Осторожно: добрая фея!

Юлия Набокова, 2007

Бойтесь фею, добро замышляющую! Она не остановится ни перед чем, чтобы осчастливить свою крестницу. Повезло родиться принцессой? Жить во дворце? Носить корону? Иметь в женихах самых завидных холостяков королевства? Не стоит радоваться раньше времени – добрая фея уже спешит на помощь! Держись, принцесса, – скучать не придется!

Глава 2

Безумный день, или Дебют Белинды

Нет на свете такого заклинания, которое не под силу испортить нашей крестной фее.

Аннет

Аннет ликовала. Кто бы мог подумать, что ее дочка станет для нее билетом в высшую лигу слуг! Прачка в самых дерзких мечтах и помыслить не могла о том, что станет кормилицей новорожденной принцессы. Однако ж — нате! — стала. К счастью для Аннет, у королевы не было молока, а она оказалась единственной служанкой во дворце, которая смогла компенсировать эту недостачу. Лекарь чуть ей руки тогда не целовал, когда нашел в каморке Одиллии, и дурашливо причитал, что, если бы не она, королева Гвендолин это молоко из него бы самого сцедила.

Конечно, не будь на дворе ночь и не зайдись новорожденная принцесса плачем от голода, вполне возможно, Аннет бы так не повезло, и кормилицу нашли бы на следующий день путем придирчивого отбора среди дородных горожанок. Но удача улыбнулась бедной разжалованной прачке: на дворе была ночь, дородные горожанки сладко спали, а принцесса, возжелавшая свою порцию молока, со свойственной королевской нетерпеливостью не захотела ждать до утра.

Горничная, пришедшая с лекарем, срочно подобрала Аннет новое форменное платье и кипенно-белый передничек, какие носила королевская прислуга. Из-за белизны передничков чернорабочие называли эту прислугу «белой» и считали их задаваками, втайне мечтая однажды очутиться на их месте. И буквально через десять минут после того как лекарь выудил сопротивляющуюся Аннет из вороха тряпья, она, умытая, причесанная, приодетая и преображенная до неузнаваемости, уже стояла у дверей королевской опочивальни. Даже статный и привлекательный Жюльен взглянул на нее с интересом и отвесил дежурный комплимент, чем поверг прачку в страшное смущение.

— Ты ее нашел, Жюльен? — обратилась к нему бледная и усталая женщина, в которой прачка с трудом признала блистательную королеву. Гвендолин она видела только однажды, когда Одиллия сильно простудилась и не смогла вымыть посуду во время пира, а Аннет вызвалась выручить ее. Вся кухонная прислуга тогда украдкой бегала смотреть на королевскую чету и их гостей. Не удержалась и Аннет: она смогла заглянуть в щелочку за портьерой, отгораживающей зал от хозяйственных помещений, на целых десять секунд…

Теперь не она, а уже королева разглядывала ее во все очи, как будто Аннет была какой-нибудь важной особой.

— А она мила, — с облегчением улыбнулась Гвендолин, обращаясь к лекарю. — Я боялась, что ты приведешь мне какую-нибудь чумазую страшилу.

— Она прачка, ваше величество, — любезно сообщил тот, как будто работа Аннет могла послужить ей рекомендацией.

— Прачка? — нахмурилась было королева, но тут же захлопала в ладоши. — Да это же просто восхитительно! Значит, она чистоплотная, раз имеет дело с водой. Что ж, милочка, — обратилась она к Аннет, — если вы понравитесь моей дорогой дочурке, о стирке можете забыть.

Дочурка, словно услышав, что о ней речь, тут же залилась оглушительным ревом. Аннет нерешительно глянула на детскую кроватку, утопающую в розовых кружевах.

— Что же ты стоишь? — поторопила ее королева. — Накорми ее скорей. Надеюсь, у тебя достаточно молока?

— Да-да, ваше величество, — пробормотала прачка, бросаясь к кроватке, — не извольте волноваться, его у меня даже больше, чем нужно.

У кроватки Аннет на мгновение замерла — ей показалось кощунством запускать свои огрубевшие красные руки в эти воздушные кружева, брать мозолистыми трудовыми ладонями это нежное, хрупкое дитя. Но дитя так трогательно причмокнуло губами и потянулось к ней ручонками, что прачка порывисто подхватила его на руки и, стыдливо отвернувшись к стене, расстегнула пуговички на платье.

Изголодавшаяся принцесса с наслаждением припала к разбухшей от молока груди и, втянув в себя половину ее содержимого, безмятежно уснула прямо на руках кормилицы.

Измотанная бессонной ночью королева с облегчением откинулась на подушки.

— Жюльен, — велела она, — распорядись, чтобы девушке приготовили ее новую комнату.

— А как же моя дочь? — испуганно шепнула Аннет, когда лекарь вывел ее в коридор.

— Не волнуйся, она переезжает вместе с тобой, — тепло улыбнулся он.

С той самой ночи жизнь прачки круто перевернулась. Она переехала наверх и поселилась на одном этаже с «белой» прислугой. От принцессы и королевской семьи ее теперь отделял только один этаж — таким образом, Аннет всегда была рядом, когда могла понадобиться, и в то же время ее голосистая дочурка не доставляла неудобств коронованным особам. Лекарь Жюльен стал все дольше задерживаться с ней наедине, ссылаясь на то, что должен наблюдать за здоровьем принцессы, но наблюдал он все больше за молоденькой кормилицей, не сводя с нее добрых карих глаз. Помимо поклонника, у недавней прачки появились новые наряды, теплый плед, удобная мебель и самая вкусная еда с королевского стола, ведь теперь от ее питания зависел вкус молока для юной принцессы. Ее новая комната была вчетверо больше прежней каморки — и все же в десяток раз меньше, чем детская ее подопечной.

На третий день своего пребывания в новой должности Аннет сидела в спальне принцессы, держала малышку на руках и кормила ее грудью, с любопытством разглядывая драгоценные подарки, которые прислали принцессе короли соседних государств и местные аристократы. Подарки громоздились на узком столике напротив камина и переливались всеми цветами радуги в лучах утреннего солнца. Здесь был большой золотой конь с глазами-сапфирами; золотой ангелочек с очами-изумрудами, на крылышках которого сияли алмазы; виноградная гроздь из янтаря и изумрудное яблочко; похожая на редкий цветок бабочка из серебра с россыпями драгоценных камней и бутон золотистой розы, на лепестках которого застыли капельки бриллиантовой росы…

Аннет увлеченно наклонила голову, завороженно глядя, как мерцают искорки света, отражаясь от красивых стекляшек, как вдруг в комнату ворвался ураган и, пронесшись перед глазами перепуганной кормилицы, врезался в столик с подарками, опрокинув половину из них. С мелодичным звоном упала на пол роза, покатилось по паркету изумрудное яблочко, опасно накренился ангелок, и пустился вскачь стоящий на самом краю конь, подпрыгнув со стола и приземлившись прямиком на голубую туфлю нежданной гостьи, появившейся из эпицентра урагана, который развеялся так же быстро, как и возник.

— Ядрена фига! — завопила та, выдергивая носок туфли из-под копыт коня. — По мне как будто единорог проскакал!

Аннет круглыми глазами смотрела на незнакомку, которую непонятно каким ветром занесло на королевскую половину дворца. Это была невысокая худенькая девушка, ее ровесница, не старше двадцати лет. Ее прямые темные волосы были затянуты на затылке в узел, из которого торчала деревянная палочка, а губы перепачканы шоколадом. Одета она была в голубое платье с облегающим лифом и струящейся юбкой, а в руках держала остроконечный колпак с вуалью. От созерцания гостьи Аннет отвлек звук бьющегося стекла — это изумрудное яблоко, прокатившись через всю комнату, врезалось в чугунные ножки напольного подсвечника и раскололось на части.

— Ой! — пискнула Аннет, отнимая от груди насытившуюся принцессу. — Что теперь будет!

— Спокойствие! — с улыбкой осадила ее девушка. Затем быстрым движением выдернула из волос палочку, водрузила на голову колпак задом наперед, так что вуаль накрыла ей лицо, и ткнула палочкой в угол комнаты. Из кончика деревяшки вырвался голубой огонек, который опустился мерцающей сеточкой на осколки, собирая их воедино, и вот уже целый фрукт, поднявшись в воздух, пролетел по детской и осторожно приземлился на изрядно опустевший столик. — Ну, что я говорила? — Девица торжествующе обернулась к ошарашенной кормилице, сдувая мешающую вуаль с лица. — Вам, мамаша, повезло с крестной феей!

— Это было яблоко, — сдавленно произнесла Аннет.

— Что? — нахмурилась девица.

— До того как оно разбилось, это было яблоко, — повторила кормилица, глядя на изумрудные очертания фрукта, теперь больше напоминавшего обкусанную с одного бока грушу.

— Да? — озадаченно спросила незнакомка. — Ничего страшного, я немного близорука. — Она обезоруживающе улыбнулась и ткнула палочкой в драгоценную грушу, которая тут же раздулась на глазах и превратилась… в тыкву. — Так лучше, правда? — с надеждой обернулась она к Аннет.

— Э-э-э… — протянула та, прижимая к груди уснувшую принцессу, — а вы не могли бы ее уменьшить? Вот до такого размера? — Она пальцами показала размер прежнего яблока.

— Вам не нравится? — искренне огорчилась девица. — Что же… — Она взмахнула палочкой, и тыква сдулась до размеров яблока.

Аннет вздохнула с облегчением, надеясь, что король и его супруга не заметят большой разницы между мини-тыквой и яблоком. Гостья тем временем, путаясь в платье, подняла с пола розу и коня, вернула их на столик и изучающе уставилась на кормилицу. Вуаль, лезшая в глаза, явно мешала процессу знакомства.

— Шляпка, — тактично намекнула Аннет, — вы надели ее задом наперед.

— Ядрена фига! — Девица сконфуженно улыбнулась и исправила свою оплошность. — О, так куда лучше! — просияла она, избавившись от дурацкой вуали.

— В самом деле, — согласно кивнула кормилица.

— Вы уж меня извините, первый день в роли крестной феи, — доверительно сообщила незнакомка, — еще толком не освоилась с униформой.

— В роли кого? — удивленно переспросила Аннет.

— В роли крестной феи, — расплылась в белозубой улыбке гостья. — Меня зовут Белинда. А вы Аннет?

— Да, это я, — выдавила потрясенная кормилица.

— Вы ведь прачка? — уточнила она.

— Да, я… — выдавила Аннет. — Только…

— И у вас есть маленькая дочь? — Глаза Белинды зажглись азартным огнем.

— Да, но…

— Тогда я — к вам! — радостно перебила ее девица и, заметив округлившиеся глаза Аннет, спросила: — Что-то не так?

— Просто я представляла крестных фей другими, — смущенно ответила та.

— Вы тоже считаете, что я слишком молода? — огорченно спросила волшебница.

— Да нет, не в этом дело, — тщательно подбирая слова, начала Аннет, но тут ее речь прервал пронзительный крик принцессы. — Тише, тише, моя крошечка, — взволнованно зашептала она, баюкая девочку на руках, — тише, тише, хорошая.

В ответ на это принцесса продемонстрировала свой вздорный нрав, и детскую потряс раздирающий душу вопль. Даже Белинда вздрогнула и выронила свою палочку, которая укатилась под ноги кормилице. Пока фея ползала по полу, поднимая свой профессиональный инструмент, Аннет успокаивала плачущую девчушку — но тщетно, та лишь сильнее закатилась в приступе рыданий.

— Сейчас-сейчас, — морщась от ее воплей, пообещала Белинда, поднимаясь на ноги, и взмахнула палочкой, ткнув ею в вопящий сверток. В ту же секунду голубой огонек коснулся губ малышки, и в комнате воцарилась тишина. Аннет, замерев, глядела на незакрывающийся ротик принцессы, на ее подрагивающее в истерике тельце и не слышала ни звука. Она в недоумении тряхнула головой, решив, что оглохла, и тут раздался голос довольной собой Белинды:

— Ну вот, что я говорила? Так гораздо лучше!

— Что вы с ней сделали? — ужаснулась кормилица.

— Успокоила ее, — благодушно сказала фея. — Она же больше не плачет?

— Да вы только посмотрите на нее! — Аннет подошла к гостье и ткнула сверток ей в лицо.

— Да… — протянула озадаченная чародейка.

— Вы сделали ее немой! — в панике вскричала кормилица.

— Разумеется нет! — с негодованием возразила Белинда. — Но если вам больше нравится, как она вопит, — пожалуйста! — Она демонстративно пожала плечами и махнула палочкой. Голубой огонек ударился о губы малышки, и с них слетело коровье мычание.

— Му-у-у!!! — надрывалась принцесса. — Му-у-у-у-у!

— Ах! — вскрикнула Аннет, чувствуя, как ее колени подгибаются, а ее карьера королевской кормилицы летит в тартарары. Откуда она только свалилась на ее бедную голову, эта горе-волшебница? И как теперь оправдываться перед королевой? Да о какой карьере речь, ее на костер отправят, как злую ведьму, которая навела на принцессу страшное заклятие!

Пока кормилица в панике мычала, вторя гласу своей молочной дочери, Белинда сосредоточенно бормотала себе под нос странные слова и тыкала палочкой в пеленки. После каждого такого тычка тональность детского ора кардинально менялась. Протяжное «му-му» сменилось дребезжащим «ме-е-е», «ме» переросло в «мяу» и «кукареку», петушиная песнь перетекла в собачий лай и, наконец, завершилась волчьим воем. Близкая к обмороку Аннет отскочила к окну и взирала на удрученную волшебницу, словно на чудовище.

— Я думала, ты — добрая фея, а ты — злая ведьма, — проскулила она, готовая защищать принцессу до последнего вздоха.

— Да что ты говоришь, — горестно воскликнула Белинда и всплеснула руками.

— Даже не думай! — вскрикнула Аннет, проследив за взмахом волшебной палочки в руках чародейки. — Не смей больше колдовать!

— У-у-у-у, — по-волчьи провыла принцесса, соглашаясь с кормилицей.

— Да я просто растерялась, — с несчастным видом оправдывалась Белинда. — Я же первый день, я об этом столько лет мечтала… Да что ж это такое-то?! — Она шлепнулась на пол пятой точкой, сорвала с головы колпак, прижала его к груди и протяжно зарыдала.

Аннет ошарашенно переводила взгляд с воющей принцессы на безутешно плачущую фею, утиравшую нос вуалью. Как-то не вязалась ее истерика с образом злой ведьмы.

— Ну, не реви, слышишь, не реви, — осадила ее кормилица. — Лучше думай давай, как дело исправить!

— Кажется, придумала, — радостно всхлипнула Белинда, неуклюже поднимаясь с пола и размахивая палочкой.

— Уверена, что это правильно сработает? — с опаской уточнила Аннет. — И что девочка после этого не заревет белугой и не закаркает вороной?

Фея быстро-быстро закивала головой.

— Да-да, уверена, зуб даю! Это я прежде напутала, а теперь я точно вспомнила.

— Ну хорошо, я тебе верю, — вздохнула кормилица и с замиранием сердца уставилась на волшебную палочку, очертившую зюзю в воздухе, и на голубой огонек, слетевший с ее кончика и коснувшийся губ принцессы. Девочка на мгновение задохнулась, потом закашлялась и тоненько, по-младенчески, захныкала. Аннет с облегчением вздохнула и прижала ее к себе.

— Ты не думай, — шмыгнула носом Белинда, водружая на голову мятый колпак с мокрой вуалью, — я не дура. У меня просто опыта маловато. Я вообще очень способная.

Аннет недоверчиво хмыкнула, баюкая принцессу на руках.

— У меня просто необычный подход к волшебству, — призналась фея. — Вот и случаются иногда конфузы.

«Лучше бы эти конфузы случались вдали от меня и принцессы», — подумала про себя кормилица, с тоской предчувствуя, что отвязаться от чародейки будет непросто.

— Итак, — Белинда поправила колпак и, воспользовавшись замешательством Аннет, торжествующе опустила кончик волшебной палочки на лоб принцессы. — Нарекаю тебя… Как ее зовут? — озадаченно поинтересовалась она у кормилицы.

— Изабелла, — машинально ответила та.

— Нарекаю тебя, Изабелла, — провозгласила чародейка, — своей крестницей и обязуюсь быть твоей крестной феей, твоим ангелом-хранителем и твоей доброй волшебницей до дня твоей свадьбы, оберегать тебя от неприятностей и злых людей… Э-э-э, что же там еще? — запнулась Белинда. — Ага! Сделать твою жизнь счастливой и полной радости и найти тебе превосходного жениха. — С кончика палочки слетел голубой огонек, который закружил вокруг малышки и волшебницы, окутав их голубым мерцающим облачком и ароматом полевых цветов. — Ура! — воскликнула фея и выжидающе уставилась на Аннет.

— Ура, — тоскливо подхватила та. «Какая-то эта Белинда все-таки странная фея, — думала она. — Мне всегда казалось, что подобные обряды должны проводиться в присутствии родителей. Надеюсь, что обряд, проведенный не по правилам, считается недействительным, и судьба убережет принцессу от такой крестной».

— Кстати, — с любопытством спросила волшебница. — А почему ты назвала свою дочь, как принцессу?

— Что? — недоуменно хлопнула ресницами Аннет и потрясенно замолчала. Перед ее глазами заплясали золотистые искорки, закружились в хороводе, образовали кокон высотой в человеческий рост, а когда они рассыпались звездочками по полу, в комнате появилась еще одна гостья. Миловидная, чуть полноватая блондинка лет тридцати в розовом платье и с уже знакомым Аннет колпаком на голове, не оставляющим сомнений в ее профессиональной деятельности, с достоинством ступила вперед, лучезарно улыбнулась и торжественно провозгласила:

— Приветствую мою дорогую крестницу Изабеллу, родившуюся под счастливой звездой и…

Но стоило ей увидеть Белинду, застывшую над принцессой со своей палочкой, как тщательно спланированная речь оборвалась, а улыбка померкла.

— Что ты здесь делаешь? — прошипела она, подскочив к фее.

— Пришла познакомиться со своей крестницей, — растерянно ответила та, инстинктивно отступая назад.

— Вон отсюда! — рявкнула блондинка, и ее хорошенькое личико перекосила гримаса презрения. — Вон, пока не натворила глупостей! Не смей приближаться к принцессе!

— К принцессе? — рассеянно переспросила та. — Это же дочь прачки!

— Прачки? — взвизгнула белокурая волшебница. — Глаза разуй, тетеха! Где ты здесь видишь прачку?

— Да вот же она! — Белинда ткнула пальцем в замершую на месте Аннет.

— Вы прачка? — строго переспросила незнакомка.

— Б-бывшая, — пролепетала девушка. — А теперь кормилица.

— Чья? — наседала блондинка.

— Принцессы Изабеллы.

— Это она? — Волшебница жестом указала на малышку.

— Да, — подтвердила Аннет.

— Не может быть… — ошеломленно прошептала Белинда.

— Тебе грамоту повитухи показать? — вконец рассердилась блондинка. — Это принцесса, а это, — она выудила из-за пояса свиток с гербовой печатью, — приказ о моем назначении ее крестной феей. Так что кыш отсюда, не мешайся под ногами. Топай к своей крестнице. Проводите ее к вашей дочери, — велела она онемевшей Аннет.

— Э-э… — потупилась Белинда. — Боюсь, это и есть моя крестница.

— Что? — Блондинка побагровела и задохнулась от ужасной догадки. — Ты взяла ее под опеку?!

— Боюсь, что так, — осторожно призналась фея.

— Ну я этого так не оставлю! — взревела блондинка и крутнулась вокруг своей оси, рассыпав в воздухе сотни розовых блесток. Когда они опали на пол, в комнате остались только Белинда, кормилица и юная принцесса.

— Куда это она? — тихо спросила Аннет.

— Похоже, что побежала жаловаться в ОЗФ, — пригорюнилась незадачливая чародейка.

— Куда?

— В Общество защиты фей.

— А это поможет? — с надеждой поинтересовалась кормилица.

Белинда задумчиво почесала палочкой затылок, отчего ее волосы из темно-каштановых сделались сливово-синими, и многозначительно изрекла:

— Вряд ли. При посвящении между феей и крестницей устанавливается особая магическая связь, и расторгнуть ее может только свадьба подопечной.

— Что же это значит? — дрогнула Аннет, глядя на метаморфозы с волосами волшебницы и гадая, чем может обернуться для малышки-принцессы покровительство такой чародейки.

— Это значит, что у меня теперь две крестницы, — довольно улыбнулась Белинда.

— Как две? — в панике протянула кормилица, догадываясь, к чему клонит фея.

— Принцесса Изабелла и твоя дочь. Как ее, кстати, зовут?

— Мари, — прошептала Аннет, — Марта.

— Красивое имя, — деликатно отозвалась Белинда и добавила: — Вообще-то, согласно кодексу фей, каждой из нас позволительно иметь только одну крестницу.

— Правда? — с надеждой подалась вперед Аннет.

— Клянусь своей палочкой, — подтвердила чародейка. — Но есть и исключения. Фея может взять под свою опеку и молочную сестру своей крестницы, если такая есть. Правда, такие случаи очень редки, потому что волшебницы предпочитают заботиться только о девочках благородного происхождения, а дочки их кормилиц — низшего сословия. Признаться, — она вновь почесала палочкой затылок, и синие волосы сделались огненно-красными, — таких примеров в истории не было, так что я буду первой феей, которая взвалит на себя подобную ответственность.

— Ну что ты, — поспешно заверила ее Аннет, — в этом нет необходимости. Таким, как мы, крестные феи не положены. Так что даже не беспокойся — мы с дочкой ни в коем случае не претендуем на твое покровительство и не хотим быть обузой.

— Да что ты! Какая обуза! — горячо возразила Белинда. — Это мне только в радость! Я почти два года ждала этой возможности, и теперь у меня сразу две крестницы. Вот счастье-то! — Она взволнованно взмахнула рукой, и палочка, выскользнув из ее пальцев, пролетела над столом с подарками, ударившись о фигурки ангела и коня и щедро рассыпав голубые искры.

— Ой! — потрясенно вскрикнула Аннет, глядя на голову ангела, которая теперь вырастала из шеи коня, и лошадиную морду, красующуюся на месте ангельского личика.

Палочка тем временем, с треском выплескивая искорки, рухнула на пол, в мгновение ока прожгла в нем ровный круг размером с таз для полоскания белья и упала этажом ниже, вызвав переполох среди слуг.

— Ничего страшного, — ободряюще улыбнулась Белинда, — у меня дома есть еще десять запасных палочек. Все время у меня с ними что-то случается, — смущенно призналась она.

Аннет осторожно подкралась к краю образовавшейся дыры и заглянула вниз.

— Что здесь происходит? — раздался властный голос королевы у нее за спиной, и Аннет от неожиданности чуть не улетела в отверстие. — Что это такое? — Брови Гвендолин поползли вверх, когда она увидела громадную дыру посреди превосходного невецианского паркета из красного дерева. — Кто это? — Она грозно глянула на Белинду, присевшую в реверансе. — Почему посторонние в спальне принцессы? Я спрашиваю, что за безобразие тут творится?

— В самом деле — безобразие, — подала голос ангельская голова на шее золотой лошадки и плаксиво потребовала: — Верните мне мою изящную фигуру!

— А мне нравится! — радостно заявила лошадиная морда, разминая ангельские крылышки и взмывая в воздух. — Иго-го, иго-го! Кто сказал, что лошади не летают? — довольно заржала она, делая круг по залу на глазах у ошеломленной публики.

Впечатлительная королева красиво, словно срезанный цветок, опала на пол в обмороке. Менее впечатлительная кормилица на ватных ногах сумела добраться до диванчика и плюхнуться на него, крепко прижимая к груди принцессу. Озадаченная Белинда переводила взгляд с бесчувственной королевы на очумелую кормилицу, в отчаянии мяла в руках колпак и была готова разрыдаться.

— Я сейчас вернусь, — пообещала она. — Только сбегаю за новой палочкой и все исправлю!

И, едва не снеся дверь с петель, она ринулась из детской.

Мгновением позже в комнате возникли две сияющие воронки, розовая и лиловая. Из одной появилась уже знакомая Аннет блондинка в розовом; из другой, со словами «Надеюсь, еще не поздно все исправить», шагнула статная русоволосая дама лет пятидесяти в лиловом платье. При виде летающей под потолком и дико ржущей крылатой фигурки, энергично скачущей по полу золотой лошадки с человеческой головой, бездыханной королевы и перепуганной служанки с младенцем на руках вновь прибывшие испытали настоящее потрясение.

— Боюсь, мы опоздали, — вздрогнув, признала Лукреция (а это была именно она), лихорадочно соображая, как выпутываться из этой абсурдной ситуации.

— Надо что-то делать! — с досадой запричитала блондиночка. — Действия Белинды — позор на всю нашу профессию!

— Увы, тебе не хуже меня известно, что против волшебства Белинды противодействия нет, — прошипела глава ОЗФ, уворачиваясь от летящего прямо на нее существа с лошадиной мордой.

— У-ю-юй! — проверещала белокурая чародейка, по туфелькам которой только что проскакал тяжелый золотой конь с лицом ангела.

— Значит, ты говоришь, она успела приложиться своей палочкой к челу принцессы? — безнадежно уточнила Лукреция.

— Не удивлюсь, если она ее от души хрястнула, — процедила несостоявшаяся крестная Изабеллы и пытливо уставилась на жмущуюся в углу кормилицу.

— Ну, если только самую малость, — слукавила та.

— Значит, вы подтверждаете, что обряд состоялся? — с горестным видом осведомилась дама в лиловом.

— Никогда не присутствовала при этом раньше, — призналась Аннет, — но если вы имеете в виду, что она, ткнув в малышку палочкой, клялась защищать и опекать ее до самого замужества, а потом их обеих охватило голубое сияние, то все это было именно так.

— Ужасно! — хором воскликнули феи и удрученно переглянулись.

— А кстати, где она сама? — Лукреция обернулась к кормилице.

— Ушла за новой волшебной палочкой, — сообщила та. — Обещала вернуться и все исправить.

Лица волшебниц дрогнули, при этом брови старшей драматически взметнулись вверх, а с личика младшей сошла вся краска. Судя по их реакции, ничего хорошего обитателям замка возвращение феи не сулило.

— Пожалуй, нам лучше уйти, — возвестила Лукреция, отступая назад, и потянула за собой блондинку.

— А как же мы? — умоляюще воскликнула Аннет.

— Да пребудет с вами удача, — с чувством пожелала старшая волшебница, обводя вокруг себя палочкой и исчезая в дождике сиреневых искр.

— И сила духа! — торопливо выпалила блондиночка и сделала шаг назад, собираясь последовать примеру своей коллеги, но наступила на край дыры в полу и, беспомощно замахав руками, с душераздирающим воплем свалилась вниз.

Крик волшебницы привел в чувство королеву, и она со слабым стоном приподнялась на полу, внимательно оглядела детскую, проследила взглядом за порхающей статуэткой, ошеломленно уставилась на несущуюся прямиком на нее золотую лошадку с женским личиком и не придумала ничего лучше, чем снова упасть в обморок. Лошадь, с радостным улюлюканьем перескочив через королеву, по инерции проехала через весь зал и свалилась в люк с воплем и последовавшим за ним диким грохотом. Аннет искренне надеялась, что приземлилась она не на лоб несчастной блондинки. Спустя мгновение в воздухе над дырой вспыхнуло знакомое голубое сияние.

— Только не это, — сдавленно прошептала кормилица.

— А вот и я! — радостно махнула рукой Белинда, разгоняя мерцающие искорки и, не нащупав ногами пола и лишившись поддержки волшебного свечения, рухнула в яму, прожженную своими же руками.

Ангелок с лошадиной мордой озадаченно повис в воздухе над люком, наблюдая за кучей малой, которая образовалась внизу.

— Что здесь происходит? — раздался громкий голос короля, и вошедший Кристиан ошарашенным взглядом обвел покои своей дочери.

— Здравствуйте, я ваша крестная фея! — торжествующе провозгласила Белинда, медленно выплывая из дыры в полу.

После эффектного явления Белинды королевскому семейству прошло три недели. Родители Изабеллы направили жалобу в союз магов и строго-настрого запретили страже пускать чудаковатую волшебницу на порог дворца. Однако настырная фея упрямо просачивалась в замок и ревностно рвалась исполнять свои обязанности крестной. К счастью, король и королева, будучи заняты более важными делами, нежели забота о дочери, не видели всех результатов этой опеки и вскоре смирились с присутствием Белинды.

Свидетельницей шокирующих метаморфоз и ужасающих заклинаний частенько была одна Аннет. За первую же неделю молодая мамаша заработала пучок седых волос, закалила нервы и научилась осторожно обращаться со словами, ведь теперь от ее осмотрительности зависело благополучие обеих девочек. Ибо стоило ей обмолвиться, что Мари сегодня что-то бледна, как Белинда хваталась за палочку, и личико малышки становилось черным, как уголь. Аннет стоило немалых усилий без паники наблюдать за тем, как чародейка торопится исправить свою ошибку, размахивая палочкой, и кожа Марты меняет свой цвет с черного на зеленый, с зеленого на жгуче-красный и уже с красного на естественный нежно-розовый. А если кормилица волновалась, что девочки плохо кушают, на малышек нападал такой жор, что они залпом выпивали все молоко и потом мучались коликами. Однажды Аннет чуть не лишилась работы, когда Белинда, посокрушавшись, что бедным малышкам целыми днями приходится пить одно и то же, заменила молоко в ее груди на вишневый компот! А поскольку волшебница не могла отменить свои заклинания с первой же попытки, бедной девушке пришлось пережить немало неприятных минут, сцеживая из груди красное вино, яблочный сидр и простоквашу.

Свидетелями ее мучений были еще две жертвы феиных проделок — ожившие статуэтки, головы которых поменялись местами. Белинда так и не смогла вернуть их на место и вынуть из фигурок жизнь. Король и королева снисходительно отнеслись к ожившим скульптурам, тем более что у ангела с лошадиной мордой обнаружился талант к рассказыванию анекдотов, и он стал желанным гостем на королевских приемах, потеснив из любимцев карлика-шута. А лошадка с головой ангела стала незаменимой помощницей для Аннет. Она с удовольствием приглядывала за маленькой Мартой, пока кормилица пропадала в покоях принцессы, и, как только малышка подавала голос, галопом неслась по лестнице вверх, чтобы привести Аннет. Слуги и постоянные обитатели замка быстро привыкли к порхающему над головами конеангелу и скачущей под ногами лошадке. Вскоре все придворные уже знали их по именам — ангелочек с копытами взяла себе имя Грациэлла, а хохмач с лошадиной мордой величал себя Фергюсом. И лишь гости в первые дни своего пребывания во дворце в ужасе шарахались от непонятных существ, а потом с удовольствием слушали анекдоты Фергюса и с почтением уступали дорогу Грациэлле.

Аннет за эти дни уже смирилась с постоянным присутствием Белинды и даже подружилась с ней. «В конце концов, она же неопытная крестная, — оптимистично утешала себя кормилица, — со временем научится и перестанет делать глупости». А пока глупостям чародейки не было ни конца, ни края, ни счета.

Лукреция, наблюдавшая за действиями Белинды в волшебное блюдце, за три недели выпила годовой запас успокоительного зелья и, наверное, поседела бы целиком, если бы ее роскошные волосы не были бы заговорены от седины, перхоти, выпадения и блох. С того самого момента, когда негодующая Друзилла появилась в ее садике, где Лукреция предавалась мечтам о молодом садовнике, волшебница не знала покоя. Разгневанная фея жестоко вырвала ее из плена грез и помешала довести до конца приворотное заклинание. Из-за этого все волшебство пошло прахом, и бедняга-садовник влюбился в рябую молочницу, как раз проходившую мимо.

Надо же было такому случиться, что за те три дня, пока Белинда лечила шишки после неудачного полета на метле, прачка сумела взлететь в королевские кормилицы и прописаться в покоях принцессы! Лукреция отчасти слукавила, когда поручала Белинде заботы о дочери прачки. Она описала ее мать как женщину, происходящую из благородного семейства, но по прихоти злого рока в одночасье лишившуюся всего и вынужденную зарабатывать себе на жизнь тяжелым трудом. Сердобольная Белинда чуть от жалости не разрыдалась и торжественно поклялась беречь малютку как зеницу ока и вырастить из нее настоящую принцессу. На этом моменте Лукреция, помнится, вздрогнула, вспомнив Друзиллу, которой в результате голосования и досталась честь стать крестной королевской дочки. Но глава фей легкомысленно рассудила, что Белинда, при всей ее рассеянности, не сможет перепутать прачку с королевой, а каморку прислуги — с королевской опочивальней. Было бы, конечно, куда спокойнее, если бы прачка жила на расстоянии пушечного выстрела от дворца, а не в его подвале, но и в этом случае промашки быть не могло. И потом, Друзилла должна была вот-вот очутиться во дворце и взять принцессу под свою опеку, так что у Белинды просто не было шанса наломать дров. Как показали дальнейшие события, Лукреция ее недооценила.

Белинда, покинув ее кабинет, в тот же миг рванула во дворец и переместилась «туда, где прислуга». Формулировка была такой расплывчатой, что палочка закинула ее не в жилую половину, а на кухню, где фея едва не угодила в котел с шоколадом, но все же умудрилась вылакать половник лакомства на глазах у опешивших поварят. После чего волшебница вновь взмахнула палочкой и выразилась точнее, велев доставить ее к прачке Аннет, и очутилась в спальне принцессы. Если Белинда и удивилась роскоши обстановки комнаты прачки, то не подала виду: ей так не терпелось приступить к роли крестной феи, что все остальное было неважно. Главное, что девушка, сидящая перед ней, и впрямь оказалась прачкой по имени Аннет, а на руках она держала младенца, которого называла «моя малышка»…

Друзилла явилась слишком поздно — Белинда уже успела дотронуться до принцессы своей палочкой, и теперь ни одна волшебная сила в мире не могла разрушить возникшей между ними связи. А о том, чтобы дать Белинде напарницу, которая будет сглаживать последствия ее заклинаний, не могло быть и речи. Во-первых, это строго противоречило правилам, которые исполнялись уже две сотни лет, а во-вторых, такой самоубийцы, которая рискнула бы обречь себя почти на двадцать лет жизни бок о бок с неумехой Белиндой, среди фей просто бы не нашлось. Поэтому Лукреция, убедившись в том, что «случилось страшное», малодушно сбежала из спальни принцессы и, получив негодующее послание от королевской четы, написала любезный ответ, в котором не было ни слова правды, кроме того, что Белинда — дочь знаменитой волшебницы Эстель.

Услышав из уст главной феи королевства, что Белинда — дочь самой чародейки Эстель, лучшая из подчиненных Лукреции и невероятно талантливая, опережающая свое время волшебница и что ее странности — отражение уникального дара, перешедшего ей от матери, король и королева смирились с причудами феи. Теперь они с нетерпением ждали дня, когда Изабелле исполнится один месяц, чтобы впервые представить принцессе придворных и удивить гостей талантами ее крестной. Забегая вперед, следует сказать, что надежды Кристиана и Гвендолин оправдались с лихвой, а слух о талантах Белинды прогремел на все королевство…