Его маленькая большая женщина

Юлия Резник, 2016

Он немолод и одинок. Она молода и беззащитна настолько, что вынуждена продать себя, чтобы выжить. Что их ждет на пути к счастью? Содержит нецензурную брань!

Глава 3

Она так и сделала на следующий день. Сразу после пар посетила студенческую поликлинику, взяла рецепт на противозачаточные и прошла осмотр гинеколога, который подтвердил, что ничего страшного не произошло, хотя поверхность раны в месте разрыва плевы и была несколько больше среднестатистической. Ну, так и он… мальчик не маленький. Точнее — большой. Очень-очень большой. Спасибо, что смазкой озаботился, иначе все, и правда, могло печально кончиться.

Вернувшись домой, Полина разогрела вчерашнее жаркое, к которому так никто и не притронулся, поела, справедливо рассудив, что ничего горячего готовить нет необходимости, и засела за конспекты.

Около восьми вернулся Булат, на его вопросительно вздёрнутую бровь, Полина покладисто отчиталась:

— У врача была, ничего критичного. Рана в месте разрыва немного больше обычного — вот и вся беда. Заживет за неделю. Таблетки выписала, курс приема начинается с первого дня месячных.

Изложила все четко и внятно, отстранилась от ситуации, переборола стеснительность и смогла объяснить все, как взрослый человек, как врач. Булат оценил. Наверное… По крайней мере, он сдержанно кивнул и стал молча выкладывать еду на тарелку.

Неспешно ужиная, Булат разрешил своим мыслям вернуться к Полине. Она его вывела из себя! Даже на тренировке он не сразу смог сконцентрироваться. Он пропустил удар! За всю его практику можно на пальцах пересчитать, когда такое случалось. Наверное, поэтому ребята притихли, и как-то странно на него косились. Пришлось приложить немалые усилия, чтобы продолжить занятие в прежнем темпе, и выкинуть все постороннее из головы. И вот теперь, потирая саднящие ребра, Булат размышлял о том, почему согласился на эту авантюру? Жалко стало девчонку? Отчет по ней его ребята собрали уже к вечеру первого дня. Стоит ли говорить, что все, сказанное Полиной, оказалось правдой? А потом это утро, и она такая… горячая в этой своей застиранной футболке, которая в утреннем свете мало что скрывала. У него зубы свело, когда он ее грудь увидел. Такая… тяжелая, но не обвисшая, с острыми, торчащими вверх вершинами. У зрелых женщин, которым он отдавал предпочтение последние лет пятнадцать, такого и близко не увидишь. А уж когда ее вечером разложил… И талия тонюсенькая, и бедра шикарные (откуда только взялись у такой худышки?). Животик невозможно красивый, с продольным желобком от грудной клетки и до пупка. Когда только рассмотреть успел? Ну и там… Само совершенство. Гладенькие, пухлые губки… Закрытые, как створки раковины, девчоночьи совсем. И полное отсутствие волос. Он с ума сошел… Никогда о таком не мечтал, а как увидел… Совсем тормоза отказали — на старости лет на детей переметнулся! И нравится же все — такое свежее и сладкое. Даже когда понял, что она девочка, и больно ей — остановиться не смог. Все в нем ринулось к ней в дикой жажде. Секс отошел на второй план, и только отчаянная, не поддающаяся контролю потребность сделать девчонку своей… Отметить. Застолбить.

Даже сейчас он не мог понять, откуда это все в нем взялось? Седина в бороду — бес в ребро? Одни воспоминания о произошедшем завели его так, что в глазах помутнело. Нет, нужно брать себя в руки — не пацан, поди. Булат терпеть не мог, когда что-то было выше его понимания, чувство утраты контроля над ситуацией, над собой… Это что-то, совершенно с ним не совместимое. О его спокойствии сфинкса? в высшем военном руководстве слагались легенды. Изучая техники восточных единоборств, он был вынужден досконально познать себя, найти равновесие и гармонию. И он был уверен, что ничего нового о себе не узнает. До нее. Прошло всего три дня, а вся привычная и устоявшаяся жизнь пошла кувырком. Он не мог себе этого позволить. Конечно, теперь Полину он выгнать не мог (хотя, чего скрывать — это было бы идеальным решением всех проблем), но и со всей этой необъяснимой чертовщиной надо разобраться. Она просто очередная женщина, каких было, и еще будет, миллион. Чего это он и в правду, стареет, что ли?

Булат не прикасался к Поле все последующие дни. Они даже не разговаривали толком. Поля училась, каждый день что-то стряпала и вытирала пыль. В среду мужчина вручил ей банковскую карту и дал указание заняться гардеробом. Пошли месячные, и Поля начала прием противозачаточных. Жизнь относительно устаканилось, и только одно не давало покоя — когда он снова ее захочет? Будет ли это опять настолько болезненно? Полина не испытывала отвращения к мужчине, хотя поначалу и не могла представить, как можно лечь под незнакомого немолодого мужика? С Булатом таких проблем не возникло. Нет, она, конечно, волновалась, как и любая девушка, но других негативных эмоций не было совершенно. Несмотря на возраст, он был отлично сложен, ей нравилось, что он такой высокий и сильный. С ним она чувствовала себя защищенной, а это дорогого стоило. Даже волосы на теле мужчины ее никак не смутили, хотя (глупость, конечно!) она всегда в отвращении морщила нос, видя волосатых мужчин на пляже. И своего мужчину представляла исключительно с гладкой грудью. А еще Булат замечательно пах… Так что, нет, отвращения она уж точно не испытывала. Она боялась боли. И это становилось проблемой. Потому что жить в постоянном страхе ее повторения было невыносимо.

Булат сознательно отстранился от интима с Полей. Ему нужно было вернуть спокойствие и равновесие в свою жизнь. Отстраниться от обуревающих желаний. Он пришел к единственному решению — вести себя с Полей так же, как и со всеми женщинами до нее. Они ведь договаривались о регулярном сексе? Так почему он уже три дня, как не траханный?

Поля довольная бежала домой. С тех пор, как она решила свои проблемы — учеба стала даваться легко, даже некоторые преподаватели успели это отметить. Одногруппники теперь обсуждали не ее задрипанный вид, а источники средств на покупку нового гардероба. А Поле все сплетни как-то враз стали по фигу. Как отрезало! То ли новая одежда придавала уверенности, то ли сама Поля стала сильнее.

Напевая песенку, девушка захлопнула дверь, стянула новенькие сапоги и только тут заметила стоящего в дверях Булата.

— Здравствуйте! — брякнула от неожиданности, — вы сегодня рано.

Булат пожал плечами, не посчитав нужным что-либо отвечать.

— Сейчас я что-нибудь приготовлю быстренько, — затараторила, стягивая шарф.

— Я уже приготовил плов.

— Ну что вы, я бы сама… Вы только скажите…

— Ты еще долго мне выкать будешь?

— Э-э-э… Нет, — растерянно, — извини.

— Голодная?

Поля откровенно занервничала. Обычно она его кормила и тихонько удалялась к себе, чтоб не мешать. При этом они практически не разговаривали. Что изменилось?

— Нет, — настороженно.

— Тогда пойдем.

Он взял ее за руку и потянул в направлении спальни.

— Булат, подожди, я не могу сейчас…

— Ну что опять? — спокойный вроде бы голос, но Поля чувствует, что это только видимость.

Полине в который раз жутко неловко, но нужно перебороть себя.

— У меня месячные. И рана еще не до конца зажила, поберечься надо, чтоб потом… все нормально было.

Булат пристально посмотрел Поле в глаза, как будто испытывал ее.

— Пойдем! — настойчиво.

И вот он сидит на кровати, а дрожащая Поля стоит перед ним.

— Расстегни, — кивок на застежку блузки.

И Поля дрожащими чужими пальцами одну за другой послушно расстёгивает пуговицы.

— Снимай, — еще одна команда.

На Поле простой, новый, но без изысков, лифчик, а он представляет, как на ней будет смотреться какая-нибудь легкомысленная кружевная штучка. Пожалуй, нужно приобрести несколько комплектов.

Поля щелкает застежкой, и нежная плоть вырывается на волю. Глаза Булата темнеют, веки опускаются. Скользит рукой по голому животу вверх, прихватывает сосок, оттягивает. Поля всхлипывает, а он, не отрывая взгляда от ее глаз, проводит языком вверх по животу.

Он хочет ее настолько, что каменно-твердый стояк, упираясь в джинсы, причиняет боль. Дергает ширинку, и член, наконец, вырывается на волю.

— Расстегни, — повторяет, указывая уже на ее брюки.

— Не могу! — отчаянно протестует.

Господи, у нее же месячные. Там же… тампон.

— Просто сними брюки. Трусы можешь оставить.

И на этом спасибо! Зажмурившись, снимает штаны. И стоит перед ним практически голая. Ей стыдно просто до слез, но к стыду примешивается еще что-то непознанное, темное и горячее. Он сдвигает немного резинку трусов, и она в панике пытается убрать его руку. Хорошо, что Полина воспользовалась тампоном, иначе было бы совсем невыносимо!

— Убери руки, — тихая, но не подлежащая обсуждению команда.

И она слушается, отпускает его руку и в отчаянии закрывает лицо руками. А он приспускает все-таки ее трусы и начинает поглаживать большим пальцем горошину клитора.

— Посмотри на меня!

Полина отрицательно машет головой. Ее уже просто трясет от происходящего.

— Смотри! — более настойчиво.

И вот взгляд глаза в глаза, одной рукой гладит клитор, другой перекатывает между пальцами сосок, в то время как вторую грудь ласкают губы. Это даже приятно, но напряжение не дает Полине насладиться происходящим в полной мере. И Булат это понимает.

— На колени.

А Полина и не против — ноги ее уже просто не держат! Не опускается — практически падает перед ним. Она уже догадывается, чего он хочет. Поднимает глаза.

— Соси.

Его взгляд сейчас просто демонический. Ему невозможно не подчиниться. Но он такой большой, что она просто не представляет, как это сделать. Робкий поцелуй в текущую головку. Всего лишь поцелуй, а его подкидывает на месте. Добавляет руку, поглаживает. Пальцы одной руки не в состоянии его обхватить.

— Возьми его в рот.

Поля старается, но помещается только головка, она просто не знает, что нужно делать! И он направляет ее движения, толкается ей навстречу. Она подхватывает ритм, но глубоко взять все равно не получается. А ему больше и не надо, он взрывается под ее губами. Она судорожно глотает, и только несколько капель остаются на губах. Он растирает их пальцем, тяжело дыша. И лишь одна мысль затмевает все вокруг — у нее никого не было до него. Он — первый.

Полина в прострации. Лекции проходят мимо ее внимания. Она вообще ни на чем не может сосредоточиться. Что это было? И как с этим жить? Поля не думала, что так бывает. Не представляла просто. Если она согласилась на такую роль, то это ведь нельзя расценивать, как насилие? А как расценить тогда? Это было добровольно? И сможет ли она все это повторить? А может вообще она зря парится! Ну что такого, если уж разобраться, произошло? Ласки? Минет? Так кого этим нынче удивишь? У них в приюте лет с пятнадцати для большинства девчонок это было в порядке нормы. Или все дело в мотивах? Относилась бы она ко всему проще, если бы это происходило по любви?

Полина не помнила, как добралась домой, как готовила ужин. Руки что-то делали: резали, терли, помешивали. Пришла в себя от шума в прихожей.

— Привет. Чего сидишь в темноте?

Поля растерянно оглянулась. И правда — ночь за окном. Точнее, поздний вечер, но зимой — все равно, что ночь. Неопределенно пожимает плечами, что тут скажешь?

— Голодный?

— Нет, поел с ребятами. Ты как? — испытывающий взгляд из-под нахмуренных бровей.

Булат понимал, что для Полины все происходит слишком быстро, что она к этому банально не готова, но и менять себя, свои требования к партнеру в угоду девичьей скромности был не намерен.

— Я? Ничего… Нормально все.

— По-моему, я вчера тебя… э-э-э несколько напугал.

— Нет, что ты… — Поля вспыхнула и отрицательно замотала головой.

— Я это к чему вообще, — продолжил Булат, совершенно не обращая внимания на ее попытки все отрицать, — взвесь все, Полина, подумай хорошенько еще раз. Не готова ты к такой жизни. Тебе бы пацана прыщавого, сердечки и прогулки под луной. А со мной будет так, как вчера. Но если вчера я еще терпел твою скованность, то в следующий раз не потерплю. В постели нет места стеснению. По крайней мере, в моей — так точно. Так что, Полина? Вот — Бог, вот — порог, как говорится. Твои проблемы с соседями я решу, в качестве бонуса за подаренную невинность, — криво улыбнулся Булат.

Полина отчаянно замотала головой. Она уже столько всего пережила, а теперь остановиться на половине пути? Ну, уж, нет!

— Нет, Булат, нет! Я не хочу никуда уходить. Мне все нравится!

Мужчина насмешливо приподнял бровь:

— Даже так?

— Не знаю! — отчаянно воскликнула Полина. — Просто я понятия не имею, что делать и как… Я же ни с кем не была! Я даже что чувствую, не могу разобрать — больно очень было в первый раз — это да, а потом и жарко, и душно, и сжималось все, и еще хотелось… Наверное.

Конец ознакомительного фрагмента.