Маша и мажор

Юлия Набокова, 2021

Я – простая официантка в кафе. Он – мажор на крутой тачке. Я потеряла из-за него работу. Он из-за меня вынужден исполнять прихоти отца. Месяц свиданий со мной – и мажор получит новую роскошную машину взамен разбитой. Но смогу ли я притворяться его девушкой так долго? Ведь я ненавижу мажоров. И на то у меня веская причина.

Глава 1

МАША

Ненавижу мажоров. Таких, как компания за столиком у окна. Ввалились толпой, наследили, гогочут. Каким только ветром их в наше скромное кафе занесло?

— Маша! — шипит из-за стойки бариста Виталик.

А что, я уже тут, со шваброй наготове. Подтираю мокрые следы за золотой молодежью. Не поднимаю головы, вижу перед собой только их ноги. Две пары белых мужских кроссовок, красные дизайнерские лодочки и серебристые босоножки, кокетливо приоткрывающие сиреневые ноготки со стразами. Недавно прошел дождь, и я не завидую обладательнице босоножек, которой пришлось шлепать по лужам.

Мажоры гогочут и обсуждают пробитое колесо.

— А нечего было лихачить, Доминика.

Ишь ты, Доминика! Назовут же! У богатых свои причуды. Так вот, значит, каким ветром в наш спальный район.

— Тебя не спросила! — вяло огрызается девушка в босоножках.

— Сколько нам теперь эвакуатор ждать? В этой дыре даже нормального кафе нет, — брезгливо цедит ее подружка в модных туфельках, пока я машу шваброй рядом.

Меня не замечают. Я — рабсила, уборщица без лица и без возраста. Я их ровесница, но с таким же успехом могла быть столетней бабкой. Я невидимка, никто.

Парни обсуждают вечеринку, на которую собираются пойти. Их жизнь — сплошной праздник. А моя — работа.

— К нам подойдут или нет? — капризно спрашивает девушка в босоножках, вытягивая под столом длинные стройные ноги. — Я кофе хочу!

— Официант! — кричит парень в белых кроссовках прямо мне на ухо.

— Здесь я! — Что так орать-то? Я прислоняю швабру к соседнему столику и достаю из фартука блокнот с ручкой. — Чего изволите?

Парень, звавший официанта, наконец-то меня замечает и смотрит с изумлением. Как будто фикус в кадке заговорил. Я вздергиваю подбородок выше. А что, красавчик? И полы помою, и заказ приму. Любой каприз за ваши деньги. А деньги мне позарез нужны, так что нечего на меня пялиться. Я все стерплю. Даже твою дыбом стоящую челку. Хотя, честно говоря, я с трудом сдерживаюсь, чтобы не прыснуть. Ты себя в зеркало-то видел, пижон?

— У нас что, уборщица заказ принимать будет? — шипит его подружка с гривой цветных афрокосичек.

Уж извини, красотка. Я бросаю быстрый взгляд на ее ноги — а, та самая Доминика в босоножках, которая наше кафе дырой назвала. Теперь, отставив швабру и глядя ей в лицо, я могу рассмотреть ее целиком. А посмотреть есть на что. Такие экстравагантные райские птички в наше скромное кафе еще не залетали. Косички у нее белые у корней, на макушке из них собрана гулька наподобие короны, а ниже плеч косички окрашены в розовый, синий и фиолетовый цвета. Хоть сейчас в клип модного рэпера. И все в ней буквально кричит, что эта синеглазая принцесса родилась с золотой ложкой во рту и безлимитной кредиткой в руке.

— Меню-то можно посмотреть? — надменно спрашивает парень с челкой.

Волосы у него светло-русые, глаза — зеленые и наглые. Хорош собой и прекрасно об этом знает. А держится так самоуверенно, как будто запросто может купить все наше кафе со спальным районом в придачу. Сам, конечно, не заработал. Вряд ли ему больше двадцати, мы примерно ровесники. Только у меня, в отличие от него, нет папы-олигарха.

— Одну минуточку. Может, желаете заказать напитки сразу? Кофе? — Я бросаю взгляд на афрокосички. Это же она требовала кофе, и побыстрей.

— У вас кофемашина-то есть? Я растворимые помои не пью.

Она брезгливо отклячивает губу, и я прикидываю, сколько же в ней вколото филлеров. А вслух вежливо отвечаю:

— У нас профессиональная кофемашина, и итальянский кофе собственной обжарки.

— Собственной? — Девушка бросает насмешливый взгляд на бармена за стойкой. — Это пугает.

А вот Виталика обижать не надо! Это я все стерплю, не гордая, а за Виталика я порву. Пусть он не красавчик с обложки, а простой парень с окраины, зато кофе варит божественно. Как будто родился с кофейной туркой в руке. Хотя за свое призвание ему пришлось побороться — родители упорно хотели видеть в нем спортсмена. К счастью, футболиста из него не вышло. Зато бариста получился что надо.

— Ну и напрасно отказываетесь. — Я мило улыбаюсь. — Наш бариста — один из лучших в Москве.

По моему скромному мнению.

— А что же он тогда забыл в этой дыре? — недоверчиво фыркает девушка с афрокосами.

Для нее все, что за пределами Барвихи, отстой. Вот и сидела бы дальше в своем гетто для богатеньких. Зачем только к нам заявилась?

— Доминика, — останавливает ее парень с вздыбленной челкой.

— Попробуйте наш фирменный капучино, — с вышколенной улыбкой советую я. — И тогда сами оцените.

— Ладно, неси! — Доминика отворачивается от меня и утыкается в свой айфон, украшенный стразами, как и пальцы ее ног.

— А что для вас? — Я поднимаю глаза от блокнота на парня с челкой.

— Давайте тоже ваш фирменный капучино. — Он лениво кивает и обнимает за плечи свою подругу.

Похоже, он в компании лидер. Другие парень с девушкой заказывают то же самое.

— Может, селфи сделаем? — предлагает он.

— Могу сфотографировать, — говорю я, убирая блокнот в карман фартука.

Красивое личико Доминики перекашивает от ужаса.

— Нет!

Ну, как хотите. Я отхожу от столика и вслед мне доносятся обрывки разговора.

— С ума сошел, Дэн! Нас же в Инстаграме засмеют, что мы по таким отстойным местам ходим.

Мне становится ужасно обидно за наше кафе. Да, интерьер у нас не инстаграмный, и ремонту уже лет пять. Зато все сотрудники как одна семья и работают с душой.

— А что, надо быть ближе к народу, — смеется Дэн с модной челкой.

— Ты бы еще в «Макдональдсе» с чизбургером предложил сфоткаться! — цедит Доминика.

Я передаю заказ Виталику и возвращаюсь с меню. Кладу на стол четыре заламинированных листа с фотографиями нехитрых блюд, которые готовит наша кухня.

Доминика насмешливо кривится. Уж извини, принцесса, что не в кожаной папке с золотым тиснением.

— У нас замечательный повар, — говорю я. Звучит так, как будто оправдываюсь.

— Из Парижа? — Доминика фыркает и трясет косичками, как лошадь.

Из Житомира, так и тянет ответить меня. Но я любезно отвечаю:

— Лучше.

И нисколечко не вру. Что парижские повара понимают в украинском борще и пампушках? Да ничегошеньки! А наша тетя Тома свое дело знает — пальчики оближешь!

Доминика бросает на меня удивленный взгляд. Фикус не только говорит, он еще острить изволит? А ее парень Дэн усмехается. Как будто не ожидал, что его строптивую подружку кто-то на свете способен приструнить.

— У нас очень хороший борщ, — предлагаю я. Готова поспорить — Доминика сейчас скривится и фыркнет.

Скривилась, фыркнула. Какая же она предсказуемая! А вот ее парень Дэн меня удивил.

— А что, вкусный борщ? — внезапно спрашивает он.

У него красивый голос — глубокий, бархатистый. Слушала бы и слушала.

— Еще какой! Домашний, наваристый, — нахваливаю я, уверенная, что он откажется.

— А давайте ваш борщ! — Дэн обаятельно улыбается.

Я невольно улыбаюсь в ответ. Пожалуй, из всей компании этот мажор — не самый безнадежный. Несмотря на пижонскую челку.

— Может, хотите салат «Цезарь»? — предлагаю я Доминике, которая с хмурым видом рассматривает меню.

— А что это ты за меня решаешь? — хищно щурится та.

— Да ладно, солнце, — Дэн с улыбкой обнимает ее за плечи. — «Цезарь» — твой любимый.

— Не хочу салат. Хочу торт! — капризничает Доминика.

— Тогда мне «Цезарь», — велит ее кудрявая блондинистая подружка тоном наследной принцессы.

Слушаю и повинуюсь. Записываю в блокнот салат и стейк для ее кареглазого парня-брюнета с бородкой. Возвращаясь к Доминике, но та недовольно цедит:

— Я буду только кофе.

Воля ваша, королевна.

— Принести сразу?

Доминика царственно кивает, косички радужной волной стекают по ее плечам.

— Остальным по мере готовности?

Мажоры меня уже не слушают. Они уткнулись в гаджеты, и мне приходится повторить вопрос, чтобы снова привлечь к себе внимание.

«Ты еще здесь, ничтожество? — читается в их глазах. — Какого черта?»

Я забираю меню и иду на кухню, где на низком старте у окошка уже ждет тетя Тома.

— Что заказали? — нетерпеливо спрашивает она.

Я диктую заказ, и тетя Тома бросается к плите — греть борщ, жарить стейк. А ее дочка Ася достает из холодильника салат Айсберг и блюдо для «Цезаря».

Возвращаюсь в зал к стойке, где Виталик колдует над капучино. Посетителей не прибавилось. Мажоры уткнулись в свои гаджеты и молча листают свои Инстаграмы. Такие зайчики! Всегда бы так.

Виталик заканчивает выводить рисунок на кофейной пенке и ставит круглую белую чашку на поднос. Я в восхищении округляю глаза. На кофейной пене распустилась прекрасная роза — с лепестками и листьями.

— Ты превзошел себя!

— Знаю… — Бармен скромно улыбается и тихо добавляет: — Если им понравится, может, сфоткают для своего Инстаграма и отметят нас.

Это вряд ли. Но я не буду разочаровывать Виталика. Он так старался! Беру поднос и несу капучино к столику.

Аккуратно ставлю чашку перед Доминикой, стараясь не потревожить рисунок-розу.

— Класс! — слышу бархатный голос ее парня. И против воли представляю, как он шепчет мое имя… Какие глупости, он его даже не знает! Я же никто. Официантка. Невидимка.

Поднимаю глаза на Доминику и улыбаюсь, но напарываюсь на злой взгляд.

— Наконец-то! Сколько можно ждать! — Девушка хватает чашку, едва взглянув на рисунок на пенке, и делает жадный глоток.

Когда она ставит чашку на блюдце, рисунок уже поплыл. В сливочной пене не узнать сказочную розу, только отдельные фрагменты — лепестки и листок.

Доминика с вызовом смотрит на меня. На полных губах — остатки пенки, как у бешеной собаки. Я понимаю, что непозволительно задержалась у столика и удаляюсь, пожелав:

— Приятного аппетита.

Виталик у стойки бросает на меня расстроенный взгляд:

— Не сфоткали?

— Ей так хотелось кофе, что она забыла, — бормочу я в утешение ему и заглядываю на кухню.

Там уже накрыт поднос. Ася ловко доделывает салат. Тетя Тома доводит до готовности стейк на сковородке. А над кастрюлькой с борщом уже поднимается парок.

Я завороженно наблюдаю за слаженными движениями поварих.

Минута — и все готово. Я ловко подхватываю тяжелый поднос с глубокой тарелкой борща, стейком и салатом. Ася придерживает дверь кухни, выпуская меня в зал.

— Смотри не расплескай! — озабоченно бормочет вслед тетя Тома.

Кто, я? Да я самая аккуратная официантка на свете! За последние полгода столько подносов перетаскала, что могу донести хоть с закрытыми глазами.

Я направляюсь к мажорам, и они оживляются:

— А вот и наша еда!

Делаю последний шаг к столику, но внезапно спотыкаюсь обо что-то. Поднос выскальзывает у меня из рук, и я успеваю увидеть, как под стол быстро ныряет серебристая босоножка.

В моем лице, должно быть, паника. В глазах Доминики — торжество.

Поднос грохается к ногам, опрокидывается плошка с борщом, свекольная река с ошметками картошки и капусты разливается по всему полу. Стейк отлетает к барной стойке. И как раз в этот момент порог кафе переступает загорелая женщина в белом брючном костюме и белых туфельках на шпильке.

— Что за бардак?! — вопит она.

Только бы ни санэпидемстанция, мысленно молю я, а вслух выпаливаю:

— Я сейчас все уберу!

— Это что за растяпа? — рявкает она, поворачиваясь к Виталику.

— Анжела Григорьевна, это Маша, наша новенькая. Она очень старательная, — вступается за меня Виталик.

Я каменею, услышав ее имя. Передо мной — хозяйка, которую я еще ни разу не видела. Меня привела на замену уволившаяся официантка, а хозяйка как раз накануне уехала в отпуск в Турцию. И вот теперь вернулась — загорелая, в белом костюме. А тут капуста по всему полу валяется! Кто угодно озвереет!

— Я все уберу! — Я присаживаюсь на пол, собираю осколки, в спешке до крови режу ладонь и прикусываю губу.

— Идем отсюда! — командует Доминика своей стае.

Кроссовки, туфельки и босоножки, смеясь, встают из-за стола.

— Уже уходите? — бросается к ним хозяйка, лебезя перед золотой молодежью. — Мы сейчас все переделаем. За счет заведения!

— Мы уже сыты, — слышу презрительный голос Доминики.

— Ненавижу запах капусты, меня сейчас стошнит! — цедит ее белокурая подружка.

Дэн швыряет на стол купюру и, не взглянув на меня, обнимает за плечи Доминику и ведет к выходу.

Я смотрю им вслед, униженная и поверженная, стоя на коленях среди беспорядка, который учинила Доминика. Хочется верить, что она не со зла, и это случайность…

Но Доминика на секунду оборачивается в дверях, взлетают в воздухе цветные косички, словно павлинье оперение. В ее взгляде — торжество победительницы. Для нее это — всего лишь розыгрыш. Для меня — большие неприятности. Только бы не потерять эту работу! Ведь она мне так нужна.

— Кстати, — Доминика поворачивается к стойке, и Виталик выпрямляется по стойке смирно. — Кофе у вас отвратительный. Просто помои!

Бармен понуро горбится.

Хлопает дверь. Мажоры уходят. А я быстро ползаю по полу, собирая осколки в мусорное ведро.

— Уволена, — бросает хозяйка.

К щекам приливает кровь. Ее слова — хуже пощечины наотмашь. Пощечину я бы пережила. Потерю работы — нет.

— Пожалуйста, не надо! — умоляю я. — Этого больше не повторится.

— Ты знаешь, сколько в этом городе официанток? Мне не нужна безрукая. — Хозяйка утыкается в телефон, давая понять, что разговор окончен.

Виталик отворачивается. Предатель! А ведь я его защищала. Что ж, в этом городе каждый за себя.

Я снимаю фартук и ухожу в подсобку переодеться. Когда возвращаюсь, хозяйка сидит за столиком, отвернувшись к окну, и болтает по телефону. Виталик подносит ей наш фирменный капучино.

Я сглатываю слюну. Как же хочется кофе! Но у меня нет даже пары сотен, чтобы его купить. Только транспортная карта, чтобы доехать до съемной квартиры. Как платить за квартиру — уже другой вопрос.

Я выхожу из кафе, но меня догоняет Виталик с бумажным стаканчиком кофе на вынос.

— Это тебе.

Я настороженно смотрю на него. В чем подвох?

— За счет заведения, — Виталик воровато оглядывается на окна — не видит ли хозяйка.

Пока он не передумал, беру кофейный стаканчик. Сейчас не до гордости.

— Спасибо.

— Не переживай, Маш. Со всяким бывает. — Он ободряюще сжимает меня за плечо.

Со мной — нет. Я самая аккуратная официантка на свете. Я ни разу не роняла подносы и не разливала суп! И если бы не Доминика…

— Ненавижу мажоров, — бормочу я.

— Что?

— Ничего.

— Ну, я пойду, — торопится Виталик и виновато улыбается мне на прощание.

Дверь за ним хлопает, и я иду в противоположном от кафе направлении. Мимо проезжает эвакуатор с красивой желтой иномаркой. Я засматриваюсь на нее и отпиваю кофе. Фирменный капучино Виталика — божественный. В Италии лучше не приготовят. А Доминика просто злюка.

Из подворотни доносится смех, и я поворачиваюсь. Там, у спортивной красной машины, целуются двое — высокий парень страстно обнимает стройную девушку. Он обхватывает ее за талию и сажает на капот, и она обвивает его бедра своими стройными ногами в босоножках. Ее цветные афрокосички подметают капот машины. Это Дэн и Доминика.

— Любишь подсматривать?

Со спины ко мне подкрадывается вторая парочка — блондинка и брюнет. От неожиданности я вздрагиваю и роняю недопитый стаканчик кофе.

— Эй, ребята, у вас тут зрители! — Кудрявая блондинка машет рукой Доминике и Дэну.

Я разворачиваюсь и бегу прочь. А вслед мне доносится смех мажоров.