Прощай и люби меня

Юлия Николаева, 2022

Счастье длилось месяц, а кончилось в один миг. Вокруг меня снова что-то происходило, и я, боясь потерять то, что имею, решила разобраться в происходящем сама. И сделала только хуже. А потом появился тот, с кем я попрощалась навсегда. Тот, кого любила больше жизни. И ему нужна была помощь и… я.

Глава 5

Женька приехал через час.

— Есть хочешь? — спросила я, он покачал головой.

— Поел в ресторане, — ответил коротко, приглядываясь ко мне.

— Деловой ужин? — поинтересовалась я, злясь на себя и стараясь выглядеть равнодушно.

— Ага. А у тебя с Петренко?

— Какие у нас могут быть дела?

— Значит, просто соскучилась? — хмыкнул Женька, а я покраснела.

— Гуляла по городу, проезжала мимо…

— И решила зайти. Кстати, твоя с ним фотография на стене вызвала интерес у моих спутников, особенно после встречи в фойе.

— Я не просила его вешать ее на стену, — буркнула я зло, Женька рассмеялся.

— Что между вами было? — спросил вдруг. Я уставилась непонимающе, и он рассмеялся еще веселее, качая головой. — Прости, иногда я забываю, с кем имею дело.

— Что ты сейчас имел в виду? — пронаблюдав, как он покидает кухню, я направилась за ним.

— Не бери в голову. К черту Петренко, иди ко мне.

Часа через полтора я вышла из ванной, Женька, прикрывшись простыней, сидел на кровати, прислонившись к стене. Внезапно я спросила:

— Эта девушка, которая была в ресторане, вы давно знакомы?

Женька удивленно вздернул брови.

— А что?

— Просто, — пожала плечами и добавила, — забей.

Уселась на край кровати, наблюдая, как в Женькиных глазах пляшут озорные огоньки.

— Ты что, ревнуешь? — спросил он, с трудом сдерживая улыбку.

— Вовсе нет, — я опять начала краснеть, он привлек меня к себе, посмеиваясь.

— Какая же ты дурочка, — сказал, обнимая, — можешь быть спокойна, я не интересуюсь другими женщинами.

— А они тобой?

Женька рассмеялся, но потом посерьезнел, заглядывая мне в глаза. Не знаю, о чем он подумал, но мне стало неуютно, особенно когда он сказал:

— За себя я ручаюсь.

Поспешно кивнув, я улыбнулась, вышло натянуто, Женька, хмыкнув в своей дурацкой манере, добавил:

— Давай ложиться.

Он быстро уснул, а я лежала, разглядывая темный потолок. Последние Женькины слова не выходили из головы. Что он имел в виду, сказав, что ручается за себя? Что он не изменит, а вот уверенности во мне нет? Вряд ли Женька видит соперника в Петренко, он знает, что отношения наши далеки от интимных, остается только Марк. Он терзается вопросом, что будет, объявись тот? Не уйду ли я к нему?

Я поморщилась. Как это все глупо. На прямые вопросы я не могу дать ему ответов, особенно о Марке. Буквально только что Женька закинул удочку, и я чуть ли не остолбенела. Он год назад понял, что нас с Марком связывает что-то в прошлом, пришел к выводу, что я сижу в ожидании его любви, которой тот не спешит меня одаривать. А теперь я с Женькой… И что?

Женька считает, что я смирилась с отъездом Марка? Не верю я в это. Я вспомнила сцену в том доме, где мы оказались под прицелом киллера. Бросив взгляд на Женьку, мирно спящего сейчас, я почувствовала, как сердце забилось быстрее. Он верит мне, иначе бы не отменил свадьбу и не пришел ко мне. И этого для меня должно быть достаточно.

Утром я проснулась вместе с Женькой и приготовила завтрак, очевидно, в жизни моей что-то изменилось.

— Попахивает семейной идиллией, — усмехнулся Женька, и я в ответ.

— Кстати, помнишь, твой отец приходил с женщиной… — я на мгновенье запнулась, поймав Женькин взгляд, быстрый и внимательный, словно чего-то ожидающий, но тут же продолжила. — Тебе не показалось, что у них роман?

Женька вздернул брови, словно ожидал услышать что угодно, кроме этого. Через пару секунд рассмеялся.

— Не думаю.

— Почему?

— Если тебе интересно, отец предпочитает женщин до тридцати пяти лет, конечно, вкусы могли измениться, окажись эта журналистка чем-то исключительным, но я ничего похожего не заметил. Отец не выставляет своих женщин на показ, а дама постоянно крутится возле него, насколько я знаю, она пишет книгу, а отец усиленно ей помогает.

«Помогает не сунуть нос, куда не следует», — мысленно добавила я, но вслух ответила односложно:

— Понятно.

Еще поглазев на меня, Женька кивнул и встал, допивая кофе.

— Я поехал.

— В обед приедешь?

— Вряд ли, много дел.

Поспешно кивнув, я проводила его до двери. Закрыв ее, вернулась в кухню и, достав из ящика сигареты, закурила. После эпизода в машине курить при Женьке спокойно не получалось, потому я стала шифроваться. Как знать, может, вовсе брошу?

Выдохнув дым, я задумчиво уставилась в окно. Насторожился ли Женька, когда я заговорила об Иванченко? Может, и нет, по крайней мере, вопросов задавать не стал. Впрочем, это ни о чем не говорит. Вряд ли он рассчитывает получить правдивый ответ. Как и я, кстати, приди мне в голову поинтересоваться, что у него там за дела на работе и какую конкретно работу он имеет в виду. Еще раз поморщившись, я затушила окурок и выбросила в ведро. Стоит занять себя чем-то, а то меня опять занесет. Есть один отличный способ забыть о ненужных мыслях — занять голову новыми ненужными мыслями. И я не придумала ничего умнее, чем отправиться по адресу, где был прописан Юрий Горенко.

Район находился на окраине и походил на один из тех, что живут своей собственной, как будто не связанной с остальным городом, жизнью. Вообще, он числился неблагополучным, в том плане, что тут водилось много шпаны и разборки были делом обычным, однако с виду выглядел вполне ничего: серые хрущевки вперемешку с зелеными дворами и улицами. С дорогами было хуже, частенько во дворах попадались не асфальтированные участки, или просто колдобины, такие, что ехать было почти невозможно.

Потолкавшись на нужной улице, я бросила машину возле продуктового ларька, отправившись искать дом на своих двоих. Он оказался недалеко, примыкал к основной асфальтированной дороге, правда, номер был с другой стороны, потому я его и проглядела. Напротив дома располагалась детская площадка, по периметру которой стояли скамейки. Было около одиннадцати, погода хорошая, так что неудивительно, что на площадке копошилось шесть малышей. Взрослые сидели на одной из скамеек: три молодых девушки и две дамы около шестидесяти. Я решила попытать у них счастья.

— Юрку ищете? — удивившись, одна из дам окинула меня взглядом. — А домой заходили?

— Его нет, — пожала я плечами, на что вторая заметила:

— Да его почти никогда нет. Он целыми днями на работе.

— А где он работает?

— Вот уж не знаю. Как вернулся, устроился куда-то, пашет круглыми сутками, — она снова посмотрела на меня, — ты знаешь, что он в тюрьме сидел?

— Знаю. Вообще-то, я его друга ищу, только имя забыла, мы в клубе познакомились, не знаете, с кем он общается? — соврала я наугад.

Дамы переглянулись, и первая сказала:

— Мы его не видим, с кем водится, не знаем. До тюрьмы он с Пашкой Пархоменко общался, может, тот знает…

— Точно, видела я их как-то вместе, — кивнула вторая, а я спросила:

— Где можно Пашку найти?

— А чего его искать? Соседний дом, первый подъезд, двенадцатая квартира. Вот уж кто всегда дома, так это Пашка.

— Тем не менее, деньги у него водятся.

— Да известно, откуда они у него.

Я прислушивалась к разговору между дамами, пока вторая не опомнилась:

— Ты к Пашке сходи, а больше не к кому, Юрка ни с кем не общается после возвращения. Утром на работу, возвращается поздно, а то и вовсе на несколько дней пропадает.

Поблагодарив, я отправилась к соседнему дому и вскоре звонила в двенадцатую квартиру. Дверь мне открыл парень лет тридцати, невысокий тощий брюнет с глазами навыкате, пухлыми губами и выпирающей челюстью. Не успела я слова сказать, как он присвистнул, протягивая:

— Вот это да. Красотка, ты адресом не ошиблась? — и радостно заржал.

Только я подумала, что разговор будет сложным, как в прихожей появился еще один субъект: тоже лет тридцати, высокий хорошо сложенный брюнет симпатичной наружности. Одет он был в легкие брюки и белую футболку, руки держал в карманах, а на меня смотрел с интересом и насмешкой, так что я снова подумала о предстоящих трудностях. Если первый парень походил на дурачка, то второй на хитрого типа, и еще вопрос: с кем проще найти общий язык.

— Вадик, ты бы заткнулся, а то пострадаешь почем зря, — усмехнулся вновь появившийся.

— Неужто к тебе? — не поверил тот.

— Это мы сейчас узнаем. Вам кого надо, девушка? — поинтересовался высокий доброжелательно, но все с той же насмешкой.

— Мне нужен Пархоменко Павел.

Тощий опять присвистнул и даже за сердце схватился.

— Вот уж счастье привалило, — заметил высокому, тот добродушно ответил:

— Смойся и сиди в комнате.

Добродушно-то добродушно, но что-то в его интонации подсказало тощему, что лучше не спорить. Он скрылся в комнате, а брюнет кивнул мне:

— Проходи, — и направился по коридору в кухню.

Потоптавшись у дверей, я разулась и направилась следом. Квартира была двушкой, переделанной из трешки: между кухней и комнатой снесена перегородка, так что кухня вышла просторная, со столовой. В квартире сделан евроремонт и мебель первоклассная. Пожалуй, замечание женщин о том, что у Пархоменко водятся деньги, не было преувеличением.

— Садись, — мужчина кивнул на стул, а сам замер, опираясь спиной на гарнитур и разглядывая меня.

— Вы Павел Пархоменко? — поинтересовалась я все-таки.

— Я.

— Я хотела поговорить о вашем знакомом.

— Это котором?

— О Юрии Горенко.

Пархоменко усмехнулся, доставая сигареты и закуривая. Мне тоже захотелось, но обстановка не располагала, и я продолжила сидеть, как есть.

— А чего же ты у своего дружка не спросишь о Юрке?

— У кого? — нахмурилась я, Пархоменко хмыкнул.

— Да хоть у кого. Хочешь, у Миронова, хочешь, у Петренко. Любой из них нароет всю подноготную.

На мгновенье перехватило дыхание, но я все же сумела взять себя в руки.

— А откуда вы знаете, что они мои друзья? — спросила мужчину, он опять усмехнулся.

— Об этом все, кому надо, знают. Ты подружка местных божков, они трахают тебя по очереди и очень тобой дорожат, так что зарываться мне, конечно, не стоит, — сказано это было так насмешливо, что было ясно: ничего на самом деле парень не боится. Я от сказанного покраснела и разозлилась, потому что причин к этому не видела.

— Так раз не стоит зарываться, может, мы поговорим?

— О Юрке? — спросил Пархоменко и пожал плечами. — Ну хорошо, что ты хочешь знать?

— Вы в курсе, где он работает?

— Вроде экспедитором, возит по области всякий хлам.

— Вы общались после его возвращения?

Пархоменко снова усмехнулся, разглядывая меня.

— Общались. Пару раз я ему предлагал присоединиться ко мне, то есть заняться бизнесом, но он отказался.

— Почему?

— Видать, во время отсидки просветление настало, не захотел связываться с темными силами, — Пархоменко хмыкнул, а я нахмурилась.

— Вы ведете незаконные дела?

— Какой у нас разговор занятный выходит.

— Ладно, я вас поняла. Значит, Горенко отказался, предпочтя зарабатывать деньги честным путем.

— Ага. Правда, не уверен, что экспедиторам много платят. А по моим прикидкам, не особо Юрка бедствует.

— То есть?

— То и есть, только не спрашивай меня, откуда я это знаю. Знаю, и все.

— Вы близко общаетесь?

— Мы с ним вообще не общаемся. До того, как его посадили, дела вели совместные. Потому я пришел к нему по старой памяти, помочь хотел. Только Юрка и разговаривать со мной не стал. Перекинулись несколькими фразами, и все. А я, как дурак, коньяк притащил… Короче, Юрик дал понять, что нам не по пути. Оно и неудивительно, ему теперь ни с кем не по пути. Надо сидеть и не высовываться.

— Почему?

Пархоменко снова ухмыльнулся.

— Это ты у него спроси, чего он от всех бегает. Кто-то может посчитать, что он не расплатился за убийство, отсидев в тюрьме. А кто-то, наоборот, желает расплатиться с ним.

— Я вас не понимаю, — я продолжала хмуриться.

— Немудрено. Я же сам ничего не знаю. Юрка тебе слова не скажет, можешь не пытаться, но с твоими дружками ты узнаешь все, что надо.

— Вы об убийстве, которое совершил Юра? Но ведь речь шла о непредумышленном…

— Само собой, — то, каким тоном Пархоменко произнес данные слова, заставило насторожиться.

— У вас есть основания полагать, что у Горенко были причины убить того человека?

— У Горенко или еще у кого… Слушай, красавица, я ничего не знаю, а догадками и слухами делиться не собираюсь, за такое мне могут по голове настучать.

— А чем занимался Юра до того, как сел в тюрьму? Я имею в виду, неофициально.

Лучезарно улыбнувшись, Пархоменко выдал:

— Наркоту возил по нашему прекрасному городу.

От этих слов я нахмурилась, но прикинув, решила, что не все так плохо: убийство произошло шесть лет назад, Женька ведь мог еще не заниматься этим бизнесом. Да и знать такую мелкую сошку, как курьер, ему вовсе ни к чему. Под ложечкой, тем не менее, неприятно засосало, Пархоменко снова усмехнулся, наблюдая за мной.

— Что ж, красавица, если вопросов больше нет, прошу откланяться.

Поднявшись, я направилась к выходу и, попрощавшись с Пархоменко (тощий так и не показался), удалилась.