Мое главное сокровище

Юлия Николаева, 2022

Моя беда – моя подруга, вечно вляпывается в неприятности! Сначала решила, что ее бабушка хранила какую-то тайну, потом, что ее жених с ней, чтобы эту тайну выведать… В итоге мы оказались в глухой деревне, где по ночам творятся мистические вещи, а каждый житель, кажется, что-то скрывает. И больше всех тот красавчик, что заделался к нам в друзья. Как бы он не оказался самым главным злодеем, а то я, похоже, готова в него влюбиться!

Глава 3

Экскурсовод оказался мужчиной лет сорока пяти, звали его Тимофей. Тот есть он так представился, а отчество мы постеснялись спросить. На Любкин вопрос о деревне он задумался и выдал следующее:

— Возможно, вы имеете в виду деревню Дымно, потому что Дымино я тут не припомню.

— Точно, — обрадовалась Любка, — Дымно!

— Радоваться все равно рано, — улыбнулся он, — этой деревни уже давно нет.

— Сгорела во время войны? — проявила сообразительность подруга.

— Именно, — кивнул он, — могу рассказать вам об этом, если хотите.

Мы вяло согласились, а Тимофей обратился к администратору:

— Виктория Васильевна, вы мне карту области не дадите?

Та, кивнув, скрылась в соседней комнате и вернулась с картой, которую Тимофей тут же разложил на столе.

— Вот смотрите, — начал он рассказывать и показывать, — здесь Новгород, а нужная вам деревня располагалась здесь. В сорок втором году немцы осуществляли наступление в этих краях, кстати, вполне успешное. Деревня Дымно была их сильным опорным пунктом. Они окружили вторую ударную армию, и, несмотря на то, что в середине июля Дымно было захвачено советскими войсками, помочь второй армии не удалось, и она сдалась немецким войскам. Судьба деревни печальна, ее уничтожили или немцы, или сами русские, точно неизвестно.

Мы с Любкой переглянулись с разочарованием и поднялись, поблагодарив Тимофея. Он только развел руками.

— Извините, что не смог помочь.

— А можно взять с собой карту? — поинтересовалась вдруг Любка, чем вызвала у меня ряд серьезных опасений. Тимофей взглянул на администратора, та пожала плечами, и карта быстро перекочевала к Любке.

— И зачем тебе карта? — поинтересовалась я в номере.

— С ней будет проще найти эту деревню, — заметила подруга, а я взволнованно спросила:

— Ты все еще хочешь ехать в Дымно?

— Конечно, — моргнула Любка, — мы же на полпути к успеху.

Ее оптимизм воодушевлял.

— Нет деревни, Люба, — напомнила я, — значит, и делать нечего.

— Но Родион-то туда поехал.

— Он идиот.

— Может быть, — не стала спорить она, — однако логично предположить, что он подготовился к поездке лучше нас, значит, знает, что деревни нет, но все равно туда поехал. Чую, что-то есть в этой деревне, и мы должны это что-то найти.

— Что там может быть? — в отчаянье воскликнула я, — по-твоему, немецкий дедушка зарыл в деревне клад?

Любка уставилась на меня, осмысливая сказанное.

— А вдруг так и есть, — сказала, наконец, — прадед вполне мог закопать награбленное, а потом сжечь под шумок деревню. Родя каким-то образом узнал об этом и теперь хочет обскакать нас и свистнуть денежки.

Глаза Любки загорелись нехорошим огнем, и я решила охладить ее пыл.

— Не будем торопиться с выводами, тем более, подозревать всех подряд в корыстных целях. Любка вскочила и бросилась к чемоданам.

— Василиса, стоит поторопиться, пока нас не опередили.

Я вздохнула и поднялась следом.

— Тимофей сказал, лучше сначала доехать до Марьина, — рассуждала Любка в машине, — а там поинтересоваться, как проще добраться до Дымно.

Я посмотрела по карте дорогу и уверенно двинулась в путь. Докатили мы быстро. Когда из-за поворота выплыли дома восемнадцатого века, я даже тормознула, отчего Любку качнуло вперед.

— Ты чего? — начала она возмущаться, но так и замолкла, увидев особняки. Мы выскочили из машины и замерли, здания искрили на солнце и казались сказочными.

— Мы, что, попали в прошлый век? — выпалила Любка и легонько ущипнула себя за руку.

— Скорее уж, в восемнадцатый, — поправила я, но подруга невозмутимо сказала:

— Это неважно. Видишь, Васька, стоило только копнуть поглубже, и началось.

— Что началось? — не разделила я ее восторг.

— Вдруг этот дом принадлежал моему прадеду?

Я закатила глаза, поражаясь чужой наивности, и собралась, было, вернуть подругу с небес на землю, как сзади раздался голос:

— Если вы потомок Мазепы или Барятинского, то возможно.

Резко обернувшись, мы обнаружили перед собой невысокого мужчину лет семидесяти. Он выглядел бодро и молодцевато, борода совсем его не старила, а взгляд выдавал мудрость и ироничность. Мне он почему-то сразу понравился, хотя и напоминал мужичка из какой-нибудь сказки, что само по себе было странно.

— Что вы имеете в виду? — полезла Любка с расспросами.

— Только то, что сказал. Эта усадьба в начале восемнадцатого века была пожалована первому гетману Мазепе. Потом, в конце шестидесятых, перешла к князю Барятинскому. После революции чего тут только не творилось, а сейчас это музей.

— Что это значит, чего только не творилось? — не отставала подруга. Мужчина (назвать его дедом язык не поворачивался) вздохнул и посмотрел вдаль, отчего сразу стал похож на киношного героя. Я решила, что мы ему надоели, и сама ответила Любке:

— Да что тут могло быть? Разграбили, наверное, потом, в советское время, заседали какие-нибудь сообщества.

Мужчина взглянул на меня с интересом и кивнул:

— Именно так все и было. Если желаете посетить, то всегда пожалуйста, только билетик прикупите.

— А вы собственно кто? — вдруг выдала Любка. Этот вопрос и меня интересовал, однако, спросить вот так, в лоб, я не решалась. Ммужчина, ничуть не смутившись. ответил:

— Человек.

Любка хмыкнула, а я улыбнулась. В чувстве юмора ему явно не откажешь, хотя оно, конечно, своеобразное.

— Да что вы? — деланно удивилась подруга, — а мы так сразу и не заметили.

— Не мудрено, — ответил тот, — многие не замечают.

Подруга открыла рот и уставилась на меня. Я в свою очередь не знала, как отнестись к его словам.

— Что вы имеете в виду? — все-таки задала я вопрос.

— Только то, что сказал, — пожал он плечами и вдруг спросил меня, — вас как зовут?

— Василиса, — ответила я.

— Так я и думал, — удовлетворенно кивнул он, а у меня, прямо сказать, неприятно засосало под ложечкой. Я уже хотела снова спросить, что он имеет в виду, как он задал очередной вопрос:

— Вы к нам отдыхать или по делу какому?

Я кинула взгляд на Любку, и она тут же стала болтать, что дало мне возможность понаблюдать за мужичком. Теперь он уже не казался милым, что-то в нем настораживало. Любка, между тем, вдохновенно несла околесицу:

— Мы решили отдохнуть где-нибудь, ткнули пальцем в карту и попали сюда.

Мужичок кивал и вроде как верил, но я упорно видела в его глазах усмешку, словно он хотел сказать:

— Врите — врите, все я про вас знаю!

Что он может про нас знать такого ужасающего, я понятия не имела, однако почему-то чувствовала себя неуютно.

— Значит, вы у нас в поселке хотите остановиться? — поинтересовался он.

— В общем, да, — уклончиво произнесла подруга, — мы хотели бы не только ваше село посмотреть, но и окрестности.

— Это пожалуйста, только тут смотреть не на что. Деревни они и есть деревни. Где поселиться хотите?

Этот вопрос поставил нас в тупик, мы с Любкой переглянулись, и она спросила:

— А гостиницы у вас нет?

— Гостиницы нет, но вы можете на постой попроситься к местным, думаю, вас примут с удовольствием.

— А вы сами местный? — спросила я.

— Я? Пожалуй, что так, вы ко мне, что ли, хотите?

— Что вы! — тут же влезла Любка, — мы ни в коем случае не хотим вам мешать, лучше скажите, как нам до села добраться?

— По прямой поезжайте и прямо к нему выедете, тут рядом совсем. Минут пять, не больше.

— Ясно, спасибо, — Любка направилась к машине, а я еще раз на него посмотрела.

— А вас как зовут? — я сама удивилась своему вопросу.

— Меня не зовут, я сам прихожу, когда надо, — улыбнулся он, подмигнув мне, и пошел к усадьбе. Я села в машину и завела мотор.

— Странная личность, — тут же заметила Любка, — тебе не кажется, что он нас загипнотизировал? Все говорил что-то, а что — не поймешь, ничего и не сказал вроде.

— Нормальный мужик, просто со странностями. А кто без странностей?

— Это еще хуже, нам повезло, что мы так легко отделались.

Не успела Любка договорить, как в машине что-то стукнуло, и мы встали.

— Это что? — уставилась на меня подруга.

— Это ты накаркала, — проворчала я, — машина, кажется, сдохла.

Мы покинули автомобиль и открыли капот. Секунд через десять лицезрения Любка спросила:

— Ты понимаешь, что не так?

— Как думаешь, если бы понимала, я бы стояла сейчас с выпученными глазами? — посмотрела я на нее.

— Вдруг ты думаешь, как это лучше исправить.

Я хмыкнула и промолчала. Любка, не найдя в моем лице отклика, присела на траву на обочине.

— Может, вызвать кого?

— Кого ты вызовешь? Здесь деревня, надо будет бешеные бабки отваливать, чтобы к нам только приехали, а про сам почин я вообще молчу, — я села рядом и, сорвав травинку, сунула ее в рот.

— Это все дед, он нам устроил подлянку! — возмущенно воскликнула подруга, но я только махнула рукой.

— Чего ты к нему прицепилась? Как он нам машину испортил? Взглядом? Или гипнозом?

— Кто его знает? Но чувствую, это его рук дело!

Я пожала плечами, и мы обе заткнулись. Через минуту Любка стала нервно ерзать, так как молчать вообще не умела, но я ее игнорировала, думая о том, как умудрилась вляпаться в эту историю. Подруга, поняв, что ее вздохи не приносят результата, решила заговорить:

— Что нам теперь делать?

— Откуда я знаю? — вяло откликнулась я, — мы сделать ничего не можем, значит, будем сидеть тут и ждать помощи из вне.

— Ты рассуждаешь, как типичная пофигистка, — покачала Любка головой, — откуда может взяться помощь?

Я пожала плечами, и тут же, словно дожидаясь этого вопроса, вдали послышался шум приближающегося автомобиля. Любка вскочила и бросилась на дорогу, машина ехала в сторону деревни, это обнадеживало. Подруга отчаянно замахала руками, машина проехала чуть вперед и тормознула. Сейчас Любка обработает человека, и он с радостью нам поможет. В ожидании помощи я стала рассматривать свою машину. Главное, чтобы родители не прознали, что я на ней умотала черт знает куда, да еще умудрилась сломать.

— Так, что тут у нас? — внезапно раздался голос, и я резко подняла голову.

Подняла и обомлела. Надо мной стоял красавец — мужчина. Высокий, спортивный, с большими глазами брюнет лет двадцати семи. Я уже готова была растаять, если бы не увидела Любку, которая откровенно пожирала парня глазами. Это вернуло меня к реальности, я решила, что хватит с него одной влюбленной дурочки, потому спросила:

— Это вы про машину или про меня?

Он задорно рассмеялся и ответил:

— Разве можно про такую очаровательную девушку сказать что-то неприятное? — он протянул мне руку, а я улыбнулась и встала сама.

— Мне казалось, что в сказках принцессы несколько другие, — тут же заметил он.

— Что вы имеете в виду? — спросила я безразлично.

— Вы же настоящая принцесса из сказки, правда, одетая иначе, но коса присутствует.

— Отрезать? Или она не помешает вам починить машину?

— В разговоре вы совсем не принцесса, — улыбнулся он.

— А вы и не в сказке, — ответила я грубо.

Любка подавала мне трагические знаки, но я не реагировала. Брюнет мне, конечно, понравился, но уж больно он какой-то неуместный был, что ли… Во всем этом укладе деревенской жизни, который нас окружал.

— А как вас зовут? — обратилась к брюнету Любка, как только он принялся копаться в машине.

— Григорий. А вас?

— Меня — Люба. Любовь, а она Василиса.

Григорий промолчал, но кинул на меня взгляд и улыбнулся краем губ.

— Вы здесь живете? — продолжила Любка расспросы, — в Марьино?

— Я сам из Питера, но здесь у нашей семьи дом, вот я и решил отдохнуть на лоне природы и окунуться в мир сказок.

— Что вы имеете в виду? — подозрительно уставилась на него подруга. Мне тоже было интересно, хотя я делала вид, что отсутствую.

— Как? Вы не знаете, что Марьино — сказочное место? — вроде бы удивился он.

— Нет, — заволновалась подруга, — а что в нем такого сказочного?

— Все, починил, — Григорий закрыл капот, — вы в деревню сейчас?

Любка закивала.

— А к кому?

— Вас это не касается, — влезла я, — спасибо за помощь, извините, что побеспокоили.

— Да не за что, — усмехнулся он, глядя, как я сажусь в машину, а Любка робко за мной, — может, еще встретимся, — он задержал мою дверцу, одарив красноречивым взглядом, а потом сам захлопнул ее.