Я, капибара и божественный тотализатор

Юлия Риа, 2019

Арина не верит в сказки, не мечтает о несбыточном. Она смотрит на мир через призму иронии и сарказма. Ее жизнь продумана до мелочей… Точнее, была продумана! Все меняется, когда Арина попадает в другой мир. Чтобы вернуться домой, ей придется стать участницей божественного тотализатора, добраться до Объединенного храма и найти общий язык с одной очень вредной капибарой.

Глава 8

Еще около часа мы шли в молчании. Выбрались из леса, миновали поле зерновых, обогнули небольшое поселение и взяли курс на виднеющиеся впереди горы.

Дорога набирала уклон, земля под ногами сменилась гравием. Идти стало тяжелее. Мешок оттягивал плечо, и приходилось постоянно перевешивать его с правой стороны на левую. Прорезиненная подошва кед иногда скользила на мелких камешках, даря миллисекундные инфаркты. В такие моменты — выровняв равновесие — я радовалась, что не надела предложенные сапоги. В них бы точно навернулась!

Каперс шел уверенно, шустро перебирая лапками. Иногда оборачивался, следя, чтобы я не отстала, и топал дальше. Вид у него при этом был крайне недовольный. Неудивительно, что на пятый подобный оборот я ответила взбешенным взглядом. Каперс мой молчаливый посыл понял и стал смотреть только вперед.

К обеду мы уже вовсю карабкались по местным предгорьям.

— Ты как? — спросил Каперс, остановившись метрах в двух от меня.

— З-замечательно, — выдавила сквозь зубы и поправила сползающую лямку.

— Если устала, можем передохнуть. Недолго, но минут…

— Нормально все, — огрызнулась я. — Топаем дальше.

Чем быстрее доберемся до проклятого храма, тем быстрее я окажусь дома! Снова увижу Семицветика, вернусь к привычной жизни и постараюсь как можно быстрее выкинуть из головы воспоминания об Айгеросе и всех его обитателях.

— Арина…

— Что Арина?! Что?! Ты же хотел, чтобы я топала в ваш идиотский храм? Вот я и топаю! Еще какие вопросы?

Недовольство и раздражение клокотали в груди, грозя вырваться потоком отборной ругани. Я устала. Физически и морально. Малодушно хотелось спрятаться и плакать, но я знала: это не выход.

— Арина, остановись, — холодно произнес Каперс, преграждая мне дорогу.

Я встала и смерила его хмурым взглядом.

— Давай передохнём, — настойчиво предложил он. — Ты устала. Не спорь, я вижу. Времени у нас немного, но минут десять погоды не сделают.

Проглотив тугой комок, вставший поперек горла, я скинула мешок на камни и села. Уперла локти в согнутые колени, запустила пальцы в волосы. Дышать старалась медленно, борясь с никому не нужным приступом слабости. Я справлюсь. Я обязательно выживу и вернусь домой.

— Мне жаль, — нарушил недолгое молчание Каперс.

Я непонимающе взглянула на него, и он пояснил:

— Жаль, что ты оказалась здесь, не желая этого. Остальные знают, ради чего рвутся к цели, а ты…

— Я тоже знаю, — перебила сухо, зарываясь в нутро мешка. — Я хочу вернуться домой.

Достала бутылку воды и сделала несколько глотков.

— Ты не поняла меня, — мягко возразил Каперс. — Для остальных этот мир — возможность добиться чего-то большего. Того, о чем они мечтали всю жизнь. Для тебя же Айгерос — испытание, главный приз в котором — прекращение самого испытания. Это не одно и то же.

Не сводя с него внимательного взгляда, я кивнула. Потом закрутила крышку, вернула бутылку в мешок и поднялась.

— Ну что, потопали дальше?

Каперс согласно дернул левым ухом. Сделал несколько шагов — и неожиданно замер.

Я нахмурилась. Что его насторожило?

— Арина, бегом! — вдруг рявкнул он и первым припустил вперед. — Быстро, быстро!

Не понимая, что происходит, я все же послушно сорвалась с места. Бежать по горной дороге оказалось крайне сложно — кеды то и дело норовили заскользить по мелкому гравию.

— Еще чуть-чуть! — крикнул хранитель, обернувшись. — Мы должны успеть!

Его взволнованность пугала и придавала ускорения невидимыми пинками под зад. Сконцентрировавшись на рыжем теле капибара, скачущем впереди, я усиленно перебирала ногами. А потом вдруг ощутила мелкую вибрацию, расходящуюся по телу. Понять ее природу я не успела. Крик Каперса сбил с мысли:

— Быстрее, Арина! Быстрее!

В любой другой ситуации я бы непременно съязвила, но сейчас чувствовала — страх хранителя оправдан. А в том, что это уже не просто беспокойство, а именно страх, сомнений нет.

Земля под нами заходила ходуном. Сверху, словно горох, покатились мелкие камни. Они врезались в горную тропу, отскакивали и летели дальше. Парочка приземлилась мне на голову, заставив охнуть от боли.

— Вон она! Ну же! Почти! — увидев что-то впереди, Каперс припустил с удвоенной скоростью.

Дорога вильнула и скрылась за поворотом. В три прыжка хранитель исчез из поля зрения, а у меня ёкнуло в груди. Умом я понимала, что капибар не мог никуда деться, что он рядом. Однако, как оказалось, один его вид придавал мне уверенности.

— Кап! — испуганно выкрикнула я, продолжая бежать и поскальзываясь на гравии. — Ка-а-ап?!

Залетела за поворот, едва не потеряв равновесие, и… увидела лишь пустую дорогу. Сердце ухнуло и приземлилось, по ощущениям, где-то в желудке.

— Ка-ап?

— Сюда! Живо! — Рыжая морда вынырнула между камней.

Я кинулась к хранителю и юркнула в неприметную пещеру.

Узкий туннель уходил в глубь горы. Куда он ведет, я не знаю, но слепо доверилась Каперсу, который уверенно бежал вперед. Землетрясение усиливалось. За спиной раздался грохот; в воздух взметнулась каменная пыль. Не сбавляя скорости, я мельком обернулась и выругалась сквозь зубы — выход завалило. Лишенный притока естественного света, туннель быстро погружался во мрак.

Я передернула плечами, отгоняя навязчивые мысли о погребении заживо: «Держись, Мандаринка! Ты не помрешь в чужом мире рядом с надменной капибарой! Даже для тебя это слишком эпично!»

Когда мир вокруг нас поглотила тьма, Каперс выкрикнул короткое слово на незнакомом мне языке, и в воздухе зажглись желтые путеводные светлячки. Они летели над нашими головами и освещали узкий туннель, словно лампочки эвакуации.

Сколько продолжался забег, я не знаю. Даже когда землетрясение прекратилось, мы продолжали нестись во весь опор. Дыхание давно приносило боль, в боку кололо, но страх не позволял остановиться.

Лишь спустя вечность Каперс перешел на шаг, а потом и вовсе остановился. Его меховые бока шумно раздувались, словно злобный невидимка пытался накачать грызуна велосипедным насосом.

— Что… это… было? — с трудом восстанавливая дыхание, спросила я.

— Точно не уверен, но, думаю, без вмешательства Гариальда тут не обошлось.

К моему неудовольствию, Каперс говорил почти нормально. Без жутких пауз между словами. Нечестно!

— Кто это?

— Бог гор.

— Если когда-нибудь ты с ним столкнешься, передай ему, что я… его… ненавижу…

Каперс по-доброму ухмыльнулся:

— Не сомневайся, обязательно передам.

— Ну и славно, — выдохнула я, опускаясь на каменный пол. — Где мы? Отсюда есть выход?

— Мы в туннелях Райгеновских гор. Думаю, я смогу вывести нас.

— Думаешь?

— Я, конечно, хорошо знаю географию Айгероса, но все же не настолько, чтобы помнить каждую щель.

— Звучит… обнадеживающе.

— С другой стороны, — Каперс довольно улыбнулся (что выглядело несколько пугающе на морде грызуна), — здесь нам вряд ли встретятся другие участники тотализатора. Если повезет, мы выйдем к Омаканской равнине. Она расположена всего в нескольких десятках миранов от бухты Намеры.

— И чем эта бухта хороша?

— От нее мы возьмем корабль до Ираинского архипелага, в сердце которого и стоит храм. Можно сказать, Гариальд оказал нам услугу! Без нужды я бы не сунулся в эти пещеры, но раз уж все так сложилось… — Он выразительно замолчал.

Я пожала плечами, не спеша радоваться. К Омаканской равнине или к еще какой, но надеюсь, Каперс выведет нас из-под земли. Пусть клаустрофобией я не страдаю, но здесь чувствую себя на редкость некомфортно.

— А сколько по времени придется гулять по этим туннелям, чтобы выйти к равнине? — спросила я немного погодя, вытягивая ноги и упираясь спиной в неровную каменную стену.

Дыхание медленно восстанавливалось, сердцебиение замедлялось. И лишь дрожь в коленках выдавала, что у меня только что случился крупнейший адреналиновый выброс за последние три года. Бурлящее в крови возбуждение подталкивало к действиям. Хотелось бежать, смеяться, швыряться мелкими камнями в пустоту, пуститься с Капой в пляс. Воображение уже вовсю рисовало хранителя в балетной пачке и пуантах, вальсирующего по узким горным проходам.

Однако вместо этого я сидела и концентрировалась на дыхании, ведя привычный мысленный диалог с самой собой: «Это все стресс, Мандаринка, — уверенно вещала моя рациональная половина. — Ты просто уже забыла, что так бывает. Привыкла, что худшее, что может с тобой приключиться, — звонок от неадекватного клиента или закрытие любимого сериала. А стресс в небольших дозах даже полезен: он бодрит и раскрывает потенциал. Вон как шустро ты, оказывается, умеешь бегать по камням и скальным туннелям!»

«Хотя, — усомнилась обиженная на весь мир (Айгерос, разумеется) эмоциональная половина, — если бы не дурацкий тотализатор и один надоедливый капибар, нам бы не пришлось скакать аки горная коза, норовя свернуть шею…»

— Идти день, — отозвался Каперс и прищурился: — О чем думаешь?

— Мм?

— У тебя такой вид, словно ты собралась меня освежевать. Причем прям здесь и сейчас.

— Не говори чепухи, — отмахнулась я, по-прежнему слишком погруженная в мысли. — Без тебя мне отсюда не выбраться.

Он хмыкнул и качнул головой:

— Какая прямолинейность!

Я вздохнула, вынырнула из омута размышлений и перевела взгляд на капибара.

— А смысл врать? Если тебя это действительно волнует, о твоем убийстве я не думала. По крайней мере, последние полчаса.

— Ты самая странная участница тотализатора из всех, что мне доводилось видеть, — улыбнулся Каперс. — А видел я почти всех.

Последним предложением он угодил точно в центр моего любопытства. Меткий, зараза!

— Кстати, а какие это бега? Ну, по счету.

— Пятьсот двадцать четвертые.

— Какие?! — ошарашенно выдохнула я. — А… Но… И сколько же тебе тогда лет? — Собрать разбегающиеся мысли и сформулировать их хоть в какой-нибудь цельный вопрос удалось лишь с третьей попытки.

— Много, — ухмыльнулся хранитель. — Хочешь попытаться высчитать точный возраст?

Я помотала головой, потом осторожно уточнила:

— И несмотря на внушительное количество прожитых лет, ты ведешь себя так… э-э-э… так…

Вот как деликатно сказать «по-идиотски»?

— Как «так»?

Каперс выглядел на редкость довольным. Казалось, его забавляла моя растерянность.

— Как подросток, — наконец определилась я.

Он вновь хмыкнул.

— Думаешь, если я начну разговаривать на старом айгеросовском наречии, цитировать летописи и учить тебя жизни, будет лучше?

Я представила описанную Каперсом картину и передернула плечами. Ну уж нет! Такой дозы занудства я просто не вынесу!

— Вот и мне кажется, что это не самая удачная идея, — выдал он, продолжая потешаться надо мной. — К тому же для своего вида я еще далеко не стар и могу позволить себе любое поведение, которое не дает мне заскучать.

— Да у вас тут, походу, все просто повернулись на развлечении себя любимых, — буркнула я, вспоминая о причинах создания божественного тотализатора. Но тут же переключилась на новую деталь, царапнувшую мое любопытство: — А какого ты вида?

Каперс на секунду хитро прищурился, будто прикидывая что-то в уме, потом выдал:

— Как это «какого»? Хранительского!

— Ты бы еще сказал «капибарского», — хмыкнула я, качнув головой.

Глупо было ожидать, что навязанный мне чуждым миром спутник ответит прямо. Хранители никогда не лгут, но вот недоговаривать или умалчивать им никто не запрещает.