Запрети любить

Юлия Николаева, 2022

– Я тебе не нравлюсь, потому что говорю правду? – он продолжает смотреть, а у меня слова в горле застревают. – Потому что ты наглый самовлюбленный мальчишка, который считает, что ему все позволено. – Это не так. Ты мне не позволена. Правда ведь? Мы встречаемся взглядами. – Ну вы чего там? – Таня выглядывает из кухни, я вздрагиваю от неожиданности и резко отворачиваюсь. Я что, с ума сошла? Мне тридцать четыре, ему двадцать пять, и он планирует встречаться с моей младшей сестрой. Какого черта я вообще реагирую на его провокации?

Глава 3

Вижу, как насмешливо кривится его рот, но глаза не смеются от слова совсем. Ворота закрываются, отрезая меня от двора Самсоновых, я, словно очнувшись, беру лопату и возвращаюсь домой.

Большую часть дня работаю, несмотря на то, что суббота. Как говорится, фрилансер человек свободный, если хочет, может и в выходной работать. Это полностью про меня.

На самом деле я просто привыкла так. Работа позволяла забыться, отстраниться от реальности, меньше думать о том, где болит. Казалось бы, чего вообще думать, если исправить нельзя, а вот нет — мысли навязчивы, въедаются, жгут сердце, задевают болевые точки.

Таня почти весь день в комнате, привычно с наушниками в ушах. Меня это несильно удивляет, если даже моя жизнь настолько перешла в цифровой формат, что говорить о ней. Те, кто рождается и растет сейчас — вообще целиком уже в этом информационно-сетевом пространстве. Они там учатся, общаются, знакомятся — одним словом живут.

С одной стороны, для меня это немного дико, с другой, наблюдать любопытно. Благодаря появлению всемирной паутины мир стал ощутимо меняться. Старые уклады изживают себя, отваливаются за ненадобностью. Школы, институты постепенно становятся эдакими пережитками прошлого, они больше не гарант успеха в будущем, как внушали нам.

Дети учатся в интернете, осваивают профессии, получают навыки, образование, ищут себя по интересам, которые лежат перед ними в безграничном доступе. И это действительно мощно, и очень интересно посмотреть, куда приведет.

Стук слышу около восьми вечера, сначала даже не понимаю, что это в нашу калитку так долбят. Отставив ноутбук на пол, вылезаю из биг-бега, натягиваю сапоги и выхожу, накидывая на ходу куртку. За день опять намело по колено, ну и зима. Взяв лопату, прокладываю небольшую дорожку перед собой.

— Кто? — спрашиваю у калитки.

— Кирилл.

Выдыхаю, изо рта вырывается густой пар. Открываю калитку, закрывая собой проход.

— Зачем пришел?

— В гости. Соскучился, — мы смотрим друг на друга, он добавляет, кривя губы в улыбке. — По Тане.

Снова выдыхаю, развернувшись, иду в сторону дома с лопатой, Кирилл догоняет меня, тянет ее из рук. Я торможу, глядя с непониманием.

— Давай почищу снег, — говорит мне, — а то к утру опять засыпет, нужно расчистить пошире, чтобы была дорога.

— Не стоит.

Он усмехается, качая головой, отворачивается, я рассматриваю его профиль в желтом свете фонаря.

— Ну я понял, — Кирилл поворачивается ко мне. — Ты женщина самостоятельная. Независимая. Когда кошек заводить начнешь?

Я сверлю его взглядом, потом сую лопату в руки и иду к двери, слыша, как он смеется мне в спину. Стягиваю верхнюю одежду, смахиваю с волос снег. Все-таки он жуткий хам! И вообще, что за стереотипы, что кошек заводят только старые девы и феминистки? Узко мыслит!

Быстро поднимаюсь наверх, Таня вынимает один наушник, глядя на меня вопросительно.

— Там твой Кирилл пришел, — говорю коротко.

— Да ладно? — она тут же вскакивает, приглаживая волосы. — Как я выгляжу, нормально?

— Отлично.

Сестра бежит вниз, я не спеша спускаюсь следом.

— И где он? — задает вопрос.

— Снег чистит на улице.

Она округляет глаза.

— Ты его запрягла? — переходит на шепот. — Ну ты чего, Ясь! Он что, чернорабочий какой-то, ну?

Быстро проходит в сени и распахивает дверь.

— Кирилл, да забей на снег, пошли чай пить!

— Я почти закончил, Тань, — слышу его ответ, — сейчас подойду.

Она возвращается, ставит чайник, и выходит на порог комнаты.

— Какой он все-таки классный, да? — спрашивает меня. Я только улыбаюсь, ничего не говоря.

— Это вы обо мне? — Кирилл появляется за ее спиной, Таня тут же краснеет. Он переводит взгляд с нее на меня. — Так что, Ясь, классный я?

На лице улыбка, а взгляд прожигает. Чего он прицепился-то ко мне? Чем я ему так не понравилась?

— Для Тани безусловно, — отвечаю, усаживаясь на биг-бег и притягивая ноутбук. — И для тебя я Ярослава.

— О, как все серьезно, — ерничает он. — Ну как скажете, Ярослава Андреевна, буду чтить вашу независимость.

— Пойдем чай пить, — Таня подталкивает его, Кирилл садится на уголок, и теперь его от меня скрывает стена. — Ты же говорил, что сегодня занят. У вас гости.

— Ага, гости. Отцов брат. Но он часто приезжает, так что я там необязателен. Стало скучно, и я слился к тебе.

Ну сплошная романтика. Ладно, это я уже цепляюсь.

— Может, завтра в киношку сгоняем? — продолжает он.

— На что?

— А какая разница?

Я невольно усмехаюсь, но потом закусываю губу. Вспоминаю, как я так же ходила в кино, действительно, было все равно на что. Когда любишь, счастье — просто быть рядом, остальное — антураж. Казалось, так будет всегда.

— Ну давай, сейчас посмотрю, что там идет.

Их разговор перетекает к кино, потом на музыку, и я теряю нить беседы. Так, чем бестолку сидеть, лучше подняться наверх и поработать еще.

Кирилл уходит около десяти, наблюдаю в окно комнаты, как они прощаются с Таней, он быстро пересекает дорогу и скрывается в своем дворе. Я задумчиво рассматриваю падающий снег.

Наверное, не стоит лезть в их отношения. Просто дистанцироваться от этого парня, и все. С сестрой он ведет себя хорошо, а мы, если уж придется, как-нибудь притремся друг к другу. Впрочем, я сильно сомневаюсь, что этот парень способен на серьезные чувства.

С утра, чтобы пробраться к калитке и сходить в магазин, опять приходится чистить снег. Но все же Кириллу можно сказать спасибо, это не так трудоемко, как могло бы быть, он сделал удобную широкую дорожку. Когда возвращаюсь, вижу “Лексус”, выезжающий из ворот Самсоновых.

— Привет, — Антон, остановившись, вылезает из машины, улыбается, здороваюсь в ответ, притормаживая у калитки. Он не спеша подходит ко мне. — Ну как вам зимой за городом?

— Сурово. Но красиво.

Он смеется.

— Это точно. Значит, вы живете с сестрой? Вчера случайно о вас зашел разговор.

— Да, — киваю, отчего-то думая, кто именно этот разговор начал. И что говорил.

— Скажите, Ярослава, — Антон на пару секунд отворачивается, глядя на дорогу, словно решается на что-то. Потом снова смотрит на меня. — Возможно, вам покажется это слишком быстрым… Но… Может, как-нибудь поужинаем? Я знаю один уютный ресторан в городе.

Я растерянно хлопаю ресницами. Не то чтобы это быстро… Быстро, конечно, но, скорее, неожиданно. И честно сказать, дико странно, я уже успела забыть, каково это: получать подобные приглашения. Их, в принципе немного было, и все прозрачные, то есть не подразумевающие продолжения.

Такие мне и были нужны в тот период. Наверное, были нужны. Хотя сейчас это кажется просто отчаянной попыткой забыться, да так и было в действительности… А потом болезнь мамы, жизнь в нашем городишке, больницы — как-то в принципе не до отношений было.

Окидываю Антона взглядом и начинаю мыслить, куда этот ужин заведет. Антон явно состоятельный мужчина. К тому же симпатичный, такие нравятся женщинам. Чем я вообще его заинтересовала, когда он может склеить кого-то моложе и красивее. А меня даже не знает. Спать сразу с ним я не буду, и это он тоже должен понимать. Выходит…

— Ярослава, — он зовет меня, я перевожу взгляд, чувствуя себя по-дурацки. — Не надо так долго думать. Это всего лишь ужин в ресторане.

Улыбаюсь, прикрывая лицо рукой.

— Ладно, — говорю в итоге.

— Тогда давай я запишу твой номер, — Антон достает телефон, я диктую. — Позвоню сегодня, договоримся, хорошо?

Я киваю, он с улыбкой спешит к машине, чтобы отъехать в сторону, потому что перегородил дорогу стареньким “Жигулям”, выехавшим из-за поворота.

Провожаю взглядом “Лексус”, потом качаю головой с улыбкой. Не знаю, правильно ли я поступила. Это действительно слишком быстро… Но и Антон прав: ужин это только ужин, и никто никому ничего не должен.

— Меня на работу берут! — Таня кричит прямо с порога, бросая сумку на кухонный уголок и проходя в гостиную, где я работаю.

— Да ладно? — поднимаю на нее взгляд, отставляя ноутбук. — Куда, кем?

— Менеджером по продажам. Там небольшая фирма, у них производство окон, ну короче, всякое остекление. Нужно только обучиться считать по замерам ценник, а в остальном ничего сложного.

— Так, хорошо, а зарплата? И где находятся?

— Рядом с жд станцией, у них маленький офис, а производство в другом месте. Там девочка менеджер уходит, и я на ее место, буду обучаться как раз две недели. Пятидневка, зарплата нормальная.

Она озвучивает сумму, и я радостно соглашаюсь. Впервые за эти дни думаю о том, что все действительно не зря, не пытаясь себя успокоить этими словами. Сомнения, которые преследовали весь переезд, отходят на задний план. Папа был прав, чем ближе к Москве, тем больше перспективы. Куда бы пошла Танька в нашем городке? Продавщицей в продуктовый? На почту?

— По этому случаю предлагаю устроить небольшой праздник, — предлагаю ей. — Я сгоняю за тортом, а ты пока заваривай чай.

Иду на выход, когда Таня спрашивает:

— Я Кирилла позову, ты не против?

Замираю, но поворачиваюсь с улыбкой.

— Конечно, нет.

Вчера они ходили в кино, и Таня вернулась домой счастливая и взбудораженная. Правда, особенно не делилась, но сияющие глаза трудно спрятать. Интересно только, что у Кирилла по отношению к Тане?

Его самого я встречаю, когда иду назад с тортом. Он тормозит у нашей калитки, ждет меня.

— Я думала, в четыре часа ты должен быть на работе, — говорю ему, он усмехается.

— Я на работе.

— Понятно.

Открываю калитку.

— Что тебе понятно?

— Понятно, что работа у тебя чисто для вида. Тратишь отцовские деньги? — кидаю на него взгляд, пока мы идем к дому.

— Почему бы и нет?

Я только пожимаю плечами. Тут обсуждать нечего, есть люди, которые не привыкли трудиться, потому не знают цену деньгам. И объяснять им подобное бесполезно.

— Можно вопрос? — я останавливаюсь, Кирилл встает напротив.

Впервые почему-то отмечаю, что он выше меня почти на голову, такое на самом деле редкость, чаще всего с мужчинами я вровень или ниже совсем немного.

— Валяй, — говорит Кирилл.

— Какие у тебя намерения по отношению к Тане?

Он усмехается.

— А у меня уже намерения должны быть?

— Ты ей нравишься.

— Знаешь, я заметил.

Я выдыхаю, отводя взгляд.

— С тобой сложно, — качаю головой, он криво улыбается. — Я просто хочу сказать, если ты не планируешь отношений, не дури ей голову. Ну и не торопись.

— Не торопиться спать с ней? — Кирилл прислоняется спиной к двери, продолжая на меня смотреть.

— Да.

Он скользит взглядом по моему лицу вниз, по куртке, но ногам, возвращается обратно.

— Ладно, — говорит в итоге, отлепляясь от двери, я теряюсь на мгновенье.

Кирилл заходит в дом, в некоторой растерянности следую за ним. Не могу понять, что же у него на уме, и это сильно напрягает. Но видимо, только меня, потому что сестра встречает Кирилла открытой радостной улыбкой.

Мы пьем чай, в основном под щебет Тани, потом перемещаемся из кухни в гостиную. С сестрой садимся на биг-беги, Кирилл располагается на полу на пледе, складывая ноги по-турецки. Ровно между нами, так близко, что мои ступни почти касаются его колена. Я тут же убираю ноги, Кирилл кидает быстрый взгляд, но ничего не говорит. Он вообще ведет себя крайне мило весь вечер, и меня это отчего-то настораживает.

Таня болтает без умолку, все-таки правду говорят, что позитивные изменения преображают все вокруг. Слушаю ее, разглядывая с улыбкой, она сейчас чудо как хороша. Поворачиваю голову, Кирилл тут же переводит взгляд с Тани на меня, я свой отвожу.

Поглядываю на него изредка, задумчиво хмурясь. Я его не понимаю. Совсем. И потому опасаюсь, потому он мне не нравится. Когда не знаешь, что ждать от человека, держишься настороже, особенно если он уже себя проявил не самым приятным образом.

Кирилл загадка. Он одновременно и похож, и нет на мажоров, которые прожигают жизнь и тратят родительские деньги. У него их хамство, беспардонность, ощущение безнаказанности, но при этом… Он не такой, как они. Слишком непонятный, слишком.

Ну вот, вернулась к тому, с чего начала.

— Так штамп в паспорте это не гарант долго и счастливо, — восклицает Таня, — вот у Яси спроси, она была замужем.

Я перевожу на сестру непонимающий взгляд, хоть убей, не слышала, о чем они говорили до этой последней фразы. Таня смотрит вопросительно, смотрю на Кирилла: он сощурился, разглядывает внимательно.

— Эм… Ну… — я чешу лоб. — Я немного отвлеклась, извините. Ушла в свои мысли… Да, наверное, брак не гарант долго и счастливо.

— Вот! — Таня торжествующе поднимает палец. — Значит, главное что? Любовь!

Я все еще чувствую на себе изучающий взгляд Кирилла.

— Значит, у Яси с ее мужем любви не было? — спрашивает он.

Я опускаю голову, потому что внутри до сих пор больно. Не так остро, как раньше, отголосками. Снова смотрю на Кирилла, он ждет ответа, а я просто не знаю, что сказать. Была ли любовь? Была. Хочется верить, что была. Просто… Так сложилось.

Иногда жизнь оказывается сильнее любви. Тебя раздавливает так, что на любовь уже не остается сил. И вы уже не поддержка друг для друга — а вечное доказательство того, что не получилось, ничего не получилось. Но сказать такое девятнадцатилетней Тане? Разрушить ее веру в любовь? В то, что она может все преодолеть? Когда я точно знаю, что не может.

— Я отойду, — произношу и трусливо сбегаю в туалет.

Закрываюсь на щеколду и тяжело выдыхаю, прислонившись спиной к двери. Прикрываю глаза. Упираюсь пальцами в переносицу. Терпи, Ясь, уже много времени прошло. Нечего раскисать. Жизнь продолжается. Когда-нибудь будет совсем не больно. Уляжется, забудется. Нужно просто еще подождать.

Эмоции утихают. Наверное, срабатывает привычка контролировать себя, а может, действительно время постепенно снижает градус чувств, позволяет быстрее отпускать то, что раньше отпустить было невозможно.

Смотрю на себя в зеркало. Вот так-то лучше. Спокойная Яся. Непробиваемая, как бетонная стена.

Открываю дверь и впечатываюсь в стоящего за ней Кирилла.