Теперь я знаю все. Женский детектив

Юлия Смолякова

Действие романа происходит в середине 90-х годов. Москва, криминальная обстановка, бизнес только зарождается. Молодая девушка Юлия попадает в сложную ситуацию.Любимый оказался предателем, ей угрожает множество опасностей. Благодаря смелости и находчивости Юле удается избежать беды и обрести настоящую любовь.

Глава 1

…Тогда я жила вместе с Русланом. Руслан был моим первым мужчиной. Я ушла из дома, сильно поссорившись с родителями, снимала квартиру и работала в Москве. Моя самостоятельная жизнь только начиналась.

Мы познакомились при драматических обстоятельствах — на похоронах общего друга, который утонул, и Руся поразил меня своей добротой и отзывчивостью и тем, что на похоронах рыдал, как ребенок.

«Надо же, как он переживает, — подумала я — какой ранимый. А ведь с Левкой был знаком всего месяца три. Близкие друзья и то держатся, не ревут». Мне это показалось признаком большой души.

Потом Руся как-то оказался рядом со мной. Он, как никто, умел утешить, найти нужные слова, сказать то, что хочется услышать.

Он тут же начал клясться, что безумно влюблен, что всю жизнь мечтал встретить такую как я, и хотя он, конечно, ничтожен и недостоин меня, но если я не буду с ним, то он, безусловно, не сможет жить на свете, и все в таком духе.

Признаться, мне было приятно это слышать — мне до этого никто таких слов не говорил — вернее, мне говорили, конечно, комплименты, и пытались за мной ухаживать, но нигде не было такого драматизма. «Наверняка, он испытывает такие сильные, пылкие чувства», — решила я.

И хотя чисто внешне он мне не сильно нравился, и не особенно мне подходил — среднего роста, светлые кудри, огромные карие глаза — слишком смазливенький и не слишком мужественный, но я решила, что это моя судьба, и мы оказались вместе.

Вообще Руся был уникум. Такие люди мне еще не попадались.

Поскольку я была девочка романтическая, мечтала о вечной любви и чем-то там еще, о чем пишут в классической литературе, то он быстро навешал мне на уши необходимой лапши, и зажил припеваючи.

Теперь-то я вообще сомневаюсь, что он что-то знал о какой-нибудь любви, кроме любви к себе, родимому. Эгоистом Русик был законченным. И к тому же талантливым вруном — мог черное сделать белым, а белое — черным, и люди ему верили. Правда, через какое-то время друзья почему-то начинали его сторониться… Но я этого старалась не замечать, или объясняла себе, что почему-то никто не понимает такого трепетного, искреннего человека. Объяснить ведь можно все, что угодно — было бы желание.

Несомненным плюсом совместной жизни было то, что мне было с ним интересно. Не сказать, чтобы Руся был сильно начитанным или образованным, но, безусловно, способности у него были. Он все схватывал на лету и мечтал сделать хорошую карьеру. Правда, Руслан в момент знакомства со мной сидел без работы (был уволен из-за интриг завистников, как он объяснил) и денег в дом не приносил. Он как-то ненавязчиво сел мне на шею — ел, пил, жил в моей съемной квартире, но он так старался найти работу! И я решила, что должна ему помочь.

А уж житейские дела он проворачивал с поразительной ловкостью — умел обаять, кого надо, вовремя сунуть взятку, поговорить, с кем нужно. Короче, в Руслане было то, чего во мне не хватало — житейская ловкость и находчивость. «Без мыла в любую жопу влезет» — выразилась моя мама. Почему-то все мои родственники и знакомые его не любили, считали врунишкой, скользким типом и советовали мне его бросить. Но родители, конечно, не могли воспрепятствовать нашей совместной жизни.

Был, правда, один эпизод, когда я усомнилась, в самом начале нашего знакомства.

Однажды Руслан сказал мне, что моя мать, встретила его на улице и сказала, что больше на порог эту шлюху, то есть меня, не пустит. У меня на тот момент все еще были напряженные отношения с родителями, дома я не появлялась, но чтобы так! Я бросилась звонить родителям, меня встретили довольно холодно, но когда поняли суть дела, возмутились. Мать заявила, что уже месяц не встречала Руслана и сказать такое просто не могла. «Лгун! Просто хладнокровный лгун!»

Я кинулась к Русе за объяснениями. Руся побледнел, потом начал всхлипывать, потом сказал, что он клянется и божится, что именно так оно и было, ну может не недавно, а давно, что наверное моя мать просто забыла об этом разговоре… Он говорил так правдоподобно, рыдал и бился в истерике, что мне же и пришлось его успокаивать. Я была растеряна. Ну не может же человек так хладнокровно врать! Ну может действительно что-то когда-то было, может мать забыла, а Руся что-то не так расслышал и не так понял… Я же люблю его и должна ему доверять! Может он и не очень честен, может у него было трудное детство и его так воспитали, но он любит меня и хочет как лучше… И я постаралась забыть об этом инциденте.

Родители, правда, не забыли и отказались пускать Руслана на порог: «Без него — приезжай, пожалуйста». Я сперва считала, что все его недооценивают. К тому же у предков старорежимные понятия о браке и семье, и им не нравится, что мы живем, не расписавшись в загсе.

Особенно по этому поводу переживала мать.

Боже, какие условности! Живу с кем хочу и как хочу! Мы были выше штампа в паспорте и считали, что сначала поживем вместе какое-то время. Конечно, в перспективе мы собирались пожениться — но потом, потом…

Так что родители просто не воспринимают наши современные отношения, отсюда и предвзятое отношение к Русику — ведь это понятно!

Остальные же просто завидуют и пытаются разрушить наше счастье.

Хотя счастье было каким-то сомнительным.

Сексом, например, я была сильно разочарована, хотя относила это не на счет Руслана, а на счет, собственно, секса. Руслан больше всего обожал лежать на спине и милостливо принимать от меня ласки. Потом, дойдя до высокой стадии возбуждения, Русик приступал к своим «мужским обязанностям», напоминавшим больше всего физические упражнения. Было не очень-то приятно, порой просто больно, но я успешно имитировала оргазм, чтобы не обидеть Русика, и чтобы все это поскорее закончилось. Русик страшно после этого собой гордился и всерьез считал себя половым гигантом. Впрочем, я его не разуверяла. Все неудачи я относила на свой счет и искренне считала, что со мной что-то не так и лучше это скрывать.

Потом меня как-то коробило то, что, так и не начав самостоятельную жизнь, я фактически попала в зависимость от Руслана, мне нужно подстраиваться под него, и вообще — почему-то все жизненно-важные решения принимаются Русланом в его пользу. Нет — я не против компромисов в семейной жизни — ясно, что компромиссы должны быть — но не могу же я до бесконечности идти на уступки? Я попробовала протестовать, когда Руслан попросил у меня деньги, которые я хотела потратить на себя, и наткнулась на пугающее явление. Руслан зарыдал, затрясся. Он кричал — ты мне не доверяешь? Ты не доверяешь любимому человеку? Значит, ты меня не любишь? Я просто испугалась в тот момент — я не ожидала такой реакции. И хотя я умом понимала, что Руслан не прав в этой ситуации, но мне пришлось уступить.

Теперь Руслан регулярно добивался своего истериками, слезами — оказывается, плакал он легко по любому поводу. К тому же Русик очень любил вызывать к себе жалость. У него постоянно что-то болело — то сердце, то почки — его даже забирала скорая, врачи ужасались его бледности и холоду конечностей, и везли его в больницу. Правда, в тот же день он выходил оттуда живой и румяный. «Приступ, уже прошел. Колики закончились. Три дня постельного режима, и все окончательно пройдет».

Потом он научил меня этому нехитрому фокусу — однажды мне не хотелось ехать на работу, нужен был больничный и я симулировала, обмирая от страха, да так правдоподобно, что врачи настаивали на срочной госпитализации. Насилу их уговорили не класть меня в больницу, а оставить дома. Но это уже потом, а поначалу я тряслась от страха каждый раз, когда Русик бледнел и хватался за бок.

Также он оперировал обещаниями уйти из дома или покончить жизнь самоубийством.

Я к такому поведению не привыкла, жутко пугалась и все принимала за чистую монету.

Зато Руся часто говорил, что любит меня, что все для меня сделает, и требовал от меня заверений, что я его не брошу и буду любить вечно.

А поскольку вечная любовь подразумевает самопожертвование, то жили мы довольно интересно.

Возможностей для жертвы у меня было предостаточно.

Как я уже упоминала, первое время, пока у Руслана были проблемы с работой и деньгами, мы жили на мою зарплату. Я же понимала (и Руся это всячески поддерживал), что должна помогать любимому человеку встать на ноги… Правда, я где-то в глубине души надеялась, что способный Русик быстро найдет высокооплачиваемую работу и, может быть, тоже будет тратить на меня деньги. Но получилось иначе.

Через пару месяцев содержания Руслан действительно нашел неплохую работу в одной финансовой структуре, где хорошо платили. Он пошел в гору, быстро стал заместителем начальника, а потом и начальником отдела.

Но для меня ничего не изменилось — Руслан по-прежнему забирал у меня все деньги, мотивируя это тем, что он мужчина, более практичен и контролирует наши семейные расходы. Мне средства выдавались только на самое необходимое — продукты и хозяйство. А иногда в виде большой милости — на меня лично, как подарок.

Если я протестовала или сама покупала себе шмотки, то устраивался скандал со слезами и обещаниями вскрыть себе вены, поскольку это значит, что я не доверяю Русику. «Ты пойми, — говорил он мне после покупки туфель или белья, — если ты будешь так тратиться, у нас вообще никогда денег не будет! А нам еще за квартиру платить в этом месяце…» Мне становилось стыдно за свою расточительность, и я как-то упускала из виду, что Руслан как раз особо себе ни в чем не отказывает. Правда, на одежду он обращал мало внимания, зато был новейший компьютер, сотовый телефон, лаптоп — на дорогие мужские игрушки Руслан денег не жалел. Так мы прожили два года.

Апофеозом же стало то, что Руслан начал мне изменять, притом нисколько этого не скрывал:

— Если ты меня любишь, — говорил он, — то ты должна радоваться, что мне с кем-то хорошо.

Вот эта логика мне совсем уже не нравилась и я устраивала скандалы.

Но по части скандалов Русик был непревзойденным мастером, начинал биться в истерике и все заканчивалось тем, что мне еще и приходилось его успокаивать.

Голос разума периодически вопил мне о моей глупости, но дурман, а вернее, самообман о преданности, самопожертвовании и жизни всю жизнь с одним человеком пока что был сильнее.

Да и не хотелось признавать свои ошибки.

Правда c течением времени все чаще и чаще мне все это казалось полной чушью, и я признавалась себе, что Русик — только умелый врун и ничего больше.

Но тогда на помощь приходила еще одна сказочка — у меня все как у людей, не хуже, чем у других, а даже лучше — у меня есть свой мужчина, не пьет, не колется — чего еще надо? Но в глубине души я понимала, что наша жизнь — большой драматический театр, и я его не люблю, да и почти уже не верю.

Примерно в это время появился Вадим. Он был коллегой Русика, но рангом сильно выше — вице-президент фирмы, один из ее совладельцев.

Вадим периодически зависал у нас обсудить с Русланом какие-то дела, а затем все это перерастало в общее питие пива и дружеский треп.

Потом Вадим уезжал от нас на такси, так как за руль садиться было нельзя. Его машина паслась под окном, изредка повизгивая сигналкой, потом он ее забирал.

Часто мы втроем выбирались куда-то в ресторан или ночной клуб, притом платил всегда Вадим.

Русик был без ума от Вадима — тот был постарше, лет тридцати — тридцати двух, при деньгах, хорошо и со вкусом одевался, был обладателем собственной квартиры и новенькой трешки BMW. Он производил впечатление очень и очень успешного человека.

Русланчик тут же начал подражать ему.

«Он обещал меня научить быть неотразимым для женщин, — хвастался Руся, — знаешь, как они на него вешаются!» Прежде любимой одеждой Руси были джинсы и яркие майки, теперь появился дорогой костюм, ботинки, часы, парфюм, и мы начали копить на вожделенную машину. Также он пытался перенять выражения Вадима, манеру говорить, повадки.

В действительности Вадим обладал какой-то харизмой. Он не стремился подавлять, как это часто бывает в мужской компании. Наоборот, его манеры были исключительно мягкими. Но эта мягкость никого не обманывала — было ясно, что это человек очень жесткий и властный. Было в нем что-то такое, что заставляло людей его слушать, и подчиняться. Вообще, даже чисто внешне он гораздо больше, чем Руслан подходил в качестве героя моих грез — высокий, широкоплечий, сероглазый. Волевое лицо, упрямый подбородок. Не какой-то там классический красавец, а настоящий стопроцентный мужик, властный, уверенный в себе. Сильный человек с сильным характером. Может быть, даже излишне сильный.

И мне было не по себе, когда я порой ловила на себе его взгляд, оценивающий, внимательный. Взгляды эти не были редкостью. Когда мы выбирались в какой-нибудь ночной клуб, многие женщины действительно сразу начинали вертеться у нашего столика и кидать на Вадима призывные взгляды. Руслан тут же пытался воспользоваться ситуацией… А Вадим не обращал на них внимания. Он смотрел, как я танцую, смотрел жадно, не отрываясь. Я знала, что танцую хорошо, и чувствовала, что нравлюсь ему.

Кровь по жилам бежала быстрее, по телу разливалась теплая волна… Мне было приятно его внимание, оно немного скрашивало мою серую жизнь и заставляло почувствовать себя женщиной. Но я запрещала себе мысли на эту тему, так как должна была хранить верность любимому мужчине. Мало ли кому я нравлюсь. Вон тот толстый лысый дядька на меня пялится, извелся весь, да и этот татуированный тип тоже — ну и что?

Руслан, казалось, ничего не замечал — он в это время разливался соловьем перед какой-нибудь броской дамой, или сразу несколькими, кажется, даже стрелял телефончики. Но я ошибалась — Руслан видел все…