За тобой

Юлия Резник, 2022

С переездом всегда связано множество волнующих событий. Но всё равно Давид никак не ожидал, что влюбится в свою соседку и прикипит душой к её сыну, почему-то так похожему на него. Не ожидал он и того, что у Бэллы окажется столько тайн. Которые поставят под угрозу их столь не вовремя проснувшиеся чувства…

Глава 2

Когда Родион родился, Бэлла поймала себя на том, что стала чувствовать этот мир гораздо острее. Видит бог, это было не то, чего бы она хотела, но… Но! Как-то отгородиться от этих процессов Бэлла не могла, сколько ни пыталась. Очень скоро она поняла, что как раньше уже не будет. Что чувства, которые она столько лет загоняла куда-то вглубь себя, больше не подчиняются её желаниям и, будто в отместку за долгую неволю, сводят на нет все её попытки вернуться в безопасность собственной раковины. Бэлла как будто вышла из комы. И теперь её органы чувств фиксировали самые незначительные, незаметные для кого-то другого детали — звуки, запахи, вкусы… Те детали, на которые ещё год назад она бы даже не обратила внимания. Те детали, что теперь тревогой заполняли её эфир.

–… вот так молоточком отбить, унутрь положить кусочек сальца… Перчик свежесмолотый, соль, чесночок.

— Вкусно!

— Бэлла Георгиевна тоже любит «пальчики»! Только сегодня что-то у неё нету аппетиту. Да вы кушайте, Бэлла Георгиевна!

— В русском языке нет слова «кушайте».

— А в моём — есть! — ничуть не смутилась Мотя. Шах и мат, как говорится. Ведь разве с таким утверждением поспоришь? Бэлла ковырнула вилкой гарнир. Убедилась, что её сын в детском стульчике рядом, целиком и полностью доволен жизнью, и будто вскользь прошлась взглядом по незваному гостю. Врач он, видите ли. Ага, чёрта с два. Хотя, надо отметить, повязку тот и впрямь наложил весьма профессионально. Но… Врачи так не выглядели, факт. От них так не фонило… властью ли? силой? непрошибаемым каким-то спокойствием. А как он смотрел? Будто слой за слоем сдирая кожу. Проникая вглубь под наносное, маски, за которыми она пряталась, чтоб сойти за свою. Угораздило же им встретиться… И Мотя тоже хороша! Взяла и без спросу пригласила чужака на обед. Как будто не знала, что Бэлле это не понравится!

— Вы злитесь?

— Я? Нет. Что вы. Скорей удивляюсь. Не каждый день встретишь еврея, который с таким аппетитом поглощает свинину.

— Наша невестка всё трескает. Спасибо за приглашение. Это было и впрямь изумительно.

Отлично! Значит, он не собирался задерживаться. Бэлла не без труда удержала в себе вздох облегчения, готовый сорваться с губ. Она не любила посторонних в своём доме. Это её нервировало. Равно как и чужие касания, лимит которых на сегодня Давид определённо исчерпал. Вспомнив о том, как загорелые сильные пальцы мужчины ощупывали её щиколотку, Бэлла поёжилась. Это не было совсем уж отвратительно. Скорей… терпимо. Она как будто даже забыла, какую боль могут причинить чужие руки, и сидела, не дыша. Но — вот ведь чёрт! — всё равно ощущала аромат его парфюма с горчинкой и какой-то ещё совершенно незнакомый ей запах. Присущий, видимо, ему одному.

— Тогда, может, кофэ? Или чайку с облепихой. Или, может, чего покрепче? Бэлла Георгиевна, у нас же где-то был коньяк?

Бэлла закусила щёку, чтобы не рявкнуть — «довольно!». Смерила домработницу злым взглядом, без слов обещая устроить той выволочку, когда их неожиданный гость уйдет. Сколько раз она говорила Моте, что мужик ей не нужен и даром. А та один чёрт не отпускала мысли кому-нибудь сосватать хозяйку.

— Коньяку можно в кофе плеснуть.

— Боитесь, не дойдёте до дома?

— Да мне недалеко идти. За угол, — усмехнулся Давид, демонстрируя идеально ровные белые зубы, которые редко встретишь у людей его возраста.

— В смысле — за угол? Вы живёте в пятом доме?

— Да нет же. В этом. Я, получается, ваш сосед слева.

— Вот как…

А она всё гадала, кто же там поселится. Списочек проживающих в доме Бэлла по своим каналам пробила ещё на этапе планирования сделки. Ей было архиважно понимать, что за люди будут жить с ними рядом, чем эти самые люди дышат? Нет ли среди них маньяков или каких-то других моральных уродов. Только убедившись, что соседи подбираются более-менее адекватные, Бэлла могла позволить себе расслабиться. Не до конца, конечно, но хоть чуть-чуть, продолжая удерживать в уме мысль, что абсолютной безопасности в принципе не существует. И да, она пробила всех… Всех абсолютно. Только имя соседа слева оставалось для неё загадкой до сих пор.

— Так, значит, это ваша квартира?

— Моя.

— Хм…

Бэлла напряглась. Ко всем тем тревожащим её в этом мужчине несоответствиям добавился ещё один интересный факт. Что ж он за фрукт, если даже она не смогла нарыть на него информации? А впрочем, если от него держаться подальше, какая разница? Не мог же он подстроить их знакомство. Или мог? А если так, то зачем? Она отошла от дел, в конторе об этом знали. И даже не возражали вроде бы. Хотя как ей, везло далеко не всем. Тут свою роль сыграли связи.

— Вы, наверное, опять думаете, что такая квартира простому врачу не по карману? — усмехнулся Давид.

— Мне до этого дела нет. Вы закончили? У Родиона с минуты на минуту начнётся урок китайского.

— Ухожу-ухожу! — Давид встал, выставив перед собой ладони. — Удачи тебе, парень, с китайским, — потрепал Родиона по макушке. Тот широко улыбнулся, схватил силиконовую ложку и стал с остервенением её грызть.

— Я вас провожу. Ещё раз спасибо за помощь.

— Не стоит. Я сам дойду. А вам лучше поберечь ногу.

— Я в порядке, — заявила Бэлла, демонстрируя ну просто ослиное упрямство. Вопрос — зачем? Нога болела адски. Лёгкие обезболивающие, что она позволила себе выпить, не помогали. Ей явно следовало принять что-нибудь позабористей, но от тех лекарств она теряла концентрацию и становилась сама не своя. Уж лучше тогда терпеть боль. Это, по крайней мере, привычней.

Давид потянулся к куртке, брошенной на комоде в холле. Рубашка натянулась на его широких плечах. И как всегда, ощущая в непосредственной от себя близости чужую силу, Бэлла поёжилась. Он был слишком большой и мощный, чтобы она чувствовала себя в безопасности. Всё же Моте не избежать головомойки! К чёрту таких гостей. Ей теперь не один час понадобится, чтобы вернуть гармонию в свою жизнь и забыть о чужаке, пометившем своим присутствием её территорию. Пусть даже хищник был немолод и потому далеко не так опасен, как мог. Хотя… нет, его определённо было рано списывать со счетов, Бэлле это подсказывали инстинкты.

— Ну, тогда доброй ночи.

— Доброй, — вымучив из себя кривую улыбку, Бэлла толкнула дверь. Та открылась, но нешироко, наткнувшись на преграду, которой там не должно было быть. — Что за чёрт? Здесь, похоже, кто-то лежит!

— Может, этот кто-то перебрал? Дайте-ка…

С удивительной для такого крупного тела лёгкостью Давид проскользнул в образовавшуюся щель. Послышалась какая-то возня. Потом он чертыхнулся и бросил уже громче:

— Бэлла, звоните в больницу. Тут, похоже, избили девушку…

— Не надо. В больницу…

Бэлла узнала голос мгновенно и выскочила на звук. Благо, Давид уже оттащил от двери ее бывшую сотрудницу.

— Катя!

— Ты её знаешь?

Бэлла с намеком уставилась на Давида. Это же было очевидно, не так ли?

— Что с тобой случилось?

— Ты, наверное, хотела спросить, кто? — диковато улыбнулась нежданная гостья. От этой улыбки только-только взявшиеся корками ранки на её губах разошлись, и проступили рубиновые капли крови. — Разве это имеет значение? Помоги мне…

— Её нужно в больницу! — настойчиво повторил Давид.

— Нет! — дёрнула головой Катя и застонала.

Бэлла растёрла лицо, прикидывая в уме, как ей лучше поступить.

— Менты же… — пояснила Катя свой довольно резкий отказ, как будто и впрямь думала, что Бэлла не понимает ее мотивов.

— Ничего. Как-нибудь отбрешешься. Где болит-то?

— Везде, — снова хохотнула та.

Пользуясь тем, что Давид отошёл, чтобы вызвать скорую, Бэлла тихо шепнула:

— Кто это сделал?

— Ваган.

— Твою мать, Катя! Где твои мозги? Ну даже новенькие не творят такой дичи. Какого хрена?! Ты же у меня бывалая.

— Он платил хорошо. А у меня малой. Ты знаешь.

Катя теряла силы и говорила так тихо и медленно, что Бэлле приходилось здорово напрягать слух. Малой у неё… малой. Да, у них у всех кто-то был. Кто-то, ради кого её девочки занимались тем, чем занимались. У каждой имелся чёткий ответ, ради чего они всё это терпят. Рискуют. Теряют достоинство. Каждый божий день продавая по чуть-чуть свою душу.

— Дура, — покачала головой Бэлла. — Дура! Какая же ты дура, Катька. Я же предупреждала. Я же говорила! Даром всё, что ли? Ты под кем сейчас? Под Рустамом?

С тех пор, как Бэлла завязала с бизнесом, её девочки пошли на вольные хлеба. Кто-то сам искал клиентов, кто-то нашёл себе крышу в надежде, что та их защитит. Беда в том, что никто с ними так не носился, как Бэлла. Никто так над ними не трясся. Да и говоря откровенно, ни у кого не было таких, как у неё, связей на самом верху.

— Скорая вот-вот приедет. Ты сможешь вниз спуститься?

— Да. Конечно.

— Кто это так с тобой? — резко спросил Давид. В попытке понять, что ей можно говорить, а что нельзя, Катя уставилась на Бэллу. Глаза у нее заплыли от удара, и смотрелось это с каждой секундой всё хуже. Бэлла незаметно качнула головой, мол, молчи.

— Да так, один… — прохрипела Катя, в не слишком успешной попытке подняться.

— На твоём месте я бы бежал от этого «одного» без оглядки.

— Я так и сделала. Когда смогла, — захохотала Катя, и от этого смеха по коже Бэллы пошёл мороз.

— А в полицию обращаться не пробовала?

— Да что они могут, эти ваши полицейские?

— Я возьму куртку и попрошу Мотю приглянуть за Родионом. Спасибо вам, Давид… Э-э-э… Ефимович. Не смею вас больше задерживать.

Чёрные брови Гройсмана взлетели вверх. Кожа на лбу собралась в гармошку.

— Я не отпущу вас одних. Поедем ко мне, в третью городскую.

— Вы что, правда врач? — и теперь не поверила Бэлла.

— Уже не практикующий. Я в меде преподаю. Ну и так, всякое. А вот и лифт. Бегите за курткой.

Бэлла с сомнением посмотрела на свою перевязанную ногу. Давид чертыхнулся.

— Ладно. Стойте тут. Я сам всё сделаю.

Они с дурындой Катькой кое-как затолкались в лифт, когда он вернулся с Бэллиной курткой. С тех пор, как она стала мамочкой, ей пришлось здорово пересмотреть свой гардероб. Теперь в нём было больше повседневных удобных в носке вещей, чем модных нарядов, кричащих о её высоком статусе.

— У-ух…

— Что такое? Где болит?

— Лучше спроси, где не болит. Будет проще ответить.

— Почему ты не поехала в больницу сразу?

— Побоялась. Да и к тебе оказалось ближе. Прости, что снова впутываю тебя в это.

— Ничего, — вздохнула Бэлла, хотя не сказать, что у неё не было злости по этому поводу. Иногда ей вообще казалось, что прошлое никогда её не отпустит. Хотя… нет, не так. Она точно знала, что этому не бывать. Что даже надеяться на это было глупо. Впрочем, главное, чтобы оно не коснулось Родика, а там — будь как будет.

— Он горяч…

— Что?

— Он горяч… — откашлявшись, повторила Катя.

— Кто? Ваган?

— Нет, этот твой… — Катя кивнула в сторону Давида, что как раз отошёл перекинуться парой слов с примчавшейся на вызов бригадой.

— Он не мой!

— Да? Вот зря… Я бы с таким хотела состариться.

— Он уже стар! — буркнула Бэлла. Прошлась взглядом по высокой фигуре, плечам. Поджарой заднице. Ну, ладно. Может, она к нему несправедлива. Гройсман совершенно не выглядел дедом, факт. Но всё же он был значительно старше. Лет на десять, не меньше. А она всегда шутила, что на старости лет найдёт себе молодого фитнес-инструктора. Так сказать, для души и здоровья. Её девочек страшно веселили ее фантазии. Ну ещё бы. Эдакая параллельная вселенная, в которой они не продают, а покупают.

Пока Бэлла предавалась воспоминаниям, Катя отключилась. А ей почему-то почудилось, будто та вообще умерла.

— Эй! Катя… Катя! — задушенно позвала Бэлла. — Давид! Давид Ефимович! Кто-нибудь!

— Не тряси её. Она просто отрубилась.

Просто отрубилась. Просто отрубилась… Ну, конечно. А она напридумывала уже невесть чего. Глупая! Бэлла провела руками по лицу, будто стряхивая застывшую маску ужаса. За собственную истерику стало стыдно. Истерики ей были совершенно не свойственны.

— Да. Извините. Конечно…

— Она в надежных руках. Всё будет хорошо.

— Ладно.

— Это ваша подруга?

Бэлла сглотнула и беззастенчиво соврала:

— Д-да. Подруга. Кто ж ещё?