот и Дима отвернётся, отмахнётся, вцепилась в его ладонь ногтями, не позволяя отстраниться.

— Шах, ну мы едем, нет? — Послышалось именно в этот момент из гостиной, я впилась ногтями в мягкую ладонь ещё сильнее, до боли, но Дима уже закрылся. Чуть приблизился, склоняясь над стойкой, облизал губы, сжал зубы.

— Я обязательно расскажу тебе, обещаю.

— Сейчас!

— Нам пора ехать.

— Сейчас!

— Приличным девочкам не престало опаздывать, — улыбнулся он, а я затряслась от напряжения.

— А если от того, что ты скажешь, зависит мой разговор с Антоном?

Дима легко перехватил руку, которая до этого удерживала его, я даже не поняла, как это сделал, обошёл стойку вокруг, приобнял за талию, снимая меня со стула.

— А если на ваш с ним разговор может что-то повлиять, то это уже не любовь, Галь…

И пока я замерла под впечатлением от такого открытия, Дима уже вёл меня к выходу. Кислый, с физиономией подстать своему же прозвищу, ожидал у двери, которую открыл, пропуская меня вперёд, тут же перекинулся многозначительными взглядами с Димой, но ни слова произнесено не было. Пока я оглянулась на этот их разговор взглядов, успела перешагнуть порог. Яркое летнее солнце ударило по глазам, заставляя прищуриться, а когда удалось проморгаться, во дворе можно было рассмотреть четыре внушительных размеров автомобиля. Двери машин были открыты и от одного взгляда на переполнявшие их рожи, становилось жутко.

— Дима? — Я обернулась на мужа.

— Перестраховка, малыш. Я не хочу, чтобы ты наделала глупостей. — Спокойно подталкивал он меня к свободному авто. Усадил, а перед тем как закрыть двери, недобро ухмыльнулся и склонился, чтобы я услышала. — А когда перед глазами есть яркий образ возможных последствий, глупости просто не совершаются.

Захлопнул дверь, сел за руль, уступая Кислому хозяйское место сзади, а как только загудел мотор, повернулся, скользя взглядом по голым ногам, по плечам, оставалось только облизнуться, что мысленно он, судя по выражению на лице, и сделал.

— Куда?

Опомнившись, я назвала адрес, хотя уже не была уверена, что эта поездка должна состояться. Мы подъехали к просторной стоянке центрального городского парка, «наше место» было как на ладони у стервятников, припарковавшихся поблизости. Антон уже стоял, нервно поглядывая на часы, переступая с ноги на ногу. Вглядывался вдаль, пока его взгляд не остановился на нашей машине, или, может, это действие пресловутой поговорки «на воре и шапка горит»? В любом случае, я буквально на себе ощущала всю тяжесть и колючесть этих карих глаз. Положила руку на переключатель дверного замка, когда Дима заблокировал двери.

— Галь, если вдруг что-то не понятно, поясняю: ребята из соседних машин на взводе, поэтому никаких резких движений делать не стоит, не вздумай куда-нибудь уйти с места, не пытайся сбежать, не верь его обещаниям. В любом случае я вас найду. Тебе опасаться нечего, а вот мальчишка может пострадать. Всё ясно?

— Да. — Ответила как можно спокойнее, пытаясь не провоцировать. Кислый как-то странно хрюкнул на заднем сидении, но в это же мгновение блокировка была отключена и я из машины вышла, не желая знать, что же его так рассмешило.