Корона трёх королей

Юлия Першина (2023)

Чем больше источник света, тем сильнее он отбрасывает тень. Это история о девушке, что прекрасна как солнце. Лорелея Арканнон — принцесса королевства Этерния. Жизнь девушки омрачена злодеяниями врагов, что действуют исподтишка. Тучи сгустились над Алиссом, и мир, что был собран по крупицам, вновь трещит по швам. Что же ждет Лорелею и весь континент? И будет ли у принцессы свое собственное солнце?

Глава 4. О чём молчат легенды.

Никогда не видевшая гор, я представляла их угрюмыми и суровыми — это ведь горы! Именно такой была горная цепь Аллинойс, но не Хребет Мерзлого Дракона — окутанные зеленью у подножья и, пронзая небо снежными пиками, эти горы казались мне чем-то невероятным. Опасности они не внушали, лишь восхищение, но это было ложным впечатлением — если присмотреться, как следует, то можно увидеть редкие поселения с пылающими кострами и блеском стали. Гаурды. Чрезвычайно опасные люди: гонимые пороками и ненавистью, презираемые обществом, они нашли спасение здесь. В народе ходят различные слухи о них, но ни один не подтвержден фактами. Все, что я знаю об этом, мне рассказали мои друзья.

Киллиана могла постичь та же участь, если бы не вмешательство Мирлэса и Сэмрейса: он бы жег костры, точил клинки и ютился в холодном домишке, снедаемый негативными эмоциями.

Мы летели то скрываясь в облаках, то выныривая в синеву небес. Преодолевая лин за лином, мы наконец достигли цели — под нами расстилалась долина Граснен. Окаймленная пестрым покрывалом из диких цветов, по мере приближения к разлому, равнина сменилась пожухлостью и целыми пятаками голой, сухой земли. А в центре — огромная трещина, глубину которой не измерить.

Сделав несколько кругов по долине, мы не обнаружили ни следа чего-то особенного или странного, даже мелкие животные, завидев нас, не проявляли и капли страха. Лагерь решили разбить недалеко от разлома, в месте, где край был особенно острым и неровным, будто сама земля сопротивлялась обрушению. Солнце уже было на горизонте, когда мы закончили все дела. Ночь нежно укрывала долину, зажигая на небе звезды одну за другой; ветер слегка колыхал траву вдалеке, ласково обдувая нас ночной прохладой, словно мать гладит свое дитя по щеке.

Долина погрузилась в сон, и мы вместе с ней. Вот только мне не удавалось уснуть: я смотрела на звездное небо, вспоминая, как ребенком наблюдала за движением звезд с балкона. Незаметно глазу, звезды плывут в бескрайнем черном море неба, отзываясь звонким переливом в сердце. Еще будучи ребенком я ощущала такие вещи как-то по-особенному, сейчас же это чувство возросло многократно.

Постепенно погружаясь в сон, навеянный этим местом, я, наконец, смогла уснуть спокойно, без кошмаров. Я видела необычные и яркие сновидения этой ночью: неизведанные земли, скрытые под толщей облаков, манят своим гостеприимством, как торговец зазывает в свою лавочку, наполненную уютом и теплом; невероятной красоты корабли с яркими парусами в причудливый узор бороздят моря, запах соли пропитывает все сущее, а на одном из этих кораблей стоим мы, хохоча и играясь друг с другом.

А затем в мои сны пришла Она — женщина с лицом, словно вырезанным из самой Луны, в ее волосах цвета воронова крыла плясали звезды, а пронзительные глаза, словно океан во время шторма, таили в себе нечто невероятное.

Услышав тихое «Лорелея…», я проснулась. Не ведая причин, я обулась и направилась к обрыву. Устремив свой взор в глубину разлома, я стремилась нечто разглядеть, но ответом мне была лишь чернота. Вглядываясь в темноту земного шрама, я и не заметила, как солнце постепенно взяло власть в свои руки, и наступил рассвет.

Возвратившись в лагерь, я подоспела прямо к завтраку. Уплетая за обе щеки жареные яйца с вяленым мясом, я поинтересовалась, мол, откуда яйца. Ожидая ответа, я посмотрела на нашего рыжего друга, на что он слегка смутился и, почесав затылок, проговорил: «Нууу, там, на горном склоне, есть несколько насиженных гнёзд чаф. Ну, я и позаимствовал пару яиц.»

Кивнув в знак понимания, я продолжила трапезу. Всё верно, нечего переживать из-за таких мелочей: не убьешь ты — убьют тебя, да и есть ведь что-то надо.

Проведя весь день в поисках каких-либо знаков, указаний или намёков, да хотя бы чего-нибудь, мы и не заметили, как наступили сумерки. Мы пропустили обед и ужин, а посему мужчины направились в лагерь готовить еду, а я же, как неприкаянная, блуждала по краю обрыва. Снова.

Для всех, кто оказался бы в нашей ситуации, даже завтрак был бы невероятной удачей, у нас же трёхразовое питание — вот это роскошь! Усмехаясь собственным мыслям, я ощупывала взглядом каждую трещинку и выступ, что попадались на глаза, как мой взор привлек какой-то блеск из глубины разлома. С последними лучами солнца нечто, что так отчаянно звало к себе, поглотила тьма.

Резко развернувшись, я устремилась в лагерь и рассказала обо всем друзьям. К сожалению, даже Мирлэс не знал, кто эта женщина из моего сна, но я инстинктивно понимала — это сама богиня Аллинейя.

Отходя ко сну, я всячески упрашивала Небеса даровать мне еще одну встречу с Аллинейей, и мои мольбы были услышаны: той же ночью она снова пришла в мои сны, только почему-то очень долго молчала, глядя мне прямо в глаза, и лишь под утро она протянула ко мне руки и с глубокой печалью в голосе прокричала: «Зажги… Зажги его!» Но что я должна зажечь, мне так и не удалось узнать — богиня растворилась в мириаде звёзд.

В следующие несколько дней мы предпринимали безуспешные попытки достичь дна разлома — он был настолько глубок, что раз за разом наши силы покидали нас, и мы натыкались на неведомую преграду. Спустя четыре дня нам все же удалось преодолеть магический барьер: взор дракона, сильный даже в непроглядной тьме, засек полуразрушенную крышу храма. Вернувшись на поверхность, хоть и ненадолго, но мы все вздохнули с облегчением — начало положено. Вот только что же нас ожидает там, где кончается эта тьма?..

На пятый день мы достигли ступеней храма.

–Ты можешь поддерживать ментальную связь между нами тремя? — обратилась я к дракону.

В его голосе послышалось удивление, но все же он ответил утвердительно. Вооружившись крепкими факелами с драконьим пламенем, единственным не гаснувшим на такой глубине, мы стали продвигаться внутрь руин.

Уповая на свои навыки фехтования, я направилась прямо в центр, отправив друзей по другие стороны. Конечно, я знала, что вряд ли смогу полноценно постоять за себя в случае непредвиденного нападения, тем более всего лишь с факелом в руках, но мне надоело постоянно полагаться на кого-то: не то, чтобы страдала моя гордость, но я должна стать сильной, во что бы то ни стало — это я уяснила еще в пещере на Хребте Мерзлого Дракона.

Храм оказался на удивление огромным и.. почти целым — пострадали лишь несколько колонн и крыша. Минуя залу одну за другой, я осматривала фрески, изображавшие различные моменты существования этого храма: от сотворения богини из веры людей вплоть до последних часов существования самого здания. Иногда попадались даже витражи, на которых красовалась сама богиня Аллинейя, столь же прекрасная, как и в моих снах.

Вспомнив наставления Мирлэса, я попыталась передать информацию об увиденном остальным, надеясь, что первая попытка такого общения не окажется провальной. Но слова дошли до собеседников, и в ответ в моей голове раздался голос Киллиана: «У меня тут церемониальный зал, большой и сияющий.» Мирлэс же шествовал по комнатам служителей.

В этот момент я услышала еле уловимое «Лорелея…». Я напрягла слух. Зов повторился, но уже чуть громче. Звуки раздавались из самой дальней залы, куда я еще не дошла. Быстро послав информацию друзьям, я села, поджав ноги, в ожидании их прихода — я не рискнула идти на зов одна.

Через некоторое время я услышала, как кто-то мягко, едва ли не бесшумно, ступает по каменному полу, лишь хруст мелких камушков выдавал идущего. Встав, я направила факел в ту сторону, откуда раздавались звуки шагов. Я ожидала увидеть своих друзей, но никак не то, что предстало моему взору! Как только свет озарил пространство, я увидела нечто, завернутое в кусок странной серой ткани — этим «нечто» оказалась хрупкая девчушка с большими блестящими глазами, в которых отразился испуг. Закрыв лицо руками, она собралась было закричать, но из ее горла не издалось ни звука. Осознание пронзило меня — немая…

Я попыталась успокоить ее: я тихо убеждала ее, что я не враг, постепенно сокращая расстояние между нами. Я аккуратно прикоснулась к голове девочки, на что она резко вздрогнула. Она не убежала, это хорошо. Я нежно погладила ее по голове. Растерянность и страх постепенно сходили с лица девчушки, сменяясь спокойствием и умиротворением. Ласка никого не оставит равнодушным.

Настроив свой разум, я мысленно отправила послание друзьям.

–Эм.. Ребят, у нас тут непредвиденная ситуация. — начала я издалека. Как и предполагалось, вопрос «Что случилось?!» раздался одновременно, что у дракона, что у человека. Я поспешила их успокоить. — Я встретила девочку. Точнее, это она встретила меня, пока шла куда-то. Ох, это трудно объяснить, но, в общем, сейчас мы сидим в том же зале и ждем вашего прихода.

–Ребенок?! Здесь?! — это Киллиан.

–Лорелея, ты узнала, кто она и что здесь делает? — это Мирлэс.

–Нет. Да и не смогу я. — с грустью ответила я.

–Почему? — задал резонный вопрос Киллиан.

–Она… нема… — слова застревали в горле, отдаваясь болью в сердце.

–Ох… — вот и все, что смогли произнести мои друзья.

Оставалось лишь дождаться их. Дабы скоротать время, я принялась рассказывать девчушке о себе и своих друзьях. Она жадно впитывала каждое мое слово, а глаза блестели неприкрытым любопытством. При упоминании о богине, девочка встрепенулась, а ее взгляд наполнился благоговением. Судя по всему, девочка точно знала что-то про Аллинейю, может быть, даже была ее последовательницей.

Обнимая худенькое тельце, я поинтересовалась у девочки, сколько ей лет и направление, откуда она пришла. Ответом мне были израненные растопыренные ладошки, а затем детский пальчик указал куда-то наверх. Что ж, оно и очевидно: кто выживет в столь кромешной тьме.

На вопросы о семье девочка лишь отрицательно махала головой. Сирота… Немая… Печальная участь. Неудивительно, что она оказалась здесь — если нет помощи от людей, нужно обратиться к богам.

Мужчины прибыли довольно скоро, стены зала отражали каждый их шаг, уверенный и твердый. Дитя напряглось, не ведая, чего же ждать от этих незнакомцев, на что я ответила, что это те самые мои друзья. По мере приближения мужчин, взгляд девочки то наполнялся страхом, то сменялся интересом. В итоге, победило любопытство, и девчушка более-менее успокоилась, а мои спутники уже были на расстоянии двух шагов от нас. Кивнув в знак приветствия, Мирлэс протянул руку и коснулся лба девочки. Поглаживая ее по голове, я сдерживала ее страх, как могла.

Спустя пару минут, дракон отнял руку и улыбнулся девочке, получив в ответ такую же яркую улыбку.

Не став томить нас ожиданием, Мирлэс поделился всем, что смог узнать из ментального общения с девочкой.

–Ее зовут Алли. Ей десять лет, и живет она в месте, где когда-то проходила граница между долиной Граснен и холмами Эрантан. Всего там проживает одиннадцать человек, она единственный ребенок. Их община чтит память о богине Аллинейе, раз в год принося дары в храм. На другой стороне разлома есть тропинка, по которой она и пришла. Ах да, причиной, по которой Алли спустилась сюда одна, является то, что их запасы подходят к концу, а три человека уже долгое время прикованы к постели неведомой болезнью. А еще они видели, как над долиной кружил дракон — это их очень напугало. Я все верно сказал, Алли?

Девочка согласно кивнула, вновь озарив нас своей такой чистой и искренней улыбкой. Пошарив в сумке, Мирлэс достал небольшое яблочко и дал его девчушке. Под аккомпанемент хруста мы направились вглубь храма. Ладошка Алли крепко сжимала мою, а весь ее вид говорил о том, насколько хорошо она здесь ориентируется. Да, проводник нам попался удивительный…

Минув зал, в котором встретились, мы попали в коридор, причудливо меняющий направление, и в итоге вышли к той же комнате. Прочитав в наших глазах вопрос, девочка указала на витраж, ясно даруя нам ответ: это не тот же зал, а полностью идентичный, за исключением того самого витража. В отличие от витражей, ранее встретившихся нам, этот изображал Аллинейю, истекающую кровью, но продолжающую возносить молитвы. Несмотря на всю трагичность изображенной ситуации, атмосфера здесь не была гнетущей, даже наоборот, светлячки, что каким-то невероятным образом очутились здесь, освещали потолок и часть стен, представляя взору прекрасную роспись. Алли сжала мою руку сильнее и потянула меня к витражу, остановившись у небольшого, но аккуратного постамента, на котором стояла чаша с какой-то серебристой жидкостью. Раскрыв мою ладонь, девочка полоснула по ней острым камешком, оставив неглубокий порез. Я хотела было отдернуть руку, но Алли сжала ее с силой, намного превосходящей детскую, позволив нескольким каплям моей крови кануть в серебристой бездне.

Не успела я даже пискнуть, как синеватый туман закружился вокруг меня, разделив нашу компанию. Когда вихрь прекратился, я поняла, что очутилась где-то не в реальном мире — расплывчатые очертания окружающих предметов не позволяли взгляду сфокусироваться на чем-то одном, а едва уловимый аромат белых лилий насквозь был пропитан печалью. В углу комнаты сидела прекрасная женщина, будто сотканная из света: ее одежды ослепляли белизной, а в волосах действительно сияли звезды. Аллинейя. Богиня света и добра, покровительница женщин и детей собственной персоной. Улыбнувшись, богиня поманила меня к себе.

Оказавшись в трех шагах от нее, я приготовилась преклонить колени в знак уважения и приветствия, но Аллинейя, мигом разгадав мой замысел, жестом заставила меня подняться.

–Не нужно церемоний, дитя. Садись рядом, нам о многом нужно поговорить.

Я последовала просьбе богини и устроилась возле ее колен. Некоторое время богиня молчала, поглаживая меня по волосам. Я же не посмела прервать эту тишину — мне казалось, что так должно быть.

Среди всего этого неясного окружения лишь Аллинейя была максимально четкой и видимой. Но было в ней что-то, что не давало мне покоя, и это не ореол ее божественности. Лишь какое-то время спустя я поняла — от нее не исходило ни запаха, ни тепла или холода. Вообще ничего. Будто ее здесь и нет вовсе.

–Великая Аллинейя, богиня света и добра, покрови… — тут мою речь прервал легкий взмах руки богини.

–Милое дитя, не нужно этих условностей, обращайся ко мне просто по имени.

–Но как я могу!? Ведь Вы бо…

–Богиня?

–Да.

–Ну и что с того? Называй меня Аллинейей, вот и все. К тому же, ты ведь уже поняла, что я — не совсем богиня, не так ли?

Согласно кивнув в ответ и отбросив все сомнения и терзания, я вновь обратилась к богине: «Это место не реально, но все вокруг кажется настоящим и живым. Так почему же от Вас не исходит ни капли жизни?»

Усмехнувшись в ответ, Аллинейя поведала мне свою историю.

–Задолго до появления людского племени, за тысячи лет до нашей с тобой встречи миром правили боги — Круг Двенадцати. На защите мира же стояли две богини-сестры, дополняющие друг друга, как свет и тень, день и ночь. Неся в себе противодействующие элементы, они сохраняли баланс в мире. Не состоявшие в Круге, богини Света и Тьмы наблюдали за миром по разным сторонам небес. Шло время, связь сестер постепенно слабла, в итоге разрушившись окончательно. В то время как власть богини Света процветала, храмы вырастали как грибы после дождя, положение богини Тьмы оставалось неизменным — запершись в своей цитадели, она занималась чем-то ведомым только ей. Но нельзя ее в чем-то обвинять, ведь свои обязанности богиня выполняла, как и прежде — баланс добра и зла сохранялся. Не видевшая сестру веками, богиня Света неоднократно стучала в двери цитадели Тьмы, но ответом ей была лишь тишина. В итоге, богиня Света вернулась к себе, полностью погрузившись в свою собственную жизнь. Шли годы. Мир, что так долго находился в равновесии, пошатнулся, и силы Тьмы принялись сеять хаос по всему континенту. Мироздание все больше погружалось во тьму: злость, ненависть, необоснованный гнев поглотили народ, расколов и без того хрупкие отношения между странами. Одним погожим днем, на границе весны и лета, богиня Света услышала шепот ветра — то было предупреждение о чем-то опасном и неотвратимом. После этого на один из ее храмов напали. Тёмные всадники сминали все на своем пути, убивая ни в чем не повинных крестьян из ближайших деревень; копыта их коней, сотканных из самой Тьмы, взрывали землю, оставляя глубокие шрамы. Когда же очередь дошла до служителей храма, жестокость всадников перешла все границы: им было мало проткнуть мечами или лишить конечностей — они заставили последователей убивать друг друга, затмив их разум ненавистью, поселив в их сердце Тьму. Драконы, служившие защитниками, пали. Их тела и сердца больше не повиновались им, а души были заперты в прочных клетках из собственных страхов. Тьма — прекрасный манипулятор. Через несколько часов храм пал. Все те, кто погиб от рук зла, стали топливом для ритуала призыва Церераса — самого опасного создания на свете, главного последователя и слуги самой богини Тьмы. Когда до окончания ритуала оставалась пара стихов, произошло нечто, что перевернуло все: один из драконов смог вырваться из темного плена. Вымотанный, он собрал остатки своих сил и обрушил на слуг Тьмы всю свою ярость. Урона он нанес мало, но даже этого хватило, чтобы началась неразбериха — его пример воодушевил остальных драконов, что помогло им разрушить оковы подчинения и напасть. На последнем издыхании тот дракон покинул поле боя, и рухнул наземь, как только пересек границу долины, где располагался храм. Его звали Фрогон. И тогда Светлейшая не выдержала — она покинула чертоги Небес и устремилась к храму. Чем ближе она становилась к храму, тем сильнее был ее гнев, и тем больше накапливалась сила. В нужный момент, богиня нанесла удар. Там, где раньше был храм, теперь зияла огромная, глубокая трещина; тела нападавших, вернее, то, что от них осталось, представляли собой нелицеприятное зрелище. Божий гнев. И тогда богиня испытала самую великую боль в мире, сильнее, чем от чего-либо — те всадники были ее детьми. Боль от потери ребенка сильнее боли от предательства. Ее драгоценные дети. Ее радость и гордость. Они мертвы. Она их убила. Факт того, что они были злодеями, отошел на задний план. В беззвучном крике богиня рухнула наземь — горе пронзило ее сердце и душу. Снедаемая собственной болью, богиня не заметила, как позади нее чернел силуэт. Одного щелчка пальцев стало достаточно, чтобы Светлейшая прекратила свое существование. — Богиня замолчала. Даже спустя столько времени, боль, терзавшая ее, не утихла, разрывая ее сердце снова и снова. Собравшись с мыслями, Аллинейя продолжила свою историю. — Небеса содрогнулись, пролив кровавый ливень на земли Аллиса. Дождь шел три дня и две ночи. Мир окрасился красным. То было горе тех, кто всей душой и сердцем был верен Свету и Аллинейе. Морион же бесследно исчезла, оставив после себя лишь сгустки Тьмы. И лишь в Круге Двенадцати было спокойно: никого из правящих богов не задела гибель Светлейшей. Не было проронено ни слезинки, ни вздоха горечи. За очень малый срок нашлась замена. Уж и не вспомнить, кто это был, ведь богов «Света» было так много — они сменялись один за другим. Об их правлении напоминала лишь возросшая мощь Света. Наращивая свои силы, Круг Двенадцати упустил из виду тот краткий миг, когда Светлейшая была призвана в Земной мир, пусть и всего лишь в виде духа. Сохранив самую крупицу своих сил, павшая богиня стала стражем этого места, навеки связанная с ним и его печалью…

Выслушав историю Аллинейи, я задумалась: а будет ли кто-то помнить обо мне? Вряд ли, ведь вся моя семья мертва, а для жителей нашей страны я всего лишь очередной несостоявшийся правитель. Интересно, что сейчас происходит в замке? Сменилась ли власть или же пока только ведутся споры о том, кто же должен занять место правителя? Чуть ли не каждый участник Совета считает себя достойным. Я хихикнула, представив, как эта горстка интриганов люто ругается друг с другом, а кто-то даже грозится огреть тростью своего оппонента. Да, эта картина предстает перед глазами, будто вживую. И только один человек стоит поодаль ото всех, с довольной ухмылкой потягивая свой напиток — Дэмьен Лерой. Святые небеса, как я могла забыть об этом исчадии!? Ярость, что вот уже некоторое время сдерживалась, вырвалась наружу, клокоча и бушуя. Нет на свете человека, кого бы я ненавидела сильнее, чем его.

Острая боль пронзила мои ладони — я и не заметила, как сильно сжала кулаки. Сделав глубокий вдох, я попыталась успокоиться. Я слишком чувствительна. Нужно научиться сдержанности, и я даже знаю, к кому обратиться — Киллиан. Контроль эмоций — черта сложная, но нужная, а из моего ближайшего окружения лишь он обладает таковым качеством в полной мере. Но для начала нужно завершить все дела в храме.

Богиня терпеливо ждала, пока я возьму себя в руки, после чего сама обратилась ко мне:

–Лорелея, много чего я могу тебе еще поведать, но у меня есть к тебе просьба: спаси мою сестру, молю тебя!

Я не верила своим глазам: сама богиня умоляет на коленях меня, обычного человека! Неслыханно! В этот момент я была готова на все, лишь бы не видеть этого унижения.

–Светлейшая, Вы не должны опускаться до мольбы! Я сделаю все возможное, только встаньте с колен, прошу Вас! — протянув руку богине, я помогла ей подняться, а затем попросила рассказать все, что ей известно о Морион, ее местонахождении и моем предназначении.

Мы говорили и говорили. У меня появлялись вопросы — Аллинейя давала исчерпывающие ответы. Я сомневалась — Аллинейя убеждала. Я боялась — Аллинейя успокаивала. Совсем потеряв счет времени, я опомнилась лишь тогда, когда звезды были высоко. Отпуская меня, богиня вручила мне мешочек с каким-то порошком, строго-настрого приказав добавить его в еду для больных. Конечно же, порошок лечебный, но здоровым его употреблять противопоказано — сила, скрытая в нем, опасна для тех, кто жив и полон сил, а вот жизнь тех несчастных висит на волоске. Послушно кивнув, я растворилась в таком же синеватом тумане, что и перенес меня в покои богини. Мои друзья и малышка были там же, где я их и оставила. Как только я появилась, все кинулись ко мне с немыми вопросами. Подняв руку, я ясно дала понять — не сейчас. Быстро изложив им просьбу богини доставить девочку в деревню и помочь больным, я взяла Алли за руку, и мы двинулись на выход, а после взмыли ввысь на прекрасном серебряном драконе.