Степная колючка

Юлия Николаевна Шевченко, 2019

Отгремела борьба за трон Алмазной империи, но молодому императору спокойная жизнь не светит. Новая метла по-новому метёт, и тому, кто настроил против себя половину старой аристократии, стоит быть готовым к последствиям. Хорошо, что трон не всегда означает одиночество, и есть друзья и соратники, готовые поддержать в любых обстоятельствах. А что прикажете делать девушке из дикой степи, которая стала заложницей по вине собственного отца и должна умереть за его преступление?

Глава 1. Побег

Красив императорский парк на рассвете, но Зейне нет дела до его красоты, очень уж не хочется умирать.

В который уже раз осторожно выглянув из окна, девушка зябко повела плечами. Когда за ней придут — сегодня, завтра? Странно, что не пришли вчера.

В том, что долго не проживёт, молодая заложница не сомневалась.

Отец нарушил перемирие: снова совершил набег на имперские земли, да еще и увлёк с собой два небольших рода. Не даёт ему покоя слава Великого Хана. Тоже хочет стать великим, только силёнок пока маловато. Не снискал хан Октай большого уважения среди соплеменников. И Зейна даже знала — почему. Одними набегами сыт не будешь, а разводить скот отец считал ниже своего достоинства.

Зейна могла бы сказать об этом, да кто станет слушать женщину. Тем более — её, прозванную отцом дурной колючкой. Он всегда считал непокорную дочь чем-то вроде сорняка среди всех своих многочисленных детей. Не удивительно, что он отдал в заложники именно её, когда зимой, после проигранной, не успев начаться, войны имперцы явились в его стан.

Молодой император оказался вовсе не так слаб, как о нём говорили. Беспорядки в стране не помешали ему защитить границы. Великий Хан тогда заявил, что он войну Алмазной империи не объявлял, подконтрольные ему роды в набегах не участвовали, а кто участвовал — сам виноват. В общем, как всегда умыл руки. И вся вина легла на отца и ещё нескольких глав кочевых родов. Справедливо, в принципе.

Плохо только, что расплачиваться за вину отцов пришлось их детям. Обычай брать из побеждённого рода гостя-заложника существовал в степи издревле. Считалось, что отец не рискнёт жизнью своего ребёнка.

Но то — считалось, а на деле бывало по-разному. Хотя случалось и так, что враждующие роды потом через этого заложника объединялись.

Ну, с империей хану Октаю объединиться никогда не светило, так что сейчас он ничего не терял, кроме ненужной дочки.

Обычно заложниками брали старших сыновей, но старший сын Октая погиб в одной из битв — вот это действительно была для отца потеря. Пятеро его жён нарожали одиннадцать дочек и всего двоих сыновей. Двенадцатилетний Назир после смерти брата внезапно стал очень ценен для отца. Настолько, что тот предпочёл его спрятать. А старшая там Зейна или не старшая имперцы особо разбираться не стали. Погрузили в фургон и увезли в столицу.

Из гостей-заложников она оказалась единственной женщиной, везли её отдельно от соплеменников и во дворце поселили тоже отдельно. Парней она больше не видела, не знала, что с ними, и радовалась только, что Назир остался дома в безопасности.

Жизнь в имперской столице оказалась не так уж плоха. Ей выделили целых три комнаты в южном крыле дворца. Невиданная роскошь для той, что привыкла жить в шатре с целой кучей народа. Южное крыло почти всегда пустовало. Как выяснилось позже, здесь располагались комнаты для съезжающихся на балы и церемонии гостей. Только что вступившему в права императору было не до балов и церемоний, поэтому Зейна жила в тишине и покое. Вот только дверь постоянно охраняли двое гвардейцев, они же сопровождали её на прогулках. А приставленная к ней служанка могучим разворотом плеч не уступала этим самым гвардейцам.

Императора Амрана она видела всего пару раз и то — мельком. Грозный правитель интереса к заложнице не проявил никакого. Что Зейну несказанно радовало — её отец к пленницам никогда не оставался равнодушен. Как, впрочем, и остальные мужчины рода.

Один раз к ней зашёл придворный маг. Молодой, красивый, в чёрной с серебром одежде. Этот так и ел её взглядом. Но против ожиданий встреча ничего плохого не принесла. Маг выяснил, что она и двух слов не может связать на имперском, и приставил к ней учителя. Точнее, учительницу. Леди Амира оказалась невысокой чернявой женщиной родом из приграничья, болтушкой и хохотушкой. Она до икоты боялась мастера Рейона, того самого мага, шёпотом рассказывала о нём всякие ужасы. А на вопрос: «почему же император терпит во дворце чёрного некроманта?», округлила рот и замахала руками.

Оказалось, что Рейон Астри — молочный брат и побратим императора, поэтому-то правитель и сморит на все его выходки сквозь пальцы, а придворные магу и слова поперёк не смеют сказать. Некоторые пытались, так их с тех пор никто не видел.

Полученная информация не внушала оптимизма, но чёрный маг заглянул к ней после того всего пару раз и был предельно вежлив, а леди Амира приходила каждый день, учила её языку и непрерывно болтала.

Это она вчера вечером, охая и закатывая глаза, рассказала о новом набеге степняков. Сердце так и ухнуло в пятки. Зейна не спала всю короткую летнюю ночь, вязала верёвку из порванных на полосы покрывал, прислушивалась к шагам гвардейцев за дверью и грубым голосам под окном.

На её окнах не было решёток — кто же ставит решётки в гостевых покоях, зато сами покои находились на четвёртом этаже. Высоко. Зейна никогда прежде в ровной как стол степи на такую высоту не поднималась. Руки дрожали, когда она привязывала самодельную верёвку к резному столбику балдахина.

Время шло, а четвёрка стражников, расположившаяся на скамейке прямо под окном, и не думала убираться.

«Сидят, чешут языками, командира на них нет. Он бы показал, как на службе рассиживаться».

Ушли они только под утро, когда солнце окрасило розовыми лучами край неба.

Зейна скинула вниз верёвку. До земли длины не хватило. Искать, чтобы ещё привязать, некогда. Ладно, сойдёт и так. Спрыгнуть там будет не очень высоко.

Девушка судорожно вздохнула, перекинула назад чёрные косы, взялась за верёвку и решительно шагнула за подоконник.

Тихий треск рвущейся ткани показался оглушительным, резанул по ушам. Она упала, каким-то чудом умудрившись не закричать. Приземлилась на клумбу с маргаритками. И подняться уже не смогла — ногу пронзила резкая боль, в глазах потемнело, и она со стоном ткнулась лицом в цветы.

Здесь и нашли её гвардейцы. Отнесли сначала к пожилому лекарю-магу, который мигом привёл её в чувство и исцелил ногу, при этом без устали ворча, что из-за всяких глупых девчонок его подняли в несусветную рань. А потом гвардейцы заперли её в самой настоящей тюрьме. В маленькой подземной камере с решёткой вместо двери.

Сколько она просидела так, в темноте, Зейна не знала. Ей показалось, что вечность. Она вспоминала бескрайние степные просторы, ветер в лицо, ветер в конской гриве, когда летишь галопом, и кажется, что вот она — свобода, ещё чуть-чуть и взлетишь как птица. И никто никогда не сумеет тебя догнать.

Что бы с ней стало, если б имперцы не увезли её? Наверняка отец уже выдал бы её замуж. Она и так в девках засиделась из-за своего характера. Вот интересно, что хуже — быть казнённой в столице Алмазной империи, повидав перед этим немало чудес (одни фонтаны в парке чего стоят) или провести всю жизнь пятой женой какого-нибудь кривоногого кочевника из захудалого рода? Никто приличнее, после того что Октай натворил зимой, его дочку замуж не возьмёт.

Тюремный смотритель, принёсший еду, оказался дядькой словоохотливым и сообщил, что императора сейчас во дворце нет, когда появится — неизвестно (по крайней мере, ему — император не докладывает тюремщикам о своих планах), а без императора никто не вправе решать судьбу заложников. Вот вернётся Амран Второй, тогда с ней и разберётся.

Император Амран Второй вернулся во дворец только к вечеру. Злой и уставший, мечтая только об одном — отдохнуть в тишине и спокойствии. После памятного землетрясения город всё ещё восстанавливался. На деньги, выделенные на постройку нового здания городского суда, по его расчётам можно было уже три таких выстроить. Сегодня он, наконец-то, нашёл время явиться туда с личной проверкой. Ещё и Рейона с собой прихватил. Ох и забегали чиновники — любо-дорого посмотреть. По половине из них этот самый суд плачет.

Потом он направился в порт, а после — в городскую больницу. Везде одно и то же. Где б найти министра финансов хорошего? Прошлому-то голову снесли за участие в заговоре. С тех пор должность свободна, а обязанности его кто только не выполняет. В основном — не очень успешно.

Может, он поторопился, взойдя на престол, устроить глобальную чистку среди чиновников. Некоторых можно было и оставить, только хорошенько припугнуть судьбой заговорщиков. А теперь грамотных управленцев у него почти не осталось. Приходится самому выполнять работу, к которой предыдущий император и пальцем не притрагивался.

А здорово было бы хоть на пару дней вырваться из столицы. Отправится в Вечный лес к эльфам или к Лике и её странному семейству. Зря что ли эльфы и Рейон соорудили портал с тремя точками выхода прямо у него в кабинете? Рей этим порталом пользуется постоянно, то к сестре ходит, то к деду, а он сам — всего пару раз успел.

Кстати, Элиор как раз сейчас гостит у Лики. Может, сегодня и здесь появится. С тех пор как отношения ведуньи и демона вышли на новый уровень, эльф старается не ночевать в их доме. Слишком уж острый у менестреля слух.

Император ухмыльнулся как мальчишка, вспомнив смущённого эльфа, в первый раз попросившегося переночевать во дворце. И перекошенную физиономию Рея, когда тот понял причину этого поступка.

Он уже отпустил охрану и стягивал сапоги, собираясь завалиться спать, как в дверь личных покоев настойчиво постучали.

— Войдите, — крикнул Амран, вставать с кровати совершенно не хотелось.

В спальню ввалился один из Ирбисов в сопровождении Рея, видно отловил мага под дверью, пока тот не успел далеко уйти. Хотя, может быть, наоборот — Рейон привёл гвардейца, слишком уж мрачное у брата лицо.

— Что ещё случилось? Докладывай, — велел император.

Ирбис вытянулся по струнке и доложил повелителю о неудачной попытке побега дочери Октая.

Амран с тоской посмотрел на полуснятый сапог. Ноги гудели, обуваться и идти куда-то совсем не хотелось.

— Тащите её сюда, — приказал он, — хоть посмотрю на эту попрыгунью.

А когда гвардеец вышел, обернулся к брату.

— Ну, что мне с ней делать?

— Сам ведь знаешь, — бесцветным голосом ответил Рейон. И, помолчав, добавил:

— Жалко девчонку. Она забавная.

До вечера Зейна успела вся известись. Она придумала с десяток планов побега, ни один из которых никуда не годился, попробовала разогнуть решётку — толстые прутья даже не дрогнули, попыталась допрыгнуть до узкого окошка над головой — не получилось. И наконец сдалась — упала на охапку соломы и разрыдалась.

Слёзы высохли, едва она услыхала звук отодвигаемого засова. На вошедшего стражника она кинулась словно загнанный в угол зверёк, которому нечего больше терять.

Стражник, высокий плечистый мужчина, только крякнул удивлённо, получив по лицу. Тут же перехватил широкой ладонью обе её руки, а окончательно скрутить пленницу помог напарник.

— Бешеная, — пробасил первый стражник, стирая кровь с расцарапанной щеки, — а ну, как на императора кинется. Тащи-ка сюда, брат, наручи.

Второй стражник исчез ненадолго, а вернулся, звеня ручными кандалами с короткой цепью.

Тяжёлые браслеты на запястьях ошеломили, выпили всю волю к сопротивлению. Она еле переставляла ноги, и двое стражей почти несли её весь путь до императорских покоев.

Стражник два раза коротко стукнул в покрытую искусной резьбой высокую дверь, и громкий звук внезапно привёл её в чувство.

Двери распахнул тот самый черноволосый маг, которого так сильно боялась леди Амира. Молча отступил в сторону, пропуская посетителей.

В конце короткого коридора зияла тёмным провалом распахнутая дверь. Взгляд сам собой упал на смятую постель, не замечая больше ничего. Но повели её не в спальню, а в соседнюю комнату — что-то среднее между гостиной и рабочим кабинетом. Мягкий ковёр на полу, камин в углу, огромный заваленный бумагами стол у окна, несколько кресел с изогнутыми спинками.

В одном из кресел обнаружился молодой человек в строгой неброской одежде и почему-то босой.

Маг встал за спинкой его кресла, а стражники вытянулись по струнке, и старший доложил:

— Зейна, дочь хана Октая, ваше императорское величество!

— Вольно, — взмахнул рукой император и обратился к Зейне:

— Подойди ближе.

Словно загипнотизированная пронзительным взглядом его серых глаз она шагнула вперёд. Стражники остались на месте.

И тут в противоположном камину углу, который казался удивительно пустым по сравнению со всей комнатой — ни ковра, ни мебели, только изрисованный непонятными знаками пол, замерцало бледное свечение. Вот оно разгорелось в полную силу, и в центре его возник эльф, шагнул вперёд и остановился, не сводя с неё глаз.

Зейна эльфов никогда не видела, не жалуют лесные жители степь, но слышала про них много. В другое время она бы пришла в восторг от встречи с золотоволосым красавцем из детских сказок, но сейчас её больше интересовало угасающее сияние портала за его спиной.

Она метнулась к порталу раньше, чем сама поняла, что собирается сделать. Оттолкнула с дороги ошарашенного эльфа и с тихим хлопком исчезла.

— Отчаянная девчонка, — голос императора разорвал наступившую тишину.

— Что прикажете, повелитель? — пришёл в себя старший из стражников.

— Вон отсюда, — обманчиво ласково улыбнулся ему Амран, а когда стражники вышли, обратился к брату:

— Что стоишь? Найди её.

— И что потом делать?

— Что хочешь, но сюда не приводи.

— Что у вас тут происходит? — вышел из ступора золоволосый эльф.

— Пойдём, Эл, потом объясню, — Рейон уже стоял в центре пока ещё закрытого портала.

Мир по ту сторону волшебных врат встретил её густыми влажными сумерками, шелестом листвы и тоскливым разговором ночных птиц.

Ну вот, она сбежала. Кажется. По крайней мере, на идеально ухоженный дворцовый парк эти заросли никак не похожи. Как и небольшой бревенчатый дом поблизости ничем не напоминает дворец. Окна домика светятся тёплым светом. Нужно уходить отсюда, пока его обитатели не обнаружили беглянку.

Дом и заросший сад оказались окружены высоким забором, Зейна, прячась в тенях, пошла вдоль него и обнаружила незапертые ворота. За воротами пасся чёрный тонконогий жеребец. Вот так удача! С лошадьми Зейна всегда ладила гораздо лучше, чем с людьми. Но договориться с жеребцом не получилось. Едва она протянула к нему скованные руки, как конь отскочил с протяжным ржанием.

В доме скрипнула дверь, кто-то вышел на крыльцо. Зейна испуганной птицей метнулась прочь. Перебежала вброд неглубокий ручей, намочив до колен шёлковые шаровары, и скрылась в лесу.

Она бежала, не разбирая дороги, увязая в прошлогодней прелой листве и спотыкаясь о выступающие корни и волочащуюся цепь. Ветки хлестали по лицу, рвали одежду. Силы закончились внезапно, Зейна упала на четвереньки, жадно хватая ртом воздух. Руки увязли во мху — мягком и холодном, со всех сторон, точно молчаливая стража, окружали деревья. Чёрные ветви на фоне тёмного неба казались сводом подземелья, давили, того и гляди — упадут на голову.

Где-то вдали завыл волк. Зейна вздрогнула всем телом и торопливо поднялась. Что делать дальше, она не представляла. Ноги дрожали и подгибались, запястья кровоточили, но просто сесть и сдаться на милость судьбе не позволяли гордость и упрямство.

Тёмную фигуру незнакомца она заметила, только когда та оказалась совсем рядом. Незнакомый мужчина ночью мог оказаться опаснее волка — это дочь Октая усвоила твёрдо. Развернулась и кинулась наутёк, откуда только силы взялись.

— Эй, ты куда? Стой, — голос за спиной только подстегнул беглянку.

Впрочем, убежать от ночного охотника шансов у неё не было. Он догнал её в пару прыжков, схватил за плечо.

— Стой, дура, там болото!

В призрачном лунном свете сверкнули клыки и когти.

«Он не человек!»

Зейна рванулась из его рук, наступила на цепь, упала, ударилась виском о собственные кандалы. Темнота ночи сменилась тьмой беспамятства.